Текст книги "К чёрту на рога! (СИ)"
Автор книги: Дарья Земская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Среди ночи позвонила маменька и истерично проорала что-то про пожар. Сначала я не поняла, какой такой пожар, и на фига он вообще нужен. Но когда до меня дошло-о-о-о...
Бегаю по квартире, ищу хоть какие-нибудь чистые джинсы. Потом плюю и одеваю первые попавшиеся, самостоятельно разрезанные и зашитые толстой ниткой.
Вика со мной не пошла, аргументируя это тем, что не хочет смотреть на разделку поджигателя. Вот поучаствовать – всегда пожалуйста. Но я же не дам. Правильно, не дам. Сама расчленю, через мясорубку пропущу, в канализацию спущу, а кости собаки приблудные растащат.
Именно это и было написано у меня на личике, когда мы с Упырём давали показания о том, где были на момент поджога. То есть, давала я. Упырь в это время, в облике кота, шнырял вокруг дома, и что-то вынюхивал. То, что это был неудачный поджог, сени лишь слегка обгорели со стороны улицы, было понятно сразу.
В доме было не продохнуть из-за дыма, потому мы сидели на улице и терпеливо ждали, пока все разъедутся. Мне надо было уточнить у брата кое-какие детали, на которые намекал Упырь, рисуя лапами в воздухе женский силуэт. В силуэте угадывались знакомые мне формы, большие сиськи и плоская задница. Среди моих знакомых таких девок не было. Мы все, как на подбор, безсисечные. Маменька вряд ли какой дуре успела в суп плюнуть. Она, конечно, может, но не так явно, что бы дело дошло до поджога. Методом не хитрых математических вычислений оставался мой братик.
– Колись, яйценосец, с какой курицей опять чего не поделили? – шиплю я, брызгая слюной.
– А чего сразу я? – пытается отбрехаться Лёшка, но у него плохо получается.
– А кто, я?! – визжу шёпотом.
Нечего соседям меня слышать, я тут смертоубийство планирую. Одной, шибко умной, долбанушки, у которой весь мозг в сиськи стёк.
– Я, что ли, с девками сплю?! Говори, падла, что у тебя с этой гнидой церковной?!
– Что чём тут Оля?! – так же, шёпотом, взвыл брат. – Я с ней только помирился!
– Лёша, ты – дебил, или всё-таки прикидываешься? – ласково спрашиваю я, и тяну руку, что бы воспитательно выкрутить брату ухо.
Прямо как в детстве, когда эта мелкая зараза в новом костюмчике ходила купаться в гудроне. Я правду говорю, костюмчик после такого похода по стройкам именно так и выглядел. Как и брат, собственно.
Мою руку тут же перехватывают и братец, набычившись, вякает:
– Ещё раз так сделаешь, я тебе... – и подумав намного, заканчивает, – руку сломаю.
Именно этот момент Упырь выбрал для того, что бы вмешаться.
– Слышь, ты, пришибленный допотопным приворотом, – мявкнул кот, перекидываясь в человекоформу, – мне ничего сломать не хочешь?
Немая сцена. Маменьке уже всё глубоко фиолетово, она под бутылкой новопассита, уже ничему не удивляется. Братик же лишь что-то пискнул и сполз по закопчённой стеночке. Сознание хоть не потерял, и ладно. Мелкий демонёнок так раз двадцать на дню делает. Был кот и раз, девка в камуфляже.
Как-то я, по дури, попросила Упыря показать вот всё то же самое, но в замедленном действии. Мне же любопытно. Упырь и показал. Потом мы с Викой дружно блевали. Она в унитаз, я в ванну. Одно дело видеть подобное на мониторе, другое – в метре от себя, в живую. Ломающиеся кости, рвущиеся сухожилия и мясо, суставы, вывернутые под неестественным углом, слезающая, с клочьями мяса, шкура... Зрелище не для слабонервных.
– А это не больно? – наивно проблеяла я, отблевавшись.
– Нет, что ты, – оскалился тогда Упырь. – Это адски больно. Больше не проси показывать трансформацию. Просто перекинутся – пожалуйста, кому и как угодно. Но не трансформацию.
А сейчас все на нервах, все скачут, всем весело. Я так вообще всерьёз убивать хочу. Вот неадекватная реакция на всё и лезет изо всех щелей.
– Киса – оборотень? – первой отошла маменька, и опять приложилась к новопасситу. – У меня уже галлюцинации?
