Текст книги "Снимай меня полностью (СИ)"

Автор книги: Дарья Софер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Рома оторвался от нее, вопросительно посмотрел в глаза.

– Ну? Что будем делать дальше?

Юна растерянно моргнула и обнаружила, что лимузин стоит на месте. Давно они приехали? И куда? Рома заставил ее совершенно забыть о времени. Поправив сбившееся платье, Юна выглянула в окно: за тонированным стеклом виднелась вывеска лофта «Delight».

– Думаешь, надо? – с сомнением протянула Юна.

– Ты у нас босс, – Рома уклончиво дернул плечом, хотя по его лицу отчетливо читалось, что будь его воля, он бы собственноручно притащил Юну в лофт и водрузил на подиум.

Вадик деликатно постучался в перегородку, и с водительского сиденья послышался его приглушенный голос.

– Вы там одеты?

Юна смутилась, а Рома не сдержал смех.

– Полный порядок, – крикнул он другу.

Перегородка опустилось, и Вадик, окинув парочку подозрительным взглядом, хмыкнул.

– Мне-то все равно, что вы там планируете делать дальше. Но решайте уже быстрее, мне надо сдавать машину.

– Я даже не уточняла, что надо делать на финале… А если показ? Я же не предупредила. И Матлахова не привезла…

– Никакого показа, – успокоил ее Рома. – Просто небольшой фильм о каждой участнице.

– Просто?! – выдохнула Юна. – И где я тебе возьму сейчас фильм?

Теперь-то она начала припоминать, что Оксана периодически болтала о каких-то съемках, но Юна не придавала этому значения. Во-первых, по уши увязла в свадьбе, во-вторых, предпочитала не думать лишний раз о конкурсе, чтобы не расстраиваться.

– Может, меня, вообще не пустят… – она сжала вспотевшие ладони. – Я сказала организаторам, что…

– Короче, – перебил Вадик. – Я вас высажу здесь. Можете там обсудить, кто что кому сказал, потому что если я не привезу этот чертов бронепоезд через пятнадцать минут, мне придется платить еще за один час.

– На связи, – кивнул Рома. – Но ты в любом случае возвращайся в «Delight», потому что…

– Я же не дурак, чтобы доверить тебе работу с потенциальными клиентами! – отозвался Вадик. – Тем более, у тебя сейчас вообще не то на уме.

Едва Рома с Юной вылезли на свет Божий, как лимузин, зарычав, тронулся с места. Все-таки Вадик был предельно пунктуален во всем, что касалось денег.

Двери лофта манили, сама мысль о том, чтобы выйти на сцену в качестве финалистки престижного конкурса, дразнила воображение и тешила самолюбие. Однако Юна привыкла ко всему готовиться заранее, взвешивать, обдумывать и настраиваться должным образом. А вот так вдруг, с бухты-барахты… Впрочем, одно решение она уже обдумала, и чуть не перечеркнула этим всю свою жизнь. Может, Рома с Вадиком правы, и надо иногда импровизировать?

Набрав в легкие побольше воздуха, Юна расправила плечи и взглянула на мастера фотографии и поцелуев.

– Ладно, что уж. Один раз живем.

– Другой разговор! – оживился Рома и, взяв ее под руку, словно боялся, что она в любую секунду растеряет решимость и сбежит, потащил внутрь.

Лофт кишел нарядными людьми, суетились, раздавая бейджики, девочки-администраторы. Юна даже успела порадоваться, что взяла отпуск за свой счет: сама бы она с таким количеством гостей не справилась.

Едва они с Ромой отметились на стойке регистрации, как из самой гущи к ним подскочила взволнованная Оксана.

– Все? – выпалила она. – Тебя можно поздравить?

– Да нет, это не мой жених…

– Господи, я в курсе! – Оксана закатила глаза. – С тем и поздравляю. Ром, съемка на следующей неделе в силе?

– Да, – Рома слегка смутилась, и Юна, прищурившись, покосилась на него. Вот, значит, как! Уже успел навострить лыжи к другим моделям! Любит, значит, девушек с формами! Ну, ничего. Теперь-то Юна сама проследит, чтобы съемка прошла самым благочестивым образом.

– Твой телефон, – Оксана пихнула подруге гаджет. – Извини, что пришлось забрать, но тот парень, Вадим, так настаивал, сказал, вопрос жизни и смерти…

– Все в порядке, – улыбнулась Юна.

