Текст книги "Песнь Гнева (СИ)"

Автор книги: Дарья Кадышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 5

Глава 5.

Та-Кто-Носит-Древнюю-Кровь.

Царь стоял на высоком, засыпанном песком пригорке. Перед его глазами простиралась бескрайняя пустыня: темные, с кровавым отблеском, дюны томились под солнцем, нарастая друг на друга, омываемые сухими ветрами. На горизонте пески резко переходили в темно-синее, насыщенное небо без единого облачка. За спиной уже садилось солнце, и его красноватые лучи тянулись, не хотели отпускать безупречную небесную синеву.

Царь услышал шорох за спиной. С каждым шагом бренчала кольчуга на смуглом теле. Он не повернулся. Поравнявшись с ним, бренчание стихло.

– Покоренные Пустоши, – произнес Дометриан. – Вернее сказать, Непокоренные.

– Как часто здешние кочевники докучают Китривирии? – спросила женщина, остановившаяся справа от него.

В голосе звучали грубые нотки ее родного языка.

– Не слишком часто. Они боятся нас.

– Эти варвары вас боятся? В свое время они разграбили половину земель хралитов.

– Боятся.

– Так значит, с ними нет особых проблем.

– Но мы не покорили их, – Дометриан обернулся к женщине.

Ее черные, как смоль, волосы были заплетены во множество тугих косичек. На загоревшем лице блестели большие глаза цвета самого темного вина. Худое тело в шрамах и гематомах скрывала одежда из кожи и прочно сплетенной кольчуги. Талию украшал широкий золотой пояс, а на запястьях – золотые браслеты в форме змей и ящериц. В руках женщина держала копье с блестящим, украшенным древними рунами наконечником.

– Стало быть, земель тебе предостаточно, – сказала она и поставила древко копья на землю.

– А что бы нас ожидало впереди – пустыни без конца и края, воинственные дикие племена, не знающие нашего языка, жаркие дни и ледяные ночи, чудовища, о которых ходят легенды… И больше ничего, – ответил царь. – Нет, мне не нужны эти земли. Илиарам здесь не выжить.

– Тебе нужны рабы, мой царь. Больше рабов, чем есть у тебя сейчас.

– Для чего? Для грязной работы, для прислуживания у стола, для… авторитета? Нет, моя дорогая Кассия, рабы у меня есть. Но у меня мало воинов.

Женщина, которую на Иггтаре именовали Кровавой Кассией, промолчала. Она знала, для чего царь позвал ее, и ей это пришлось не по душе. Она выпрямилась, стараясь хоть как-то сравняться с Дометрианом в росте, но даже конец ее копья доходил только до шеи царя. Ее, человека, илиары поражали своей красотой и рослостью.

– Я сомневаюсь, что ты пришел сюда, чтобы часами высматривать варваров Покоренных Пустошей и предлагать им присоединиться к китривирийским войскам, – сказала она.

– Тогда ты знаешь, зачем я сюда пришел, – Дометриан снова посмотрел на песчаные дюны.

– Тебе нужны мои воины. Сколько? Сотня? Тысяча? – недовольно бросила женщина.

– Кассия, сколько мы друг друга знаем?

– Более двадцати лет.

– И сколько раз за все это время я отказывал тебе в помощи?

– Нисколько.

– Значит, ты должна мне помочь.

Кассия оторвала взгляд от царя и тоже стала смотреть на пески.

