Текст книги "Снимай меня полностью (СИ)"
Автор книги: Дарья Софер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
«Моя, моя, моя», – жадно шептал внутренний голос, пока Юна не вспомнила о том, что Рома для нее даже не мужчина. Признаться во лжи? Взять и честно сказать, что они с Вадиком обманули ее, чтобы развести на крупный заказ? Разве не многовато в ее жизни предателей? Еще одна неприятная новость могла бы подкосить Юну окончательно. И на прощение после такого не стоит и рассчитывать.
Рома лежал рядом, боясь шевельнуться и разрушить свое тайное и нелегальное счастье. Вдыхал запах ее волос, наслаждался каждой секундой близости, пока мог. Возбуждение зашкаливало, но Рома уже придумал оправдание, на случай если Юна почувствует и спросит, что же такое упирается в нее сзади. Пульт от вспышки. Да. Его Рома все равно не успел вытащить из кармана. Он, конечно, маловат, зато достаточно жесткий, чтобы Юна поверила. Правда, если она будет и дальше прижиматься к нему во сне, тихонько ворочаясь, придется изобретать легенду о том, что могло из кармана вылиться. Раздавленный пакетик сока? Канцелярский клей?.. Нет, в таком случае враньем не спастись. Только сбежать и натянуть запасные джинсы Вадика.
– Вы не понимаете!.. Я не хочу… – вдруг беспокойно забормотала Юна, не открывая глаз.
Бедолага! Наверняка, родители и жених мучают ее даже во сне. Рома стиснул зубы от бессилия. Если бы он только мог ее защитить от них! Если бы у него была возможность предоставить ей лучшую жизнь.
Совесть снова кольнула под дых, требуя прекратить фарс и сознаться во всем чистосердечно, едва наступит утро. Мужик он, в конце концов, или жалкий трус? Геи – и те решаются на камингаут, а Рома не может честно сообщить, что он – натурал. «Вадик – мой партнер по работе. У нас ничего нет. Я не люблю мужчин, Юна. И в игрушки из твоего чемодана не играю. Мне нравишься ты – и только ты. Пожалуйста, брось своего Игоря, оставайся со мной». Разве так трудно сказать это вслух?
Да, черт подери. Еще как. Потому что тогда Юна решит, что Рома – предприимчивый меркантильный гад, который воспользовался ее размолвкой с женихом и захотел отхватить богатую невесту. Солгал единожды – будь готов к тому, что больше тебе никто не поверит.
Рома смотрел в Юнину спину и пытался понять, как ему выбраться из ловушки, в которую он сам себя загнал. Варианта было в общей сложности всего два: либо правда, либо еще одна ложь. Предложить Юне остаться в студии, например. Она ведь сама писала на своей страничке, что ищет любую работу? Отлично! Дать ей место в «Кукушкином гнезде». Конечно, Вадик не так планировал потратить внезапную прибыль, но ведь не только он распоряжается бизнесом! Тем более, именно Юна обеспечила эту самую прибыль, и будет справедливо вернуть ей деньги в качестве зарплаты. Поручить ей, к примеру, отвечать на звонки. Другое дело, что никто особо не звонит… Ладно, не звонки. Поиск клиентов. У нее наверняка полно обеспеченных друзей. Запустит сарафанное радио, предложит особые условия. Ведь нет на свете людей, которые любили бы фотографировать себя любимых сильнее, чем дамы из высшего общества! Или вот визажист. Юна неплохо красится. Со вкусом. Наташе из салона красоты придется дать от ворот поворот, зато даже Вадик не сможет поспорить с тем, что вакансия не высосана из пальца.
Итак, Юна получит работу. Будет изо дня в день наблюдать за тем, как мастерски работает Рома. Вадику можно поискать другое жилье, на худой конец – предложить пока перекантоваться на Роминой даче. Родители не будут против, и весь второй этаж – в распоряжении Вадика. Да, ему придется ездить на электричке, но уж эти расходы Рома бы как-нибудь возместил. Зато свежий воздух, шашлычки. И если приводишь девушку – то она со стопроцентной гарантией останется у тебя, спасибо расписанию поездов и отдельно – последней электричке за полчаса до полуночи. Вадик такую возможность должен оценить. А в студии поживет Юна. Купить сюда раскладной диван. Какой-нибудь красивый, чтобы и клиентам нравился, и спать удобно.
