Текст книги "Снимай меня полностью (СИ)"

Автор книги: Дарья Софер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Юна! Подожди! – в противоположном конце лофта стоял Рома. Растрепанный, потный и запыхавшийся, он махал ей. Не хватало только красных флажков, чтобы матросы из ближайшего порта могли принять сообщение.

Юна поджала губы и сделала вид, что понятия не имеет, кто это городской сумасшедший. Тогда Рома, распихивая локтями пышных красавиц, бросился через все помещение и у самой гримерки схватил Юну за запястье.

– Слава… Богу… – с каждым выдохом из его груди вырывался почти туберкулезный хрип. – Ты… Я… Опоздал… Звонил…

– Я добавила тебя в черный список, – холодно ответила Юна, отдергивая руку. – Думала, ты поймешь намек.

– Вадик… Неправильно таймер…

– Слушай, я рада, что у вас с Вадиком все на мази, но меня, пожалуйста, оставь в покое!

Рома поднял указательный палец, потом согнулся, облокотился на колени и отдышался.

– Юн, ты прости… – сказал он уже спокойнее. – Я правда не хотел, чтобы все так… Ты мне очень нравишься, я знаю, вы с Игорем еще не помирились, и если есть хоть один шанс…

– А это ты откуда знаешь? – нахмурилась Юна. – Следил, что ли?

– Нет, я тебя искал…

– Давай без этого, а? – она надменно вскинула бровь, стараясь выглядеть неприступной, как снежная королева, хотя весь вид Ромы вызывал в ней бурю самых противоречивых эмоций: от жажды поколотить до желания немедленно уткнуться носом в крепкое плечо. – Попиариться пришел? Вперед. Но ко мне больше не подходи.

– Да нет же! – простонал Рома. – Я по поводу Игоря. Узнал тут кое-что… Ты должна знать. Юн, он хочет жениться на тебе не просто так. Его отец хочет выиграть тендер у твоего отца. Понимаешь? Там контракт на поставку оборудования, суммы… Драконовские. А еще он подкупил судей, чтобы ты проиграла, а он будет тебя утешать, и ты снова к нему вернешься… Юн? Ты слышишь меня?

Она смотрела на Рому остекленевшими глазами и не знала, что ответить.

ГЛАВА 21

РОМАН Кулешов

3 часа

У нас новая акция! Всем, кто проголосует за нашу модель на конкурсе Plus Size и предоставит скриншот, подтверждающий ваше участие в зрительском голосовании, получит скидку на индивидуальную фотосессию 20 % в студии «The CuCkoo’s Nest» и бесплатную распечатку трех снимков. А те, кто придет на финальное дефиле 20 июня в лофт Delight, чтобы поддержать Юлю, получит купон на бесплатную фотосессию в парке Кусково, которая будет проходить 1–2 июля.

Не упустить шанс поймать момент!

Рома так спешил, так боялся не успеть и не застать Юну, что вся заготовленная речь, продуманная про всем законам драматургии, с плавным вводом и деликатными выражениями, вылетела из головы. И Юна… Один ее вид подействовал так, будто кто-то рванул ковер из-под Роминых ног, и он полетел в пропасть. Она стояла так близко! Протяни руку, коснись – и все! Какие-то условности, обиды… Может, к черту все? Сгрести ее в охапку, сжать изо всех сил, втянуть сладковатый запах волос… Что-то в ней изменилось за эти дни. Юна осунулась, глаза потускнели, исчез румянец, который напоминал Роме о сочных спелых грушах с красноватым бочком. Вгрызешься в мякоть – и сок струйкой побежит по подбородку… А ее мягкие губы? После поцелуя от них остается такое послевкусие… Словно мама дала облизнуть лопатку от любимого ванильного крема для «Наполеона». Вот только смотрит Юна так, словно готова этой самой лопаткой надавать по щам. И от этого Роме хотелось биться головой о стену.

И потому, пребывая в полном раздрае, он забыл обо всем, включая простую народную мудрость: «Первый кнут – гонцу». И вывалив на Юну все свои изыскания о коварстве Игоря, увидев, как она замерла и приоткрыла рот от удивления, Рома на мгновение даже подумал, что план удался, и Юна ему поверила. Но только на мгновение – не дольше, потому что в следующую секунду ее брови встретились на переносице, а глаза потемнели.

