Текст книги "Вторая попытка для попаданки 2 (СИ)"

Автор книги: Дарья Верескова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

– Протест принят, – ответил судья Дюраре, и Люсиль удовлетворённо улыбнулась.

Не то чтобы это что-то меняло.

На перекрёстном допросе Люсиль попыталась дискредитировать нашего эксперта, заявляя, что он цитировал устаревшую версию руководства для «Локатора Магии» и критикуя его образование, полученное в другом королевстве. Эти вопросы явно были подготовлены её законниками.

– Моя академия является лучшей в нашем королевстве. Кроме того, у меня двадцать лет опыта работы в Астурии, включая работу на государство и городскую стражу в качестве эксперта, именно по «Локатору Магии», – сдержанно, но твёрдо ответил мистер Калдрейк, явно оскорблённый её вопросами.

Я тоже была недовольна: я потратила огромные деньги на этого эксперта, и он был готов дать показания ещё на первом слушании, так что мне пришлось заплатить дважды.

В какой-то момент от всего происходящего у меня начала болеть голова, и я была рада, что именно мои законники, а не я, разбираются со всеми этими сложностями – вот почему я плачу им такие деньги. Но Люсиль не могла позволить себе расслабиться: ей приходилось оставаться внимательной, вслушиваться в каждый вопрос и вовремя подавать протесты.

Находясь здесь, в зале суда, в роли той, кто постоянно на виду и имеет возможность говорить, Люсиль ощущала силу что-то изменить. Однако её защита была бессмысленной. Как она собиралась объяснять показания мистера Марша? В своей вступительной речи она была не уверена и лишь повторяла, что невиновна, но должна же у неё быть какая-то тактика? За пару дней она обрела уверенность и, возможно, что-то придумала.

Мистер Гаилли вызвал на свидетельскую трибуну эксперта по фотографии, который подтвердил, что предоставленные нами снимки являются оригиналами и не содержат никаких следов вмешательства.

Последняя фотография изображала Люсиль и Марту, она была сделана примерно в то же время, что и снимки с мистером Маршем. На этом фото отчётливо было видно, что волосы Люсиль были того же оттенка, что и на снимках с мистером Маршем, а фигура и рост совпадали.

– Скажите, может ли на фотографии быть другая женщина? Например, сама мисс Браун, пытающаяся меня подставить? – спросила Люсиль на перекрёстном допросе.

– Да, в теории это может быть другая женщина, похожая на вас комплекцией и цветом волос. Что же касается истца… Мисс Браун, не могли бы вы встать? – попросил эксперт по фотографии, и я послушно встала.

– Нет, мисс Браун не подходит по росту… и по фигуре.

Даже если бы я надела каблуки, чтобы сравняться с Люсиль по росту, мои широкие бедра невозможно было бы спрятать – они сразу выдавали меня.

Наконец, настала наша очередь. Сначала за свидетельскую трибуну вызвали меня, а затем, последней, будет очередь Люсиль.

Во время моего допроса я, наконец, смогла рассказать историю так, как её пережила, и была невероятно благодарна за возможность поделиться своей точкой зрения.

– Когда вы впервые заметили что-то неладное с вашей дипломной работой?

– Протестую! Наводящий вопрос, – протесты Люсиль, казалось, будут преследовать меня даже во сне.

– Протест отклонён, это основа свидетельского заявления, – судья Дюраре, вероятно, тоже будет видеть её протесты во сне.

– В октябре восемьсот шестого года. Я начала замечать, что различные кристаллы, камни и элементы исчезают с моего стола. В основном это был мусор, остатки моей домашней работы.Я спросила Люсиль об этом, и она сказала, что убирала мой стол. Но я заметила, что это постоянно происходило ночью. – В прошлом я действительно обращала на это внимание, но так и не смогла выяснить причину происходящего. А потом было уже поздно.

– Удалось ли вам подтвердить свои подозрения?

– Я постоянно засыпала, очень рано, и в какой-то момент это стало меня тревожить. Люсиль часто приносила мне ужин в комнату и всегда следила, чтобы я всё съедала. В какой-то момент я выпила настойку для концентрации, оставшуюся с предыдущих экзаменов, и наконец смогла проследить, что происходит ночью.

– Протестую! Я ничего ей не подсыпала! – вскричала Люсиль.

– Протест отклонён, мисс Браун ничего подобного не утверждала. У вас будет время задать вопросы на перекрёстном допросе.

