Текст книги "Вернись, любовь!"

Автор книги: Дайан Левинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

11

Придет Коул один или со Сьюзен? – думала Валери, расправляя пришитый к пояску платья бант. И когда моя подружка поймет, что нельзя все время думать исключительно о себе любимой? Ведь я всего пару дней назад плакала у нее на плече и говорила о том, как тяжело мне видеть Коула. И она, зная о моем отношении к нему, запросто принялась строить ему глазки.

Доведя себя подобными размышлениями чуть ли не до белого каления, Валери вышла в коридор и направилась к лестнице. И вдруг дверь в спальню Реке отворилась.

– Мама? – Валери улыбнулась выглянувшей из комнаты матери.

– Я хочу с тобой поговорить, – прошептала Рене, огляделась по сторонам и скрылась за дверью.

Чрезвычайно заинтригованная и встревоженная, Валери вошла в комнату матери. Рене стояла возле окна и нервно теребила носовой платок.

– Что случилось? – ласково спросила Валери.

Она знала, что мать, спустившись прошлым вечером вниз, позже снова заперлась у себя. И даже не впустила Одри, когда та принесла еду. Такое случалось и раньше. Обычно Валери всегда удавалось уговорить Рене открыть дверь, но нужно было выждать как минимум полдня. Однако на этот раз мать сама решила пойти на контакт.

– У меня есть небольшая… проблема, – заговорила Рене, пряча взгляд.

– Я с удовольствием тебя выслушаю. – Валери села в кресло.

Ей меньше всего хотелось сейчас успокаивать Рене, которая наверняка опять чего-то испугалась и поддалась панике. Но разве можно отказать матери в поддержке?

– Я тут думала о твоем отце…

Валери напряглась. Рене редко вспоминала о своем муже и обычно разговоры о нем заканчивались нервным срывом.

– Такая погода сегодня чудесная! – попыталась сменить тему Валери. – Ты только посмотри в окно! Я…

– Детка, помолчи, – перебила ее Рене. – Я не хочу говорить о погоде. Твой отец – вот кто меня сейчас волнует.

Она снова заведет разговор о том, что папа перестал уделять ей внимание, с тоской подумала Валери. А мне придется ее успокаивать и говорить об отце так, словно он все еще жив.

– Я давно не ходила к нему на могилу, – вдруг сказала Рене.

Валери уставилась на нее с благоговейным ужасом. Все уже давно привыкли к тому, что Рене полностью погрузилась в свой выдуманный мир, где была счастлива со своим мужем и детьми. Никто не спорил с ней, когда она вдруг начинала рассказывать, как чудесно провела со своим мужем прошлый уик-энд или как ходила с ним в ресторан, который на самом деле закрыли много лет назад.

– Повтори, что ты сейчас сказала, – прошептала Валери, вцепившись в подлокотники кресла.

– Мне так стыдно. – По щеке Рене скатилась крупная слеза. – Я совсем о нем забыла. А ведь я вдова. Мне нужно регулярно навещать могилу мужа.

– Уверена, он не осудил бы тебя… – тщательно подбирая каждое слово, сказала Валери.

– Мне все равно не по себе. Ты не могла бы завтра сходить туда со мной?

– Конечно. Как скажешь.

Рене улыбнулась и вытерла слезы платком. Валери одарила мать ответной улыбкой, хотя сама едва сдерживала подступающие рыдания. Что вдруг произошло? Пять лет Рене пряталась от окружающего мира, отказывалась верить в смерть мужа – и вдруг совершенно неожиданно пришла в себя.

Мой отец погиб за год до моего совершеннолетия, размышляла Валери, разглядывая свои туфли. Мама держалась целый год, пыталась научиться жить без своего любимого мужа, а потом сломалась. И произошло это после отъезда Коула, когда я впала в депрессию и перестала с ней разговаривать. Косвенно я виновата в том, что мама заболела. Наверное, она очень переживала за меня, не знала, как утешить, какие слова произнести. И упрекала себя в том, что не может мне помочь. Сначала она перестала нормально питаться, потом и вовсе заперлась в своей комнате и в конце концов начала фантазировать…

Психиатры говорили, что из этого состояния Рене можно вывести, но она отказывалась от помощи, устраивая настоящую истерику всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал при ней о докторах.