– Ты охренел? – тихо спросила Юна.

– Что?

– Я спрашиваю: ты в конец охренел? – ее грудь поднималась и опускалась, словно Юна только что сошла с беговой дорожки. – Серьезно, да? Ты ни перед чем не остановишься?!

– Юн, клянусь, это все правда. Знаю, тебе тяжело принять, что…

– Мне тяжело принять, что ты такой подлый, мерзкий, лживый… – она будто захлебывалась в собственных словах, от груди к шее расползалось пунцовое пятно, и Юна напоминала шкалу ртутного термометра, который макнули в кипяток. – Игорь не сахар, конечно, что выдумывать такую ересь… Это… Это… Черт, это слишком даже для тебя!

– Юн, да подожди ты! Я покажу тебе информацию про тендер. И с конкурсом… Ты сама увидишь! Они попытаются тебя завалить….

– Что б ты знал, я здесь наоборот в фаворитах, – прошипела она. – Меня даже направили к Рогову! Кто бы это ни был! Но говорят, он – крутой дизайнер, так что…

– Рогов?! – переспросил Рома, чувствуя, как горло перехватывает паника. – Тебя – к Рогову?!

– Что, завидно? – торжествующе прищурилась Юна. – Так-то!

– Рогов один из самых эпатажных модельеров! И новичку вроде тебя в его нарядах… Ты облажаешься, это будет публичный позор. Откажись, пока не поздно! Я договорюсь с Матлаховой, у нее симпатичные платья, и…

– Какие удивительные познания в моде для натурала, – Юна язвительно усмехнулась. – Лучше уходи. Видеть тебя не могу! – и резко развернувшись, она исчезла за дверью с табличкой «RogOFF».

Рома обреченно провел пятерней по лицу и прислонился к стене. Игорь все-таки договорился с жюри. Ничего хуже Рогова с Юной физически не могло случиться на этом конкурсе. Этот чертов свободный художник создавал то, что принято называть Haute couture. Звучит так же модно, как дико неудобно носить. Искусство, далекое от простых смертных. Зачем Рогов, знаменитый эпатажный дизайнер, этот архитектор в сфере одежды, полез на территорию плюс-сайз, Рома не понимал. Но в одном был уверен почти наверняка: даже для опытной модели таскать по подиуму хитроумные и тяжеловесные конструкции из ткани и проволоки – задача не из легких, а уж Юне, которая не слишком хорошо владеет телом, не чувствует его в пространстве… Да это просто смертный приговор!

Отойдя в дальний угол и слившись с интерьером, Рома стал ждать репетицию, готовый в любой момент совершить прыжок и поймать Юну, если, – а точнее, когда, – она рухнет. К счастью, подиум сегодня никто устанавливать не стал, а потому падать Юне предстояло с высоты собственного роста, что само по себе немного утешало и вселяло в Рому надежду, что обойдется без серьезных травм.

Не прошло и часа, как из гримерок показались первые конкурсантки. И с каждой следующей Ромино настроение опускалось все ниже и ниже. Он и не подозревал, что в конкурсе будут участвовать профессиональные модели. И что вообще категория моделей плюс-сайз в России не просто есть, а еще и по уровню приближается к западному мастерству. Если по фотографии Юна могла уложить на лопатки любую из соперниц, – по крайней мере, так казалось самому Роме, – то на дефиле… Отточенные движения, строгая походка от бедра… Они словно разрезали воздух, выбрасывая ногу вперед. Не смотрели вниз, плечи держали ровно. Нет. Это был бы провал даже без взятки Игорева отца. Надо срочно уводить ее отсюда! И Рома решительно устремился к гримерке Рогова, но было уже слишком поздно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​Из-за двери выплыло нечто. Ходячий замок, корабль-призрак, один из всадников апокалипсиса… Или все сразу. Рома не знал, что символизировала странная серая конструкция с вкраплениями красных лоскутов. За спиной торчали палки, с них свисала полупрозрачная будто бы пыльная ткань. Словно кто-то очень ожесточенно садировал бабочку.

