Текст книги "Развод. Тот, кто меня предал (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Божий промысел… – говорю в пустоту и снова смотрю на календарь.

Когда мы пошли с Мироном на наше первое свидание, выпал первый снег. Улицы мигом запорошило ледяной мукой, а мы ютились в маленькой кофейне, смотрели в панорамное окно на то, как город тонет в метели, как белая пелена застилает набережную, и говорили.

– Маргарита, вы слышите меня? – снова зовет меня врач.

– Да-да, простите, я стала очень рассеянной, – извиняюсь перед ней и стараюсь слушать как можно внимательнее.

– Я так понимаю, вы с мужем в разводе?

– Верно.

– Но рожать планируете?

– Планирую? – переспрашиваю и ойкаю. – Планирую. Да, простите, планирую.

– Тогда вот рекомендации, направление на анализы и в дневной стационар.

– Спасибо, – говорю я и иду на выход, неся в руках бумажку, на которой написано: «Беременность, срок 5 недель».

Аккуратно складываю листик и прячу его в сумочку. Бреду из женской консультации домой пешком. Прохожу через парк, пинаю ногами влажные желтые листья, сбившиеся в кучу вдоль тротуара.

Странная ты штука, судьба. Или правильнее сказать – сука? Даешь мне то, о чем не просила, а когда молила об этом, ты была глуха. Ну и зачем оно мне теперь? Кому так лучше? Ребенку, который будет расти в неполной семье? Мне, которая возьмется поднимать малыша в одиночку, или Мирону – свободному, красивому, богатому мужчине, которому ребенок может стать как кость в горле, лишнее обременение.

Нет. Сообщать новость бывшему мужу я пока не готова. Я полностью вычеркнула его из своей жизни – удалила номер телефона, избавилась от подаренных им вещей, парфюма. Все это совершенно глупо, я знаю. Но я должна что-то делать, куда-то идти. Иначе, если остановлюсь, снова есть риск потерять почву под ногами и начать сходить с ума.

После того, как я узнала о беременности, тени отступили. Я перестала чувствовать страх, озираться по сторонам в собственной квартире. Я не слышу больше странного шепота и шуршания. Я теперь не одна, и боль постепенно сходит на нет.

Этот ребенок – мое спасение, тот, ради кого хочется жить.

Подхожу к уличному киоску и покупаю себе латте и овсяное печенье. Сажусь на лавочку, вдыхаю полные легкие воздуха и принимаюсь есть. Аппетита по-прежнему нет, но теперь я знаю, что отказываться от еды категорически нельзя.

В парке народу немного – редкие собачники, мамашки, катающие коляски со спящими детками. Скоро и я так буду: гулять в этом же парке, баюкать своего малыша. Приятно, что рожать летом, – тепло, хорошо.

На улице становится зябко. Надо бы купить шапку, а то уши мерзнут. Не хватало еще заболеть ненароком в моем положении. Медленно попивая кофе, я выдвигаюсь в сторону выхода из парка. Мой путь лежит в торговый центр.

Войдя внутрь, я сразу направляюсь в свой любимый магазин и покупаю теплую вязаную шапку. Проходя мимо детского магазина, решаю заглянуть в него.

Здесь столько всего! И все такое крохотное. Неужели детки настолько маленькие?!

Беру в руки малюсенький чепчик и глажу его. Потом рассматриваю боди, носочки, которые просто невероятные, как игрушечные. Боже! Да это же совсем на малютку.

Не удержавшись, иду на кассу и оплачиваю вещи. Знаю, что нельзя заранее, что примета плохая, но как тут можно устоять? Зато теперь, когда легкий пакет из детского магазина в моих руках, нет больше сомнений в том, что все происходящее в моей жизни – реально.

Счастливо улыбаясь, выхожу из торгового центра, натягиваю поглубже теплую шапку, и шагаю домой. Столько всего нужно сделать! Для начала стоит зайти в магазин и купить продуктов, приготовить себе вкусный ужин. Потом составить список покупок, которые необходимо сделать к моменту появления малыша.

Хорошо, что не отказалась от квартиры, умница! Я хвалю сама себя и продолжаю улыбаться.

Теперь-то у меня точно все будет отлично!