Телефон холодным кирпичом оттягивал руку, как булыжник, привязанный к шее утопленника. Этом маленьком черном зеркале хранилось все прошлое Юны. Она знала: стоит ей открыть ящик Пандоры, оттуда посыпятся упреки, ругань, скандалы… Разумеется, никто из родни и тем более Игорь не будут в восторге от ее побега с собственной свадьбы. Рано или поздно придется объясниться со всеми. Вопрос лишь в том, насколько поздно.

– Я его выключила, – сказала Оксана. – Он так трезвонил, что… В общем, сочувствую. Тут и так переполох из-за тебя, – она перешла на шепот, нервно оглядываясь по сторонам. – Оргам звонили, спрашивали, где ты, велели сообщить. Я, конечно, ни в чем не призналась, хотя твой Игорь и до меня докапывался. Но я – могила. Мол, села ты на лимузин, и больше я тебя не видела. Блин, если они ментов на уши поставят…

– Я разберусь, – Юна мрачно сжала телефон, понимая, что дольше тянуть с разговором не получится.

Отойдя в сторонку и попросив Рому пока утрясти вопросы с организаторами, Юна включила гаджет, и как только зажегся экран, автоматной очередью запиликали сообщения о пропущенных вызовах. Юна не успела даже открыть список контактов, гадая, кого набрать первым, как на дисплее под бодрую музыку высветилось лицо Игоря.

– Ты где?! Ты какого черта вообще творишь? Что за идиотский розыгрыш в «Фейсбуке»? – затараторил он, едва Юна сдвинула зеленый кружок. – Почему твои подружки выражают мне соболезнования, а я должен тут оправдываться, как идиот, хотя понятия не имею, что происходит? Назови адрес, я тебя заберу.

– Не надо, – глухо ответила Юна.

– Тогда руки в ноги – и дуй в ЗАГС, твой отец рвет и мечет.

– Игорь, я не приеду. Я знаю, насчет тендера. Я все знаю.

В трубке воцарилась тишина, и когда Игорь заговорил снова, голос его изменился, стал спокойнее, но жестче.

– А в чем проблема, Юна? Я что, кого-то обокрал или предал? Я, между прочим, пытаюсь обеспечить будущее в том числе и для тебя. Для нашей семьи. Или ты предпочла бы растить детей в долгах? Или, может, хочешь жить под боком у папы?

– Ты можешь хотя бы ненадолго перестать нести эту околесицу про семью и детей, а? – не выдержала Юна. – Так и скажи: я нужна была тебе, как пропуск на тендер.

– Хочешь начистоту? Окей. Когда мы познакомились, я понятия не имел обо всем этом. Да, знал, что ты дочка Лебедева. И что? Просто хорошо проводили время. А потом твой отец вызвал меня на разбор полетов. Вся вот эта классическая чушь про серьезные намерения. И сказал, что если я тебя осчастливлю, то он поможет нам всем. Обоюдная выгода, слышала про такое?

*********

– А ты сразу побежал за кольцом, так?

– Вот только давай без вот этой морали! – огрызнулся Игорь – Мы тут, значит, все такие мерзавцы, только о деньгах думаем, а ты – святая! Прямо у меня под боком замутила интрижку с липовым геем, опозорила семью, отца чуть до инфаркта не довела и поставила под угрозу его карьеру! Куда там! Прямо Мария Тереза!

– Не было у меня никакой интрижки! – Юне показалось, что еще немного, и либо инфаркт случится у нее самой, либо хваленый яблокофон взорвется в руках.

– О, да! А то ж я совсем слепой! И не видел, как он пожирает тебя глазами, а ты чуть что бегаешь к нему в студию. «Подарок тебе на свадьбу», – писклявым голосом передразнил он. – Ага! Еще бы уж сразу залетела от него, чтобы я не утруждался.

От злости и обиды у Юны защипало в носу, а желудок опалило изжогой.

– Я не вру! – упрямо процедила она, сжав зубы. – И он хоть глазами меня пожирал, а ты… Ты… Ты вообще меня не хотел! В принципе!

– Так вот, в чем мой главный косяк, да? Я с ней, как с принцессой, а тебя просто нужно было как следует оприходовать? Все женщины одинаковые.

