Текст книги "К чёрту на рога! (СИ)"
Автор книги: Дарья Земская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
И в кабинете Норда окон не было... Огонь в камине – фигня. Они тут все поголовно маги, могли придумать какую-нибудь хитрую вентиляцию с эффектом разложения на атомы, дабы не выдавать себя противнику и не задохнуться угарным газом.
Норд кивает, перехватывает меня поудобнее и тащит дальше.
– Эй, эй, эй! – упираюсь пятками в пол. – Мы не договаривались идти сразу!
– А когда? – муж смотрит на меня расфокусированными, шальными глазами. Где-то, на глубине его глаз, плещется плохо скрытое желание убивать.
– Не сейчас точно, – забираю части себя обратно у мужа. – Во-первых, ты вообще слышал такое словосочетание, как "консумация брака"? О, вижу, слышал. Во-вторых, мне ещё нужно перекинуть сюда Вику, то есть, вторую твою жену, если ты ещё не забыл, и твоего же фамильяра. Он с удовольствием поучаствует. В третьих, мне ещё нужно решить все свои дела в своём Мире и времени. Я девочка занятая, шебутная, не успела с одним делом разобраться, тут же нашла себе второе.
– Значит, сейчас консумировать брак, а потом убивать?
У-у-у-у, какое же он пьяненький! Выловил из всего монолога, что понравилось, остальное мимо ушей пропустил.
– Именно так, – соглашаюсь я.
– Значит, пошли консумировать брак, – постановляет муж.
– Пошли, – киваю я.
И мы пошли.
Чего не пойти-то было?
***
В принципе, можно было взять Норда в охапку и утащить, как тогда Вику. Но меня остановили две вещи.
Первая, муж писал инструкции в две тысячи четвёртом году. Это значит, что до того времени Норд добрался своим ходим, то есть где-то жил всё это время. Менять прошлое, что бы изменить будущее? Вот на фиг надо. Все книги, фильмы, сериалы буквально кричат, что ничего хорошего из этого всё равно не получится. А если не получиться, то нечего и жопу рвать.
Вторая вещь была более... Как бы это сказать? Совестливая. Моральная, что ли. Вот утащу я мужа из этого дурдома, а ему с этим жить. Со знанием, что мог прекратить бойню, но не сделал этого. Жить с этим можно. Но как? Да и мне потом с этим нужно будет как-то жить. А ещё с вечными тычками и зуботычинами от мужа. Нет уж. Надо, для начала, мужнины дела свернуть в компактный рулончик, а уж потом жить развелёлой, шведской семьёй. Именно так.
– Тебя где черти носили?! – с ходу налетает Вика. – Все уже собрались, меня тут оставили, тебя ждать!
– У мужа, – блею я. – Не ори, башка трещит.
– И одеяло где-то потеряла, – продолжает бубнить Вика, но уже гораздо тише.
– Не потеряла. Оставила ориентиром.
– Угу, – кивает Вика, ни чуть мне не веря. – Зная тебя, ты одеяло оставила ориентиром в приглянувшемся тебе ирландском пабе.
Логично. Я так могу. Только я по пабам не шляюсь, предпочитаю пить дома. Что бы одеялки не растерять, ага. Потом покупать замучаюсь.
– Нет там больше Ирландии, – грустно швыркаю носом я. – Шотландия и Англия есть, а Ирландии больше нет.
Норд в ночи рассказал. Ирландию первую выкосили. Под корень. Там теперь пустыня.
– Как так нет? – вытаращилась Вика.
– Он – иномирец, и там у них гражданская война. Чуть ли не атомный апокалипсис в пределах одного островка.
– Но-но, я тоже с того "островка".
Я только фыркаю и отбриваю:
– Ты карту России видела? Я имею полное право называть твою малую родину "островком".
– Гр-р-р-р... – рычит леди Ойоэльфорн, но быстро берёт себя в руки. – Ладно, всё потом. Квента такая...
Квента не изменилась. Маменька Славы и Ванечки решила развести бурную деятельность на огороде. Нас с Викой припахали к готовке на открытой местности. Вот, собственно, и всё.
– Что готовить будем? – спрашиваю я.
– Шашлыки, – отвечает Вика. – Упырь в ночи из курятины порезал.
– Он стабилизировался?! – поражаюсь я.
– Да, – кивает Вика. – Где-то через три часа после твоего ухода.