Они стояли на пригорке, находившимся на границе между Китривирией, Покоренными Пустошами и Храдраем. На пригорке, который разделял процветающую цивилизацию илиаров, дикие земли кочевников и земли племен хралитов. Предводительницей последних была Кассия Джила Астарта, прямой потомок древних людей, населявших Иггтар тысячелетия назад. Хралиты жили на севере континента, рядом с Китривирией. Их земли были обширными, поросшими высокой блеклой травой и покрытыми скалистыми утесами. Хралиты были воинственным народом, считавшим смыслом существования войну со своими соседями и бесконечные набеги на другие поселения. Когда-то они были разобщенными дикими племенами, но благодаря лишь одному человеку, ставшему их первым вождем, объединились. Раскаленные ветра и суровая жизнь, часто без воды и пищи долгое время, сделали хралитов жестокими и непохожими на людей с Великой Земли. Эти выращенные пустыней воины склонились лишь однажды – перед Танталом Киргардисом, отцом царя Дометриана. С тех пор илиары всегда обеспечивали хралитов защитой от кочующих племен Покоренных Пустошей и более совершенным оружием, а хралиты отдавали часть своих воинов в армию Китривирии.

Кассия Астарта была дочерью последнего вождя, Хитаки, который не имел больше детей. Наследственность мало играла в выборе предводителя, но Кассия была воспитана сурово и не дала ни малейшего шанса другим кандидатам. Прежде чем занять место отца, она победила много соперников, расправившись с ними очень жестоко, чем и заслужила свое прозвище. Одному из врагов она перегрызла горло.

С царем Дометрианом Кассия была близка. Она им восхищалась. Однако, вспоминая сейчас то, что творилось в мире, она не была рада его просьбе.

– Мне нужны две тысячи человек, – произнес Дометриан.

– Неужели все настолько серьезно?

– Пока не знаю.

– Так выясни. Я не хочу, чтобы мои люди погибли в бойне.

– Если будет бойня, погибнут и мои. Кассия, я лишь хочу защитить наши земли. Не более. Возможно, мы избежим лишних смертей.

– А что говорят эльфы? – спросила женщина.

– Лишь то, чего от них ждут. Молят о прощении. Говорят о конце света.

– Как им удалось допустить побег Катэля?

– Этого они не говорят.

– Безусловно, князь развяжет им языки. Или это придется сделать другим.

– Ты хочешь этим заняться?

Кассия вонзила копье в песок и скрестила руки на груди. Золотые браслеты засверкали, играя в резком свете заката.

– Я хочу оградить свой народ от всего этого, – сказала она. – Почему мы должны страдать от чужих ошибок? Надо было похоронить этих эльфов вместе с их колдуном.

– Будь уверена, они сами не рады тому, что их обвиняют в грехах одного единственного эльфа. Слышишь? Одного. А обвинили всех.

– Они его упустили. И теперь под угрозой, возможно, и мы.

– Пока ни в чем нельзя быть уверенными, – царь вздохнул. – Но я надеюсь на твою поддержку.

– Я дам тебе людей, – ответила Кассия после недолгого молчания. – Столько, сколько ты требуешь.

Дометриан склонил голову и прислонил к груди крепко сжатый кулак.

– Я благодарен тебе.

Кассия фыркнула.

– Оставь благодарности для того времени, когда это все закончится.

– Дометриан?

Со стороны шатров к ним направлялся Фанет. Напавший ветер всколыхнул его длинный плащ. Фанет стрельнул взглядом в сторону Кассии.

– Госпожа.

Она кивнула, не переставая удивляться учтивости, которая была распространена у илиаров. При ее появлении они каждый раз склоняли головы и обращались к ней почтительно, как к их царю. Любопытно, что хралиты отличались меньшей любовью к такому расшаркиванию, привыкшие демонстрировать свое уважение к вождю лишь в битвах и на пирах.

Позади Фанета развивались знамена – белый медведь на янтарном фоне, флаг Китривирии, и лицо женщины с распущенными волосами и с завязанными глазами на красном фоне, флаг хралитов. Белый медведь был священным животным у илиаров. Эти звери вымерли при гибели Рилналора. Они были одним из доказательств тому, что на родной земле илиаров властвовал и холодный климат, хотя распространенная символика солнца могла свидетельствовать об обратном. Изображение женщины с завязанными глазами на знамени Храдрая отсылало к религии – это была слепая богиня войны, которой хралиты поклонялись. Ее особо фанатичные почитатели выкалывали себе глаза и учились так сражаться заново, лишившись зрения.