– Я могу сделать для тебя что-нибудь еще? – спросила Валери, поднимая на нее взгляд.

Рене стояла все в той же позе, задумчиво рассматривая платок. Услышав вопрос дочери, она оживилась и кивнула.

– Попроси Одри приготовить на ужин оладьи. Я так давно их не ела.

– Хорошо, мама, – сказала Валери, вскакивая и отворачиваясь, чтобы Рене не увидела ее слезы. – Ох, какая красивая картина на стене! Я раньше никогда ее особенно не рассматривала.

– Твой папа подарил мне ее на одну из годовщин свадьбы… Ты иди, милая. Я слышала, как Росс говорил, что у вас намечается вечеринка.

Валери быстро вытерла слезы и подошла к матери.

– Спускайся вниз. Тебе все будут рады. Познакомишься с невестами Росса и Джаспера.

– А у них есть невесты? – удивилась Рене. – Я и не знала… Но я не могу пока к вам присоединиться. Еще не время…

– А ты… – Валери запнулась, боясь продолжить, но все же заставила себя договорить: – Ты не согласишься сходить со мной к психологу? Мне нужна его помощь, но я боюсь идти одна.

Рене погладила ее по голове.

– Дорогая моя глупышка. Ну зачем же бояться психолога? Разумеется, я схожу с тобой. Мне и самой не помешала бы консультация… А что это с твоими волосами? Садись-ка, я тебя причешу.

Валери провела в комнате матери еще полчаса. Рене с легкостью удалось привести в порядок буйные локоны дочери. Прическа была идеальной: волосок к волоску. В холле Валери с удивлением уставилась на себя в зеркало. Кто эта элегантная женщина?

– У мамы золотые руки, – пробормотала Валери.

Она передала Одри пожелания Рене – старая женщина расплакалась от счастья, – и отправилась в столовую, где, судя по доносящимся оттуда голосам, уже собрались все. На Валери сначала не обратили внимания. Она проскользнула в комнату и остановилась у шкафа с посудой. За столом сидели ее братья с невестами, Арнольд, Коул и конечно же Сьюзен. Все они оживленно обсуждали планы на лето, рассказывая, кто где хотел бы отдохнуть.

– Я в третий раз полечу на Мальдивы! – говорила Сьюзен, – Это просто рай! Я бы там осталась жить, если бы появилась такая возможность.

– А я хочу в Индию! – сообщил Росс. – Давно уже туда собираюсь, но вечно что-то мешает.

– Это он обо мне, – захихикала Нэнси, толкая его в бок.

– Куда ты собираешься, Коул? – спросил Эдвард, для которого тот был кумиром и примером для подражания.

– Боюсь, это лето я снова проведу в Токио, – улыбнулся Коул. – Слишком уж много у меня работы. Да и не интересно мне отдыхать в одиночестве.

– Никогда не поверю в то, что ты не можешь найти себе спутницу, которая согласилась бы составить тебе компанию, – игриво рассмеялась Сьюзен. – Женщины вешаются на тебя!

И ты тому пример, подумала Валери и сказала:

– А я еду в свадебное путешествие! Правда, Арнольд пока не сказал, куда именно.

Все разом зашумели, обнаружив, что Валери давно уже в столовой. Валери покрутила головой в поисках свободного места и выяснила, что сидеть ей придется между Арнольдом и Коулом. Интересно, это совпадение?

– Привет, родная. – Арнольд чмокнул ее в губы. – Ты чудесно выглядишь.

– Спасибо, – улыбнулась она.

Настроение у нее было отличное. Ей не терпелось рассказать о беседе с матерью, но Валери решила, что отложит радостные новости на более позднее время. О состоянии здоровья Рене можно было говорить только в тесном семейном кругу, но никак не при Сьюзен. А вот Коул имел право знать, что он пробудил в Рене желание жить. Мать по секрету сказала Валери, что, увидев Коула, который по приезде зашел к ней поздороваться, сразу же мысленно перенеслась в то время, когда он и ее сыновья носились по всему дому, играя в догонялки. И Рене вдруг снова захотелось испытать, каково это: быть матерью большого семейства.

Валери потянулась к салатнику и вздрогнула: Коул под столом сжал ее левое колено.

– И что же это ты творишь? – шепотом спросила она, с трудом удерживая на своих губах улыбку.

