Текст книги "Неужели это он?"

Автор книги: Дайана Кобичер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Ксавье спокойно и внимательно изучал Харпера.

– Ну и что это все значит? – холодно поинтересовался он, и его серые глаза превратились в две узенькие щелочки.

– Это значит, что Сидней Харпер тронулся рассудком на своей идиотской работе! – взвилась Патрисия.

– Спокойнее, Пат, так как то, что ты сейчас узнаешь, может плохо отразиться на твоем рассудке... Но сначала я должен официально представиться мистеру Ксавье, Специальный агент Скотленд-ярда Сидней Харпер к вашим услугам...

– Но ведь ты же искусствовед, – опешил Мик.

– А я и работаю в музейном отделе, тебе ведь не надо объяснять, что такое музейный отдел Скотленд-ярда? А теперь, Мик, может, ты тоже представишься.

Мик Ксавье презрительно молчал. Патрисия в ужасе пыталась заглянуть ему в глаза.

– Ладно, я сам тебя представлю своей бывшей – не надо смотреть на меня с таким удивлением, Пат, – невесте. Так вот, дорогая, перед тобой тот человек, за которым я три года охочусь по всему миру и который стоит за похищением в Кингстоне принадлежащей твоей семье картины Джошуа Рейнольдса, а также за многими аналогичными преступлениями. Кстати, картину мы вчера нашли, сейчас она у нас в отделе, по окончании следствия ты сможешь ее забрать... И зовут этого человека не Мик Ксавье, а Мишель Хаверчук, он канадец украинского происхождения...

– Послушай, Сид... – Хаверчук не обращал ни малейшего внимания на Пат, которая растерянно смотрела на него, ожидая, что он сейчас все объяснит. – Может, позволишь мне спокойно уйти? Ты же не хочешь, чтобы твоя будущая жена была замешана в таком скандале? А я не собираюсь скрывать нашу связь, сам понимаешь...

– Понимаю. – Взгляд Сиднея стал холоден. – Не скрывай, конечно... И я не скрою от суда пару-тройку лишних эпизодов... И будешь ты сидеть не десять лет, а все двадцать пять...

Мишель поднял руки и встал, признавая свое поражение.

– Выйди из гостиной, в прихожей тебя уже ждут пара ребят с наручниками, – приказал ему Сидней.

Оставшись вдвоем, бывшие нареченные долго молчали: Сиднею было противно, а Патрисия собиралась с духом.

– Сид, – произнесла она наконец и попыталась положить руку ему на колено, – я надеюсь, что это досадное недоразумение...

– Пат! – умоляюще посмотрел на нее Сидней. – Пожалуйста, остановись, а!

Наступила весна. Доминик каждый день после возвращения совершала свои любимые прогулки по пустынному пляжу. Скоро начнется туристический сезон и у нее будет полно работы в музее, так что надо пользоваться тем, что пока у нее много свободного времени. Румянец исчез с ее щек, она исхудала, а под глазами прочно залегли глубокие лиловые тени. Доминик и до своей поездки в Англию не отличалась особой разговорчивостью, а теперь стала и вовсе тихая и молчаливая. Она с радостной готовностью рассказывала отцу и матери про галерею «Тейт», про Джейн Пауэрс, про поездку в Виндзор и Оксфорд, но ни разу не упомянула Сиднея Харпера. Мать все это замечала, но лишь вздыхала молча, боясь причинить дочери боль неосторожными вопросами.

Как это часто бывает в начале весны на побережье, воздух неожиданно прогрелся градусов до двадцати, и Доминик вышла на свою ежедневную прогулку в юбке и майке с короткими рукавами. Она с удовольствием жмурилась под ярким солнцем, которое время от времени ненадолго закрывали пушистые белые облака. Доминик решила, что сегодня она погуляет подольше и дойдет до полуразрушенных водой и ветром скал в дальнем конце пляжа. И, может быть, не сразу повернет домой, а немножко посидит там и погреется на солнышке.

