Текст книги "Дом чтецов (СИ)"

Автор книги: Дарья Тарашкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

  Пролог.

  Семнадцать лет назад.

  Дождь нещадно лил уже третий день, что было несколько нехарактерно для обычно теплого и уютного августа. Воздух был пропитан грязной влагой, и создавалось ощущение, что сами небеса демонстрируют таким образом своё недовольство и горечь.

  Дождевые капли барабанили по лобовому стеклу дорогого автомобиля, движущегося с предельно низкой скоростью, и дворники его явно не справлялись со своей задачей. Видимость была настолько смазанной, что сидящему за рулём мужчине пришло в голову, что безопаснее было бы оставить её на обочине и пройтись пешком. Он слишком много лет ездил исключительно с шофером, чтобы вот так вот с непривычки сесть за руль в такую погоду. Плавно нажав на педаль тормоза и затянув ручник, незнакомец повернул голову и несколько мгновений с неудовольствием смотрел через стекло на темно-зеленое пятно соснового леса.

  Возможно, стоило принять снисходительно-вежливое предложение Воздушного и назначить встречу на его территории. Уж кто-кто, а представители Дома Ветра умели навести комфорт в любых погодных условиях, направляя потоки воздуха и дождя в нужную сторону, замедляя или ускоряя их, а то и вовсе заставляя дождевые капли замирать в паре метров над землей. В этом Воздушные уступали разве что Дому Дриады. Но последним вряд ли пришло бы в голову что-то менять. Они воспринимали подобные капризы природы как что-то само собой разумеющееся и настолько удивительно – приятное, словно сама Богиня дарила им своё благословение. И кто знает, возможно, они были правы. В конце концов, тогда в этом сером унынии вокруг был бы хоть какой-то смысл.

  Мужчина покачал головой и вздохнул. Никогда он не поймёт этих чудаков-друидов с их пассивностью и размеренностью. И если бы не способность чувствовать любые человеческие настроения и улавливать даже намек на ложь, он бы не усомнился в том, что они просто играют в затянувшемся спектакле и сами не верят в то, что говорят.

  Отстегнув ремень безопасности, мужчина задумчиво перевел взгляд вдаль. Насколько всё – таки отличались друг от друга Дома. Не только своей магией и историей, но даже своей верой, взглядами на жизнь, ценностями. Слишком разными путями шли они по жизни, слишком по-разному воспитывали своих детей.

  Понимал ли до конца это Орлов? Воспоминания о старом друге и соратнике неприятно кольнули по больному месту, и незнакомец с недовольством откинул их прочь. Когда всё сказано и сделано, только судьба Дома имеет значение, только Семья, только родная кровь.

  Мужчина вздрогнул и сощурил глаза, пытаясь что-то разобрать в застелённой пеленой дождя дали. Но, увы, он не обладал неестественно острым зрением Волков.

  Уже как пару мгновений в его сознание мягко хлынули чужие эмоции. Слабые, чуть уловимые из-за расстояния, разделявшего владельца ощущений и незнакомца, они с каждой секундой становились всё ярче. Мужчина откинулся на спинку водительского кресла и внимательно прислушался к одолевавшим приближающегося Воздушного чувствам. Твёрдая решимость защитить свой Дом, сдобренная хорошей порцией брезгливости при мысли о смешении Кланов и не такой большой – мрачного любопытства. Никакого страха разоблачения или же слепой ярости. Мужчина удовлетворенно хмыкнул: значит, Воздушный и впрямь разделял его взгляды на то, что союз Домов невозможен, и не плёл никаких интриг.