– Через три часа, значит, – глубокомысленно хмыкаю я.
– Угу. А что муж?
– Что муж?
– Вы чем занимались? Как он вообще?
Ах, вот она о чём.
– А мы пили, – сдаю Норда, как стеклотару.
– А потом? – допытывается Вика.
– А потом друг у друга татуировки разглядывали. Ты бы слышала этот восторг в его голосе: "О! И ты тоже?!". Он мне даже новую организовал, вот!
Сую Вике под нос левую ладонь с уже зажившей цаплей. Что поделать, если я фанат и могу позволить себе бодимодификацию? Только смирится. Бывшенький не смог. Зато Норд таким же маньяком, как и я, оказался.
Вика отводит мою руку от своего личика и задаёт уже порядком осточертевший мне вопрос:
– А потом?
– А на утро я думала, что не встану и ноги у меня навсегда останутся на раскоряку, – обрубаю я.
Вот терпеть ненавижу, когда ко мне под одеяло лезут. Особенно, если я там не одна.
– А... – всё ещё на что-то надеется Вика.
– Закрыли тему.
– Но...
– Скоро сама попробуешь.
– Ну хоть сколько, скажи?!
– Десять дюймов, – вру я, – и полное умение с ними обращаться.
На счёт второго я не врала.
– Оупх... У тебя оказалась линейка?
– У меня оказался молоток. Хочешь покажу?
Смотреть на молоток Вика отказалась.
Мы собираем то, что ещё надо было собрать и выходим.
– Так, – торможу я уже на улице, – а где, собственно, сам Упырь?
– Он со всеми увязался, – отвечает Вика. – Обернулся кошкоухой девкой, и увязался. Он и будет шашлыки жарить. Сказал, никому не доверит.
То, что демонёнок обернулся человеком, вернее человекообразным, ещё переварить можно. Но почему девкой?
– Забей, – отмахивается Вика. – Он же, как не крути, демон. Тут вчера Упырь та-а-ако-о-ое устроил. Я думаю, твоя бывшая великая любовь его до гробовой доски не простит.
Оказывается, пока я развлекалась с Нордом, Упырю стало скучно. А скучающий демон, тем более мелкотравчатый имп, это сильно и травмоопасно для всего окружения. Стянув у Славы телефон, с которым он, вообще-то, редко когда расставался, мелкий демонёнок сунул в него свою любопытный нос, порыскал по контактам, нашёл пресловутого паразита, то есть бульдожину эту сисястую, да написал той смску. Мол, приезжай, скучаю, потрахаемся. Бульдожина и приехала, капая слюнями и другими жидкостями. Дальше пошло веселее. Только Слава ускакал открывать дверь на требовательный стук, как Упырь обернулся девкой, намотал себе на башку полотенце, скрывая выдающиеся кошачьи уши, и, выйдя в коридор, брякнул:
– Милый, ты вызвал кого-то ещё?
Далее немая сцена картины неизвестного народу художника под общим названием "Приплыли".
Пока бульдожина ловила челюсть, Упырь продолжил отжигать.
– Милый, ты же говорил, что тебе двух будет по самое по некуда. Ты же нас только за ради лесби шоу с элементами BDSM заказал. Женщина, вы кто вообще? У кого работаете? У Леонида, Алика или Паши? Только эти трое набирают проституток даже не третьего, десятого сорта.
– Это ты кто вообще такая?! – наконец справившись с трясучкой, резонно спросила бульдожка.
– Проститутка, – пожал плечами Упырь. – В ванной моя коллега после бладплея отдыхает. Так что, женщина, вы к нам присоединитесь, или как?
– Ты... – заикалась бульдожка. – Ты...
Упырь игриво повёл бёдрами и развязано облизнулся.
Бульдожина втянула набежавшие сопли, утёрла глаза и, ломанным голосом, обратилась к Славе:
– Я всегда знала, что ты мне изменяешь. Но что бы проститутки...
Бульдожина занесла, было, руку, дабы влепить моей бывшей великой любви пощёчину, но передумала, правильно, не фиг руки марать, и выскочила из квартиры, как наскипидаренная.
Это Вика видела лично, выйдя из ванны, где действительно отсыхала, свесив исцарапанные Упырём руки и ноги за бортики.