– Не вижу смысла продолжать разговор. Кольцо я передам через курьера, и делай, что…

– Ты привыкла думать только о себе! – перебил ее Игорь. – Тебе плевать на отца, на мать, на всех. Да, я не такой. Для меня семья и семейный долго – что-то значат. Не вижу ничего плохого, если я хотел вытащить близких из долговой ямы. Что, о морали вспомнила? А на что ты будешь жить дальше? Так и работать «подай-принеси»? Или, может, решила, что с милым и рай в шалаше? Да тебя тошнить будет от твоего фотографа, когда ты увидишь с утра его помятую вонючую рожу! Котлеты лепить в хрущевке хочешь для кучки чумазых детей? Обабиться в конец и превратиться в нищету? Ты ведь сбежишь от такой жизни на второй день.

– Нет, Игорь, ошибаешься. Я сбегу от человека, которому наплевать на все, кроме денег, – и Юна сбросила звонок.

Пальцы дрожали, колени ослабли и теперь подкашивались, во рту остался привкус пепла. Но несмотря на это, внутри вдруг стало так легко, будто она похудела килограммов на двадцать. Потому что все это время ей мешал не лишний вес, а здоровенная невидимая гиря, прикованная к кольцу Игоря.

Юна снова отключила телефон: свою главную задачу она выполнила. Игорь найдет способ донести информацию до отца, мамы и остальных. В конце концов, кто заварил кашу, тот пусть ее и доедает до чистой тарелки. А у Юны намечались дела поважнее.

Она отыскала глазами Рому и направилась к нему. Он уже деловито беседовал о чем-то с организатором, активно жестикулировал, и Юна сразу поняла, что все идет по плану.

– Так, ладно, – сухо произнесла организатор, когда блудная финалистка подошла ближе. – Ролик снимать поздно, начало через полчаса. Просто расскажете о себе. Пять минут, не больше. Запретить выйти мы вам не можем, но с таким отношением на победу я бы не рассчитывала.

А Юна и не рассчитывала. Причем, изначально. Но ведь и до финала дойти не надеялась! А еще думала, что сегодня в это самое время будет принимать поздравления в ЗАГСе, вытряхивая крупу из прически. Иногда все идет не по плану, но не по плану – это еще не значит плохо.

Речи и публичные выступления никогда не были сильной стороной Юны. Впрочем, сегодня она уже решилась на такие вещи, о которых еще вчера не могла даже помыслить. Поэтому в какой-то момент просто отпустила вожжи и подумала: «Будь, что будет». И от этой фразы ее вдруг окутало умиротворение. Исчез сценический невроз, паника, подхватив чемоданы комплексов, сделала ручкой и скрылась из виду.

И когда Юна вышла на сцену, и взяла в руки микрофон, то просто вздохнула поглубже, улыбнулась и позволила себе выговориться, как если бы сейчас находилась наедине со старым добрым другом. Софиты мешали ей разглядеть среди зрителей Рому, но она просто представляла, что обращается к нему, и это вселяло уверенность.

