Текст книги "Доктор Праздник"

Автор книги: Дебора Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Тэйлор наклонилась, чтобы добавить подарки от себя к аккуратно упакованным пакетикам, разложенным под идеально симметричной елкой. Хотя Марта с усердием и старанием подровняла дерево со всех сторон, Тэйлор не вполне была довольна результатом. Все изготовленные дома украшения очутились сзади и по бокам, а блестящие покупные, магазинные игрушки – спереди. В комнату забрел папа и обнял Тэйлор за плечи, составив ей компанию на то время, что она внимательно разглядывала елку.

– Не припомню, чтобы у нас когда-нибудь была такая елка, которую не надо подвязывать к стенке, – заявил он. Очки для чтения болтались на цепочке у него на шее, а на нем была надета золотистая рубашка и пурпурный кардиган из уважения к цветам школы. – У этой Марты нюх на елки. Эту она добыла аж в Моррисоне.

– М-мм, – пробормотала Тэйлор. Дерево выглядело элегантно, но в нем не было ничего особенного. На нем не было хора из пряничных человечков. Оно не хватало за душу, как елка у Ноя.

Как всегда, папин встроенный радар уловил ее эмоции, и он сильнее обнял ее за плечи в знак утешения.

– Каждый действует по-своему, Тэйлор Мария. Ты бы видела, как она наряжала елку. Она потратила на это весь вчерашний день. Переделывала развеску до тех пор, пока ей не понравилось. Так часто советовалась с Клеем, что я подумал, он ее придушит.

Тэйлор рассмеялась. Она бы ни за что не стала спрашивать у мужчин из семейства Бишоп их мнение по поводу фасонов, украшений или причесок.

– Бедная Марта! Я чувствую себя ужасно. Мне надо было заранее ее предупредить.

Отец поглядел на нее невидящими глазами.

– Зачем? Клей все время говорил ей, что все великолепно. Стоило ей его спросить.

Бросив на отца взгляд через плечо, Тэйлор похлопала его по руке.

– Если это все, что он ей говорил, то удивляюсь, как это она его не придушила!

– Хорошо, что ты напомнила. Как у тебя идут дела с Дрю?

У Тэйлор перехватило дыхание от специально подобранных отцом нейтральных слов.

– Ну… прилично. Дом уже украшен, елка стоит. Я им пообещала, что возьму их петь по домам рождественские песнопения, но, в основном, я с ним… то есть с ними все закончила. Так что, в конце концов, я чаще буду бывать здесь, и Марте больше не придется брать все на себя.

– Об этом не беспокойся. Марта почти так же помешана на праздниках, как и ты. Единственное, чего она не сделала, это не развесила на елке игрушки и украшения из твоей коробки. Она подумала, что ты захочешь сделать это сама, тем более, Клей рассказал ей, как ревностно ты относишься к Рождеству.

– Звезда! Она же у меня в коробке! – выпалила Тэйлор, поняв, наконец, чего елке не хватает. Она так много времени потратила на Дрю и Ноя, что совсем позабыла об этом.

– Она нашла выход. – Отец показал на верх елки. – Клей купил ей ангела. И сказал, что будет покупать по ангелу за каждый год брака. Он жутко влюблен в эту девушку. У нее, собственно говоря, своих родных нет. Родители скончались, а брат в армии. Так что они с Клеем планируют каждый год приезжать сюда на Рождество.

– Каждый год? – И опять Тэйлор вынуждена была подавлять в себе возмущение по поводу посягательства на свои права. Ибо будущий год тогда станет таким же, как нынешний. Марта приобретет очередную идеальную елку, повесит самые красивые игрушки на передний план, а Санту поставит на крышу, а не во двор.

Ирония судьбы, горько подумала Тэйлор. В течение многих лет она непрестанно жаловалась, что, кроме нее, никто в праздник палец о палец не ударит. А теперь, когда кто-то проявил заинтересованность, она оказывается, не вполне этим довольна. Купив ангела, Клей совершил своего рода смену караула и создал в семье Бишопов новую традицию, не спросив у нее разрешения.

А с какой стати? Откровенно спросила она себя. Разве она мать? Она всего лишь сестра. Дом этот в такой же степени Клея, как и ее. Он имеет полное право претендовать на радушный прием для своей жены.