Воины слонялись возле шатров, негромко переговариваясь между собой и посмеиваясь. Кассия и Дометриан прибыли к месту встречи, взяв с собой небольшие отряды – путешествовать так близко к Покоренным Пустошам в одиночку было очень опасно. К тому же здесь их пути не заканчивались. Дальше Кассия и Дометриан должны были проследовать на восток, к гавани, и там отправить на кораблях послов на Великую Землю.

Дометриан обернулся к генералу.

– Да?

– Близится ночь, – сказал Фанет. – Если мы не свернемся в ближайший час и не отправимся в более подходящее место, придется ночевать тут. А здешние земли внушают страх в воинов.

– Страх?

– Это совершенно обычное проявление, Archas, – уверенно произнес генерал. – По крайней мере, для илиаров.

Кассия улыбнулась, обнажив подточенные зубы. Она всегда завидовала илиарам и их заостренным клыкам, хоть про них и ходили слухи о том, что они нужны им для того, что пить человеческую кровь. На самом-то деле они действительно пили кровь – их предки клыками пронзали артерии животных, но через некоторое время потребность в крови у илиаров отпала. А такие необычные зубы остались. Кассия хотела себе такие же, но могла только искусственно заострить свои.

– Дикари здесь нечасто проходят. Но я думаю, мы свернемся и пройдем подальше. Так будет спокойнее, – сказал Дометриан.

– Я передам остальным. И… То, что мы обсуждали ранее…

– Ты и генерал Кенсорин вместе с несколькими воинами отправитесь на Великую Землю на корабле, – ответил царь, догадавшись, о чем будет вопрос. – Когда мы достигнем моря.

– И… как ты сказал? Тиссоф?

– Именно.

Фанет выглядел злым.

– Нам придется общаться с этими fillari, – выпалил Фанет, потом выругался и сплюнул на землю. – Вот уж не думал, что ты пошлешь туда меня.

– Люди там другие. Не те, кто ненавидит нас. А те, кто хочет сохранить благополучие мира. Даже нашего.

– Что им ведомо о нашем мире? Ничего.

– Ты отправишься не один. И говорить ты будешь не один, – Дометриан обернулся посмотреть на Кассию. – С тобой будут и несколько хралитов. А вступление в дискуссию предоставь Кенсорину.

– А остальные – команда поддержки?

– Замолчи, – царь повысил голос. – Кенсорин – прекрасный оратор, а тебе лучше стоять рядом с ним и помалкивать. Вы встретите там женщину по имени Дита Иундор – не нагруби ей.

– Сделаю все возможное, – ответил Фанет чуть спокойнее. – А госпожа Кассия?

– Я возвращаюсь в Друадх Неваллис, – ответила Кассия. – С вами я проеду совсем немного, провожу до конца границы, а там поверну обратно. Меня ждут дела.

– Мне жаль это слышать. Я так рад, что наконец познакомился с вами, – Фанет сделал небольшой шаг вперед. – Было приятно слышать, как хорошо вы говорите на илиарском языке. И как владеете всеобщим.

– У меня способности к владению языком. Любым языком, – сказала Кассия, не отведя глаз от генерала.

Ей было лестно внимание Фанета. Она считала илиарских мужчин образцами настоящей силы и храбрости. И в них было что-то такое, чего она не могла найти в представителях своего народа.

Фанет не ответил и, улыбнувшись, ушел обратно к шатрам. Кассия подождала, пока он отойдет на расстояние, на котором не будет слышен их с царем разговор.

– Мне нравится твой выбор наследника, – сказала она.

– Ему предстоит еще многому научиться.

– Ты прервал свой род, – произнесла вдруг Кассия, глядя на шатры, – не выбрав себе супруги и не зачав дитя.

– В Фанете течет царская кровь.

– Но не кровь lafose ferovn. Не кровь твоего рода.

– Я должен был оставить после себя сына, – сказал Дометриан. – Но не смог. После всего, что было… Я не мог представить, что мне нужно будет возлечь… с другой.

