Текст книги "Страсть. Часть вторая (ЛП)"

Автор книги: Дебора Бладон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14

София

– Ты думаешь, прощение – это добродетельность, Денс?

Она замирает на месте.

– Думаю, да. А что?

Я смотрю на стену детской, над которой она работала для малыша Фири. Сегодня Кейденс покрасила ее в бледно-голубой цвет. На прошлой неделе она говорила, что будет зеленый.

– Вчера вечером я разговаривала с Николасом. Он через многое прошел в своей жизни. И я постоянно думаю о том, чтобы простить его.

– Ты уже простила его несколько недель назад, София, – подруга носком туфли отодвигает закрытую банку с краской. – Ты была напугана. Это совсем не то же самое, что непрощение.

Она права. Я действительно простила его, даже если не была готова признаться в этом самой себе. Я знаю, что он выплюнул эти слова, потому что был зол. Однако это не оправдывает тот факт, что он решил это сделать.

– Что, если я дам ему шанс, и когда вдруг что-то пойдет не так он снова в этом обвинит меня?

– Ты скажешь ему, чтобы он заткнулся к чертовой матери и подумал о том, что он говорит, – ей удается выдавить полуулыбку. – Прежде чем это произойдет, ты поговоришь с ним о том, что он заставил тебя почувствовать, когда обвинил в краже его рукописи. Если он выслушает и поймет, у вас двоих есть шанс. Если он просто хочет замять это дело и забыть о том, что это когда-либо происходило, тебе нужно дважды подумать, прежде чем снова связываться с ним.

Ее слова – моя правда. Я думало о том же самом с тех пор, как поговорила с ним в баре.

– Я встречаюсь с ним, чтобы выпить в понедельник вечером.

Она потирает свой растущий живот сквозь розовую толстовку, которая на ней надета.

– Ты была сама не своя с тех пор, как вы расстались.

– Ничего подобного, – перечу я.

– О да, так и есть, – настаивает она, откидывая волосы за плечи. – Ты чувствовала себя с ним в безопасности, а он украл это у тебя.

Я не отвечаю. Не могу. Кейденс права.

– Я знаю, тебе трудно доверять мужчине, – она подходит к теме со знанием дела и состраданием. – Ты теряешь бдительность рядом с ним. А потом он раз и все портит.

Я улыбаюсь.

– О, он по-королевски облажался.

– Кто бы мог подумать, что автор, удостоенный наградами, может быть таким тупицей?

– Скажи мне, что я не идиотка, раз даже рассматриваю возможность принять его обратно, – я вздыхаю.

Она кладет обе руки мне на плечи.

– Если он тебе небезразличен, и ты веришь, что он искренне сожалеет о случившемся, я думаю, ты можешь смело следовать зову своего сердца.

– Как ты стала такой умной?

– Не такая уж я и умная, – отшучивается подруга. – Я знаю, что отношения не всегда бывают гладкими. Мы все совершаем ошибки. Николас так и сделал. Ты тоже это сделаешь. То, как вы справляетесь с этими ошибками, определяет, кто вы есть как пара и как личности.

– Умная, – я вздергиваю подбородок. – Я все равно говорю, что ты умная.

– Должно быть, так и есть. Я наконец-то выбрала идеальный цвет краски для детской комнаты моего маленького мальчика.

* * *

– Сегодня белое или красное, София? – Ширли держит по бутылке вина в каждой руке.

– Сегодня красное, – я улыбаюсь ей. Она обняла меня, когда я вошла в «Бартлетт». Николас уже ждал меня за тем же столиком, за которым мы сидели на прошлой неделе.

Она наполовину наполняет мой пустой бокал.

– Я бы посоветовала тебе что-нибудь попробовать, но мое заведение другого формата. Вы пьете то, что я подаю, и беру за это справедливую цену.

– Договорились, – я подмигиваю ей. – Все равно платит Николас.

– В таком случае, мне следовало открыть все самое дорогое.

Николас смеется.

– Мы оставим это на другой вечер.