– Знаете, я участвую в конкурсе под именем Юля Кулешова. Но это псевдоним. Вообще-то меня зовут Юна Лебедева. Думаю, многие в курсе, что я – дочка депутата. Но здесь я не из-за этого, а, скорее, вопреки. Чтобы вы понимали: это вражеский конкурс, вражеский журнал, и участвовать в таком члену славной семьи Лебедевых – сущий позор, – по залу прокатился смешок, и Юна, вдохновленная, продолжила. – Я всю жизнь слушала, что мне говорят другие. Старалась понравиться, услышать одобрение. Вот, например, сегодня я в свадебном платье, потому что… – она сверилась с телефоном. – Потому что час назад должна была выйти замуж. Если хотите знать, это была очень выгодная сделка, и нет, мое мнение во время переговоров спросить забыли. Я слушала и верила в то, что вон тот человек – надежный парень и отличная партия. Что мне надо не слезать с диеты и велотренажера, чтобы влезть в платье с корсетом и стразами. Что шоколадные печенья – зло. А я – толстая, и вряд ли когда-нибудь дождусь своего принца. Но знаете, что я думаю? – Юна сделала паузу и сжала микрофон покрепче. – К черту их всех. Я люблю шоколадное печенье. Ненавижу корсеты, стразы и велотренажеры, – видимо, в зале таких собралось большинство, потому что публика зааплодировала, а кто-то даже радостно заулюлюкал. – Да! Мы живем один раз, и если будем все время оглядываться на других, то так можно очнуться в старости и понять, что ты никогда не была счастлива. Счастье – оно же не где-то там, потом, в будущем. Через минус пять килограмм, через плюс пять миллионов. Оно прямо здесь и сейчас. Я стою на сцене в финале конкурса красоты. Конкурса! Красоты! Я! Можете себе представить? Потому что красивая – не значит худая. И мне страшно нравится мое платье, спасибо Ирине Матлаховой. Оно такое классное, что мне плевать, свадебное оно или нет. Я просто хочу в нем быть! – Юна крутанулась вокруг своей оси. – А еще один умный человек, который, кстати, шикарно целуется, сказал, что я фотогеничная и из меня выйдет модель. И почему бы не попробовать? Я хочу, чтобы все, кто ненавидит свое отражение в зеркале, кто мучает себя и жует несчастный сельдерей, просто забыли обо всем этом и позволили себе быть собой. Будь ты проклят, сельдерей, слышишь? В конце концов, сладкое всегда можно заменить поцелуями. И я так и сделаю, прямо сейчас, после того, как сойду с этой сцены. Спасибо вам всем за конкурс!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​Зал неистовствовал. Девушки, которые не дошли до финала, зрительницы, которые пришли убедиться в том, что полные тоже могут быть красивыми, и просто сочувствующие. Люди хлопали стоя, щелкали затворы, мелькали вспышки, оставляя после себя изумрудные пятна перед глазами. Юна не знала, какое место ей присудят, но чувствовала себя победителем. И победу она одержала не над соперницами, а над чем-то гораздо более опасным и зловредным: над своими комплексами.

За кулисами Юну еще долго хлопали по плечу какие-то люди, что-то говорила насчет контракта благодарная Матлахова, но Юна искала Рому. Больше всего на свете ей хотелось сейчас просто повиснуть у него на шее и забыть обо всем. Однако Ромы нигде не было, вместо него Юне на глаза попался взволнованный Вадик. За руку отвел ее в сторонку и, оглянувшись, заговорил шепотом:

– Он пропал. Рома. Телефон не отвечает. Он ушел в туалет незадолго до твоего выступления и исчез. Я спросил у девочек на ресепшн, они сказали, что видели каких-то амбалов, а потом от лофта отъехал тонированный «гелик». Есть идеи?

Юна сглотнула, потому что идеи у нее, определенно, были. И Вадика они бы вряд ли обрадовали.

‌​ГЛАВА 25

РОМАН Кулешов

1 час

Наша конкурсантка в финале! Прямую трансляцию можно будет увидеть уже через десять минут на официальном сайте.

Дружно болеем за нее! Всем, кто закажет фотосессию в течение часа по промокоду «ЮЛЯВПЕРЕД» скидка 15 %!

Рома волновался за Юну так, словно сам собирался выйти на сцену. Попить успел раз десять, в туалет сбегал примерно столько же. Костюм жал, галстук душил, рубашка кололась, трусы врезались в зад. Он уже жалел, что уговорил Юну на участие в финале. В ее-то состоянии! Нет, она не была похожа на девушку с разбитым сердцем, и Рома знал, что ни о какой настоящей любви к Игорю и речь быть не может. Потому что не может влюбленная женщина так целовать другого. Но все-таки она перенесла нешуточный стресс! Предательство, отмена свадьбы… Шок, как ни крути. И после такого выйти и без подготовки толкнуть речь перед кучей зрителей! Среди которых полно обиженных соперниц и людей, убежденных, что она здесь по блату. Рома весь извелся, готов был в случае первой же накладки броситься к Юне через толпу и вывести ее, как телохранитель из одноименного фильма.

Впрочем, ему не довелось услышать даже начало речи. Едва из зала донеслось «А теперь поприветствуем победительницу зрительского голосования Юлию Кулешову», как плечо стиснула чья-то тяжелая рука, в нос ударил противный сладковатый запах, и картинка перед глазами расфокусировалась, будто кто-то применил эффект боке.

Первым, что увидел Рома, очнувшись, были хрустальные капли. Много, много сверкающего хрусталя, слепящего обилием бликов. Потом Кулешов почувствовал боль в запястьях и плечах: руки были слишком сильно заведены назад и стянуты за спиной. Ныла шея из-за запрокинутой назад головы. Придя в себя окончательно, Рома попытался выпрямиться, дернуться вперед, но обнаружил, что крепко привязан к стулу.