А потом, когда Юна привыкнет и сама не захочет никуда уходить, инсценировать разрыв с Вадиком. Ведь если есть геи, которые живут сначала обычной жизнью, женятся и заводят детей, и вдруг годам к сорока открывают в себе новые грани, то почему не может случиться наоборот? Если ты, к примеру, человек искусства. Не из балетных, конечно, но в фэшн-индустрии тоже нетрадиционности полно, куда ни плюнь. И вот ты поддался веяниям, а потом осознал: нет, слишком уж ты банален. Фотографируешь, как Бог, но в плане остального – подавай жену, детей и семейные ценности. Гараж там, дачу. Лабрадора. Борщ. И когда Юна осознает, что именно она стала той волшебной феей, которая расколдовала лучшего друга, то обрадуется, поверит в свою женскую привлекательность – и поспешит закрепить результат на практике. Сколько до этого момента придется страдать от воздержания, Рома пока не представлял, но надеялся, что все-таки доживет.
Разумеется, второй вариант, построенный на сплошном нагромождении лжи, мог тоже в любой момент накрыться медным тазом. Но так у Ромы оставался хоть крошечный шанс завоевать Юну. И, конечно, в итоге он планировал во всем признаться. Лучше – после свадьбы. Или нет: после рождения первого ребенка. Впрочем… Второго, да. После второго. Так гораздо надежнее.
И в тот момент, когда план, наконец, созрел, как яблоко, упавшее на Исаака Ньютона, напряжение, мучившее Рому, отпустило. За окном уже брезжил рассвет, но это не помешало Кулешову уснуть, обнимая любимую женщину.
Выспаться, однако, не удалось: покой, обретенный с таким трудом, нарушил безбожно громкий звонок телефона. Рома подскочил, зашарил по карманам, чтобы отключить звук, и лишь потом осознал, что навязчивая мелодия доносится из сумочки Юны.
– Ты не передашь? – она потянулась и потерла глаза. Рома на мгновение замер, любуясь: разгоряченная после сна, Юна казалась ему еще красивее.
Потом опомнился, схватил сумочку со стула, но не учел, что рука, всю ночь пролежавшая в одном положении, затекла. Сумка выпала из онемевших пальцев, и все ее содержимое разлетелось по полу. В том числе – и телефон, на экране которого злобно светились два слова: «Игорь любимый». Радужный воздушный шарик надежды, который всю эту ночь Рома надувал в своих мечтах, лопнул, будто кто-то проткнул его иглой. Впрочем, нет. Не кто-то – Игорь собственной персоной.
**********
Юна занесла руку над телефоном, а потом замерла, неуверенно глядя на Рому.
– Может, не отвечать? – с сомнением произнесла она.
Да! То есть, нет! Ни в коем случае! Стереть из контактов к чертям собачьим и добавить в черный список – вот, что надо делать! Только как бы это выразить вслух поделикатнее?
– Ты у меня спрашиваешь? – холодно отозвался Рома.
– Ну да… Прости… – Юна поморщилась, а потом все-таки схватила телефон и пихнула под подушку. – Вот.
Однако не успел Рома восторжествовать, как мелодия зазвучала снова, и Юна, вздрогнув, прикрыла глаза и простонала:
– Нет, не могу я так… – и, вытащив несносный гаджет, ответила. – Да?..
Рома, конечно, встал и отошел для приличия, но студия была слишком маленькой, чтобы хоть одно слово ускользнуло от его слуха.
– Какая разница, где я?.. Нет, не скажу. И GPS отключила, представь себе… Я могу побыть одна или нет?.. А ты о чем думал, когда нажаловался папе? Ладно, я, ты Рому подставил! Что значит «какого Рому»? Да, его. Нет, он для меня не важнее… Слушай, не собираюсь я отчитываться!.. Вот так и смогла! И возвращаться не собираюсь!.. Ты совсем, что ли? Какое извиняться? Это он должен просить прощения! И ты, между прочим!.. Нет, не извиню! Я. Хочу. Побыть. Одна. Это понятно? Блин, нет, не у Ирки! Все, Игорь, я кладу трубку. Никакое не хамство, я предупредила!.. Ах, свадьба!.. Вспомнил теперь?.. Понятия не имею. Может, и отменю. Все, пока, – и Юна швырнула телефон на матрас, а сама прижала дрожащие пальцы к губам.
