Текст книги "Страсть. Часть вторая (ЛП)"

Автор книги: Дебора Бладон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 10

София

«Вот сукин сын», ― говорю я мысленно. Мистер Фостер одурачил меня. Он, черт возьми, обманом заставил меня прийти к нему в офис в девять пятнадцать, потому что чертовски хорошо знал, что Николас Вульф будет здесь.

Дерьмо. Он выглядит лучше, чем я помню. Должно быть, Ник встал с постели и направился прямо сюда. Его волосы, щетина на подбородке и этот сонный, слишком сексуальный взгляд – все это выдает его с головой.

Я выбрасываю из головы мысль о Николасе в его постели.

– Вы хотели меня видеть, сэр? – я перевожу взгляд с мужчины, которого, как мне казалось, когда-то любила, на мужчину, которого временно ненавижу. Мистер Фостер не сваха, и ему не следует играть эту роль в случайное утро понедельника.

– Да, София. Я хотел бы просмотреть два дизайна, которые ты представила Саше на прошлой неделе.

Я уже знаю, как сильно Саше понравились эти рисунки. Она сказала мне об этом сегодня утром, когда я пришла. С тех пор как я подписала свой новый трудовой контракт, запуск «Элла Кара» шел полным ходом. Я неустанно работала не только над созданием дизайнов, но и над образцами для шитья, чтобы Саша и мистер Фостер имели четкое представление о моем видении.

– Я зайду позже, если вы заняты, – мой голос дрожит. Это неудивительно. Последние две недели я избегала Николаса. Каждый раз, когда он присылает мне текстовое сообщение, отправляла ему ответное, сообщая, что слишком занята, чтобы встретиться. Это не полная ложь. «Элла Кара» – это моя жизнь на данный момент, и поскольку до презентации осталось всего пару месяцев, мне нужно подготовить шесть одобренных нарядов, готовых к отправке производителю, прежде чем мы представим коллекцию прессе.

– Николас уже уходит.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Он удивленно приподнимает брови. Очевидно, он не знал, что его встреча с Габриэлем закончилась.

Я отступаю в сторону, чтобы позволить Николасу пройти мимо меня после того, как он встанет.

– Всегда рад тебя видеть, Гейб.

Я сдерживаю смех при виде выражения лица мистера Фостера. Он наслаждается тем, что происходит между ним и его любимым автором.

– Скоро увидимся.

– Можешь на это рассчитывать, – Николас подходит ко мне. – Рад тебя видеть, София.

Мне тоже приятно его видеть, но и больно. Мой желудок сжимается, когда он проносится мимо меня и выходит из офиса, не сказав мне больше ни слова.

* * *

– Ты сейчас выглядишь чертовски сексуально, – Дикси оглядывает меня, когда я вхожу в гостиную своей квартиры. – Ты можешь поверить, что мы собираемся на вечеринку в честь твоей линии одежды?

Не могу. Я пыталась осмыслить это с тех пор, как мистер Фостер рассказал мне об этом во время нашей встречи в понедельник утром. Я все еще не оправилась от встречи с Николасом, когда узнала, что буду присутствовать на встрече самых влиятельных профессионалов индустрии моды. Мне буквально не раз приходилось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон.

Я опускаю взгляд на простое красное платье, которое выбрала для себя. Для меня это новый дизайн. Модель с вырезом сзади. Оно слишком дерзкое, чтобы надевать его на работу, но для сегодняшнего вечера – идеально. Дикси помогла мне собрать волосы в тугой высокий хвост. Весь образ выглядит элегантно и сексуально. Он кричит об успешном модельере.

– Кейденс встретит нас там? – волнение в голосе Дикси ощутимо. Я пригласила ее в качестве своего «плюс один», как только вернулась на свое рабочее место в понедельник. Я также сказала ей, что мне понадобится клатч, чтобы взять его с собой сегодня вечером. Возможно, это вечеринка в честь предстоящего выпуска моей коллекции, но также я хочу, чтобы все увидели и работы Дикси.

– Она будет там. Тайлер тоже.

