Текст книги "Дело о Невесте Снежного Беса (СИ)"

Автор книги: Дарья Гусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Гусина Дарья
Агентство Магической Реконструкции 2.Дело о Невесте Снежного Беса

Глава 26

Дело о Снежной Невесте ( Агентство Магической Реконструкции 2 )

– Вот мы и встретились, Бес. Я же говорил.

Выйдя на яркий свет из полумрака дома, Тони не сразу заметил мужчину в плетеном кресле. Виктор сидел в тени. Он мог бы атаковать Антона, едва держащегося на ногах, но не стал: в доме уже орудовала бригада «ССЗПВ», а врачи выносили еле дышащего Ленни на узких носилках. И Лучезара все еще сидела на полу рядом с хохмящим Богданом. У Даньки всегда было так, с того самого кладбища на втором курсе Академии, когда он оказался единственным выжившим после «поцелуя фантома»: после шока – шутки и прибаутки. Пусть шутит. Немногие, кто пережил смерть друзей и почти полную потерю потенциала, смог бы хохмить после нападения «злых» костей.

Словно услышав его мысли, мужчина в кресле слегка потянулся и миролюбиво спросил:

– Зачем ваш друг вообще основал это ваше… агентство?

– Надеялся заработать на ловле воришек и мелких мошенников, – честно сообщил Тони. – Вы ведь не ожидали, что мы перейдем вам дорогу.

– Я? – Виктор поднял одну бровь.

– Не ты. Вы, – поправил его Олевский. – И я бы хотел поговорить с твоим хозяином. Тем, кто творит… это, – Тони поскреб иней на окне. Снаружи тепло, а из открытой двери тянет зимой. – С тем, кто убил Свету.

– Это я убил Хомутову. Я признаюсь. Ее и остальных. Мадлена Эггелтон. Есть… другие. Я не помню. Забыл. Это жажда крови. Она просыпается, и я ничего не могу поделать, – Козински грустно покачал головой. – Так и буду говорить на суде. Водить экспертов и реконструкторов на места убийств. Много работы… много.

– Ложь, – Антон посмотрел фантому в глаза. – Мотив?

– Личная месть. Ты убил моего брата.

– Твой брат убил Мадлену до…

– А ты многое накопал. Я говорил, я предупреждал его, что он тебя недооценивает.

– Кто? Кого ты предупреждал? Мне…

– Вы убили его дважды. Моего брата.

Антон сбился с мысли. Викто́р смотрел на раскинувшийся под обрывом скалы город. В углах рта у него образовались жесткие складки.

– Первый раз был… ты не помнишь, должно быть, Тони… в доме твоего отца.

– Я помню, – медленно проговорил Антон.

– Мы пришли за вашими сердцами, твоего отца и твоим. Пара слуг в доме, старый пес, один мужчина, женщина и ребенок. Легкая добыча. Кусочек сердца вендиго – и любое тело на выбор станет твоим без всяких условий. Не нужно будет сражаться с душой – полное подавление. Вкус еды, запахи, любовь женщины, боль… настоящая боль, не подделка… настоящая смерть… еще один шанс полноценно прожить человеческую меру времени… Так они говорили. А мы, дураки, молодые души, потерявшие материальную оболочку, прорвавшиеся в чужой мир, еще не знающие, как нам жить дальше, поверили… Матерый вендиго – твой папаша. Ты пока до него не дотягиваешь – так... щенок, который злобно рычит, не понимая, что с ним лишь играют. И не дотянешь. Хозяину скоро надоест игра, – фантом растянул губы в улыбке. С того момента, как Тони видел его сквозь кокон в подвале замка Горзулевичей, Викто́р постарел. Постарела его человеческая оболочка. – Мой брат погиб. Я  заказал ему тело у нежить-мастера – кадавра.

– В гомункула нельзя вживить дух человека.

– Ты очень мало знаешь, младший Бес. Хозяин может все. Именно тогда мы с ним и встретились.  Такой странный мир. Наглый. Открытый. Легко попасть – нелегко прижиться. Я официальный двоедушник, ты знаешь?

– Ты не двоедушник. Двоедушники принимают чужие души  добровольно, ты – вторгся, подавив носителя. Как ты прошел проверку?