Она не спеша брела по сырому и еще холодному песку, когда заметила, что кто-то идет ей навстречу. В силуэте ей почудилось что-то очень знакомое. Когда она узнала Сиднея, то вздрогнула и застыла в нерешительности, а потом как ни в чем не бывало пошла дальше, словно не заметила его.

Когда она молча прошла мимо него, Сидней повернулся и пошел с ней рядом.

– Домино... – От волнения он даже забыл поздороваться. – Я приехал к тебе. Нам надо поговорить.

Доминик продолжала идти, глядя прямо перед собой, со скрещенными на груди руками.

– Я тут знаю один симпатичный ресторанчик, – закинул удочку Сидней. – Давай поедем туда пообедать, там и поговорим спокойно...

– Спасибо за приглашение, мистер Харпер, я не голодна, – сухо поблагодарила она.

Сидней замолк и некоторое время просто шел с ней рядом, потом сказал:

– Хорошо, давай поговорим прямо здесь. Так даже лучше.

Доминик резко остановилась, подняла голову и свирепо глянула Сиднею прямо в глаза.

– О чем же вы хотите со мной говорить, мистер Харпер?

– По-моему, мы еще в Лондоне перешли на «ты», – заметил Сидней.

– Да, но тогда мы с вами в некотором роде были коллегами, как мне стало потом известно, и у нас были, можно сказать, приятельские рабочие отношения. Но больше я на вас не работаю. Не очень приятно, знаете ли, когда тобой пользуются, даже не предупредив.

– Домино, пожалуйста, выслушай меня. Я тобой не пользовался. Я действительно работаю в Скотленд-ярде, и я действительно часто контактирую с людьми, когда это нужно полиции. Но ты тут ни при чем!

– Тогда почему вы сразу этого не сказали?

– Потому что первый раз я попал в ваш дом, имея профессиональный интерес, но только первый раз...

– Вы подозревали отца в подделке картин или в торговле крадеными произведениями искусства?

– Я никого не подозревал... я просто проверял... Мы знали, что крупная банда, которая занималась похищениями произведений искусства, сбывала их в закрытые частные коллекции через кого-то из легальных торговцев картинами. Но, через кого именно, мы не могли вычислить. Мы проверяли всех, в том числе и твоего отца.

– Ну и кто в результате оказался преступником? Хотя я все равно, наверное, его не знаю.

– Очень хорошо знаешь – это мистер Фредериксон.

Доминик раскрыла рот от удивления.

– А потом я просто боялся тебе признаться, что работаю в полиции. Боялся, что ты подумаешь, будто я тебя использую... – Сидней помолчал. – Вот дурак! В результате ты именно так и подумала.

– Но, если я вам была не нужна, зачем вы со мной тогда возились? – В голосе. Доминик все еще звучало недоверие.

– Потому что... – Сидней набрал в грудь побольше воздуха, словно собрался прыгнуть в воду. – Потому что ты сразу стала мне дорога!

Патрисия бросила на него быстрый взгляд искоса и тут же отвела глаза.

– Господи, Домино, да я по уши влюбился в тебя, неужели ты не видела? – горячо воскликнул он.

– Ты трус и лжец! – Доминик задохнулась от ярости, влепила ему звонкую пощечину своей маленькой, но крепкой ладошкой и не оглядываясь пошла вперед.

– Тебе просто стыдно. Из-за этого ты и злишься! – яростно заорал ей вслед Сидней. – Ты кружила мне голову, а сама в это время собиралась замуж. Тебе и сейчас стыдно! И передо мной и перед своим женихом... Жаль беднягу: ему очень не повезло с будущей женой.

Доминик по инерции сделала еще пару шагов, потом резко развернулась и подошла к нему.