Мне не нужно было просить разрешения мистера Фостера, чтобы они присутствовали там. В понедельник Кейденс получила официальное приглашение по электронной почте от нового помощника мистера Фостера. Как и мои родители, но стоимость переезда сюда из Флориды в столь сжатые сроки сделала поездку для них невозможной. Я пообещала своей маме, что сделаю кучу снимков и отправлю их ей завтра.

– А что насчет Николаса? – Декси шевелит своими идеальной формы бровями. Сегодня вечером она выглядит великолепно. Ее маленькая фигурка обтянута элегантным черным платьем, которое я сшила специально для нее. Ее волосы розового оттенка уложены свободными волнами, которые каскадом ниспадают по плечам и спине.

– А что с ним? – спрашиваю я и прикусываю язык, застегивая мамины серебряные часы на запястье. – Он писатель. Он ни черта не смыслит в моде.

– Он – часть твоей жизни, – отмечает подруга.

– Был частью моей жизни, – быстро поправляю я ее. – Этот вечер посвящен только мне и моим достижениям. Мой нынешний успех не имеет к нему никакого отношения.

Это не совсем так. Если бы Николас не взбесился до чертиков и не позвонил мистеру Фостеру, потому что подумал, что я украла его книгу, я бы не возглавляла коллекцию «Элла Кара». Это чистая правда, о которой я думаю каждый божий день. Его прямой посыл привел мистера Фостера на мой сайт, а остальное уже история.

– Мы опоздаем, если не отправимся прямо сейчас, – она постукивает по циферблату моих часов. – Твой последний раз в «Гибискусе», после сегодняшнего вечера станет далеким воспоминанием.

Я поделилась с Дикси своими опасениями по поводу того, что снова появлюсь в этом ресторане. Оно наполнено дурным привкусом гневных слов, которые Николас бросал в мой адрес. Хотя она права. Сегодняшняя ночь изменит для меня все. Это мой чистый лист, и я готова извлечь из него максимум пользы.

Глава 11

София

С тех пор как поняла концепцию высокой моды, я следила за карьерой первопроходцев в этой отрасли. Я читала все журналы, которые попадались мне под руку, и изучала дизайны, о которых говорил весь мир. Потом пряталась в своей спальне в доме родителей во Флориде и использовала эти идеи в качестве источника вдохновения.

Я никогда не копировала то, что сделал кто-то другой. Уже тогда я знала, что творчество рождается изнутри, и каждый человек, который прижимает кончик карандаша к блокноту для рисования, должен найти себя в своих проектах.

Я изрисовывала страницу за страницей платьями, юбками и топами, а затем в конце каждого месяца вырывала большую часть. Я всегда выбирала что-нибудь одно из своих любимых, и когда у меня появлялось достаточно денег, после сидения с соседскими детьми, шла в магазин тканей и покупала все, что было со скидкой.

Потом я работала после школы и по выходным над созданием своего дизайна. Я доставала пуговицы из банки со всякой всячиной, которую мы с мамой находили на земле, когда выходили из дома. Я выпарывала молнии из старых вещей моего брата, чтобы использовать их для платьев, которые шила.

Когда я надевала эти вещи в школу, то привлекала внимание своих одноклассников. Иногда их взгляды сопровождались комплиментами, но чаще всего это были оскорбления и хихиканье в мой адрес.

Я не изменилась. Сама разрабатывала дизайн, шила и носила одежду, потому что в глубине души знала, что однажды окажусь в Нью-Йорке и представлю свою собственную коллекцию. Чего я и представить себе не могла, так это того, что окажусь в комнате с таким количеством людей, которых я боготворю.

– Это все в твою честь, София, – Кейденс обнимает меня за плечи. – Я не могу перестать плакать.

Она не может остановиться с тех пор, как я приехала сюда. Я увидела ее в другом конце ресторана, когда только пришла. Она возвышается над большинством, когда носит каблуки, и им с Тайлером легко выделяться в толпе. Они прекрасная пара, особенно сегодня вечером. Он одет в серый костюм, а на ней платье для беременных, которое, как я знаю, было разработано Эвелин Доун.

