Текст книги "Песнь Гнева (СИ)"

Автор книги: Дарья Кадышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 2

Глава 2.

Безумец.

Трактир «Очаг» располагался в центре Тиссофа. Двухэтажный дом с лепниной на оконных рамах притягивал к себе взгляды. Из его окон доносились звуки лютни. Здесь всегда была музыка, согревающее сладковатое вино и хорошие собеседники. Огромным плюсом ко всему прочему было то, что в этом трактире не шатались, неся неприличный бред, пьянчужки. Магичку удивил выбор места встречи. Ее друзья, конечно, всякого повидали в увеселительных заведениях, но их никогда не привлекали те, в которых отдыхали богатые знатные господа.

Иветта поправила волосы и вошла в трактир. Внутри все было освещено теплым светом канделябров на стенах, несмотря на ясный день за окном. Людей было немного – народ появится, когда на улице окончательно стемнеет. Днем интереснее проводить время на улочках и в садах Тиссофа, чем напиваться в полутемных тавернах. Магичка сразу заметила небольшой стол у окна, где ее уже ожидали. По количеству пустых тарелок и пузатых кружек она поняла, что ее ждали довольно давно. Когда она приблизилась к столу, навстречу поднялась темноволосая девушка.

– Вот и ты, – произнесла Лета и заключила ее в объятия, окружившие Иветту жасминовым ароматом.

Запах был настолько приятным, что магичка не сразу смогла оторваться от подруги. К тому же они не виделись около полугода и соскучились по друг другу.

– Ты исхудала, – отметила Иветта, отойдя от Леты на шаг. – Сильно.

– Такие времена, – задумчиво сказала та, возвращаясь за стол.

Иветта не переставала удивляться внутреннему шарму кернички. Та была словно окутана колдовской красотой, едва уловимой в кротких чертах ее лица, но ясной и вызывающей в ее карих глазах. Длинные черные волосы очерчивали кругловатый овал лица, на котором красовались нос с задранным кверху кончиком и маленький рот. Глаза у нее были отцовские, то есть илиарские, и она была вынуждена принимать особые снадобья, чтобы это скрыть. Но однажды Иветта увидела, какими у Леты были глаза без этого снадобья – совсем не карие, а цвета такого, как расплавленное золото.

Марк остался сидеть, лишь только подмигнул Иветте. Магичка зарделась и опустилась на стул рядом с Летой.

– Мы договорились, что ты придешь утром, – проговорил Марк.

– Были некоторые дела.

– От Диты Иундор так просто не убежишь, да? – усмехнулась Лета.

– Мы занимаемся с ней каждое утро, – пояснила Иветта.

– Занятой ты человек, Ив. А мы… А мы, честно говоря, проспали почти до полудня, – Лета улыбнулась Марку, повернувшись.

Иветта почувствовала укол ревности. Марк и Лета были близки, и магичка многое бы отдала, чтобы оказаться на месте Леты, путешествовать с ним бок о бок, много лет делить кров и еду. Марк любил свою спутницу как родную сестру, и только это успокаивало Иветту. Но она знала и то, что когда-то он был влюблен в Лету.

Появление этой парочки в Тиссофе вновь взбудоражило Иветту. От них несло духом опасных приключений и смертельных авантюр, ведь они были Стражами Маарну. Иветта обожала слушать истории Леты, пусть даже и наполовину состоявшие из правды. Это было как прикосновение к чему-то дикому и неизведанному, как право заглянуть краешком глаза в другой мир. Возможно, именно поэтому Иветта так сдружилась с Летой, ведь общение с ней было настоящей отдушиной. Магичке не разрешалось покидать Тиссоф, и она мечтала пуститься с друзьями в бега, открывать новые города и страны, бродить по темным лесам и жарким степным равнинам.

А Марк… Легко было Иветте позабыть его кривую усмешку, взлохмаченные локоны темных волос и неспешный прохладный взгляд синих глаз, когда они с Летой пропадали в какой-нибудь глуши в Лутарии. Но они всегда возвращались в Тиссоф, и тогда магичка будто просыпалась от долгого утомительного сна.