– А вот это тебе знать не положено. Хозяин разозлится. Он не такой, как мы. Ему не нужно твое сердце. И мне оно уже не пригодится. Но я уговорил его… попробовать еще раз, – Виктор облизнулся. – И он придет за тобой. Ты даже не представляешь, какой силой он обладает.

– Такой, что задумал устроить Грид?

– И все-таки ты не устаешь меня удивлять, Бес Олевский, – фантом смотрел на него почти с восхищением. – Жаль, что такой род прервется. Но в новом мире ему не будет места.

– Это мы еще посмотрим.

– Ах да, ты веришь в своего… ангела. Вижу, ты все еще прячешься за свою девочку с куколкой. Вендиго консервативны. Твой брат такой же? Из Светланы вышла отличная куколка. Не понравилась?

– Это был не ты, Свету убил твой Хозяин, – машинально проговорил Тони. – Какой ангел? За кого я прячусь? При чем здесь Владими́р? Откуда ты знаешь о кукле?

– Так много вопросов, – Викто́р повернулся всем корпусом и посмотрел сквозь окно.– Боюсь, ответы на некоторые из них найти ты не успеешь. А мне, пожалуй, пора.

Да, агенты как раз готовились выйти на веранду и ждали сигнала Тони. Лучезара сидела у стены, улыбалась, кивая Райяру, а сама кидала сердитые взгляды в сторону стеклянной двери. Антон отвлекся всего на секунду. Крика не было. Лишь шуршание подошв по траве и глухой стук удара. Тони бросился к краю обрыва. Виктор лежал внизу на камнях, серой кляксой с расползающимся вокруг ореолом алого.

– Врача! Медиума! – заорал Антон.

… Удар, еще удар. Множественный вектор. Фигура слева с шипением посылает в Антона струю песка. Песок тяжелый, мокрый – иной поднимался бы пылью и разлетался по всему тренировочному залу –  но тварь очень сильна. Если бы не барьер, струи до глубоких ран посекли бы Тони кожу на открытых местах. Как же она ловка, эта песчаная нежить! Как умело создана! Одни кадавры рассыпаются под ударами из его палочки, однако на их месте вырастают другие. Антон с удовольствием повосхищался бы способностями студиозуса Куделя, если б не был так занят.

Студенты застыли у стены. С интересом наблюдают за тем, как суровый препод справляется с заданием, которое сам и задал. В тренировочных аудиториях есть реальный материал, песок, вода, а есть магические имитации – джунгли, пустыни, непроходимые северные леса. Сегодня практикум по защите. А наш граф Древобуржский справился лучше всех.

Кудель налепил кадавров, но это не просто жуткие, перекошенные и малоподвижные твари, которые обычно выходят из-под «свечи» первокурсников. Это гибкие и дьявольски сильные карлики-нормуры, порождение снега и льда. То, что тут они из песка, не мешает им атаковать со всей их злобной силой. Студенты у стен посмеиваются: препод слишком долго возиться с «проектом» студиозуса. Они просто не понимают: не будь Тони вендиго, Северным Бесом, имеющим власть над нормурами, половины из студентов уже не было б в живых. Студиозусы вытягивают шеи и толкаются. Движение у стены то и дело привлекает внимание песчаных тварей, но Антон отстреливает нормуров, не давая им приблизиться к первокурсникам или выстрелить в них песком. Парни и девушки вскрикивают, смеются, возбужденно переговариваются. Лучезары среди них нет. Антону стыдно, но он рад.

Антон ждет, когда у Бронислава закончится потенциал. Обращаться к нему сейчас, призывать остановиться – бесполезно. Судя по лицу и взгляду, граф под магическим воздействием. Недалеко стоит Гудков. Они вдвоем получили задание найти способ защититься от Мерцающего Вектора. Нашли. Лексей выглядит немного растерянным. Если это он подбил друга атаковать препода, то его реакция непонятна. Впрочем, Антона то и дело одаривают злобным взглядом из-под бровей. Личная неприязнь? Тони ощущает ее уже давно. Догадывается, в чем причина. Глупо.

Последний нормур, построенный на остатках потенциала, уже крошечный и кривой, взрывается песчаной пылью. Антон старается выровнять дыхание. Студенты тревожно переводят взгляд с него на Куделя: поняли, что тут что-то не так. Бронислав трет глаза, растерянно моргает. Рядом с Олевским появляется призрачный Теофильд.

– Перенеси нас в мой кабинет, – велит Тони.

– Троих? – деловито уточняет призрак, поглядывая в сторону Гудкова.