Глядя на возвышающегося над елкой счастливого ангела, Тэйлор поняла, что не сможет обидеть невестку и попросить ее заменить его на звезду. Нет, звезда в этом году останется в коробке, как и остальные украшения. Ее елка – у Ноя. Будет только справедливо, чтобы этой елкой распоряжалась Марта. Она обняла отца. Иногда он вел себя в высшей степени мудро. И конечно, тогда, когда он изо всех сил старался скрыть совет под маской мнения, высказанного по ходу разговора.

– Знаешь, папа, мне кажется, что этот ангел немножко напоминает маму.

– Как и ты, дитя мое, как и ты. – Он поцеловал ее в макушку. – Пойдешь помогать мне готовиться к параду? – спросил он.

Тэйлор развеселилась и дала ему тычка.

– Будем надеяться, что все оформление в порядке. У нас будет мало времени на починку того, что вышло из строя. Ведь парад состоится в четверг.

– А сегодня вторник, – проговорил он. – Времени у нас хоть отбавляй.

– Ха! – рассмеялась она. – Это ты так думаешь!

– Время истечет только тогда, когда прозвучит свисток.

А Тэйлор сказала:

– И даже тогда ты ухитряешься передвинуть футбольного нападающего на несколько сантиметров!

Они улыбнулись друг другу и отправились в школу.

Когда Тэйлор въезжала вслед за машиной отца на стоянку возле школы, Клей встал на заднем сиденьи и указал через ветровое стекло:

– О, Господи! С Дэвидом что-то случилось! Он пришел вовремя.

– Он просто дрожит от страха, – пояснила Марта. – Тэйлор пригрозила снять наклейки с мебели, если он опоздает.

– И я бы это сделала, – смеясь, подтвердила Тэйлор, вспомнив, каким было лицо Дэвида, когда она предъявила ультиматум. – Если Тим может хранить оформление всю зиму у себя в сарае, то Дэвид, по крайней мере, мог бы притащить все сюда.

Тщательно полировать оформление было и так достаточно трудно, пусть даже не надо было работать на холоде, это огромное сооружение из гофрированного металла, служащее для школы автомастерской, обеспечивало тепло и надлежащее освещение. Отец поставил машину рядом с коротким седельным тягачом с платформой, заваленной разнокалиберным оборудованием, раскрашенным в яркие тона, благодаря которому трейлер превращался в фабрику игрушек. Тэйлор предусмотрительно припарковала машину как можно дальше от Дэвида и оформления праздника. Она далеко не была уверена в том, как ловко ее братец сумеет превратить трейлерную платформу в игрушечные ряды и сколько места ему потребуется для маневров грузовика-монстра.

Остальная часть ремонтно-восстановительной бригады топталась на холодном асфальте, приплясывая в ожидании того, как тренер Бишоп отомкнет ворота мастерской. Топот ног был весьма громким, и Тэйлор отметила про себя, что никогда еще не собиралось столько народу. Конечно, сравнение в какой-то степени хромало, ибо мерилом служил прошлый год, когда пришло помогать всего четыре человека.

– Посмотри-ка, кто тебя поджидает, Тэйлор! – игриво проговорила Марта, обращая ее внимание на фигуру, на голову возвышающуюся над собравшимися. – Вот это я называю преданностью! Человек прибыл сюда издалека и отправился вместе с нами отдирать старую, грязную краску с праздничного оформления. А, в конце концов, почему бы ему тут не покрутиться и повертеться, потрудившись вдоволь, чтобы произвести на тебя хорошее впечатление? Ты ведь прямо-таки подарок для мужчины с маленьким ребенком.

Тэйлор вся сжалась. После утреннего разговора с Дрю она не сомневалась в том, что вся ее привлекательность в глазах Дрю сводится к обладанию нужными для матери качествами. И когда Марта лишь подчеркнула очевидное, это стало лишь дополнительным штрихом в представшей перед нею картине нежеланной реальности.

