Текст книги "Дом чтецов (СИ)"

Автор книги: Дарья Тарашкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

  Катя непроизвольно дернулась ближе к окну, отодвинув при этом ногу, которой касалась нога ребёнка. Эмоции сразу же схлынули.

  Катя перевела дыхания. Из-за приступа беспричинного хохота на неё оглядывались люди. Девушке стало не по себе. Ей надо было срочно выбраться на свежий воздух. До школы оставалось несколько остановок, но Катя уже встала со своего сидения и начала пробираться к выходу.

  Людей было настолько много, что она то и дело задевала кого-то то плечом, то бедром. При каждом таком касании на неё накатывали чужие эмоции. Вот она на миг задела женщину среднего возраста, держащуюся о поручень рядом с сидением, и почти в ту же секунду на неё накатила волна бешеной обиды. Катя не понимала причин, по которым женщина находилась в таком состоянии, но сердце её сжалось, к горлу подступил комок, а к глазам подступили слёзы. Ей было настолько обидно из-за какой-то несправедливости, что Катя буквально силой заставила себя не расплакаться. В следующее мгновенье она уже проталкивалась через стайку неряшливых студентов. Тут сжавшееся от обиды сердце заколотилось с бешеной скоростью, кровь прилила к щекам, руки задрожали мелкой дрожью. Один из парней рассказывал скабрезную историю, отчего молодёжью, а значит и Катей, овладело лёгкое возбуждение. Автобус начал тормозить, девушка была почти у выхода. Столько тел в куртках и плащах, столько бешеных эмоций! Девушка задыхалась. Противоположные эмоции менялись так быстро, она не успевала отойти от одной, как одновременно с ней уже вспыхивала другая. Обида, вожделение, страх, волнение, радость, ненависть, любовь, зависть, а затем опять обида. Девушка даже не пыталась справиться со шквалом этих эмоций, это было бесполезно.

  Лишь оказавшись на чистом воздухе, она смогла свободно вздохнуть. Катя помотала головой. У неё было множество фобий и странностей: боязнь закрытых помещений, необщительность, замкнутость. Они доставляли дискомфорт, но девушка могла с ними жить. Но как жить с тем, что она не могла дотронуться до человека, чтобы не согнуться пополам от его эмоций, Катя не представляла.

  Она обхватила себя руками и направилась к школе. Идти до школы было ещё пару километров, но девушка не видела другого выхода. Она не могла ехать на общественном транспорте, возвращаться домой тоже не имело смысла: до него было намного дальше, чем до школы.

  Девушка не могла понять, что происходит. Ещё недавно её насильно пытались заставить почувствовать чужие эмоции, она сопротивлялась и победила. Не это ли так удивило тех людей в кафе? То, что она смогла сопротивляться. А теперь что? Теперь она оказалась бессильна перед любым обычным человеком.

  С каждым днём девушка думала, что хуже быть уже не может. И каждый день ошибалась. Встреча той тройки в кафе теперь казалась ей самым безобидным происшествием за последнюю неделю.

  Если бы не соседка, позвонившая в дверь узнать, работает ли у них в квартире телевизор, девушка вероятнее всего лежала бы сейчас в бессознательном состоянии от недоедания. Увидев состояние Кати, женщина принесла ей кое-какие продукты: хлеб, яйца, крупы. Как ни странно, девушка довольно легко уговорила женщину не звонить в поликлинику. В первые мгновения соседка порывалась так и сделать, но Катя не хотела этого и её нехотение передалось и женщине.

  Теперь девушка понимала, что ещё неделю назад не смогла бы проделать ничего подобного. Каким-то образом её странное умение чувствовать и влиять на чужое настроение начало усиливаться. И чем сильнее оно становилось, тем хуже становилось в итоге девушке.

  Пошёл дождь, идти оставалось совсем немного. Она ускорила шаг и вскоре увидела облупившийся фасад школьного здания. Катя колебалась. Только сейчас она поняла, что заставило её встать с постели. Не школа манила её придти сюда. Она рвалась в яблоневый сад.

