Текст книги "Согласие под прицелом (СИ)"

Автор книги: Дарья Милова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 40. Я не должен был позволить

Марко

Сирены ещё стояли в ушах, будто звук не ушёл вместе с машинами.

Запах крови. Вспышки синих маяков. Лия в моих руках. Джулия на носилках.

Джереми, едва пришедший в себя, но уже готовый снова драться.

Отец Лии, которого поддерживали медики.

Мать – в истерике.

Карина – закованная в наручники, изуродованная яростью и чем-то страшнее – пустотой внутри.

Но я помнил только одно:

Мама.

Больница.

Слишком белая. Слишком стерильная. Слишком тихая для ада, который мы привезли с собой.

Я стоял в коридоре, пока хирурги вытаскивали из её плеча пулю.

Лия сидела рядом – вся в крови, но целая. Рядом Риз, дрожащий от сдержанного гнева, от переживаний, от бессилия.

Минуты тянулись, как вечность.

А потом – дверь открылась.

– Операция прошла успешно, – сказал врач. – Пуля прошла навылет. Кость задела, но без осколков. Мы её стабилизировали. Сейчас она в палате. Можете войти. Но недолго.

Я вошёл.

Медленно.

Тихо.

Будто боялся потревожить её дыхание.

Джулия лежала с открытыми глазами. Бледная, с капельницей, с повязкой на плече.

Но – живая.

– Привет, сынок, – улыбнулась она. – Выглядишь так, будто сам поймал эту пулю.

Я сел рядом. Сжал её ладонь.

На секунду – просто молчал.

А потом – не сдержался.

– Почему?

Она прищурилась.

– Знаешь, – прошептала она, – я почти не была тебе матерью, когда ты был маленьким.

Я замер.

– Я была рядом… но не была рядом.

Ты рос в доме, где правили страх и порядок, а я… я молчала. Я позволяла твоему отцу делать из тебя оружие.

Я боялась. Оправдывала. Пряталась за фразами «он всё делает ради семьи».

Она медленно повернула голову ко мне.

– Я не просила прощения. Ни тогда, ни позже. Но всё это время… я старалась. Исправить хоть что-то. Заработать твоё доверие.

И когда ты впервые позвал меня с собой… когда ты привёл Лию… я почувствовала, что, может, не всё потеряно. Что я ещё могу быть матерью. Хоть немного.

Я выдохнул.

Медленно. Глухо.

А потом сжал её пальцы.

– Мам.

Она резко моргнула. Как будто это слово выдернуло воздух из её груди.

– Ты моя мать. Не «почти». Не «когда-то».

– Но...

– Ты живая. Ты бросилась за Лию, не раздумывая. Ты бы умерла, не задумываясь.

И ты всегда знала, что я за неё сожгу всё.

Ты – моя мама.

Единственная.

Она заплакала.

Беззвучно. Сжав мою руку так, будто боялась отпустить.

– Спасибо, сынок, – прошептала она. – Спасибо, что дал мне второй шанс.

Я не знал, кто из нас спас кого в ту ночь.

Но знал одно: я больше никогда не отпущу. Ни её. Ни Лию.

Когда я вышел из палаты, воздух в коридоре казался каким-то… сжатым. Нервы гудели, сердце всё ещё билось не в ритм. Я провёл ладонью по лицу, будто хотел стереть с себя и кровь, и страх, и всё, что накопилось внутри.

Лия все еще сидела на скамье у стены, но уже одна.

– Ну? – прошептала. – Как она?

Я увидел, как в её глазах блеснула влага. Но она не заплакала. Только глубоко вдохнула, будто хотела вдохнуть весь этот мир, чтобы не сломаться.

– Можно мне к ней? – спросила тихо. – Хочу просто… посидеть рядом.

Я аккуратно сжал её руку.

– Не сейчас.

– Почему?

– Она уснула.

– О…

Я провёл пальцами по её щеке, убирая прядь волос.

– Ты всё равно молодец. Ты жива. Она – жива. И я не позволю, чтобы кто-то из нас пострадал ещё раз. Никогда.

Мы сидели на скамье, не спеша отпускать друг друга. Молчание было не глухим – тёплым. Тишина, в которой сердце наконец перестаёт гнать кровь на бегу.