От Юны в этой конструкции остались только глаза. Распахнутые так сильно, как если бы хвост был затянут слишком туго. Бледная то ли от страха, то ли от макияжа, Юна неуверенно двинулась вперед. Каким-то чудом равновесие она все же держала, хотя с каждым шагом конструкция опасно покачивалась, норовя завалиться назад. Теперь-то до Ромы дошло, почему Рогов решил поэкспериментировать с моделями покрупнее: стандартную худенькую манекенщицу занесло бы даже без сквозняков. А учитывая, что здесь кто-то постоянно проветривал… Словом, надень эти высокохудожественные вавилоны девушка постройнее, к какому-то ребенку прилетела бы очень страшная Мэри Поппинс.

– Юна, стой! – не выдержал Рома, когда этом надругательство над человеческой одеждой в очередной раз заставило Юнну накрениться. – Давай назад! Я помогу!..

Этот благородный порыв стал роковой ошибкой. Вздрогнув от неожиданно громкого крика, Юна машинально повернулась к источнику звука, и этим нарушила хрупкое равновесие. Жалобно пискнув, она неловко взмахнула руками, хватаясь за воздух, и с оглушительным грохотом плашмя опрокинулась на спину, как жук из детского стишка. Вверх взметнулись ноги, демонстрируя все то, что Рогов пытался задрапировать. По залу прокатился смех и прежде, чем Рома успел подбежать к Юне, на его пути, откуда ни возьмись, возник Игорь.

*********

– Милая! Тебе не больно? – с драматизмом достойным Оскара воскликнул он.

Показушник хренов! И ведь явился не один, а с огромным букетом наперевес. Такое количество роз… Этот придурок что, ограбил оранжерею?

– Жива… – прохрипела Юна, поднимаясь.

Она взяла его за руку! Рому, значит, даже видеть не захотела, а помощь от этого предателя приняла за милую душу! Вот ведь женщины! Неужели она настолько слепа, что готова верить в дешевые жесты вроде охапки роз и наигранного сочувствия?! Почему не хочет включить логику и понять, что именно Игорь заставил ее пережить этот позор? Рома готов был поспорить на фотоаппарат, всю коллекцию объективов и любимую студию, что без участия Игоря не обошлось. Потому что кто еще мог подложить такую свинью, как Рогов?

На Юну было больно смотреть. Мало того, что наряд криворукого креативщика изначально слабо тянул на шедевр, так еще и изрядно потрепался после падения. Одно из «крыльев» безжизненно повисло, юбка съехала набок.

– Ты в порядке? – Рома попытался протиснуться мимо Игоря, чтобы поправить ткань, но Юна отшатнулась, а ее беспринципный женишок уставился на Рому со священным негодованием.

– Никак не уймешься? – выдал Игорь, старательно изображая из себя рыцаря без страха и упрека. – Ты нарочно ее подставил или просто не в курсе, что нельзя отвлекать моделей?

Моделей?! Рома настолько ошалел от неприкрытого лицемерия, что даже не смог ответить что-то членораздельное. Не прошло и пары дней с того момента, как Игорь угрожал судом и бандитами, лишь бы Рома удалил анкету Юны с конкурса, – и вот она уже модель, которую нельзя отвлекать! Издевательство какое-то! Юна не должна – нет, она физически не может ему поверить!

– Я не хотел… Юна, я же говорил! Надо сменить модельера, и…

– Рома, пожалуйста, – она посмотрела на него с такой болью, что у Ромы перехватило дыхание. – Не вмешивайся.

– Ты слышал, что она сказала? – Игорь влез между ними, как рефери на боксерском поединке. – Уйди по-хорошему.

И, заботливо приобняв Юну, увлек ее в сторонку.

– Что это за гротеск? – Рогов кинулся к ней, сопя от возмущения.

Он даже одевался так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что перед ними – модельер. Аляповатый пиджак, широкие штаны, шарф, небрежно перекинутый через плечо, будто бы в знак вызова на июньской жаре за окном. Причудливые очки в форме шестиугольников порадовали бы самого Элтона Джона, а бородка-эспаньолка… Словом, если раньше Роме хотелось тряхнуть Рогова только из-за того, что он вырядил Юну, как дизайнерское пугало, то внешний вид, манерность и визгливый голос только усилили это желание. Что за гротеск, да? Хочешь узнать, что такое гротеск, просто взгляни в зеркало!

‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌​​​– Простите, я случайно… – привычно начала оправдываться Юна, и Рома чуть не зарычал от возмущения. Теперь он разрывался, не зная, кого ему сильнее хочется трясти до зубовного стука: ее или горе-художника.

– Это был костюм из моей флагманской коллекции! Какой надо быть коровой, чтобы так его…

– Да как вы смеете! – возмутился Игорь. Впервые он сказал что-то, с чем Рома был полностью согласен. – Кто дал вам право разговаривать с девушкой в таком тоне?! Если ваш флагманский костюм не предназначен для живых людей, то в этом никто не виноват, кроме вас!

– Мой… Вы… – Рогов перешел на фальцет. – Ты кто такой вообще?!

– Это моя невеста, – Игорь с видом альфа-самца закинул руку Юне на плечо. – А сам я – заместитель генерального директора «Мегафит». Один из спонсоров этого конкурса. Может, слышали?

– Игорь, пожалуйста, не здесь… – Юна вжала голову, нервно озираясь по сторонам.

Рома моментально раскусил многоходовку: Игорь всеми силами пытался показать, что Юна здесь на особом счету. А, стало быть, настроить против нее каждую конкурсантку в радиусе ста метров, потому что именно так работает женский слух, когда дела касается сплетен. И при всем при этом Игорь умудрился сохранить свое белое пальто таким девственно чистым, что аж глаза режет. Жаль только, что Юна отказывается замечать, какая гнида скрывается под пальто.

– Простите, конечно, – неохотно извинился Рогов. – Но я все равно не готов запороть показ из-за непрофессионализма. Я согласился на этот конкурс из-за репутации издания и не думал, что и здесь связи решают все.

– А никто и не говорит про связи, – надменно возразил Игорь. – Моя невеста участвует честно и наравне со всеми. И я ей горжусь. Но разговаривать с ней в таком тоне не позволю никому. Пойдем, милая, – Игорь нежно прижался губами к ее виску, бросив на Рому торжествующий взгляд. – Знаю, я погорячился, но сделаю все, чтобы исправиться. Хочешь, наймем тебе инструктора для подготовки к дефиле?..

Вряд ли после того, как Игорь и Юна исчезли за дверью гримерки, в лофте остался хоть один человек, который не слышал этого театра одного актера. Возмущены были все: конкурсантки почуяли блат, и теперь чуть ли не копытом били от злости, Рому потряхивало от ярости, потому что Игорю в очередной раз удалось безнаказанно навешать Юне лапши. Даже Рогов, который явно не привык, чтобы кто-то с ним разговаривал в пренебрежительном тоне, от гнева переливался всеми красками ярости, как хамелеон под цветомузыкой.

‌И тут Кулешова осенило. Если нельзя достучаться до Юны, значит, заходить надо с другой стороны. Да, возможно, она уже никогда не простит его. И, наплевав на все предостережения, свяжет жизнь с Игорем. И все-таки Рома не хотел сдаваться до последнего и твердо решил сделать все, чтобы спасти ее от грандиозного провала. А для этого ему нужны были сообщники. И одного он уже нашел.

– С ума сойти, – будто бы в никуда произнес Рома, подойдя к Рогову. – И здесь сплошное кумовство!

– Совсем стыд потеряли, – выдохнул модельер, протирая запотевшие очки. – Везде своих протаскивают!

– И не говорите! – с энтузиазмом согласился Рома. – Знаете, я стараюсь держаться от политики подальше, но вот это переходит все границы. Ваш костюм… Это прорыв! Это новое слово, новая планка в мире haute couture! Никогда не видел ничего подобного! Такие смелые линии, такой колорит… Фантастика! Изящество раннего Лагерфельда… – Рома трагично запнулся и кашлянул. – Простите, такая потеря… Изящество лучших домов моды в сочетании с русским размахом…

– Думаете? – Рогов недоверчиво взглянул на Кулешова.