  Через несколько секунд дождь как будто начал немного затихать. Мужчина нажал кнопку на приборной панели – и боковое стекло медленно начало опускаться. Нет, ему не показалось, дождевых капель стало меньше и падали они чуть медленнее, чем раньше. Незнакомец с любопытством вдохнул влажный воздух, наполненный запахами леса, и прислушался. Шум разбуженной дождём листвы, рассерженный клёкот пеночки-трещотки, вой ветра – все до единого звуки постепенно стихали. Как будто кто-то медленно подкручивал колёсико радиоприёмника. Мужчина взглянул в сторону леса и на миг задержал дыхание. Вместе со звуком ушло и движение. Порывы ветра не только стали меньше, они исчезли совсем. Если минуту назад орешник прямо у дороги раскачивался с такой силой, что то и дело грозился с корнем вырваться из земли, то теперь на нём не колыхался ни единый листик. Всё замерло. Деревья неподвижно вытянулись в струнку; не успевшие долететь до земли, оторванные ветром листья и ветки так и замерли в воздухе. Даже ворсинки на стебельке зверобоя ни на миллиметр не отклонялись от своего положения. Это было настолько неестественно и дико, словно кто-то из сказки умелым заклинанием переиграл природу.

  Хотя мужчина знал, что этому Воздушному не нужны были слова. Он делал это усилием воли так же, как сам незнакомец таким же усилием воли чувствовал эмоции людей, а при желании навевал нужные ему эмоции этим самым людям. По этой удивительной способности управлять человеческими эмоциями нетрудно было догадаться, что незнакомец был представителем Дома Чтецов и далеко не самым бесполезным его представителем.

  Через несколько мгновений Чтец увидел вдалеке серый Мерседес. Он мысленно потянулся вперед и не смог ощутить никаких дополнительных эмоций или переживаний, принадлежащих кому-то, кроме его старого знакомого. Стало быть, Воздушный тоже отказался от привычного эскорта и ехал один.

  Мерседес остановился где-то в тридцати метрах. Пару секунд мужчины смотрели друг на друга через лобовые стёкла машин, а затем почти одновременно открыли дверцы своих автомобилей.

  Чтец сделал несколько шагов, наслаждаясь неестественной тишиной и покоем природы. Воздушный остановился где-то на расстоянии метра и бесстрастно глянул на старого знакомого. Эмоции его были смазаны.Все-таки Воздушные много чего переняли у Дома Чтецов: научились одевать бесстрастную маску при необходимости, моментально останавливать учащённое сердцебиение и вежливо улыбаться. Чтец иногда жалел, что в свою очередь сам не перенял у Воздушных несколько фокусов.

  Он внимательно взглянул в лицо стоящего напротив мужчины. Изящество и лёгкость, свойственная всем представителям Дома Ветра, не могли спрятать налёт усталости в глазах. Это почему-то отдалось горечью в сознании Чтеца человеческих Душ. Усталость, вызванная не тяжестью возложенных обязанностей, обреченностью или же безысходностью, а лишь временем.

  А они были практически ровесниками. Неужели и на нём уже есть этот отпечаток? Отпечаток безразличия и усталости.

  -Приветствую... – начал было Воздушный.

  Его собеседник поспешно поднял руку вверх:

  -Без титулов, если ты не возражаешь.

  Представитель дома Ветра согласно кивнул, а затем улыбнулся.

  -Что так? Боишься быть подслушанным? Я думал, хваленая способность Чтецов человеческих Душ чувствовать чужие эмоции распространяется на многие мили.

  – И ты абсолютно прав: в радиусе нескольких миль ни души. Но я расценил, что таким старым друзьям как мы ни к чему формальности,– мягко объяснил незнакомец.

  Воздушный несколько мгновений внимательно смотрел в лицо собеседнику, а затем от души рассмеялся.

  -Ну, здравствуй, старый друг,– наконец проговорил он, сделав ударение на слове 'друг' и протянул руку для рукопожатия.

  Чтец с удивлением отметил, что смех этот был абсолютно искренним, и пожал протянутую руку.

  – Время слишком неутомимо. Даже жестоко. Я почти забыл, насколько талантливы Воздушные в таких вот фокусах,– он неопределенно мотнул головой, имея в виду застывший пейзаж.

  -Я действительно не думаю, что Чтецы способны о чем-то забывать,– заметил мужчина, отметая правдивость завуалированного комплимента, а затем заговорил уже без улыбки, совершенно другим серьёзным тоном,– и я уверен, что позвал меня ты не для того, что восхититься моими скромными возможностями.