Я повернулся к ней чуть ближе, провёл пальцами по её запястью.

– А как твои родители? – спросил я негромко. – Всё в порядке?

Лия чуть кивнула.

– Да. У папы сильный ушиб, он сильно ударился, когда пытался сбить Карину. Немного разбил лоб, но врачи сказали – всё восстановится.

Она замолчала на секунду, прежде чем продолжить:

– У мамы… нервный срыв. Полный. Она не говорила, просто сидела в машине и дрожала, как будто всё это было кошмаром, из которого она никак не может выйти. Их уже отпустили домой.

Я внимательно смотрел в её лицо. Лия выдержалась. Но я знал, как много она в себе держит.

– Риз поехал с ними, – добавила она чуть тише. – Сказал, что сможет хоть как-то… разбавить обстановку.

– Он молодец, – тихо сказал я. – Хотя, кажется, ему придётся запастись юмором на неделю вперёд.

Лия слабо усмехнулась. И в этой усмешке – боль, усталость и какая-то почти горькая благодарность за то, что всё ещё есть люди рядом.

Лия всё ещё сидела, прижавшись ко мне, но в её голосе прозвучало что-то новое – холодная сосредоточенность, тревога, не отпускающая даже после спасения.

– Ты знаешь… – тихо сказала она. – Карина намекнула, что она не одна. Что у них был план. Она говорила "мы". Я… я не думаю, что это конец.

Я поднял взгляд на её лицо. Она смотрела вперёд, в пустоту больничного коридора. Слишком спокойно. Слишком осознанно.

– Ты уверена? – спросил я, хотя знал ответ заранее. В глубине души я это чувствовал давно.

Лия кивнула.

– Она не могла всё провернуть одна. Слишком тонко. Слишком продуманно. Кто-то ей помогал. Кто-то умный. Кто-то, кто умеет прятать следы.

Я сжал кулак. Всё внутри снова напряглось, как струна.

– Значит, нужно выпутать это из неё, – произнёс я. – До конца. Без пощады.

– Ты думаешь, она заговорит?

Я посмотрел ей в глаза.

– У неё будет выбор: говорить – или молчать на дне бетонного подвала. Но я узнаю, кто за этим стоял. И если это был кто-то из моих людей – они будут молиться, чтобы я не нашёл их раньше, чем смерть.

Лия сдержанно кивнула.

– Только пообещай… что ты скажешь мне правду, когда узнаешь. Всё. Даже самое страшное.

– Обещаю, – ответил я. – До последней капли.

Глава 41. Право крови

Марко

Я стоял в коридоре за зеркалом допросной комнаты. Холодный, пустой коридор с запахом стерильного отчаяния и дешёвого кофе. Рядом со мной был полицейский инспектор – лысеющий мужчина лет сорока, с усталым взглядом и лицом человека, который видел всё. Он скрестил руки.

– Ты уверен, что хочешь присутствовать? – спросил он.

– Она не заговорит без меня, – ответил я. – Ты это понимаешь.

Он кивнул.

– Мы поставим запись. Всё будет в рамках закона. Но если хоть одно твое слово...

– Всё будет чисто, – перебил я. – Обещаю.

Инспектор кивнул охранникам. Те открыли дверь.

Я вошёл.

Карина сидела, скрестив ноги, закованные в тонкие металлические браслеты. Она была без макияжа, с растрёпанными волосами.

Она молчала несколько секунд. А потом – резко, неожиданно – засмеялась.

Хрипло. Рвано. Как будто кто-то щекотал ей рёбра изнутри, медленно разрывая лёгкие.

– Он обещал... – прошептала Карина. – Обещал замок. С башнями. С короной. С кровью на троне.

Она вскинула взгляд на меня. В нём – не было ни стыда, ни страха. Только… пламя.

– Ты ведь не понимаешь, Марко, – выдохнула она с нежностью. – Мы были идеальны. Он говорил, что ты не видишь дальше её юбки. Что ты уже мёртв. А я – новая королева.

Следователь что-то записывал. Но я не слышал его ручки. Только Карину. Её голос прорезал пространство, как ржавое лезвие.

– Кто – «он»? – тихо спросил следователь.