Не будь в Оплоте все так строго с отношениями, она давно бы уже решилась признаться Марку в своих чувствах.

– Будешь пить? – спросил он вдруг у Иветты, оторвав ее от полугорьких мыслей.

– Нет, нет, – замотала головой магичка. – Лучше расскажите, что за помощь вам нужна. И что привело вас в Тиссоф в этот раз.

– Вообще-то, ты мало чем можешь нам помочь, – ответила Лета. – Считай, что мы просто заглянули к тебе в гости.

– И все-таки?

– Мы тут недавно подложили свинью крестьянам в одной деревне, – произнес Марк, вращая по столу пустую кружку. – Освободили кое-какую редкую тварину, угодившую в глубокую яму в лесу. Я даже ее названия не помню, хотя мне отчетливо врезались в память ее эти три дырки в пасти, из которых фонтаном брызгал яд. И «спасибо» она нам тоже не сказала, к сожалению.

– Я тебе сто раз повторила название «тварины», – Лета скрестила руки на груди.

– Мне все равно, – отмахнулся Марк. – Освободили, так освободили. И что ты думаешь? За нами погнались не только деревенские, но и солдаты. Искали нас два дня, нашли. Была драка. Потом нас отвели к князю.

– Князь? Твердолик? – переспросила Иветта. – Он недавно приезжал сюда, в Оплот.

– Это мы уже сами выяснили. В общем, он пригрозил нам петлей и предложил в обмен на освобождение одно небольшое задание.

– Какого рода?

– Ты же слышала, что Катэль сбежал? – поинтересовалась Лета.

– Да. Более того, мне удалось подслушать разговор Радигоста с князем. Случайно, – ответила Иветта. – Постой. Надеюсь, вы не хотите сказать, что…

– Это что же, ты шла-шла, и совершенно случайно услышала их секретные переговоры по спасению мира от психопата? – перебил Марк.

– О да. Шла в библиотеку на той неделе, было уже около полуночи. В одном из читальных залов была открыта дверь, оттуда доносились голоса. Ну, я не смогла устоять. Они говорили о побеге Катэля. Радигост был в этом точно уверен.

– Как и мы теперь, – отозвалась Лета.

– Только не говорите, что вам приказали его поймать.

– Нет. Лишь найти одну ведьму, которая, предположительно, наложила на него заклинание бессмертия.

– Да ну?

– Я вот тоже думаю, что она померла давно. Но вот мазель Лета считает иначе.

Марк порылся в карманах и, достав одну из своих цигарок с гвоздикой, торопливо ее раскурил. Курил он часто и всегда только такие самокрутки.

– Проверить стоит, – возразила Лета. – Он пообещал каждому по сотне золотых церкулей.

– Ничего себе, – протянула Иветта.

– И теперь нам пора бежать, – сказал Марк.

– Нет. Мы возьмемся за это дело.

– Тебе что, так нужны эти деньги?

– Быть может, я хочу купить себе дом под Велиградом.

– Мы найдем Драгона. Еще не поздно передумать. Мы скроемся.

Лета посмотрела на него, прикусив нижнюю губу. Было видно, что и ей отчасти не по душе все происходящее.

– Не выйдет. Князь всегда находит то, что хочет.

– Катэль – чудовище, – вставила Иветта. – Все, что связано с ним, несет смерть.

– Поэтому даже награда меня не особо прельщает, – добавил Марк, выпустив дым изо рта.

– Мы не сможем убежать. Ни теперь. Тем более, мы сегодня встречаемся с Радигостом.

– Что? – растерянно моргнула Иветта.

– Твердолик посоветовал справиться о ведьме у магов, – ответил Марк. – Радигост с радостью назначил нам встречу на сегодняшний вечер. Хочешь с нами?