  -Речь пойдёт о ребёнке,– проговорил мужчина, моментально соглашаясь перейти сразу к делу, и посмотрел на собеседника тоже уже абсолютно другим тяжёлым холодным взглядом.

  1 глава.

  Наши дни.

  В кромешной тьме лестничной площадки было ни зги не видно, и Катя на ощупь попыталась открыть дверь ржавым ключом. Руки тряслись, и ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь отвлечься от режущей боли в желудке, а затем пошарила в сумке в поиске телефона. Хоть немного света было весьма кстати, и она не сдержала ругательства, когда мобильник оказался окончательно разряженным.

  Ещё раз глубоко вдохнув и безуспешно пытаясь унять сердцебиение, девушка в упор посмотрела на дверь. Она мысленно представила обшарпанную обивку и глубокую вмятину прямо посередине.

  Катя никогда не могла точно объяснить логику своих действий, но ещё с раннего детства, когда её запирали в подвале детского дома в кромешной тьме, она часами сидела и смотрела на дверь. И постепенно тьма рассеивалась, предметы приобретали очертания, сначала плавные и нечеткие, а затем всё более яркие. Словно очень медленно разгоралась свеча. Иногда девочка даже могла листать книжку и разглядывать картинки, а в более взрослом возрасте – читать. Наверное, только в классе втором она осознала, что не все дети могут проделывать что-то подобное. А если быть точным, то никто из её знакомых не был способен на такое.

  Вспоминая детские годы, девушка расслабилась, руки перестали дрожать, а дверь стала видна в мельчайших подробностях. Она провернула ключ в замке один раз и тихонько открыла дверь.

  В нос тотчас ударил запах перегара. Стараясь не шуметь, Катя прокралась в зал. Дверь с разноцветными стеклянными вставками была открыта, свет не горел и тишину не нарушал размеренный храп опекунов.

  Девушка с облегчением вздохнула и бросила на пол рюкзак.

  Слава Богу, их нет дома.

  Катя включила свет в коридоре, поставила телефон на зарядку и устало опёрлась о стену. Желудок нестерпимо болел, от голода кружилась голова.

  Девушка на пару секунд закрыла глаза, а затем медленно прошла на кухню. Свет из коридора осветил стол, на котором валялись пустые бутылки и огрызки недавней небогатой трапезы. Воняло из мусорки. К горлу подкатила тошнота. Этот факт последнее время приводил девушку в ещё большее уныние. Как на абсолютно пустой желудок может ещё и тошнить?

  Катя развернулась и отправилась в ванную комнату. Включив горячую воду, она посмотрела на себя в зеркало. Спутанные тёмные волосы делали кожу ещё бледнее, а под глазами залегли чёрные круги.

  Девушка медленно убрала волосы с шеи. Возле ключицы был виден синяк, ставший уже почти жёлтым. Она выдохнула и опёрлась руками о раковину.

  К сотруднику из социальной опеки идти уже завтра. Конечно, синяки не успеют сойти. Или ей только казалось, что регенерирующие способности организма раньше были посильнее, или же на самом деле из-за вечного недоедания синяки никак не хотели сходить. Но факт оставался фактом, и работника социальной службы вряд ли обманешь слоем тонального крема. Они видели и не такое. Конечно, её нынешние опекуны были далеко не самыми примерными родителями, но в детском доме было в разы хуже. Это Катя поняла уже очень давно. Какими бы невменяемыми алкоголиками не были бы эти люди, их непобедимым преимуществом было то, что Катя была вынуждена терпеть общение с ними лишь пару раз в месяц. А жизнь в приюте...она постоянна. И какие бы красноречивые не давались обещания побыстрее найти новых опекунов , порядочных и ответственных, девушка прекрасно знала, что такие, если и существуют, то предпочитают брать маленьких детей. Которых можно воспитать по собственному желанию, любить и баловать.