Глава 10. Провинившийся мужик

– Сынок, пора прекращать себя так вести! Ну что за детский сад развел. Сопьешься ведь! Невелика потеря, найдем тебе новую жену, из нашего круга. Вот у Светочки Разиной дочка есть, Алиша, я давно подумывала тебя с ней познакомить. Такая умничка! Бизнес свой, благотворительностью занимается, три языка знает. Недавно из Японии вернулась.

Какая нахуй Алиша? Какая Светочка?

Убираю телефон подальше от уха и с трудом разлепляю глаза. Мать продолжает что-то тарахтеть в трубку, но я не слушаю. Рассматриваю паутину на люстре, поворачиваю голову и смотрю на пыль на прикроватной тумбе.

Бухаю уже хер знает какой день.

Официальная версия – у меня отпуск. Неофициальная – я в банальном запое.

На все забил, хер положил. Слабак. Она ушла, и я разваливаюсь как тряпка.

Какого хуя я допустил это? Как дошел до этого момента своей жизни? Все разрушил собственными руками. И теперь Рита ушла.

Она, моя женщина, моя жена – где-то там. Живет свою новую жизнь.

Поначалу я думал нанять человека, чтобы следить за ней. Я не могу разрубить этот узел, потому что знаю: она вернется. Не может не вернуться.

Потом принимаю решение дать ей свободу. Временно. Кудряшка не из тех женщин, которые сразу после развода ударяются во все грехи. Моя – нет. Моя чистая, верная, правильная.

Сколько я не выходил из квартиры? Две недели? Три? Довольно. Моей женщине нужен уверенный в себе мужик, на которого можно положиться, а не безвольная размазня.

Все, пострадали – и хватит. Теперь настало время подниматься с колен и идти вперед, строить планы, как вернуть свою Кудряшку. Идей – ноль.

Что делают провинившиеся мужики и можно ли назвать меня провинившимся?

Вот мудаком меня точно можно назвать.

Какой там стандартный подход? Цветы, письма с любовными признаниями? Бред. Нахер ей не упало это все от меня. Да и рано еще. Если у меня не отболело, то про нее и речи быть не может. Значит, пока надо переждать.

Но мысль о том, что за ней все-таки стоит приглядывать, не оставляет меня. Она ж хрупкая, маленькая. А вдруг к ней уебок подкатит какой-нибудь? А Кудряха воспитанная, даже нахуй его не пошлет. Значит, нужен кто-то, кто пошлет вместо нее.

Надо бы узнать у своих безопасников насчет хорошего и проверенного человека.

– Да что же это такое! Все как об стену горох! Мирон?! Миро-он?! С тобой мать разговаривает, будь добр, поддержи беседу!

Сажусь на кровати и разминаю шею, оглядываюсь. С тех пор, как Рита ушла, я перебрался на ее сторону кровати. Укрываюсь ее одеялом, сплю на ее подушке. Она и не пахнет уже ею, теперь там только мой запах – спертая вонь одиночества.

Проебал. Проебал.

– Да, мама, – поднимаю телефон и прикладываю к уху.

– Как ты смотришь на то, чтобы приехать к нам сегодня и познакомиться с Алишей?

Раньше я особо не придавал значения тому, как Кудряха общается с моими родителями, в частности с матерью. С самого начала у них не задалось, мать бесилась, выставляла ультиматум за ультиматумом, но потом все изменилось.

Казалось, золотая середина найдена, и они стали улыбаться друг другу. Только улыбка эта была сквозь зубы. Рита никогда не жаловалась мне на мою мать, хотя я видел, как она ее шпыняет, поучает.

Я наивно полагал, что, если мать перейдет некую черту, Рита придет ко мне, поделится переживаниями, а я обязательно подключусь к проблеме и остановлю мать.

Упрямая дурочка. Терпела, мучилась, переживала все внутри себя. Возможно, если бы мы были честнее друг с другом, не случилось бы этого всего.

– Какая Алиша, мам? У меня есть жена.

– Бывшая! – мать аж взвизгивает истерично. – Бывшая жена, Мироша! Быв-ша-я! Забудь ты ее как страшный сон.

– Прекрати так говорить о ней, – башка раскалывается, горло саднит от огромного количества сигарет.

– Буду говорить как хочу. И даже повторю тебе то, что сказала тогда – она тебе не пара!

– Пара – не пара, но я люблю ее, мам, – бормочу устало. – Какая разница, жена она мне или нет, если внутри душу на части рвет?