Карина замерла. Потом наклонилась вперёд – будто собираясь рассказать тайну.

– А разве не очевидно? – улыбнулась она. – Дьявол. В костюме. Красивый. С запахом сигар и крови. Я звала его папой. Он приходил ко мне… сначала во сне. А потом – в жизни.

Она провела пальцами по воздуху, как будто рисовала что-то невидимое.

– Иногда я путалась.

Тело её дёрнулось. Пальцы отбивали ритм невидимой мелодии.

– Я ведь сначала хотела только одного, – прошептала Карина. – Чтобы тебя не было. Просто – исчез. Чтобы Лия осталась одна. Без тебя. Без света. В темноте.

Но потом…

Она задохнулась от собственного смеха.

– Потом всё стало красивее. Сценарий. Свет. Актёры. Я – главная. Лия – жертва. Мама… – она вдруг скорчила презрительную гримасу, – была как тумбочка. Пыльная. Ненужная.

Следователь оторвал взгляд от блокнота, растерянно глядя на неё.

А она снова повернулась ко мне.

– Ты ведь тоже был частью. Хоть и не знал. Ты играл свою роль, Марко. Умирал – медленно. Внутри.

– А я… – Карина хлопнула в ладони, отчего я вздрогнул, – …я ведь даже дала вам конец первого акта. Гениально, правда?

Смех снова заполнил комнату. Безумный. И в то же время – слишком осознанный. Как будто она точно знала, что делает. Как будто всё это – шоу. И публика аплодирует стоя.

Я стоял у стены. Ни слова. Как и обещал.

Следователь сделал пометку в блокноте, не поднимая глаз:

– Карина… а кто ещё знал об этом «сценарии»? Кто был в курсе?

В ту же секунду её лицо перекосилось. Словно кто-то сдёрнул маску.

– Никто! – выкрикнула она, ударив ладонями по столу, так что металлический звук прокатился по комнате. – Это было моё! Моё, ты понял?! Я писала. Я режиссировала. И только я должна была решить, когда закрывается занавес!

Она тяжело дышала, грудь вздымалась, глаза налились кровью.

– Все всегда хотят влезть! Помочь! Исправить! А знаете, что это значит? Что вы не верите. Ни в гениальность. Ни в силу. Ни в меня!

Следователь чуть подался назад, не от страха – от инстинкта. А Карина уже пошла в разнос:

– Ты, – она ткнула пальцем в него, – просто сидишь здесь, водишь ручкой по бумажке, и думаешь, что понял. А ты – ничего не понял!

И он тоже! – пальцы резко взметнулись в мою сторону. – Стоит, молчит, как будто всё выше этого. Но он тоже играл! Он тоже был в моей пьесе!

Она подалась вперёд, руки дёргались, будто её сдерживали невидимые нити.

– Я создавала финал. Сцену. Последний акт! А они… они все сорвали занавес до моей реплики! Они…

Резко остановилась. Замерла.

Ни звука. Ни дыхания.

А потом… глаза её смягчились. Плечи осели. Она словно забыла, что было секунду назад.

– Я… люблю её, – прошептала Карина. Голос стал тихим, детским. – Лию. Она… она ведь моя сестра.

Она медленно провела пальцами по столу, будто гладила чью-то ладонь.

– Самый главный человек в моей жизни. Самый… настоящий. Знаете, она всегда знала, когда я плачу по ночам. Даже если мы были в разных комнатах. Она чувствовала. Подходила и… молчала. Просто сидела рядом. Так делала только она.

Следователь застыл с ручкой в воздухе. Я – тоже. Это уже не была игра. Это был холодный страх – не за себя. За неё.

Карина наклонилась к столу, обняв себя за плечи, словно ей стало холодно.

– Я знаю все её секреты. Каждую мечту. Каждую рану. Она прятала их, думала, что я не вижу. Но я видела. Потому что она – часть меня. А я – часть её.

Она вдруг подняла на меня взгляд. В нём было нечто странное – почти чистое.

– Она ведь тоже знает мои тайны, Марко. Или… знала. Помнишь, как в детстве мы прятались в шкафу и делились страшилками? Только мы двое. Только мы. Сёстры.