– Поступай как знаешь, Ники, – она снова поворачивается ко мне. – Могу я принести тебе что-нибудь поесть? Я готовлю отвратительный сэндвич с ветчиной.

Я оглядываю почти пустой бар.

– Я и не знала, что вы здесь подаете еду.

– Нет, но я держу буханку хлеба, упаковку ветчины и банку лучшей горчицы в штате в холодильнике.

– Звучит восхитительно, – искренне говорю я. – Но я поела дома, так что в другой раз.

– Договорились, – она опускает взгляд на стакан, стоящий перед Николасом. – Могу я налить тебе еще?

– Не сейчас, – он бросает на нее взгляд. – Мы собираемся немного поговорить.

– Просто дай знак, когда будешь готов.

Я смотрю, как она уходит, остро ощущая, что Николас пристально наблюдает за мной. Сегодня на мне нет ни капли косметики. Я поздно вернулась домой с работы, и у меня было время только на то, чтобы съесть яблоко и принять душ. Я высушила волосы, натянула черный комбинезон и ботинки, затем выскочила за дверь.

– Я опаздывала, – я провожу пальцами по губам. – Обычно я никогда не выхожу из дома без макияжа.

– Тебе следует чаще это делать. Ты выглядишь сногсшибательно.

Я хочу сказать ему, что он тоже великолепен. Так и есть. На нем толстый свитер угольного цвета и джинсы. Его волосы отрасли после последней стрижки и сегодня вечером он в очках.

– Как дела на работе?

Николас приподнимает брови в ответ на мой общий вопрос.

– Хорошо. Я работаю над новым проектом и подготавливаю все к выпуску «Причина действия».

– Это заставляет тебя нервничать? – я пробую вино. Оно не такое уж плохое. – Выпуск новой книги вызывает у тебя беспокойство?

– Всегда, – он проводит подушечкой большого пальца по краю своего стакана. – Я раскрываю частичку себя. С этим связана уязвимость.

– Я понимаю. То же самое касается и моего дизайна одежды.

– Я встречался с Гейбом, чтобы пропустить по паре стаканчиков в субботу вечером. Он сказал мне, что ты преуспеваешь в «Элла Кара».

– Ты встречался с Габриэлем, чтобы выпить? – я даже не пытаюсь скрыть своего удивления. – С каких это пор вы двое общаетесь?

Он опускает голову.

– С тех пор, как я сказал ему, что он может звонить мне, когда захочет.

– Это, возможно, было ошибкой.

Он смотрит на меня через стол.

– Возможно, так оно и было. Но если это так, я могу с этим смириться. Не могу жить с тем, как поступил с тобой, София. Я хочу загладить свою вину перед тобой. Скажи мне, как.

Глава 15

Николас

Я перестаю дышать, когда вижу это в ее глазах. Боль. Ясная и честная боль, причиненная мной. Я так чертовски зол на себя за то, что с ней сделал.

– На днях я разговаривала со своей подругой Кейденс о прощении.

Прости мои грехи, София. Пожалуйста, прости меня, черт возьми.

– Тебе это помогло? – я задерживаю дыхание после того, как спрашиваю. Молю Бога, чтобы ее подруга не была одной из тех женщин, которые винят мужчину в проступках до тех пор, пока его сердце не перестанет биться. Если мне придется ходить по этой Земле следующие шестьдесят лет, зная, что София где-то там, а не рядом со мной, я буду мертв внутри.

– Разговоры с ней всегда помогают мне, – ей удается слегка улыбнуться. – Она очень разумная.

– Что она сказала о прощении?

София крепче сжимает бокал с вином.

– Она сказала, что я простила тебя еще несколько недель назад. И она права.

– Правда? – хрипло спрашиваю я.

– Если бы я увидела некоторые из своих дизайнов на подиуме на Неделе Моды, я бы сошла с ума, – ее голос ровный и размеренный. – Я бы дважды подумала, прежде чем обвинять в случившемся своего любовника, но, возможно, это только у меня так.

– Ты больше, чем моя любовница, – ненавязчиво поправляю я ее. – То, что между нами – это нечто большее.

– Если ты мне не доверяешь, то между нами ничего не может быть.