  Девушка ещё раз глянула на себя в зеркало. Она уже не была уверена, что с ней ещё можно было проделывать что-то подобное. К тому же она почти привыкла к этой квартирке и этим людям. Школа была далеко, что было несравненным плюсом, а опекуны в основном либо были пьяные в стельку и храпели на кровати, либо надирались в каком-нибудь местном притоне алкоголиков. Благо, здесь они собутыльников никогда не собирали.

  Значит, надо было что-то придумать. Катя вспомнила свой последний разговор с представителем органов социальной защиты. Тогда рассматривалась кандидатура ей нынешних опекунов. Кандидатура была настолько никудышной, что это понимал каждый. Да, это была бездетная пара с собственной жилплощадью и желанием взять ребёнка на воспитание. Но первого взгляда на них хватало, чтобы понять, что хотят они этого ребёнка не для того, чтобы его воспитывать, а для того, чтобы получать вполне приличное пособие на этого самого ребёнка, которое можно было благополучно пропить.

  Это понимала Катя, это понимал сотрудник, рассматривающий это дело. Катя помнила своё состояние, чувство обречённости и безысходности. Она сидела в маленьком обшарпанном кабинете детского дома и смотрела на мужчину в непонятном пиджаке, который качал головой и был готов с искусственной улыбкой сказать, что ей придётся остаться на попечении государства до совершеннолетия. Девушка тоже прекрасно понимала, что её ждёт с этими опекунами, не хуже самого этого дяденьки в пиджаке. А ещё она понимала, что не выживет больше в детском доме. Она прожила там уже почти два месяца с тех пор, как предыдущие опекуны от неё отказались. И понимала, что это уже лимит. Она задыхалась там, от этой бедности, от жестокости взрослых и ещё большей жестокости сверстников, а главное от замкнутых пространств. От невозможности выйти на улицу по собственному желанию, от постоянного конвоя.

  И в том кабинете она смотрела на мужчину, от которого зависело, как она будет жить следующие несколько лет и уже читала в его глазах ответ. И ответ этот был неоспорим и не в её пользу. Она вглядывалась в усталые глаза работника, в морщинку на его лбу, в абсолютное безразличие и безучастность. Катя чувствовала его эмоции. Никакого участия или жалости. Только усталость и некоторая неприязнь, направленная в её сторону: ему не терпелось быстрее покончить с ней и уйти домой, где его ждали свои жена и дети, свой Дом. Он никак не мог понять, что ей бы тоже не помешал свой дом и свобода.

  В голове у неё крутилась одна мысль:'Только не обратно в детский дом. Пожалуйста, только не туда. Они не такие уж и плохие, эти опекуны. Они не могут быть хуже, чем пребывание в детском доме'. Она смотрела прямо на сотрудника социальной опеки и всеми фибрами души хотела донести до него эту истину, хотела, чтобы он понял и поверил.

  А мужчина всё смотрел на свои бумажки равнодушным взглядом. И вдруг, в ту секунду, когда она уже мысленно кричала, у него словно расфокусировался взгляд. Он пару раз моргнул, затем посмотрел на сжавшуюся в кресле худенькую девочку.

  -Ну, они не такие уж и плохие, не так ли?– всё так же равнодушно произнёс он.– К тому же, у них вряд ли будет хуже, чем в детском доме.

  Девушка подавила крик. Мужчина почти в точности повторил её мысли. Сначала ей показалось, что он её пожалел. Что до него наконец дошло, что такое жить в детском доме, задыхаться там каждый божий день. Хотя девочка прекрасно знала, что это нельзя понять, можно только пережить.

  Но нет, ему было всё так же всё равно. Он просто словно попугай повторял примерно те же самые слова, что мысленно проговаривала про себя девушка на протяжении последних нескольких минут.

  И она вдруг поняла, что это не его решение, не его эмоции, не его мысли. Не его...а её. Каким-то образом его мнение заменилось её собственным. Он просто говорил и думал то, что она хотела, чтобы он подумал и сказал.

  Ей вдруг стало не по себе. Это неправильно! И как это вообще может быть? Наверняка, это просто игра её воображения.