Иветта со вздохом откинулась на спинку стула. В голове вновь промелькнула мысль о том, какой насыщенной была жизнь Марка и Леты. И слишком опасной.

Прошло уже более двадцати лет с того момента, как разгромили Орден Аррола. И сто шестьдесят четыре года со дня заключения Катэля в тюрьму на далеких островах Пирин`ан Дарос, в народе именуемых Скалистыми островами.

КатэльОлий Глэн Аррол был талантливым чародеем из древнего эльфийского рода. Долгие годы он занимался теургией, запрещенной среди эльфов. Он собрал подле себя немало последователей. Он планировал усовершенствовать их и себя, стать расой, во многом превосходящей все существующие. Его последний эксперимент привел к взрыву, уничтожившему все живое на архипелаге Тор Ассиндрэль. Последствия, изуродовавшие местных эльфов, миновали самого Катэля, а также всех его последователей, по непонятной причине. Чародей счел это проявлением милости и демонстрации сил Хаоса, коих он считал высшим разумом. Нескольких его адептов и его самого отправили в тюрьму на Скалистые острова, но на свободе осталось еще несчетное количество последователей.

Его бывшие ученики сформировали Орден Аррола, названный в его честь. Он собрал не только верных соратников Катэля, но и некоторых жителей Великой Земли. Долгие годы он набирал огромную силу, и однажды его члены организовали налет на школу магии во Въеле, когда там происходило собрание нескольких магов Оплота.

Налет на Въель перерос в масштабную битву между Орденом Аррола и Сапфировым Оплотом возле Мертвых холмов, что находились рядом с Въелем. В ходе сражения адептам почти удалось добраться до верховного мага, но все разрешило мощнейшее заклинание, созданное Дитой Иундор. Большую часть членов Ордена схватили и отправили на Пирин`ан Дарос в качестве заключенных.

Орден Аррола славился извращенными обрядами, жуткими теориями и ненавистью к миру. Некоторые адепты являлись сильными магами, приравнивавшимися к высшим по своим способностям. А Катэль, прозванный Безумцем, был едва ли не самым могущественным чародеем среди людей и эльфов в истории, способным на все ради достижения своих целей. Он жаждал проникновения в иной, неизученный мир Хаоса, и сил этого мира.

– Чего ты так бледна, Ив? – внезапно обратился к магичке Марк.

– Вспомнила историю Катэля

– Только не говори, что тебе страшно.

– Все знают, что он и его Орден – воплощение зла.

– В этом ты права. Зверства Катэля всегда были особенно интересны.

– И что в них было интересного? – с отвращением спросила Иветта.

– Просто я думал, что эльфы – нежные эфемерные создания. Представь мое удивление, когда я прочел, как один из этих милых существ вспарывал животы своим братьям и засовывал в них какие-то рунические камни.

Иветта поежилась.

– Но это так, – проговорила Лета. – Катэль открыл доступ к магии Хаоса, которая была запрещена уже более двух тысяч лет. Долгое время о его экспериментах никто ничего не знал. Пока он случайно не устроил…

– Большой «бум», который уничтожил все живое на островах, – нетерпеливо прервал ее Марк. – Все мы знаем эту историю.

Иветта почесала нос со смиренным видом.

Когда-то эльфийские острова Тор Ассиндрэль были цветущими и прекрасными, полными разнообразной фауны и флоры, с великими дворцами и чудесами эльфийской архитектуры. После взрыва все живое на острове погибло. Эльфы, попавшие в эпицентр катастрофы, превратились во что-то едва напоминавшее их расу – их кожа потемнела, глаза лишились зрачков. Они утратили способность к размножению, но обрели бессмертие. Они решили, что им не будет места на живой плодородной земле, и нарекли себя Неблагим Двором. Они жили на Тор Ассиндрэль и по сей день, питаясь остатками магии Хаоса, которая выделялась из трещин в почве островов. Смысл их существования облегчало то, что некоторые из них долгое время стерегли темницу Катэля на Пирин`ан Дарос.