К величайшему ее удивлению и изумлению, вмешался Клей, заявив:

– Да что ты, милая, Дрю и Тэйлор давным-давно положили глаз друг на друга. Еще до Ноя. Мой старый дружок, возможно, и пытается произвести на нее впечатление, но я весьма сомневаюсь, что он делает это из-за мальчика. – Клей отворил дверцу и просунул ногу. – Сестренка, будь поосторожнее и не разбей ему сердечко. Я это так не оставлю.

– Минуточку! – воскликнула Тэйлор. – А разве должно быть так, а не наоборот: ты ведь должен был бы защищать меня и высказать это предупреждение Дрю?

– А я уже высказывал. Тринадцать лет назад.

В замешательстве Тэйлор задержалась в машине на несколько мгновений после того, как все уже вышли, и задумалась над словами брата. М-да, предупреждала она себя, не играет никакой роли, как тогда вел себя Дрю. Тринадцать лет назад у Дрю не было ребенка. Тринадцать лет назад она не чувствовала себя, словно ее освободили условно-досрочно, и любой неверный шаг будет стоить ей свободы.

Хотя Дрю и Ной стояли от нее в трех-четырех метрах, один лишь их вид, как и вчера, разрушал ее душевное спокойствие. Они наводили на нее страх. Я заслуживаю того, чтобы жить своей жизнью – напоминала она себе. Ведь самостоятельная жизнь ее насчитывала стаж менее года. Она не готова была влюбиться, не готова была стать женой, а уж матерью и подавно.

Когда Ной подбежал к ее машине и раскрыл дверцу, его сверкающая молочными зубками улыбка осветила ей душу, точно лампочки игрального автомата, и лишила всякого смысла все произнесенные про себя предостережения. Дрю представлял собой товар комплексного плана, и если она не поостережется, то незаметно для себя влюбится в принудительный ассортимент.

– Мы были среди первых. Папа сказал, что важно приходить вовремя, тем более, предупредил он, нельзя, чтобы ты о нас беспокоилась. И еще он сказал, что тебе специально потребуется наша помощь, поскольку помощников может оказаться мало. – Тут в его голосе проскользнуло легкое разочарование. – Но тут, оказывается, столько помощников. Я все равно буду нужен?

– Еще как! Я на тебя рассчитываю.

Он снова улыбнулся и отошел, чтобы не мешать ей выйти.

– Мы ждали вместе с девушками из группы поддержки, и они сказали, что я могу быть у них талисманом. А что такое талисман?

– Ну… – задумалась она, захлопывая дверцу. – Это что-то вроде символа удачи для футбольной команды.

– А мне придется носить форму?

Дрю сзади подошел к сыну как раз в тот момент, когда мальчик задал этот вопрос.

– Прости, дружок, но я не думаю, что у команды есть джерси такого размера.

– Да, конечно, есть, – тотчас же уверила их Тэйлор. Даже при наличии Ноя Дрю был в опасной от нее близости. И несогласие с ним создавало между ними дистанцию хотя бы на словах. – Между прочим, и у нас есть такая форма, кажется она лежит на чердаке… в общем, где-то. Я в этом абсолютно уверена.

– Папа, мне можно пойти и сказать девушкам, что у меня есть форма?

Тэйлор ужаснулась, поняв, что если Ной уйдет, она останется наедине с Дрю. Она не была готова продолжить ночной разговор или вступить в дискуссию по поводу того, почему она утром повесила трубку. И потому она тотчас же вызвалась:

– Я пойду вместе с ним.

Но прежде, чем Дрю успел ответить, красивая блондинка-школьница помахала ему рукой, привлекая его внимание. Она указала пальцем на Ноя, а потом на себя, тем самым сообщая языком жестов, что Ной должен подойти к ней. Она даже направилась в их сторону, готовая встретиться с мальчиком на полпути.

Рот у Дрю искривился в полуулыбке.

– Ну, что ж, парень, поскольку Стефания жаждет твоего общества, думаю, ты можешь ей сказать, что у тебя есть форма.

– Она говорит, что у нас с нею одинакового цвета волосы, – добавил Ной прежде, чем уйти.

К чести взрослых надо сказать, что они рассмеялись только тогда, когда мальчик удалился на достаточное расстояние, чтобы их не слышать.

– Ну и ну! Быть беде, когда ребенок у тебя хоть немножко подрастет! За ним уже сейчас ухаживает предводительница группы поддержки и смотрит ему в рот!