Слава тогда кинулся следом за бульдожиной и шарился где-то половину ночи. Вернулся только под утро, весь исцарапанный и с красноречивым фуфелом под глазом. Что примечательно, без бульдожки.
Первым делом вернувшийся Слава попробовал закатить Упырю истерику, но мелкий демонёнок от него просто отмахнулся. Вторым делом Слава впечатался в стену и сполз на пол.
– А как ты поступил с женой моего Хозяина? – спросил Упырь, с плохо скрываемой презрением глядя на свою жертву. – И, да, что бы ты там себе не придумал, это была самодеятельность и полностью моя инициатива. Так что, к жёнам моего Хозяина никаких претензий. Ни к одной, ни к второй. Ты понял меня, человек?
Слава только кивнул, дав мелкому демонёнку понять, что понял, уразумел и никаких претензий не будет.
– Вот и хорошо, – расплылся в клыкастой улыбке Упырь. – Теперь иди спать. Завтра, вернее уже сегодня, для тебя будет трудный день.
Это Вике на утро поведал Упырь, так и не обернувшийся котом обратно.
Когда мы дошли до огорода, Слава сцапал меня за руку, отвёл подальше от шаманящего с мангалом Упыря, и только спросил:
– За что?
Пожимаю плечами. Что я ему могу сказать? За всю ту боль, тоску, холод и пофигизм с его стороны? За то, что он мне ничего не обещал? За его наплевательское, высокомерное отношение, когда он всё-таки продемонстрировал мне свою сисястую бульдожину? А зачем я это буду говорить? Что бы ещё раз пережить все эти чувства и, в итоге, вновь мотать сопли на кулак, забившись в какой-нибудь тёмный угол? Нет, спасибо, не хочу.
– Мне нечего тебе ответить, – мило улыбаюсь. – Пожалуй, кроме той притчи, облетевшей интернеты: "Если ты насрал женщине, будь готов получить в ответ тонну дерьма". Ты, как я вижу, получил. Теперь будь готов получить ещё одну. За проституток.
***
Что было дальше, можно назвать одним словом; "рутина". Я вновь выдернула Сашу из Новокузнецка и он, прямо на вокзале, кинулся мне на шею с воплем "Благодетельница!". С учётом Сашиных двух метров росту, это выглядело достаточно комично.
– Почему сразу "благодетельница"? – смеюсь я.
– Ты просто так, по пустякам, в последнее время не дёргаешь, – поясняет мой юрист. – Раз вызвала в другой город, то у тебя опять какая-то афера надвигается и я смогу на ней неплохо нажиться.
– Правильно мыслишь, – соглашаюсь я. – Мы тут клад нашли, надо всё красиво оформить и что бы нам всё выплатили в кратчайшие сроки.
– А потом? – сощурился Саша, справедливо подумав, что я на кладе просто так не остановлюсь.
– А потом мы дружною толпою поедем обратно в Новосибирск, где я куплю несколько квартир.
– Сдавать будешь? – опять угадывает мой юрист.
– Ага, и получать пассивный доход ежемесячно. Потом нам будет нужен поверенный, который будет собирать деньги с квартирантов, но надо снова сделать всё красиво. Можешь?
– Конечно, могу, – кивает Саша.
И Саша смог. Так смог, что местные власти только за голову хватались, не зная, куда бежать от языкастого юриста. Саша он такой, да. И заболтает, кого нужно, и красиво сделает. В итоге процент за клад нам выплатили в кратчайшие сроки.
Тут я подозреваю вмешательство Упыря, отлучавшегося куда-то по ночам. Видимо, мелкий демонёнок не давал местным чиновникам нормально отдыхать после буйного трудового дня, проведённого в компании Саши. Днём мой юрист на мозги капает, ночью – демон, тут что угодно сделаешь, что бы отстали.
Вернувшись в Новосибирск и пошарившись по сайтам агентств недвижимости, я не нашла там той квартиры, которую хочу и жутко разобиделась. Меня что, не восприняли в серьёз? Зря. Очень и очень зря. Хотя, может, эту квартиру уже купили, и это я прохлопала ушами, занимаясь "продажей" своей? Может быть.
– Упырь! – зову мелкого демонёнка.
Он, кстати, после того, как стал стабильным, начал стремительно расти, и уже, в виде кота, доходил мне до пояса. Когда стоял на задних лапах.