Да, Рома лгал. Так бессовестно, как еще никогда в своей жизни. Но ради Юны он был готов похвалить, что угодно. И Рогов купился, как дитя малое на леденец.

– Конечно, – кивнул Рома. – И зарубить всю идею из-за политических интриг…

– А причем здесь политика? – удивился польщенный модельер.

– Как?! Вы что, не знаете? Она же дочка депутата. Под псевдонимом, конечно, но организаторы не дураки. Будут тянуть ее до последнего.

– Вот черт! – Рогов забыл о манерности и сдулся. – Она запорет мне дефиле…

– Я одного не понимаю. Как человек с вашим именем, с вашими новаторскими взглядами может согласиться на подобную манипуляцию?

– А что мне остается?

​‌‌‍

– Вы, конечно, решайте сами, – Рома набрал побольше воздуха и хорошенько прицелился перед контрольным выстрелом, – но лично я бы доказал, что никто не должен навязывать маэстро Рогову своих манекенщиц.

– И как я должен это сделать? – брови над очками-шестиугольниками вопросительно изогнулись.

– Просто не говорите им ничего. Договоритесь с другой моделью и с другим дизайнером. Уверен, здесь полно таких, кто будет рад выслужиться перед депутатом и спонсорами. Матлахова, к примеру. Тихо делайте свою работу – просто на показ двадцатого числа выйдет другая девушка.

– Н-да, у Матлаховой такие шаблонные образы… Без поддержки политиков ей не обойтись.

– Так я и говорю! Представьте, если дочка депутата упадет с подиума в вашем костюме! А если травма? Мало того, что на коллекции можно будет поставить крест, так еще и все шишки полетят на модельера.

– Слушайте, а вы ведь правы… – оживился Рогов. – Не знаю, как вас благодарить! Сменить, никого не предупредив… Гениально!

– Да что вы… – Рома скромно отмахнулся. – Просто душа болит за российскую моду.

И пока Рогов, окрыленной новой идеей, двинулся уговаривать Матлахову, Рома искал взглядом манекенщицу, которая демонстрировала «шаблонные» платья. Портфолио в обмен на необходимость выйти на подиум во флагманской коллекции самого экстравагантного дизайнера современности? Что-то подсказывало Кулешову: это не та сделка, от которой можно отказаться.

ГЛАВА 22

ЮНА Лебедева

20 минут

А посоветуйте кто-нибудь, чем бороться со сном? Кофе не помогает, энергетики гадость. Нет никаких специальных витаминок?

Кажется, я скоро превращусь в сомнамбулу.

Но есть и хорошие новости: все, кто жаждал хэппи-энда, могут радоваться. 27го июня в 12:00 в Хамовническом ЗАГСе я засвечу, наконец, белое платье. Это будет фееричное зрелище, и больше я это платье не надену никогда) Не упустите момент)

Правда, это только в том случае, если я выживу на дефиле 20го)

Периодически Юне казалось, что она потеряла счет времени и живет в вечном дне сурка. Ночной сон? Нет, о такой роскоши не приходилось даже мечтать. Вот уже две недели прошло с момента ее позорного падения, дефиле надвигалось неотвратимо и безжалостно, как цунами. Работа, ночные репетиции-тренировки, Игорь – и снова работа… Да, она сняла уютную квартиру на пару с Оксаной. Целая собственная комната без храпящих и кашляющих соседей, чистый туалет и душевая кабина, в которую не страшно залезть босиком. И новая подруга, с которой можно обсудить утягивающее белье, которая не осудит за рогалик, зажеванный под покровом ночи, и которая знает толк в модельном бизнесе для девушек со стандартной фигурой. Рай? Как бы не так. Юна попадала домой редко и, доползая до двери, вставляя ключ в замок дрожащей рукой, находила в себе сил только на прохладный душ, а после падала ничком на подушку и отключалась до очередного звонка будильника.