Следователь осторожно опустил ручку, как будто любое движение могло снова всё сломать.

– А потом она выросла, – прошептала Карина. – И ушла. Оставила меня одну… в шкафу. С монстрами.

Слёзы побежали по её щекам. Тихо. Без звука.

– Но я её не винила. Нет… Она же не знала. Не знала, что монстры – это я.

Карина смотрела в стол, потом вдруг резко выпрямилась, будто вспомнила что-то важное. В её глазах вспыхнул огонёк, странный – неуместно яркий.

– Я хочу поговорить с ней, – сказала она. – С Лией. Наедине.

Следователь напрягся.

– Это невозможно. Карина, если у вас есть информация, вы можете—

– Нет! – рявкнула она, глядя ему прямо в глаза. – Только с ней. Только. Это наш секрет. Наш. Ты не поймёшь. Ты… чужой!

Я расскажу ей всё. Всё. Но только когда она будет сидеть здесь. Прямо напротив. Без вас. Без камер. Без… – она наклонилась, глядя в упор в глаза следователю, – вас, взрослых.

Пауза.

– Она же не боится меня. Правда? – прошептала Карина. – Мы делили кровать, когда были маленькими. Мы носили одни платья. Она знает, как я дышу. Как я смеюсь. Она… она единственная, кто видит меня. По-настоящему.

И тут её лицо дёрнулось. Брови сдвинулись. Голос стал визгливым, как у куклы, которой сломали пружину.

– Но если вы приведёте кого-то ещё, если она не придёт – я замолчу! Навсегда! Понятно?! НАВСЕГДА! – она ударила кулаком по столу, так что бумага подпрыгнула.

Потом села.

Сложила руки на груди.

И… заулыбалась.

– Скажите ей, что я скучала.

🔥 Ну а если тебе мало скандалов – держи ещё один. Актриса, хоккеист, измена, камеры, предательство… и чувства, от которых не сбежать. Беги читать «Мой скандальный хоккеист» – там горячо.❤️

Глава 42. Только я и она

Лия

Больница пахла хлоркой и спокойствием. Здесь всё было слишком белым, слишком чистым, слишком медленным. И всё равно – внутри меня бурлило.

Я шла по коридору под прикрытием двух охранников.

Палата Джулии была в конце крыла. Большие окна, мягкий свет, стерильность и лёгкий запах цветов, которые ей зачем-то всё равно приносили. Я вошла – и она сразу улыбнулась.

– Привет, солнышко, – тихо сказала она.

– Мам… – я всё ещё не привыкла её так называть. Но внутри было тепло. По-настоящему.

Она лежала, опираясь на подушки, уже с нормальным цветом лица и бинтом на плече. Жива. Настоящая. Сильная.

Я села рядом, обняла её за здоровую руку, прижалась щекой.

– Ты ведь правда не умираешь? – прошептала я.

– Ты разве не знаешь? У нас в семье очень упрямые женщины. Я не собираюсь сдаваться, – она подмигнула.

Мы поговорили – о Марко, об отце, о том, как Риз развлекает моих родителей в доме, превращая стресс в комедию. Джулия смеялась тихо, аккуратно, чтобы не тревожить боль. В ней снова была сила. Та, что спасла мне жизнь.

Но вдруг – телефон.

Мой.

Марко.

– Алло?

– Лия. – Голос был хриплым. – Карина… она заговорила.

Я резко замерла.

– Что?

– Она согласилась рассказать всё. Но только тебе. Только в твоём присутствии. Ни камер, ни меня, ни полиции. Только ты. Она… хочет встречи.

Я на секунду перестала дышать.

– Она… в своём уме?

– Нет, – честно сказал он. – Но и не безумна до конца. Она опасная. Но она ждёт тебя. Секрет. Какой-то секрет. Только для тебя.

Я медленно подняла глаза на Джулию. Она сразу поняла всё по моему лицу.

– Ты поедешь? – тихо спросила она.

Я кивнула.

– У меня нет выбора.

Здание полиции встретило меня холодом бетона и напряжённым воздухом. Марко ждал уже у входа. Сдержанный. Серьёзный. Взгляд, в котором не было сомнений – только тревога и скрытая ярость.

Он подошёл, взял меня за руку.