В виде девицы Упырик, кстати, тоже очень даже ничего. Кошачьи уши, стоящие торчком на макушке, успешно маскируются банданой, а что там под ней топорщится, мало кто решается спрашивать. Упырь в человекообразной форме разгуливает в камуфляже и берцах. Одно лишь демонёнок забывает, или делает вид, что забывает, прятать. Руки. Точнее, ногти. Ещё точнее, кошачьи когти. Фаланги с когтями у него, по сравнению с человеческими, сильно деформированы и заканчиваются именно кошачьими, вертикальными когтями.
– Чего изволите, ваш бродь? – издевательски кривляясь, вопрошает фамильяр моего мужа.
– Пойдёшь по этому адресу, – протягиваю котёнышу бумажку, – узнаешь, почему они проигнорировали такую пьяную меня. Но узнаешь только в том случае, если там обитает такая вся из себя противная бабка с неестественно рыжими, кудрявыми лохмами. У неё ещё мяско сквозь волосы просвечивает. Розовенькое такое, не ошибёшься. К бабке прилагается не менее противный и сопливый внук. Если заметишь этих двух – узнавай. Не заметишь – можешь устроить в квартире какую хочешь чертовщину. Но без убийств и сильных членовредительств.
– Мыслеобраз-то дай, – Упырь прячет бумажку в недра своих необъятных карманов. – И что делать, если там будут бабка с внуком? После того, как поинтересуюсь.
– Устраивай ту же чертовщину, – разрешаю я, и скидываю мыслеобраз.
Как это делать, нам с Викой демонёнок показал. Не всегда же можно поговорить вслух, чтение мыслей же очень выручает. На этом, как ни странно, настояла именно Вика. Аргументировала это тем, что у нас тут целый демон для экспериментов скучает, так почему бы и нет. И сами чему-нибудь научимся, и у демона меньше времени на всякие пакости будет. "Проституток" леди Ойоэльфорн оценила по достоинству.
Упырь козыряет и, чёрной, туманной дымкой, вылетает в раскрытое окно.
Квартир, самое поганое, по новому закону я могу купить только три. Маменьке, брату и себе. Но, блин, у меня же денег гораздо больше! Никогда не думала, что буду бегать по потолку от того, что не буду знать, куда потратить деньги. В принципе, можно купить землю в черте города и построить там дома, то на то и выходит. Вариант? Вариант. И Саша летает по агентствам, подбирая землю недалеко от центра. Дома сдавать дешевле, но смотря где они ещё расположены.
А может мне вообще землю под посёлок купить? Или под несколько многоэтажек? А что я потом с деньгами, вырученными с продажи квартир, делать буду? В прошлое их протащить, конечно, можно, но что я буду делать с ними в прошлом? Дата выхода в оборот денюжки, номера, водные знаки, банковский счёт, которого тогда ещё не было... Уловили суть? Всё сильнее убеждаюсь, что нужно идти, сдаваться маменьке. Почему только у меня по этому поводу должна болеть голова? Пусть и у маменьки болит. Она меня родила? Родила. Пусть теперь сама думает, что ей делать с тем, что я приволоку. Решено, иду к маменьке.
– Тебя можно поздравить? – хитро сверкая глазами, с порога спрашивает моя крокодительница.
– С чем? – не догоняю я, и запихиваю в дом упирающегося Сашу.
Мой юрист, прекрасно узнавший за это лето меня и припомнив то, что я творила в дали от родного дома, но в непосредственной близости от него, встречаться с женщиной, породившей такое чудовище, как я, усиленно не хотел. Яблочко от яблоньки, приводил корявые примеры Саша, и всё такое. Пришлось моего юриста успокаивать, говорить, что я, такая вся из себя, уродилась в папу. А моего папу моя мама неоднократно спускала с лестницы. Но этого я говорить Саше не стала, опасаясь напугать его ещё больше. Хотя больше было уже некуда.
– Вот с этим молодым человеком, – поясняет маменька, и складывает губки бантиком.
– С Сашей, что ли? – неопределённо хмыкаю я. – С Сашей поздравлять не надо.
Саша облегчённо выдыхает. Видимо, уже проходил процедуру под названием "Знакомство с родителями".
– С кем тогда надо? – допытывается маменька, носом почуяв, что с кем-то меня всё-таки поздравлять надо.