– Киса – демон, – щелкает зубами Упырь. – Значит так, слушать, не перебивать, дурацкие вопросы не задавать, впитывать информацию. Здесь была девка. Сисястая, коротко стриженная, бормотала себе под нос какую-то откровенную бредь, что она, мол, орудие Божьего гнева и убийцу надо покарать. Есть у вас такое фанатички в окружении?
– Есть, – дружно ответили мы в три голоса.
Теперь Лёшке было некуда деваться. Ему совершенно не улыбалось быть сожжённым заживо. Братец быстро назвал адрес и рассказал про планировку Оленькиного дома.
Порывшись в сумке, выдаю брату ключи от одной из купленных недавно квартир и отдаю ценные указания на последок.
– Езжайте по этому адресу, там вас встретит девица. Если чего будет надо, она принесёт. В доме всё равно будет невозможно находиться ближайшие пару дней. Документы в зубы и вперёд. Ах да, девицу зовут Вика, скажите, что от меня.
– А ты? – спросила маменька, заподозрив чего-то не того.
– А я пойду мстить. И Упыря с собой возьму.
***
Перекинуть Вику на нужный адрес было секундным делом. Мы дольше с ворохом одеял, подушек, кастрюлек, тарелок, ложек, чайника и коробкой различных консервов маялись. А что делать, если квартира пока пустая стоит? Там даже плиты нет.
Вернувшись к, запертому на все замки, дому, застою там одиноко сидящего на поребричке Упыря.
– Отбыли? – спрашиваю я.
– Ага, – кивает мелкий демонёнок. – Ты тесак взяла?
– Зачем? У них явно свой будет.
Упырь вновь кивает, встаёт с поребричка и оборачивается громадным котом. Очень громадным. Этакая помесь пятиметрового крокодила и акулы, но в кошачьем виде, с оленьими рогами, красными глазами и пламенем, вырывающимся из пасти.
– Садись, – говорит это нечто. – Что ноги бить?
Логично.
Собираю с дорожки упавшую челюсть, аккуратно ставлю её на место и залазаю на этот наркоманский бред.
– У-лю-лю! – радостно взвыл Упырь, и, оттолкнувшись всеми лапами, с места в карьер, перепрыгнул через забор и помчался по улице, доводя редких прохожих до инфаркта и энуреза. И это в три часа ночи!
Вы никогда не катались на бешенном демоне? Нет? О, вы очень многое потеряли! Однажды я, с дуру, не иначе, залезла на лошадь. Романтики наивной мне захотелось. Просто так, шагом, мне было не интересно. И я, опять таки с дуру, влепила пятками по конским бокам. Лошадь от меня такого не ожидала. Дядька пастух, у которого я, собственно, лошадь и угнала, тем более. Сначала мужик, под мой развесёлый мат, ловил лошадь, потом стаскивал с неё стучащую зубами меня. Потом мы с этим пастухом пили водку. Потом пастух валялся пьяный в лопухах, а я пошла искать где бы ещё догнаться на полигоне. За аренду лошади на покататься мне охотно наливали. Налили бы и просто так, но за покататься было интереснее. Время до парада было забито новой развлекушечкой. А то, что пастух не досчитался парочки коров, так это меня совершенно не волновало. То ли это голодные ролевики постарались, то ли коровы, упав с обрыва в речку, переломали себе ноги, но на той игрушке, во всех трёх кабаках, ещё свежими шашлыками кормили. Однако могу сказать одно, больше на том полигоне игрушек не проводили.
К чему я это? Да к тому, что кататься на Упыре было куда как экстремальнее, чем на той лошади! Как я не выблевала кишки и не откусила себе язык – не знаю. Кататься на демоне то же самое, что и на фуре, едущей без прицепа. С той лишь разницей, что держаться не за что! Не за рога же! До них не дотянуться.
Вот, помниться, ехала я как-то автостопом и поймала именно такую фуру, без прицепа... А? Мы прискакали уже? Слава всем Богам!
Надо отдать демону должное, он остановился во дворе, не стал открывать портал сразу в дом. У меня было время нормально, или относительно нормально, слезть с него и размять ноги и задницу. И то и другое как будто судорогой свело. Хотя почему "как будто"? Именно ею и свело.
– Твою же мать, – ною я, растирая задницу, – да чтоб я ещё раз добровольно села на бешенного демона? Да ни в жизнь!
