Текст книги "Чисто убийственная магия"

Автор книги: Деби Глиори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

ПРОСТО ЗИГЗАГ СУДЬБЫ

Профессор Фленсе-Филлето с громким щелчком снял хирургические перчатки и бросил их в урну с педалью. Его глаза над зеленой хирургической маской были красны от усталости. Об успехе операции говорить не приходилось. Если честно, в результате компьютерного сбоя она оказалась просто катастрофичной.

В другом конце реанимационной палаты анестезиолог, хмурясь, постучал затянутым в резину пальцем по стеклу экрана.

– Бесполезная машина, – пробормотал он и дал ей хорошего пинка. Монитор аппарата фиксации сердечной деятельности ожил, разом извергнув из своих чирикающих недр сорок метров кардиограммы. – Так, уже лучше, – сказал анестезиолог, рассматривая распечатку. Он похлопал спеленатую бинтами фигуру, неподвижно лежавшую на каталке. – А ведь был момент, когда ты чуть было не отдал концы…

Медсестра подняла голову от стола, на котором она пересчитывала измазанные кровью скальпели.

– Когда проснется, он, возможно, пожалеет, что не сделал этого.

Профессор застонал и помассировал переносицу.

– Спасибо, сестра, за то, что помогаете мне восстановить веру в себя.

Больничный уборщик прервал свою деятельность по дезинфекции пола и нехотя прополоскал тряпку в ржавом стальном ведре. Розоватая вода перехлестнула через край.

– Что за резня, – трагически произнес он, – кровь повсюду… нельзя, что ли, было поаккуратнее? Сегодня я уже вожусь вдвое больше обычного, а конца все не видно…

– Хорошо, ХОРОШО! – завопил профессор. – Да, я сделал ошибку. Все мы делаем ошибки. В мире нет совершенства. Мой отец, да будет земля ему пухом, всегда говорил мне, нарезая свиные голяшки, бараньи лопатки и говяжьи сердца: В этой жизни, сынок, никто не совершенен… даже твоя мама.

– Да ладно вам, – сказал анестезиолог, – приободритесь. Едва ли это ваша ошибка, профессор. В компьютерной сети произошел большой сбой, так? – не обращая внимания на гробовую тишину, которой был встречен его вопрос, он продолжил, все более распаляясь: – В Нете оказалась стайка бродячих грызунов, так? Они перепутались с моделью, которую нам создал компьютер и согласно которой мы переделывали лицо этого парня, так? Это не ваша вина. Когда парень проснется, – анестезиолог ткнул пальцем в неподвижное тело на каталке, – он посмотрит в зеркало и скажет: «ЧТО ЭТО?» и подаст на вас в суд, так? А вы подадите в суд на компьютерную компанию, так? Компьютерная компания подаст в суд на поставщика микропроцессоров…

– Так? – перебил его профессор, улавливая наконец мысль.

– Поставщик микропроцессоров уволит рабочего на сборочной линии. – Анестезиолог сделал эффектную паузу.

– ТАК! – хором подхватили медсестра и уборщик.

– А… – добавил анестезиолог, – рабочий сборочной линии придет домой и наорет на жену и детишек…

– Он приходит в себя, – предупредила медсестра.

Дон ди С'Эмбовелли плавал в рыбном садке, наполненном кровью. В садке вокруг него плавали скелет злополучного Рагу и бесчисленные тела других жертв, чьи жизни забрал дон. Он захрипел и забился, стараясь вырваться на поверхность… к свету… к воздуху… Жалобно пискнув, он вырвался наконец на дневной свет… в гулкий стальной ад, где его чувства стократно усилились. Запах дезинфекции обжигал перевязанный нос, свет резал завязанные глаза, и каждый звук отдавался в ушах нестерпимым громом.

Поблизости раздался плеск океанского прибоя, вслед за ним волна схлынула, и чей-то голос прогрохотал:

– На вашем месте, синьор, я бы подал в суд на всех…

– Пиик, ник, пни? – произнес дон.

– Вам лучше, синьор? – Новый голос обрушился на него в облаке дешевых духов. – Не пытайтесь пока говорить.

– Пииик! ПИИИК, НИИ, иик! – откликнулся дон.