Задумчиво чешу репу. А ведь действительно, как по человеческим законам можно заключить троинственный брак? Надо будет посмотреть в интернете, можно ли вообще такое провернуть на Земле, и что бы со всеми штампами в паспортах. Мусульманский институт брака, это, конечно, да, есть такое. Правоверный мусульманин может иметь четырёх жён, да и то, если первая разрешит, но как там вообще с паспортами? Вроде должны быть. А подданство? С этим как? Ну что же, гугл мне в помощь после того, как со всем разберусь. Да и регистрируют же однополые браки, почему бы не зарегистрировать троинственный?
Что-то я не о том думаю. Как всегда.
– С разводом, – выкручиваюсь я.
– Доча, не вешай мне капусту, это было месяц назад, – справедливо не верит мне моя маменька.
– Так почему бы не поздравить ещё раз? – скалюсь я во все зубы. – Тебе жалко тортика?
– Какого тортика? – наигранно удивляется маменька.
– Который стоит у тебя в холодильнике, – продолжаю скалится я.
Что бы у моей маменьки, да не было тортика? Да не смешите мои тапочки! После того, как до них добрался Упырь, они стали ещё смешнее. Брендовую обувь Айрис Шиферштайн знаете? Нет? И не знайте дальше. Поверьте, так будет безопаснее для вашей психики. Честно-честно.
– Ладно, – сдаётся маменька, – будет тебе тортик.
Ага, только мне. Уже хорошо. Прямо тут на Сашиных глазах, меня морально убивать не будут. Моя маменька – женщина с тонкой душевной организацией. Её, по её же словам, каждый обидеть может. Маменька же отвечает лишь литературными выражениями, но проводя такое аналогии, что оппонент ещё долго чувствует себя дерьмом и желает лишь одного, избавить этот Мир от своего, никому на самом деле не нужного, существования. Проверено на себе. Не раз. Я знаю, о чём говорю.
В плане гостей я – как маменька. Прыгать вокруг них не буду. Руки есть, ноги есть, сами дойдут и возьмут, что хотят. В самообслуживании есть своя прелесть, согласитесь. Вот допустим, хотите вы чаю, но пьёте вы его наполовину разбавленный потому, что рот себе обжигаете, с определённым количеством сахара и с определённым же количеством заварки. А добрые хозяева, к которым вы пришли в гости, не чуя зла наливают вам кипяток, горечь заварки которого невозможно перебить даже пятью ложками сахара. Вам такое понравиться? Мне нет. Так что, кладём всё своё воспитание на добрых хозяев и пьём и едим так, как привыкли, а не так, как у кого-то там заведено.
Вот и Саша сначала сидел скромной няшей в уголку дивана, потом вспомнил, что всё-таки хочет пить после дороги, налил себе чаю и подтащил к себе вазочку с конфетами.
– Рассказывай, – требует маменька.
Я и рассказываю. Почти всё и без утайки.
У маменьки неоднозначная реакция. С одной стороны ей хочется дать мне подзатыльник для профилактики, с другой поздравить ещё и с тем, что у меня наконец зашевелились мозги. Или хоть какое-то их подобие.
– В папу, значит, да? – шипит мне в ухо Саша.
В него маменька вцепилась, что тот Тузик в пресловутую грелку. Потребовала все документы и идеи, пришедшие нам в головы. Делать нечего, раскрываю карты.
– Значит так, – постановляет маменька, – квартиры это хорошо, пусть будут. Земля под застройку. Это тоже хорошая идея. Пусть будет земля под котеджный посёлок где-нибудь в черте города, но ближе к центру. Нужны бригады строителей, архитектор, то да сё. Денег хватит?
– Мам, там был килограмм алмазов, – пожимаю плечами я. – Конечно хватит.
– Я не у тебя спрашиваю, – цыкает маменька. – Сколько нынче земля стоит? Тридцать тысяч за сотку? Дорого. А если оптом? Гектар, этак, двадцать. По пол гектара на участок. Сорок домов. Их же ещё надо построить. Нет, подальше от центра, но поближе к трассе, там земля дешевле. Саша, доставайте планшет, будем считать.
Так, маменьку понесло. Это надолго. Теперь Саша будет носиться по городу с поручениями моей маменьки. Хорошо, что я ничего не успела купить, кроме квартир. Наворотила бы дел, самой бы тошно было. Как говориться, одна голова хорошо, а вторая пошла на фиг со своими советами. В данном случае вторая голова принадлежала мне.