Рома обернулся, старательно делая вид, что мысленно не кричал секунду назад «Так тебе и надо, лузер!». Лицо Юны покрылось красными пятнами, она тяжело дышала от волнения – и улыбалась.
– Я сделала это! – ошарашенно выдохнула она. – Ты представляешь?! Я это сделала!
– Ты бросаешь его? – как можно спокойнее спросил Рома, рассчитывая, что надежда в его голосе прозвучала не так явно.
– Да нет, что ты! – до обидного быстро отмахнулась Юна. – Я просто на него накричала! Понимаешь? Я поставила его на место! И теперь после свадьбы он не сможет манипулировать мной, как раньше! Я тоже буду что-то решать!..
Кулешов готов был с разбегу выйти из окна и аккуратным штопором впечататься лбом в асфальт, если бы это хоть чуточку помогло. Опять эта чертова свадьба! Ну почему она такая сторонница полумер? Почему бы просто не послать Игоря, вместо того, чтобы выторговывать у него жалкие компромиссы? Нет, этого Рома понять не мог, как ни пытался.
– Супер, – вяло ответил он – и под благовидным предлогом ретировался за завтраком.
Стоя в кофейне на первом этаже в очереди за дозой утренней бодрости и свежими сэндвичами с курицей, Рома сумел, наконец, убедить себя, что главное – не скорость прогресса, а сам факт его наличия. Когда он впервые встретил Юну, она смотрела на Игоря снизу вверх, заискивающе и постоянно жаждая одобрения, пока ее альфа-жених корчил из себя барина. И вот всего через неделю она уже повышает голос, а он названивает, умоляет о прощении и стелется перед ней. Ну, то есть самого Игоря Рома не слышал, но ему нравилось представлять себе жалобный тон и виноватое хныканье.
Шаг за шагом, Кулешов. Сначала – так, а там уж и до отмены свадьбы дойдет. Три недели! Если составить функцию и представить отношения Юны с без пяти минут бывшим парнем в виде графика, то… Вот черт. В последнее время Роме приходилось слишком часто вспоминать о задачнике Сканави.
– О, ты мне и бутерброды захватил!
Кулешов вздрогнул, чуть не расплескав капуччино. Настолько погрузился в свои макиавеллиевские мысли, что даже не заметил Вадика.
– Это не тебе, – Рома внимательно оглядел рубашку, проверяя, не осталось ли на ней кофейных брызг.
– В смысле? – Вадик в этот момент напомнил другу Карлсона, у которого из-под носа убрали банку с вареньем.
– Юна. Она у нас ночевала.
Трех этажей – или шести лестничных пролетов – с лихвой хватило, чтобы кратко и доходчиво донести до Вадика последние новости и примерную стратегию на ближайшее время. Перед входом в студию Куприянов остановился и подозрительно посмотрел на товарища.
– Так, давай разберемся, – терпеливо сказал он. – Значит, Юнин папаша знает про конкурс.
– Ага.
– И башку нам обоим готов оторвать.
– Ну… Приблизительно так.
– Ее ищет психованный жених, который тебе угрожал. Плюс грозный мужик с депутатской неприкосновенностью.
– Вроде того.
– И ты не придумал ничего лучше, чем притащить ее сюда и начать окучивать. Я правильно понимаю?
– Да, – радостно кивнул Рома. – Значит, ты не против?
Вадик окинул приятеля долгим изучающим взглядом, какое-то время помолчал, а потом вздохнул.
– Ты мне одно скажи: она тебе вот прям так сильно нравится?
– И даже больше, – без колебаний ответил Кулешов.
– Ну, ясно, – Вадик взъерошил волосы.
– Что именно?
– Что завещание надо успеть составить. А так – пусть остается…
Рома бы непременно обнял друга, если бы не стаканы с кофе и сэндвичи. Да и Вадик явно не был настроен на телячьи нежности.
– Ты хоть половину фоток обработал? – недовольно буркнул он, хватаясь за ручку двери.
– Две.
– Две половины? – опешил Вадик. – То есть все, что ли?
– Две фотки, – Рома виновато пожал плечами, и Куприянов, обреченно проведя по лицу пятерней, вошел в студию.