– И что же происходило ночью? – продолжил мистер Симменс.

– Протестую! Наводящий вопрос!

– Протест отклонён, это основа свидетельских показаний, – терпеливо повторил судья.

– Я обнаружила, что несколько деталей с моего рабочего стола снова пропали, так же как и... мой ящик с артефактом. Я вышла на улицу и направилась к мастерским, и Люсиль была там. Она разговаривала с мужчиной в плаще и была недовольна тем, что мой высокий уровень заметили несколько человек, включая Макса Фуллагара и Тома Ашвелла. Она угрожала мужчине в плаще. Она сказала: «Вы ведь прекрасно понимаете, что с вами случится, если я провалюсь. И не только с вами». А затем Люсиль громко спросила, где мистер Марш и почему он опаздывает, – я сделала глоток воды из стакана перед собой. – С того момента я неоднократно наблюдала, как Люсиль подходила с двумя ящиками к мистеру Маршу, передавала ему деньги, а после он открывал ящики и запускал её в мастерскую.

– Протестую! Она врёт! Айви ненавидит меня и поэтому лжёт! – Люсиль была вне себя от злости, она начала двигаться в мою сторону, но её остановил судья.

– Мисс Бэксли, вернитесь на своё место. Я напоминаю вам в последний раз, что это не ваше время давать показания. Присяжным даётся указание игнорировать комментарии мисс Бэксли.

Люсиль тяжело дышала, но вернулась на своё место и до конца моего допроса действительно молчала, не желая потерять возможность провести перекрёстный допрос.

Меня опросили обо всём: о том, как я решила съехать от Люсиль, о том, что Люсиль прекрасно знала о последствиях для меня, если я не сдам дипломную работу, о том, как я решила запатентовать артефакт, чтобы его точно нельзя было украсть. Журналисты неустанно писали и фотографировали, в предвкушении новых деталей скандала.

А затем настала очередь перекрёстного допроса. Мой последний, как я надеялась, диалог с Люсиль. На этот раз она была в роли законника и ответчика, а я – в роли истца.

– Мисс Браун, – начала Люсиль, делая вид, что она профессионал. – Скажите, сколько времени вы жили вместе с мисс Бэксли в одной комнате?

– Чуть больше года, – я решила отвечать коротко и по существу.

– Будет ли справедливо утверждать, что вы всегда находились в тени мисс Бэксли? – она вела себя профессионально, но не скрывала удовольствия, задавая этот вопрос вслух, в присутствии репортёров и публики.

– Нет, – ответила я, глядя ей прямо в глаза. На уроках я всегда была лучше неё.

От моего ответа Люсиль заметно растерялась, явно не ожидая такого ответа.

– Но ведь... это неправда, вы всегда были в тени мисс Бэксли!

– Нет, – спокойно повторила я.

– Мисс Бэксли, задавайте вопросы, не делайте утверждения. У вас будет возможность дать свои показания позднее, – с явным утомлением в голосе произнёс судья Дюраре. – Присяжные, пожалуйста, игнорируйте высказывание мисс Бэксли.

Люсиль, собравшись с мыслями, перешла к следующему вопросу.

– Это правда, что друзья мисс Бэксли публично унижали вас?

– И друзья мисс Бэксли, и ты тоже, Люсиль, – ответила я, и лицо бывшей подруги моментально покрылось красными пятнами.

– Отвечайте только на те вопросы, которые я вам задаю! Я не спрашивала вас о том, унижала ли вас сама мисс Бэксли.

То, как она обращалась к себе в третьем лице, было почти комично.

– Хорошо, – кивнула я.

– Значит, если вас унижали друзья мисс Бэксли, будет справедливо отметить, что вы злились на ответчика? – спросила меня бывшая подруга.

– Да, – не стала скрывать я.

– Мисс Бэксли… в конце учебного года привлекла внимание Максвелла Фуллагара, с которым вы ходили на свидание, и это вызвало вашу ревность. Это правда? – Люсиль, слыша мои ответы и видя, как я подчиняюсь, находясь за свидетельской стойкой, вновь обрела уверенность, и эти вопросы вновь начали доставлять ей удовольствие.

Я поймала взгляд Макса. Он буквально кипел от ярости, пристально глядя на Люсиль. Он прекрасно понимал, что она хочет унизить меня, и сделать это при максимально большом количестве людей. Его ноздри гневно раздувались, а руки с такой силой сжимали стул перед ним, что пальцы побелели. Репортёры, заметив его реакцию, тут же сосредоточили внимание на молодом мужчине.