Мне хочется услышать от матери слова поддержки, сочувствия что ли. Но я зря надеюсь. Похоже, ее вся ситуация с моим разводом приводит в восторг.

И как я раньше не замечал ее истинного отношения к Рите?

– Ничего, милый мой. Любовь, она знаешь какая? Непостоянная. Сегодня любишь одну, завтра другую. Так ведь? – спрашивает с хитрой усмешкой, явно намекая на истинную причину нашего развода и мою измену.

– Нет, мам. Любовь, она одна.

– В общем так, Алишенька сегодня будет у нас. Приезжай, скажем, к семи вечера. Алевтина приготовит рыбку, откупорим бутылочку вина...

И отметим твой развод, сынок, – так и хотелось закончить.

– Откупоривай, мам. Я не приеду.

– Как это?

– А вот так. У меня дел невпроворот, а на Алишу твою мне откровенно насрать! – Мать на том конце провода ахает. – Пока.

И кладу трубку, не дожидаясь ответной реплики. Какой смысл? Знаю я, что мать дальше втирать мне будет. Теперь только один выход – избегать ее изо всех сил.

Глава 11. Новая реальность

От меня за версту разит жасмином. Я окончательно тронулся головой, раз продолжаю пользоваться гелем для душа своей жены.

Флакончик заканчивается, надо бы новый купить. Точно такой же.

Я скатился на дно, но мне откровенно похуй на это. Хоть так, но она рядом. Знаю – это фантом, но перестать не могу.

Выхожу из душа, бреюсь. Надо бы еще подстричься. Джигурда, блять.

Обматываю бедра полотенцем и иду на кухню. Включаю кофемашину, делаю себе эспрессо.

Снова звонит телефон. Герман, мой зам.

– Привет, – отвечаю ему как можно бодрее.

– Воскрес? – хмыкает пройдоха.

– Твоими молитвами, – усмехаюсь в ответ.

– Если бы моими молитвами, ты бы уже на том свете тусил, а я в твоем кресле сидел.

– А харя не треснет?

– Если только немного, – хохочет друг и говорит уже серьезнее. – Мир, там Левашов нарисовался. Про тендер от администрации весточку принес. Надо бы подготовиться.

– Стоящий тендер? – спрашиваю с интересом.

– Если бы нестоящий, я б не трогал тебя.

– Понял, буду через час.

– Ну, давай, босс. Жду.

Надо бы поесть. А то забыл, когда последний раз еду во рту держал. Надеваю черный деловой костюм и черную рубашку. У меня траур по семейной жизни, хули. По пути на работу заезжаю в барбершоп и окончательно привожу себя в порядок.

В тачке у меня начинает трезвонить телефон. Марина. А этой какого хера надо? Скидываю звонок и выхожу из авто. Размашистыми шагами захожу в офис, киваю охране, которая становится по стойке смирно.

Вхожу в приемную. Валентина, моя секретарша, подрывается и хлопает глазами. Красивая, молодая, сочная деваха. Мужской взгляд подмечает все это, всегда подмечал. Но сейчас, как никогда, мне совершенно неважны ее прелести. Она словно красивая картина – оценил и пошел дальше. Мне нужна моя женщина. Не абстрактный, эфемерный образ, а родная, самая любимая и единственная девочка.

– Мирон Алексеевич? – вытягивает меня из размышлений Валя.

– Валя, закажи мне завтрак и двойной эспрессо. И позови Германа.

Работа спорится. Пока меня не было две недели, дел накопилось немало. Разгребли кое-что с Германом, тендер обсудили. Носом землю по нему рыть придется, но оно того стоит. Строительство новой краевой больницы. Ставки очень высоки, надо будет выложиться на все сто процентов.

Ближе к вечеру Марина снова начинает обрывать телефон.

– Чего тебе? – выпаливаю вместо приветствия.

– Вот, значит, как ты заговорил со мной? – шипит коброй на меня.

– Марин, я не понял. Я тебе звезды с неба обещал, что-ли? Жениться? Бизнес отписать? Схуяли ты, коза драная, решила наезжать на меня?!

– Я беременна! – выпаливает она.

– И? – не понимаю, при чем тут я. – Мы трахались с тобой в гондоне, каждый раз.

– Ну и что! Они не дают стопроцентную гарантию! – верещит Марина истерично.

