Текст книги "К чёрту на рога! (СИ)"
Автор книги: Дарья Земская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Одеваю балетку, встаю и иду в совершенно не нужную мне сторону. Дядечки отвлекаются от витрины и идут следом за мной в некотором отдаление. Они что, шпионский детективов начитались, или русских сериалов насмотрелись? Кто так пасёт?
Захожу в ближайшую затемнённую подворотню, делаю дядечкам ручкой и переношусь в свою новую квартиру. Назвать её домом я не могу.
Интересно, директор ломбарда вспомнит о том, что звездчатый сапфир я приходила продавать не одна? Не хочется подставлять девок.
Дальше была покупка телефона и новой сим карты. Хоть с этим не было никаких блужданий по городу. Пришла, ткнула пальцем и сказала:
– Вот это хочу.
Мне завернули. Дежурно предложили кучу всякого ненужного барахла, типа чехольчиков, плёночек, брелоков, но мне было лениво ковыряться.
Дальше я отдала Вику на растерзание Полины. Ещё одного забега по городу я бы не перенесла, так что пришлось просто дать им денег. И девицы, сверкая хитрыми рожами, ускакали на променад.
Полина вернула мне Вику через ту же неделю с новым гардеробом, маникюром и причёской. Длинющая Викина коса осталась где-то на полу парикмахерской и теперь бывшая средневековая леди сверкала подбритым затылком. Как ни странно, её шло.
Саша прочно осел у меня в квартире, раздобыл где-то гитару и теперь терзал слух своей Богини Иголок и Ниток, решив взять её измором.
– А мо-о-о-оей душе-е-е-е-е захотелось на поко-о-ой, – картаво выводил Саша, играя не сколько на гитаре, сколько на нервах. – Я обещал ей не участвовать в игре ролевой. Но на шлеме моём белая длань. Как это трогательно, на шлеме – белая длань.
– Заткнись, – пока ещё тихо, советовала леди Ойоэльфорн.
Саша послушно затыкался. Аж на целых пять минут!
– Вот огромный драккар ткнулся килем в песок, – вновь заводил свою шарманку Саша. – Под ногами волна, брызги плещут в лицо.
– Замолчи, – в голосе Вики уже просыпаются рычащие нотки.
Картина повторяется.
– А вот помру я, помру, перестану жить, – вновь меняет репертуар мой юрист, и резко расширившимися глазами смотрит на вернувшуюся Вику, сжимающую в руках эфес ублюдка.
– Я тебя предупреждала, – мрачно констатирует положение дел леди Ойоэльфорн.
Как бы двадцать первый век не извратил бывшую средневековую леди, но Вика всё же дочь своего времени. И в эстетическом плане – не в последнюю очередь.
Я же Сашину картавость считаю приятным дополнением к его внешности. А у Саши внешность такая... Такая... Или это мне всё же однотипные мужчины нравятся. И мать у него действительно Богиня. Потому как иначе назвать эту женщину у меня язык не повернётся. Саша же пошёл в породу матери и ростом и личиком. А Саша, как вы поняли, особенно мне нравится, когда он – брюнет. Я сильно сомневаюсь в том, что мой юрист ещё помнит свой натуральный цвет волос.
Покупка комплекта документов для Вики прошла без сучка, без задоринки, и теперь леди Ойоэльфорн стала Викторией Николаевной Казанцевой, полноправной гражданкой Российской Федерации с постоянной пропиской в городе Новосибирске и с шикарнейшим счётом в банке.
– Прелестно, – растягиваю губы в маньячной улыбочке, и изучаю справки 2НДФЛ с якобы Викиной работы. – Саша, готовься к труду и обороне. Скоро всё завертится.
– Давно готов, – довольно облизывается мой юрист, и бежит переводить на свой банковский счёт наличку своего аванса.
Вика пошла в агентство на следующий же день, для моральной поддержки прихватив с собой Сашу и бутылку коньяка. Надо ли говорить, что где-то через час мне позвонили на старый номер и попросили согласовать время с "потенциальным" покупателем? Вернее, покупательницей.
Вернулись мои авантюристы через два часа и на рогах.
***
Мистика-хренистика началась ещё через неделю после того, как договора купли – продажи оказались у меня и Вики на руках, а Саша вернулся на свою историческую родину, то есть в Новокузнецк.