Ресторан. Рому привезли в огромный и совершенно пустой ресторан. Дорогущий, очевидно. Белые льняные скатерти, море цветов, хрусталя – и огромный плакат, который держали в клювах фигурки голубей: «Игорь & Юна».

– Думаю, не надо объяснять, где ты находишься, – мощный басовитый голос эхом отражался от стен, и Рома узрел лик из газет, журналов и Википедии: Лев Львович Лебедев собственной персоной.

– Догадываюсь, – прохрипел Рома, стараясь держаться с достоинством, хотя Юнин отец внушал страх одним своим видом, даже без амбалов за спиной.

– Аренда ресторана, – Лебедев неторопливо подошел ближе и опустился за столик. – Особое меню на триста человек. Алкоголь. Украшения. Торт. Музыканты. Машины…

– Я понял, куча денег ушло в пустую, – перебил Рома, отчего густые брови Лебедева сдвинулись, превратившись в одну длинную мохнатую гусеницу. – Но этого бы не произошло, если бы вы сразу сказали Юне, зачем вам эта свадьба.

‌– Эта свадьба и вообще все, что я делаю, – ради Юны. Было, по крайней мере. Пока один проходимец, который считает себя умнее остальных, не полез, куда не следует.

– Выдать ее за этого урода? – Рома криво усмехнулся. – Себе хотя бы не врите.

– Ты не первый, кто решил, что моя дочь – легкая добыча, – Лебедев расправил салфетку. – Наивная закомплексованная толстушка… Как удобно!

– Она не…

– Мне можешь лапшу не вешать! Я всех вас насквозь вижу! Чертовы аферисты! Даже если вам дать в руки миллион, он у вас сквозь пальцы просочится через неделю. Я нашел ей приличного делового человека, который не отберет, а приумножит мое состояние. Который умеет зарабатывать. И обеспечит мою дочь и моих внуков. И что сделал ты?

– Сказал ей правду, – честно ответил Рома.

– О, сильно! – с сарказмом кивнул Лебедев. – Ты правдой ее будешь кормить? А одевать – тоже правдой?

– Не ваше дело. Она сама может…

– А вот тут ты, мальчик, ошибаешься! – Лебедев ожесточенно хлопнул по столу, отчего пустые бокалы, подпрыгнув, звякнули. – Ты полный идиот, если думаешь, что получишь от меня хоть копейку. Я перепишу завещание. Оставлю все… Да кому угодно, только не Юне! Что, так она тоже тебе нравится? Без ничего? А? Я тебе больше скажу: знаешь, кто вернет мне деньги за банкет и все остальное?

– Хотите повесить это на меня?

– А ведь он не дурак, да, Коля? – Лебедев покосился на одного их своих амбалов. – Именно так. Я не привык терять деньги.

– У меня все равно столько нет.

– Ну, теперь, есть, – Лебедев протянул руку, и Коля положил в нее паспорт. – Знаю, ни один нормальный банк не дал бы тебе кредит на такую сумму, но у меня есть связи, можешь не благодарить.

– Это незаконно! – возмутился Рома.

– Что поделать, таковы издержки. Ты сам подпишешь кредитное заявление, так что никаких вопросов. Я получу все обратно, а будешь выплачивать с учетом процентов… Лет сорок. Может, почку продашь, может, квартиру. Дачу. Уютная она у вас, наверное. Родители, конечно, расстроятся, в их возрасте это опасно, но ты ведь учел все риски, правда? Когда морочил голову моей дочери?

​Рома молчал. Ему нечего было ответить. Плакать и умолять о пощаде? Нет, такого удовольствия Лебедев не получит. Рома был не силен в политике, но где-то слышал: с террористами переговоров не ведут. Пусть угрожает. Пусть вешает на него долги. Если бы Роме удалось каким-то чудом повернуть время вспять, он бы все равно рассказал Юне про сделку между ее женихом и отцом. Даже, наверное, с еще большей охотой. Потому что она не заслужила, чтобы такие люди использовали ее как пешку.

Лебедев не сводил с Ромы мрачного тяжелого взгляда.