– От меня-то тебе что надо? – я по-прежнему не догоняю нихера.

– Это твой ребенок!

– Марин, ты ебнулась? – я охуеваю.

Реально охуеваю. Потому как всегда осторожен в этом плане, да и то, что у нас с Ритой не получалось заделать ребенка, тоже наводит меня на кое-какие мысли.

Это не может быть мой ребенок, хоть убей.

– Я в здравом уме и говорю тебе. Это твой ребенок. Точка. – Идиотка настаивает на своем, упорно твердя одно и то же.

– Марин, нет. Ты вправду ебнулась. Сколько у тебя любовников? – эта баба всегда была слаба на передок.

Еще в универе могла учавствовать в тройничках. Не только с мужчинами, но и с женщинами. У нее неуемная тяга к сексу. Нимфоманка она или нет – хер знает, никогда не задумывался над этим вопросом.

– Только ты! – снова выпаливает она.

– То есть с мужем ты не ебешься? – вскидываю бровь и постукиваю ручкой по столу.

– Он же мой муж, конечно, мы спим!

Ну не дура ли?

– Мариш, иди нахуй, правда. Мне и без тебя есть из-за чего переживать.

– Ты все по Риточке своей страдаешь? – говорит с таким ядом, что хребет ей переломать охота.

– Рот закрой, сука. И чтобы я имени ее из глотки твоей глубокой не слышал!

– Вот, значит, как ты заговорил?! Как член свой толкать в эту самую глубокую глотку – ты тут как тут, а как помочь девушке с ее проблемами, так хренушки?

– Все совершенно верно.

– Значит так. – Ее тон резко меняется, Марина начинает говорить по-сучьи холодно. – Ты держишь свою жену на привязи, в частности, ее рот. Чтобы ни единого слова на прилетело в мой адрес. А я взамен никому не скажу, что это твой ребенок. Мирон, если она что-то расскажет Толику, я не ручаюсь за себя.

В меня будто кипятком плеснули. От ее наглости аж снова кровь от лица отливает. Клянусь, удавил бы.

– Слушай сюда, Мариша. Если ты, тварь, еще хоть раз скажешь что-то в адрес моей жены, клянусь, я переломлю тебе все кости. Сотру в порошок. Не пожалею ни денег, ни связей. И насчет ребенка не смей больше втирать мне. Эти вещи определенным анализом на раз-два проверяются. Ты же хочешь сохранить свой брак с Толиком? Вот и исчезни, пока я сам не пошел к нему и не выдал все о тебе.

Сбрасываю звонок и откидываю трубку. У Марины совсем поехала крыша. Понимаю, почему она переживает. Если Толик узнает – молча разведется с ней, заберет все свое и оставит Марину с тем, с чем взял, а точнее, ни с чем. Ее умирающий бизнес и сиськи силиконовые не в счет.

И тогда Мариша пойдет по белу свету, потому что кроме как сосать члены она не умеет больше ничего.

Но угрожать моей жене точно не стоит – если с головы Кудряхи упадет хоть одна кудряха, я Марину в мокрое место превращу. Решено – найду Рите невидимую охрану. Пусть аккуратно присмотрят, так мне спокойнее будет.

Глава 12. Фото

Смотрю на ее фотографии и не могу налюбоваться.

Вот она гуляет по магазинам со своей лучшей подругой Аленой. Вот в продуктовом выбирает еду. Отдыхает в парке. Идет пешком на работу.

Она другая. Но все равно какая-то родная. Вся такая моя, для меня.

За Ритой следят уже несколько недель, и, как только у меня появились первые фото, я как маньяк, как конченый сталкер, начал дрочить на нее.

Остервенело, представляя, как ласкаю ее грудь, целую живот, просовываю язык между складочек и вылизываю ее, а она течет, все сильнее и сильнее. Стонет, кричит мое имя, выпрашивает еще больше.

Больной ублюдок.

Смотрю на других телок и не вижу нихера – они за пеленой тумана. При воспоминании о Марине блевать тянет.

Снова беру в руки фото с гуляющей по парку Ритой и глажу подушечкой пальца ее губки. Она улыбается. Не так, как раньше, но все же улыбается. С оттяжкой, но искренне. Я представляю себя рядом с ней. Идущим рядом, берущим ее за руку.