– А это что? – Вадик вдруг застыл на пороге, удивленно озираясь по сторонам.
Рома вытянул шею, заглядывая через плечо партнера по бизнесу, и тоже обомлел: студию было не узнать. Сколько их не было? Минут десять? Пятнадцать? Ну, во всяком случае, никак не больше двадцати. И за это время Юна умудрилась прибраться так, что на мгновение Роме показалось, что он ошибся дверью. Никакого мусора, хлама, пустых фантиков и коробок. Рабочий стол выглядел, как картинка из каталога мебели. Вазы, искусственные фрукты и цветы аккуратно стояли на стеллаже, фотофоны выстроились в стройный ряд у задней стены. Даже провода от аппаратуры были бережно собраны в идеально ровные мотки. Как? Она что, и правда Белоснежка? И где-то тут прячутся птички, зайчики и бурундучки, которые помогали ей убираться?
– Ни фига вы тут все отканифолили… – озадаченно протянул Вадик.
– Это не я, все Юна, – спешно вмешался Рома, пользуясь случаем, чтобы добавить очков своей гостье.
– Тогда вообще сильно, респект, – Вадик прошелся по студии и провел пальцем по столу. – Вообще чисто! Охренеть! Кажется, он грязнее был, когда мы его купили…
– Ну, я подумала, надо вас как-то отблагодарить, – Юна скромно сцепила руки замком. – Вот…
– Теперь ясно, чего мне Рома тебе нахваливал всю дорогу, – Вадик уселся в кресло. – Хочет даже предложить тебе работу.
– Мне? – оживилась Юна. – Правда?
– Ну да… Не знаю, как насчет трудовой, там запаришься с пенсионным хороводы водить. Но если очень надо, можем и оформить, – Вадик не упустил возможности козырнуть положением босса. – Напишем тебе что-нибудь… Типа менеджер по развитию. Или PR-директор… Короче, сама выбери.
– Что, даже с зарплатой? – Юна восторженно распахнула ресницы, и Рома поборол желание повторить вчерашний поцелуй. Еще с бессонными ночами как-то помогает справиться кофе, то почему никто не изобрел таблеток для терпения?
– И с проживанием, – с царской щедростью добавил Вадик.
Вот ведь жук! Взял – и повернул все так, словно это была его идея! Хренов добродетель! И якобы случайно забыл упомянуть, что буквально минуту назад Роме пришлось его уговаривать прямо за этой дверью!
– О, это было бы отлично! – Юна воспряла духом и будто бы новым взглядом окинула студию. – Я могу раздобыть красивые картины, моя подруга рисует. Расскажу всем в институте, проведем акцию… Тем более, мы все равно хотели делать выпускной альбом. И школы! Точно, туда тоже можно предлагать! У моей однокурсницы младший брат в третьем классе, и на следующий год они собираются делать альбом! На окончание начальной школы, представляете?..
– Супер! – Вадик включил компьютер. – Вы обсуждайте, обсуждайте. Кто-то же должен выполнять грязную работу!
Рома протянул Юне кофе и сэндвич, и она, с наслаждением вгрызаясь в мягкую булочку, продолжила фантазировать:
– А еще можно договориться с агентством праздников. Ну, есть такие организаторы… Как та, что нам свадьбу делает. Я поговорю с ней, еще с несколькими… Они обычно предлагают на выбор несколько студий и фотографов. Можно сделать бартер: мы – их пиарим, они – нас… Боже, мне уже не терпится начать! – она даже зажмурилась от восторга, но внезапно осеклась и покосилась на Вадика, который с головой ушел в обработку снимков. – Постойте… Но если я живу тут, то как же ты?.. Я думала, ты тут периодически ночуешь…
– Ерунда, – не оборачиваясь, отмахнулся Вадик и, сам того не подозревая, сбросил бомбу, по мощности сравнимую с водородной: – Перекантуюсь пока у своей девушки…
ГЛАВА 18
ЮНА Лебедева
5 минут
Вопрос с комнатой очень актуален! Кстати, никому не нужны сережки от Cartier? Вот тут на фоточке я в них. Отдам по скромной цене. Просто вдруг надоели)
А еще хотела рассказать о фотостудии «The CuCkoo’s Nest» – классный интерьер, потрясающие мастера и очень уютненько. Обещаю выбить скидку.