– Протестую. Составной вопрос, – возразил мистер Гаилли, указывая на то, что вопрос Люсиль содержал сразу несколько вопросов.

– Протест принят. Переформулируйте вопрос, – согласился судья.

Люсиль закатила глаза, что выглядело откровенно неуважительно, но затем переспросила:

– Мисс Бэксли в конце учебного года привлекла внимание Максвэлла Фуллагара, это правда?

– Я не знаю. Я не являюсь ни Максом, ни тобой, Люсиль, и не могу знать, что между вами происходило, – ответила я, отказываясь играть в её игру с «третьим лицом» и называть её «мисс Бэксли».

Это так её раздражало.

– Но вы видели их вместе? – настаивала Люсиль.

– Да, я видела вас вместе. В столовой, в коридорах академии. Вы общались, – не стала скрывать я.

– И Макс Фуллагар до этого ходил с вами на свидание? Это правда? – почему-то этот вопрос сильно волновал Люсиль.

– Да.

– И вы хотите сказать, что не ревновали? Не злились? – наконец спросила бывшая подруга.

– Я бы не назвала это ревностью. Мне было неприятно, что он общается с тобой, так как я знала, какая ты на самом деле. Но тогда он был свободным мужчиной и имел право общаться с кем угодно, – ответила я после небольшой паузы.

Вообще-то, он и сейчас был свободным мужчиной, но на публике мы изображали пару, ради моей защиты.

После моих слов я почти услышала, как Люсиль скрипнула зубами. Её шея напряглась, но она постаралась скрыть вспышку гнева. Что она могла сделать? Я ответила на её вопрос, и ответ не обязан ей нравиться.

– Будет ли справедливым утверждение, что вы начали основные действия против мисс Бэксли именно в это время? – продолжила она.

Кажется, я понимала, к чему она клонит.

В чем была её тактика.

Она собиралась убедить присяжных, что я начала против неё клеветническую кампанию, из-за ревности, и смогла склонить людей дать ложные показания.

– Я не начинала действия против тебя. Я начала действия по защите своей интеллектуальной собственности. Задолго до того момента. Дата патента стоит на документе, – холодно ответила я.

Мои холодные равнодушные ответы все больше раздражали Люсиль, и она дышала медленно, словно сдерживалась.

– Вы сказали, что тогда Максвэлл Фуллагар был свободным мужчиной. Значит, сейчас это не так?

Интересно, зачем она это спрашивает?

Я встретила умный, острый взгляд мистера Гаилли. Он знал, что этот вопрос легко можно опротестовать как не относящийся к делу, но не делал этого. Он хотел, чтобы Люсиль показала себя максимально несдержанной.

В ответ я закатала рукав своего пиджака и впервые продемонстрировала браслет Фуллагаров.

Журналисты охнули и начали судорожно фотографировать меня, Люсиль и Макса.

И в этот момент бывшую подругу, наконец, сорвало.

– Тварь... И ты нацепила на себя это после того, как тебя публично унизили, после того, как Макс сказал, что никогда не отдаст браслет такому ничтожеству, как ты?

Как бы я не хотела обратного, ее слова причиняли мне боль.

– Протестую! Оскорбления свидетеля. Ваша честь, я требую немедленно прекратить перекрёстный допрос, – вмешался мистер Гаилли.

– Протест принят, перекрёстный допрос этого свидетеля окончен. Мисс Браун, вы можете вернуться на своё место, – судья был явно раздражён поведением Люсиль.

– Благодарю, – сказала я, вставая и направляясь к столу, где сидели мои законники. Я почувствовала невероятное облегчение от того, что мне не придётся больше разговаривать с Люсиль. Она же прожигала меня взглядом, полным ненависти, не отводя глаз от браслета. Этот простой предмет вызвал в ней куда больше ярости, чем всё, что произошло между нами до этого.

Последними шли показания самой Люсиль. И поскольку она представляла саму себя, на первоначальном допросе некому было задавать ей вопросы, и она могла говорить всё, что угодно.

– Я всегда выделялась и жила в окружении завистников... – начала она драматически.

Почти тридцать минут мы выслушивали о том, как я всегда завидовала Люсиль: её друзьям, одежде, успеху у других. Наши отношения дали трещину, но Люсиль пыталась их восстановить, множество раз, даже сама пекла кексы. И только когда Макс влез между нами, Люсиль поняла, что отношения двух подруг не спасти.