  Мужчина запнулся и с подозрением и неуверенностью посмотрел на девочку.

  -Что-то не так? – недовольно переспросил он.

  -Всё так,– сразу же кивнула она. Катя была в смятении, и оно тотчас передалось через стол мужчине, от которого сейчас зависело очень много.

  И тогда Катя абсолютно спокойно подняла в себе волну уверенности в принятом решении. Конечно, ей будет лучше учиться в обычной школе, общаться с новыми людьми, обрести некоторую свободу действий. Она старательно гнала от себя тревожные мысли, об этом можно подумать и потом. И как по команде лицо сотрудника просветлело, на его лице появилась уверенность, и он опять заговорил её мыслями.

  Эту встречу Катя в последнее время очень часто вспоминала. Ей просто повезло? Возможно ли, что повезёт и сейчас? Девушка никогда не верила ни в удачу, ни в везение.

  Раздался звук вибрации телефона, резко вернувший девушку в реальность. Она вышла в коридор и взяла телефон в руки. На мониторчике высветилось имя звонившего:'Андрей'.

  Она нажала на кнопку принятия вызова.

  -Катя, ты? Катя, ты меня слышишь? Это Андрей!– раздался слишком громкий голос в трубке.

  Катя секунду молчала. Самым сильным желанием было нажать на отмену и не слышать этот поток быстрых слов: Андрей мог болтать часами, абсолютно не замечая отсутствия интереса у собеседника. Вторым было чувство голода.

  -Я слушаю, – чуть хриплым голосом ответила она.

  -О, наконец-то! Звонил тебе, кажется, тысячу раз. Ты чего не брала?– заметно повеселевшим голосом спросил парень.

  Катя чуть отнесла трубку от уха, в кружившейся от голода голове, казалось, зазвенела сотня маленьких колокольчиков от его крика.

  -Телефон разрядился, – кратко ответила она, присев на стул в коридоре.

  -Он всё ещё работает? Такая рухлядь должна была умереть пару лет назад. Я же говорил тысячу раз, что тебе нужен новый телефон.

  Катя промолчала. Он, похоже, всё делал ровно тысячу раз. Тысячу раз звонил, тысячу раз говорил. Девушка подавила желание сказать что-нибудь язвительное. Её ужасно раздражал и этот голос, и эти слова, а больше всего эта щенячья настойчивость, с которой парень её добивался.

  -Чем занимаешься? Очень занята? Пойдём в кафе посидим! То новое, что недавно открылось...Тебе во сколько удобно? – сам с собой распинался Андрей.

  Катя отсоединила телефон от зарядки и пошла обратно в ванную. Неужели нельзя было провести аналогию и сделать вывод, что, если нет у неё денег на новый телефон, то и на модные кафе их тоже нет. Это даже в том случае, если бы она хотела с ним куда-нибудь пойти, что было далеко от истины.

  -Ну, ты как? Просто по-дружески,– на всякий случай добавил парень, пытаясь хоть как-то её убедить.– Я угощаю.

  Катя выключила воду в ванне. Желудок скрутило новой волной боли, и она на секунду просто не могла вымолвить ни слова. Затем, почти ненавидя себя за это, она тихо произнесла:

  -Хорошо.

  -Я не расслышал. Ты согласна?– взволнованно переспросил Андрей.

  Катя сглотнула. Конечно, она не испытывала ни малейшего желания с ним куда-то идти. Конечно, он ей не нравился. Чего она на самом деле хотела, так это есть. Но даже этот факт никогда не заставил бы её принять приглашение. Заставило другое.

  Завтра контроль из социальной службы. Если она упадёт там в голодный обморок, то её точно отправят в приют.

  -Да.

  -Отлично! Заеду минут через двадцать.

  Катя нажала на отбой и опять посмотрела в зеркало. У неё был настолько холодный равнодушный взгляд, что ей стало не по себе. Нужно сделать усилие и придать лицу более открытое и приятное выражение. Не столько ради Андрея, сколько ради завтрашней встречи. Вот уж где ей понадобится всё её обаяние.