Надо будет перенять у него опыт, – заявил Дрю.

– С какой стати? – возразила Тэйлор. – Насколько я помню, за тобой в свое время гонялись предводительницы групп поддержки чуть ли не стадами.

– Да, но я потерял квалификацию.

– Ха!

– Ну, а как ты еще это назовешь? Техника меня явно подводит. Прошлой ночью женщина моей мечты была в буквальном смысле у меня в руках, и вдруг она проскальзывает между пальцев.

Ироничный тон, однако, не вязался с выражением решимости в его взоре, как бы предупреждавшем, что больше он этого не допустит. Тэйлор задумалась, была ли эта ночь для него так же, как и для нее, тревожной и почти бессонной. Скидывал ли он, как и она, простыни от отчаяния и раздражения, несмотря на холод в доме. Или кусал подушку и считал волков в овечьей шкуре в отчаянной попытке уснуть. Нет, для этого он выглядел слишком отдохнувшим. Скорее всего, ему в эту ночь снились счастливые сны…

Внезапно ей снова стало жарко, и у нее голова пошла кругом. Она вновь очутилась во власти его обаяния. И то, что Клей рассказал ей, как он предупредил Дрю тринадцать лет назад, чтобы тот не разбивал ей сердца, вновь ей припомнилось, туманя рассудок. В качестве меры предосторожности она придумала оправдание уходу, заявив, что ей необходимо переговорить с отцом, и дала себе при этом молчаливую клятву, что весь день будет держаться от Дрю как можно дальше.

«Как можно дальше», однако, оказалось недостаточно. Когда она подняла голову, чтобы выяснить, что делать с оторвавшимся уголком ковровой ткани, Дрю оказался тут, как тут, и перехватил ее взгляд, точно сокол, высматривающий добычу. Он не выпускал ее из поля зрения, обращая на себя ее внимание голодным, ненасытным взглядом, запомнившимся ей с прошлой ночи. И обмен взглядами между ними был чем-то вроде сексуального встречного боя, чувственного сближения готовых к схватке противников.

Собрав воедино последние остатки силы воли, Тэйлор закрыла глаза, повернулась к Дрю спиной и громко проговорила:

– Эй, Дэвид, подойди-ка сюда и погляди!

Но почти в тот же миг до нее дошло, что Дрю не собирается позволить ей себя игнорировать. Он проскользнул сквозь толпу и очутился рядом. Вздохнув, она огляделась в поисках моральной опоры, но таковой не нашла. Каждый занимался своим делом. Уже заведомо зная, что будет, если смотреть Дрю прямо в глаза, Тэйлор потупила взор и проговорила:

– У меня нет на это времени, Дрю.

– Ничего. Молоток я могу взять сам.

Проговорив эту фразу веселым голосом, Дрю положил одну руку ей на талию, чтобы она не потеряла равновесия, а другую протянул мимо, чтобы достать до молотка, которым она прибивала ковер. Внешне его действия выглядели вполне невинно, но когда рука его поднималась вверх, то пальцы пробежались на нижней части груди, быстро се приласкав. Тэйлор замерла, жар бросился ей в лицо, а от удивления в нижней части тела родилось запретное томление. Дрю прижался к ее бедру и потерся о него, пока тянулась вперед его рука.

– Прости, – прошептал он ей прямо в ухо. – Я не собирался… натыкаться на тебя!

И исчез, а вместе с ним у нее исчезли иллюзии относительно того, что его удастся избегать.

К середине дня остались только упорные и преданные добровольцы, а Тэйлор была готова придушить Дрю. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что он упорно работает, приводя в порядок оформление, но Тэйлор-то понимала, что к чему: он упорно работал над тем, чтобы не упускать ее из виду и держать на привязи. Во-первых, он все время бросал на нее взгляды, которые, как она чувствовала, были не просто взгляды; а случайные его прикосновения загадочным образом задевали именно эрогенные зоны; при этом он все время делал двусмысленные намеки, не понятные никому, кроме нее одной, и оттого она все время была на взводе.

И словно услышав свое имя, Дрю прервал разговор и ответил на ее пристальный взгляд. Улыбнулся, а затем возобновил беседу с Клеем.