Ранее она чрезмерно извинилась за это в текстовом сообщении, но я сказала ей, что все понимаю. Если бы могла, Кейденс с гордостью надела бы на это мероприятие одно из платьев, которые я сшила для нее, но она не может. Дизайнерский ярлык, пришитый к ее голубому платью, не меняет того, как сильно я ее люблю и как благодарна за то, что она здесь в самый важный вечер в моей жизни.

– Это ошеломляет, – я прижимаюсь к ней. – Иногда мне кажется, что я живу во сне.

Я чувствую, как у нее перехватывает дыхание, поэтому поднимаю взгляд на ее лицо.

– Ребенок пинается?

Она медленно качает головой, ее взгляд прикован ко входу в ресторан.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, но не вижу ничего, кроме постоянного потока незнакомых людей, входящих в дверь.

– Ты видишь кого-то из своих знакомых?

Она кивает, плотно сжав губы.

– Это же не твой бывший, не так ли? – я приподнимаюсь на цыпочки, используя ее руку как рычаг. – У тебя было такое же выражение лица, когда мы видели его в кино в прошлом месяце.

– Это не он, – подруга притягивает меня ближе. – Это твой бывший, Софи. Николас Вульф здесь.

* * *

– Эта вечеринка только по приглашениям, Николас.

Он проводит указательным пальцем по экрану своего телефона и поворачивает его ко мне. Я просматриваю изображение и сразу понимаю, что это то же самое электронное письмо, которое получили мои родители. Он в списке приглашенных, а это значит, что за всем этим стоит мистер Фостер.

– Я уйду, если ты этого хочешь, – предлагает он. – Для протокола, я бы хотел остаться.

– Для протокола, я все еще злюсь на тебя, – выдавливаю я из себя улыбку. Люди смотрят в нашу сторону, и это не потому, что я возглавляю команду дизайнеров «Элла Кара». Все потому, что Николас Вульф, выдающийся писатель, только что вошел в ресторан.

– Я бы хотел обсудить это, – Николас поднимает руку, кого-то приветствуя.

Он слишком хорошо смотрится в костюме. Я стараюсь не зацикливаться на этом и позволяю своему вездесущему гневу взять бразды правления в свои руки.

– Не здесь.

– Согласен, – он тяжело сглатывает. – Что насчет, после вечеринки? Здесь неподалеку есть тихий бар, в который мы могли бы сходить.

Мне следует сказать «нет». Нет никаких причин, по которым нам нужно разговаривать. Он уничтожил меня эмоционально, когда мы в последний раз встречались в этом ресторане.

– Я не думаю, что это хорошая идея, Николас. То, что было между нами, закончилось. Мы не можем вернуть все назад.

Он подходит ближе, чтобы пропустить официанта с подносом, уставленным бокалами шампанского.

– Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я облажался и признаю это, но хочу все исправить.

Я не знаю как. Дело не в том, что не могу простить ему то, что он сказал. Слова есть слова, и иногда боль, которую они причиняют, глубока, но я всегда была способна забыть все, что сказал мне в гневе кто-то, кто мне дорог.

С чем не могу смириться, так это с тем фактом, что он верил, что я ответственна за утечку его книги.

– Я не думаю, что это возможно, – шепчу я. – Ты меня даже не знаешь.

– Я знаю себя, – возражает он. – Я знаю, что чувствовал себя незащищенным и уязвимым. Знаю, что набросился на тебя, не задумываясь о том, кто ты такая. Я сразу же пожалел о том, что сказал тебе, София. Я знал, что совершил ошибку, еще до того, как покинул это место.

Я оглядываю комнату.

– Я не думаю, что мы сможем вернуть все как было.

– А ты хочешь?

– Хочу ли я? – отвечаю как попугай. – Что это значит? – спрашиваю.

Рукой он касается моего предплечья.

– Ты хочешь попытаться восстановить это? Ты готова дать мне еще один шанс?

– Я не могу ответить на этот вопрос, – честно говорю я. – Я думала, то, что у нас было, было особенным. Я многое чувствовала, когда мы были вместе. Теперь я чувствую себя разочарованной и озлобленной.

– София, – я слышу, низкий голос, произнесенный у меня за спиной. – Иди сюда. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

– Я нужна Габриэлю, – я не смотрю на Николаса. – Мне нужно идти.