– Нет. Только меня и этого…

… – … идиота.

Последнее слово Тони произнес уже в своем кабинете. Кудель продолжил хорохориться, пытаясь напустить на себя оскорбленный вид, но на красивом лице расплывалось выражение отчаяния.

– Как? – рявкнул Тони. – Как ты додумался до такого?

– Я…

Бронислав потряс головой. Додумался-то он сам – никто другой, кроме нильвэ, создать ТАКИХ кадавров из песка лишь одним движением палочки не смог бы, но вот в остальном ему помогли.

– Чья была идея?

– Моя… я читал, – Кудель опять тряхнул головой, облизнул сухие губы.

Пить хочет. На него было наложено воздействие. Нильвэ сильны, но в отличие от вендиго, к чарам очень чувствительны. Антон налил воды из графина. Бронислав отпил, зубы у него стукнули о стекло.

– Я читал в книге… «Легендарные существа Севера»… нормуры… Я решил…

– Решил, что это забавно будет? Подразнить вендиго его вечным врагом?

– Там еще… про собаку было…

– Ну хоть до Ку-ши не додумался. И на том спасибо, – Антон фыркнул. – Ты понимаешь, что тебя зачаровали?

– Да, – сквозь зубы процедил Кудель.

– А то, что подло подставили, и меня, и тебя? Ладно я… хотя выгнать тебя из Академии за такой проступок – плевое дело, стоит мне лишь сообщить об этом в Совет... Не будь у меня сегодня полного потенциала… Еще вчера, понимаешь, еще вчера я не справился бы! От нормуров каждый год гибнут десятки людей. В позапрошлом году правительство Альбиона запретило туристам пересекать первую ступень Каменной Стены, что на границе с землями Королевы Мэб. Люди пропадали. Это магия Древних, которая почему-то выросла за несколько последних лет и которой нужны человеческие жертвы. А ты… ты не просто поиграл своим Даром – ты создал опасный прецедент! Если слуги Мэб узнают… если расценят это как оскорбление, насмехательство…

Кудель понял. Побледнел. Антон нанес второй удар:

– Так получилось, что я причастен к делам вашей семьи. Отец держал тебя в доме с беспрецедентной защитой – ждал, когда ты поступишь: любой, кого принимает Академия, попадает под ее опеку. В ней тебе не страшны… недоброжелатели. Ты один раз, один раз сбежал из-под присмотра, тогда, в клубе! И что?! Понравилось?!

– Я не знаю… как, – пролепетал Бронислав.

– Гудков?

– Он сказал… будет забавно.

– Он тебя зачаровал.

– Нет! – с негодованием воскликнул Кудель. – Это не он! Вы не понимаете!

– Ну, разъясни.

– У нас договор! На Векторе! Давно! Со школы! Никакой магии по отношению друг к другу, а то почесуха и … прыщи. Сразу!

Почесухи и прыщей на Лексее в зале вроде не наблюдалось.

– Ну коли так… Я выясню, кто тебя зачаровал. Есть у меня одно предположение. Теофильд говорил, вы что-то замышляли. Строили козни.

– Ничего мы не строили! Я хотел всего лишь вырваться… чтобы самостоятельность, а Лешка мне помогал! Отец… Они хоть бы рассказали мне, в чем дело! Кому понадобилось меня… убивать! Не могу так больше! Как младенца… опекают! Я сам могу за себя постоять!

– Я заметил. И все? Что еще было? Вы вечно шептались… сбегали от Теофильда.

– Поэтому и сбегали. Лексей нашел брешь в защите. Мы хотели… – Бронислав запнулся.

– Договаривай, раз начал.

– Хотели за Лучезарой проследить. Она все время уходила куда-то. Лешка один раз за ней шел, видел. Она… она к вам ходила, в агентство.

– Госпожа Огнецвет там подрабатывала. Больше не работает, – тут Антону невозмутимость далась гораздо сложнее – в зале с нормурами было полегче.

– Понятно, – граф замялся. – Лешка… он думает, у вас к Лу… неравнодушное отношение. И у нее к вам…

– Вот как? – Антон отвернулся к окну. Взять бы его за ноги и трясти, пока не расскажет, что там за отношение.