Как внезапно оказалось, Вика до нервной трясучки боится грозы. Надо признать, что и мне было довольно таки страшно смотреть в окно. Там разверзлись хляби небесные, падали крупные градины и летали оторванные ветки деревьев. И не только ветки. Вон, только что берёза упала. Как пролетела мимо парковки – не знаю. На горизонте сверкали молнии и в отдалении весело грохотало. Миленькая погодка, хорошо Саша вовремя умудрился уехать из города. В такую погодку только спать, свернувшись под одеялком и заткнув уши берушами.
Именно этим я и хотела заняться. Откидываю одеяльце, сажусь на кровать, достаю из ящика прикроватной тумбочки затычки... Размечталась, блин.
Ко мне в комнату, выстукивая зубами Реквием по моему спокойному сну, влетает Вика и с ходу прыгает под моё же одеяло. Пожимаю плечами и лезу за второй парой берушей.
– На, – протягиваю Вике второй мини комплект скорой помощи для спокойного и здорового сна.
– Это что? – уточняет леди Ойоэльфорн, подозрительно косясь на меня из под одеялки одним глазом.
– Это что бы звукового сопровождения не слышать, – поясняю я, и показываю принцип работы сего чудодейственного девайса.
Вика берёт беруши, хмыкает и прячет их под подушку.
– А вот скажи, – бывшая средневековая леди смущённо ковыряет пальцем простынку, – тебе какие мужчины нравятся?
Внезапно. С чего бы такое любопытство? Вновь замуж захотела? Или Саша допёк и она согласилась его обшить за просто так, лишь бы по ушам не ездил?
– Умные, – не особо задумываясь, отвечаю я. – С деньгами. И что бы могли достать из под земли всех мудаков, которые в своё время плюнули мне в кашу.
– Ну-у-у-у-у, – тянет Вика, – с деньгами у нас проблем нет. Из под земли ты сама кого угодно можешь достать. Остаются умные.
Э-э-э-э-э... Не поняла. Это она к чему сейчас вообще? И почему она говорит "у нас"? И легко соглашается на умных?
Осторожненько интересуюсь. Получается как всегда. Как оглоблей поперёк хребтины.
– Да вот понимаешь, – нарочито томно выдаёт Вика, и закатывает глазки, – снится мне один довольно интересный экземпляр мужского полу. Замуж пока не завёт, но так намекает, что я уже не знаю, на какую стену лезть и в какую сторону с ублюдком бежать.
Свой мечик Вика начала называть по моему примеру, ублюдком. Дурной пример, как говорят, заразителен.
– Брюнетистый, черноглазый и с косой пониже лопаток? – уточняю я.
– Этот?
Из под одеялки появляется Викина ручонка, сжимающая листочек формата А4. На листочке карандашный портрет типчика, который мне уже какое-то время не даёт спокойно спать. И ладно бы сны были эротического содержания, так ведь и тут меня ждал облом. Типчик вот уже который раз в приказном порядке просил явится к нему вместе. А вот с кем вместе, он как-то постоянно забывал уточнить.
Кстати, не знала, что Вика умеет так рисовать. Теперь вот узнала.
– Этот, – киваю я.
– И коса у него живёт своей жизнью, – глумится леди Ойоэльфорн. – Мне вот интересно, как он её вообще переплетает?
– А мне вот интересно, что это вообще за мужик такой, и что ему от нас надо?
– Ублюдка ему от нас надо. Фут в брюхо ему за глаза хватит.
Вика сама-то хоть поняла, что сейчас сказала?
– И что ты предлагаешь? – спрашиваю я. – На одной койке заночевать? Типа, мы вместе?
Вика под одеялком пожимает плечиками:
– Хуже не будет.
Наивная.
Как потом оказалось, хуже ещё как стало. Естественно не нам одним. Мы вообще белые и пушистые. Только болеем и линяем часто.
***
Проснувшись, бреду в туалет и бурчу себе под нос извечное "Присниться же такое". С удобством устраиваюсь на унитазе, сую сигарету в рот, подношу зажигалку и... Квартиру оглашает мой переливчатый визг. Вот хорошо, что я сейчас сижу, иначе до туалета не доскакала. Так и не зажжённая сигарета падает мне на ноги. Тоже хорошо, что не успела.