– Играю с огнем. Когда-то ты сказала, что находишь это занятие очень эротичным.

– Если обожжешься – не жалуйся.

– Напротив, я жду, когда же ты раскалишься до такой степени, что пойдет дым.

– Не пойму, на что ты надеешься?

– Не могу пока тебе сказать. На нас смотрит твой Арнольд. Судя по всему, грядет очередная ссора.

Валери плюхнула на свою тарелку ложку салата и едва не уронила салатник, когда ставила его на место.

Коул и думал убирать ладонь с ее колена. А она не могла отодвинуться, потому что места за столом было мало и все сидели, касаясь друг друга локтями.

– О чем ты с ним говорила? – ревниво спросил Арнольд.

– Не начинай!

– Я просто спросил.

– А я просто посоветовала.

– Не сердись на меня. Мы же только сегодня помирились.

– Вот и помни об этом.

Пытаясь заслужить ее прощение, Арнольд опустил под стол руку и погладил Валери по правому колену.

Она нервно захихикала:

– Прекрати!

– Вот еще. Ты моя будущая жена, я имею право гладить тебя там, где мне хочется.

– Но не у всех же на виду!

– Так ведь никто на нас не смотрит.

– А если посмотрят?

– То не заметят ничего странного. А если даже и заметят, – предвосхищая ее следующий вопрос, сказал Арнольд, – то ничего не скажут!

Что за дикая ситуация?! – занервничала Валери. И как мне из нее выпутаться? Меня гладят по коленкам двое мужчин, а я не могу даже с места сдвинуться!

– Я тебя ударю, если руку не уберешь, – зашипела Валери на Коула спустя несколько минут.

– И будешь выглядеть глупо. Как ты объяснишь приступ внезапной агрессии?

– Я расскажу о причинах, будь уверен.

– Никто тебе не поверит. А Арнольд в очередной раз устроит тебе сцену.

– Коул, ну пожалуйста! – решив прибегнуть к новой тактике, взмолилась она. – Я очень тебя прошу!

– Ты представить себе не можешь, что я чувствую, когда ты так смотришь на меня и еще стонешь при этом, – сказал он, наклоняясь к ней.

Его теплые карие глаза завораживали. Валери перестала слышать, что говорят вокруг. Существовал только он, Коул. Еще миг – и она бы его поцеловала, но тут Арнольд раскашлялся, поперхнувшись вином.

Валери быстро отвернулась от Коула, надеясь, что никто ничего не заметил. Однако перехватив взгляд Эдварда, она поняла, что ее, что называется, поймали за руку.

Зато хоть Арнольд забыл про ее колено!

Она почти ничего не ела, потому что у нее напрочь пропал аппетит. Беседу Валери кое-как поддерживала, но пару раз невпопад ответила на вопросы, которые ей задали. Эдвард с каждой минутой мрачнел все больше. Его вряд ли кто-то мог бы назвать поборником нравственности, однако он еще в ранней юности подхватил «братскую лихорадку» – так Валери называла стремление Джаспера, Росса и Эдварда следить за каждым ее шагом и бесконечно поучать.

Валери было трудно сосредоточиться еще и потому, что она совершенно не понимала, чего Коул пытается добиться. Он словно нарочно ее путал. То отталкивал, то сам пытался сблизиться с ней. То говорил, что ничего не испытывает к ней, то косвенно признавался если не в любви, то в сильном влечении. Знать бы наверняка, что он задумал…

Я непременно это выясню, поклялась себе Валери. Неужели Коул хочет разлучить меня с Арнольдом? Если так, то ради чего? Чтобы возобновить старую связь и взять меня с собой в Токио? Неужели Коул уверен в том, что я с радостью брошу все, что имею, и полечу за ним на край света? Пять лет назад я так и сделала бы. Однако теперь я уже не та глупая девчонка, которая свято верила в вечную любовь.

Она с трудом дождалась окончания ужина. Ей пришлось подождать, пока отвернется Арнольд, и только тогда Валери вскочила на ноги, предварительно впившись ногтями в руку Коула.

– Останется след, – сказал он, задумчиво глядя на тыльную сторону ладони, на которой краснели три глубокие царапины.

– Что это такое?! – всполошилась Сьюзен. – Где ты так оцарапался?