– Правда, у тебя есть один выход, – добавил Лев Львович, выдержав паузу.

– Хотите, чтобы я сказал Юне, что все выдумал, а Игорь – любовь всей ее жизни? – спросил Рома, не пытаясь скрыть издевку.

– Еще проще, – Лебедев подался вперед. – Ты просто бросишь ее. Скажешь, что без денег она тебе не нужна. Ты же у нас за правду? Вот и признайся, что затеял все это ради ее наследства. А без моей поддержки – она тебе даром не уперлась. Толстая, некрасивая, без слез не взглянешь. Скажи ей это – и можешь проваливать. С остальным я разберусь сам.

– У меня только один вопрос, – Рома сжал челюсти так, что пломба на верхней шестерке пошатнулась. – Где подписывать?

– Что? – густые брови поползли на лоснящийся лоб.

– Кредитный договор – где подписывать?

Лебедев смел посуду со стола, с звоном разлетелись осколки, и депутат вскочил, переливаясь всеми оттенками пунцового.

– Ах ты… – прорычал он, и Рома зажмурился, справедливо предчувствуя, что сейчас его будут бить.

Однако ничего подобного не произошло, потому что в тишине, нарушаемой лишь свирепым пыхтением Лебедева, вдруг прозвучал голос Юны.

– Отойди от него, папа. Сейчас же.

– Доигралась?! – взревел Лебедев. – Зря я не порол тебя в детстве, чертова избалованная эгоистка! Ты хоть представляешь, сколько мне пришлось возиться в журналистами? Оправдываться перед гостями! Серьезные люди…

– Рома здесь ни при чем, – Юна подошла ближе и выхватила у отца паспорт. – Давай, ударь меня! Сорвала тебе схему с тендером? Ну же, вперед! Как ты решаешь все вопросы? Ухо мне отрежь, в бетон закатай. Так ты работаешь, да?

– Ты понятия не имеешь, о чем…

– Вот в первый раз в жизни как раз имею! – Юна вздернула подбородок. – Толстая, некрасивая, без слез не взглянешь… Вау! Каждая дочь мечтает такое услышать в день свадьбы!

*********

– Ты не понимаешь, я тебя защищал от этого альфонса!

– От этого защищал, а другому решил поднести на блюдечке?

– Эта сделка, Юна, обеспечила бы тебе будущее, – процедил Лебедев. – А теперь…

– В общем, так, – она схватила со стола нож, обошла вокруг Ромы и разрезала скотч, который удерживал Кулешова на стуле. – Деньги за свадьбу я тебе верну. Сама. До копейки. Переведу на счет, реквизиты твои у меня есть.

– Не смеши! – пренебрежительно фыркнул Лебедев. – Где ты их возьмешь?

– В понедельник я подписываю контракт с Матлаховой.

– Какой контракт?

– Как модель. Я буду лицом ее новой линии одежды. Через неделю у меня съемки в Лондоне. Так что деньги будут, не сразу – но будут, – Юна с вызовом посмотрела отцу в глаза. – Знаю, у меня дурные гены, папа. Но я не вру.

– Да как ты… – Лебедев возмущенно глотнул воздух. – Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне!

– Не волнуйся, больше ты этого не услышишь. И меня ты больше не увидишь. На случай, если ты не понял: дочери у тебя больше нет. Придумай, как донести это до прессы, потому что я еще не раз появлюсь в западных журналах.

– Юна… Подожди…

– Удачи с тендером, Лев Львович. Не вижу смысла из-за меня отменять сделку, – Юна бросила нож на стол и взглянула на Рому. – Ты идешь?

Рома вскочил и последовал за ней к выходу. Он никогда еще не видел Юну такой жесткой и хладнокровной, даже слегка опешил от неожиданности. На мгновение Кулешову закралась странная мысль: Юна в чем-то сильно похожа на отца, хоть сама и не подозревает об этом. Рома догадывался, что эту сцену с гангстерским похищением Лебедев затеял не ради денег. Конечно, сумма немалая, но вряд ли настолько критичная для человека, который живет в пентхаусе и разъезжает на «майбахе». Нет, Лебедев боялся, что его дочь может оказаться жертвой мошенника. Защищал единственного ребенка, пусть и таким извращенным способом.

Вадик ждал их в такси поодаль, видимо, предпочел не высовываться и не попадаться на глаза разъяренному депутату.