Чего визжу-то? А как бы вы отреагировали, если бы вам приснилась тройная свадьба, с двумя невестами и одним женихом, и на утро вы бы обнаружили у себя на пальчике колечко. А накануне колечка-то не было. И не только накануне, но и вообще у вас такого колечка не было. Есть повод для истерики? Я считаю, что есть. И не маленький. Я же только-только стала свободной женщиной! Мне же только тридцать! У меня же жизнь только начинается! Лондон, Париж, Ватикан, Глазго... Где я ещё хочу побывать? Блин, все мысли разбежались, вспомню, обязательно скажу. В общем, не хочу я снова замуж. Не сейчас. Что я там не видела?
– Чего орёшь? – спрашивает Вика, без стука врываясь в туалет. Видит занимательную картину в виде меня со спущенными трусами и сигаретой на коленях и ни чуть не смущается, зараза. – У соседей питон через трубу утёк и теперь выход ищет?
– Не-а, – качаю головой. – Ты на свои руки посмотри.
Вика послушно посмотрела и квартиру огласил второй истерический визг. Видать леди Ойоэльфорн, вкусив свобод двадцать первого века и по достоинству оценив мнимого равноправия полов, тоже не хотела замуж. Однако пришлось.
– Что делать будем? – мило интересуюсь. – Ты вообще, что из сна помнишь?
– Церемонию помню, – начала перечислять Вика загибая пальцы, – избу на странных сваях, поле ромашковое, кедр громадный, холмик типа курган и бочку на нём.
– Не на сваях, – затягиваюсь, кое-как прикурив, – это у избы ноги такие. Гусиные. Там явно какая-то Баба Яга живёт.
– А кто это?
– Богиня Смерти. Милый такой персонаж нашего народного фольклора. Или не Богиня, а привратница между Мирами Яви и Нави? Не помню. Слушай, дай покурить спокойно, поставь чайник.
– Ну вот, – бурчит леди Ойоэльфорн себе под нос, – как спрашивать что-то, так Вика нужна, а как чайник ставить, так Вика опять нужна... Тьху! Нет, я точно кому-нибудь кишки на меч намотаю!
Не у одной меня мысли разбегаются. Радует.
Докуриваю первую утреннюю, привожу себя в порядок и шаркаю тапками на кухню, попутно вспоминая обрывки сна. Можно ли вообще назвать это сном? Понятия не имею.
Что ж, попляшем пока от того, что во сне можно выйти на какие-то там астральные уровни. Это не то, во что я верю, этим на меня как-то пытались произвести впечатление. Мне же тогда хотелось покрутить пальцем у виска и послать сказочника – впечатлителя к психиатру. Теперь его сказка пригодилась.
Вот в управляемые сны я верю, сама так развлекаюсь. Астрал же и прочие я посылаю далеко и надолго. Не бывает такого, что бы двум, и больше, людям снилось одно и то же. Или всё таки бывает?
Вхожу на кухню, наливаю себе чаю и спрашиваю у конспектирующей с бешенной скоростью Вики:
– Что пишешь?
– Сон, – не отрываясь, отвечает она. – Чего и тебе советую. Потом сравним.
Здравая мысль.
Обычно сны я не запоминаю, нет у меня такой функции. Мне и реальности по самые уши хватает. А уж с учётом того, что сны это отголоски того, что жрёт, не сказать бы покрепче, нам мозг в реальности, то я стараюсь сны побыстрее забывать. Если вообще запоминаю, конечно же.
Этот же я помню уже рекордное время. Аж целых пятнадцать минут! И, видимо, не забуду уже никогда. Есть с чего.
Сначала мы с Викой блуждали по серому Ничто, украшенному разноцветными искрами. Долго блуждали. Когда нам это надоело и мы пришли к матерному выводу, что нам надо хоть куда-нибудь, искры послушно сложились в арку. Мы переглянулись, ёмко выразили своё мнение, касательно того, что надо сразу заказывать себе выход и в арку таки шагнули.
И попали. Куда-нибудь. Солнце, занавешенное тучками, слабый ветерок и ромашковая степь, уходящая за горизонт. Стоим, мрачно оглядываем ромашки и материм уже того типчика, который требовал непонятно чего.
Путаясь в ромашках топаем к избушке, логично решив, что раз тут есть такое разэтакое жильё, то разумные или не очень разумные, существа там тоже должны быть.
А избушка-то странная, на гусиных лапах стоит. Это я выяснила опытным путём, когда полезла под дом лапы проверять. Вика же взошла по ступеням на крыльцо и приложила ухо к двери. Уж не знаю, что она там услышала, пока я ощупывала ноги избушки, но её лицо стало настолько выразительным, что я порадовалась отсутствию её ублюдка в пределах её же видимости.