  Дождевые капли затекали за шиворот, но девушка даже не надела капюшон байки. Она прошла через ограду и зашагала по грязной пожухлой листве. С каждым днём осень чувствовалась всё сильнее, и листьев на деревьях оставалось всё меньше. Они мятой грудой перемешивались с гниющими за земле яблоками. Девушка закрыла глаза и попыталась расслабиться. Это место успокаивало. Умиротворение и благодать шли от самой земли, от деревьев и зарослей. Они проходили прямо через девушку, даря покой. Катя в который раз подумала, что нужно обязательно прочесть биографию помещика и его семьи, жившей на этой земле. Она слышала беззаботный детский смех, шуршание длинного платья, касающегося земли, стук ударяющихся о землю спелых яблок. Девушка открыла глаза. Сад как всегда успокоил её. Но не решил её проблем. Уже который день подряд Катя не знала что делать, как жить дальше.

  Просидев под старой яблоней несколько часов и окончательно замёрзнув, девушка поднялась с земли. Она не хотела идти в школу, а идти пешком домой...Это могло занять не один час. На Катю накатила какая-то странная апатия. Она медленно обогнула сад по кругу и вышла через ограду на улицу.

  – Занятное место, не правда ли?– раздался неподалёку мужской голос.

  Девушка обернулась. Около ограды стоял мужчина из кафе. Тот самый, что смотрел на неё своими холодными глазами, представившийся Артёмом. Он стоял, засунув руки в карманы расстёгнутого пальто, и внимательно смотрел на сад. Медленно оглядывал поникшие деревья, вдыхал сырой земляной воздух.

  Начинало смеркаться. Катя переступила с ноги на ногу. В прошлую их встречу она бросилась бежать. Её душила паника и страх. За прошедшую неделю, однако, эти два чувства настолько ей приелись, что она была неспособна на их воспроизведение. Поэтому она стояла и смотрела, как мужчина изучает яблоневые деревья.

  – Чертовски давно не видел настолько сильного ментального взаимодействия людей с какой-либо местностью,– проговорил мужчина, а затем повернул голову к девушке и спросил,– Не знаешь, кто жил на этом месте до того, как тут построили школу?

  Катя неопределённо пожала плечами. Он тоже чувствовал это. Чувствовал одушевлённость сада. Она всё-таки не была сумасшедшей. Девушка подняла глаза на мужчину. Лицо его было так же безэмоционально, как и в прошлую их встречу, а взгляд был таким же холодным и оценивающим. Он выглядел так же дорого и не к месту на школьном дворе, как и во второсортном кафе под названием 'Браслет'. И говорил он тем же мягким тоном, словно с непослушным ребёнком, из которого ещё может выйти толк. И, как и в кафе, Катю не покидало ощущение, что её поведение его забавляет. Было лишь одно отличие между их встречами: на этот раз Катя не хотела бежать.

  – Всегда придерживался мнения, что не стоит заставлять людей делать что-то для их собственного блага против воли. Рано или поздно они сами дойдут до этого. И только посмотрите, прошла всего неделя, а паники нет, – произнёс Артём, а затем улыбнулся,– Видимо, кое-кто пришёл к выводу, что мы не самое страшное, что может встретиться девушке тёмной ночью.

  Он был абсолютно прав в своей логической цепочке, и Кате это не понравилось. Он отпустил её тогда в кафе, зная, что настанет день, когда она сама придёт просить о помощи. Девушка сглотнула. Только теперь говорил об этом так, словно всё шло исключительно по его замыслу и расчёту. Но не мог же он подослать Антона в школу? Ведь последний сказал, что они не заодно, что они из разных Домов или что-то вроде этого. И не мог Артём предугадать поведение её мачехи...или мог? Мысли девушки опять начали путаться. Ей всё ещё нужна была помощь. Вот, что важно в данный момент. Только вот было ли его предложение всё ещё актуально?

  – В прошлый раз вы сказали, что такой же, как я. Сказали, что можете помочь,– тихо произнесла девушка. Собственный голос показался ей чужим: хриплым и скомканным.

  Мужчина молчал. Он не кивнул, но и не отмахнулся от её слов. Он внимательно ловил каждое её слово и движение. Кате стало не по себе. Она постаралась сосредоточиться. С Антоном разговор тоже начинался мирно, а затем оказалось, что он ненавидит её. Вдруг и сейчас она почувствует тоже со стороны Артёма. Прошло несколько мгновений. Девушка не чувствовала абсолютно никаких исходящих от мужчины эмоций: будь то приязнь или неприязнь.