– Мисс Браун ненавидела меня… очень долго, тихо завидовала, так как никто её не видел. И после того, как Максвэлл обратил на меня внимание, она окончательно обезумела и решила уничтожить мою репутацию и подать на меня в суд, – её глаза увлажнились, голос дрогнул, и если бы мы все не видели, как она до этого выходила из себя, я могла бы даже поверить.

Макс на своём месте едва сдерживался, чтобы не вскочить и не наговорить грубостей, но тогда его сразу же вывели бы из зала. Поэтому он молчал, хотя я видела, что рука, лежащая на кресле перед ним, была сжата в кулак.

– Мисс Бэксли, несколько свидетелей ранее упоминали о том, что вы публично унижали мисс Браун, это так? – мистеру Симменсу дико надоела Люсиль, и он решил подчеркнуть все нестыковки и ложь, которую она пыталась навязать присяжным на этом заседании.

– В каждой дружбе бывают свои взлеты и падения, – ответила Люсиль.

– Пожалуйста, ответьте да или нет. Вы публично унижали мисс Браун?

После очень долгой паузы она ответила, нехотя:

– Да.

– Эти же свидетели ранее отметили что сама мисс Браун никогда не начинала конфликт с вами первой.

– Это не так. Это случалось множество раз, – сразу же возразила Люсиль.

– Не могли бы вы привести конкретный пример, когда это случилось, и что сказала мисс Браун? – не сдавался мистер Симменс.

Люсиль нахмурила брови а потом состроила жалобное выражение лица:

– Я очень нервничаю сейчас и мне трудно вспомнить... Когда я сделаю это, я обязательно вам расскажу.

– Теперь что касается фотографии с мистером Маршем, на которой, согласно его показаниям, находитесь вы. Где вы были в этот момент?

Люсиль блеснула глазами. Она собиралась врать.

– Я была с Джаредом, нашим однокурсником.

– Согласно судебным документам, – продолжил мистер Гаилли, – его вызывали как свидетеля с вашей стороны, но он отказался. Это правда?

– Да, – ответила Люсиль, нагло глядя на моего законника. – Он не хочет быть связан с судебными делами. Это портит репутацию. Именно для этого Айви и организ…

– Я не спрашивал вас, почему он отказался, я просто спросил, правда это или нет.

Люсиль сердито выдохнула, но нехотя ответила:

– Да.

– Мистер Марш утверждает, что накануне защиты диплома вы передали ему значительную сумму денег, с условием, что он покинет страну. Кроме того, вы попросили его встретиться с лордом Максвэллом Фуллагаром, строго после заряда артефакта истцом, и сообщить, что он и мисс Браун состояли в интимной связи, а также, что он помогал ей похищать ваш артефакт. Это правда?

– Что? Конечно же нет. Это бредни, придуманные Айви! Она сама и работала с мистером Маршем. А может, она на самом деле с ним спит, – Люсиль демонстративно возмущалась. Макс снова вскочил с кресла, но Эмма положила руку ему на плечо, пытаясь усадить обратно.

– Хотите сказать, что мисс Браун попросила мистера Марша соврать о том, что они были в интимной связи, чтобы лорд Фуллагар потом публично её в этом обвинил? – интересно, Люсиль сама понимала, насколько нелепо это звучало?

– Вы правы, это не реалистично. Скорее всего, они на самом деле спали.

– Замолчи! – Макс наконец не выдержал. – Ты лгала мне обо всём, говорила, что ты ликвидатор, поливала Айви грязью, хотя ты являешься самым бесполезным артефактором, который когда-либо учился в Ардонской Академии. В тебе нет ничего настоящего и ценного и ты знаешь об этом!

– Лорд Фуллагар! Немедленно покиньте зал заседаний, вы нарушили протокол! – судья не собирался терпеть нарушения дисциплины.

Макс, бросив на меня взгляд, полный извинений, стремительно покинул комнату и скорее всего, он будет ждать за дверью.

Я безумно хотела, чтобы заседание наконец закончилось, чтобы наши дни в академии не обсуждались на всю Астурию, как дешевая драма. Пока же мои законники методично допрашивали Люсиль, подтверждая, что она действительно была с миссис Шортен тогда, когда я написала жалобу, что у неё нет подтверждённого алиби на момент съёмки фотографии, что именно она первой обвинила меня в похищении артефакта на дипломе, и сделала это письменно.