Вскоре друзья оставили эту тему и перешли к другим вопросам. Все-таки долгая разлука давала о себе знать. Но Иветта по-прежнему думала о темном эльфийском чародее и переживала за Лету и Марка. Кто знает, чем обернется для них это странное и рискованное задание.

Расставаясь, они пообещали заглянуть к магичке после встречи с Радигостом, ведь уже завтра они должны были отправиться в путь. Иветта не обрадовалась услышанному. Лета и Марк снова вихрем ворвались в серую рутину ее дней, молниеносно и на такой краткий срок. Впрочем, это и хорошо. После их отъезда ничего не будет отвлекать магичку от учебы.

Когда Иветта ушла, а Марк вызвался ее проводить до Обители, Лета отправилась на рынок Тиссофа. Ей нужны были новые сапоги – старые совсем износились.

Улицы города были в этот час переполнены магами в причудливых одеяниях, богатыми купцами в дублетах из дорогой ткани, красивыми юными девушками, увешенными драгоценностями до самой макушки, плечистыми парнями в форме лутарийского солдата или в модном камзоле. Все было такое яркое и разнообразное, что не хотелось покидать Тиссоф. Лета бывала во многих городах на Великой Земле, но этот город был для нее самым красивым.

Высокие дома, фасады которых регулярно обновлялись и ремонтировались, обступали улицу, по которой шла Лета. Их красоту владельцы выставляли напоказ, поэтому невозможно было встретить дома с неподметенным порогом, трещинами в оконных стеклах, с грязью и пылью на фасадных панелях. Все было вычищено, украшено, прибрано, будто вылизано с безумным рвением к идеалам чистоты и красоты. Во всем этом терялись, ослепленные масштабом и роскошью магического города, люди, впервые попавшие сюда. Быстротечность и блеск Тиссофа заставляли влюбиться в город с первых минут пребывания в нем, но любовь эта, как правило, быстро проходила, перенасыщала человека своими достоинствами. Бурная и веселая жизнь подходила не всем, поэтому немногие оставались здесь навсегда. Об измученности такой жизнью напоминали хмурые гномы, приехавшие в город по делам и собиравшиеся обычно кучками у таверн.

Рынок, до которого Лете пришлось пройти не больше пяти минут, вскружил ей голову запахами специй, выпечки и цветов. Купцы заманивали к лавкам свежими фруктами и мясом, красочными тканями, украшениями, всевозможными ручными изделиями, посудой, магическими зельями и бутылками сэрабийского вина. Лета окунулась в рыночную суету как в бадью со слишком горячей водой, и ей сразу захотелось вынырнуть из всего этого и повернуть назад. Трескучий и кудахтавший шум перемешивался с песнями уличных музыкантов и собачьим лаем, ругань торговцев с покупателями ежеминутно переходила на фальцет, содержащий в себе яркую брань. Лета с усилием прокладывала себе дорогу через толпу людей, не забывая вертеть головой по сторонам в поисках, ощущая себя в тесном рыбном косяке, который двигался раздражающе неслаженно.

Возле цветочного прилавка Лета нашла то, что искала.

Рядом с благоухавшими букетами роз и пионов лавка кожевника смотрелась довольно неуместно. Она предлагала на выбор изделия из дубильной кожи, целью которых было украшение, а не практичность. Среди курток с тесьмой и вышивкой, сафьяновой обуви, велюровых плащей и перчаток из козлиной кожи Лета не сразу нашла сапожки с невысоким голенищем, простые и без всяких узоров. Девушка, спросив разрешения у торговца, протянула руку, чтобы пощупать их. Шкура была очень мягкая, прочная и теплая.

Лета смотрела на сапоги и считала в уме деньги, которыми сейчас располагала. На покупку ей не хватало приличной суммы.

– Оленья шкура, – произнес кто-то за ее спиной. – Дивная работа.

Лета обернулась, встретившись взглядом с эльфом.