Дверь избушки открывается внезапно и Вика чуть не падает внутрь. Это я по сдавленному матюку сужу.
– Отлично, – говорит новый женский голос, – одна есть. Где вторая?
А вот и Баба яга нарисовалась. Хрен сотрёшь.
Вика отвечает. Не то, что бы уж сильно в рифму, но где-то около. Звук подзатыльника. Викино ойканье. Снова звук подзатыльника. Удивлённо-обиженный мужской голос:
– А мне-то за что?
– За компанию, – отвечает Баба Яга, – что бы не так обидно было.
Вика согласно хмыкает. Я стараюсь не ржать.
– Так где вторая? – допытывается Баба Яга. Судя по нервно-взвинченному тону тот типчик, а это явно он только что получил воспитательный подзатыльник, достал не только меня и Вику. – Смотри, без полного комплекта женить не буду.
Вот и замечательно. Тру лапы и всё ещё стараюсь не ржать.
– Вторая точно здесь, – говорит мужской голос. – Не было бы её, меня бы тут не было.
Ну зашибись теперь!
А ничего так голос, кстати. Приятный. Мне нравится.
Меня от чего-то посещает желание вылезти из под крыльца и посмотреть в глаза этому шустрому хаму с шикарным голосом. Ни здрасти, ни до свидания, ни как зовут, сразу жениться лезет. Дожили. Нет, я совершенно не против таких поспешных браков, особенно если супружник обеспечен жилплощадью, но это как-то где-то не так. А супружника потом и ликвидировать можно. Я это к тому, что умею прятать трупы и знаю несколько милых травок – приправок. Книга "Ядовитые растения и животные стран СССР" довольно занимательно чтение. И не смотрите на меня так. Своего бывшенького благоневерного я же не убила. Хотя и есть за что. И любой суд меня оправдает. У меня справка от психиатра из токсикологички есть.
– Ишь ты! – восхищается Баба Яга. – Не было бы его тут! Иди теперь, вторую ищи.
– Но дом-то твой, – пытается протестовать типчик.
– Кто говорит о моём доме? – перебивает Баба Яга. – Если бы всякие появлялись сразу в моём доме, то это меня бы тут не было.
Типчик наигранно тяжко вздыхает и, спустившись с крыльца, видит меня, всю такую из себя старающуюся не ржать и зажимающую себе рот обеими руками.
А внешность-то! Внешность! Под стать голосу! Черноглазый брюнет с косой ниже лопаток. Это я уж говорила, да. Высокий, жилистый. Носатый... Кого-то он мне напоминает.
– Травник? – спрашиваю я, что бы проверить свою гипотезу.
Типчик смотрит на меня ничего не понимающим взглядом, потом до него доходит и он кивает.
– А чем вы занимаетесь? – продолжаю мини допрос.
Пока без пристрастия. Это же он хочет жениться. Причём непременно на двух дамочках со скверными характерами.
– Зарабатываю сто семьдесят пять тысяч в год, – отвечает типчик.
Правильно, меня только деньгами прельстить можно. Вся романтика сделала мне ручкой лет, этак, шесть назад, когда моя любовь велика повозила меня личиком по асфальту.
– Сто семьдесят пять тысяч чего? – уточняю я.
Надеюсь, что не рублей.
– Фунтов, – отвечает типчик.
У меня в мозгов тут же включается калькулятор.
– Вика, – ору я радостно, – мы его берём!
Сама церемония была проста до безобразия. Баба Яга, оказавшаяся черноволосой девицей с разномастными глазами, поставила нас в шеренгу на крыльце. Меня справа от типчика, Вику слева. Окинула нас хмурым взглядом.
– Согласны? – строго спросила она.
– Да, – соглашается типчик на свою голову.
– Да, – посмотрев на своего нового мужа, масляно соглашаюсь я.
Это же сон, верно? А во сне могут быть и британские травники с приличной зарплатой. Такие дядечки на дороге не валяются и с неба не падают. Такие дядечки только во сне и приходят.
– А можно, я ещё покочевряжусь? – спрашивает Вика, и корчит дурацкую рожу.
Явно надеется, что её примут за блаженную и от свадьбы с ней благоразумно откажутся.
– Нет! – рявкаем мы в три голоса.