Так, как будто не было всего этого пиздеца, как будто мы – по прежнему мы. Молодые, дерзкие, бесшабашные и бесстрашные. Искренние, любящие друг друга всем сердцем, не боящиеся ничего – ни будущего, ни осуждения родных.

Нет этого ничего. Было когда-то давно, в прошлом. Осталось лишь в давнишних воспоминаниях и на старых фото, которые я храню в семейном альбоме.

Набираю номер Семена – человека, который присматривает за Ритой.

– Слушаю, Мирон, – отвечает тот.

– Как дела? – спрашиваю у него.

– Все как всегда. Сейчас объект на работе в детском саду. В обеденный перерыв выходила в парк, кормила уток в пруду.

– Что там с ее походами к врачу?

Меня это беспокоит, мы не можем понять, что происходит.

Дело в том, что Рита раз в несколько недель сдает анализы – услужливая регистратор из клиники любезно продемонстрировала нам заказ моей жены. Анализ крови, витамины, еще какие-то общие показатели.

Потом Рита начала ходить на прием к диетологу. Это тоже было странно, потому что она очень сильно похудела.

Консультация с другим врачом немного приоткрыла мне глаза: вполне возможно, что Рита очень сильно похудела и забила тревогу. Диетолог держит руку на пульсе, контролирует ее состояние, корректирует питание и лечение.

И действительно, Кудряшка стала потихоньку набирать вес. Семен как-то прислал мне фото из кафе, в котором Рита обедала, и я охерел от ее худобы. Через некоторое время было еще одно фото, и еще, и еще. Она поправлялась на глазах, и это до усрачки радовало меня.

Но тем не менее, я не мог отделаться от мысли, будто что-то упускаю, теряю из рук невидимую нить. Что-то невероятно важное.

– Семен, она вчера снова в клинику ходила, да?

– Да. К сожалению, я пока не могу дать вам ответ, к какому именно врачу, моего информатора уволили, а к новой сотруднице я еще не нашел подход.

– Давай, Сем. Рой, копай, мне нужно знать, что с моей женой. Возможно, она болеет чем-то? – последний вопрос был адресован скорее самому себе.

– Судя по ее внешнему виду и поведению, с Маргаритой все в порядке.

– Не надо анализировать ее поведение и внешний вид. Твоя задача – отчитываться мне о ее передвижениях и защитить в случае необходимости.

– Так точно, – отвечает Семен и кладет трубку.

А я вновь возвращаюсь к фотографиям. Пересматриваю их, считываю каждый каждое выражение лица, взмах ресниц и улыбку.

Прохожу по квартире и втягиваю носом воздух. С каждым днем тут все меньше хочется находиться. Эта квартира перестала быть моим домом, как только Рита ступила за порог и покинула ее.

Решение приходит мгновенно, и я набираю нужный номер.

– Валя, у нас недавно сдался объект за городом – коттеджный поселок. Посмотри, там на самой окраине, у леса, стоит большой дом. Пригони туда дизайнера, пускай спланирует интерьер и отделку. Как можно скорее.

У меня по всему городу достаточное количество недвижимости – жилые помещения, коммерческие. Как генеральный директор строительной фирмы, я могу позволить себе выбрать лучшее.

Этот дом в новом коттеджном поселке я выбрал для нас с Ритой давно, еще когда не было никаких намеков на то, что «нас» может не стать.

– Да, конечно, Мирон Алексеевич, – говорит Валя. – Завтра все устрою.

Дни тянутся один за другим. Рассветы, закаты. Работа. Череда однотипных событий и встреч. Ремонт практически полностью завершен. Когда есть деньги, тебе сделают и привезут все что угодно в кратчайшие сроки.

Утром, как обычно, кофе и поездка на работу, а вот вечером… Вечера я провожу с фотографиями Риты. Она меняется: щеки румяные, глазки блестят. Счастливая.

Она счастлива не со мной.

Этот факт бьет в самое сердце. Причиняет практически смертельную боль. В последние месяцы Рита не улыбалась мне вот так открыто, искренне. И я бы заподозрил ее в том, что все это из-за другого мужика – будущего смертника – но нет, отчеты исправно показывают, что Рита одна. На свидания не ходит, домой, кроме подруги, никого не водит.

Неужели она вырвалась из клетки и вдохнула воздуха свободы? Неужели ей было настолько херово со мной?!