– Не повезло тебе, старик, – произнес третий голос, становившийся все более болезненно громким, по мере приближения его владельца к ложу дона. – Во время операции мы столкнулись с небольшой проблемой, но нет ничего такого, чего мы не смогли бы исправить за пару лет интенсивной коррекционной хирургии…

– Иик, ИИИК КВИИИ! – заорал дон, мотая перевязанной головой из стороны в сторону.

– СЕСТРА! – крикнул анестезиолог. – Держите ему голову. Я его сейчас опять вырублю.

Жалобный писк дона становился все слабее по мере того, как он вновь проваливался в красный прибой, его вновь обретенные усы развевались вдоль щек. «Плавать, – решил он, – легче, если использовать в качестве руля свой длинный розовый хвост».

РАЗБОРКА

– Так, заявила синьора Стрега-Борджиа, стараясь придать голосу уверенность, которой она отнюдь не испытывала. – Давайте устраним эту неразбериху.

Вся семья собралась в библиотеке Стрега-Шлосса, улыбаясь Пандоре, которая делала групповую фотографию.

– Сейчас, еще один последний снимок, но вместе со мной, – сказала она, передавая камеру матери и торопливо взбираясь по стене, чтобы повиснуть вниз головой на карнизе.

Тарантелла так и эдак скрещивала свои человеческие ноги и вращала глазами.

– Нельзя ли побыстрее? – сварливо проворчала она. – Я как раз ела вкуснейший обед, когда вы выдернули меня сюда.

– УЛЫБОЧКУ, – попросила синьора Стрега-Борджиа. Все улыбнулись, и камера навечно запечатлела этот момент: синьор Стрега-Борджиа стоит в сухой пеленке, положив руку на каминную полку, Тарантелла пялится в камеру, изящно перебросив ноги через подлокотник кресла, Дэмп спит сидя, прислонившись к стопке книг, Титус в пижаме изображает вселенскую скуку, стараясь не смотреть на Пандору, которая раскачивается перед ним вниз головой, повиснув на комковатой паучьей нити…

– Вспышка сработала? – поинтересовалась синьора Стрега-Борджиа, глядя в объектив, прежде чем положить камеру на ближайший стул.

Каминные часы начали отстукивать полночь.

– А теперь… хм, дайте-ка сообразить, правильно ли я поняла… – Синьора Стрега-Борджиа принялась лихорадочно листать огромную книгу в кожаном переплете, задумчиво покусывая кончик волшебной палочки.

Семья ждала. Синьор Стрега-Борджиа нетерпеливо спросил:

– Дорогая, ты уверена, что на этот раз все сделаешь правильно? Что, если ты превратишь нас в тараканов или еще во что-нибудь похуже?

Синьора Стрега-Борджиа бросила палочку на пол и расплакалась.

Дверь библиотеки тихо отворилась, представив собравшимся миссис Маклахлан с полным подносом.

– Ну, дорогие, – сказала она, не обращая внимания на громкие рыдания, исходившие от ее работодательницы, – что нам всем сейчас не повредит, так это хорошая чашка крепкого чая, и еще, может быть, булочка с фруктовой начинкой, или пирожок с кунжутом, или кекс с помадкой, или кекс с лимонной пропиткой, или сливовый кекс, или банановый батончик, или, может быть, – она сделала паузу, убедившись, что синьора все еще рыдает, – … или, может быть, вы не проголодались?

Она решительно поставила поднос с чаем прямо на раскрытую книгу заклинаний и подняла брошенную палочку.

– Эти штуки, они такие капризные, – заявила миссис Маклахлан. – Совсем не годится.

Синьора Стрега-Борджиа подняла залитое слезами лицо, на котором показался слабый проблеск надежды.

– Вот что, дорогая, – продолжила миссис Маклахлан, нарезая кекс с помадкой щедрыми кусками, – я вычистила вашу лучшую палочку, она сейчас дожидается вас на кухонном столе. Почему бы вам не спуститься вниз и не взять ее, а я тем временем налью вам чашечку чаю?

Синьора Стрега-Борджиа послушно направилась вниз, на кухню. Как только затих звук ее шагов, миссис Маклахлан вытащила из кармана маленькую пластмассовую коробочку и припечатала собравшихся взглядом василиска.