– Нечаянно провел по руке вилкой, – выдал Коул сущую нелепицу, которую, впрочем, Сьюзен приняла за чистую монету.

– Какой ты неуклюжий, мой дорогой! Такой же, как мой бывший… Тот тоже постоянно наносил себе увечья по глупости. Один раз ночью пошел на кухню и так сильно ударился о холодильник, что вывихнул плечо.

Валери закатила глаза. Сьюзен совершала непоправимую ошибку: рассказывала мужчине, на которого явно имела виды, о своем бывшем возлюбленном. Хотя Коул, похоже, даже не слушал щебетание Сьюзен. Он не спускал глаз с Валери.

– Идем, дорогая. – Арнольд потащил ее к двери. – Все уже пьют кофе в гостиной.

– Ну и пусть себе пьют, – пробормотала Валери, но послушно направилась за ним.

Арнольд начал ее раздражать. Он стремился во что бы то ни стало оградить ее от общества Коула. Словно Валери вообще не имела права находиться рядом с другими мужчинами.

– Я говорил тебе, что ты сегодня очень красивая? – Арнольд решил засыпать ее комплиментами, лишь бы только она не дулась. – У тебя такая красивая прическа. Ты вызывала парикмахера на дом?

– Нет, это мама меня причесала.

– Рене – гений. Ты преобразилась!

Валери села в любимое кресло у камина и сердито взглянула на своего жениха.

– То есть ты хочешь сказать, что обычно я выгляжу отвратительно?

– Что ты! Нет, конечно! – Арнольд сел на маленькую скамеечку у ног Валери. – Я всего лишь имел в виду, что обычно твои волосы находятся в некотором беспорядке.

– Тебе не нравилась моя прическа и ты все это время молчал?

– Да кто тебе сказал, что мне что-то не нравилось?

– Ты сам только что и сказал!

Арнольд растерялся. Он хотел развеселить Валери, которая совсем загрустила за ужином по неведомой ему причине, однако сделал только хуже.

– Мне все в тебе нравится, милая.

Валери дернула себя за тугой локон на затылке.

– И тем не менее ты мне только что сообщил, что обычно я выгляжу растрепой!

Арнольд глухо застонал.

– И в кого только у тебя такая привычка все переворачивать с ног на голову?

– Может быть, в мою безумную мать? – разозлилась Валери. – Или в отца, который погиб? Теперь уже трудно определить, знаешь ли.

– Послушай, я не хотел тебя обидеть, как раз наоборот… О, я лучше вообще ничего не буду говорить, чтобы ты не разозлилась еще сильнее.

– Вот это верное решение!

Они замолчали. Валери придвинула кресло ближе к огню, а Арнольд отошел к столу за чашками с кофе. Однако его место тут же занял Коул, который сделал вид, что ворошит кочергой поленья в камине.

– И снова ссора?

– А тебе это как будто радость приносит.

– Ты недалека от истины.

– И почему ты так сильно желаешь мне неприятностей?

– Напротив, я хочу, чтобы ты была счастлива. А Арнольд тебе не пара.

– Из чего ты сделал такой вывод? Ты совершенно не знаешь Арнольда.

– А ты? – парировал Коул. – Вы же знакомы всего шесть месяцев.

– Почти семь.

– Огромный срок, – с сарказмом произнес Коул.

– Мне понадобилось всего две недели, чтобы понять, что ты мне не подходишь. А уж за полгода точно можно разобраться во всех деталях.

– Если бы мне не предложили работу в Токио, ты бы до сих пор была в меня влюблена.

– Твой отъезд не был основной причиной нашего разрыва. Уверена, что, останься ты в Мемфисе, мы бы все равно очень скоро перестали встречаться.

– Ты лжешь самой себе.

– Нет, не лгу.

– Ты была влюблена в меня, как кошка, милая Валери.

Она небрежно пожала плечами.

– В восемнадцать лет все влюбляются.

– Ты до сих пор меня любишь.

– Вот уж нет! – прошипела она. – И не надейся!

Коул поставил кочергу на место и повернулся к Валери.

– Сюда спешит твой Арнольд, так что мы поговорим с тобой позже. Однако я хочу тебе сказать кое-что перед тем, как твой женишок оттеснит меня от камина. Валери, я хочу быть с тобой. Я не шучу. Ты не должна выходить замуж за этого аморфного типа. Вы совершенно разные. Подумай об этом на досуге.