Гримаса боли вдруг исказила его лицо.

– Сколько бы лет не прошло, – продолжил он. – Как бы я не старался забыть, стереть это из памяти… Я просто не могу.

Кассия слушала его, ничего не говоря. Потом она, выдернув копье из песка, взяла его двумя руками, рассматривая зазубрины и царапины на древке.

– Ну, а ты? – Дометриан провел ладонью по лицу, словно стирая с него грустное выражение, и посмотрел на нее. – Избрала себе мужа?

– Я пока не чувствую себя готовой к этому.

– Если не поторопишься, твоя линия тоже прервется.

– У меня будут сыновья. Четверо сыновей.

– Откуда ты знаешь?

Кассия опустила копье

– Я увидела это во сне, – сказала она.

Дометриан не стал с ней спорить. Хралиты любые сновидения считали пророческими. А ведь он не посылал Кассии гонца, чтобы известить ее о том, что хочет встретиться с ней. Он просто прибыл к пограничному пригорку, и она уже ждала его с парой десятков человек. Она сказала, что, как и всегда, сон подсказал его появление.

***

Пригревало солнце и шумели деревья вокруг, потряхивая густой листвой, но приятнее всего было ощущать дыхание сухого ветра на лице. Даже запахи здесь были другие – нежные смешанные ароматы трав и цветов, а не та грязь и пыль, что вдыхали они прежде. Драгон и Марк ехали бок о бок, болтая. C каждым днем росло их беспокойство. Они уже проехали почти всю Яриму и находились близко к Соколиному полуострову.

Ярима, второе по площади княжество и наиболее богатое из всех, была действительно огромной. Ее уютные деревеньки славились своей живописностью, а густые леса не имели конца и края. Ярима охватывала часть Долины Антанги, и поэтому на знаменах княжества красовался золотой трезубец. Здесь же знаменитая река Антанга была шире, чем в других местах, да так, что чтобы ее пересечь, нужно было садиться на барку. Красоты и дары реки были гордостью всех яримовцев.

В Ферополе, столице, было всегда шумно и интересно. Его даже называли братом Велиграда. Ферополь был куда меньше, но все же выдерживал сравнение с роскошью, которой славился «самый великий город из всех». Ферополем и всей Яримой правил Витольд фон Андро, боярин, настоящий купец и политический воротила. Под его рукой Ярима расцветала, дружба с Лутарией крепчала, а люди становились счастливее. Но только те, кто имел приличную сумму церкулей в кармане.

Что до младшего народа, то его здесь совсем не было. Именно в Ферополе была основана Церковь Трех Восходов. Керникам надо было вести себя здесь осторожно.

– Ситуация, видишь, какая двоякая, – рассказывал Драгон Марку в те долгие часы, когда они ехали верхом. – Нас обучали, чтобы защищать маарну, а теперь некоторые из нас бросили наше истинное ремесло и стали наемными убийцами.

– И что будет дальше?

– Мы умрем, – пожал плечами Драгон. – Вместе со всем миром, который пытаемся сохранить. В Кривом Роге лет триста назад Стражами раз в год становилось около дюжины учеников. Когда я еще был юнцом, со мной вместе вышло всего пятеро. А когда пришло твое время, к последним обрядам готовились кроме тебя два человека. Один обряды не пережил. Мы вымираем, как маарну. Самое печальное, что это неизбежно.

– Но есть выход – наемная работа. И никто не славится таким мастерством, как керники.

– Наше мастерство призвано заботиться о мире, чужом и непонятном для людей. А не убивать за горсть серебряных церкулей, – ответил Драгон. – Зачем проходить все эти таинства, изучать все секреты, выплевывать свои внутренние органы на испытаниях, рисковать жизнью в Обрядах Стихий, если можно просто научиться махать мечом? Это все, что нужно для убийства. А мы – специалисты по чудовищам, по младшему народу и даже по простым людям с любыми отклонениями магического характера… Как мы можем быть специалистами по тому, что скоро уже исчезнет, и мы не потребуемся больше? Вот поэтому, мой дорогой друг, наше ремесло скоро умрет вместе со всем тем удивительным и волшебным, что населяло мир раньше.