– Ты точно хочешь это сделать?

– Я должна, – ответила я.

Нас провели в отдельное крыло, где проходили особые допросы. Тишина здесь была давящей. Один из офицеров открыл дверь в небольшой кабинет. Внутри нас ждал следователь – тот самый, что уже успел столкнуться с безумием Карины.

Он встал при нашем входе.

– Спасибо, что пришли, Лия. Я понимаю, это непросто. Но, возможно, мы подберёмся к чему-то, что поможет закрыть эту историю окончательно.

Я кивнула.

– Условия?

Он указал на экран, встроенный в стену.

– Комната для допросов под наблюдением. Скрытые камеры. Звук будет вестись в режиме реального времени, но без записи. Только живое прослушивание – по просьбе самой Карины.

Марко резко дёрнулся:

– Почему без записи?

– Она согласилась говорить только при этом условии. Мы посчитали, что возможные сведения важнее. Тем более, вы будете там лично, – взгляд следователя устремился на меня. – Она будет в наручниках, за столом, прикована к специальному креплению. Вы будете с ней наедине. Но мы услышим каждое слово.

Я вдохнула глубже.

– Она не сможет меня тронуть?

– Нет, – заверил он. – Вы в безопасности. Как только что-то выйдет за рамки – охрана сработает мгновенно.

Я посмотрела на Марко. Он склонился ближе, шепча почти на ухо:

– Один знак, Лия… один – и я влетаю туда сам.

Я слабо улыбнулась.

– Надеюсь, не придётся.

Следователь кивнул и жестом указал на коридор.

– Она ждёт. Вы готовы?

Я выпрямилась.

– Да.

И шагнула в неизвестность.

Дверь за мной закрылась с глухим щелчком.

Помещение было небольшим. Стены – холодные, серые. Только стол посередине, два стула, и цепь, натянутая от пола к металлическому кольцу на запястьях Карины.

Она сидела, слегка покачиваясь вперёд-назад. Волосы спутаны. На губах – странная полуулыбка, будто встречает подругу детства на чаепитие, а не собственную сестру, ставшую её мишенью.

– Лия, – протянула она, будто смакуя само имя. – Ты пришла.

Я медленно подошла, села напротив. Стол между нами казался единственной границей, защищающей от того, что пульсировало внутри неё.

– Ты хотела поговорить.

Карина прикусила губу. Глаза её блестели. Никакой вины. Никакого раскаяния. Только… интерес.

– Только ты. Только ты должна это знать. А потом… потом ты решишь, что с этим делать, хорошо?

Я не ответила. Просто смотрела.

Она чуть подалась вперёд, цепь зазвенела.

– Знаешь, я помню, как однажды мы с тобой сидели на полу в детской. Я рисовала, а ты вырезала фигурки. Ты тогда сказала, что хочешь стать дизайнером… И я, правда, подумала, что это мило. Так глупо и мило.

Я молчала.

– И вот ты тут. Ты победила. У тебя – всё. И я… я ведь не злюсь. Правда. Просто у меня… остался один секрет. Один, – она подняла палец. – Я его держала внутри всё это время. Он горячий, Лия. Прямо вот здесь, – она хлопнула себя по груди. – Горячий, как пуля.

Я сжала пальцы.

– Какой секрет?

Карина вдруг выдохнула.

– Ты его узнаешь. Но только если пообещаешь одну вещь.

– Какую?

Она улыбнулась. Почти нежно.

– Что никому не скажешь. Даже Марко.

Я резко вдохнула. Что-то внутри перевернулось. Она была безумной. Опасной. Но сейчас… я чувствовала: она действительно что-то знает. Что-то страшное.

– Хорошо, – ответила я. – Я обещаю.

Карина кивнула. Сквозь её волосы упала тень. В глазах вспыхнуло что-то странное. Тёмное. Жуткое.

– Тогда слушай…

Глава 43. Он был старше

Лия

– Пару лет назад, – начала она, глядя мне прямо в глаза, – я встретила мужчину.

Я не дышала.

– Он был старше. Намного. Чуть моложе нашего отца. Но ты не понимаешь, Лия… – Карина резко выдохнула. – Это было не как с мальчишками. Он знал, что делает. Знал, как говорить. Как дотрагиваться. Как смотреть так, будто я – не человек, а храм.