Баба Яга раздражённо, типчик устало, я с ужасом.
– Ну хорошо, уговорили, – вздыхает Вика. – Я согласна. Только вы об этом ещё пожалеете.
– Именем Арты и Эа, и Мелькора Великого, объявляю вас мужем и жёнами, – заключает Баба Яга. – А теперь пошли вон отсюда.
И удаляется в избушку, напоследок громко хлопнув дверью. Вот и поженились.
– Но это не формула! – подскочив к двери и обрушив на неё град ударов, истерично заорал типчик. – Это не та формула!
– А мне по барабану, – доносится из-за двери. – Это ты подстраховаться хотел. Получи, распишись и вали уже отсюда.
– Щас распишусь, – бормочет себе под нос типчик, что-то ища у себя в карманах. – Ой, как щас распишусь-то.
На свет появляется баллончик с краской. Я понимающе хмыкаю. Месть детская, но Бабе Яге будет, чем заняться. На двери появляется красноречивое слово на английском.
Дверь начинает ме-е-е-едненно открываться.
– Валим отсюда! – с развесёлым ужасом орёт типчик, хватает меня за руку, второй вцепляется в Вику и ногой бьёт меня под колено.
А я на тень от столбика стою, ага. Теряю равновесие и падаю. В тень. Типчик явно знает, как управлять моим даром. Откуда, спрашивается? Даже я не знаю, что у меня может быть направляющий. Он же – знает.
У меня мелькает запоздалая мысль, что даром нужно плотно заняться, дабы узнать все грани.
Падаем развесёло – матерящейся кучей. Мне уже не привыкать, но... Оказываться в самом низу для меня впервые. Оказывается, когда на тебя со всего маху падает мужик и придавливает своими костями, а следом на него падает раскормленная почти за месяц Вика, удовольствие не из приятных. Кажется, у меня что-то хрустнуло.
– Благородный сэр, – Вика соскребает себя с типчика и пускает дым из ноздрей, – не соблаговолите ли вы прояснить тугодумной мне, за каким, собственно, хреном вы решили уйти из жизни столь изощрённым способом?
– Наоборот, – отзывается типчик, и делает жалкую попытку собрать себя с меня.
Наивный. Падала-то я спиной вперёд и руки у меня теперь свободны. Я их и потянула куда попало. А ничего так задница у мужика, мне нравиться.
– Да неужто?! – заводится с пол оборота Вика, и пинает типчика голой пяткой. Это мы оказались чёрте где в том, в чём засыпали. Вика в пижамке с кружавчиками и я в безразмерной футболке и стрингах. – А моего мнения никто, для начала, спросить не хотел?!
– А зачем? – искренне недоумевает типчик, за что и получает второй пинок по рёбрам.
– А затем, что мои мужья больше двух лет не живут, – мило улыбаясь, поясняет Вика. – Ты седьмым будешь. Может, всё таки скажешь своё имя? Мне нужно знать, что писать в эпитафии.
Типчик икает, отцепляет от себя мои руки и, сгребя себя в кучку, садиться на полу.
– Мне это надо переварить, – выдаёт он, и я замечаю ещё один свой фетиш.
Зубы у него кривые. Всё, не быть Вике семикратной вдовой. Или я не я буду.
Вот только как бы незаметно содрать с него упаковку, дабы оценить тушку? Спину с задницей я уже через рубашку облапала, так почему бы и не продолжить? Прижимаюсь к спине типчика и вновь распускаю руки и слюни.
– Слыш, ты, упырь, – Вика упирает руки в бока, и нависает над нами грозовой тучей, – ты что с Ленкой сделал?
Да, такой меня Вика ещё не видела. Сейчас у меня в глазах ни капли интеллекта и изо рта ниточка слюны тянется. Ручонки же мои загребущие уверенно ползут по направлению к брючкам типчика.
– Он не упырь, – сглотнув слюни, хрипло подвываю я. – Он – мужчина моей мечты.
– Вот это чудовище? – уточняет Вика, и для надёжности тычет пальцем. – Вот этот смесок? Вот это непонятно что, в котором капли эльфьей крови?
– Да ты сама давно на себя в зеркало смотрела? – отбрил типчик. – Кикимора травоглазая, будет она ещё мне на моё происхождение указывать. У тебя самой предки давно в Тир-на-Ног ушли?