– Останутся тогда боевые секреты, – возразил Марк.

– Марк, я ведь говорю, они не годятся для того, чтобы знающие их стали убийцами.

– Если все так плохо, почему ты стал керником?

– Потому что я с детства любил опасности.

– Я все же надеюсь, что когда-нибудь мир изменится, – сказал Марк. – Хотя опасности, это да… Притягивают сильнее прочего.

Они ехали по тракту, и вдалеке громоздились друг на друга тучи. Там находился Соколиный полуостров.

– Погодка скоро станет дрянью, – заметил Драгон, глядя на вид впереди.

– Лета не обрадуется, когда мы ее отыщем, – произнес со вздохом Марк.

– Мне все равно, как она отреагирует. Если будет нужно, я просто свяжу ей руки и ноги, посажу на лошадь и увезу.

Дальше они ехали молча. Солнце скрывалось периодически за облаками, опускалось все ниже. Когда оно снова выглянуло из-за облачной пелены, его заходящие лучи били в лицо. Марк глянул мельком Драгона. Его строгое лицо выражало спокойствие, но Марк достаточно знал его, чтобы понять по резким движением и поворотам головы тревогу. Он чувствовал ответственность за Лету.

Драгон был неплохим человеком. Хорошим другом. Мудрым советчиком. Лучшим из воинов Стражей Маарну. И, как и все, он ошибался. Причем его ошибки приводили к самым невероятным результатам.

Царя илиаров и Драгона связывала по-настоящему крепкая дружба. Стражи никогда не должны были делать то, за что им не заплатят. Драгон забыл об этом, когда однажды спас жизнь китривирийскому царю. Он пошел за Дометрианом, став его доверенным лицом и советником. Вместе они участвовали в сражениях на Великой Земле во время Медной войны. Тогда-то Драгон и встретил Марилюр.

Эта женщина была самой неоднозначной фигурой в истории. Полуэльфийка, родившаяся в одной из резерваций, выросла в нищете и уродстве окружающего мира, с ранних лет поклявшаяся сама себе, что поднимется к славе и господству, даже если придется идти по головам. Ее мать была изнасилована человеком, что только усиливало ненависть Марилюр к миру. Открыв в себе способности к магии, она стала развивать их. Очень скоро способная в равной степени и к высшей магии, и к колдовству, но склонная ко второму, Марилюр прославилась своими выходками против людей. Будучи подростком, она практиковалась в сглазе и насылала проклятия на солдат, которые стерегли резервацию. Во время бунтов в 502 году она проявила все свои магические таланты, которые показали ее принадлежность к роду Илуара Оллестаира, короля эльфов era`liver и великого чародея. Era`liver веками угнетались людьми, и считалось, что королевские потомки были давно убиты. Но в Марилюр открылся дар, перешедший к ней от ее венценосных предков. Тогда она получила свое первое прозвище – Та-Кто-Носит-Древнюю-Кровь.

В тот год эльфы подняли восстание и бежали из резерваций, присоединившись к илиарам. Они основали город Грэтиэн далеко за пределами княжеств, куда подались и эльфы alcuri после взрыва на Тор Ассиндрэль. Два эльфийских народа, отделившиеся друг от друга больше трех тысяч лет назад, объединились вновь.

Марилюр участвовала в Китривирийской кампании, после которой не поехала в новый город эльфов Грэтиэн, а на долгое время пропала. Никаких упоминаний в течение целых пятидесяти лет о ней не было. Ходили слухи, что она присоединилась к Ковену и пыталась с помощью ведьм отыскать какой-то мифический темный артефакт.