– Папа улыбнулся нам, – заметил Ной.

– Нет, он улыбнулся тебе, – заявила Тэйлор, подергав мальчика за носик.

– Нет, он улыбнулся нам обоим. У него для тебя другая улыбка. Начал он улыбаться мне, но тут увидел тебя, и улыбка у него стала медленнее.

Тэйлор искоса бросила взгляд на Дрю. Неужели у него для нее другая улыбка? И она безо всякого стыда стала допрашивать Ноя.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Когда я один, он улыбается очень быстро, точно он не может сдержать улыбки и торопится поскорее выпустить ее из себя. А когда он улыбается тебе, он делает это медленно, точно хочет сохранить ее подольше или точно вспомнил какой-то секрет. – Ной подал ей полотенце. – Я все.

Онемевшими руками Тэйлор приняла у него полотенце и помогла спрыгнуть с трейлера, едва прислушиваясь к тому, о чем говорит Ной со Стефанией, потому что в голове у нее все вертелось и кружилось. И если она и была в чем-то твердо уверена, так это в том, что детей обмануть очень трудно. Дети, как правило, весьма проницательны, поскольку придают значение даже мелочам. Они в значительной мере полагаются на язык тела и жестов, чтобы понять, чего хотят взрослые. Если Ной заявляет, что у отца для нее существует особая улыбка, значит, это абсолютная истина в последней инстанции.

Не отдавая себе в этом отчета, Ной и Клей весьма умело отстаивали дело Дрю. Получалось, будто они говорили. «Эй, что в том плохого, если парню предоставится шанс?» Она почувствовала, как рухнула значительная часть стены, ограждавшей ее сердце, и попыталась ее восстановить.

– У меня пока еще нет велосипеда, – рассказывал Ной Стефании. – Мы переехали сюда совсем недавно.

Слово «велосипед» обратило на себя внимание Тэйлор. «Велосипед»! Глаза у нее широко раскрылись, как только она осознала всю важность заявления Ноя. У него пока еще нет велосипеда. Так что получалось, будто он ожидает его от Санты.

– Стефания, побудь немножко с Ноем, – распорядилась Тэйлор и ринулась кратчайшим путем к Дрю. Схватив его за рукав, она бесцеремонно оттащила его от Клея, а потом драматическом шепотом проговорила:

– Велосипед! Он хочет получить от Санты велосипед.

– Велосипед? Какой еще велосипед? – произнес он напряженным шепотом в ответ на ее заявление. – Середина зимы, о велосипеде и речи быть не может. Я купил ему санки.

– Как можно скорее верни назад санки и купи велосипед! В хозяйственном магазине еще есть парочка красненьких машин соответствующего размера с учебными колесиками. Когда я вчера проезжала мимо, они все еще стояли в витрине.

Дрю поглядел на часы.

– Поеду завтра. Через час они закрываются, а я не знаю, дома ли Рокси.

– Если будешь откладывать на потом, велосипедов к тому времени может уже и не остаться. Послушай-ка, я присмотрю за Ноем. – Это предложение сорвалось у нее с уст само собой, и взять его назад было уже нельзя. Да и не хотела она брать его назад, осознавала Тэйлор. У нее с Ноем были свои магазинные дела. Ей пришло в голову нечто, после чего ей будет легче отойти в сторону.

Хотя ее предложение побыть с ребенком было ему приятно, Дрю сомневался, надо ли его принимать. Он уже совершил по отношению к Тэйлор столько ошибок, что ему не хотелось делать новую. И, покачав головой, он сказал:

– Спасибо, но тебе есть, чем заняться, так что нечего тратить время на Ноя.

– Это самое меньшее, что я могу сделать в ответ на то, что ты пришел и усердно потрудился.

– Тпру-у! Приехали. Ты ничем мне не обязана. И я пришел сюда вовсе не для того, чтобы потом от тебя что-то потребовать. Мне просто хотелось помочь.

– Знаю, – тихо проговорила она. – Я тоже просто хочу помочь. Пусть это будет форма извинения за то, что я сегодня утром повесила трубку.

Дрю окинул мастерскую взглядом. Народу стало поменьше, но все же это было не то место, где удобно вести интимные разговоры.