Когда все доверенности были написаны, а Сашу можно было выжимать, маменька отвела меня подальше и припёрла к стенке:
– Во что опять ввязалась?
– В банальную находку клада ты, естественно, не веришь? – обречённо скулю я, и смотрю на маменьку жалобными глазами.
– Естественно не верю. Я верю в то, что мой ребёнок где-то разжился тем, что просто так продать было нельзя и устроил спектакль с кладом. Так дело было, ребёнок?
– Так, – понуро киваю я.
– Молодец, – маменька растягивает губы в крокодильей улыбке. – Но в следующий раз всё таки тащи золото. Его можно спокойно продать, как лом.
– А то я не знаю, – хмыкаю я. – С драгметаллами вообще мороки меньше. Не то, что с камнями.
– Доча, ты читаешь мои мысли.
– Мама, я не Саундвейв, мыслёв не читаю.
– Да, конечно, ты Шоквейв. Заденешь кого-нибудь плечиком, он и костей не соберёт.
Вот зачем, спрашивается, мне, в своё время, понадобилось знакомить маменьку с фандомом "Transformers"? Познакомила, что называется, на свою голову. Теперь от Шоквейва отмыться не могу. Даже иногда с умным личиком говорю, что меня так и зовут. Кто зовёт? Мать родная.
– Мам, а мам, а вот скажи, у нас в семье никаких отклонений не было? – перескакиваю я с пятого на десятое.
– Да у нас вся семья сплошь отклонения в ту или другую сторону, – соглашается маменька. – Возьмём, к примеру, тебя...
– Вот именно меня и надо брать, – перебиваю маменьку, пока она опять не затянула свою излюбленную шарманку на тему "Да когда же ты уже родишь-то, а? А?!". – Ты не хочешь мне сказать, почему у нас в ДНК прописаны гены Мурддраалов? Или этих, как их там? Ходящих, во!
Кто такие Мурддраалы маменька тоже знает. Мы друг у друга книги вырывали, стоило им выйти.
Надо отдать маменьке должное, она не потянулась за телефоном, что бы набрать нолик и троечку, и не стала говорить, что я несу откровенный бред. Маменька сделалась задумчива и внимательна. Два плюс два с поправкой на ветер, она высчитывать всегда умела.
– Значит, вот откуда камни, – не подвела моих ожиданий моя крокодительница.
– В точку, – соглашаюсь я. – Ещё точнее, из другого времени и, что уж там, Мира. Их точно никто в этом Мире и времени не хватиться. Поэтому и клад.
– Вот оно как...
Маменька присела на стульчик, переваривая, свалившуюся на неё, информацию. Однако, доварить полученное маменьке не дали. Со стороны входной двери раздался топот, грохот и девичий голос посоветовал сельхозинвентарю не путаться под ногами Христа ради. Вот именно ради Христа и посоветовал. Да эти сектанты в конец охренели, что ли, в дом лезут?!
Оказалось, не сектанты. Оказалось, мой брат девку какую-то в дом приволок. Девка была слегка несуразна, ниже меня на пол головы, чрезмерно улыбчива и сисяста. Короче, мне она не понравилась с первого взгляда и навсегда.
– Мам, – начал брат наигранно бодрым тоном, – Лен, это Оленька, она будет жить с нами.
"А, едрить твою налево, мёртвый лось!". С чего бы это вдруг и сразу с нами? Точнее, с маменькой, у меня вообще-то планы на дальнейшую жизнь хрен знает где и хрен знает когда.
Переглядываемся с маменькой и цепляем одинаковые крокодильи улыбочки. Моего брата надо спасать, вон, у него на лбу капслоком написано "ПОМОГИТЕ!!!". Надо же, сам привёл и сам, мол, помогите. Ну-ну, посмотрим, что это за фрукт. Оленька, блин.
Маменька, по сложившейся сегодня традиции, тащит нас всех на кухню, где скучает счастливый Саша. Ему светит не хилая сумма и он уже явно строит планы, куда ему потратить деньги.
При взгляде на Сашу Оленька как-то сникла, но быстро взяла себя в руки и засверкала зубами с прежним усердием. Понравиться она хочет, что ли? Так уже поздно.
Пока Оленька старательно мылит ручки, цепляю братана за ух и булькаю слюнями сквозь зубы:
– Ты где её откопал, убогий?