  Новое кафе с дурацким названием 'Браслет', пожалуй, ровно ничем не отличалось от всех остальных подобного уровня в городе. Приятная ненавязчивая живая музыка, чуть приглушённый свет и тёмно-синяя обивка диванчиков создавали необходимую романтическую атмосферу для влюблённых парочек, коими и было занято большинство столиков. Приглядевшись чуть внимательней, в глаза бросалась дешевизна отделки зала и неуверенные движения официантов, наверняка, студентов, подрабатывающих тут в свободное время.

  Катя смотрела в меню, почти не слушая, что говорил сидящий напротив парень.

  -Уже выбрала?– спросил Андрей, наклонившись к ней.

  Девушка подняла глаза, рядом уже завис официант с блокнотом в руках. Она кивнула, ткнула пальцем в первое попавшееся мясное блюдо и пролистала меню в поисках напитков.

  -А неплохо тут, да?– уже раз, наверное,в пятый за недолгий вечер спросил парень, счастливо оглядываясь вокруг.

  Катя согласно кивнула и, откинувшись на спинку дивана, тоже проскользила взглядом по залу.

  Прямо около входа за большим столиком праздновала день рождения большая шумная компания. Праздновали, видимо, уже давно, выпито было немало и с их стороны то и дело раздавались раскаты весёлого хохота.

  Катя отвела взгляд. Она не очень любила вот такие вот мероприятия, возможно потому, что очень редко их посещала. Андрей как будто прочёл её мысли. Он чуть наклонил голову, пытаясь поймать её взгляд, и накрыл её руку своей.

  -Кстати, о неплохом времяпрепровождении, у меня день рождения через месяц.

  Девушка натянуто улыбнулась. Она бы, кажется, отдала всё на свете, чтобы поменяться с парнем местами. Ведь, если бы ей через два недели исполнялось восемнадцать лет, то ни о каком рассмотрении удочерения или возвращении в приют и речи бы не шло.

  -Везёт,– кратко ответила она.

  -Да, времени ещё прилично, но ты же понимаешь совершеннолетие и всё такое планировать лучше заранее, – весело продолжил парень и быстро добавил, – Ты приглашена. Можешь не ломать голову над подарком, мы что-нибудь придумаем вместе.

  С этими словами он чуть пожал руку девушки.

  Катя опять перевела взгляд на окружающую обстановку.

  За соседним столиком сидела парочка влюблённых. Девушка была светловолосой и длинноногой, а парень ниже её на голову. Они о чём-то проникновенно шептались, сблизив головы.

  Катя скосила глаза на Андрея и попыталась тихонько и незаметно вытянуть свою руку из-под его тяжёлой ладони.

  -Даже не знаю, я не очень-то общаюсь с Наташей, она же твоя лучшая подруга, да?– тем временем проговорил парень.– Не будет неудобно, если я её не позову?

  -Это твой праздник. Ты волен приглашать того, кто тебе приятен,– пожала плечами девушка и вздрогнула.

  Ей вдруг стало как-то неуютно, по телу пробежала дрожь. Катя обвела взглядом комнату. За пару минут что-то изменилось в ресторане. Народу было примерно столько же. Кто-то ушёл, кто-то пришёл, за барной стойкой появилось трое мужчин.

  Девушка сощурилась. Вновь прибывшие чем-то отличались от всех присутствующих, но чем именно сразу невозможно было сказать. Чуть дороже одежда, чуть больше уверенности в движениях.

  Один из них не отрываясь смотрел на их столик. Девушка сглотнула. Давно она не встречала таких холодных тяжёлых взглядов. Вроде бы оценивающих, но изначально дающих понять, что оценка будет не в твою пользу.

  Высокий, гибкий и в таком же дорогом шерстяном пальто, как показывала ей в журнале Наташа вчера. Наверное, подруга смогла бы навскидку назвать марку и цену всего, что было на нем надето. Катя с облегчением заметила, что незнакомец уже переместил свой взгляд на сидящую за соседним столиком светловолосую девушку.