– Сказанное утром, Тэйлор, относилось не к тебе. Просто я был сердит на самого себя.

Подойдя поближе, Тэйлор поднесла палец к его губам, однако быстро его отдернула, когда жар его губ опалил его.

– Заткнись, пока не наговорил чего-нибудь похуже. Кроме того, нам с Ноем тоже надо походить по магазинам. Я привезу его попозже.

– Подожди. – Он вынул из кармана бумажник. – Вот второй ключ. Если меня еще не будет, зайдешь в дом и проверишь, как насчет Рокси. Если она сможет, то подменит тебя сразу же.

– Не беспокойся. Положись на меня. А теперь поезжай.

К собственному и ее удивлению, он чмокнул Тэйлор в лобик и заявил:

– Ты просто ангел! С меня обед в самом шикарном ресторане города. Можешь его с меня стребовать, как только я договорюсь со Стефанией, чтобы она посидела с Ноем.

– В «Пиццу-Хат» можно брать детей Так что незачем кому-то сидеть с Ноем.

– Но я не собираюсь брать Ноя. Я собираюсь взять с собой тебя. Чтобы были свечи, вино и атмосфера. Как насчет завтрашнего вечера?

Вчера Тэйлор сказала бы «Нет». Вчера у нее еще был в наличии здравый смысл. Сегодня она уже готова была сказать «да», но вдруг вспомнила:

– Мы же в этот вечер будем обходить соседей с рождественскими песенками!

– Четверг?

– Рождественская постановка в церкви, – напомнила она.

– Пятница?

– Парад, а…

– Суббота – уже сочельник, – закончил он. – Черт бы все это побрал, Тэйлор! – Он наставил на нее палец и отошел назад. – Но я не сдаюсь!

И когда он заведомо не мог ее слышать, Тэйлор, к удивлению своему, прошептала:

– Отлично! Потому что я вовсе не уверена, что хочу, что бы ты сдался и поднял руки!

С неба посыпались снежники, когда группа исполнителей рождественских песнопений устремилась по дорожке к дому Рокси. Каждый из них предвкушал награду, поджидавшую их всего в двух кварталах отсюда: горячий шоколад, аппетитные закуски и сладкое. Марта дала честное слово, что ее пение напоминает звуки, издаваемые раненым носорогом, так что вызвалась остаться дома и приготовить легкий стол, а затем принять соседей, ибо по традиции у Бишопов в вечер после предрождественского обхода с песнями устраивался открытый дом.

Как бы заманчиво ни выглядела подобная перспектива, Дрю далеко не был уверен в том, что его сын выдержит до конца, несмотря на всю решимость ребенка не пропустить ни единой стороны празднеств. Последние две улицы мальчик шел с опущенной головой, натянув отвороты пальто на подбородок. Явно не обращая внимания на то, где они идут. Ной сосредоточил все свои усилия на том, чтобы по очереди ставить ноги одну перед другой и мертвой хваткой держать плюшевого мишку, предрождественский подарок Тэйлор.

– Ты похож на одного из оленей Санта Клауса! – поддразнивал ребенка Дрю.

Ной поглядел на отца.

– Правда?

– Точно. – Дрю взял его на руки. – Нос у тебя ярко-красный, что означает, что нам лучше попрощаться после того, как мы попоем у Рокси.

– Да, медведю холодновато, – согласился Ной, имея к виду новообретенного друга, со вчерашнею дня сидевшего у него на руках.

Когда Дрю прошлым вечером вернулся домой, купив велосипед, то обнаружил, что с Ноем сидит Рокси, а в семье объявилось прибавление – Мишка. Если верить Ною, этот плюшевый зверек был самым что ни на есть лучшим медведем на свете и перед сном заслуживал папиного поцелуя и похлопывания по головке. А также, если тоже верить Ною, получившему эти сведения от Тэйлор, Мишка не боялся темноты, выгонял из шкафов нечистую силу и всегда умел надежно хранить тайну. Дрю улыбнулся про себя. В дополнение ко всем этим качествам, очень скоро Мишка станете самым знаменитым путешественником в городе, поскольку Ной будет повсюду таскать его с собой.