– В церкви, – утробно урчит этот мелкий паразит, и я, от неожиданности, не иначе, разжимаю пальцы.
– Чего?! – шёпотом визжу я. – Ты что в церкви забыл?!
– Заказывал отпевание по фиктивному свидетельству о смерти. А тут она... Дай, думаю, развлекусь. А потом всё как-то само закрутилось.
– Надеюсь, не моё отпевание? – хмыкаю я.
С брата станется, он у меня такой, с чёрным юморком, который можно грузить вагонами и продавать тем, кто такого юморка не имеет.
– Как ты могла такое подумать? – тут же сделал честные глаза братец. – Клиенты передали. Для чего, говорить не надо?
Конечно, не надо. Я и так знаю. Братец у меня трудится в собственно созданной фирмочке по оказыванию определённых услуг простым обывателям. Ну как "трудится"? Полгода деньги лопатой гребёт, полгода от клиентов прячется. Братец оказывает услуги типа магического характера. Дураков всегда хватает.
Тут на кухню вплыла Оленька и поехало.
– А вот скажите, как вы с Лёшей познакомились? – начала допрос маменька.
Зря она...
– Ой, он стоял у нас в церкви, такой покинутый, такой несчастный, заказывал отпевание дяди. Мне его стало так жалко, так жалко... Я решила его утешить, подошла, разговорила. Он так обрадовался. Потом мы пошли на исповедь... Потом поставили свечки за здравие... А потом, потом... Ы-ы-ы-ы-ы...
Оленька ударилась в сопли. Сердобольный Саша протянул девке салфетки. Они сидели напротив друг друга, а Оленькины сопли могли полететь веером. Костюм тройка был Саше ещё дорог.
– Спасибо, – невнятно пробубнила Оленька, трубно высморкалась и продолжила чесать язык. – А потом у меня внезапно умер папа. Лёшенька всегда был рядом, он меня морально поддержал. Он мне просто помог! Он такой, такой!
Ага, знаю я, какой у меня братец.
Вновь наклоняюсь к его уху и шиплю:
– Ты что, дебил, влюбился в... это?
Лёха в ответ помотал головой и уткнулся взглядом в печеньки. Вот в это я поверю. Мой братец вполне себе может влюбится в печеньки. Или в святую Александру, покровительницу одинокий. Но никак не в эту, голосящую без умолку, курицу.
– А вы в какую церковь ходите? – внезапно перескочила на другую тему Оленька.
Чего?! Мы и сразу в церковь? С чего бы это вдруг?
Мы с маменькой переглянулись. Врать этой милой курице как-то не хотелось. Саша вообще молчал в тряпочку, изображал из себя деталь интерьера и ловил лулзы пачками.
– А я сначала ходила в церковь на Учительской, где служил мой папа, – вновь раскрыла рот Оленька. – Потом мы с Лёшенькой начали ходить в церковь Петра и Павла, она ближе...
Дальше я уже не слушала. Оленька такая... женщина. Сама спросила и сама себе ответила. Захотелось или побиться головой об стол, или побить Оленьку. Хотя мозгов там всё равно не прибавиться.
Когда Оленька наконец решила, что ей нужно попить водички, дабы промочить натруженное горлышко, моей маменьке удалось вставить слово:
– На что вы вообще рассчитываете? Я как-то, право, не ожидала. Лёша о вас совсем не рассказывал.
Ну ещё бы он что-то рассказывал. Кто будет рассказывать о том, что не воспринимает в серьёз?
– Ой, у нас с Лёшенькой такие планы, такие планы! – зажмурилась от удовольствия Оленька, не поняв намёка. И тут же эти планы вывалила. – Мы с Лёшенькой хотим пожениться!
А Лёшенька в это время пытался пить чай. Он набрал в рот жидкость, но при слове "пожениться" выпучил глаза и надул щёки. Но чаю моему брату было жаль, и он, волевым усилием, сделал мужественный глоток. Видать, тоже не ожидал такой подлянки.
Моя же напускная вежливость слетела ко всем чертям.
– Ты сама это придумала, или подсказал кто? – уперев руки в столешницу и нависнув над Оленькой, скриплю зубами я.
– Я... Я... – квакала Оленька, наконец не зная, что сказать.
– Ты, ты, – киваю я. – Ты откуда вообще вылупилась, такая умная? Тебя не коробит то, чем занимается мой брат?
– Ленка, не надо!