– Мне показалось, они достаточно удобны для того, кто много ходит пешком, – ответила она.

Эльф улыбнулся.

– А вы часто ходите пешком?

Он был молод, хотя она не могла определить, сколько ему было лет на самом деле. Он мог просто казаться молодым. Он был строен и хорошо слажен, одетый в черную рубаху под распахнутым дублетом темно-зеленого цвета и вельветовые брюки. Его короткие волосы цвета темного золота слегка вились. Эльфийские мужчины нечасто так стриглись, предпочитая длинные волосы.

Он был, скорее всего, из alcuri – эльфийской народности, населявшей раньше Тор Ассиндрэль. Некоторых из них не затронули последствия взрыва и они смогли бежать, перебравшись на Великую Землю.

– Скорее бегаю, – отвечала Лета со скромной улыбкой.

– От поклонников? – спросил эльф, склонив голову набок.

Глаза у него были разные – один синий, как морская глубина, а другой словно теплый янтарь.

– От проблем. Но хотелось бы сбегать от того, что вы предложили.

– Жасмин, – произнес вдруг он, чуть поддавшись к ней навстречу. – Никогда не чувствовал, чтобы его аромат так нежно раскрывался на чьей-либо коже.

У него был грубоватый и низкий голос, ласкавший уши, словно бархат, далекий от тех певчих эльфийских теноров, которые Лете доводилось слышать.

Не то чтобы она не хотела продолжить общение с эльфом, просто сейчас на это не было времени… Но что-то возникло между ними в воздухе, легкое, сладкое, как нежный весенний ветер после долгой зимы.

– Мне пора, – сказала она. – Я очень тороплюсь.

– Думаю, что мы свидимся вновь, – ответил эльф, кивнув. – Fortune asel avasible. Я бы этого очень хотел.

– Я тоже, – проговорила Лета, чувствуя, как его взгляд жадно изучает ее лицо.

Судьба щедра в своей непредсказуемости. Странное эльфийское выражение.

Через мгновение Лета поспешила затеряться в толпе.

***

Шорох ее платья был едва слышен в теплой летней ночи. Она приблизилась к самому краю широкой лоджии и задумчиво посмотрела вдаль. Почти со всех мест Княжеского замка открывался удивительный вид на Велиград. Город казался маленьким и расплывчатым с высот некоторых башен. Но с лоджии, на которой стояла княгиня, в дневное время были отчетливо видны крыши соседних домов. Сейчас она могла различить лишь огоньки в окнах и скопление сероватого дыма, шедшего из дымоходов.

В лунном свете мелькнула белая рука. Есения положила ладонь на каменную ограду лоджии. Ночь была темная, одна только луна отбрасывала зловещий голубоватый свет на землю. Шпили башен замка выглядели как-то особенно мрачно на фоне черного неба. Княгиня смотрела на бледную одинокую луну, которая уже потеряла свою округлость. Полнолуние прошло. С ним прошли и тревожные звуки по ночам, доносившиеся с верхних этажей замка, которые служили чердаками. Один из таких этажей располагался прямо над княжескими покоями, и Есения не могла спокойно спать в эти ночи. Звуки, похожие на вой и плач, пугали ее. При дворе ходили рассказы о призраках, о душах людей, вмурованных в стены. Однако когда наверх заслали парочку храбрецов, они не нашли там ничего, кроме пыли и старого столового серебра.

В эту ночь княгине не спалось. Но уже не из-за таинственных звуков наверху. Причиной тому был ее муж, князь Твердолик. Она думала, что ее должны больше заботить новости, которые обсуждались на Совете Князя. Однако это ее почти не волновало. Совет был напуган. Вдруг это все неспроста, вдруг этот безумный эльфийский чародей действительно сбежал? Есении не верилось в его возвращение. Все его ученики и адепты были казнены или посажены вместе с ним в тюрьму, и больше Орден Аррола не появлялся. Уже почти четверть века.