– И чтобы ни слова! — скомандовала она, поднимая руку. – Ни слова сейчас, ни писка, когда синьора вернется, или не будет вам никаких пирогов. Когда-нибудь синьора может стать очень неплохой ведьмой, но этого никогда не случится, если она не будет в это верить. – Раскрыв коробочку, миссис Маклахлан начала печатать.

Миссис Маклахлан встретила синьору Стрега-Борджиа в коридоре перед библиотекой, когда та приближалась к двери, зажав в руке вычищенную палочку.

– Не то, чтобы я разбиралась в магии, дорогая, но… можно я внесу маленькое предложение? – Синьора Стрега-Борджиа прикусила нижнюю губу и кивнула. – Я выключила свет в библиотеке, чтобы вы могли сосредоточиться. Света от камина будет достаточно, чтобы вы видели, куда направлять свою чудесную чистую палочку. Похоже, последний раз вас слишком отвлекал вид ваших близких. Поэтому… мой вам совет, не включайте свет, пока не закончите. В этом случае вы не сможете видеть их несчастные лица и сумеете хорошенько сосредоточиться на своей Магии. – Похлопав синьору Стрега-Борджиа по руке, миссис Маклахлан открыла дверь библиотеки и впустила хозяйку внутрь.

В мерцающем свете камина синьора Стрега-Борджиа различила лишь очертания членов своего семейства, сгрудившихся у огня. Тонкая мохнатая нога ободряюще помахала ей, вслед за чем раздалось шипение:

–    Тарантелла… то есть ПАН, не отвлекай маму!

Подавленное всхлипывание Дэмп укрепило дух синьоры Стрега-Борджиа. «На этот раз я не ошибусь, – решила она, – я просто не имею права. Семья нуждается в моей помощи. Я СМОГУ это сделать. Я думаю, что я достаточно хорошая ведьма. – Она тут же поправилась: Я – хорошая ведьма, и это так. Это так». Медленно, задержав дыхание, плотно скрестив пальцы, она начала вращать палочкой. Позади ждала миссис Маклахлан с фотокамерой Пандоры.

В тот самый момент, когда синьора Стрега-Борджиа остановилась и нацелила дрожащую палочку на семью, миссис Маклахлан нажала на кнопку камеры. Яркая вспышка осветила комнату. Синьора Стрега-Борджиа вздохнула и бросилась к выключателю.

– Прекрасно получилось, дорогая, – сказала миссис Маклахлан, выразительно глядя на семью.

– Хм… эээ… здорово ПОЛУЧИЛОСЬ, мама, – подхватил Титус.

– Какой талант, – добавила Тарантелла, хлопая всеми восемью ногами.

– Как только тебе это удалось? – слаженным хором спросили синьор Стрега-Борджиа и Пандора.

– О… – проронила синьора Стрега-Борджиа, небрежно помешивая чай волшебной палочкой, – это было нетрудно.

«По крайней мере, – отметила миссис Маклахлан, унося маленькую Дэмп наверх в детскую, – у нее хватило совести покраснеть…»

ВКУС ЛЕТА

– О, Мари, не стоило так беспокоиться! – воскликнула миссис Маклахлан. – Пирог! На мой день рождения! Как это мило, – она обняла покрасневшую повариху и недоверчиво уставилась на пирог.

– Какой необычный цвет, – пробормотала синьора Стрега-Борджиа. – Я всегда считала, что серый – это очень стильно… Иди сюда, Ффуп, зажги нам свечи, малыш.

Дракон послушно склонился над пирогом и изверг по языку пламени из каждой ноздри. Пирог мгновенно вспыхнул праздничным светом.

– Пятьдесят свечек, – прошептал Титус, – уфф. Не хотелось бы мне дожить до таких лет.

– Это легко устроить, – шепотом отозвалась Пандора. Миссис Маклахлан набрала в грудь побольше воздуху.

– Загадайте желание, загадайте желание, – запрыгала Пандора.

Миссис Маклахлан подмигнула ей и задула свечи.