– Не разрушай мальчику его счастье!
С одной стороны на мне повис Лёха, с другой маменька. Оба пытаются скрыть довольное гыгыканье, но у них плохо получается. Отлично, значит будем продолжать в том же духе.
– Лёшенька говорил, что он слесарь-сантехник, – наивно хлопает ресницами Оленька.
– Ну да, – соглашаюсь я, – по диплому. Только он этот диплом ни разу не раскрывал. Лёшка – наёмник, людей за деньги убивает. Может, вообще скоро на Донбасс поедет.
– Чего?! – вытаращился на меня брат. – Не поеду я на Донбасс, мне пока денег хватает.
– Денег много не бывает, – подхватила маменька. – Поедешь, как миленький.
А я ведь не соврала ни разу. Лёшка именно такими магическими услугами и промышляет. Навешает лапши своим клиентам и даже не почешется потом. Нет, лапками помашет, на фотографию плюнет, палочку – вонялочку зажжёт и только. Кто после этого помрёт, кто не помрёт, дело вообще десятое. Вот по этому Лёшка остальные полгода и прячется. Потом меняет симку, внешность, снимает новую квартиру под офис и начинает всё с начала. С Донбассом же я просто предположила, а мои родственники подхватили.
– Ленка же клад нашла! – истерично верещит братан, и пинает меня под столом. – Не поеду! У меня рука! Я уже инвалид!
Клад, значит. Вот оно что. Репортаж о "находке" облетел не только местное телевидение и газеты, но и просочился на народный уровень. Зуб даю, Лёшка с Оленькой смотрели телевизор, наткнулись на новости, а там... Правильно, моё личико. Лёшка меня и узнал, на свою голову. Ах, ты ж сучка церковная... Хрена тебе лысого, а не мои деньги. Да я на тебя Упыря натравлю, ты у меня до смерти заикаться будешь.
– Почему ты мне всё время врёшь?! – дурниной взвыла Оленька, и опять распустила сопли.
– Девушка, перестаньте давить на жалость, – констатировал очевидное Саша, которому надоело молчать. – Вы же прекрасно понимаете, здесь ваш концерт иметь успеха не будет. Возьмите себя в руки и вытрите ваш ринит. Вы соплями здесь всё уже забрызгали.
– Ы-ы-ы-ы... Хнык-хнык... – не слушая разумного совета, на одной ноте выла Оленька. Но сопли подобрала. – Ты меня совсем не любишь...
– Естественно, я вас не люблю, – соглашается Саша. – Я люблю лишь мою зарплату, этих замечательных людей, которые мне её платят, и ещё кое-кого, о ком вам знать совершенно не обязательно.
– А вы кто? – задала Оленька единственный умный вопрос за всё время.
Не удивлюсь, если окажется, что и за всю свою жизнь.
Саше, похоже, надоело ловить лулзы и он выложил все карты перед этой... церковной...
– А я нотариус. Перед вашим приходом как раз заключил парочку любопытных договоров, в которых ни вы, ни подобные вам не упоминаются. Могу в утешение подарить губозакаточную машинку.
О, Саша, свет очей моих, пусть будет счастлива та женщина, на которой тебе предстоит жениться.
– Выход там, – указала моя маменька.
Оленька выскочила из-за стола и, размазывая по личику уже натуральные, злые слёзы, опрометью бросилась на выход.
– Стой! – ору я вдогонку церковной охотнице за чужими деньгами. – Погоди! У меня ещё вопрос!
Оленька тормозит уже на улице, где я её ловлю.
– Ну что?! – а в голосе такая безнадёга и рухнувшие планы.
– Вот когда ты идёшь, ты дорогу под своими сиськами видишь? Не подумай ничего плохого, мне это правда интересно.
– Аы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!
Оленька развернулась и понеслась не разбирая пресловутой дороги.
Судя по матам, раздавшемся из-за поворота, ни фига сисястые девки не видят. Как же хорошо, что у меня нет сисек! Слава яйцам Девастатора и моему генофонду!
***
Ну вот, все проблемы улажены, все головняки перекинуты, можно со спокойной душёй ввязываться в новую авантюру. Казалось бы, прыгай и окунайся по самое, по некуда. Однако меня опять остановили обстоятельства в моём времени. Вот как будто что-то, или кто-то, отпускать не хочет. Я даже знаю, кто.