Может, это вообще были маги-недоучки, напортачившие с каким-нибудь сглазом или заклятием? На Соколином полуострове все время водились язычники и разношерстные колдуны, практиковавшие темную магию и много еще чего. Но Твердолик все же отправился в Тиссоф к высшим магам, а когда вернулся… Ответа точного он не дал, и его Совет терялся в догадках.

Княгиня Есения думала, что это все была чепуха. Она не будет трястись от страха, пока не услышит реальные доказательства. Она была обеспокоена лишь поведением своего мужа. Он давно охладел к ней. Даже не так. Твердолик с самого начала не пылал к ней любовью, их брак был какой-то обязанностью, ведь князю должно оставить после себя наследников. Но если раньше Есения чувствовала, что привлекает чем-то князя, то теперь он и вовсе перестал обращать на нее внимание. И княгиня знала причину.

Есения была дочерью одного из военачальников лутарийских войск, поэтому ее быстро сосватали. Она вышла замуж за Твердолика, когда ей только-только исполнилось шестнадцать. Тогда Есения была стройной, красивой, полной жизни и энергии. Рыжие волосы, большие глаза с длинными черными ресницами, маленькое изящное лицо и темные густые брови – ей больше ничего не нужно было, кроме этой красоты, и ей так говорили в детстве. Все остальное, о чем мечтала юная девушка, пришло само после свадьбы. Замужество обещало ей счастливую жизнь, и была она такой до определенного времени. Есения стала любящей матерью и достойной супругой, народ полюбил ее.

После рождения последнего ребенка Есения заметила в своей внешности необратимые изменения. Ее фигура уже не была такой стройной, а лицо утратило юность и свежесть, волосы стали терять блеск и красоту. Она старалась изо всех сил влюбить в себя князя, но у нее ничего так и не получилось за все эти годы.

Он никогда ее не любил. Ему нравилась ее красота, но спустя несколько лет совместной жизни Есения надоела ему. И тогда у него появилась эта эльфийка, советница, одна из окольничих, которые входили в Совет. Она была хороша собой и, более того, умна. Естественно, что Твердолик предпочел ее своей жене.

Есения была глубоко несчастна. Видеть, как какая-то остроухая девка уводит у нее из-под носа мужа, было больно. Ведь она любила Твердолика. Ей не нужны были роскошные наряды и драгоценности, которыми он одарил ее, Есении была нужна любовь князя. А он видел в ней лишь формальность. Самое ужасное было в том, что она являлась частью Совета Князя, и ей приходилось постоянно пересекаться с советницей. Избегать соперницу не получалось. Как это ни печально, княгиня понимала, что отвоевать супруга она уже не сможет. Твердолик был очарован эльфийкой.

Есения отошла от ограды лоджии. Миновав узкий коридор, она спустилась по длинной лестнице во внутренний сад. Вокруг не было ни души. Только тени деревьев плясали на дорожках, вымощенных бледно-розовым камнем. Ночью он казался каким-то тусклым, как и все остальное. Разве что мелкие цветочки в горшках белели на темном фоне. Такое спокойствие царило вокруг, тишина, мрак.

– Ваша Светлость.

Княгиня едва не подпрыгнула от ужаса. Из ее груди вырвался сдавленный испуганный стон. Сказанное было тихим и покорным, но также и неожиданным посреди молчаливого сада. Она повернулась и увидела полноватого мужчину.

– Простите, я не хотел вас напугать, – Алистер Куврата отвесил легкий поклон.

Голос у него был шершавый и вкрадчивый. Короткая стрижка делала его почти лысым. У него начали рано появляться залысины, и он предпочел скрыть их, почти наголо обрившись.

Алистер выпрямился. Его лицо было покрыто мелкими круглыми рытвинами, оставшимися после какой-то болезни, которая распространялась по всему телу и лицу уродливой сыпью. Нос у него был с большой горбинкой, глаза маленькие, умные, грязновато-коричневого цвета, смотревшие всегда с хитрецой и с каплей иронии. Насупленные, чернявые и кривоватые брови надвигались на глаза, словно хотели их спрятать. Толстая шея плавно переходила в маленькие плечи. Выпиравший животик был подпоясан ремнем с орнаментом из мелких камушков, а тонкие ноги украшали сапоги на маленьких каблуках, какие часто любят носить зажиточные дворяне.