  -Отлучусь на минутку, совсем ненадолго, – вдруг произнёс Андрей и, быстро встав, направился в сторону мужского туалета.

  Девушка только успела кивнуть, немного удивлённая резкой переменой в его настроении. Ещё секунду назад он был заряжен энергией удовольствия от предвкушения предстоящего праздника, а потом вдруг, глухо проговорив несколько слов, вскочил, словно кто-то его заставил. К сожалению, Катя была слишком занята разглядыванием странного мужчины у стойки, чтобы уловить, когда именно что-то изменило настроение её собеседника.

  К их столику подошёл официант с подносом, и почти одновременно с ним на место Андрея уселся незнакомый ей парень.

  Катя присмотрелась к парню и с облегчением отметила, что он был не тем, кто так пристально её изучал, но всё же явно принадлежал к вновь прибывшей тройке. Девушка перевела взгляд обратно на барную стойку. Мужчин уже не было. Она быстро пробежала глазами по залу: куда они делись? А затем повернулась к сидящему напротив парню.

  Парень был довольно молодым, чуть постарше её самой, светловолосым и открытым. Или же хотел казаться открытым. Он дождался, пока официант поставит перед ними тарелки с едой, а затем приветливо улыбнулся девушке.

  -Здесь занято,– сразу же довольно резко произнесла Катя, беря в руки вилку и нож. Он был абсолютно не в её вкусе, да и подобная наглость её всегда раздражала.

  -Прошу прощения,– стушевался парень, но сразу же опять улыбнулся,– мне нет оправдания. Кроме, пожалуй, неспособности хоть как-то противостоять твоему обаянию.

  С ней нередко пытались познакомиться молодые люди и порой намного более глупыми и банальными фразами. Но в этом парне чувствовалась какая-то фальшь и наигранность. Он был чересчур светловолос и открыт, чересчур обаятелен и мил. Люди ну просто не могут искренне источать столько добродушия за раз. Всё вокруг как будто кричало: 'Ему можно верить!'

  Катя порезала говядину на мелкие кусочки, но аппетит внезапно пропал. Она глянула в том направлении, куда ушёл Андрей. Ещё пять минут назад девушка мечтала, чтобы он замолчал, а лучше исчез и дал спокойно поесть. Сейчас же с нетерпением ждала его возвращения.

  Новый знакомый перехватил её взгляд.

  – Давай познакомимся.

  Катя отложила вилку и нож и откинулась на спинку дивана.

  Вокруг всё шло своим чередом, всё так же приглушённо и играла музыка, влюблённые парочки всё так же ворковали. И только вокруг их столика, как будто бы сгустился воздух. Девушка никак не могла это объяснить, но что-то было не так.

  – Я не заинтересована в новых знакомствах,– как можно вежливее произнесла она.

  – Понимаю. Но прошу дать мне хотя бы пять минут. А затем я уйду, – так же вежливо произнёс парень. Он протянул ей руку,– меня зовут Кирилл.

  Катя проигнорировала жест приветствия и опять взяла в руку вилку, как вдруг ощутила непонятное чувство.

  Не чувство, а скорее желание пожать протянутую руку и назвать своё имя. Катя на секунду опешила. Как такое может быть? Это было явно чужой порыв, точно не её. Невозможно ежесекундно настолько поменять решение. Словно чьё-то чужое желание засело у неё в голове. Кто-то мягко давил, обволакивал, затуманивал её собственные желания, заменяя их своими.

  Она опять подняла глаза на парня. Он, казалось, ничего не замечал и всё так же открыто и дружелюбно улыбался. И протягивал руку.

  Девушка сглотнула. С ней такое уже случалось. Только в прошлый раз всё было наоборот: тогда она влияла на чужое настроение. Ко всем прочим своим странностям, похоже, стоило добавить ещё и вот эту паранойю. Она облизнула губы и попыталась расслабиться. В конце концов, это лишь мальчишка, решивший познакомиться в дешёвом кафе. Судя по его стилю и поведению, девушки должны были сами бегать за ним, и парень, видимо, не привык к отказам.