  Она откинула с лица волосы и продолжила:

  – Мне, и правда, нужна помощь

  На этот раз мужчина кивнул и сделал пару шагов по направлению к девушке. Он достал руки из карманов и выставил их перед собой.

  – На этот раз с собой ничего режущего или колющего?– уточнил он, приближаясь.

  Девушка отрицательно покачала головой. Подойдя поближе, Артём заглянул девушке в глаза и спросил.

  – Никаких попыток суицида, приступов паники, выпрыгиваний из машины на полном ходу?

  Катя опять отрицательно покачала головой.

  – Приятная перемена,– заметил мужчина, а затем коснулся пальцами её подбородка и чуть его приподнял. Катя сжалась. Он пару мгновений разглядывал след от побоев на её коже, а затем продолжил.– Влияние Чтецов на эмоции людей переоценено, время справляется куда лучше. Заставляет жалеть о содеянном, заставляет переоценить ситуацию.

  Девушка не понимала, о чём он говорит, мысли её были заняты другим. Он дотрагивался до неё, но на неё не обрушивался шквал его эмоций. Абсолютная пустота. Катя подавила вздох облегчения. Возможно, в автобусе был временный приступ.

  – Ты всё так же себя не контролируешь,– ответил Артём на незаданный вопрос и отпустил её подбородок.– А отсутствие дискомфорта от моих эмоций объясняется тем, что к радости для тебя, я их контролирую.

  – Ясно,– коротко бросила девушка. Значит, всё так же плохо. Её захлестнуло отчаяние.

  – Сделай пару вдохов. Всё не может быть плохо постоянно,– посоветовал мужчина, а затем кивнул в сторону дороги.

  Девушка проследила за его взглядом. Она только сейчас заметила, что у дороги припаркован чёрный Астон Мартин. Ну, конечно, не пешком же он пришёл. Катя поколебалась. Что будет, если она сядет в машину? Куда её повезут? С другой стороны, девушке некуда было больше идти. Артём стоял рядом, засунув руки в карманы пальто, и наблюдал за ней. Он не уговаривал, не пытался влиять на её эмоции, подменить их своими. Он вёл себя скорее как посетитель музея редких животных. Наблюдал. Девушка повернула к нему голову. Её не покидало ощущение, что откажись она сейчас садиться в машину, он и слова поперёк не скажет. Оставит её мокнуть под моросящим дождём. Только вот дела у неё пойдут ещё хуже. Катя не знала, какие ещё трудности могут возникнуть, но была уверена, что в следующую их встречу через неделю или больше, она будет на коленях умолять помочь ей. Это просто вопрос времени.

  Катя кивнула и направилась к машине. На водительском месте уже сидел человек, видимо, водитель, поэтому Катя с Артёмом сели на заднее сидение.

  Оказавшись в салоне автомобиля, девушка огляделась. Она впервые ехала в такой дорогой машине. Она где-то читала, что большинство моделей Астон Мартин были сделаны вручную. И в каждой имелась бронзовая табличка, на которой было написано имя человека, который собрал машину и был ответственен за данный конкретный экземпляр.

  У Кати не было сил восхититься дорогим кожаным салоном, или же подумать, откуда этот мужчина знал, в какой школе она учится.

  -Всё в порядке?– спокойно спросил мужчина, когда машина мягко тронулась с места.

  Катя не знала, что ответить. Куда ни плюнь, всё было не в порядке, и, глядя на девушку, понять это было не так уж сложно. Артём, казалось, сам осознал неточность своего вопроса.

  – Это бесспорно очень тяжело для тебя. Тяжело осознать, тяжело принять, тяжело не окрестить саму себя сумасшедшей. Это пройдёт,– медленно произнёс мужчина, откидываясь на сиденье.– Я имел в виду обитателей Дома Ветра... они не сказали или не сделали ничего, что взволновало бы тебя?