Юна старалась использовать каждую возможность, когда лофт пустовал, чтобы отрабатывать подиумную походку. Пересмотрела кучу видео, нашла даже уроки американских тренеров. Ставила телефон на тумбу и ходила, ходила, ходила взад-вперед, а потом придирчиво прокручивала записи. То слишком быстро и резко, то, наоборот, медленно. Или вдруг посмотрела под ноги, или недостаточно прямо держала спину. Время от времени в Юне просыпалась ненависть к себе и глубокая уверенность в собственной бездарности. Казалось бы: всего-то прошагать по прямой линии, остановиться, вильнуть бедром вправо, потом влево, повернуться – и назад. Ну что здесь может быть сложного? Однако Юна чувствовала себя сороконожкой, которую спросили, как она управляется с таким количеством ног, и та разучилась ходить. В голове приходилось держать кучу мелких нюансов: от положения плеч до взгляда, и Юна будто пыталась удержать башню из множества кубиков. Малейшая ошибка – и конструкция рассыпалась до самого основания.

Игорь предложил ей нанять инструктора, но Юна категорически отказалась от его помощи. Это был вопрос принципа: справиться самой. Только так, и никаких поблажек. И Игорь, честь ему и хвала, отнесся к ее решению с пониманием.

Он вообще изменился после их ссоры, и Юна тешила себя надеждой, что выбрала правильного мужа. И пусть она не испытывала к нему страсти, пусть в животе не порхали бабочки от поцелуев и прикосновений. Брак – это ведь история не о горячих чувствах. Брак – это партнерство, возможность разделить с кем-то проблемы. Стать костылем, когда это так необходимо твоей половинке, и опереться – если помощь нужна тебе. Игорь появился в тот момент, когда Юна готова была умереть от позора. Просто закрыть глаза, распластавшись на полу, и притвориться трупом. Ослепнуть и оглохнуть, чтобы не слышать смеха соперниц. И вдруг из кромешного мрака возник он: Игорь. Помог ей встать, защитил от оскорблений Рогова. И Юна поняла, ясно и четко, что все это время он не качал права, а пытался уберечь ее именно от такого стыда.

Рома, его теплые губы, мягкие речи, красивые снимки… Сладкая иллюзия, не более того. Вкусное южное вино, после которого неизбежно наступает похмелье. С тем же успехом Юна могла бы смотреть голливудские мелодрамы, мечтать о том, чтобы и в ее жизни однажды появился Брэд Питт и на руках отнес ее в спальню. При этом напрочь забыв о реальности, о настоящем простом Игоре, который был рядом, заботился и предложил вместе строить семью. Какая разница, что Юна чувствовала, когда Рома ее целовал? Для человека, который витиевато лжет, наговаривая на ее жениха, нет ничего странного в умении искусно работать языком.

Юна не знала, стоит ли принимать Игоря, сомневалась, вдруг в Роминых словах была толика правды. А потом увидела, как Кулешов с подобострастным видом соловьем заливается перед Роговым… И внутри что-то щелкнуло. Чтобы Рому с его вкусом впечатлила дикая вакханалия из ткани и палок, которую создал этот истеричный очкарик? В это бы Юна не поверила на за какие коврижки. А ведь не так давно Рома точно так же рассыпался в комплиментах перед ней. Выходит, тоже врал без зазрения совести? Решил использовать дочку депутата как бизнес-трамплин? Обида горьким ядом растеклась по венам, захлестнула разум, вытеснила сомнения. К черту меркантильных лжецов. Да, Игорь поступил не слишком красиво, нажаловавшись Юниному отцу, но теперь-то она воочию убедилась, что он всего-навсего пытался ее предостеречь.

К тому же, Игорь исправился. Стал терпеливее, податливее, что ли. Не настаивал на своем, как прежде. Когда Юна сказала, что хочет до свадьбы пожить одна, что не вернется домой и не станет просить прощения у родителей, Игорь не стал давить. Просто приглашал ее на свидания, водил в кино, позволяя развеяться после работы. И даже когда Юна заикнулась о том, что не хочет увольняться после свадьбы, Игорь ничего не возразил. Просто посмотрел на нее, погладил по щеке и сказал, что согласен на все, лишь бы она была счастлива. И от такого мужа Юна собиралась отказаться из-за конкурса и Ромы! Как хорошо, что жизнь расставила все по местам вовремя, пока Юна не успела наделать глупостей и отменить свадьбу.