Она не могла лгать о том, что было известно всем, и эта правда совсем не сочеталась с версией, которую пыталась представить Люсиль.

– Дорогие присяжные, – начала своё заключительное слово Люсиль. – Наша дружба с Айви Браун была не идеальной. Мы временами ссорились, но почти сразу мирились. Но я никогда бы не решилась украсть артефакт у своей дорогой подруги. На дипломе я просто пыталась сохранить лицо, когда поняла, что мой артефакт совсем не удался. Я очень гордый и скрытный человек, и мне трудно было признать, что мой дипломный проект был провальным. Я хочу, чтобы вы услышали своё сердце.

Люсиль жалобно и пронзительно смотрела на присяжных.

– Сегодня я – жертва, а не преступница. Моя бывшая лучшая подруга не смогла отпустить ситуацию и создала долгий хитроумный план, в результате которого меня пытаются обвинить в попытке хищения интеллектуальной собственности. Сегодня у Айви Браун огромные связи, и я уверена, каждый из вас встречал тех, чьи ресурсы намного превосходят ваши. Вы сможете понять, насколько тяжела для меня борьба с такой известной женщиной. Айви Браун уже отобрала у меня мужчину, который был во мне заинтересован, оболгала перед всеми, но этого ей недостаточно. Сейчас она хочет отобрать и мою свободу, – лицо Люсиль отражало скорбь и страдание, она была в своём элементе и играла свою роль великолепно.

Ей бы пойти в актрисы театра.

Я не позволила ни одной мышце на своём лице дрогнуть. Мы знали, что Люсиль попытается оправдать себя и унизить меня, в очередной раз, но даже я не ожидала, насколько сильно она будет готова лгать и изображать жертву, играть на эмоциях присяжных.

И сейчас я боялась, что её игра посеет сомнение. Одного сомневающегося присяжного было достаточно.

Надеюсь, мистер Симменс готов.

– Дорогие присяжные, Ваша честь. Здание суда – это место для установления истины, основанной на фактах и доказательствах, а не на эмоциях и оскорблениях. Ваша задача, уважаемые присяжные, – объективно оценить представленные доказательства, а Ваша, Ваша честь, – обеспечить соблюдение закона. Тот факт, что мисс Бэксли пыталась проникнуть в комнату мисс Браун с целью забрать ящик с артефактом, уже является достаточным основанием для признания её виновной. В нашем распоряжении имеются документы, заверенные свидетелями, которые подтверждают, что мисс Бэксли как минимум один раз незаконно проникала в комнату мисс Браун. Кроме того, миссис Шортен подтвердила, что такие инциденты происходили неоднократно. Сегодня мисс Бэксли выбрала ложь в качестве своей защиты. Подумайте сами: если бы мисс Браун действительно подговорила миссис Шортен, как утверждает ответчик, разве мисс Браун подала бы жалобу в академию, в результате которой миссис Шортен была уволена? И стала бы после такого миссис Шортен поддерживать мисс Браун?

Он прошёл вперёд и назад перед присяжными, сделал глоток воды и продолжил:

– Так и с обвинением в краже артефакта: мисс Бэксли забыла о том, что именно она первая обвинила мисс Браун в краже, ещё до того, как её, как она утверждает, неудачный артефакт, был показан комиссии. Она сделала это, когда увидела артефакт мисс Браун, словно она видела его… множество раз. В дополнение, на протяжении всего судебного процесса мы неоднократно наблюдали, как именно ответчик, а не истец, пытался прибегнуть к оскорблениям и унижениям.

Пока мистер Симменс излагал своё заключение, развенчивая ложь Люсиль, я чувствовала, как груз падал с моих плеч – настолько убедительно он говорил. В какой-то момент Люсиль крикнула: «Протестую», но судья тут же остановил её:

– Мисс Бэксли, никто не перебивал вас во время вашего заключительного слова, пожалуйста, проявите уважение к этому заседанию.

Присяжные совещались почти два часа, пока я с волнением ожидала результата. Родители Люсиль сидели очень бледные, ожидая худшего – они уже поняли, что решение представлять себя на суде, скорее всего, обернулось для Люсиль катастрофой. Её поведение никак не походило на поведение оболганной жертвы. Напротив, закатывание глаз и срывы лишь демонстрировали её привычку доминировать и манипулировать.

Когда человек, представляющий присяжных, вернулся и встал, чтобы зачитать вердикт, мне казалось, что от волнения моё сердце почти не бьётся.