  Девушка перевела дыхание. Он проигнорировал её внешний вид, и она была благодарна ему за это. Объяснять, что она сирота, а её опекуны алкоголики и частенько бьют её, было унизительно. Девушка никогда и никому не рассказывала подробности своей жизни, разве что Наташе, и была рада, что Артём не заострил на этом своё внимание. Девушка не спросила, откуда он знал, что кто-то ещё, а именно эти Воздушные, следили за ней. Он, наверняка, знал о её жизни больше, чем она сама. Однако его последний вопрос по своему прямому тексту был более чем странным. Эти люди могли прыгать с крыши многоэтажного дома. А Антон был пока что самым странным из всех ранее встречавшихся ей людей. Как, по мнению Артема, этот факт мог её не взволновать? Мужчина имел в виду нечто другое. Девушка не совсем поняла подтекст вопроса, а он явно был. Он не имел в виду, не били ли они её или не подвергали каким-то ещё пыткам. Девушка отрицательно покачала головой и отвернулась к окну. Ей стало не по себе.

  -Не холодно?– поинтересовался мужчина через пару мгновений тем же заботливым тоном.

  Девушка сосредоточилась на его вопросе. Из-за боли в желудке ей тяжело было реагировать даже на элементарные раздражители. В этой машине система обогрева и вентиляции стояли столько, сколько, пожалуй, она не наела за всю свою жизнь. Вряд ли ей могло бы быть тут некомфортно. Она опять отрицательно покачала головой.

  – Из-за нас ты в прошлый раз пропустила свой ужин, – сказал Артём и вытащил откуда-то небольшой, в плотной тисненой бумаге свёрток.

  Катя не стала уточнять, что даже то немногое, что она съела тогда в кафе, оказалось в раковине от вида его крови, капающей на кафель туалета.

  Она следила за тем, как Артём ловко разворачивал бумагу. Под ней оказался вкусно пахнущий сэндвич с индейкой, салатом и сыром. Часто в своё время питаясь в дешёвых забегаловках и собственно этим отчасти испортив себе желудок, девушка определила, что этот сэндвич явно был не из подобного заведения. Более того, даже мягкий белый хлеб с кунжутом обладал пряным ароматом чего-то, вот что были вложены только самые лучшие и свежие продукты. Не уворованы поварами общепита, не замешаны по причине испорченности, а именно вложены так, как требовал того рецепт. Девушка почему-то подумала, что она бы не удивилась, если бы бутерброд сделала его личная кухарка.

  Девушка отрицательно покачала головой. Она просто до ужаса хотела есть, но знала что от сэндвича, пусть даже такого, желудку будет только хуже. Заболит сильнее.

  Мужчина помедлил. Катя смотрела, как он сминает бумагу обратно. Она всегда была не из болтливых. Не любила говорить о себе, редко любила слушать. Люди очень много врали. А она очень часто чувствовала эту ложь, от этого становилась противно. Но в данной ситуации мужчина может расценить её молчание как неуважение или что-то типа того, поэтому Катя чуть хрипловатым голосом объяснила.

  -У меня больной желудок. А это...не совсем подходящая для него еда.

  Артём кивнул.

  – Прошу прощения, – он потянулся к карману.– Это мой промах. Ты просто перечисли всё то, что тебе можно и хотелось бы съесть, и к нашему приезду оно будет стоять на столе.

  Он достал из кармана телефон, и Катя поняла, что угадала про сэндвич.

  -Не стоит,– быстро ответила Катя, и мужчина, замерев, вопросительно посмотрел на неё.

  -Послушайте,– начала девушка, с трудом подбирая слова. Она сама не знала, как объяснить так, чтобы не обидеть, но в тоже время донести истину.– Вам, правда, не стоит всего этого делать.

  Артём достал из кармана телефон и развёрнулся к девушке всем корпусом. Он молча поднял бровь. И теперь уже Катя почувствовала себя неуютно. Ему почему-то было не всё равно холодно ей или нет, голодна ли она. За всю её жизнь, пожалуй, ни одному человеку на земле не было это интересно, и она просто не знала, как донести до Артёма, что и его не должно это волновать.

  -Я не она, неужели вы не видите? Не та, за кого вы меня принимаете. И всё это,– она махнула рукой, охватывая и салон, и самого Артёма,– лишнее. Мне, и правда, нужна помощь, но вы не обязаны проявлять заботу обо мне.