– Да. Он уверен… я не знаю, почему. Он ревнует дико. Мы поспорили. Сначала на то, что Лешка проберется к девочкам в блок, – кажется, Кудель решил покаяться по полной. – Я проспорил. Потом я поспорил с Лучезарой. Что она к вам в семерку попадет. И выиграл. Теперь я должен передать ее Лешке на три дня… как трофей.

– Идиотское пари, – рука болела. Тони украдкой посмотрел на ладонь – вылезшие когти впились в кожу. – Немедленно расторгнуть!

– Ну… – Бронислав болезненно поморщился. – Вряд ли получится. Лешка не согласится. Он… давно мечтает. Он… вас ненавидит. Он считает, Лучезара в вас влюблена… и вы… знаки… внимания. Но это не он! Я не знаю, кто магию навел! Кто угодно мог!

– Кому выгодно, чтобы ты вылетел из Академии? С позором и без возможности восстановления?

– Я не знаю!

– Подумай. Тебя хотят убить.

– Да не знаю я!

– Я промолчу, замну. А вы прекращайте… это! Слухи распускать! Портить мне и студентке репутацию! Я не неравнодушен к госпоже Огнецвет! Вот! – Тони быстро построил в воздухе Вектор Правды, рассыпавшийся золотой пылью и подтвердивший тем самым его слова. – Убедился? Отстаньте от девушки! Иначе я отправлю записку в деканат, с жалобой!

Бронислав неуверенно кивнул. И все-таки прошептал:

– Но спор мы отменить уже не можем. Там вектор… неотменяемый.

– Идиоты!!!

Куделя вынесло из кабинета вместе с сунувшим в него нос Генрихом. Посмертие смутилось и, по всей видимости, решило обождать снаружи. А Тони хихикал, стоя у окна и сплющив нос о стекло. Идиот тут он. Влюбился, как мальчишка восемнадцатилетний! При этом с пылкостью взрослого мужчины… снами соответствующими, нерастраченными поцелуями и кипящей в руках силой – со всей страстью сжать в объятьях, вырвать признание губы-к губам: она… что она? Взгляд этот на Тони после атаки, глаза ее… Как это понимать? Вот у этих парней как все просто! Захотел – действуй! Даже завидно!

Неравнодушен. Ха! Разумеется, Вектор Правды не сработал. Слово «неравнодушен» и в малой степени не отражает его чувств.

Ему бы сейчас о деле подумать: фантом ушел, сбежал – медиум из бригады не смог догнать дух Викто́ра. Все еще больше запуталось. Вина на Тони – это он упустил гадальщика. Все с начала: расследование, поиск злодея… главного злодея. Козински – лишь мелкая сошка. Понял, что Хозяин все равно уничтожит. Решил… сам.

Ленни в больнице. Ему уже лучше. Ирония судьбы – его подвел дух Мадлены. Вележ рассказал все, как только очнулся: о сестре и призраке в колбе. О том, что покрывал Лучезару. О том, что дух Мадлены практически полностью потерял связь с его телом и при сильном магическом воздействии во время атаки начал от него отрываться.

Пора к Капалову – запросить разрешения посетить Рощу Альвов, только там странный «приятель» Лучезары, призрак в колбе, может нормально заговорить. И спор этот… должен ли Тони вмешаться? Опять укол ревности в самое сердце. Лексей молод, красив… кажется, пока богат. Вот бросится Антон сейчас, как глупец, девушку спасать, а выяснится, что она сама не против.

Нет. Этот взгляд. Она смотрела на него, сидя на полу, вся в крови Вележа. И Тони понял: ее работа в агентстве – не каприз глупой девчонки, а что-то другое. Но даже этого «другого» он больше никогда не позволит ей рисковать жизнью. Он… отстранится, спрячется, перетерпит, пока чувства не уйдут. Препод и студентка. Тони никогда не думал, что попадет в ловушку подобных чувств… любви.

Опасность. Смертельная. Откуда убийца узнал про девочку и куклу-оберег? Или же дело все-таки в том, что…

Тони сорвался с мета, подскочил к двери, обнаружил, что стоит внутри Генриха, подсвеченного эктоплазмой. Кашлянул и отодвинулся.

– Ректор Кингзман велел предупредить, что в Академии гости. Господин МакАлистер и его невеста. Вы ведь знакомы? Неон Хамптиевич выяснил, что у вас сегодня больше нет занятий, Антон Макарович, – вежливо проговорило посмертие. – Можете провести для гостей экскурсию по Академии?