Эмма и Билли, сидевшие на значительном расстоянии друг от друга, Элайджа и Зак – все они были бледны, и все они слегка привстали на своих местах, волнуясь за результат.

Сейчас.

Пожалуйста, пусть всё закончится.

– Мы, присяжные, в деле Айви Браун против Люсиль Бэксли признали ответчика виновным в попытке похищения интеллектуальной собственности.

С другой стороны зала раздался громкий всхлип – Люсиль услышала вердикт и теперь едва сдерживала слёзы, а её мать, не скрываясь, громко плакала. Губы Люсиль беззвучно повторяли: «Этого не может быть». Я же сначала застыла, не веря, что всё наконец-то закончилось, а затем почувствовала невероятное облегчение. Мне больше не нужно будет думать о суде, законниках, доказательствах, грязи, которую на меня могут вылить прилюдно.

Друзья радостно хлопали в ладоши, и судья тут же потребовал тишины.

Мистер Симменс пожал мою руку. А через минуту – и мистер Гаилли.

Мы выиграли? Мы выиграли!

Усилитель был внесен в лист критически важных артефактов и оценён в огромную сумму, из-за этого наказанием Люсиль было шесть лет тюрьмы, с правом условно-досрочного освобождения через четыре года, которое, я уверена, она получит. Она не была убийцей, и вряд ли её поведение в заключении будет неудовлетворительным. И я почти уверена, что в заключении она пойдёт на сделку со следствием и расскажет правду о профессоре Диксоне, которого она шантажировала, и… о профессоре Лазарусе, который, как я подозреваю, и посеял эту идею в её голове. Выдал ей секрет профессора Диксона и намекнул что мой артефакт будет стоить очень, очень дорого. А потом, профессор Диксон, пытаясь сохранить свой секрет, придумал схему с похищением.

Все это, конечно, никак не уменьшает её вины.

Четыре года жизни – огромный срок, однако главным наказанием для неё будет судимость, которая станет известна всем будущим работодателям.

Для семьи Люсиль это тоже не пройдёт бесследно. Их семья была уважаемой и обеспеченной, они вращались в серьёзных кругах, и происходящее станет огромным ударом по их репутации, особенно учитывая, сколько денег они вложили в законников до этого.

Люсиль могла забыть о том, чтобы вернуть себе магию в этом году, и, скорее всего, о хорошей карьере тоже.

– Мисс Браун, довольны ли вы результатом?

– Мисс Браун, на пару слов!

– Мисс Браун, пожалуйста, расскажите нам, как вы себя чувствуете?

– Мисс Браун, вы с Максвэллом Фуллагаром обручены?

Я прошла мимо репортёров к друзьям, которые тут же бросились меня обнимать. От облегчения мне хотелось смеяться, выпить, гулять и отметить произошедшее вместе с ними.

Теперь у меня будут свободные деньги, наконец-то, и я хотела отблагодарить каждого из них за поддержку.

А за дверью меня ждал Макс – и не один, а с красивым букетом цветов. Увидев моё довольное лицо, он сразу же закружил меня в объятиях.

– Ты смогла. Ты сделала это, сама! Молодец, Айви!

Да, я справилась. Конечно, показания мистера Марша сыграли огромную роль, но я верила, что и без них дело закончилось бы в нашу пользу. Хотя сейчас, когда у Люсиль не было законников, выиграть суд оказалось чуть проще.

А потом Макс поставил меня на землю, обхватил моё лицо ладонями и поцеловал – глубоко, при всех.

– Прости меня за… то, что тебе пришлось выслушать. Если бы я знал, что она будет так тебя унижать, ни за что не дал бы тебе давать показания, – бормотал он, поглаживая меня по волосам.

Я только покачала головой.

– Я знала, на что шла. Знала, что так и будет. Это был мой выбор. Я хотела рассказать правду, то, что я пережила.

Макс кивнул, понимая, а потом внезапно отошёл на шаг, взял мою руку в свою и посмотрел на меня с невероятной серьёзностью.

– Айви Браун... не хочешь ли ты пойти со мной на свидание? Настоящее. Как моя девушка.

От его слов внутри разлилось тепло, эйфория и небольшое волнение. Макс стоял напротив меня, такой близкий и серьезный, такой родной, ветер раздувал его непослушные волосы и в темных глазах светилась надежда. Надежда, что я готова сделать следующий шаг.

Я очень хотела этого.

И была готова.

– С удовольствием.