– Тихо, – прошипел, плюнув огнём, Упырь, и уменьшился метра на три. – Слышишь?
– Только тебя, – верчу дурной башкой по сторонам.
Оленька обитала в частном доме, как и мои маменька с братом. Не смотря на довольно позднее время, в окнах горел свет. Так что вполне себе можно было разглядеть и Оленьку, нервно наматывающую круги по комнате, и ещё одну тётку жирной наружности. Судя по схожести с Оленькой, это была её родительница. Боги, я видела за всю свою жизнь много разных толстых тётечек, но это... Бр-р-р-р... У Оленькиной родительницы даже личико от жира лоснилось. Что она ест? Лёшка говорил, что Оленька – дочь священника. Тьху, мерзость, колобки на ножках. Хотя Оленька пока ещё очень даже ничего. Ключевое слово "пока".
Хотите бесплатный совет, как гарантированно похудеть? Перестаньте жрать. Вообще. Сделайте себе трёхразовое питание, понедельник-среда-пятница. Корочки хлеба в эти дни вам хватит. И не смотрите на меня так, как будто я вам желаю гастрита. Это же вы хотите похудеть, не я.
– Входим? – Упырь ткнул меня мордой под лопатку и облизнулся.
– Погоди, – торможу я. – Вдруг в доме второй выход есть?
Демонёнок повёл ушами, к чему-то прислушиваясь. Махнул лапой. В недрах дома что-то грохнуло.
– Уже нет.
– Тогда входим.
И мы вошли.
– Что, сучата, не ждали?
Это Упырь процитировал Джазза из бэймуви.
Я же, вместо слов приветствия, тут же сгребла Оленьку за волосы и приложила головой к стеночке. Несколько раз. Сколько, честно не помню. Лоснящаяся от жира тётка противно визжала на одной ноте. Но я этого не слышала, мне не до того было. У меня есть занятие поинтереснее.
Время растянулось, замедлилось и остановилось. Всё что я слышала, это шум крови в ушах. Зрение разделилась на чёрное и белое.
Остановил меня Упырь. За что и получил локтем по чему прилетело. У меня вообще мысли с делом не расходятся. Сказала – убью, значит – убью. Ибо не фиг было меня провоцировать.
– Да остановись ты! – орёт Упырь, уже в человекоформе, оттаскивая меня от моей жертвы.
А не помогает! Никак! Адреналин клокочет, в ушах барабаны, во рту металлический привкус.
Через минуту на меня выливают ведро воды. Хорошо не холодной.
– Тебе жить надоело? – ласково интересуюсь у демонёнка.
– Я отбивную не люблю, – сознаётся Упырь, и застенчиво ковыряет берцем пол. – Предпочитаю человечину, пока она ещё живы. Отрезал кусок, прижёг рану. И так, пока они не помрут. Эту уже только консервировать. Ты её башку разбила.
– Да? Правда? – разочарованно сиплю я, и сплёвываю попавшую таки в рот кровь. – Какая жалость. Рестануть можешь?
– Зачем? – удивляется Упырь.
– Я хочу ей ещё раз башку разбить. И ещё. И ещё. И ещё. Пока мне не надоест.
Давненько со мной такого не было. Наверное с тех пор, как гормональный фон пришёл в норму. Приступы неконтролируемой агрессии, это вам мне письку на заборе рисовать. Грубо? Зато правдиво.
– У-у-у-у, – тянет демонёнок. – Тебе бы к нам, в Инферно, на нижние уровни, цены бы тебе не было.
– Я, пожалуй, подожду с Инферно, – хмыкаю. – Дамочки в твоё личное подпространство влезут?
– Должны, – чешет между ушей Упырь.
– Запаковывай, потом сожрёшь. Я не против. Сейчас прошвырнёмся по дому, соберём всё мало-мальски ценное, как то – деньги и драгметаллы. Потом спалим здесь всё к чертям свинячьим.
Радостный Упырь кивает, как заведённый. Как же, разрешили в кои-то веки человечинкой поживиться. Я же иду отмываться от кровищи. Мне как-то по фиг, слышали нас соседи, или нет. Если слышали и вызвали полицию, так у Упыря запас человечины пополниться. Кто я вообще такая, что бы запрещать демону питаться? Упырь же демон, что он может знать о человеческой морали? Да и какая тут может быть вообще человеческая мораль, когда некоторые люди ведут себя хуже, придуманных же ими, демонов? Ненавижу. Резко захотелось выпить.