Так или иначе, Марилюр вновь заметили под конец Тариоры, во время Осады Велиграда, где она сражалась на стороне илиаров. Царь Тантал, несмотря на уговоры приближенных отказаться от этой затеи, предложил ей место своей советницы. Марилюр согласилась с условием, что ей дадут время и место для магических опытов. Марилюр стала другом и советником и для сына Тантала, Дометриана. Все свое детство и юность Дометриан провел рядом с ней, и их дружба постепенно переросла в нечто большее. Но позже выяснилось, чем занималась Марилюр в своей лаборатории. Она искусственно создавала вирус, который смог бы вызвать эпидемию, и училась контролировать его распространение. Ее репутация пошатнулась, и, хотя она изо всех сил пыталась уверить царя Тантала, что не хотела причинить зло илиарам, она была изгнана из Сфенетры. Единственным, кто верил в ее невиновность, был юный Дометриан, павший во власть страсти к Марилюр.

В середине Медной войны ведьма сама нашла его и присоединилась к сражениям против людей. Она влюбилась в Драгона. И когда решила покинуть Дометриана, она узнала, что была беременна от него. Этой тайны она не выдала никому. Драгон не решился идти за ней, ведь он поклялся служить Дометриану, и в силу своих принципов не мог оставить царя. Марилюр ушла. Несколько месяцев спустя на лагерь илиаров у Курганов Зари напала лутарийская армия. Неподготовленные к нападению илиары едва не проиграли сражение. Лутарийцы отошли к Велиграду, откуда навстречу шло подкрепление. Ослабленные илиары владели только двумя вариантами развития событий – они идут в бой и погибают или же с позором отступают назад.

Тогда Марилюр появилась снова. Стало известно, что она продолжила опыты с контролируемым вирусом, которые начала в Китривирии. Благодаря вспышке илафтеры1ее дело увенчалось успехом. Созданное ею заклинание обрушило эпидемию на армию Твердолика, которая не вышла за пределы четкого круга – лутарийского гарнизона под Велиградом. Результатом стала гибель почти половины княжеского войска. Это событие уравняло шансы обоих сторон на победу. Но царь Китривирии сделал то, чего от него никто не ожидал, и пошел на перемирие с княжествами, устав от бесконечного кровопролития.

Марилюр стала героем в глазах илиаров и злодейкой в умах людей. Она больше не могла скрывать свою беременность. Несмотря на уговоры Дометриана отбыть с ним на Иггтар, она осталась на Великой Земле с Драгоном и родила девочку, которую назвала Айнелет.

Марилюр скоро погибла при странных обстоятельствах. Драгон был единственным, кто знал правду, но он никогда не рассказывал, что произошло на самом деле. Лета, вырастая, становилась все больше похожей на мать, что только усиливало привязанность Драгона к ней. В нем пробудилась отцовская любовь, которая перемешивалась с чувством вины за то, что он не заставил Марилюр отправиться с Дометрианом в Китривирию. К тому же, как бы он ни любил Лету, она была для него чужим ребенком.

1. Илафтера, которую также называли лихорадкой Барвина, была известна в народе как «чернуха». Она началась во время Медной войны, когда Великая Земля страдала от бесконечных битв с илиарами. Под конец своего царствования илафтера выкосила в общей сложности четверть населения Лутарийских княжеств и близлежащих государств. Появилась она на юге княжеств. На трупах больных, пораженных чернухой, ученый из Реслании по имени Барвин в ходе своих исследований выявил неизвестные доселе живучие бактерии, которые назвал илафтериями, что отсылало к эльфийскому названию болезни ilafe torane – «черное наказание». К сожалению, Барвин не смог установить причину появления бактерий и таких стремительных вспышек болезни, ведь сам заразился и скончался от илафтеры. Другие ученые побоялись продолжить исследования. А простой люд считал этой карой, которая обрушила на них Матерь Света за их грехи.

Илафтера характеризовалась тем, что не оставляла шанса выжить зараженным. У больных наблюдалось повышение температуры, чернели конечности, из мельчайших бытовых порезов развивалась гангрена, человек быстро впадал в беспамятство и через пару дней умирал. Только после того, как трупы зараженных начали массово сжигать, илафтера исчезла.