– Что вы тут делаете, Алистер? – спросила княгиня.

Алистер Куврата не был красавцем, зато компенсировал этот недостаток своим высоким положением при дворе. Он служил княжеским казначеем, то есть руководил всеми делами, которые были связаны с казной. Сам Куврата всегда клялся, что ни монетки не взял без ведома князя себе, жил только на одно лишь жалованье. Но в это мало кто верил. Князь не замечал этого, а Есении все было очевидно. Никто не знал, откуда он пришел. Никто не заметил, как он появился и как смог так быстро подняться.

Есения не доверяла ему. Ее интуиция подсказывала, что лучше с Кувратой не связываться. Да и многие другие тоже опасались иметь общие дела с казначеем.

– Мне не спалось, – ответил Куврата на вопрос княгини и сцепил руки за спиной. – Эта ночь какая-то тревожная, вы заметили?

– Просто на Совете всех напугали донесения дьяка.

– Ну, Белян молодой, мечтательный парень. Он легко мог приукрасить донесения. Нам ведь не зачитали рапорт.

– Однако Твердолик ему поверил, – сказала Есения. – И сразу же поехал к магам.

– А вы? Вы поверили, что это Катэль? – Куврата вскинул кривую бровь.

Это имя заставило Есению вздрогнуть. Да, и она боялась этого имени. Она не могла произнести его вслух… А Куврата сказал это совершенно спокойно, как если бы они обсуждали, какие вкусные блюда подавали сегодня на ужин.

– Нет, – ответила княгиня. – Я не думаю, что это он.

– А если все-таки он?

– Тогда я заберу свои слова назад, – сказала Есения, подняв подбородок.

Она больше не выглядела печальной. Теперь перед Кувратой стояла взрослая, статная женщина в длинном бордовом платье и с рыжими волосами, уложенными вокруг обруча на голове. Только в глазах можно было заметить остатки грусти.

– Вам тоже сегодня не спится? – спросил Куврата.

Есения кивнула.

– Уж не по такой же причине, как у меня?

– И да, и нет, – уклончиво ответила княгиня.

Алистер дальше не стал расспрашивать. Он знал, что с особами княжеской крови ни в коем случае нельзя было быть назойливым. Поэтому он появлялся неожиданно и, если чувствовал, что надоедает, также исчезал. Его личность была окутана тайнами. Есения знала, что с Кувратой не все так просто. Но он сумел усыпить бдительность Твердолика, и не позволял в себе усомниться. На княгиню его льстивые речи не действовали. Если казначей и знал подход, применимый к Есении, то он пока им не воспользовался.

– Давайте пройдемся, – предложил Куврата. – Раз уж нам обоим не спится в эту мрачную ночь.

Они медленно пошли вдоль кустов по каменной дорожке. Есения не взяла Алистера под руку, дав ему почувствовать ее неприязнь и отстраненность.

– Позволю себе заметить, вы сегодня не в настроении, – сказал он. – Неужели бессонница так вас беспокоит?

Есения не ответила и ускорила шаг. Куврата не отставал и сравнялся с ней. Дальше ничего говорить не стал, но было заметно, что он хочет чего-то, просто не знает, с какой стороны подойти. Княгиня была гордым и умным созданием, а еще, как и всякая женщина, обидчивым. Он мог ляпнуть одно неверное слово и потерпеть фиаско. Так что он тщательно подбирал слова. Есения увидела это в его лице. К тому же она знала, что Куврата никогда не пытается завести бесполезных разговоров.

– Что вам нужно, Алистер?

Он кашлянул в кулак и вновь скрестил руки за спиной.