Пока Вика ловит челюсть, видать ей правду сказали, типчик ловит мои ручонки и вновь отцепляет от себя. Обидно.
– Ещё оценишь, – хмыкает он. – А вообще, девочки, у нас мало времени, так что он пойдёт с вами. У него инструкции.
Кто пойдёт? Какие инструкции?
Верчу головой, оценивая куда же нас вообще занесло. Вот такая я балда, сразу об этом не подумала. Но это же сон и здесь мужчина моей мечты.
Обычный квартирный коридор, и я сижу на коврике.
– Кто "он"? – спрашивает Вика.
– Он, – кивает вправо типчик, – Упырь.
Мы с Викой синхронно смотрим в указанном направление и начинаем ловить челюсти уже в месте. К нам, передвигаясь на задних лапах, идёт чёрный кот. Ростом эта тварюшка мне чуть выше колена будет.
Нет, это ещё не кот. Судя по голубым глазам и умильной морде, это ещё котёнок.
– Какая прелесть!
Всё. Вику можно брать с потрохами. Судя по её восторженному визгу, никуда она от котёнка не денется. Да и я люблю кошек. Типчик явно знает, чем нас обеих подкупить можно. Это и настораживает.
Между тем мелкое котище цапает Вику за коленку и тянет ко мне. Вернее, пытается тащить, когти-то у зверушки хорошие. Вика визжит, отпрыгивает от котёнка, но намёк понимает. Подходит ко мне, берёт за шиворот футболки и пытается поднять. Вот что мне после этого делать? Я встаю.
– Идите уже отсюда, – торопит нас мужчина моей мечты.
Мы и идём, уже в три морды, через то же серое Ничто. На этот раз получается гораздо быстрее. Благо у нас с Викой был проводник. Котёныш нёсся вперёд на четырёх лапах, указывая путь до арки. Войдя в неё я проснулась. А проснувшись обнаружила у себя на указательном пальце правой руки миленькое колечко из платины с мелкими аметистами по ободку.
***
Сижу, дрыгаю ногами, читаю то, что описала Вика и прихожу к выводу, что это был ни фига не сон. Ну не может двух человек одинаково глючить. Мы даже ничего не курили. Хотя у нас есть. Нет, не синтетика, у нас всё натуральное. Синтетику мы нелюбимым соседям на лоджию подбрасываем. Натуральное же, наоборот, особо любимый. Ибо не фиг травить меня тем, что называют русской попсой и сериалами. В два часа ночи. То есть, это для меня ночи, у них-то день. Ну да, я предпочитаю спать днём. Что тут такого? Но не будем о грустном, будем об очень грустном.
– Вика-а-а-а... – тяну я.
– Что? – а у неё такие же квадратные глаза, как и у меня на тот момент.
– Меня терзают смутные сомнения.
– Меня тоже.
И, обернувшись к выходу из кухни, в два голоса:
– Упырь!
Вот кто так котов называет, а?
Кстати, у Вики действительно зелёные глаза. Именно зелёные, а не то, что обычно называют зелёными. Для меня зелёный – как трава, а не тот, непонятный, мутный цвет, от которого восторженно пищат что-то типа " – Ой, какие у тебя охренительные, зелёные глаза!" Люди, когда вы запомните, что зелёный это именно зелёный, а не фиг знает какой. И ещё кстати, то же касается тех, кто с какого-то перепуга считает серый цвет – голубым. Дальтоники, ну честно, ну идите уже на фиг, а.
Впрочем, я отвлеклась. Бывает.
Котёныш явился на кухню с нашего пятого вопля. Явился, встал на задние лапы, упёр передние в бока и, состроив страдальчески – брезгливую морду, окинул кухню хозяйственным взглядом. Взгляд мелкого Упырика упёрся в холодильник и всё, котёныш пропал. В том смысле, что эта мелкая скотина скогтила табуретку, подтащила её к холодильнику, залезла на неё и открыла дверцу.
– Его можно за деньги показывать, – восхитилась я.
– Вот кто о чём, а Лена о деньгах, – фыркает Вика. – Как будто тебе не хватает.
– Конечно, мне не хватает, – быстро соглашаюсь я. – Денег много не бывает. Нет, ты смотри, его именно что за деньги показывать!
– Вот же тварь наглая! – соглашается Вика. – Поставь пиво на место!
Упырь только хрюкает и открывает бутылку. Лапами!