Валери прижала руку к сердцу, внезапно почувствовав боль в груди. Где Коул был раньше, когда она действительно нуждалась в этих словах? Почему он не произнес их пять лет назад?

– Вот твой кофе. – Арнольд появился рядом с ней и протянул ей чашку.

– Спасибо, – прошептала Валери.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Она удивленно взглянула на него. Арнольд, снова пристроившийся у ее ног, выглядел как побитый пес. В его грустных глазах тоже стояли слезы, но, как настоящий мужчина, он не мог позволить себе заплакать. Валери ощутила острый приступ вины. Она мучила человека, который относился к ней с искренней теплотой. Зациклившись на собственных переживаниях, она совсем забыла о его чувствах.

– Со мной все в порядке. – Валери заставила себя улыбнуться.

– Неправда. Ты мучаешься сама и мучаешь меня. Это неправильно. Мне казалось, что ты действительно доверяешь мне. Раньше ты всегда говорила о своих проблемах. Да, сейчас нетипичная ситуация – ты не можешь выбрать из двух мужчин одного, но…

– Что ты сказал? – Она поспешно поставила чашку на блюдце, чтобы не пролить кофе.

– А разве я не прав? Валери, я ведь все вижу. И понимаю тебя, хотя мне ужасно больно. Коул был твоей первой любовью. И ты его так и не забыла, хотя ему совершенно нельзя доверять. А я – лишь удобный вариант, но ты уже согласилась выйти за меня замуж. Перед тобой действительно непростой выбор. Пойти за любовью, подобной хождению по краю скользкой пропасти, или предпочесть спокойную семейную жизнь, которая не преподнесет тебе никаких сюрпризов вообще.

Валери поняла, что отпираться бессмысленно. Она слишком уважала Арнольда, чтобы продолжать его обманывать.

– Прости, – жалобно произнесла она и погладила его по плечу. – Ты во всем прав. Я запуталась и не знаю, как мне поступить.

– Тебе нужно время, чтобы все обдумать, – кивнул Арнольд. – Я согласен подождать.

Она недоверчиво сощурила глаза.

– Ты не хочешь поставить точку прямо сейчас? Не порвешь со мной? Не отменишь помолвку?

– Мы и так помолвлены. – Он посмотрел на ее левую руку. – Кстати, кольцо тебе очень идет.

– Мы же не о кольце сейчас говорим!

Арнольд опустил голову, немного помолчал.

Ему было трудно говорить и еще тяжелее – принимать решения, которые, скорее всего, приведут к тому, что Валери сделает выбор в пользу Коула.

– Я не стану за тебя бороться.

– Что? – потрясенно переспросила она.

Он посмотрел ей в глаза и покачал головой.

– Да, не стану. Я так решил. Видишь ли, я слишком сильно люблю тебя. И хочу, чтобы ты была счастлива. Со мной или без меня.

– Но так не поступают! – Валери при всем желании не могла этого понять. – Если хочешь чего-то или кого-то добиться, нужно вырывать свою победу зубами.

– Так поступила бы ты, – с улыбкой произнес Арнольд, – потому что у тебя боевой характер. Я все же старше тебя и опытнее. И давно понял, что эгоизм до добра не доводит. Я мог бы тебя соблазнить дорогими подарками или красочными обещаниями, но мне хочется, чтобы ты приняла решение, прислушавшись к голосу сентиментального сердца, а не меркантильного разума. Я также хочу, чтобы ты через много лет могла себе честно сказать: да, я сделала правильный выбор. И не мучилась бы больше сомнениями. Надеюсь, ты хотя бы попытаешься понять меня.

Он ушел на противоположную сторону комнаты, чтобы присоединиться к компании братьев Валери и их невест. Валери крепко задумалась. Она не смогла бы жить по принципам Арнольда. Как это: отпустить человека, которого любишь, и не бороться за него? Желать ему счастья, зная, что он никогда с тобой не будет?