Как только Рокси отворила дверь, гости запели «Звенящие колокольчики» – единственную песню, где Ной чувствовал себя вполне уверенно. Когда они окончили и попрощались с Рокси, Дрю похлопал Тэйлор по плечу и указал на дом рядом.

– Думаю, что нам пора отправляться домой. Мишка слегка замерз.

– М-мм! – согласилась с этим Тэйлор, у которой уже зуб на зуб не попадал. – Умница этот мишка! Знает когда признаться, что больше не может.

Дрю бросил на нее пристальный взгляд. Ему вовсе не понравилась прозвучавшая в ее голосе усталость, как и то, что она замерзла. Весь день она расклеивала листовки, где сообщалось о параде и напоминали людям, чтобы они приносили игрушки и консервы и ставили на проезжающие платформы. Они проследовали маршрутом парада и урегулировали ряд возникших в последнюю минуту вопросов, ибо неофициально Тэйлор руководила парадом добровольцев. Они также вынесли часть мебели из гостиной Бишопов, чтобы вечером там можно было бы устроить объявленный прием. День для них начался в девять часов утра. Это было двенадцать часов назад, и за это время у них практически не было ни минуты отдыха.

– Да ты и сама слегка замерзла, – нахмурившись, проговорил Дрю.

– Слегка? Да у меня пальцы на ногах онемели.

– Тогда все ясно. – Дрю присвистнул и поднял руку, желая привлечь внимание Клея. – Этим двоим нужно отогреться. Я приведу Тэйлор, когда она вновь почувствует, что у нее на ногах есть пальцы.

Клей помахал в ответ, и компания двинулась к очередному дому. Тэйлор, возможно, заспорила бы с Дрю относительно его мужской безапелляционности, как будто он отлично знает, что для нее лучше, а что хуже, но у нее не было точки опоры в самом что ни на есть буквальном смысле. Она готова была свалиться. И с благодарностью оперлась на Дрю, когда тот ее обнял.

– Что вы оба скажете по поводу горячего шоколада? – спросил Дрю.

– И побольше мяты, – заявила Тэйлор.

– Мне тоже. – Поддержал ее Ной. – И порцию для Мишки.

– И порцию для Мишки, – повторил за ним Дрю, чувствуя себя лучше, чем за два дня до этого. Он уже не ходил на цыпочках вокруг Ноя, а Тэйлор на самом деле увидела в нем опору.

Он завел их в дом и устроил на кушетке. К тому времени, как он разжег огонь в камине, Тэйлор уже свернулась калачиком, положив голову на валик кушетки, и отключилась. По другую сторону сидел улыбающийся Ной.

Он прошептал:

– Похоже, она усталее меня.

– Похоже, – прошептал в ответ Дрю. Затем приложил палец к губам и знаком предложил Ною следовать за ним на кухню. Поставив на огонь воду для шоколада, он вернулся в гостиную и укрыл Тэйлор одеялом. Она в его отсутствие переменила позу, так что теперь она лежала, положив голову на диванную подушку, а руку под щечку.

Он окинул ее взглядом, протянул руку под абажур и тихо погасил свет. Даже спящая, когда ее огромные голубые глаза были закрыты, она выглядела роскошно. Заботиться о ней – заразительно, понял он. Она всегда владела уголком его сердца, а теперь стала частью его души, точно так же, как и Ной. О них он думал сразу же после пробуждения и непосредственно перед сном. Куда-то подевались все его прежние мечты и желания иметь большую семью, как у Бишопов. Теперь ему были нужны только Тэйлор и Ной.

Импульсивно он опустился рядом с нею на колени, изучая ее профиль, а потом подоткнул мягкое велюровое одеяло ей под плечи. Поцеловал ее в уголки глаз и прошептал:

– Теперь, любимая, все будет хорошо. У тебя теперь есть я.

Он тихо встал и направился к телефону.

– … Нет, уважаемый тренер Бишоп, она даже не шевельнулась. Ее не разбудит даже запах горячего шоколада… Я тоже не думаю, что нам надо быть. Пусть она отоспится до утра. Мы с Ноем утром ее доставим… Нет, сэр, никаких неудобств… Да, сэр, я о ней позабочусь. Вам не стоит по этому поводу беспокоиться.