Ну да, ага, вырвался от хозяина на вольные хлеба, так почему бы и нас не обобрать?
– От Хозяина, – раздаётся у меня в голове, – именно так, с большой буквы. От любимого и вкусного Хозяина.
И Упырь улыбается так, что не одному Чеширскому не снилось. А уж зубов у твари! Кажется, в два ряда. Однако, в отличие от Чеширского, Упырь не исчез, а вновь нырнул в холодильник за закуской. Ею послужила сырая куриная голень.
– Вика-а-а-а, – жалобно блею я, – у меня галлюцинации.
– У меня тоже, – кивает Вика. – Уже не хочешь его за деньги показывать?
– Уже хочу от него избавиться, – киваю я.
– Взаимно, – телепатически комментирует котёныш, продолжая хлестать чужое пиво, как своё.
– Вот хамло! – восхищается Вика.
– Ты тоже его слышишь?
– Угу...
– Ещё бы вы меня не слышали, – ржот эта зубастая тварь. – В одной эльфьей крови где-то в десятом поколение, вторая от Мурддраалов не далеко ушла. Вот если бы вы меня не слышали, я бы удивился. Кстати, нате вот вам.
Котёныш доглодал куриную голяшку вместе с костью, облизал лапу и, пошарив где-то, как я поняла, в личном подпространстве, вытащил оттуда сложенный вчетверо лист бумаги.
Останавливаю Вику, уже готовую сорваться с табуретки, и протягиваю руку.
– Мы, конечно, не твой Хозяин, – говорю этой наглой твари, – но будь любезен, донеси.
Знаю я таких, если сразу не показать, кто тут кто, на шею сядут и скажу, что так и было.
– А что мне за это будет? – сощурился котёныш.
– Вопрос в том, что тебе за это не будет, – пожимает плечами Вика, поняв, куда я клоню. – На пример, мы не расскажем твоему Хозяину о твоём поведение.
– Так он в курсе, – вновь оскалился Упырь.
Вопрос о фантазии мужчины моей мечты отпал сам собой. Вот уж точно. Упырь.
– Так, ладно, – поднимаю руки вверх. – Без пива здесь всё равно не разберёшься. Котяра, тащись сюда сам и пива захвати.
Зубастая тварь кивнула. Нейтралитет соблюдён и найден.
***
– И что это за хрень?! – ору я, и тыкаю пальцем в, так называемые, инструкции. – Упырик, скажи пожалуйста, твой обожаемый Хозяин и, по совместительству, наш с Викой муж – дебил?! Он дебил, да, Упырик?!
Так называемые инструкции были написаны то ли чернилами, то ли тушью, чёрным по... английскому! А я английского не знаю! Как и Вика, между прочим! Но у неё отмазка железная, Вику и современный английский отделяют без малого восемьсот лет. За такой отрезок времени не то, что язык, история на сотню раз поменяется. То есть, перепишется. Единственное, что я могла понять, это дата, набор цифр и подпись. Всё остальное что для меня, что для Вики, выглядело как китайская грамота. Только не иероглифами, а латиницей. "Четырнадцатое сентября две тысячи четвёртого года, бла-бла-бла, Себастьян Норд". Вот и всё. Хоть смейся, хоть об стол головой бейся.
– У тебя есть кто-нибудь, кто знает современный английский? – спрашивает Вика, прекращая мою истерику. У неё вообще на это особый талант.
– Э-э-э, – мигом успокоившись, чешу затылок. – Вообще-то да, есть. Но вот так вот подставлять мать-одиночку с мелкий дитёнком я не хочу.
Это я об Анжелике. Она не только английский, она японский знает. Захотелось в своё время девочке.
– А ещё кто-нибудь? – наседает Вика.
– Ехать долго, – кривлю рожу я.
– Бывший, что ли? – прозорливо угадывает леди Ойоэльфорн.
Бывший. Но не тот бывший, который со штампом в паспорте о регистрации брака и о расторжение соответственно, а тот, который любовь великая. Впрочем, пошёл он теперь далеко и на долго, у меня теперь мужчина мечты нарисовался. Себастьяном зовут.
– Гы-ы-ы-ы-ы, – расплываюсь в идиотской улыбке.
– Что? – настороженно спрашивает Вика.
– Ты – Ойоэльфорн, так? – всё ещё совершенно по идиотски гыгыкаю я.
– Так, – осторожно соглашается Вика.