– Браво! – поздравил ее синьор Стрега-Борджиа, поднимая свой бокал. – Теперь то, что вы загадали, сбудется.

– Но говорить нам, что вы загадали, нельзя, — напомнила Пандора с тайной надеждой в голосе.

– Зато можно разрезать пирог, – сказала синьора Стрега-Борджиа.

Мари Бэн протянула миссис Маклахлан нож и заспешила в кухню за тарелками.

«Отличный выдался денек, – подумал Титус. – Если бы это был мой день рождения, я бы пожелал, чтобы каждый день был похож на этот». Утром солнце разогнало тучи, за ланчем все собрались в саду, и теперь, разомлев от удовольствия, все семейство, вместе с полным набором домашнего зверья, разлеглось на разбросанных по газону одеялах и в шезлонгах, наблюдая, как солнце садится в озеро. Вечерний свет окрасил Стрега-Шлосс золотом, позолотив всех собравшихся. В воздухе разливался аромат жимолости.

«Если бы это был мой день рождения, – подумала Пандора, наблюдая, как миссис Маклахлан с трудом пробивается сквозь серую глазурь, – я бы пожелала другой пирог…»

Чья-то тень упала на скатерть.

– Нонна! – воскликнула синьора Стрега-Борджиа, вскакивая на ноги. – Какой приятный сюрприз!

– А ты говорил, что пятьдесят — это слишком много, – прошептала Пандора брату.

Очень морщинистая дама забрызгала остатки ланча стекавшей с нее влагой.

– Кто-то разморозил меня… – прошамкала она. В эту минуту взгляд ее упал на пирог. – Как мило… пирог… для меня? У меня день рождения? Опять?

– Добро пожаловать, Нонна. – Синьора Стрега-Борджиа подвела старушку к шезлонгу и осторожно усадила ее. – Чаю? Шампанского? Клубники?

– Вам удалось его найти? – спросила старушка. Ее голос звучал болезненно сухо, напоминая шуршание опавших листьев, а слова казались сделанными из пыли. – Лечение, помнишь? — добавила она. – Ты ведь не забыла, правда? – ее водянистые глаза с мольбой остановились на синьоре Стрега-Борджиа.

–    Нет, Нонна, – ответила та. – Нет еще.

Стрега-Нонна съежилась в своем шезлонге. В солнечном свете ее кожа казалась почти прозрачной. У ее ног с тихим ворчанием притулился Сэб. Старая дама улыбнулась, отчего лицо ее покрылось морщинками, словно ядрышко каштана. С тихим скрипом она наклонилась вперед и погладила грифона по кожистой голове.

– Милый верный зверь, – пробормотала она, – ты носишь на плечах свои шестьсот лет легче, чем я… – Грифон смотрел на нее с обожанием. – Мне не хватает наших бесед, – протянула она, – наших долгих прогулок… В морозильнике так одиноко, знаешь ли. И все же… когда-нибудь…

Две большие слезы выкатились из-под век грифона.

Стрега-Нонна поднялась на ноги. С трудом нагнувшись, она взяла ягодку клубники из вазы с фруктами. Титус заворожено смотрел, как прапрапра и т.д. бабушка протолкнула ее в свой беззубый рот, немного покатала там и проглотила.

– Лето… – сказала она, ковыляя обратно к дому. – Вкус летних дней… – Она исчезла в темном дверном проеме Стрега-Шлосса. Сэб тихонько захныкал.

– Что она имела в виду, когда говорила о лечении? – спросила Пандора.

– Лечение от старости, милая, – засопела синьора Стрега-Борджиа, прикладывая к глазам салфетку. – Она ждет, когда врачи найдут средство излечивающее от старости, тогда она перестанет жить в морозильнике.

– Но разве ты не можешь вылечить ее? – спросил Титус. – Ну, знаешь, с помощью заклинаний или еще как-нибудь? Заколдовать ее, чтобы она стала молодой?

Синьора Стрега-Борджиа вздохнула:

– Есть вещи, Титус, которые находятся за пределами моих ограниченных магических возможностей. К таким вещам как раз относится лечение от старости.

Живописная группа на газоне затихла, обдумывая эти слова. Черепаховая бабочка опустилась на пирог, попробовала серую глазурь и шарахнулась прочь, трепеща крыльями в агонии.