– Если бы я собралась замуж, я не позволила бы другому мужчине показывать мне Англию. И мне действительно было бы стыдно, если бы я кому-то дала слово, а целовалась бы с другим, чтобы потешить свое самолюбие. Мне было бы стыдно выходить замуж за человека, которого я не люблю. Но я не трус – я сказала бы ему об этом прямо... – На кончиках ее густых длинных ресниц появились слезы. – Зачем ты приехал? Что тебе от меня нужно? Я не трус, я могу сказать все, что я думаю и чувствую, и мне не будет страшно. Да, я люблю тебя, я полюбила тебя сразу, как только увидела. Ты доволен? Твое тщеславие удовлетворено? А теперь, убирайся! – Она опустилась на холодный песок и заплакала горько, по-детски, плечи ее содрогались от рыданий.

Сидней растерянно стоял подле нее, потом присел рядом.

– Знаешь, какая ты сейчас красивая, – вздохнул он и обнял ее за плечи. – Все правда, родная... Я действительно лжец и трус. Трус, потому что боялся собственных желаний, а лгал я прежде всего самому себе – мне страшно было признаться, что я полюбил одну девушку с золотисто-карими глазами, и я уверял тебя и себя, что мы просто друзья. Только, знаешь, я хоть трус и лжец, но я тебя люблю. Это правда... Хорошо, конечно, что у тебя нет никакого жениха... А может, все-таки есть? Или это Патрисия придумала? Ну ладно... Даже если бы у тебя он и был, я все равно сказал бы, что люблю тебя, а потом усыпил бы каким-нибудь газом и тайком увез в Англию, чтобы тебя никто не нашел.

– Газом, пожалуйста, не надо, – фыркнула Доминик и попыталась вытереть слезы.

– Не плачь, глаза станут красные и некрасивые. – Он притянул ее к себе и стал нежно целовать в глаза, осушая слезы.

Доминик смело подставила ему лицо для поцелуев, губы ее расслабленно приоткрылись. Потом она в нетерпении обвила его руками за шею и сама нашла своими губами его горячий рот.

Ей не было ни стыдно, ни страшно. Та Великая Женщина, которую она так долго прятала где-то внутри, вырвалась наружу, окутывая их обоих зыбкой пеленой страсти. Они покатились по мокрому песку, и дорожка из скинутой второпях одежды тянулась за ними.

Эпилог

Незаметно подкравшийся вечер удлинил тени на песке. Воздух холодил разгоряченную кожу.

– Сид, – промурлыкала Доминик. – Кажется, я замерзаю. – Она села, обхватив обнаженные плечи руками.

Он тоже сел рядом, растерянно оглядываясь в поисках одежды. Потом вздохнул, поднялся, подобрал с земли свою рубашку и накинул ей на плечи.

– Потерпи немного, – сказал Сид. – Я сейчас найду наши вещи, и ты оденешься.

– Да не то чтобы я очень уж хотела одеваться – мне и так хорошо, только немного холодно.

– Хочешь, я разведу костер?

– Хочу.

Через пятнадцать минут темный пустынный пляж озарил уютный свет костра. Обнаженные мужчина и женщина сидели у ласкового огня, тесно прижавшись друг к другу, как это бывало тысячи лет назад. Они молчали, сберегая как бесценный дар ощущение самой близкой близости, соединившей их сейчас. Доминик прижалась к его крепкому плечу, ей было спокойно и защищенно, так спокойно, что она начала дремать.

– Нам пора, любимая, – ласково прошептал на ухо Сидней.

– Угу, родители уже, наверное, беспокоятся.

– Да, сначала мы пойдем в дом твоих родителей, чтобы они не беспокоились, но я говорю о другом – нам пора к себе домой.

– О каком доме ты говоришь, Сид?

– О нашем доме, в котором тебя давно ждут.

– Кто меня ждет, Сид?

– Да много кто... Например, маленькая кудлатая черненькая собачка по имени Брюс, сад, по которому должны бегать дети и собаки, старый ворчун Эндикот и его жена...

– И это все?

– Ну, есть там еще один парень, но он, кажется, уже дождался. А еще тебя ждет маленькая шкатулочка красного дерева.

– Красное дерево – это хорошо... А внутри шкатулки что-нибудь есть?

– Да в общем ничего особенного – так, пара обручальных колец...

– Да... Маловато, конечно, но для начала сгодится. Поехали домой, Сид.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.