– Я буду ждать у двери в полночь. Я уже говорил тебе раньше, что мне нужно всего тридцать минут, София. Дай мне это.

Я оглядываюсь через плечо туда, где Габриэль стоит рядом с женщиной, которую я не сразу узнаю. Когда я оборачиваюсь, Николас смотрит на меня сверху вниз.

– Я выпью с тобой, Николас. Ты можешь высказаться и тогда все будет кончено.

На его идеальных губах появляется улыбка.

– Я буду считать каждую секунду до полуночи.

Я тоже. Через три часа я буду сидеть лицом к лицу с человеком, который разбил мне сердце.

Глава 12

Николас

На данный момент для меня это вопрос жизни и смерти. У меня есть один шанс убедить Софию, что я тот мужчина, который ей нужен. Я наблюдал за ней всю ночь. Она уверенно продвигалась сквозь толпу, разговаривая с бесчисленным количеством людей. Ее взгляд ни на секунду не отрывался от лица человека, с которым она вела беседу. София не торопилась, улыбалась, смеялась, а затем, в конце вечера, произнесла красноречивую, непринужденную речь о том, что мода значит для ее.

Если и были какие-то сомнения в том, что я был влюблен в нее до сегодняшнего вечера, то они исчезли.

Она – та девушка, которую я хочу видеть в своей жизни. Она – все, что мне нужно, и даже больше.

Теперь все, что мне необходимо сделать, это заставить ее понять, что я не тот мужчина, который стоял перед ней в одном из приватных залов этого ресторана несколько недель назад. Я не тот, который выплюнул слова, наполненные ненавистью.

– Твои тридцать минут начинаются прямо сейчас, Николас, – она бросает взгляд на свои часы.

– Они начнутся после того, как мы закажем выпивку, – я толкаю дверь ресторана, чтобы позволить ей выйти на тротуар. Большинство посетителей вечеринки уже разошлись, но несколько человек еще задержались, чтобы насладиться бесплатными напитками и едой, заказанными «Фостер Энтерпрайзис».

– Я устанавливаю правила, – София бросает на меня взгляд через плечо. – Я говорю, что твое время начинается прямо сейчас.

Я не спорю. Я увидел нерешительность на ее лице, когда поймал ее взгляд без пяти минут полночь. Я думал, что София под каким-нибудь предлогом уйдет, хотя, если бы она попыталась это сделать, я бы не молчал.

– Хорошо, – я кладу руку ей на поясницу, чтобы повести вниз по улице. – Мы идем вон в тот бар. Он принадлежит моему другу.

Это не должно было произвести на нее впечатление. Это также не предупреждение. Владелица – женщина, вдвое старше меня, которая близко дружит с моей матерью. Я не хочу, чтобы София задавала вопросы насчет объятий, которые я получу, когда войду в дверь.

Это происходит как по команде. Ширли Бартлетт бросается ко мне в тот момент, когда мы с Софией входим через неприметную стеклянную дверь маленького заведения. Это было значимым местом в окрестностях в течение многих лет. Тут же я сделал свой первый глоток дешевого виски, который обжег мне горло. В то время мне было пятнадцать, и воспоминание о том дне, когда я сидел рядом с отцом в баре, сейчас так же живо, как и тогда.

– Ники, – она притягивает меня к себе. – Посмотри на себя. Ты теперь важная персона.

София смотрит на меня, прежде чем переводит взгляд на Ширли. Длинная темная коса, болтающаяся по спине – ее фирменный образ. Это и очки в темной оправе, которые она всегда носит.

– Ширли Бартлетт, я хочу познакомить тебя с Софией Риз.

София застенчиво улыбается.

– Приятно познакомиться с вами, мисс Бартлетт.

– Ширли. Ты будешь называть меня Ширли, как это делает весь остальной мир.

София кивает, прежде чем опускает глаза на свои часы.

Мое время с ней быстро заканчивается, поэтому я осматриваю пространство в поисках свободного столика.

– Мы займем тот дальний столик, Ширли. Мне как обычно, а для София – бокал красного вина.