  Она облизнула губы. Мужчина смотрел на неё очень пристально.

  -Просто забудь фамилию, которой я назвал тебя в нашу последнюю встречу, хорошо? На время. На сегодня, – мягко произнёс он.– Я ни за кого тебя не принимаю. Ты это ты, и я не обеднею, если накормлю незнакомую девушку ужином.

  Девушка молчала. Донести не удалось. Он всё ещё не верил. Считал её дочерью известного человека, этого Орлова. Объяснять ему, что она сирота и доказательств, чья именно она дочь найти невозможно, девушка не хотела. Поэтому она сменила тактику.

  -Просто овсянки будет достаточно.

  Мужчина кивнул и начал кликать пальцами по сенсорному монитору.

  Катя облизнула губы и задала вопрос, возникший после его слов.

  -Вы сказали 'к нашему приезду'? Мы едем в ресторан?

  -Мы едем домой,– откликнулся мужчина, не отрывая глаз от телефона.

  -К вам домой?– переспросила девушка.

  -К НАМ домой,– поправил Артём с лёгкой улыбкой.– Это немножко не то понимания дома, к которому ты привыкла. Это скорее собирательное понятие. Место, где ты можешь и не жить, но где ты всегда будешь в безопасности.

  Девушка кивнула. Она не конца поняла, что именно он имел в виду, но ей было всё равно. Он явно не собирался её бить, а в этом Доме она сможет поесть и поспать. В её текущем состоянии это лучшее, на что можно было надеяться. Мужчина положил телефон обратно в карман.

  Девушка посмотрела в окно автомобиля. На улице было темно, а машина двигалась настолько быстро, что невозможно было понять, где именно они сейчас проезжали. Девушка обратила внимание, что они не останавливаются на светофорах. Значит, уже за городом. Катя повернулась обратно к мужчине. Он смотрел на неё, чуть наклонив голову. Девушка начала понемногу понимать, почему люди рядом с ней часто чувствовали себя неловко. Она практически всегда молчала и вот так вот смотрела на людей. Обычно их мимика всегда рассказывала больше, чем слова, вылетающие изо рта. Тоже самое сейчас делал и Артём, и девушке это не нравилось. За последнюю неделю она слишком многое пережила, чтобы сейчас быть подопытным зверьком.

  – Мне начать говорить или ты хочешь засыпать меня вопросами?– спросил Артём спустя мгновенье.

  Катя закусила губу. Вопросов у неё было предостаточно, но она не была уверена, что сможет правильно их сформулировать. Она уже пыталась задавать их Антону, и не поняла ни слова из того, что он говорил: Дома, Законы, его ненависть к этим... мозгокопателям, как он выразился.

  – Так я и думал,– откликнулся мужчина, так и не дождавшись её вопросов. Он бросил взгляд на шофёра, о существовании которого девушка успела забыть. Почти сразу машина сбросила скорость. Артём не произнёс и слова, не постучал по водительскому сидению. Катя не успела проанализировать, как именно он отдал приказ, как мужчина опять заговорил. – По правде сказать, я не знаю, с чего обычно начинают разговор наши психологи с детьми, выросшими вне Дома. Поэтому постараюсь обрисовать тебе ситуацию так, как сам её вижу.

  Дождавшись кивка девушки, Артём продолжил.

  – Среди миллиардов обычных людей, живущих на всех шести континентах, есть люди с некоторыми особенностями. Я не назвал бы эти особенности странными или необычными, но отчасти потому, что людей этих в процентном соотношении на порядок меньше, чем обычных, существование их не афишируется.

  Катя уставилась на мужчину. Она не сомневалась, что с таким умением перефразировать он бы смог сделать блестящую карьеру политика. 'Люди с особенностями'? 'Не афишируется'?

  Мужчина в ответ на её взгляд легко пожал плечами.

  – Тебе так тяжело поверить, потому что ты всю жизнь прожила в обществе, где любое отклонение от нормы – это почти преступление. Стереотипы, привычки, правила,– Артём начал загибать пальцы,– очень посредственная способность адаптироваться к чему-то новому, страх неизвестности. Как им кажется, это облегчает им жизнь, на самом деле, это облегчает жизнь нам, так как такими людьми очень легко манипулировать. В стремлении удержать свою картинку мира неизменной люди на очень многое готовы закрыть глаза.