– Бедная Нонна, – вздохнула Пандора. – Как ужасно, должно быть, лежать в компании мороженого и рыбных палочек.

– Это был ее выбор, – сказал синьор Стрега-Борджиа. – Но лично я считаю, что она совершает большую ошибку…

– Это у нас семейное… – синьора Стрега-Борджиа улыбнулась Титусу. – Не беспокойся, по-своему, она совершенно счастлива. Каждый раз, как только у нас случаются перебои с электроснабжением, она появляется, приветствует нас, расспрашивает об успехах медицинской науки и опять впадает в спячку. Она делает это веками.

– А что она делала до изобретения холодильников? – спросил Титус.

– Она жила недалеко от Северного полюса, – ответила ему мать, – в айсберге. Под северным сиянием, в компании китов и белых медведей, не говоря уже о миллионах морских окуней.

– Я принести тарельки, миизуз Маккаклонг, – объявила Мари Бэн, появляясь из густой тени, отбрасываемой домом и щурясь на солнечный свет.

– О господи! – ахнула миссис Маклахлан, вспомнив про пирог. Она возобновила свои попытки, но глазурь оставалась неуязвимой для ножа.

– Из чего это сделано? – поинтересовалась она, когда кончик ножа со звоном обломился и нырнул в стоявшее неподалеку блюдо с картофельным салатом. – Из цемента?

– Да, – невозмутимо отозвалась повариха, оставаясь в блаженном неведении относительно того эффекта, который ее признание произвело на собравшихся. – Это есть Готовая Смесь для Семент, так писать на юпаковка.

– Мари, дорогая, – сказала миссис Маклахлан, – будьте ангелом, принесите другой нож. Этот, кажется, сломался.

Когда повариха вновь удалилась в направлении кухни, миссис Маклахлан извлекла из кармана уже знакомую всем пластиковую коробочку.

Лэтч вздохнул – опять она за косметику, все тщеславие, тщеславие…

Что-то ярко вспыхнуло, запахло жженым сахаром.

— Святые небеса! – восхищенно произнесла синьора Стрега-Боржиа, демонстрируя полное невежество в области кулинарии. – Как вы это сделали? Это спиртовка? Какая-то штучка вроде переносной микроволновки? Какая прелесть!

Лэтч пристально смотрел на миссис Маклахлан. Он сложил два и два и получил пи эр квадрат.

– На этот раз, — сказала она ему вполголоса, – я не промахнулась.

Повысив голос, она воскликнула:

–    А вот и Мари с ножом – как мило, дорогая. Ну… всем пирога?

ЗАПЛЫВ С КРОКОДИЛОМ

Когда семья расправилась с именинным обедом, на небе уже появлялись первые звездочки. Пирог был поглощен до последнего осколка глазури, и Нот, лежа под деревом, лениво дожевывал сорок третью розовую свечку.

Лэтч вместе с миссис Маклахлан отряхивали скатерть от крошек. Вечернее солнце просвечивало сквозь старинное домотканое полотно. Потом они ловко принялись складывать ткань, и на минуту показалось, что пропитанная солнцем скатерть притягивает их друг к другу.

Синьор и синьора Стрега-Борджиа медленно спустились к озеру полюбоваться закатом. Титус с некоторым удовлетворением отметил, что они крепко держали друг друга за руки.

– Думаю, у них все будет нормально, Титус, – сказала Пандора. – Можно за них больше не беспокоиться.

– Уфф, целуются, – облегченно выдохнул Титус, и его довольное лицо предательски продемонстрировало, насколько он был счастлив тем, что родители замечены в столь непристойном поведении.

Пандора вздохнула и перекатилась на живот.

– Слишком много съела, – радостно объяснила она.

– Свинья, – сказал Титус.

Пандора не обратила на это внимания. Она потянулась, чтобы уложить в большую миску не съеденные куриные окорочка и сэндвичи с салями.

Титус смотрел на нее с ужасом.

– Ты же не собираешься… — прошептал он.

– Съесть все это? – Она осторожно поставила миску на супницу, полную картофельного салата. – Не будь смешным. Пойду покормлю Тока. Составишь мне компанию?