– Белое вино, – поправляет София. – Сегодня я пью белое вино.

Я улыбаюсь.

– Белое вино. Бокал из твоей лучшей бутылки, Ширли.

– «Хауз Уайт» подойдет, – ухмыляется София.

– Это она, не так ли? – Ширли поворачивается, чтобы быть прямо перед моим лицом. – Это девушка, о которой мне рассказывала твоя мама. Модельер.

София переминается с ноги на ногу.

– Да, – четко отвечаю я. – Это она. София – та девушка, о которой тебе рассказывала моя мама. Она самая невероятная девушка, которую я когда-либо знал.

* * *

– То, что я сказал Ширли – правда. Ты самая невероятная девушка, которую я когда-либо знал.

Она проводит указательным пальцем по краю своего бокала с вином.

– Думаю, мне следует поблагодарить тебя за комплимент.

София не сказала мне ни слова с тех пор, как мы сели. Мы молча ждали, пока Ширли принесет наши напитки. Когда она принесла их, рассказала о разговоре, который состоялся у нее сегодня с моей мамой, я слушал, полностью осознавая, что она отнимает каждую секунду времени, отведенное мне с Софией. В конце концов я попросил Ширли дать нам побыть наедине, и она без вопросов согласилась.

– Мне так жаль, София.

Пристальным взглядом София скользит по моему лицу. Я вижу печаль в ее глазах. Она поселилась там с той ночи в «Гибискусе», когда я обвинил ее в невообразимом.

– Я знаю, что это так.

Мое сердце радуется ее словам, хотя я знаю, что она из тех, кто умеет прощать. София более сострадательна, чем большинство людей. Я увидел это сегодня вечером, когда она подарила частичку себя всем на своей вечеринке.

– Мне следовало потратить некоторое время на то, чтобы успокоиться после того, как я узнал, что книга стала достоянием общественности. Я был зол, и когда набросился на тебя, это было совершенно неправильно. Тому, как я с тобой обошелся, нет оправдания.

Она кивает.

– Я понимаю, что ты был расстроен из-за того, что твоя книга появилась в сети, Николас. Чего я не понимаю, так это того, как ты пришел к выводу, что за этим стою я.

Это справедливый вопрос. Я знаю, что она не имеет в виду тот факт, что в то время я верил, что единственными двумя людьми, которые имели доступ к этому файлу, были мы двое. Она хочет знать, как я мог подумать, что она способна на что-то настолько коварное.

– Я плохо соображал. Я был в панике. У меня не было ни минуты, чтобы подумать о девушке, с которой я провел все это время.

– Ты рассматривал только холодные, неопровержимые факты?

– Это все, что я мог видеть перед собой в то время, – честно говорю я, прежде чем сделать глоток виски, чтобы подкрепить свои следующие слова. – Я был в ярости. На написание этой книги ушли месяцы, и все мои усилия оказались коту под хвост в одно мгновение.

– И деньги, – добавляет она. – Я знаю, ты, должно быть, много потерял.

– Деньги – это деньги, – я вздыхаю. – Все, что я получу от книги, пойдет непосредственно на благотворительность.

Она потирает заднюю часть шеи, от этого движения перед платья сдвигается, обнажая кусочек правой груди.

– Это великодушно с твоей стороны.

– Мне кажется, что это правильно. Это дерьмовая ситуация, но если из нее получится что-то положительное, я буду счастлив.

– Ты хороший человек.

Не могу сказать, сквозит ли в ее голосе удивление или нет, поэтому принимаю ее слова за чистую монету.

– Я хороший человек, но я облажался. С той ночи я жалею об этом.

– Это показало, что ты мне не доверяешь, – она делает глоток вина; ее губы оставляют на бокале слабый отпечаток красной помады. Мой член возбуждается при виде этого зрелища. Я хочу, чтобы эта помада была на мне. На моих губах, подбородке, груди и моем члене.

– Я доверяю тебе, София.

– Нет, – она качает головой. – Мне жаль, но я тебе не верю.

– Я доверяю тебе больше, чем кому-либо из тех, кого я когда-либо знал.

Она тихо хихикает.