  -Эти люди... с особенностями, откуда они взялись?– спросила Катя.

  -Существует множество теорий на этот счёт,– ответил Артём,– Я придерживаюсь мнения, что они появились в тот же самый момент, что и обычные люди. Они точно так же эволюционировали, развались, строили свою историю. Именно поэтому я сказал, что не считаю эти способности странными. Все они в той или иной мере имеются и в обычных людях. Умение чувствовать, что испытывает находящийся рядом с тобой человек, такая ли уж это дикость? Подумай об этом, на самом деле в той или иной мере на это способен абсолютно каждый. Ты, как и любой Чтец, просто владеешь этим умением сильнее остальных. Это как олимпийские игры по биатлону. Практически каждый человек с детства может встать на лыжи, тренировать сердечно-сосудистую систему и выносливость, мечтать о золотой медали, но, к сожалению, далеко не каждый первым придёт к финишу. Являются ли олимпийские чемпионы исключительными людьми? Безусловно. Являются ли они странными? Я бы так не сказал.

  Катя молчала. Она не могла найти брешь в его логической цепочке, с другой стороны её покоробило то, с какой лёгкостью мужчина сказал, что обычными людьми легко управлять. Это значит, что не такой уж ровней он их и считал. Она не знала, почувствовал ли Артём её сомнения. Он молчал, давая ей время на переваривания новой информации.

  – Тебе многое предстоит узнать, что-то будет удивлять и восхищать тебя, что-то пугать и не нравиться,– продолжил мужчина чуть более медленно,– единственное, что я хочу донести до тебя сейчас, так это то, что ты абсолютно нормальная. Таких, как ты много. Ты не должна бояться саму себя, не должна считать себя изгоем или кем-то неподходящим для этого мира.

  Девушка сглотнула. Артём очень точно описал, как именно она себя чувствовала практически всю свою жизнь. Перед глазами всплыли картины из прошлого. Как над ней смеялись сверстники в раннем детстве, как её боялись воспитатели, как от неё отказывались опекуны. Семнадцать лет ей доказывали, что она странная, что она не такая как все, что ей нет места в этом мире. В нормальном мире.

  Катя опять отвернулась к окну. За стеклом мелькали тёмные силуэты деревьев.

  – Почему вы не объяснили всего этого тогда в кафе?– медленно спросила девушка

  – Ты не слушала. Страх застилает разум, – ответил мужчина. Взгляд его стал более цепким, он вглядывался в лицо девушки.– Специфика нашего Дома тоже сыграла не последнюю роль. Обычно в таких ситуациях хватает нескольких мгновений общения с Чтецом, чтобы уговорить ребёнка Дома, по какой-то причине, выросшего среди людей, поверить в то, что он итак знал всю свою жизнь.

  -Что вы имеете в виду?– вскинулась девушка, вспоминая, как Кирилл подсел к ней за столик.– Меня никто не уговаривал. Тот парень пытался заставить меня, а не уговорить...

  -Тот парень,– мягко перебил Артём,– как мне сказали, лучший на своём курсе по внушению и социологии общения с людьми. Если бы на твоём месте был кто угодно другой, то он бы давно уже был в Доме. Кирилл лишь хотел склонить тебя пойти в более тихое место, чтобы не привлекать излишнее внимание. Это единственное, что по Закону он имел право сделать. Как только вы оказались бы в безопасном месте, тебе бы рассказали то же самое, что говорю сейчас я.

  Катя покачала головой. Она не знала, чему верить.

  -Андрей,– встрепенулась девушка и торопливо объяснила,– мой спутник. Мы сидели за одним столиком. Что вы с ним сделали? Он будто забыл, что я вообще была там вместе с ним.

  -Так и есть,– согласился Артём.– Это было сделано в целях твоей же безопасности. Ты исчезла. Что парень мог подумать? Ты же не хотела, чтобы он пошёл в полицию?

  Катя кивнула. И тут тоже мужчина был прав. Не говоря уже о полиции, она сама не знала, как бы объяснила Андрею своё исчезновение.