– Знаешь, я всё не перестаю удивляться людям, – говорит Упырь, входя на кухню и потрясая солидных размеров мешком, битком набитым деньгами и золотыми украшениями.
– Чёй-та? – бубню я, пытаясь перевязать сбитые до мяса костяшки на правой руке.
Демонёнок кладёт свою добычу на стол, садится рядом на стульчик и протягивает ко мне лапы.
– Давай помогу.
Без возражений протягиваю ему руки.
– Я всё удивляюсь религиозным фанатикам, – продолжает Упырь. – Тому, как они несут в церковь последние деньги. Зачем? Зачем людям нужен специальный дом, что бы там, и только там, они могли передать послание своим Богам? Я не ручаюсь за точность цитаты, но Боги – они же везде. Зачем?
– Не знаю, Упырик, – пожимаю плечами. – Люди же в большинстве своём – стадо. А стадом проще управлять.
– Наверное, – соглашается Упырь, и затягивает у меня на запястье бантик. – А ведь есть Миры, в которых демиурги живут рядом с теми расами, которыми они населили свой Мир.
– Ты это к чему вообще?
– Да так, – неопределённо отмахнулся демонёнок, и спросил в лоб. – А ты какому Богу молишься? Мне это так, для общего развития. С Викторией всё понятно, она – католичка, пусть и потомок Туата де Дананн. А ты?
Вот ситуация, а? Сижу на кухне вдовой попадьи, только что убив поповну, разговариваю с демоном о религии и о том, в кого я верю. Мы нормальные вообще, а? Сильно сомневаюсь.
А леди Виктория Ойоэльфорн, оказывается, потомок Богини Дану. Сильно, ничего не скажешь.
– Точно не знаю. Но Тому-Кто-Слышит-за-Зеркалом точно.
– Ва-а-а-а-а... – восхищённо тянет Упырь, и смотрит на меня квадратными глазами.
– Что?
– А он точно слышит?
– Ещё как слышит. Только всё время переиначивает мои просьбы на свой лад. Типа, просила? Теперь кушай, не обляпайся. Аж по самые уши. Иногда я думаю, что Тот-Кто-Слышит-за-Зеркалом надо мной банально издевается. Ты случайно не знаешь, кто это может быть?
– Нет, не знаю. У каждого он свой.
Ну не знает, так не знает. Выпытывать не буду.
Однако, скоро рассвет, поторапливаться надо. Вон, на горизонте уже заря занимается. Пора.
– Пошли? – спрашиваю я.
– Пошли, – кивает Упырь, и вырывает шланг у газовой плиты.
Дом горел знатно, но мы не смотрели. Не до того было.
***
– Тебя где черти носили?! – с ходу напускается на меня Вика, стоило мне перешагнуть порог купленной квартиры, в которой сейчас находятся мои родственники. – Я тут прыгаю на задних цырлах, пытаясь сделать красиво! Где была?! Твой брат – долбанная плесень, пытался мне глазки строить прямым текстом! Получил в пятак и отвалился! Твоя мать мне хамит литературно через слово, то ей не так, это ей не этак! Где ты была?!
– Ты в курсе, что у тебя в предках Богиня Дану? – перебиваю этот поток, справедливых, в общем-то, укоров.
– А? – на секунду Вика отвлеклась, но быстро спохватилась. – Ты мне зубы не заговаривай! Где была?!
– Упыря человечиной обеспечивала, – честно отвечаю я, и протягиваю Вике мешок с унесёнными трофеями. – На вот, пошарься. Может, что стоящее найдёшь.
Вика смотрит на мешок, на мои перемотанные бинтами руки, складывает в уме два плюс два, берёт трофеи и, гордо задрав нос, удаляется в сторону кухни. Следом за леди Ойоэльфорн скачет Упырь, вновь обернувшийся котом. Я же иду искать, где тут обосновались мои родственники.
– Мам? – зову я. – Лёш?
По дороге меня перехватывает братец и тянет в комнату.
– Мама никакая, – говорит он. – Перенервничала, сама понимаешь.
Киваю. Ясен пень, перенервничала. Как тут ещё может быть?
– Значит, будить не будем, – соглашаюсь я. – Сама проснётся и устроит нам трындец.
– Кстати, о трындеце. Почему не предупредила, что к Вике лучше не лезть?