– Слова – это всего лишь слова, Николас. Твои действия тем вечером говорят об обратном.

– Позволь мне доказать тебе это.

– Как ты это сделаешь? – кончиком указательного пальца она обводит контур мочки своего уха. – Ты не можешь доказать, что доверяешь мне.

– Я открою тебе свою душу, – я касаюсь ладонью центра своей груди. – Я знаю, у тебя есть вопросы ко мне, о моей жизни. Спрашивай, и я честно отвечу на каждый из них.

София пробегает взглядом по моему лицу, пока обдумывает мое предложение. Я знаю, что уже поздно. Тридцать минут, которые она мне предоставила, закончились десять минут назад. Вот она сейчас сбежит, и любой шанс, который у меня был вернуть ее, исчезнет вместе с ней.

Языком она облизывает нижнюю губу.

– Да, действительно, у меня есть вопрос. Я хочу знать, почему то письмо, которое написала тебе Бриелла, покрыто красными пятнышками чего-то, что выглядит как…

– Кровь, – перебиваю я ее. – Записка, которую написала мне Бриелла, вся в ее крови. Она написала записку как раз перед тем, как ее отец вошел к ней спальню и убил ее и нашего нерожденного ребенка.

Глава 13

София

– Она была беременна? – я стараюсь, чтобы это не прозвучало так же шокировано, как я себя чувствую. Николас прямо сейчас мог бы уже быть отцом, если бы у него не забрали мать его ребенка и его малыша. – Мне так жаль.

– Мы узнали об этом только в тот день, парой часов ранее, – он откидывается на спинку стула. – Мы были двумя детьми, у которых не было и двух центов, чтобы сложить их вместе, но мы были взволнованы.

– Вы не планировали ребенка?

Он кривится.

– Я учился в колледже. Бриэлла только прошлым летом окончила среднюю школу. Она работала, чтобы накопить на обучение. Это получилось случайно.

Я была случайностью. Мои родители однажды вечером пошутили по этому поводу с кем-то из своих друзей, когда выпили слишком много вина. Я услышала это признание и последовавший за ним смех, когда вышла из своей спальни, чтобы перекусить. В то время мне было не больше десяти лет. Я спросила их об этом на следующий день, и когда они оба, запинаясь, начали объяснять о Генеральном плане Бога для них, я поняла по выражению их лиц, что им было стыдно за то, что я услышала.

– Я попросил ее выйти за меня замуж, как только мы узнали, что она беременна.

Признание ранит, хотя и не должно было бы. Он любил ее. Он сказал мне об этом несколько недель назад, и теперь, когда я знаю, что был еще и ребенок, становится совершенно понятно, почему ее фотография выставлена в его квартире. В ту ночь он потерял то, что могло бы стать его семьей.

– Мы не знали, как это все будет, – продолжает Николас срывающимся голосом. – Я собирался бросить колледж и устроиться на работу. Она сказала, что сможет взять дополнительные часы в кафе, в котором работала. Мы были полны решимости заставить все сработать.

– У вас бы все получилось, – говорю я без колебаний.

Он построил для себя невероятную жизнь. Я не сомневаюсь, что его писательский талант проявился бы и тогда, и его семья была бы хорошо обеспечена.

– Я хотел этого, – он проглатывает то, что осталось от виски в его стакане. – В тот вечер я попрощался с Бриэллой сразу после ужина и сказал ей, что на следующий день у меня будет для нее сюрприз.

Разговор кажется таким интимным, что мне хочется обнять его. Ему больно. Это такая боль, которой я никогда не испытывала.

– И что же это был бы за сюрприз?

– В старшей школе я не занимался спортом, поэтому мой дедушка перед смертью подарил мне свое университетское кольцо. Он был квотербеком. Крепкий орешек снаружи, но внутри – самый любящий мужчина, которого только можно было встретить.

– Звучит так, будто он был потрясающим.

– Он умер через год после Бриэллы, – его лицо смягчается. – Но в ту ночь, когда я сказал ему, что она беременна, он выудил это кольцо из сундука в шкафу. Он дал его мне, чтобы я передал ей.