Наверное, это и есть высшая, чистая любовь, о которой столько говорят, решила Валери. Кто бы мог подумать, что Арнольд способен на такие чувства? Кто бы мог подумать, что такая любовь, основанная на самопожертвовании, вообще существует?! Я бы скорее поверила в то, что я безразлична Арнольду. И в то, что он с легкостью отпустит меня и найдет себе новую пассию, если я предпочту ему другого. Однако я уверена, что Арнольд говорил искренне…

Через десять минут Валери заявила, что у нее разыгралась мигрень, попрощалась со всеми и ушла к себе в комнату, услышав ядовитые слова Эдварда:

– У нашей сестренки поразительно часто стала болеть голова. Не показать ли Валери доктору?

12

В спальне она легла на кровать, обняла медведя и долго лежала без сна, пока гости не разошлись по домам, а братья – по своим комнатам. Когда часы в гостиной пробили полночь, Валери, заслышав далекий перезвон, тихонько вышла в коридор. В доме было тихо, в соседней комнате как всегда громко храпел Росс.

– Не завидую я Нэнси, – усмехнулась Валери и направилась к лестнице.

Она совсем ничего не ела за ужином, и теперь ее мучил голод. Валери пробралась на кухню, закрыла дверь и кинулась к холодильнику. Вскоре на столе очутились холодная курица, ветчина, остатки овощного салата и наполовину полная бутылка вина. Валери потерла руки, предвкушая сытный поздний ужин, и вдруг услышала тихий стук.

– Кто там? – испуганно произнесла она.

Дверь отворилась, и в кухню вошел Коул. Он был в старых джинсах Джаспера и выцветшей футболке Росса с Микки-Маусом на груди.

– Ты разве не уехал? – удивилась Валери.

Коул усмехнулся.

– Мне не захотелось ехать в гостиницу, тогда как в этом доме есть очень уютная гостевая спальня.

– Сьюзен тоже осталась? – не без издевки спросила Валери.

– Нет, я отправил ее на такси домой, хотя она всеми силами пыталась затащить меня к себе.

– И почему же ты не поддался? – Валери уселась за стол, потому как не могла больше слушать завывания своего голодного желудка.

– Мне не нравится, когда женщина сама на меня вешается.

– Ах, скажите пожалуйста! Так ты охотник? Желаешь завоевывать женщину?

– Скорее брать измором, – недвусмысленно пошутил он, очень выразительно посмотрев в декольте платья Валери.

– На некоторых такая тактика не действует.

– Я таких еще не встречал. – Он уселся на соседний стул, оказавшись в опасной близости от Валери. – Решила перекусить перед сном? Разве ты не беспокоишься о своей фигуре?

– Лишняя пара килограммов мне не повредит.

– Надеюсь, ты не будешь против, если я к тебе присоединюсь?

– А ты голоден? Мне казалось, что лишь я не могла нормально есть за ужином.

– Вообще-то я тоже не сумел насладиться кулинарными творениями Одри – моя правая рука была занята.

– Орудовал бы левой.

– Боюсь, Сьюзен заметила бы подвох. Она, конечно, дура, но рисковать мне не хотелось.

– Не смей о ней так отзываться!

Коул удивленно поднял брови.

– Твоя подружка, зная о наших с тобой сложных отношениях, буквально прямым текстом предлагала мне с ней переспать, а ты на нее даже не обиделась?

– Обиделась, – призналась Валери, – но она так себя ведет абсолютно со всеми. При виде симпатичного мужчины у нее сносит крышу. Я уже привыкла.

– К Арнольду она тоже приставала?

– Я не замечала.

– А что бы сделала, если бы заметила?

– Поговорила бы со Сьюзен серьезно. И запретила бы ей приближаться к Арнольду ближе чем на пять метров.

– То есть его ты ревнуешь, а на меня тебе плевать?

– А ты разве мой жених? – Валери хмыкнула.

– Нет, но ты в меня влюблена.

– Я люблю Арнольда.

– Продолжай это повторять, и, быть может, кто-нибудь тебе поверит.

Валери решила, что продолжать спор на эту тему – ниже ее достоинства, и переключила свое внимание на еду. Коул пошарил по шкафчикам и, не найдя бокалы, налил вино в стаканы для сока.

– Не произнесешь тост? – насмешливо спросил он.

– Без проблем. – Валери подняла стакан. – Чтоб ты провалился, Коул! За тебя, дорогой!

– Прекрасное пожелание! – восхитился он. – Много банальностей я слышал в свой адрес. Хоть кто-то рискнул выказать свое истинное отношение ко мне.