– Я наивно думала, что у тебя мозгов побольше будет. Так что, не вяньгай, сам дебил, раз получил в морду.
– Если бы только в морду...
– Сам дебил.
Братец насупился и засопел паровозиком. Сам поди хорошо понимает, что фигню спорол, но признавать это усиленно не хочет.
– Что это вообще было? – перепрыгивает с пятого на десятое братец.
– Что было? – не понимаю я.
– Ну, с Ольгой. Девка, которая кошкой была, сказала, что я – жертва приворота. Но кому, как не мне, знать, что магии не существует.
– Магия существует, – хмыкаю я. – Это Ольги больше не существует. Смирись. Её сейчас Упырь дожирает.
Судя по приглушённому закрытой дверью Викиному истеричному воплю – точно дожирает.
– Я – культурный демон, – раздалось вслед за воплем. – Я имею полное право есть из тарелки.
– Ты сейчас на балконе есть будешь! – судя по всему, Вика – эмпат, и впитала всю, разлитую в эфире, истерию в себя. – Только заляпай здесь всё кровью! Эту квартиру ещё сдавать!
– Ой, ой, ой, какие мы нежные, – издевался Упырь. – А ещё месяц назад в средневековье жили.
– Кто дожирает? – уточняет братец, и, приведя себя в вертикальное положение, несётся на кухню. – Я хочу это видеть!
– А я – не хочу, – вновь хмыкаю, и устраиваюсь поудобнее на полу, среди вороха одеял и подушек.
Всё, спать-спать-спать. Думать буду завтра.
***
Вот вы сейчас наверное думаете: "Ай-яй-яй, какая же эта Лена плохая, бессердечная девочка, убила несчастную поповну и спать завалилась. Полиции и психиатра на неё нет!" Знаете что? Вам прямо и чуть-чуть налево. Да-да, именно по тому маршруту, о котором вы подумали. Мне жизни моих родственников дороже, чем жизни одной шлюшки – не сложившейся убийцы – поджигательницы и её мамашки.
Тут вы подумаете: "Но пожар-то всё равно потушили! Никто же не пострадал!" И вы будите отправлены по тому же адресу уже во второй раз. Может быть, вам нравиться, когда вас посылают. Мне-то откуда знать? Так что ответьте-ка на другие вопросы; а если бы не потушили? А если бы пожарные приехали чутка попозже? А вы вообще знаете, сколько стоят нынче похороны, даже без банкета? А я знаю. Так что, вам в третий раз всё туда же.
И вот вам ещё вопросец, на засыпку; как бы себя повела шлюшка Оленька, поняв, что её поджог ни к чему не привёл? Продолжила бы попытки? Или нет? Этого не знаю даже я, и уже никогда не узнаю. Хотя и не жалею об этом. Но если бы у этой шлюшки что-то и получилось бы, то просто пробитой башкой она бы не отделалась. Как минимум неделя за городом ей была бы обеспечена. А после, то, что бы осталось, было бы полито сиропом и кинуто в муравейник. Так что, я ещё была очень доброй, раз Оленька умудрилась умереть столь быстро.
О, дорогие мои, я прямо вижу, как крутятся в ваших головах шестерёнки. Особенно у тех, у кого повышено ПГМ. Вы брызжите слюной и поминаете Упыря, поганого демона, который спит и видит, как бы извести побольше православного народа. Ага, щаз, десять раз. Как вы прекрасно помните, Упырик спокойно вошёл в дом к бывшей жене служителя церкви. Я не удивлюсь, если и дом, и двор, и дворовые постройки там были освещены, а полы в доме святой водой моют. И что? Упырик разве испарился? Да ни фига! Мы там находились целый час и демонёнок даже не чихнул. Тут либо Упырь хреновый демон, либо бывшие попадья с поповной сломались. Короче, вам уже в четвёртый раз прямо и чуть-чуть налево.
Нет во мне христианского всепрощения, нет. И не было никогда.
***
Выспаться мне не дали.
Сначала вернулся брат, потребовал освободить его спальное место. Получил подушкой в лоб, одеялом по хребтине и напутствие идти к Упырю, мыло варить. Братец повозился в другом углу, поскрипел костями, полом и мозгами, и вновь ускакал из комнаты.
Потом эти три диверсанта, Вика, мой братец и Упырь, чем-то гремели на кухне.