Конечно, соблазн сняться с конкурса после падения был велик. Но поднимаясь с пола и ловя на себе косые взгляды других участниц, Юна будто коснулась оголенных проводов. По телу пробежали разряды тока. Азарт, адреналин и упрямство охватили ее целиком. Уйти после провала означало собственноручно подписаться под тем, что она – всего лишь взбалмошная капризная девчонка, которая сама не знает, чего хочет, и не умеет проигрывать. А ведь у Юны только-только что-то начало получаться! Работа и жилье без посторонней помощи. Не умерла ведь от голоду, не залегла в сточной канаве, отказавшись от отцовских денег. Так почему бы не доказать Рогову, что никакая она не корова, а завистливым девицам, которые шептались про блат, что она в состоянии пройти по подиуму в декорациях из фильма ужасов. На победу Юна даже не рассчитывала, знала, что в финал ей не попасть ни за что. Но достойно завершить участие было ей под силу. Поставить галочку в графе «конкурс красоты», перевернуть страницу – и готовиться к свадьбе. И если однажды дети спросят ее о бурной молодости, она сможет рассказать им увлекательную и полную событий историю, которая станет хорошим уроком на тему «никогда не сдавайся».

А потому даже в последнюю ночь перед конкурсом она, вместо того, чтобы спать, взобралась на свежевозведенный подиум, примотала к плечам черенки от швабры и не успокоилась, пока не смогла ровно пройти с ними десять раз без единой погрешности.

В день показа Юна явилась в гримерку одна из первых и сразу направилась к Рогову, морально облачившись мощную бронезащиту от любых нападок, оскорблений и творческих припадков. Думала, что готова ко всему, даже перед зеркалом для стойкости пообзывала себя коровой и, прислушавшись к своим ощущениям, поняла, что познала дзен. Однако Рогов припас ей сюрприз, который все же сумел выбить Юну из колеи.

– Вы? – он надменно вскинул бровь, едва девушка перешагнула через порог. – Нет-нет, милочка, вам здесь делать нечего.

– Постойте, но ведь показ… Я репетировала, – Юна собралась с духом и посмотрела прямо в дизайнерские очки. – Я участвую во втором туре, таковы правила, хотите вы этого или нет.

– Да участвуйте, кто вам мешает, – брезгливо поморщился Рогов. – Только не со мной. У нас тут небольшие перестановки, – он кивнул в сторону вешалок, и Юна заметила, что там уже переодевается другая участница. – Вы к Матлаховой. Через одну дверь.

– Но…

– Нет, если передумали, мы переживем, – хмыкнул Рогов. – Вопросы не ко мне.

– Нет, не передумала! – Юна упрямо выпятила подбородок и вышла, хлопнув дверью.

**********

«Без меня меня женили», – вертелось в голове назойливой мухой. Юна понимала, что вряд ли Рогов всю жизнь мечтал о такой манекенщице, как она, но ведь и она, собираясь на конкурс красоты, представляла себе красивые платья, а не тот выхлоп креатива, которым ее одарил Рогов. И все же она не побежала к организаторам жаловаться на травмоопасный костюм, а смиренно приняла свою участь. И что теперь делать? Только она научилась держать равновесие с палками на спине, как ее отфутболили к новому модельеру. В какой момент, интересно, Юна должна была перестроиться на новые причуды? Чем удивляет публику Матлахова? Кринолины, шляпы, которые закрывают обзор, роликовые коньки или одежда из бумаги? Готовясь к дефиле и изучая опыт зарубежных коллег Юна повидала всякое.

К Матлаховой она стучалась, изо всех сил уговаривая себя не поддаваться панике и вспоминала народные мудрости на тему «все что ни делается – к лучшему», «чего быть – того не миновать» или «дал Бог зайку, даст и лужайку». Сюрпризов в последнее время было предостаточно, и в основном – неприятные. А потому Юна на чудо уже не надеялась. Однако, видимо, кто-то в небесной канцелярии отвлекся от своего плана по усложнению Юниной жизни.

Ирина Матлахова оказалась симпатичной и с виду добродушной женщиной за сорок. Невысокая и полненькая, облаченная в безразмерный черный балахон, она смахивала на авангардную фею-крестную.