– Я догоню тебя через минуту. – Титус зевнул и по-крабьи сполз с одеяла на росистую траву. Он смотрел, как сестра скрывается за углом Стрега-Шлосса, направляясь ко рву. После целого дня, полного солнца и обжорства, он чувствовал себя слишком переполненным, чтобы двигаться. Высоко над головой, мигая, появились знакомые созвездия, словно булавочные уколы в лиловеющем небе. Из-под карниза дома начали вылетать на ночную охоту летучие мыши, ловко уклоняясь от верхушек деревьев.

Вода во рву стояла неподвижно, отражая луну, поднимавшуюся из-за далеких холмов. Поставив свое приношение на теплый камень рядом с жилищем Тока, Пандора уселась и стала ждать. Взволнованное покачивание водяных лилий у противоположного берега указывало на то, что ждать ей придется недолго.

Сопровождаемая ржавым скрипом и хрюканьем, морда Тока пробила зеркальную гладь в метре от Пандоры. Окрашенные древней желтизной глаза встретились с зелеными глазами Пандоры. Та содрогнулась. Вид всех этих зубов, кривых, словно могильные камни на заброшенном кладбище, напомнил ей о недавнем избавлении от опасности. Ноздри Тока раздулись от вожделения, когда ветерок донес до него запах ужина. Он бросился вперед, поднимая большую волну. Пандора вскочила на ноги и отпрыгнула как раз в тот момент, когда крокодил взгромоздился на берег.

К большому облегчению Пандоры, не она была причиной Токовой спешки. Крокодил полностью ее проигнорировал, зарывшись носом в груду сэндвичей. Он с жадностью раскрыл челюсти, но вдруг что-то заставило его изменить намерения. После употребления в пищу двух наемников Пронто вместе с ножом и автоматом крокодил зарекся прикасаться к мясу, особенно такому, которое разгуливает с оружием.

– Барк, – хрюкнул он, указывая на салями. – Глурк нлу-ут фиту и.

– Прости, не поняла? – переспросила Пандора, не разобрав ни слова.

– Глоп. Сплаг… дрекк, – объяснил Ток, освобождая сэндвичи от салями и отбрасывая розовые кружочки на траву.

– Ты не любишь салями? – удивилась Пандора.

– Дрекк иррг. Мясо-блах, – сказал Ток, исследуя содержимое супницы.

– Ты стал адептом вегетарианства? – спросила потрясенная Пандора. В ее голове начал созревать план.

– Гау титин вун, – подтвердил Ток, заглатывая картофельный салат. Поразмыслив, он съел и супницу. Продемонстрировав в улыбке устрашающий набор зубов, он заковылял ко рву и нырнул в темную воду как раз в тот момент, когда появился Титус, разыскивавший сестру.

К великому ужасу Титуса, Пандора разделась до трусиков и погрузила ногу в воду рва. «Только не это», – подумал он, переходя на бег.

Делая вид, что не замечает его, Пандора проговорила:

– Значит, я трусиха? Пугливая неженка? Малодушная обманщица?

– Пан, не делай этого. Пари закрыто.

– Может быть, и так, – сказала она, вытягивая руки перед собой, – но ты всегда будешь думать, что я скрысятничала.

– Нет. Ну… может, самую малость, – признался Титус.

Пандора поднялась на цыпочки и сложила руки над головой. У противоположного берега рва, там, где залегла самая глубокая тень, что-то шевельнулось. Что-то, что не ело нянь уже несколько недель.

– Пожалуйста, Пандора – НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! – умоляюще крикнул Титус, подбежав ко рву в тот самый миг, когда сестра исчезла под водой. Большая волна перехлестнулась через камень, забрызгав ноги Титуса. Высокий вал вытесненной воды поднялся у тенистого берега и стрелой устремился к тому месту, откуда нырнула Пандора.

– О НЕТ… – Титус был в ужасе.