Потом пришёл Упырь, укусил меня за пятку и задал идиотский вопрос:
– А где здесь ближайший магазин сельхоз товаров?
А я знаю? Ноута под рукой нет, 2гиса тем более, зато под рукой была ещё одна подушка.
Упырь намёк понял, потёр нос и ретировался.
Потом Лёшку куда-то понесло, а Упырь и Вика обсуждали на кухне рецепты приготовление мыла.
Потом Лёшка вернулся и начал греметь чем-то в коридоре. Это что-то весело падало и пересчитывало двери.
Потом гремели уже в ванной.
Когда эти паршивцы включили дрель, не только у меня не выдержала душа пакета, но и у маменьки. По крайней мере вылетели мы из комнат одновременно. Я в чём была накануне, маменька – в халате.
– Вы что делаете, изверги? – спрашивает маменька, слегка пошатываясь. Как не крути, а новопассит – на спирту. – Времени же... А сколько времени?
– Сейчас, – киваю я, и дотягиваясь до сумки, достаю телефон. – А-а-а... Нормально уже времени, шуметь можно.
– Любопытствующих я беру на себя, – подал голос из ванной Упырь.
– О, этому можно оставить всех любопытствующих, – соглашаюсь я, и продолжаю рыться в сумке. – Мам, тебе беруши дать?
– Давай.
Всё-таки беруши – панацея. Перфоратор, конечно, всё ещё слышно, но не так, что бы подскакивать на койке и мечтать об образование медика и специализации хирурга. Или заплечных дел мастера. Что, в принципе, одно и то же.
Хорошо сейчас маменьке. Заткнула уши, не слышит ни черта, спит. А у меня сна ни в одном глазу. Есть у меня такая нехорошая особенность, стоит меня разбудить, так фига с два я снова засну. Встаю и иду мстить. На этот раз – просто ныть.
– Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы, – завожу я, подвывая перфоратору. – Разбудили, сволочи. Подняли, некроманты недомученные. Ну вот какого хрена вам это надо было-то, а? А?!
В дверь позвонили. Началось.
– Кто? – ору я, стараясь перекричать этот инструмент маньяка-соседа.
– Доставка! – так же проорали из-за двери.
Э? Не поняла. Какая-такая доставка?
– Сейчас! – отвечаю я доставщику, или доставателю?, и иду уточнять, что эти паразиты там заказали. – Вика, а что это там...
Дальше я затыкаюсь, потому как вижу, что они делают из ванной комнаты. Братан стоит на бортике ванны и упоённо сверлит потолок. Две железные арматуры уже ввинчены в стены над ванной. На полу лежат несколько цепей с крючьями. К одной стене прислонена решётка, к другой противень. Вика и Упырь с мечтательными выражениями на личиках смотрят на работу.
Вытаскиваю двух не занятых ничем паразитов из ванной за ширки, и ору, почти перекрикивая это воплощение Человека Соседа:
– Вы чего тут устроили?!
– Ты же сама послала своего брата варить мыло! – в ответ орёт Упырь, и смотрит на меня, как на склеротичку.
– Вот мы и решили ему показать мастер-класс! – вторит демонёнку Вика.
– Вы меня угробить решили, падлюки!
В дверь вновь позвонили.
Вика хлопнула себя по лбу, воскликнула "Плита!" и поскакала открывать. Упырь утёк обратно в ванную, давать ценные указания, не иначе. Спелись, гады. Все трое. На почве варки мыла.
Пожимаю плечами, философски вздыхаю и иду на кухню. Надеюсь, чай с сахаром я додумалась в ночи прихватить.
И как вообще в такой ситуации можно отправиться наконец к мужу и накормить невкусными звездюлями зарвавшихся магов первого поколения? Никак. Во всяком случае пока точно.
***
Где-то часа через два, это не смотря на весь грохот и топот доставщиков, окончательно проснулась маменька. Первый её вопрос был точно такой же, как и мой при взгляде на то, во что превратилась ванная комната.
– Мыловарню! – дружно ответили моей маменьке три паразита.
– Оу, понятно, – рассеянно закивала маменька. – А кого варить будете?
– Кого поймаем, того и будем, – сверкая зубами в два ряда, разулыбался Упырик. – Кстати, а вы в курсе того, что ваш сын – неинициированный некромант?
Лёшка от этого признания соскользнул с ванны и приложился спиной о бортик.
– (Выпилено цензурой)! – откомментировал братец.