Я чуть отстранилась, потрясённая спокойствием, с которым она это произносит. Карина улыбнулась. Эта улыбка не имела ничего общего с теплом.

– Мы занимались с ним сексом… много раз, – голос её был хриплым, будто она только что вынырнула из глубины собственных воспоминаний. – Он был… потрясающий. Просто потрясающий. Ни один из мальчиков, ни один из этих богатеньких сынков не мог сравниться.

Она замолчала, будто наслаждаясь своей собственной исповедью. Потом снова заговорила, глядя прямо мне в глаза:

– Он делал с моим телом то, о чём ты, Лия, даже не мечтала. Он говорил, что я создана для этого. Что я – подарок. Бриллиант. И я верила.

Карина медленно наклонилась вперёд, её цепи звякнули в тишине.

– А потом он сказал… – в голосе было что-то сладостно-безумное, как будто она рассказывает сказку. – У него был план. «Мы станем королями», – шептал он мне. «Ты – королева города, а потом и всего, что ты захочешь. А я – твой король».

Она улыбнулась. Эта улыбка больше походила на трещину.

– Я должна была выйти за Марко. Быстро. Стать его женой. Его тенью. А потом… – она сделала паузу и прикусила губу, с наслаждением. – Родить ребёнка. Мальчика. Его наследника. И когда Марко обернётся – бац. Один выстрел. Один вечер. Всё.

Я застыла.

– Тогда я сразу пошла к маме. Прямо в тот вечер. Рассказала ей про Марко. Что он – наследник. Что я хочу выйти за него. Что мы… влюблены. – Она ухмыльнулась, обнажив зубы, как хищник. – И, конечно, эта тупая пешка тут же среагировала. Как всегда. Мама… она не задаёт лишних вопросов. Она просто греется возле золота.

Карина усмехнулась, качнула головой – прядь упала на глаза.

– Она стала пробивать, кто он. Что за семья. И когда узнала… – Карина громко вздохнула, как будто с наслаждением. – Богатство. Власть. Династия. Конечно, она сказала: «Да». Конечно, поддержала. Она уже видела меня в белом платье. В бриллиантах. На обложке журналов. Глупая…

Она помолчала, а потом, резко:

– А вот отец – сопротивлялся. Сначала. Сказал, что ему не нравится, как я об этом говорю. Слишком… одержимо. Но мама. Она умеет уговаривать. Ты же знаешь. У неё это талант. Взяла на себя, убедила, уломала.

Карина вдруг замолчала. Наклонила голову вбок и уставилась на меня с тем странным выражением, которое появлялось у неё с детства, когда она что-то задумывала – что-то извращённое, нелогичное, неуловимое.

– А потом пришла ты, – её голос потемнел, но вместо ярости в нём появилась… мягкость? – и всё испортила. Всю партию. Всю постановку. Всю симфонию. Ты была как фальшивая нота. Но...

Она сделала шаг ближе, цепи натянулись, но не удержали её желания приблизиться.

– Я тебя прощаю, – прошептала она почти нежно. – Правда. Я больше не держу зла. Всё прошло. Мы же сёстры. Ты – моё отражение. Моя половинка. Мой финал.

У меня пересохло во рту. Я смотрела на неё, не веря. Сердце колотилось в груди.

– Ты можешь назвать имя? – спросила я, медленно. – Кто он?

Карина выдохнула. Глаза её заблестели.

– Только тебе. – Она улыбнулась, как ребёнок, прячущий подарок. – Только тебе, Лия. На ушко. Как сестра сестре. Как наш секрет. Только наш.

Она сделала ещё шаг, насколько позволяли наручники и цепь, и наклонилась чуть вперёд, прищурившись:

– Склонись. Чуть ближе. Я тебе скажу…

Я услышала, как в ухе щёлкнула гарнитура. Как следователь за стеклом что-то сказал. Как Марко резко пошёл к двери.

Но я не двигалась.

Потому что Карина в этот момент казалась на удивление… чистой. Спокойной. Как будто всё, что было до этого – не она.

– Наш секрет, – шепнула она. – Навсегда.

И тогда…