– Ну, как все прошло? – поинтересовался Вадик, когда Юна с Ромой в полном молчании сели назад, и водитель тронулся. – Что нового?

– Думаю, Юна пока не хочет об этом говорить, – тихо ответил Рома.

– Да нет, почему же… – Юна с наигранным равнодушием пожала плечами. – Мой отец – бандит. Та-дам!

– Ну, в этом и так никто не сомневался, – Вадик хмыкнул. – А что нового?

Рома пнул друга через спинку за чудовищную бестактность. Ясное дело, никто не питал иллюзий насчет Лебедева, но для Юны-то он – отец…

– Нет, он прав… – Юна вздохнула и отвернулась к окну. – Я на счетчике у своего папы. Вот как чувствовала, что не надо было заказывать столько лишней ерунды…

– Это за свадьбу? – спросил Вадик.

– Да, – Рома накрыл Юнину ладонь и ободряюще сжал. – Ты бы видел… Зал на триста человек, все накрыто. Цветы, торт… Дикие деньги.

– Где бы их теперь достать… – уныло протянула Юна.

– В смысле? Разве ты не подписываешь контракт? А съемка в Лондоне?

– Ром, ты сам подумай, когда бы я успела? – Юна выразительно взглянула на него. – Нет, Матлахова предлагала, но сумму я даже близко не представляю. И в Лондоне никакой съемки. Я даже не знаю, победила я или нет…

– Давай я помогу, – Рома погладил ее по щеке. – Продам фотоаппарат, возьму еще кредит…

– Воу-воу-воу! – тут же возмутился Вадик. – Я тебе сейчас продам фотоаппарат! Значит, слушаем сюда. Юна, соберись, мне нужны подробности. Гостей триста? Зал накрыт? До скольки оплачен ресторан? Музыканты будут? Еда будет?

– Вадь, если ты собрался покутить на шару, то вот вообще не вовремя, – одернул друга Рома.

– Ты примитивный, как… – Вадик замялся и, так и не подобрав нужного слова, презрительно фыркнул. – Короче. Лучший способ вернуть деньги за свадьбу – это продать свадьбу. Юн, звони организатор и скажи, чтобы пока ничего не отменяла. Торт, меню… Все.

– И кто у тебя купит свадьбу на сегодня? – с сомнением протянул Рома.

– А ты новости вообще не читаешь! Сегодня сын этого женится… Ну, с волосами такой… – Вадик защелкал пальцами. – Песня у него еще… Нэй-нэй-нэй…

– Допустим, только не пой, ради Бога! – торопливо перебил Рома. – И?

– У них ресторан не так далеко. И вот представь: едут молодые из ЗАГСа, совет да любовь, а в ресторане канализацию прорвало! Все плавает в дерьме…

‍– Вадик! – Рома покосился на Юну.

– Ой, да ладно, знает она, что такое канализация! – отмахнулся Вадик. – В общем, беда. Надо срочно что-то менять. И тут опа: готовая свадьба. Угадай, кто заплатит любые деньги, чтобы сынок не опозорился перед гостями?

– И с чего вдруг в хорошем ресторане прорвет канализацию? – подала голос Юна.

– Первый правильный вопрос! – оживился Вадик. – Шеф, притормози у ближайшего строительного магазина. Так, нам нужны спецовки, перфоратор, болгарка…

Роме казалось, что он попал в кино про аферистов. Вот не фотографией надо было заниматься Вадику, совсем не фотографией! Такие гениальные схемы не снились даже Остапу Бендеру. Конечно, всю сумму вернуть не удалось, зато Вадик умудрился вывести из строя фотографа звездной парочки, – кто бы знал, что если принимать глазные капли внутрь, у них проявится мощный слабительный эффект! – и протолкнуть Рому, подспудно рассовав визитки «Кукушкиного гнезда» всем гостям.

В результате весь вечер до самой ночи Роме пришлось работать в поте лица. К счастью, Юна осталась за компанию, взяла на себя роль ассистентки, и когда Вадик привез вспышки и отражатели, быстро вошла в курс дела.

Уже за полночь, когда молодые уехали в свой номер люкс, и гости тоже стали расходиться, Рома убрал камеру, взял со стойки бара пару бокалов вина и вынес Юне на увитую плющом и украшенную маленькими фонариками террасу. Из зала доносилась приглушенная музыка, редкие всплески хохота, теплый вечерний ветерок приятно обдувал разгоряченную кожу.