– Кто-то?! – возмутилась она. – Так я для тебя всего лишь одна из многих?!

– Тебя это все же задевает? Прекрасная новость! Значит, у меня есть шанс тебя завоевать!

– Никаких шансов.

Валери намазала хлеб сливочным сыром, затем положила на него лист салата, кусок ветчины и ломтик огурца. Она уже открыла рот, чтобы съесть сандвич, как Коул выхватил его у нее из рук.

– Мне всегда нравилось, как ты готовишь. – Он откусил сразу половину.

– Наглости твоей нет предела.

– Не сердись на меня. Просто я очень хочу есть.

В перебранке возникла пауза, во время которой Валери и Коул жевали как одержимые, словно этот ужин был последним в их жизни. Если бы Одри в этот момент вошла в свои владения – кухню, то застала бы прелюбопытную картину: двое голодных торопливо поглощали запасы, опасливо косясь друг на друга.

– Еще вина? – с набитым ртом произнес Коул, дожевывая куриное крылышко.

– Да, и подай мне сыр.

– Ты такая смешная, когда ешь.

Валери едва не подавилась.

– Объясни!

– У тебя щеки надуваются, как у хомяка. И ты постоянно облизываешь губы.

– Ха-ха! – Она презрительно усмехнулась. – Если я настолько противная, что ж ты ко мне все время пристаешь?

– Я не говорил, что ты противная. Я сказал, что ты смешно ешь. Не пытайся запутать меня, начав петлять в дебрях женской логики. На Арнольда это, может, и действует, но не на меня.

– Ты подслушивал? – Валери кинула на тарелку остатки сандвича.

– Вы разговаривали довольно громко.

– Неправда. Мы сами себя не слышали! А ты вообще был на другом конце комнаты!

– Значит, у меня хороший слух.

– А что еще ты слышал? – спросила Валери после непродолжительного молчания.

– Он тебя отпустил, ведь так? – Коул весело ей подмигнул и отправил в рот кусок ветчины. – И тем самым развязал мне руки. Валери, я поверить не могу, что ты связалась с сентиментальным слюнтяем. Он ведь погасит тебя, как холодный ветер гасит свечу. Рядом с тобой должен находиться человек с таким же огненным темпераментом, как у тебя.

– А вот Одри как-то сказала, что Арнольд идеально мне подходит. Я слишком горяча, и меня нужно время от времени остужать.

– Одри не права.

– Докажи.

Он придвинул стул ближе к ней.

– Валери, я знаю тебя всю жизнь. Ты человек настроения. Это мне в тебе всегда и нравилось. Ты живая, быстрая, как ртуть. В тебе столько огня, что можно сгореть заживо. Твое настроение меняется по пять раз в минуту. Такой, как ты, нужен мужчина тебе под стать. А Арнольд другой. Он потушит твой огонь навсегда.

– Коул, ты сам-то разберись, чего хочешь! – разозлилась она. – У тебя самого семь пятниц на неделе. Ты мне совсем голову заморочил.

– А все потому, что я долгое время не мог определиться, как жить дальше. – Его глаза лукаво блеснули. – Но теперь я принял решение. И ты знаешь, о чем я говорю.

– Сделаешь мне предложение?

– Если хочешь – сделаю.

– Если я хочу? А твои желания не учитываются?

– Ты мне нужна. А в каком качестве – подруги жизни или жены – для меня не важно. Если брак для тебя – дело принципа, то я женюсь на тебе с радостью.

– Так уж и с радостью? – ухмыльнулась она и принялась убирать со стола. – А вообще ты меня просто поражаешь, Коул. Кто бы мог подумать, что ты когда-нибудь сделаешь мне предложение? Я, наверное, должна прыгать до потолка от счастья. Но вот что странно: прыгать не хочется. Более того, твое предложение кажется мне форменным издевательством.

Он отобрал у нее пустые тарелки и поставил их в раковину. Затем обнял Валери за талию, заглянул в глаза и проникновенным голосом произнес:

– Почему ты мне не веришь? Я никогда еще не был так искренен. Ни с кем. И, поверь, никому не предлагал выйти за меня.

– Я должна чувствовать себя польщенной?

– Прекрати ёрничать. Какая ты колючка, Валери! Хуже кактуса.