Мой желудок сжимается. Она права. Отношения не могут существовать без доверия.

– Я доверяю тебе. Доверяю тебе больше, чем кому-либо другому в моей жизни.

– Ты доверяешь мне достаточно, чтобы поговорить о своих чувствах? – она изучает мое лицо. – Ты не можешь снова так набрасываться на меня, Николас. Если ты это сделаешь, я не думаю, что смогу простить тебя во второй раз.

– Я бы не хотел, сделать что-то, за что ты прощала бы меня снова, – я делаю глубокий вдох. – Я не сделаю тебе больно, София. Если ты дашь мне еще один шанс, я все сделаю правильно. Я не собираюсь все портить.

– Ты причинил мне такую сильную боль, – она щиплет себя за переносицу. – Я пообещала себе, что не буду плакать из-за этого. И сдержала свое обещание, но я так зла на тебя за то, как ты со мной поступил.

– Ты и должна быть чертовски зла, – я тянусь через стол к ее руке, но останавливаю себя. – Мне нужно знать, что я заставил тебя чувствовать. Я хочу услышать все это. Я хочу, чтобы ты заплакала. Мне нужно, чтобы ты накричала на меня, если это поможет, и хочу, чтобы ты напоминала мне каждый божий день, как мне чертовски повезло, что я знаю тебя.

– Возможно, мне придется поговорить об этом через неделю, или две, или, может быть, через год.

Через год? Ее взгляд устремлен в будущее.

– Всякий раз, когда ты почувствуешь необходимость поговорить об этом, скажи мне. Я брошу все, что делаю, и буду рядом с тобой.

Она делает еще глоток вина, слегка морща нос, когда глотает.

– Я не обещаю тебе вечности. Мы не будем торопиться и посмотрим, к чему это приведет.

– Я согласен на все, что ты готова мне дать, – я делаю паузу. – Я хочу быть с тобой. Ты устанавливаешь правила. Я последую им. Все, что тебе от меня нужно – твое.

– Доверие, – она берет меня за руку и переплетает наши пальцы. – Если ты мне не доверяешь, нам не на что опираться.

Я опускаю взгляд на наши руки.

– У тебя есть это и даже больше.

* * *

– Могу я снова увидеть тебя на этой неделе? – спрашиваю я девушку, когда мы стоим на тротуаре возле бара «Бартлетт». Еще рано. Только девять часов, и будь моя воля, я бы забрал Софию с собой домой, но для этого еще слишком рано.

Ее рот кривится в усмешке.

– Опять здесь или где-нибудь еще?

– Ты хочешь один из сэндвичей с ветчиной Ширли, не так ли? – сухо спрашиваю я. – Я съел один, София. Я говорю тебе сейчас – держись подальше от этого дерьма.

Она большим пальцем указывает себе за спину, на дверь в бар.

– Сердце Ширли разорвалось бы надвое, если бы она услышала, что ты так говоришь.

– Ты права, – соглашаюсь я, поправляя очки на носу. – Я тоже прав. Ты не сможешь съесть ни одного из этих бутербродов. Я тебе не позволю.

– Ты мне не позволишь? – она бросает мне вызов, изогнув правую бровь. – Это что, вызов?

– Нет, это мой гражданский долг, предупредить тебя. Я почти уверен, что получил пищевое отравление, когда ел его в последний раз.

София драматично вздыхает.

– Все не может быть так плохо. По-моему, ты прекрасно выглядишь.

– По-твоему, я хорошо выгляжу? – я подчеркиваю слово «хорошо». – Ты думаешь, я горячая штучка, не так ли?

– С тобой все в порядке, – она скользит взглядом вниз по улице, на встречный транспорт. – Я могу увидеться с тобой в четверг вечером, если тебя это устроит.

Любая гребаная минута любого дня подходит мне.

– Я свободен.

– Чем ты хочешь заняться?

Трахать тебя до потери сознания. Слушать, как ты играешь на пианино. Любить тебя.

Я не говорю ничего из этого вслух.

– Скажи мне хоть что-нибудь, что ты всегда хотела сделать в Нью-Йорке и чего еще никогда не делала.