– Теперь в курсе, – пропустила маты мимо ушей маменька. – Вот мне повезло, словами не передать как. Дочь – Мурддраал, сын – некромант. А я тогда кто?
Вика тут же дёрнулась сказать, кто именно у меня маменька, но я ущипнула её за бочок и наступила ей на ногу. Высказывать своё мнение Вика тут же резко передумала.
– А вам повезло, – ещё шире разулыбался Упырь. – Вы чистокровный человек.
– Хоть не механоид и на том спасибо. А сейчас дружно всё убрали отсюда, и сделали всё, как было.
– Но... – дёрнулись, было, все три паразита.
– Лена, кому эта квартира принадлежит по документам? – поджала губки маменька.
– Тебе, – вынуждена была согласиться я.
– Вот и я о том же. Здесь никакой мыловарни не будет.
– Ну ма-а-ам... – тут же заканючил Лёшка.
– Полицию вызову.
– И посадишь собственного ребёнка? – вякнула я, прекрасно зная, что проболталась.
Хотя...
Вот кто меня за язык постоянно тянет?
– Есть за что? – с искренним интересом спрашивает маменька.
– Нет, – честно отвечаю я.
Нет тела – нет дела. Двух дурёх, охочих до моих денег, Упырь в личное подпространство закинул. Там их точно никто не найдёт, хоть заищись до морковкиного заговенья. А россказни про девку, верхом на громадном, рогатом и огнедышащем коте, можно со спокойной душёй списать на алкоголизм невольных свидетелей, если таковые всё же найдутся. Да и то, они могли видеть лишь то, как мы с Упырём прискакали, а как уходили, этого видеть никто не мог.
– Вот и замечательно, – соглашается с моим ходом мыслей маменька. – Мыловарню установите на моей стройке. Там никому не будет дела до того, кого вы варите.
На этой оптимистичной ноте Лёшка переключил перфоратор.
***
Меня посетила идея, дурацкая до невозможности. Идея была из серии "В какую степь можно спрятать труп, если он тебе не очень нужен". Мне-то труп действительно не очень нужен, но вот Упырю... В прочем, кто же его спрашивать-то будет? Правильно, я.
– Упырик, – хватаю демонёнка под локоток, и отвожу в сторону, – тебе тушка Оленьки очень нужна?
– Очень нужна, – кивает Упырик. – Это моя законная добыча. Что я кушать буду?
И смотрит на меня такими чистыми и наивными глазёнками. А вот фиг, не подействует. У меня идея нарисовалась.
– Упырик, а мне эта тушка тоже внезапно понадобилась. Именно эта, на другую я не претендую, что хочешь с ней делай. Хоть мыло вари, хоть шашлыки жарь. Хоть и то и другое одновременно.
– Одновременно не получится, – демонёнок почесал за ухом. – А тебе зачем?
– Надо, – неопределённо отвечаю я. – Пошли, ещё погуляем.
– Пошли, – соглашается Упырь, предчувствуя что-то такое этакое.
По дороге к входной двери вытаскиваю из мешка со вчерашними трофеями парочку пачек зелёных бумажек и горсть золотых цацек.
Лёшка же на содержимое мешка отреагировал тем, что схватился за волосы, и согласился наконец с тем, что он действительно дебил. Ведь Оленька рассказывала ему, как они с матушкой после смерти батюшки остались бедными, сирыми и голодными. Они, конечно, могли и не знать, что и сколько у них спрятано в доме, но я в этом сильно сомневаюсь. Вы что думаете, он просто так кинулся переделывать ванную комнату в мыловарню?
А у дверей нас перехватила Вика...
– Куда намылились? – ласково спрашивает леди Ойоэльфорн, и упирает руки в бока.
Упырь ответил в излюбленную Викой рифму. Мне же это просто надоело:
– У тебя фобия какая-то, что ли? Если иду гулять, значит, так надо.
– Вот в моё время, – загундела эта новоявленная блюстительница морали, – замужние дамы сидели дома за вышивкой гобелена.
Это что за хрень?
– Вика, тебе сколько лет? – вытаращилась я. – Что-то я не вижу на тебе платка, завязанного под подбородком и очочков с диоптриями на плюс. В руках у тебя нет спиц с длиннющим носком, пятка через метр. Тебя какие бабки покусали? И вообще, если хочешь с нами, так и скажи, что играешь в пенсионерку на лавке? Ты ещё заори, что я – проститутка и наркоманка, всю спину мне обхаркай и перекрестись напоследок.