  – Но там, в туалете мы были наедине, вы могли рассказать мне,– заметила девушка.

  – Мы договорились забыть о кое-какой фамилии,– откликнулся мужчина,– и я не нарушу наш договор. Однако в ней отчасти кроется ответ на твой вопрос. К какой бы семье ты не принадлежала, в тебе чертовски сильная кровь. Ты смогла противостоять внушению Чтеца. Пусть и школьника. Это несколько выбило всех из колеи.

  Девушка чётко помнила тогдашний вечер и была уверена что кто-кто, а Артём не был выбит из колеи. Однако она не стала возражать.

  – Ты была напугана, растеряна. Ты была не в состоянии слушать. Пытаться что-то доказать тебе против твоей воли было бы ошибкой, – тем временем продолжил Артём. Он говорил довольно– таки искренне. Но Катя отчего-то всё равно не верила ему. Она чувствовала силу, бьющуюся в его непроницаемых глазах. Помнила, как он прижал её к стене, как держал её рукой да шею. Говорить с ней было, по его мнению, ошибкой, а заставить всадить в себя нож, нет?

  Девушка не знала, что ответить. Теперь она отчётливо понимала, что согласись она тогда пойти с ними, событий прошедшей недели можно было бы избежать.

  Катя посмотрела на мужчину. Он выглядел вполне себе довольным жизнью, расслабленным и участливым. Она вспомнила, как впервые встретилась с ним взглядами, там в 'Браслете'. Таких холодных оценивающих взглядов ей не приходилось встречать никогда. Пожалуй, даже ненависть в глазах Воздушного из школы пугала меньше.

  Девушка сменила тему.

  – Вы постоянно упоминаете эти Дома...Расскажите про них.

  На мгновенье ей вдруг показалось, что в глазах мужчины промелькнуло разочарование. Как будто он наблюдал за глушившими её сомнениями и хотел, чтобы она оспорила его слова. Но затем он заговорил тем же спокойным приветливым голосом, и Катя отмахнулась от этих мыслей.

  – В зависимости от вида магических способностей существует разделение на Дома или Кланы. Ты принадлежишь к Дому Чтецов человеческих Душ. Странные люди, которые так пугали тебя по вечерам, не кто иные, как представители Дома Ветра. Всего таких Домов пять. Все они многочисленны и по-своему интересны.

  Девушка молчала. Она не знала, какое чувство было сильнее: страх от осознания того, что люди с магическими способностями существуют, или же скрытая радость от того, что она не одна такая. И что, возможно, она ещё окажется не самой странной среди этих людей.

  – То место, в которое мы едем сейчас... мне можно будет там пожить какое-то время?– осторожно спросила девушка.

  Катя не хотела возвращаться ни к опекунам, ни в детский дом. Но в тоже время, не зная точно, что её ждёт в этом так называемом Доме Чтецов, боялась, что Артём и его друзья будут держать её там насильно.

  – Это твой Дом. И ты можешь оставаться там столько, сколько нужно,– легко ответил он.

  Девушка кивнула. Она прищурилась. Вдалеке мерцали огни. Они приближались к населённому пункту.

  -Почти на месте,– подтвердил её мысли мужчина, а затем продолжил,– но пока мы не приехали, у меня будет к тебе одна просьба.

  Катя согласно кивнула, и мужчина достал из кармана какой-то небольшой предмет. Он повертел его в руках, а затем протянул девушке. Катя осторожно взяла его в руки. Это оказалось грубое тяжёлое кольцо, странной формы и явно мужское. Невооруженным взглядом было видно, что кольцо ей сильно велико. Тем не менее, она надела его на палец. Девушка была тонкокостной и худенькой, и массивной украшение смотрелось нелепо на её тонком пальчике. Катя растопырила пальцы руки, демонстрируя мужчине, что вряд ли, даже поправься она килограммов на тридцать, оно будет ей впору. Артём никак не прокомментировал увиденную картину. Он только впился взглядом в её руку, как будто хотел не упустить что-то важное. Эти его пристальные взгляды тогда, когда и смотреть-то было не на что, уже не так удивляли, но всё равно казались странными.