– А, это вы? – спросила она мягким, как взбитые сливки, голосом. – Проходите, проходите!

Юна первым делом бросила взволнованный взгляд на вешалки с нарядами – и тут же выдохнула с таким облегчением, что даже холодный пот выступил на лбу. Никакого эпатажа, никаких сложных конструкций. Простая элегантная одежда в серых и белых тонах. Некоторые из этих вещей Юна бы с удовольствием купила для личного пользования.

– Нравится? – с улыбкой осведомилась Матлахова. – А все потому, что я шью, как для самой себя. Мужчины могут создавать гениальные, поразительные и новаторские вещи. Но удобные? Нет, моя дорогая, за этим – только к женщине.

– Очень здорово! – кивнула Юна.

– Вот-вот! Я знаю, что от меня решение жюри не зависит, но я вижу тебя в своей одежде. Просматривала фотографии и – щелк! – озарение. Вот она, моя модель. Правда, я бы посоветовала тебе немного набрать… Но на твое усмотрение.

– Я наоборот пытаюсь худеть, – вздохнула Юна.

– А вот это – зря. У каждого своя конституция, и ты вот в такой форме выглядишь очень гармонично. И между нами говоря, – Матлахова понизила голос до заговорщического шепота. – Я читала о тебе в новостях… Говорят, у тебя скоро свадьба?

– Ну… Да, – полувопросительно ответила Юна, не слишком довольная тем, что инкогнито раскрыто.

– Для финального выхода я приготовила тебе вот это, – Матлахова сняла одну из вешалок и расстегнула чехол. – Если захочешь, можешь надеть на свадьбу.

– Бесплатно?! – удивилась Юна.

– Конечно! Просто, если вдруг возникнет желание упомянуть имя модельера, я буду только рада.

Юну раздирали двойственные чувства. С одной стороны, она поняла, с чего вдруг Матлахова согласилась поменяться с Роговым на неуклюжую модель. Реклама, пиар… Называть можно, как угодно, смысл один: корысть. С другой стороны, платье было идеальным. Никакого корсета, никакого кружева, как на том, что выбрала мама. И если бы Юна уже тогда отстранила Елену Геннадьевну от участия в свадьбе, то приобрела бы нечто подобное. Простой силуэт, красивое декольте, под грудью небольшое украшение – и свободно ниспадающая ткань. Лаконично и изящно.

– С удовольствием, – произнесла, наконец, Юна.

В конце концов, если она сможет отплатить за платье, похвалив дизайнера перед журналистами, то ни капли не слукавит. Честная сделка.

– Я взяла у Рогова твои параметры и подогнала силуэт, – сообщила Матлахова, бережно проводя рукой по подолу, – но лучше бы нам примерить сейчас и прихватить где-то, если что-то будет не так.

Юна послушно приступила к примерке, старалась переодеваться аккуратно и при этом быстро, как заправский пожарник. Конечно, в две секунды укладываться у нее не получалось, но Матлахова выглядела довольной. Подгонять, к счастью, ничего не пришлось, и Юна опустилась в кресло, отдавшись в умелые руки парикмахера и визажиста.

Будто в тумане до нее доносилось, как шумят снаружи гости, как проверяют микрофон, представляют членов жюри и участниц. Все вокруг смешалось в чудовищный модный винегрет, Юна видела лишь свое лицо в зеркале и слышала, как колотится сердце. Да, она много репетировала, но все это – наедине с телефоном. А выйти на подиум перед полным залом народа, чувствовать на себе все взгляды, готовые поймать малейшую оплошность… Софиты действуют, как увеличительное стекло: под их ярким светом ничего нельзя скрыть.

– Готова? – коснулась ее плеча Матлахова.

– Гово… Гого… Готова, – пробормотала Юна онемевшими губами.

– Спокойно, девочка, спокойно, – будь у Юны круп, как у лошади, Матлахова бы по нему ободряюще похлопала. – Просто представь, что ты одна.

Просто представь! Просто?! Это же чем надо было накачаться перед показом, чем выколоть себе глаза, чтобы такое представить?! Юна шагнула в слепящий свет и на мгновение ощутила себя человеком в коме, перед которым разверзлись врата в мир иной.