К концу второго месяца после нашего развода я собрал все свои шмотки и перебрался в новый дом. Родителям отдал ключи от старой квартиры. Теперь держу дистанцию, не подпускаю никого к себе. Мать свихнулась со своими Алишами – Светами, подкладывая под меня не пойми кого.

Я окончательно тронулся, раз спланировал весь дом так, как мечтала бы Рита. Спальня с большая кроватью, рядом с ней туалетный столик с зеркалом на стене. Отдельная просторная гардеробная и ванная. Огромная кухня-гостиная, пара гостевых комнат. На улице банька и беседка.

И детская.

В зелено-желтых тонах. Для будущего ребенка, пол которого спланировать невозможно.

Она вернется. И мы снова будем счастливы. У нас родится ребенок. Или даже несколько. Катаю эти мысли по кругу и взываю к кому-то там, наверху. Молю, чтобы все это оказалось правдой, чтобы мы снова рядом, снова друг с другом.

Ебнулся я.

Конкретно так тронулся башкой.

Сажусь на диван, откупориваю бутылку вискаря, наливаю в стакан, смотрю. Закуриваю сигарету, втягиваю дым и выдыхаю его. Через месяц новый год. Обычно мы с Кудряшкой на праздники уезжали в горы. Море снега, лыжи, запах хвои – и только мы вдвоем.

Только сейчас понимаю: это все было действительно правильно. Наше единение и отсутствие связи с внешним миром. Мы наслаждались друг другом, подолгу сидели у камина, смотрели на огонь, а потом неистово занимались любовью прямо у этого камина.

Ностальгирую, предаваясь воспоминаниям, а после звонит телефон.

Именно этот звонок и разделяет мою жизнь на до и после.

Глава 13. Ожидание 

– Я тебя прошу, прекрати скупать детские шмотки! – Алена ходит по квартире и заглядывает в пакеты, которые снова привез курьер.

Я не могу остановиться. Знаю, что покупать заранее вещи для ребенка – плохая примета, понимаю все. Но в моей жизни за последнее время произошло уже достаточно плохого, я не хочу больше об этом думать.

Теперь только позитив, только улыбки и радость. И бесконтрольная покупка детских вещей онлайн.

– Аленка, ну не могу я, – мягко улыбаюсь и включаю чайник.

Подруга плюхается на стул и вытягивает ноги:

– Ритка, Ритка, – журит меня она, – когда Мирону скажешь-то, м-м?

Имя бывшего мужа режет слух точно так же, как и два месяца назад. Время не помогло, я дергаюсь при упоминании о нем.

– Не знаю, Ален, – сажусь рядом и глажу живот.

Он пока совершенно незаметен, тем более что я стараюсь носить свободные вещи. Кроме родителей, Алены и начальницы никто не в курсе моего интересного положения.

Умом понимаю, что Мирон имеет право знать о том, что я беременна. Но эгоизм и желание уколоть его сильнее мук совести, поэтому я молчу.

Хотя нет, не только поэтому.

Я боюсь, что эта новость не вызовет в моем бывшем муже ни единой эмоции. Мы же расстались, теперь у него новая жизнь, возможно, даже новая любовь.

И тут вдруг я. Да еще и с багажом. Привет из прошлого, так сказать.

А что, если он меня отправит туда, откуда пришла? Не поверит в то, что ребенок его? Или же поверит, примет и будет всегда где-то рядом мелькать.

Вместе со своей новой женщиной.

Мне нельзя волноваться, это плохо для ребенка. Дело в том, что беременность проходит не так, как хотелось бы. Жуткий токсикоз, тонус, не очень хорошие показатели. Меня от одного имени бывшего мужа бросает в дрожь, а что же будет, когда я его увижу или поговорю с ним?

– Ты же понимаешь, что рано или поздно тебе придется позвонить Мирону и сообщить о том, что ждешь ребенка?

Чайник закипает, и Алена, не дожидаясь меня, встает и начинает заваривать нам чай. Я благодарна подруге за то, что она рядом. Даже несмотря на собственные проблемы, она часто приезжает и помогает мне.

– Я скажу ему, Ален. Но чуть попозже. Пускай пройдет первый триместр. Он самый сложный и опасный, слишком высок риск выкидыша.

Подруга ставит передо мной дымящуюся чашку и садится напротив.