  Катя опустила руку пальцами вниз и подставила под них ладонь, чтобы подхватить украшение, которое должно было свободно соскользнуть с пальца.

  Но кольцо не успело соскользнуть даже до середины. Буквально за несколько мгновений оно как будто сжалось прямо на глазах. Уменьшилось в диаметре именно до такого размера, чтобы плотно обхватить палец девушки. Катя даже моргнуть не успела. Она потрясла рукой, надеясь всё– таки, что кольцо, ещё секунду назад безразмерно болтавшееся на пальце, всё таки упадёт в подставленную ладонь. Но нет, оно сидело так, как будто было сделано под заказ именно на Катину руку.

  Девушка перевела взгляд на Артёма. Он не отрываясь смотрел на её пальцы. Девушка не заметила удивления на его лице и не поняла, ожидал ли он такого исхода.

  Катя сняла кольцо и протянула мужчине. Он молча принял украшение и засунул обратно в карман. Он что-то обдумывал, сердце девушки же начало выстукивать дикий танец. Она впервые держала в руках магический предмет. Она была уверена, что это было не механическое изобретение. Это была магия. Щёки девушки раскраснелись. Непонятное волнение вытеснило страх и недоверие.

  – Если тебя спросят, представляйся Катериной Александровой,– произнёс мужчина медленно, и Катя пожала плечами.

  – Так ведь меня так и зовут на самом деле, каким ещё именем я смогла бы представиться,– возразила девушка.

  – Именно,– согласился мужчина. Машина начала тормозить, девушка повернулась к окну, чтобы внимательнее рассмотреть, куда они приехали.

  – Добро пожаловать домой, – услышала она спокойный голос Артёма рядом.

  Глава 3.

  Свет в комнате был выключен, настенные часы остановлены, дверь плотно закрыта. Всё, что каким-то образом могло отвлекать или мешать сосредоточиться, было максимально устранено из обозримого пространства. На широком подоконнике напротив друг друга сидели парень и девушка. Девушка сидела очень прямо, откинув голову назад и сложив руки на коленях – вся её поза выдавала напряжение. Парень же облокотился спиной о стену, подложив одну руку под голову – он выглядел абсолютно расслабленным, напряжённую работу мысли выдавала разве что бешено бьющаяся на шее жилка.

  Глядя на подростков, невозможно было усомниться в их родстве. Выдавало буквально всё: пшеничные волосы, разрез серых глаз, рост, улыбка. Только жестикуляция и манера держаться были разными. И иногда их поведение и позы настолько отличались, что поневоле можно было забыть, что смотришь на брата и сестру. Вот и сейчас, скованные одной целью, они тем не менее выбрали разные пути для её достижения.

  Уже почти полтора часа подростки молча сидели в темноте напротив друг друга и играли в игру. Кто-то бы счёл, что такое времяпрепровождение слишком изнурительно, чтобы называться весёлой забавой, но для Чтеца вряд ли можно было бы придумать игру увлекательней.

  Правила игры были просты. В начале каждый из участников загадывал противнику какую-либо эмоцию. Например, радость или гнев. Чем более редкой и сложной была эмоция, тем сильнее обострялась игра. Игрок должен был вызвать в себе загаданную противником эмоцию, прочувствовать её. Как он это делал, значения не имело: можно было представить ситуацию из прошлого или настоящего, вымышленную историю, человека или вещь-всё что угодно, что бы могло погрузить в пучину загаданного чувства. Далее игроки делились на нападающего и защищающегося. Защищающийся должен был во что бы то ни стало удержать в себе загаданную эмоцию. Если ему загадали радость, то с первой до последней секунды игры его сердце должно было воодушевленно биться, на устах гореть улыбка, глаза сверкать восторгом. Нападающий в свою очередь должен был помешать защищающемуся: заставить его почувствовать вместо радости то, что загадал ему противник, к примеру, гнев. Задача была не из простых: для того, чтобы направить на противника волну своей эмоции, нужно было для начала очень хорошо прочувствовать её самому. Время игры обговаривалось заранее. Обычно это был час. Если по его истечению ни один из игроков не добивался успеха в поставленной цели, время могло быть продлено или же объявлялась ничья.