Она не оценила его шутку. Коул был так близко, что его дыхание щекотало кожу на ее виске. Его манящие приоткрытые губы словно просили, чтобы их поцеловали. Однако Валери тут же заставила себя вспомнить об Арнольде.

Ах, Арнольд! Его милое лицо, глаза, в которых светится нежность, ласковые руки… Он такой родной и милый. К нему хочется прижаться, обнять его и не отпускать.

С Коулом все по-другому. Он живое воплощение страсти. Непредсказуемый, бурный, как океан.

Да сколько же можно их сравнивать?!

– Поцелуй меня, – прошептал Коул ей на ухо.

Она отвернулась, и его губы скользнули по ее щеке.

– Нет. – Валери толкнула его в грудь ладонями.

– Я хочу, чтобы ты первой меня поцеловала, Валери. И как только тебе удается бороться с искушением? Раньше ты не была такой сильной.

– Хватит говорить о том, какой я была и какой стала.

– Поцелуй меня, – снова попросил он, всем телом прижимаясь к ней.

– Нет!

– Тогда я сам это сделаю…

Валери сопротивлялась недолго. Силы были неравными. Она сдалась, понимая, что Коул не отступит.

Страстный поцелуй длился всего несколько секунд. Коул сам отстранился от нее. Он играл с ней, как кот с мышью. Дразнил, нападал, потом отпускал и наблюдал за ее реакцией. Однако Валери вдруг почувствовала, что может противостоять натиску Коула. Хотя еще вчера была уверена в том, что он легко сломит ее волю.

– Не смей ко мне прикасаться! – сказала Валери, медленно отступая назад.

– Не прикоснусь, – пообещал он, – до тех пор, пока ты не сделаешь окончательный выбор. Надеюсь, ты не заставишь меня слишком долго ждать. Мне звонили из офиса. Я должен вернуться в Токио через три дня.

– Да с чего ты взял, что я вообще буду выбирать?! – воскликнула она. – Я собираюсь выйти замуж за Арнольда!

– Он не сможет жениться на обманщице. Я знаю таких людей: он слишком правильный, чересчур правдивый. Да и кому понравится жить с женщиной, которая постоянно думает о другом? У тебя три дня, Валери.

Сказав это, Коул вышел за дверь.

– Не смей ставить мне условия! – крикнула Валери, но он ее уже не услышал.

Утро выдалось безрадостным. Валери провела в кухне почти два часа – пришлось мыть всю посуду, которая осталась со вчерашнего ужина. Братья уехали на работу, Коул куда-то пропал, а Рене нездоровилось.

Одри готовила обед и что-то бормотала себе под нос, несколько раз четко произнеся имя Арнольда.

– Что ты там бубнишь? – раздраженно спросила Валери, намыливая очередную тарелку.

– Ты передумала выходить замуж?

– Может, и так.

– Вот глупая!

– Ты ведь сама советовала мне не торопиться с замужеством.

Одри удивленно охнула.

– Такого я тебе не говорила!

– Ну как же. Ты сказала, что я не должна жить с человеком, которого я не люблю.

– Так ты его не любишь?

– Не знаю. Не могу понять.

– Ты права, – неожиданно согласилась Одри. – Тебе еще рано замуж! У тебя мозги набекрень. Когда ты уже повзрослеешь?

– В чем ты меня обвиняешь?

– В том, что ради смазливой мордашки ты отказываешься от своего счастья!

Валери уронила тарелку в раковину.

– Давай обойдемся без загадок? Я не понимаю, о чем ты!

– О твоем безумии. О Коуле! Он появился, улыбнулся тебе, и ты упала к его ногам, как созревшее яблоко.

– Зато он почти вылечил маму!

– Ее перепады настроения как были, так и остались. Если хочешь, чтобы она действительно выздоровела, – отведи ее к психиатру.

– Она почти согласилась на это.

– А завтра передумает, будь уверена. Раз уж Коул благотворно влияет на нее, пусть попробует уговорить Рене лечь в клинику.

– Я обязательно попрошу его об одолжении.

– А что будешь делать с Арнольдом?

– Я не знаю, слышишь?! – крикнула Валери и взмахнула руками так, что в разные стороны полетела мыльная пена. – Я запуталась! Мне кажется, что я все еще люблю Коула. Однако я также понимаю, что не хочу терять Арнольда.