– У своей… – Юна прочистила горло, потому что голос вышел каким-то писклявым. – У своей девушки?
– Ну да, Лизочек мой… – и вдруг Вадик осекся, резко выпрямил спину и обернулся. – В смысле… Сестра. Двоюродная. И подруга. Детства. Учились вместе, все такое… Это наш прикол такой…
– Ты что, издеваешься? – Юне показалось, что у нее над ухом взорвалась звуковая граната: в голове то ли свистело, то ли пищало.
Еще двое манипуляторов? Да что ж такое! И почему именно с ней, с Юной? Может, в прошлой жизни она была серийным убийцей, жестоким маньяком или садировала котят? Потому что в этой явно еще не успела напортачить настолько, чтобы заслужить все это. Жених – мстительный ревнивец, отец – деспот. И теперь тот последний человек, которого Юна считала другом, которому доверяла в самый тяжелый период, – лжец? Мир сошел с ума? И приличных мужчин не осталось в принципе?
– Да-да, – Вадик сделал честное лицо. – Мы и сидели за одной партой, нас все женихали… Ничего такого… Люблю я только Рому, да, зай? – и он звонко шлепнул Кулешова по заду.
Юна уже не слушала Вадика. Ей бы хотелось сделать вид, что ничего не было, но лапша отскакивала от ушей. Девушка умоляюще смотрела на Рому. Ждала, что он скажет хоть что-то в свое оправдание. Что угодно! Пусть подтвердит, что он гей, а Вадик – нет. Или, на худой конец, признается, что Вадик сменил курс недавно. Пусть произнесет вслух, что не обманывал Юну. Что не хотел ей врать! Но Рома замер и не издавал ни звука. И каждая секунда его молчания становилась живым доказательством лжи.
– Поверить не могу… – Юна моргнула, стараясь прогнать подступающие слезы. – Ты ведь тоже никакой не гей, да?
– Нет, – хрипло отозвался Рома.
– А зачем? Зачем ты тогда все это придумал? Чтобы увидеть меня голой? Или наоборот? Чтобы объяснить, почему я тебе противна? Ну, конечно… – она горько усмехнулась и покачала головой. – Не дай Бог, толстая дочка депутата на тебя западет! Это ж отшивать придется, да? А тут все шито-крыто! Какие претензии к голубому парню, да?
– Нет! – Рома бросился к ней, взял за руку, но Юна отскочила, словно он был прокаженным. – Все не так!.. Я не хотел тебе врать! И отшивать не собирался!.. Наоборот, ты мне очень нравишься…
– О, как изобретательно! – она надсадно рассмеялась ему в лицо. – Ты – гений, Рома. Тебе кто-нибудь это уже говорил? Наивная толстушка собирается расстаться с женихом! Разве можно упустить такой удачный момент? Срочно переквалифицируемся в натуралы – и вперед охмурять богатую дуру! Господи… – Юна хлопнула себя по лбу. – А я-то думаю: откуда такая щедрость? Работа, жилье, завтрак… Да еще и этот поцелуй…
– Какой поцелуй? – возмутился Вадик. – Рома, ты что, мне изменил?!
– Да прекрати уже… – раздраженно выдохнул Кулешов. – Юн, ты мне и раньше нравилась, но не мог же я отбить тебя накануне свадьбы!
– Как это складно у тебя выходит! – она схватилась за сумочку. – Очень удобно. Хочешь – гей, хочешь – нет… В зависимости от того, как проще выбить из меня деньги. Так получается?
– Слушай, да я ведь даже не говорил тебе ничего такого! – Рома снова бросился к ней, но остановился, будто наткнувшись на стеклянную стену. – Ты сама так подумала…
– И твой Игорь ни за что не дал бы нормальным парням тебя снимать! – встрял Вадик.
– Ну да, и вы просто не стали меня разубеждать… Никогда не думала, что скажу это, но, блин, говорила же мне мама… И была права… Что вы навешаете любую ересь, лишь бы стрясти бабла… И эта фотосессия… – она изменила тембр голоса, копируя Рому: – Юна ты такая женственная! Просто готовая модель! Давай снимем тебя голой? Двенадцать образов! Прямо сейчас! Ну, разумеется, ведь где бы вы взяли одежду моего размера?