София изучает мои глаза, как будто что-то ищет там.

– Ты обещаешь, что не будешь смеяться, когда я тебе расскажу?

Я поднимаю руку в воздух.

– Слово скаута.

– Ты никогда не был бойскаутом, Николас.

– Это не имеет значения. Скажи мне, София. Позволь мне подарить тебе опыт, которого у тебя никогда раньше не было.

Она прикусывает губу, чтобы сдержать улыбку.

– Я хочу поплавать на пароме до Стейтен-Айленда.

– Считай сделано.

Глава 16

София

– Ты выглядишь немного позеленевшим, – я толкаю его в плечо. – У тебя морская болезнь?

Он качает головой.

– Думаю, что в прошлой жизни я был моряком.

– Возможно пиратом, – шучу я. – Скорее всего, тебя заставили пройтись по доске.

Он почесывает свою покрытую щетиной челюсть.

– А ты тогда была прекрасной девицей, как и сейчас.

Он весь вечер был таким: внимательным, заботливым и счастливым. Я встретилась с ним перед баром «Бартлетт» в шесть, и мы поехали на «Убере» к терминалу Уайтхолла. Он колебался лишь мгновение, когда садились на паром, но как только мы оказались на воде, он расслабился.

– Ты голодна, София?

Очень. Я ничего не ела с тех пор, как ушла с работы. Примчавшись домой, переоделась в джинсы и белый свитер, прежде чем натянуть пальто, перчатки и шерстяную шапочку, чтобы защититься от прохладного ветра, который, как я знала, будет дуть на нас с воды.

– Я бы съела сэндвич с ветчиной.

– Я проигнорирую это, – Николас оглядывает улицу. Мы вернулись в центр Манхэттена после того, как за нами приехал «Убер», заказанный им, чтобы забрать нас из терминала. – Я знаю закусочную с бургерами менее чем в квартале отсюда.

– А я знаю место, где шеф-повар готовит одни из лучших сырных сэндвичей на гриле, которые когда-либо пробовала, – тихо говорю я. – Там даже есть рояль. Я могла бы поиграть на нем, пока он готовит для меня.

Он проводит указательным пальцем по своей нижней губе.

– Ты уверена?

Да. Я много думала об этом сегодня на работе. Я хочу снова близости с ним. И хотя не знаю, буду ли спать с Николасом сегодня вечером, я хочу быть с ним в его квартире.

– Абсолютно.

– Сейчас вызову машину.

– Нет, – я останавливаю его руку, когда он тянется за телефоном. – Давай поедем на метро. Это будет похоже на тот вечер, когда мы впервые встретились.

Он с трудом сглатывает.

– Ты имеешь в виду лучший вечер в моей жизни.

– Разыграй свои карты правильно, Марк Твен, и сегодняшний вечер может стать лучшим в твоей жизни.

– У меня такое чувство, что ты права, – Николас наклоняется, чтобы прижаться губами к моему лбу. – Это уже тот вечер, который я никогда не забуду.

* * *

– У тебя действительно получается отличный сырный сэндвич на гриле, – я провожу пальцем по последним крошкам поджаренного хлеба на своей тарелке.

Он смотрит на мои губы.

– Я могу приготовить тебе еще, если хочешь.

– Наелась, – я потираю живот через свитер, который на мне надет. – Но я выпью еще стакан газированной воды.

– Ты уверена, что не хочешь попробовать бутылку вина, которую я купил?

Я бросаю взгляд на все еще закупоренную бутылку, стоящую между нами.

– Когда вернусь домой сегодня вечером, мне нужно будет поработать над одним из дизайнов для коллекции «Элла Кара». И нужно быть совершенно трезвой, чтобы сделать это.

Он встает со стула, чтобы достать газированную воду из холодильника.

– Габриэль считает, что эта линия, возможно, будет самой успешной у «Фостер» на сегодняшний день.

– Он сказал тебе это? – спрашиваю я, наблюдая, как Николас наполняет элегантный бокал водой. – Расскажи мне в точности, что он тебе сказал.