  Катя молча наколола на вилку кусок говядины, обмакнула её в грибную подливку и отправила в рот.

  Спустя пару секунд парень опустил руку. Девушка подумала, что теперь то он должен сообразить наконец, что она не рисуется и на самом деле не настроена на знакомства.

  Но, взглянув в лицо нового знакомого, Катя пожалела, что не бросилась бежать сразу же, как он подсел.

  С лица Кирилла слетел весь налёт добродушия и открытости, и застыло явное замешательство. Он словно не верил, что она не назвала своего имени.

  Он несколько нервно оглянулся по сторонам, как будто опасался кого-то, и вновь посмотрел на девушку.

  Он не улыбался и выглядел скорее уставшим. Из воздуха исчезла эта аура открытости, буквально душившая, вынуждавшая пойти ему на встречу.

  -Послушай...Катя,– чуть поколебавшись, настойчиво произнёс Кирилл,– я понимаю, что всё это выглядит очень странным и настораживающим в данную секунду. Но каким бы безумным тебе это не казалось, ты должны пойти со мной.

  Девушка даже не удивилась, что он знает её имя. В конце концов Андрей всегда обладал достаточным громким голосом, а вновь прибывшая компания стояла не так уж далеко.

  Она прожевала и проглотила мясо, и сразу же ощутила уже намного более сильное давление на свою волю. Никакой агрессии, просто ей вдруг очень сильно захотелось сделать так, как ей предлагал этот парень. Желание было настолько искренним, что начисто заполняло всё её сознание. Мысли путались, она не могла подумать ни о чём другом.

  Катя попыталась расслабиться, сделала глубокий вдох.

  -Послушайте...Кирилл,– чуть хрипло и явно прилагая усилия, которые со стороны вряд ли были заметны, девушка попыталась скопировать его манеру речи.– Каким бы безумным ВАМ это не казалось, вы должны убраться из моей головы, а затем от этого столика и желательно куда-нибудь подальше.

  Последняя фраза была несколько странной, но парень, казалось, нисколько не был удивлён сказанным, зато тот факт, что она всё ещё сидит на месте, а не бежит с ним на край света, привёл его в сильное замешательство.

  -Кто тебя этому научил?– быстро и тихо спросил Кирилл.

  Он посмотрел на выход из кафе, словно куда-то очень спешил, и девушка не могла взять в толк, как ей сначала могло показаться, что он расслаблен и открыт для общения. Его бешеная нервозность уже начала передаваться и ей.

  Кирилл быстро перевёл взгляд на своих товарищей за стойкой. Катя проследила за его взглядом.

  Она опять не заметила, как там появился человек, третий из их компании, которого она тоже не успела рассмотреть, когда они втроём стояли возле стойки. Этот был, пожалуй, самым старшим из них троих. С каштановыми растрёпанными волосами и выражением безмерной скуки на лице. Он даже не смотрел на них, а рассеяно вертел в руках чашку с кофе, так и не решаясь, видимо, сделать глоток.

  Девушке вдруг стало страшно. Андрей всё не возвращался, что было несколько странно: сколько же можно было отсутствовать? А эта тройка её пугала. Что им от неё нужно?

  На девушку вдруг нахлынула новая волна страха. А вдруг это из органов социальной опеки? Она не раз слышала, как они устраивали незапланированные проверки, чтобы проверить, как обращаются с приёмными детьми родители, когда думают что их никто не видит. В каких условиях живут дети. Вот так вот поговорить с ней без свидетелей на день раньше запланированной встречи было бы весьма логичным.

  Катя подавила дрожь. Весьма иронично, что мистичность, если не сказать, невозможность ситуации пугала её на порядок меньше, чем вполне себе нормальная и логичная проверка со стороны органов опеки.

  Сидящий напротив парень был слишком хорошо одет и молод для работника социальной службы, но ведь вполне объяснимым было бы привлечь кого-то со стороны, её возраста, с кем бы она разговорилась и сказала намного больше, чем строгой тётеньке в очках и дешёвом костюме на официальной беседе.