– Юна! – умоляюще простонал Рома, но она упрямо мотнула головой.
– Что «Юна»? Браво! – она несколько раз громко хлопнула в ладоши. – Публика аплодирует стоя! И ты бы ничем себя не выдал, ведь даже если бы я без трусов залезла к тебе в кровать, то не вызвала бы ничего, кроме отвращения!
– Ты даже не представляешь, как сильно ошибаешься! Юна, пожалуйста, выслушай!..
– Хватит! – крикнула она. – Видеть тебя больше не могу! Надеюсь, ты подавишься этими проклятыми деньгами! А снимки оставь себе, будешь ворон распугивать! – и она выбежала, хлопнув дверью.
Неслась по лестнице вниз, рискуя в любой момент споткнуться и сломать себе шею. Но эта перспектива Юну не пугала, напротив. Так всем было бы проще. Игорю не пришлось бы краснеть перед коллегами, а отцу – объясняться с прессой. А Рома? Может, если бы Юна сейчас умерла на этой лестнице, у него бы хоть немного взыграла совесть. И он бы не смог спокойно спать по ночам, зная, что по его вине кто-то умер… Хотя кого она обманывает? Ему на нее наплевать. На-пле-вать.
Ничего не видя перед собой, Юна вылетела из здания, пробежала по улице пару кварталов и лишь потом, прислонившись к шершавой стене незнакомого дома, разрыдалась. Ей казалось, что весь мир повернулся к ней задом, и она очутилась в кромешном мраке. Рома… Последняя лампочка, которая освещала дорогу, вселяя иллюзию, будто вокруг не полное днище, нагло подмигнув, погасла. И Юна услышала, как снизу кто-то стучит.
– Девушка, вам крепкое мужское плечо не нужно? – раздался над ухом незнакомый голос, и Юна, вздрогнув, увидела небритого потного алкаша, и в нос ударил букет ароматов воблы и пива.
– Нет, – она шарахнулась и поспешила прочь, пока еще один мерзкий мужлан не испортил ей жизнь.
С каждым шагом Юна убеждалась, что единственное правильное решение для нее – побыть действительно одной. Ни у кого не просить помощи, не ждать поддержки. Залезть в такую глубокую нору, где ее никто не сможет найти, и уже тогда определиться, как быть дальше. Выйти за Игоря? Отправиться в монастырь? Устроиться уборщицей в МакДональдс? Или, к примеру, продавщицей в секс-шоп: после недавних событий Юна разбиралась в индустрии лучше, чем кто бы то ни было. Одно она знала точно: хуже уже не будет.
Вытащила телефон, открыла сайт поиска отелей и нашла самый дешевый вариант из тех, у которых был хоть какой-то положительный рейтинг. Хостел «Баю-Бай» располагался всего в трех станциях метро, и Юна, забронировав койку, без колебаний спустилась в подземку, чтобы прочувствовать весь смак своей новой жизни.
*********
Раньше Юне еще не приходилось сталкиваться с хостелами. Она думала, что это просто вариация на отельную тему, недаром же слова звучат так похоже. Готова была и к тесной комнатушке, и к туалету, как на бензоколонке. Но реальность превзошла все ожидания: оказалось, что «Баю-Бай» находится в спальном районе, в обычной квартире. А жильцов на пятнадцатиметровую комнату аж четверо. Единственным намеком на приватность были цветастые занавески не первой свежести, украшавшие двухъярусную кровать.
Юна огляделась и тут же поняла, что зря это сделала. Потому что ее новое пристанище относилось к разряду мест, в которых чем меньше смотришь по сторонам, тем спокойнее на душе. Не Третьяковская, словом, галерея. Узрев чью-то пятку в протертом носке, кокетливо выглядывающую из-под шторки, храпящее тело, накрытое куртками так обильно, что если бы не сопение и периодическое посвистывание, можно было бы принять эту инсталляцию за груду тряпья, услышав глухой кашель, втянув носом густой кисловатый запах чужих тел, Юна брезгливо передернула плечами. Желание бежать домой и просить у отца прощения стало в какой-то момент таким сильным, что она едва не поддалась. Но вовремя опомнилась: вернись она сейчас побитой собакой, папа бы торжествовал, а Юна лишь доказала бы свою полную несостоятельность. Разве она чем-то лучше всех этих людей? Они ведь устроились – и не скулят, не жалуются, значит, и ей такое под силам.