Мужчина улыбается, опускаясь обратно в кресло.

– Он сказал, что не может припомнить дизайнера с таким необузданным талантом, как у тебя, и каждый день ругает себя за то, что не понял этого раньше.

– Он не знал, – я вздыхаю. – Я никогда не говорила Габриэлю, что я дизайнер.

– Знаю, – он берет мой бокал и делает глоток воды. – Почему ты держала это в секрете?

– Все просто, – я на мгновение закрываю глаза и делаю глубокий вдох. – Я боялась, что мои дизайны не произведут на него впечатления. Боялась, что покажу ему, и он скажет мне сосредоточиться на работе помощника по административным вопросам.

– Ты сомневалась в своих способностях?

– Я всегда знала, что у меня есть вкус к моде, – я делаю глоток воды. – И была уверена в том, что делаю, но когда я пошла работать на Габриэля, что-то изменилось.

– Что изменилось? – Николас опирается локтем на стол.

– Я знала, что у меня был один шанс произвести на него впечатление, и каждый раз, когда я создавала новый наряд, чувствовала, что могу добиться большего. Я хотела, чтобы работа, которую ему покажу, была бы идеальной, поэтому постоянно откладывала на потом, чтобы не столкнуться с разочарованием, если Габриэль ее отвергнет.

– Ты сразила его наповал, – его тон мягок. – Я полагаю, это очевидно из предложения, которое он тебе сделал.

– Ты знаешь детали моего контракта? – я делаю глубокий вдох.

– Нет, – отвечает Николас быстро и решительно. – Все, что я знаю, это то, что ты руководишь коллекцией «Элла Кара», и Габриэль не может быть счастливее.

– Я тоже рада. Осенью все, наконец, увидят, что я могу предложить. Я не могу дождаться, когда это произойдет.

Глава 17

София

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, как только заканчиваю играть на пианино. Сегодня вечером я сыграла еще одну пьесу Шопена. Я освоила ее много лет назад под руководством своего учителя игры на фортепиано. Она была бы разочарована моим выступлением прямо сейчас.

– Тебе понравилось?

– Как может один человек быть таким разносторонне одаренным? – Николас смотрит на меня с того места, где сидит в кресле рядом с пианино. – Ты не только модельер мирового класса, но могла бы и выступать на сцене Нью-Йоркского филармонического оркестра и органично вписаться в коллектив.

Я не могла. На нетренированный слух мое умение играть может показаться впечатляющим. Я слышала, какие ошибки допустила нервными пальцами сегодня вечером. Он не заметил, потому что был сосредоточен на музыке в целом, а не на сложных частях, как я.

– Я дизайнер лучше, чем пианист, – я осматриваю маленький столик рядом с креслом, на котором сидит мужчина. И мгновенно осознаю, что фотография, где он и Бриэлла, исчезла.

Он следует за моим взглядом.

– Я спрятал ее подальше. Пришло время.

– Ты убрал ее из-за меня, – это не вопрос. Это заявление. – Она важна для тебя, Николас. Я думаю, тебе следует вернуть фотографию на место.

Он хлопает себя по колену.

– Иди, посиди со мной.

Я так и делаю. Мы оба все еще полностью одеты, и когда я устраиваюсь у него на коленях, то испытываю мгновенное умиротворение, когда он обхватывает меня за талию.

– Долгое время я сожалел о той ночи, когда она была убита.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Сожаления? О чем сожалеешь?

– Если бы я тогда не оставался со своим дедушкой так долго, то возможно, добрался бы до дома Бриэллы до того, как ее застрелили, – Николас резко выдыхает. – Я сожалею, что не взял ее с собой повидаться с моим дедушкой. Они встречались один раз до этого, и она ему понравилась. Я долго задавался вопросом, насколько другой была бы моя жизнь, если бы Бриэллы не было дома, когда туда приехал ее отец.

– Я прочитала несколько статей в интернете о том, что произошло, – я тянусь, чтобы накрыть его руку своей. – Он убил их поздно ночью. Все описывается так, как будто они все уже были в кроватях.