– Погоди, почему ты заговорила про выкидыш? Неужели думаешь, что Мирон будет не рад малышу? – нахмурив брови, спрашивает Аленка.

– Ален, а вдруг он уже нашел себе другую? Живет с ней счастливо, и тут я. С пузом. Думаешь, он обрадуется? – хмыкаю печально и отпиваю чай.

– Во-первых, с чего это вдруг ты решила, что он не одинок? А во-вторых, Гош, ну е-мое! Вы восемь лет мечтали о ребенке, и вот он, нате, распишитесь. Ребенок – это всегда счастье. Конечно, в идеале дети должны рождаться в полной семье, и это прекрасно, но что ж поделать, если судьба распорядилась иначе. Так что ответ на твой вопрос – думаю, Мирон будет счастлив. А еще думаю, что он сделает все возможное, чтобы вернуть тебя.

Я резко вскидываю голову и впериваюсь взглядом в подругу. Та преспокойно размешивает сахар в кружке и смотрит на меня со смешинками в глазах.

– Он изменил мне, Ален. О возвращении речи и быть не может. Тем более если бы Мирон хотел вернуть меня, уже дал бы о себе знать, – признаться, это меня немного ранит.

Где-то в глубине души я надеялась на то, что он будет пытаться меня вернуть. Будет приезжать, звонить. Глупо, знаю. А еще бессмысленно.

Грош цена его словам о любви. «Я не отступлюсь от тебя», – его слова. Просто набор букв, не более того.

– Ты такая смешная, Ритк, ну правда, – Аленка постукивает рукой по столу и смеется. – А ты чего ждала? Что он придет на порог и будет у тебя в ногах валяться?

– Примерно, – бурчу я.

– Ну пришел бы, и что? Пустила бы? – спрашивает Алена уже спокойнее.

– Нет, конечно, – качаю я головой.

– Ну вот поэтому он и не приходит, – Алена задумчиво крутит в пальцах прядь. – Полагаю, он выбрал выжидательную тактику.

– Да с чего ты вообще взяла, что ему есть до меня дело? – я сержусь и прикрываю руками живот, который начало тянуть.

Алена смотрит на меня с жалостью, поджимает губы и произносит с грустью:

– Да просто я не могу поверить, что вы двое сможете разойтись навсегда. Вы же любите друг друга. Вспомни, как раньше было, – вы оторваться друг от друга не могли.

Я резко выставляю вперед руку, останавливая подругу.

– Он трахал другую, Ален. Полгода. Ну какая любовь?!

– Я не оправдываю его, но, Рит… Не может быть все настолько фатально.

Алена сидит у меня еще какое-то время. Впереди выходные, я намереваюсь прибрать квартиру и спланировать детскую. Вещей малышу я накупила на год вперед, осталась мебель и мелочевка.

Одежду я старалась брать нейтральных цветов – белую, зеленую, желтую, так как понятия не имею, кто там внутри. Мальчик или девочка? Мне вообще без разницы, лишь бы здоровенький. А Мирон… думаю, он бы хотел сына. Или дочь.

Точно не знаю.

В сумочке у меня лежит направление на первый скрининг, который назначен на понедельник. Там-то я и узнаю пол ребенка.

Всю субботу я занимаюсь домом, а воскресенье решаю посвятить себе. До нового года еще месяц, но витрины магазинов уже украшены, а в торговых центрах продают елочные игрушки, гирлянды и прочие атрибуты праздника.

Накатывает грусть – каждый новый год мы с Мироном встречали вместе. Что ж, в этом году праздник мы тоже встретим вдвоем. С моим маленьким.

Решаю зайти в кофейню. У прилавка заказываю чай с пирожным и сажусь за столик. Пока готовят мой заказ, разглядываю прохожих в окно. Кто-то спешит по делам, кто-то просто прогуливается. Парочки держатся за руки.

– Рита? – окликает меня знакомый голос из прошлого, и я оборачиваюсь.

Глава 14. Развестись и разлюбить

– Толик? – я вскидываю бровь и бегло прохожусь взглядом по мужчине.

Он постарел как-то, поседел, появились морщины и живот. Мы давно не виделись. Я не интересовалась жизнью Марины и ее отношениями с мужем после всего произошедшего. Это было последнее, что я хотела бы узнать.

Это были друзья мужа, мажоры из общей тусовки. На меня все они всегда смотрели снисходительно, будто ждали, когда же Мирон наиграется в благодетеля.