– Почему вы думаете, что мне обязательно что-то надо, когда я обращаюсь к вам?

– Потому что вы всегда преследуете какую-то цель. Особенно когда с кем-то общаетесь. Это относится не только ко мне.

– Вы думаете, что я коварный вражеский шпион?

– Нет. Я просто думаю, что вы чего-то хотите от меня.

Куврата улыбнулся, показав неровный ряд белых зубов.

– При дворе раньше ходили слухи о вашей недалекости. Когда вы были молоды. Многие думали, что вы просто красивая дурнушка.

Есения с интересом посмотрела на казначея.

– То ли возраст, то ли жизнь в центре всех важных в княжествах событий избавили вас от простоты и пустоты в голове, – продолжил Алистер. – Вы правы на мой счет. Только мне от вас ничего не нужно. Я лишь хочу предупредить вас.

– О чем?

– Ах, Есения, вы так несчастны. Женщины моложе и прекраснее вас разбивают вам сердце.

Есения напряглась.

– Прекратите ходить вокруг да около, – строго произнесла она. – Что вы хотите этим сказать?

– А то, что советница князя доведет вас до худого. Когда-нибудь вы потеряете терпение и надежду, и впадете в отчаяние. Тогда вас уже ничего не спасет, – сочувственно произнес Куврата. – От измены.

Княгиня гневно на его посмотрела.

– Да откуда вы знаете?! – оскорбившись, спросила она.

– Простите, я не хотел вас обидеть.

Есения отвернулась и зашагала еще быстрее.

– Ума не приложу, откуда вам это известно.

Она остановилась посреди сада, укрытого плотными кронами деревьев. Во мраке Есения не могла различить лица Кувраты, она слышала только его голос. А по нему она никак не понимала его истинных намерений.

– Я никому не выдам вашу тайну. Но я могу посоветовать быть осторожнее. Со свиданиями с ним, – проговорил Куврата.

– Замолчите! – Есения широко распахнула глаза, но Алистер не увидел выражения ее лица, лишь догадался по голосу, что все сильнее обижал ее. Везде была кромешная тьма.

– Не делайте оскорбленный вид, – осторожно сказал казначей. – Вы всегда были чисты сердцем и боязливы, чтобы нарушать клятвы, но вы это сделали. Вы совсем отчаялись.

– Чего вы хотите? – бросила Есения, ощутив, как к ней вернулась ее надменность.

– Дать совет. Не доверяйте никому. Особенно своим фрейлинам. Доверяйте только Архипу.

– Не произносите его имя.

– Нас никто здесь не слышит. Архип – весьма приятный молодой человек. Амбициозен, вежлив, находчив. Много положительных черт. Правильный выбор.

– Я прошу вас покинуть меня, – ледяным тоном проговорила княгиня.

– Разумеется, – улыбнулся Алистер. – Но повторюсь: будьте осторожны. Князь изменяет вам, но все закрывают на это глаза, только сплетни скользят в полупустых переулках и в насмешливом шепотке двух купчих на рынке. Однако если станет известно о вас с Архипом…

– И что? – медленно спросила Есения.

– Кара Твердолика будет сурова. Я не угрожаю вам, не беспокойтесь. Это дружеский совет, Ваша Светлость. Предупреждение, не более того, – казначей поклонился.

– Дружеский совет? Я вам не верю. Вы из тех людей, которые никогда ничего не делают и не говорят без скрытого смысла.

– Все меняется со временем. Эта трава больше не будет такой зеленой, как в конце весны, а дорожка под вашими ногами никогда не станет вновь необтесанным камнем. Не меняется лишь только солнце и звезды над нашими головами. Но и им каждый день приходится исчезать, чтобы появиться вновь, – произнес Алистер. – Доброй ночи, Ваша Светлость.

Поклонившись еще раз, казначей поспешил покинуть сад, так и не расцепив рук за спиной. Есения посмотрела ему вслед и почувствовала легкий холодок, ползущий по ее ногам.