Это то, что сделал бы и мой собственный дедушка.

– Это особенное кольцо.

– Я ношу его в кармане почти каждый день, – Николас ерзает на стуле, когда рукой ныряет в передний карман брюк. – Это напоминание о них обоих.

Я опускаю взгляд на потускневшее кольцо в его ладони. Большинство людей не увидели бы в этом красоты, но я вижу. Для Николаса оно олицетворяет как любовь, так и потерю.

– Ты дорожишь этим.

– Ценой своей жизни, – он сжимает ладонь в кулак. – Мне не терпелось отдать его, поэтому я пошел к ней домой.

Я тяжело сглотнула.

– Что случилось?

Он тяжело выдыхает.

– Входная дверь была не заперта. Я позвал, но никто не ответил, и я вошел.

Я хочу остановить его, потому что не могу представить себе весь ужас того, чему он, должно быть, стал свидетелем в том доме.

– Ты был там, когда он…

– Нет, – он слегка качает головой. – Я услышал шаги на верхнем этаже, поэтому поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Я видел, как ее сестра упала в обморок с телефоном в руке.

– Что насчет Бриэллы?

Он смотрит через мое плечо туда, где, должно быть, находится Ширли.

– Я зашел в ее комнату. Она уже была мертва.

– Мне так жаль, – слезы наворачиваются у меня на глаза.

– Я увидел записку в ее руке.

Боже. О, Боже.

– Я взял ее, София, – он опирается локтями на стол. – Я взял ее у нее из рук и, услышав приближающийся вой сирен, ушел. Я, бл*ть, оставил ее и нашего ребенка там, на этой кровати, совсем одних.

* * *

– Мне нужно, чтобы ты кое-что поняла, – рукой он касается моей шеи, когда помогает мне надеть пальто. – Я не планировал рассказывать тебе ничего из этого сегодня вечером. Это просто вырвалось наружу.

Я в этом не сомневалась. Это было грубо и непродуманно. Тот факт, что его руки все еще дрожат, является доказательством этого.

– Я знаю, Николас.

– Никто, кроме тебя, не знает, что я был в доме.

– Ты не сказал своим родителям или полиции? – я бросаю взгляд на Ширли. Бар закрыт, и она ждет, пока мы вдвоем уйдем, прежде чем она закроется. Я вижу нетерпение на ее лице.

– Никому, – он застегивает пиджак. – Тогда я был в шоке. К тому времени, когда я смог сформулировать связную мысль, я не хотел бередить рану.

– Значит ты все это время носил все в себе? – я не могу не испытывать сочувствия по этому поводу. Одно дело потерять того, кого любишь. Совсем другое – быть свидетелем безжизненного тела любимого человека и последствий убийства такого масштаба.

– Я ходил на терапию после колледжа. Там я кое с чем разобрался. Мое писательство помогло.

Он пишет о смерти. Теперь для меня это имеет больше смысла.

– Я не могу представить, чтобы мне пришлось пройти через что-то подобное.

– Это в корне меняет человека, – Николас берет со стола мой клатч и протягивает его мне. – Ты должен бороться, чтобы снова обрести себя.

Он сражался. А сейчас здесь, обнажает себя передо мной.

– Ты дала мне больше тридцати минут, – Николас берет меня за руку и проводит пальцами вверх по запястью к краю моих часов. – Спасибо тебе за это.

Мои внутренности трепещут. Не могу сказать, из-за дешевого вина это или из-за его прикосновений.

– Не за что.

– Могу я получить еще тридцать минут как-нибудь в этом году?

Я пытаюсь сдержать улыбку, но это бесполезно.

– Думаю, могу вписать тебя в расписание в понедельник вечером.

– В понедельник, то есть через три дня? – он удивленно приподнимает брови. – Ты серьезно?

– Встретимся здесь в семь вечера в понедельник.

– Я буду здесь в шесть.

Я смеюсь.

– Ты нетерпелив.

– Ты чертовски права, – он подносит мою руку к своим губам, нежно целуя мою ладонь. – Я увижусь с самой невероятной женщиной в мире в понедельник в семь. Жизнь не может стать еще лучше, чем сейчас.