Дождались.

– Поверишь? Не узнал тебя, – усмехается мужчина, окидывает взглядом мою буйную шевелюру и замечает: – Ты сменила прическу. Тебе идет, правда. Можно я присяду?

Я не хочу, чтобы Толик садился, не хочу разговаривать с людьми из своего прошлого, но решаю не дрожать перед тенями, а поговорить с ними.

– Присаживайся, – разрешаю ему.

В это время как раз официант приносит мой заказ, и я принимаюсь за еду.

– Как поживаешь? – спрашивает Толик. – Слышал, вы с Мироном развелись.

– Развелись, – киваю ему. – А я… у меня все хорошо, – улыбаюсь слишком нервно.

Толик достает зажигалку и вертит ее в руках. В глазах тоска смертная, на губах болезненная улыбка.

– Ты давно знала? – тихо спрашивает он.

– О чем? – я решаю сыграть дурочку.

– Брось, Рит, – устало отмахивается Толик, – ты знаешь, о чем я.

Опускаю взгляд на пирожное.

Должна ли была я прийти к мужу Марины и рассказать ему о том, что видела? Наверное, так было бы правильно. Но я совершенно не думала на эту тему.

– Знала давно, увидела своими глазами три месяца назад, – отвечаю честно. – Не спрашивай, почему не сказала, я о тебе вообще не вспомнила тогда.

Толик опускает взгляд на свои руки и сжимает кулаки, аккумулирует в них злость, а я машинально опускаю руки под стол и обхватываю живот в защитном жесте.

– С-сука, – рычит Толик, а я испуганно дергаюсь, что не остается незамеченным мужчиной. – Прости, не хотел тебя напугать.

Я выдавливаю из себя улыбку и начинаю продумывать пути отступления. Плевать уже и на чай с пирожным и на то, что я хотела согреться.

– Знаешь, я ведь понять нихера не мог, – начинает исповедоваться Толик. – Вы развелись, отчего-почему – хер проссышь. Мирон как испарился, в игнор меня отправил. Марина с катушек слетела – истерика за истерикой. А примерно месяц назад мне звонит скрытый номер – доброжелатель, – мужчина усмехается зло. – Говорит: трахается твоя жена, и фотки на телефон скидывает. А там и друг мой лучший, и брат, и, блять, отец.

У меня распахиваются глаза, а сердце пускается вскачь.

– Что? – переспрашиваю осипшим голосом, потому что поверить не могу в то, что это правда.

Толик поднимает на меня взгляд и растягивает рот в мучительной улыбке.

– Вот так, Ритуся, вот так. Я даже не мог разобраться, кому первому идти морду бить – брату, отцу или лучшему другу.

Я не могла вымолвить ни слова, лишь рот изумленно открывается. Я никогда не испытывала теплых чувств к Марине. Она была слишком вызывающей и вела себя соответственно.

– Моя жена – что-то вроде нимфоманки, Рит, – поясняет мужчина. – Когда мы поженились, договорились, что, если ее прижмет, она скажет и мы решим, что с этим можно сделать. Я ж полюбил ее, тварь, до разрыва сердца. Блядь она последняя, но любовь к ней еще более ублюдская, чем она сама.

Толик на глазах мрачнеет, сникает, опускает голову и смотрит безжизненно на солонку.

– Мне жаль, Толь, – говорю ему единственное, что приходит в голову.

Мужчина будто отходит ото сна и смотрит на меня так, словно видит впервые.

– Жаль, – повторяет он задумчиво. – А знаешь, отчего мне жаль? Оттого, что суку эту разлюбить не могу, вот тут она, – тычет себе в сердце, потом в голову, – вот тут и тут, везде, блять.

– Не будешь разводиться с ней?

– Уже развелся. Только, знаешь ли, развестись и разлюбить – это две разные вещи.

Уж мне ли не знать, Толик…

Какое-то время мы сидим и общаемся, вполне себе миролюбиво. Он интересуется моей работой и тем, как живу. После мы выходим на улицу, подходим к пешеходному переходу.

Мне нужно на противоположную сторону, куда нужно Толику, я не знаю. Кажется, он и сам не знает, куда приткнуться. Прощаемся, даже тепло обнимаемся. Я машу ему рукой и провожаю взглядом, пока он не скрывается за углом здания.