– Странно, да? – спросила Юна, облокотившись на перила.

– Что?

– Все складывается странно, – она взяла бокал и задумчиво посмотрела, как фонари бликуют в хрустале. – Утром я думала, что вечером буду на этом самом месте праздновать свою свадьбу и танцевать с мужем. Днем я думала, что не приеду сюда, ни за какие коврижки. И вот я все-таки здесь, на свадьбе, но поженились другие люди…

– Ты жалеешь?

,​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌– Нет. Ни о чем, – она сделала глоток, и Рома невольно залюбовался капелькой вина на ее губах. До чертиков захотелось попробовать на вкус, но лезть к ней целоваться после стольких потрясений… Еще решит, что он в конец озабоченный!

– А я ведь совсем забыл про конкурс! – вдруг опомнился он, стараясь отвлечься от крамольных мыслей. – Надо бы заглянуть на сайт и…

– Второе место, – с улыбкой отозвалась Юна. – Мне уже Оксана позвонила. Она выиграла. И знаешь, так даже лучше. Она заслужила.

– Может, потанцуем? – предложил Рома, пытаясь найти хоть какой-то повод прикоснуться к Юне.

– Я уже думала, ты не попросишь, – она поставила бокал на стол и обвила руки вокруг Роминой шеи. Он с наслаждением втянул запах ее волос, ощутил ладонями мягкое тело, и в голове что-то щелкнуло.

– Юн? – шепнул он, окрыленный внезапной догадкой.

– М-м-м?

– Слушай, а выходи за меня, а?

– Шутишь?! – она замерла и удивленно посмотрела ему в глаза.

– Серьезно! Я люблю тебя, зачем ждать? Поженимся, вместе снимем квартиру. Не хочу тебя отпускать…

Юна нежно взглянула на него, провела кончиками пальцев по щеке, волосам, мочке уха, отчего у Ромы по спине побежали мурашки, а кровь отхлынула вниз. Юна привстала на цыпочки, потянулась к его губам и поцеловала. Рома ощутил привкус вина, и перед глазами все потемнело. Он с такой жадностью прижал ее к себе, стиснул и целовал, желая вобрать каждую клеточку ее тела, что еще бы немного, и их бы арестовали за непристойное поведение в общественном месте. Но Юна нашла в себе силы отстраниться, и очень вовремя, потому что Рома только сейчас осознал, что уже успел расстегнуть ей лифчик под платьем, а она вытащила рубашку из его брюк.

– Это да? – Рома нервно пригладил волосы пятерней. – Ты согласна?

Какое-то время она молчала, мучая его, а потом улыбнулась и произнесла:

– Нет.

– Что?! – опешив, выдохнул Рома. – Я тебе не нравлюсь?.. Ты не хочешь быть вместе?

– Нравишься – и хочу, конечно, – все с той же улыбкой Моны Лизы ответила Юна. – Но замуж выходить рано. Ром, я уже поторопилась один раз. Видишь, чем все закончилось? Давай пусть все идет, как идет. Будем просто наслаждаться каждым моментом и не спешить.

– Ну… Как скажешь…

Рома взял бокал, чтобы хоть чем-то занять руки, и сделал большой глоток.

– А потом мы ведь с тобой даже ни разу не переспали, – выдала вдруг Юна, и Рома поперхнулся, закашлялся, и вино пошло носом.

– А что такого? – удивилась Юна, хлопая Кулешова по спине. – Может, у нас несовместимость. Игорь вон тоже морочил мне голову со своим «до свадьбы – ни-ни». А сам, видимо, просто меня не хотел.

​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌– Так вы что, даже не спали с Игорем? – просипел Рома, вытираясь салфеткой.

– Нет. И больше я теперь парням на слово не доверяю, – Юна с загадочным видом изогнула бровь.

– Ясно, – Рома выхватил из кармана телефон и принялся искать нужное приложение.

– Что ты делаешь? – Юна с любопытством вытянула шею.

– Такси. Нам срочно нужно такси. Мы едем проверять совместимость.

Юна подцепила пальцем Ромин галстук и усмехнулась.

– Другой разговор. Обожаю деловых мужчин.​​​‌​‌‌‍

Эпилог

Два года спустя

ЮНА Кулешова