– Было поздно, – он кивает. – На следующее утро ей нужно было рано встать, чтобы открыть кафе, в котором она работала.

Я не хочу называть ее смерть судьбой, но Николас не смог бы спасти дувушку.

– Ты ничего не мог бы сделать, чтобы изменить то, что произошло.

– Мне потребовались годы, чтобы понять это, – он крепче прижимает меня к себе. – Потребовалось больше времени, чтобы заменить воспоминание об ее безжизненном теле в постели изображением ее лица, когда она еще была жива.

– Вот почему ты хранил здесь фотографию, – шепчу я, касаясь кожи его щеки. – Ты хотел запомнить Бриэллу с этой улыбкой на лице.

– Именно. Это помогло.

– Поставь ее назад, – я указываю на стол. – Думаю, тебе следует держать фотографию там, где ты сможешь ее видеть.

– Пришло время оставить память о Бриэлле позади, София. Жизнь продолжается. Волоча за собой прошлое, я не получу того будущего, которого хочу.

Я впитываю каждое из этих слов.

– Иногда трудно оставить прошлое позади.

Он перемещает меня на своих коленях, чтобы посмотреть мне в лицо.

– Я хочу, чтобы у нас с тобой было будущее. Пришло время отпустить прошлое.

Я смотрю на его губы. Он прав.

– Может быть, как-нибудь на следующей неделе ты придешь ко мне.

Николас улыбается.

– С удовольствием. Ты назначаешь день, даешь мне адрес, и я буду там.

– Я сообщу тебе все это, как только узнаю свое расписание.

Он слегка хмурится.

– Не спеши, София. Мы сделаем это, когда ты будешь готова.

– На следующей неделе мы сделаем это, – говорю я, наклоняясь, чтобы поцеловать его. – Сегодня вечером я хочу наслаждаться каждой секундой пребывания здесь, с тобой.

* * *

Протягиваю руку между нами и расстегиваю молнию на его джинсах. Николас уже раздел меня до розовых кружевных трусиков. Он покрывал легкими поцелуями мою грудь, прежде чем своими губами и языком превратил мои соски в твердые, ноющие пики.

– Я хочу поцеловать тебя и в другие места, София.

– Сначала тебе нужно раздеться.

– Я мог бы кончить тебе на ногу просто от вида твоего тела, – мужчина улыбается. – Ты заставляешь меня чувствовать себя подростком, который не может себя контролировать.

– Разве это плохо? – я дергаю его молнию вниз и протягиваю руку, чтобы скользнуть по его члену, обтянутому боксерами. – Ты тверд.

– Ты удивлена? – Николас усмехается. – Я почти всегда тверд, когда нахожусь рядом с тобой.

– Почти всегда? – я поднимаю взгляд и смотрю ему в лицо, когда сую руку в его боксеры. Кончиками пальцев скольжу по его плоти.

– Мой член был вялым на пароме, – он делает шаг назад, к кровати. – Признаюсь, меня немного укачало.

– Так и знала, – я следую за ним, прежде чем пошутить. – Думаю, моя фантазия о том, как ты трахаешь меня в лодке, теперь никогда не сбудется.

– Если бы на тебе была юбка, я бы потрогал пальцами твою киску.

Я в этом не сомневаюсь. Рукой Николас коснулся моей задницы, пока мы стояли на палубе парома, глядя на огни Манхэттена вдалеке.

– Всегда есть следующий раз.

– Ты хочешь этого, София? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя на публике?

Я застываю.

– Ты этого хочешь?

– У меня было бы непреодолимое желание убить любого мужчину, который увидел бы твое тело, наблюдая, как ты кончаешь.

– Держи меня при себе, Николас, – шепчу я в изгиб его челюсти. – Защити меня.

– Ценой своей жизни, – он опускается на колени, руками обхватывая меня за талию. – Я бы сделал все, что угодно, чтобы ты была в безопасности. Я бы сделал для тебя все, что угодно.

Я запускаю пальцы в его волосы, когда Николас целует внутреннюю поверхность моего бедра.

– Заставь меня забыть обо всем, кроме тебя.