– "Форн" с какого-то эльфячьего языка переводится как "север". "Норд", а вернее "норт" уже с английского переводится как...
– "Север", – заканчивает за меня Вика, и начинает гонять по столешнице кружку из под чая. – Может, хоть этот не сдохнет раньше времени.
– Я тебе дам "сдохнет", – грожу этой козе кулаком. – Я тебе потом так "сдохну", так "сдохну", зубов не соберёшь.
– И останемся мы с Хозяином одни, – мечтательно чавкает очередной голяшкой Упырь. – Совсем одни. Сиротинушки.
Судя по тону котёныша, он бы с особым удовольствием станцевал лезгинку на наших могилах. А вот фиг ему! Кремация, только кремация! Я не стану в перспективе нефтью, не дождётесь!
– Слушай, Упырик, – начинаю я развивать новую идею. Раз мужчина моей мечты в плане лингвистики оказался идиотом, то надо взять информацию из первых рук. Вернее лап, – а вот твой Хозяин писал инструкции в две тысячи четвёртом, так?
– Так, – кивает зверюга. – Буквально вчера.
– Но сейчас две тысячи четырнадцатый, – указывает на календарь Вика. – Как такое может быть?
– Может, – Упырь делает такое движение верхними лапами, как будто пожимает плечами. – Мы же проходили через Великое Ничто. Причём не сквозь, а внутри. Там время, реальности и пространство перемешиваются. Арка из вспышек служит ориентиром того места, куда надо попасть. Так что нет ничего удивительного в том, что мой Хозяин из прошлого закинул меня в будущее только для того, что бы вы передали меня моему Хозяину из ещё более дальнего прошлого. В ту зафиксированную для него точку времени, когда он наконец согласился на место ректора Русской Магической Академии.
Во, дожили! У нас, оказывается, и магические академии бывают! Сейчас пойду покупать мантию, волшебную палку-ковырялку, сову и отправлюсь на вокзал, колонну бодать. Здравствуй, родной Хогвартс с деканами-санитарами и директором-глав. врачом. Мне вновь захотелось побиться головой об столешницу.
– Хогвартс – сказка, – осадил меня котёныш, вновь залезая мне в мысли с грязными лапами. Или у меня на лице всё так хорошо написано? – А Роулинг продала душу дьяволу. Точно вам говорю.
– Откуда знаешь? – интересуется Вика.
– Так книги у неё фигня на фигне и фигнёй погоняет, – пояснил Упырь. – Жёсткий глум на элитные школы. Логики – ноль, стратегии поведения – ноль, здравого смысла – ноль. А после экранизации – такой размах! Да многие фикрайтеры лучше пишут!
Что верно, то верно. Размах получился шикарнейший, фандом до сих пор живёт и здравствует. Аккуратно поправляю левый рукав футболки и утыкаюсь взглядом в бутылку пива.
– Что и требовалось доказать, – тычет в меня лапой котёныш. – Хозяин у меня тоже фанат, у него тоже татуировка есть. Вот и скажите после этого, что тётка Джоанна ещё со своей душой живёт. Нет, я в бумагах и архивах у прошлого своего начальства не копался, точно не знаю, но уверенность у меня стопроцентная.
– У прошлого начальства... – тянет Вика, и косится на меня. Она точно знает, что у меня вся левая рука в татуировках. Цветных. Разных. – А ты у нас кто получается?
– А я у нас демон, – скалит зубы Упырь. – Имп я обыкновенный. Мелкий пакостник с полным отсутствием совести. Требую любить и жаловать, иначе... Сами понимаете.
– Святый Боже! – перекрестилась на католический манер Вика. – Демоны в человечьем Мире ходят!
– Но-но, – потряс лапой котёныш, – вот не надо вот этого. Крестись себе на здоровье, но в бутылку не лезь. К тому же, ты сама не совсем человек. Так что, нечего, как говориться, на зеркало пенять, коли рожа крива.
– А она? – насупилась Вика, и ткнула в меня пальцем.
– А она уже вообще не человек, – тут же пустился сдавать меня котёныш. Посмотрим, что скажет. Может чего нового о себе, любимой, узнаю. – Такие твари рождаются редко, но метко. Кто первый на такое лапу после инициации наложил, тот и молодец. Как я понимаю, мой Хозяин первый и прискакал. Подсуетился, так сказать. А инициировали тебя сибирские маги. Ты ничего такого этакого не подписывала?