– Могу, – сквозь зубы процедил Тони.

Что за напасть?! Почему именно сейчас?!

Глава 27

МакАлистер перекинул трость в другую руку и с энтузиазмом потряс ладонь Тони. Восхищенно обвел взглядом вестибюль Академии:

– А я вот оканчивал Харвардский университет, факультет внешней торговли. Очень мечтал о магическом Даре, но увы… Родители мои «пустые» и чуда не произошло. АМД всегда была для меня чем-то вроде… Ирия Волшебного: с источником мощи магической, бесконечной,  садом райским, яблоками молодильными, птичками певчими… ласточками небесными.

Тони едва сдержался, чтобы не поморщиться. Он как раз собирался найти Капалова и пытать Старика по вопросам райских садов и птичек... перелетных, из других миров. Должно быть, вежливая улыбка у Антона получилась кривой. Марта с тревогой поинтересовалась:

– Мы не отвлекаем тебя, Тони?

Она куталась в меховую накидку – Антон слегка потянул носом – натуральную, не подделку. На открытии Выставки Банальных Кукол она тоже была в меховом манто, Тони смотрел трансляцию. А ведь раньше ратовала за отказ от «жестоких привычек», зверушек защищала и даже участвовала в каких-то мероприятиях по спасению эндемической нежити, то ли горной, то ли болотной.

– Нет-нет, что ты.

– Ной очень хотел, чтобы экскурсию провел именно ты. Я предлагала свои услуги в качестве экскурсовода, – Марта сморщила носик, – но с тех пор, как мы выпустились, тут многое, должно быть, изменилось.

– Пожалуй.

– Я тяжело схожусь с людьми, – объяснил наследник корпорации МакАлистеров. – Я немного… интроверт. А с вами мне сразу стало легко, еще на балу.

– Ох, – Марта засмеялась, натужно и неестественно, – немного интроверт? Много! Ты большой интроверт.

МакАлистер смутился, почесал свой совсем не аристократический нос (Интересно, не будь он богат, Марта хоть раз в его сторону посмотрела бы? Вряд ли.):

– Есть такое… Мы ведь с вами знакомы уже, Антон Макарович. Простите за этот… каприз. Нам сказали, вы не заняты.

– О нет, совсем даже наоборот, – туманно выразился Антон, – ну что ж, начнем.

Он повел гостей по вестибюлю, попутно рассказывая об Академии.

– АМД имеет выходы во все миры Десятки и несколько миров Сообщества Дружественных Рас. Не всем мирам требуется учебное магическое заведение, но представительства Академии есть везде, где это позволяется. Несколько сотен тысяч студентов учится здесь одновременно, на разных подпространственных уровнях.

– И они никогда не встречаются? – МакАлистер вертел головой.

– Без особой надобности – нет. Это возможно: количество аудиторий и преподавателей… мы иногда используем свои точные кальки…  позволяет проводить занятия со всеми сразу, но поскольку это может отразиться на качестве преподавания, обычно нет… За редким исключением, если это нужно для учебного процесса. Или в чрезвычайных ситуациях.

– А таковые бывали? – с живостью поинтересовался гость.

– Да, – Тони кивнул, – АМД практически неуязвима, но несколько раз в истории были попытки захватить Источник и завладеть сокровищами Академии. Студенты и преподаватели объединялись для защиты.

– Сокровища? – задумчиво произнес МакАлистер. – Полагаю, главное сокровище здесь – люди… и знания.

– Несомненно, – согласился Тони, подняв голову. По верхнему балкону, заложив руки за спину, неспешно шествовал Ивадим. – Одну минутку.

Антон вынул телефон и быстро написал Богдану:

> занятий нет?

> не

>cпасай! я в холле

Богдан явился через портал-«консерву». Выглядел он почти хорошо, остались лишь коричневые круги под глазами. Райяр с удивлением поздоровался с Мартой. Та кисло улыбнулась.

– А это мой друг и коллега, Богдан Денисович Райяр. Прекрасный человек… и экскурсовод из него лучше, чем из меня. А мне, простите, необходимо… отбыть – дела академические.

МакАлистер вздохнул и изобразил улыбку. Она у него получалась милая – из поджатых валиком губ.

– Да, – промямлил растерявшийся Богдан. – Я… если необходимо, то… Тоша, можно тебя на секундочку?