– Зачем? – тут же сдала все свои позиции Вика, пятясь вглубь квартиры.
– Затем, что так себя ведут исключительно бабки, которым дома скучно и заняться нечем. Ну что, плюнешь мне в спину?
Упырь ржал. Ему вторили мои родственники, привлечённые моей отповедью. Вике стало стыдно. Наверное.
– Нет, не плюну. Я лучше действительно с вами пойду, проконтролирую.
– Ага, хорошо, – соглашаюсь я. – Мы сейчас пойдём по дворам, ликбез тебе устроим. Расширим, так сказать, твой кругозор на очередные стандарты поведения.
Вообще-то отправились гулять по дворам Упырь и Вика, я же осталась ждать их у подъезда. Прекрасно зная любопытство леди Ойоэльфорн, я ничуть не сомневаюсь, что она первая подойдёт к бабкам и спросит, почему де, те именно так развлекаются? Других дел у них нет, что ли? Минут десять, и Вика прискочит назад, отчаянно матерясь и пытаясь вытереть спину.
За это время я успела позвонить Анжелике и договориться о встрече. Кроме её маменьки, которую я могу переносить лишь на расстояние, я терпеть ненавижу её бывшенького.
История Анжелики ни фига не поучительна, ибо она эксклюзивна в простоте своей. Другой такой нет и, я надеюсь, не будет.
Начнём с того, что маменька Анжелики – педагог для детей с нарушением речи и не только. Закончим тем, что Анжелика первый и поздний ребёнок. Почему её маменька не сделала, по привычке, аборт, загадка даже для самой Анжелики. Маменька пыталась, усиленно пыталась, с моральными пинками, тычками и зуботычинами, вылепить из дочери то, чем сама стать не смогла. Анжелика, ясен пень, воспринимала это в штыки. Вообще это было то же самое, когда родители таскают тебя на всякие кружки пения, наивно надеясь, что лет через двадцать тебе вручат какой-нибудь приз на международном конкурсе и покажут по телевизору. Однако, вот беда-то какая, у тебя ни голоса, ни слуха и ты об этом прекрасно знаешь. Но родители же хотят себе в сервант корявую статуэтку, что бы тыкать её в нос соседям, знакомым и друзьям, да наигранно вытирать слёзки умиления. Типа, ах, какой у меня ребёнок! А ребёнок, между прочим, мечтал стать художником. Голоса-то нет, зато руки под карандаш заточены.
Нет ничего удивительного в том, что Анжелика, теряя на ходу тапки, убежала к первому попавшемуся мальчику, который сделал ей предложение переезда на его территорию. Однако мальчику нужна была лишь халявная домработница. С кем не бывает? Случилось и с Анжеликой. Когда её всё доставало до нервной потрясухи, Анжелика вспоминала свою маму, сцепляла зубы, говорила "Не дождётесь!" и спокойно продолжала жить с мальчиком. Брак они почесались зарегистрировать через четыре года совместного проживания. Да и то потому, что у Анжелики живот на нос полез. Года два они прожили ещё относительно нормально, потом же разразился трындец. Муженёк Анжелики начал распускать руки. Анжелика терпела, как последняя дура. Месяца два-три, наверное, терпела. До того момента, как муженёк ударил ребёнка. Двухлетнего, заметьте, ребёнка. Взрослый, половозрелый, отожравшийся кабан, у которого носа из-за щёк не видно. Анжелика откормила.
Вот тогда-то у неё не вынесла душа пакета. Анжелика, цапнув ребятёнка в охапку, в чём была, побежала к соседке. Оттуда позвонила маменьке и пояснила ситуацию на пальцах. О вывозе вещей Анжелики и Иришки говорить не хочу, это был тот ещё цирк с конями. Разводилась Анжелика через суд, взыскивала алименты тоже. Её, на тот момент уже бывшенький, даже не думал о том, что ему надо оторвать задницу от компьютерного кресла и всё-таки явиться к мировому судье.
И вот сейчас я задумала подкинуть труп Оленьки Анжеликиному бывшенькому обсоску. Нет, ну а что? Алименты он уже год, как не платит, и не потому, что Иришка внезапно справила совершеннолетие, а потому, что мудак. А какой с мудака спрос? Правильно, если никакого, то на фиг он вообще нужен?