Внутренне подобравшись, Юна влезла на единственную свободную кровать, – а точнее, на второй ярус, – задернула занавеску и, свернувшись калачиком, попыталась абстрагироваться от симфонии чужих звуков.
Деньги. Нужно немедленно заработать деньги. Вот только как? Ответ на этот вопрос мог дать лишь интернет, и Юна вооружилась телефоном, чтобы определиться с тактикой. Гаджет ошарашил ее десятками сообщений о пропущенных вызовах. Звонили все, кто только мог, в списке значились «Игорь любимый», «Мама», «Дом», «Айгуль», «Ирка», «Ирка-2», «Надя Папина Секретарша», «Рома фотограф». И каждый – не по одному разу. То ли Юна слишком глубоко ушла в жалость к себе, то ли банально не услышала в метро. Довольная улыбка коснулась губ. Все было не зря! Они волнуются. Что ж, так им всем и надо. И даже унылые ромашки на занавеске показались Юне в тот момент не совсем уж страшными. Да, она все сделала правильно.
Телефон завибрировал в руке, на экране высветилась фотография Игоря, и Юна спешно сбросила, чтобы не разбудить соседей. Но не успела выдохнуть, как тут же атаковала мама. Снова красный кружок. Рома! И его к черту. Как сговорились, чтобы не дать ей скачать поисковик вакансий. Отправив в голосовой ящик, Юна зашла в магазин приложений и даже открыла самое популярное, но сообщения посыпались, как из рога изобилия.
От мамы: «Юна, перезвони сейчас же! Хватит валять дурака! Где ты? Папа пришлет машину. Он готов обсудить конкурс».
От Игоря: «Милая, ну прости! Пожалуйста, давай встретимся! Люблю тебя».
От Иры: «Вернусь через пару дней. Говорят, ты срулила из дома. Красотка! Если что – звони».
От Айгуль: «Я испикла пичение прихади».
И, наконец, от Ромы: «Юна, по поводу конкурса! Это важно! Не хочешь отвечать – не надо, просто зайди на сайт». Вот ведь! И никаких «прости», «перезвони»… Что за человек-то такой? Даже не пытается скрыть, что ему на все наплевать, кроме проклятого конкурса! Вот взять бы – и удалиться оттуда! Всем назло. Игорю сказать, что это была проверка на вшивость, и он ее завалил. Отцу… Отцу вообще ничего не говорить. С ним Юна еще долго не сможет нормально общаться. А Рома… Пусть смотрит, как его работа, которая могла бы заслужить внимание модной индустрии, исчезает с сайта. Пусть знает, что упустил свой шанс. Может, усвоит урок и будет честным хотя бы со своей девушкой. Если она у него, конечно, есть.
Юна прикрыла глаза, вспоминая вчерашний поцелуй. Под ложечкой засосало от обиды и досады. Она так корила себя, что полезла к нему, а он… Нравится она ему, как же! Вот гад! Обнимал ее ночью, а сам, небось, планировал, как бы ее побыстрее отбить у Игоря, прокомпостировать мозг и занять лакомое местечко депутатского зятя! И ведь так успешно косил под друга, так искренне поддерживал ее, щедро сыпал комплиментами… Мерзавец! Игорь хотя бы никогда ее не обманывал.
А может, он был во всем прав? Что конкурс – дурацкая идея. Что Юнины снимки – это позор. Может, не зря он угрожал Роме судом?.. А что, если она напишет организаторам конкурса и скажет, что не давала своего согласия на участие? Не просто выйдет из гонки за приз толстушки-обаяшки, а еще и отомстит Роме?
Сердито сопя, Юна зашла на сайт, отыскала свою фотографию и, вглядевшись в нее, горько усмехнулась. И как только можно было поверить в то, что ее можно считать красивой? Собралась уже нажать кнопку «пожаловаться», но вдруг заметила объявление ярким шрифтом: «Отбор финалисток пройдет двадцатого июня в арт-пространстве «Delight». Участницы, которые прошли предыдущий этап, приглашаются на дефиле, где профессиональное жюри определит окончательный состав финалистов. Седьмого июня в 12:00 конкурсанткам надлежит явиться для предварительной примерки и репетиции. Детали можно уточнить у наших организаторов по телефонам ниже. Просьба также прислать краткую биографию, портфолио, если есть, и контактные данные. Те, кто по какой-либо причине без объяснения не придут на примерку, до дефиле допущены не будут».