Даня оттащил Антона к Источнику, зачерпнул ладонью коловрат и тяжело задышал, впитывая его ладонью. После того злополучного празднования «экватора» на кладбище в компании множественного духа Райяру постоянно требовалась подпитка потенциала, однако энергия усваивалась тяжело. Почему? Ни один врач так и не дал внятного объяснения.

– Тони, ты скотина! У меня свидание!

– Позвони ей. Скажи, что спасаешь друга. Мне нужно поговорить с Капаловым. Я все понял, кажется.

– Понятия не имею, о чем ты. Пусти. У меня есть прекрасная фея, не забыл? И она ЖДЕТ!

– Меня тоже… ждут.

– Тебя подождут. Знаешь, как обидчивы фейри?

– Не подождут! – взвыл Тони. – Я и так столько времени потерял! У меня хуже… даже хуже, чем фейри! У меня – чертенок в юбке!

– Это ты сейчас о себе и… ? – Даня с недоверием похлопал глазами.

– Да. Ты не поверишь, но все сошлось! Все! Мне теперь узнать бы, почему она не помнит! И я знаю, кто мне поможет!

Ивадим уже обошел полкруга балкона. Еще чуть-чуть – и скроется в одном из коридоров, в своей манере, что днем с огнем не сыщешь. Богдан проследил за взглядом Тони и на глазах подобрел.

– Ну разве что ради любви. Прикрою тебя, дурака. Ради любви, Тошка?

– Ради нее, – признался Тони.

…– Иван Дмитриевич!

Капалов обернулся и заулыбался:

– Антошка. Хотел с тобой поговорить как раз. Как дела? Как успехи на новом поприще? На личном как? Не женился еще? Расскажи, что там с расследованием вашим. И вообще.

Да все ты знаешь, старый жук, подумал Тони. Вхож в такие двери, что и подумать страшно. Хотя… какой Капалов старый? Он в самом рассвете магических сил… да и человеческих, вон слухи ходят, влюбился наш Ивадим. В кого только? Антон пошел рядом с профессором, приноравливаясь к его шагу.

– Иван Дмитриевич, я хотел поговорить с вами об одной студентке с моего курса.

– О ком? – Ивадим благодушно улыбался.

– О Лучезаре Огнецвет. Я видел вас с ней несколько раз на переменах. Вы, кажется, неплохо ее знаете. И Генрих говорил, что вас с ней связывает старое…

– Вот как? Срочно это? – Капалов остановился. нахмурился, поглядев на часы, которые почему-то показывали в окошке даты 15 апреля 1989 года.

– Срочно, – несколько резче, чем требовали правила вежливости, сказал Тони. – Что-то не так?

– Все так, все так. Тпру-пу-пу, – прогудел под нос Ивадим, явно раздумывая. – Признаюсь, не ждал тебя так рано.

– Почему? – обескураженно проговорил Антон.

– Потому что надеялся, что ты все-таки не вспомнишь, – Капалов вздохнул. – А ты, значит, вспомнил. Вектор Беккера – вещь ненадежная, ведь сколько раз убеждался. Да и прямой контакт… эх.

– Если вы про Лучезару, то я и не забывал, – с подозрением вглядываясь в преподавателя, проговорил Антон.

Капалов охнул и схватился за голову:

– Восемь лет?

– Восемь… Какой еще Вектор Беккера?

– Молод еще, чтобы знать. Идем. Быстро!

Ивадим просто так, без всякой капсулы, построил портал, и оба они оказались в корпусе с лабораториями.

– Малиольду Таманиэлевну не видали? – профессор обратился к двум важного вида девушкам в белых халатах, торжественно несущими по коридору контейнер с ядовито-зеленой субстанцией.

– Сами ищем, – недовольно пропищала одна из девушек. – У нас цигундий сбежал. Вот, только поймали. Ох и наплюхал!

– Придется строить Именной Вектор, лишние расходы коловрата, – пожаловался Ивадим ничего не понимающему Антону.

Они снова перенеслись. В солидную, обставленную старинной мебелью комнату, где Антон никогда прежде не бывал. Со стен на них удивленно взирали барельефы, а в нишах ворочались, вытягивая шеи, скульптуры. В камине горел огонь. Из него на миг высунулся огненный дух, фыркнул, разбросав облачко искр, и втянулся обратно. Высокое окно выходило в Банальный Мир. Там шел дождь, и на трамвайной остановке без павильона мокли люди.