Это было хуже, чем отправить крошечную сестренку в путешествие по Интернету, гораздо хуже, чем найти мать пьяной, хуже даже, чем стоять под прицелом автомата… он просто не мог себе представить жизнь без Пандоры. Бросаясь в ров, Титус вспомнил, что уроки плавания для него всегда проходили впустую. «ЧТО Я ДЕЛАЮ? – запаниковал он, когда вода сомкнулась над его головой. Я И ПЛАВАТЬ-ТО НЕ УМЕЮ, А ГДЕ-ТО ЗДЕСЬ ПРИТАИЛАСЬ ПРОЖОРЛИВАЯ РЕПТИЛИЯ…»

– ПОМОГИТЕ! – заорал он, выскакивая на поверхность. — ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! ТОНУ!

– Не будь таким трусишкой, – произнес знакомый голос. «Я умер, – подумал Титус, – это потусторонние голоса».

Какая-то сила подхватила его и потащила через ров. Титус открыл глаза. Он висел поперек морды Тока.

– НЕТ! — завизжал он. — ПОМОГИТЕ! МЕНЯ ПОЖИРАЕТ КРОКОДИЛ! СПАСИТЕ МЕНЯ!»

Желтые глаза крокодила устало закатились. Без усилий мотнув шеей, Ток перебросил Титуса на бугристую спину и поплыл дальше.

Внезапно вспомнив, зачем он прыгнул в ров, Титус обхватил руками шею Тока и сделал попытку задушить предполагаемого убийцу сестры.

– Ааах, – растроганно произнес Ток. Его никто никогда не обнимал. В знак благодарности он игриво прикусил руки Титуса.

– ААУУЧЧ! ОН УБИВАЕТ МЕНЯ! Я УМИРАЮ!

– Титус, ради бога, заткнись.

– Пандора? Ты жива?

– Да. И ты тоже, – сказала Пандора, рассекая воду перед мордой Тока. – Ток, отпусти его.

Крокодил разжал челюсти.

К великому смущению Титуса, на его руках не оказалось ни царапины.

– Титус, а что ты делаешь во рву?

– Спасаю тебя от этого зверя.

– О, Титус… как это храбро.

– Но, – сказал Титус, отползая по спине Тока назад, подальше от страшных зубов, – это было не храбро, это было глу…

Его слова потонули в звуке множества лопающихся пузырей – это Ток скрылся под водой. Титус почувствовал, как пара сильных рук подхватила его и вытащила на поверхность.

– Пандора, – сказал он, глотнув воздуху. – Что ты делаешь?

– Спасаю тебя, о брат мой. – Она начала профессионально грести одной рукой к берегу, другой поддерживая Титуса под подбородок. – Спасаю тебя от тебя самого…

– Почему ты не сказала мне? – простонал Лэтч. – Вместо того чтобы заставлять меня разыгрывать из себя идиота…

Миссис Маклахлан смотрела в небо, где на фоне звезд вырисовывались силуэты Сэба и Ффупа.

– Ты не разыгрывал идиота, дорогой. Наоборот, ты показал чудеса храбрости.

– Но эта твоя коробочка, – настаивал Лэтч. – Ты должна была мне сказать…

Миссис Маклахлан опустила глаза и посмотрела на него.

– Сказать что? – спросила она. – «Дорогой Лэтч, у меня есть маленькая коробочка, в которой сверхумный компьютер совмещен с доброй старомодной магией, поэтому отойди в сторону и позволь мне позаботиться об этом вооруженном до зубов бандите…» или «Отодвинься немного, дай старой ведьме разобраться с этим гангстером». Спустись на землю, парень, – ты бы мне ни за что не поверил.

– Хм, – Лэтч яростно почесал ногу под килтом. – Хмм… да… ты абсолютно права. Но теперь я верю, – он помолчал и внезапно попросил: – Флора, ты не могла бы с помощью своей коробочки сделать что-нибудь с этой дурацкой юбкой из тартана?

Хохот миссис Маклахлан разнесся над поляной и слился с отдаленным пыхтением рыболовного катера, который чертил по глади залива серебряную линию.

На кухне Шлосса Мари Бэн дремала в старинном кресле, ее босые ноги покоились на мохнатой спине Нота, а на коленях корешком вверх лежала раскрытая поваренная книга.

В кладовой жужжал и постукивал отремонтированный холодильник, все глубже погружая Стрега-Нонну в морозный сон.