Юна сглотнула. Послезавтра! И как она придет? В чем? В одежде, которую носит уже второй день? Унижаться перед отцом и просить назад свои вещи? Вот уж не дождется! Ладно, Бог с ней, с одеждой. Можно что-то придумать. Химчистка или… Ведь в этом хостеле наверняка есть душ! И наверняка в нем можно мыться только в одежде и уличной обуви. Вот и соломоново решение: два в одном, стирка и санобработка. Не зря же говорят, что голь на выдумки хитра. Эдак Юна скоро научится находить в магазинах бесплатную просрочку или проскакивать в метро вплотную за счастливым обладателем транспортной карты. Ох, не тому учат в современных вузах!
И все-таки – дефиле. Что с ним делать? Мстить Роме – и тем самым отказаться от возможности гордо пройтись по подиуму? Велика честь. Двадцатого июня, за неделю до свадьбы! Если к тому дню Юна не помирится с Игорем, то он придет умолять о прощении. А она, такая независимая и самостоятельная, будет вышагивать в лучах вспышек и славы. Игорь сразу поймет, какую женщину упустил. И сделает предложение по второму разу. Роз наверняка подарит столько, что любого гринписовца при виде такого жестокого обращения с зеленым фондом планеты хватит апоплексический удар. А главное – Рома. Уж он-то не упустит свой шанс и сто процентов явится, чтобы доложить каждому встречному, что это он тот самый непризнанный гений, который открыл в Юне модельный потенциал. Захочет попиариться за ее счет, может, даже снова будет пытаться съездить ей по ушам романтической дребеденью. И вот тут-то он увидит, как перед Юной склонится на колени Игорь, она, поколебавшись для виду и интриги, небрежно согласится, и Рома проявит чудеса гибкости, когда станет грызть локти от отчаяния.
– Да поспать сегодня дадут?! Ядрена вошь! – раздался снизу хриплый мужской вопль, больше напоминающий рев медведя-шатуна. А потом, видно, для пущей доходчивости, последовал ощутимый пинок по Юниному матрасу.
Вздрогнув, Юна осознала, что лежит, глупо улыбаясь, а в руках у нее громко жужжит телефон, сияя фотографией Айгуль. На мгновение Юне показалось, что сквозь окружающий смрад пробился тоненький, едва ощутимый аромат свежего печенья с шоколадом.
– Простите, пожалуйста! – Юна постаралась слезть с кровати, как можно тише, правда, это вряд ли было возможно в принципе. Ступени скрипели, ноги скользили, и вдобавок Юна шумно обрушилась на пол, перебудив и остальных соседей. – Извините!
Мрачные взгляды людей из подполья отравленными иголками вонзились под кожу, и Юна поспешила выскользнуть в коридор. Интересно, а за прерванный тихий час вообще убивают? И, может, для ночлега стоит поискать другое место?
Переведя дыхание, Юна подумала, что с ее грацией дефиле, возможно, не самая лучшая идея. Но ведь если не попробуешь – то так и никогда не узнаешь, разве нет? Вцепилась в телефон, как Статуя Свободы в свой факел, и перезвонила Айгуль.
– Ох, Юна, где же ты? Мы так волновались! Лев Львович не спал, Елена не спала…
– Дай угадаю: бегали по потолку и кричали, что я неблагодарная?
– Ну что ты! – горячо возразила Айгуль. – Как можно! По потолку-то! Нет, по полу только. Но ты приходи, бить тебя все равно не будут…
– Айгуль, мне помощь твоя нужна. Очень-очень. Пожалуйста. Только маме не говори, – Юна даже зажмурилась, будто бы силясь открыть в себе дар телепатии.
– Во что ты меня втягиваешь…
– Ну, Айгулечка, милая! – умоляюще зашептала Юна.
Казашка помолчала недолго, потом в трубке послышалась возня, и, когда Айгуль заговорила снова, ее голос звучал, как из стеклянной банки.