– Кабинет Первого Директора, – шумно отдуваясь, объяснил Капалов. – И что ей тут понадобилось? Я, почтенный профессор, должен по всей Академии гоняться...

– А вот и не гонялся бы, – раздалось из-за резной маньчжурской ширмы. – Звали вас как будто.

Из-за ширмы выплыла пожилая худощавая дама в халате технического персонала. Антон множество раз видел ее в Академии… с метлой и шваброй, и не подозревал, что у технички могут быть какие-то общие дела с профессурой.

– Как жалобу писать, так сразу на Малиольду Таманиэлевну (1). А как проблема – так гоняться. И этого привел? – уборщица неодобрительно кивнула на Тони.

– Вообще-то, – Капалов надулся, – это распоряжение ректора. Хорошо! Просьба! Он просил всячески поспешествовать. Время пришло, Малиольда Таманиэлевна! Вы же в курсе событий, вы и сынок ваш! Ну нет у нас сейчас свободных специалистов по глубокому анализу слоев! – голос Ивадима стал умоляющим. – А специалистов вашего уровня так подавно!

– Ладно, ладно, – польщенно проворчала техничка. – Ну хоть признали, что Малиольда Таманиэлевна чего-то да стоит. Не ждала вас так рано. Думала, годик еще продержимся. Но раз так… Садитесь оба. Вот сюда, за стол.

Антон с благоговением устроился за массивным монстром резного дуба. Пахло кофе. Тони осмотрелся, на столике у камина увидел кофейник и блюдце с пирожками. Похоже, самоуверенная уборщица облюбовала кабинет-музей в качестве места отдыха. Капалов тоже заметил следы пиршества, сделал кислое лицо, но промолчал.

 – Это точно он? – спросила техничка.

– Точно, – выдохнул Капалов. – Восемь лет назад, когда я на него Вектор Беккера накладывал, и подумать не мог, что все так обернется.

– Зачаровать он тебя пытался, – пояснила Малиольда Таманиэлевна. – Девочку зачаровал, тебя не смог. Как догадался, соколик?

– Она… она слова все время путала… и коловрат… и жрец сказал…  и она сказала… почти то же, что тогда, в подвале, – Тони возмущенно посмотрел на профессора, тот состроил благодушную гримасу. Ну хоть теперь понятно стало, почему Лучезара ничего не помнит.

Малиольда Таманиэлевна смотрела на Тони. Как она умудрялась делать это с закрытыми глазами, он не понимал да и не стремился понять. Потянуло холодом. Антон, привыкший различать разные виды магии, еще с той поры, когда искал маленькую хозяйку оберега, сразу понял: кукла у него за пазухой (в последнее время он носил ее с собой и подозревал, что и она в сопротивлении «злым костям» поучаствовала, иначе как объяснить, что вышел он из сражения с неповрежденной аурой?) и их техничка родом из одних мест.

– К Чернолике в храм чего не пошел? – спросила вдруг уборщица, жмурясь. – Почувствовал чего?

– Почувствовал, – покорно отозвался Тони. – Неодобрение… пожалуй.

– Так откуда ему взяться, одобрению-то? – Малиольда Таманиэлевна хмыкнула, приоткрывая один глаз. – Куклу дай.

Антон помедлил, но извлек из внутреннего кармана оберег. Положил его на стол. Техничка куклы не коснулась, лишь сказала:

– Погодьте еще чуток.

Она закрыла глаза и опять … заглянула в Антона… глубоко, внутрь. Тони послышался лай Арчи, его старого, доброго пса… шелест волн на берегу озера… тихий шепот русалок, как всегда при виде вендиго пустившихся наутек … звуки из детства: смех мамы, рокот голоса отца.

– Так, – уборщица открыла глаза и потерла руки, – милок, подлей-ка бабушке кофейку. Подогрей только сначала. Да не вектором своим стылым!

Тони, взявший в руки кофейник и собиравшийся привычно разогреть кофе коловратом, замешкался. Из камина высунулся дух, подмигнул, и Антон с облегчением поставил кофейник на решетку. Дух принялся старательно облизывать бок медной посудины.