Укачав сына, он уселся у огня и просидел почти до полуночи, ведя спор с самим собой, надо ли отнести ее в комнату для гостей. Он не думал, что она проснется. Ной, когда спал так крепко, никогда не просыпался. Истинной причиной сомнений и колебаний было отсутствие веры в собственное умение владеть собой. Все говорило о том, что он ее не донесет до гостевой комнаты.

Огонь громко потрескивал, и Дрю решил рискнуть. Ей не стоит оставаться внизу. Огонь не будет гореть всю ночь, а на кушетке у нее наверняка затечет шея.

Он аккуратно приподнял одеяло, завороженный линией ее талии, в то время, как она лежала на боку, и тем, как ее рука, спускавшаяся до середины тела, непроизвольно подпирала груди. Мягкий вязаный костюм подчеркивал все выпуклости и впадины ее тела. Длинный жакет заканчивался узелочками, на которых были закреплены крохотные бронзовые колокольчики, и они стали тихо позвякивать, когда он просунул руку под спину и колени.

Когда он ее приподнял, Тэйлор зашевелилась и стала устраиваться у него на груди, вертясь, пока не отыскала удобное место для щеки. Дрю стиснул зубы. На нем были только брюки и майка. Тэйлор довольно вздохнула, и дыхание ее согрело и ткань, и прикрываемую ею грудь.

Все его тело напряглось, и потому нести Тэйлор оказалось нелегко. Вынуждая себя расслабиться, он медленно поднялся по ступенькам, пытаясь двигаться ровно и легко. Ибо ему, чтобы сохранить контроль над собой, меньше всего требовалось, чтобы Тэйлор проснулась и очутилась в состоянии сексуальной полудремы.

Дрю вскоре понял, что подъем по лестнице был детской забавой по сравнению с необходимостью открыть дверь в гостевую комнату. Резкий щелчок отворяемой щеколды был воспринят им, как ружейный выстрел в тихом доме. От этого звука Тэйлор зашевелилась, а затем внезапно замерла в его объятиях, отчего он понял, что она проснулась.

Для Тэйлор этот резкий звук означал пробуждение ото сна, за который она столь цепко держалась. Какое-то мгновение она еще пыталась не замечать шум и игнорировать реальность, однако ощущение мужского тела у нее под головой заставило ее проснуться. Глаза ее широко раскрылись, и она окаменела.

Пошарив в памяти, она нащупала последнее яркое воспоминание, а именно, ожидание на кушетке, когда Дрю подаст горячий шоколад. Смутно она припоминала, как ее укрывали одеялом, но это было все. В голове оставалось лишь ощущение темноты вокруг, мягкой ткани и крепких мускулов под ухом, обнимающих сильных рук и быстрого, отчетливого биения сердца Дрю, дублировавшего темп работы ее собственного.

– Ты уснула. Тогда я позвонил к тебе домой, и все согласились, что тебя лучше не будить, – объяснил он, когда она спустила ноги на пол. – Это гостевая комната. Я побоялся, что у тебя занемеет шея.

Тэйлор не отводила глаз от ворота майки, боясь, что Дрю прочтет у нее на лице разочарование от того, что он ее поставил на ноги. Проснуться у него в объятиях оказалось так легко, словно за нее уже было принято решение.

– У меня… предыдущая ночь была очень тяжелой, а этот день длинным, – извинилась она. – Прости. Я не собиралась быть тебе в тягость.

– Эй! Он приподнял ей подбородок. – Ты, что, не понимаешь? А на что же я? Жалею только о том, что в мечтаниях, когда ты оставалась на ночь ты находилась не в гостевой комнате.

Услышав столь откровенное признание, Тэйлор перестала мысленно сопротивляться. Ей было все равно, почему он ее хочет, важно было только то, что он ее хочет. И ей захотелось ощутить его прикосновение и, в свою очередь, самой его коснуться Зная ответ заранее, она все же задала вопрос. По какой-то непонятной причине ей хотелось, чтобы он обо всем сказал сам.

– В твоих мечтаниях… где же я спала?

– В этом-то и дело. Ты не спала. И я не спал. – Дрю все еще обнимал ее, а ее руки были вложены в его ладони. – Или мы спали недолго.