– Дела вот такие, – проговорила Малиольда Таманиэлевна, с милостивым кивком приняв из рук Тони чашку. – Девочка на коловрат ущербная. Этот… хм… молодец добрый ей – подпитка и защита. Но не случайно это, все не случайно: она ему коловрат перекрутила. Не так просто – опять же, высших сил вмешательство. Зачем? А ответ вы и так знаете. Быть беде. Он, – уборщица махнула головой в сторону Антона, – как эти ваши… кристаллы. Накопитель. До момента нужного должен Силу копить. Ты, молодец добрый, из Хладного Рода. Знаешь, что случается, когда… время ваше приходит?

– Знаю, – слегка похолодев, сказал Тони.

– Готов?

– Готов.

– Дурачок ты. Кто ж к такому готов бывает? – Малиольда Таманиэлевна покачала головой. – Однако в ком еще спасенье, если не в таких, как вы? Вы этому миру на защиту поставлены высшими силами. Девочка – твой ангел-хранитель. Ритуал не отменяй. Всегда успеешь. Береги ее. И… – уборщица посмотрела на Тони, как ему показалось, виновато и с жалостью, – о глупостях всяких забудь. Это все из-за ритуала. Магия это.

В груди у Тони что-то оборвалось. Сердце затопило холодом. Значит, все, что питало его этот месяц, все, чем он согревался, – результат магического воздействия? И нет ничего. Лишь воля высших сил, сыгравшая с ним и Лучезарой в куклы. Нет никакой любви к отважной девчонке, когда-то спасшей его от смерти… и вновь спасшей, спустя столько лет, и от смерти, и от бесчестья? Это ее предназначение. И его. И ничего больше. А он-то думал: сбылось «проклятие» Марты. И вправду, почему решил, что полюбил? Разве бывает любовь с двух, трех взглядов?

– Почему она? – спросил вдруг молчавший до этого Капалов. – Почему они выбрали ее?

Тони напрягся.

– Им нужны альвийские деревья, те, в которые альвы умирать уходят, – нахмурившись, ответила Малиольда Таманиэлевна. – Одна лишь щепочка фантома в теле человека скрывает… мертвеца – тоже. Ихний предводитель в мертвых делах мастак. Много сил у него, не его – дареных. Кем – неведомо. Не вижу я его. Никто не видит, даже Истинные. Силен он. Но кое-что ему нужно очень,  альвийские деревья, иначе фантомоборцы помешают его планам. В мире Прях доступа к саматх-деревьям у фантомов нет. Вариантов два: или они Лучезару в нашу рощу, в Академии, войти заставят, или заберут в ее мир, а там… принудят вход в Туманный Лес открыть. Не ее саму, так родителей ее, шантажом. В стенах Академии сделать они ничего не могут. А Лучезара может. Дальше… уж я не знаю.

– Я знаю, – Капалов вздохнул. – Было несколько попыток пробить путь в Рощу. Пронести туда взрывчатку, освоить способ перебрасывать человека порталом. Эксперимент устроили, в клубе – не вышло у них.

– Ты Бастинде говорил? – озабоченно спросила техничка.

– Говорил. И ей, и некоторым людям на высшем уровне, – Капалов махнул рукой. – В Грид никто не верит. Считают, в преддверии политических перемен Кингзман ищет точки влияния.

– Пока гром не грянет, мужик окружие не сотворит, – проворчала Малиольда Таманиэлевна.

– Я уже давно понял: за Лучезарой мне не уследить, – признался Ивадим, обращаясь к Антону. – Она и без воспоминаний тебя отыскала. Антошка, ты уж закончи начатое, защити ее. Она тебе сама, как говорится, карты в руки дала. Кто еще, если  не ты?

– Постараюсь, – суховато ответил Тони.

… Он стоял на балконе и наблюдал за тем, как Лучезара Огнецвет идет рядом с Лексеем Гудковым по холлу. Не идет – плетется следом, обняв себя руками. Сумка хлопает по коленке.

Они поговорили, в больнице, рядом с палатой Вележа. Отдать призрака Лу так и не согласилась. Заявила с негодованием:

– Не отдам! Мало ли что вы с ним сделаете! Хотите забрать – заявите на меня! Я его тогда в храм отнесу.

Тони обещал, что допросит «Ждана» в Роще альвов в оранжереях Академии. Лучезара неохотно согласилась, но настояла на том, что допрос будет вестись в ее присутствии.

Должен ли Антон теперь вмешаться в спор? Или это сугубо студенческие «разборки», личные, а то и романтические, к защите Огнецвет отношения не имеющие?