Текст книги "Испытательный срок. (СИ)"

Автор книги: Дарья Гусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– С Нием? Хозяином Тонких Озер?

– Да. С этим земляным красавчиком. Милая у тебя зверушка, Даша. Кто же ты такая, Да-а-аша? – маг попытался глубокомысленным жестом подпереть подбородок ладонью, но покачнулся и чуть не упал.

– Давай обсудим это позже, – предложила я. – Когда ты протрезвеешь.

– Я трезв как стеклышко, – возразил Ирэм, – сейчас, подкреплюсь…

Попав с третьего раза рукой в карман на рабочих штанах, Ирэм достал оттуда флягу, хлебнул из нее, закатил глаза… и рухнул в пыль с отпечатками тележных колес.

– Вот и поговорили, – сказала я разочарованно. – Надеюсь, он живой.

К Ирэму осторожно, на четырех лапках, приблизился Букашка. Похлопал мага лапкой по щеке. Тот недовольно что-то пробурчал, мотнув головой.

– Жив.

Баольбин принюхался к лужице, растекшейся вокруг упавшей в пыль фляги, пробормотал удивленно:

– Зелье? Магическое? Если пил он орочье вино, тогда понятно, от чего развезло его так – не сочетаются вино и зелья. Нужно отнести его в дом. Ночи холодные.

– Приведу Ниша, – вздохнула я.

Ниш тусовался в нашей компании на заднем дворе. Эгенд как раз допевал печальную песню о деве, похищенной драконом. Все сидели, пригорюнившись, и я сделала вывод, что в версии Эгенда рыцарь-спаситель так и не появился и хэппи-энд не состоялся. Затем челлу взял Альд. Репертуар у него несколько отличался от академической программы брата.

– Песня про заек! – громогласно объявил он.

Все зашевелились. Лим вытерла слезы, а Ниш чуть слышно хохотнул. Видимо, был с песней знаком.

– И про инкуба, – добавил Альд, «не заметив» возмущенного оха Лим и и трогая струны. Голос у него был чудесный, мягкий, завораживающий. Вот только смысл песни подкачал.

Пойдем в лесок, красавица,

Тебе со мной понравится.

В чащобе прогуляемся,

Медовые уста.

Приляжем на лужайке,

Там, где резвятся зайки…

Тема зайцев ограничилась лишь одним упоминанием. Далее все было совсем не про них. Инкуб оказался очень настойчивым, красавица уступила и не пожалела. Остались у нее после встречи лишь приятные воспоминания, вот только муж, заподозрив нехорошее, повесил ей на шею защитное Плетение. С тех пор инкуб к ней в сон больше не приходил и в лес не звал. В общем, повезло даме во всех отношениях: Кесса рассказывала, что инкубы, души мужчин, не насытившихся при жизни плотской любовью, приходя к жертве во сне, неотличимом от реальности и очень… приятном, могли высосать объект вожделения до смерти.

Я отозвала Ниша в сторонку. Тот, разобравшись, в чем дело, покачал головой и пошел на площадь с обозами. Ирэм крепко спал, положив ладони под щеку. Тролль взвалил друга на плечо и двинулся с ним в дом. Я с удовольствием наблюдала, как на этот раз беспомощный  куль изображает заносчивый маг. Жаль, здесь сотовые не работают. Какое бы селфи получилось!

Глава 7. В которой находится пропажа

Глава 7. В которой находится пропажа

На следующий день перед уходом на праздник я зашла к учителю, которому стало заметно легче. Служанка варила на кухне успокаивающий напиток из трав. Сонтэн пожелал мне хорошо провести время. Я ушла, немного пристыженная тем, что мы с Лим оставляем учителя в компании пожилой глуховатой горничной.

Праздник действительно был орочий, какой-то знаменательный, отмечаемый лишь раз в десять лет на особую Слабую луну. И город, в котором каждый второй был полукровкой и где, в отличие от эльфийских городов, не слишком заморачивались по поводу чистоты крови, радостно присоединился к празднованию, благо погода не подвела. Имбирные дома снизили цену на эль, и пряный напиток в буквальном смысле тек рекой. На улицы выставлялись жаровни и лавки, лотки ломились от еды. Звучала музыка. Даже вездесущие эльфийские патрули, казалось, просто охраняли веселящийся народ.

Мы бродили по городу вслед за кочующей в поисках незатейливых развлечений толпой: у моря полюбовались огнями на воде, на улице Гончаров потолкались среди гимнастов на ходулях, послушали музыку с явными кельтскими мотивами, и… окончательно обосновались в «Кованой розе» с кружками эля. Мы зашли в зал, полный голосов, дыма от орочьих трубок и глуховатой музыки челл и дудочек. Вечно голодный Огунд ускакал на улицу с медной монеткой, пообещав, что уходить далеко не станет, только купит и поджарит себе пару початков.

Банчис отпустил Ирэма на весь вечер, и тот поплелся с нами, время от времени прикладывая руку к голове и избегая моего насмешливого взгляда. Они с троллем взяли по стакану эля, и после нескольких глотков маг заметно повеселел. Ниш повертелся на лавке, вздыхая и поглядывая в сторону дверей. Потом кинул:

– Пойду пожру.

Ирэм поморщился, полез в карман. Тролль ловко поймал в воздухе брошенную магом серебряную монетку и исчез в толпе. Громче зазвучала музыка, несколько коренастых бруни пробежались по залу, прося гостей отодвинуть столы к стенам, и вот уже наша Лим с горящими глазами следила за танцующими парами. Танцы были незамысловатыми: кружись да топай. Лим повезло. Ее пригласил довольно симпатичный статный орк. Бросив на нас виноватый взгляд, девушка пошла плясать. Орк наступал ей на ноги.

Мне не очень хотелось танцевать. С другой стороны, на мне были новые сапожки, мягкие и легкие, словно чулки, и (тоже новая) яркая многослойная юбка, обещающая красиво развеваться в танце.

Ирэм встал, извинился и отошел к соседнему столу, за которым восседали чопорные и щеголеватые господа, чистые и пристально-честные глаза которых выдавали принадлежность к Гильдии магов. К моему удивлению, маги довольно любезно поприветствовали потрепанного жизнью брата по цеху. Впрочем, надо отдать ему должное, сегодня Ирэм выглядел довольно прилично, даже надел другую куртку, темно-коричневую, пахнущую новой кожей (не то чтобы я особо принюхивалась, просто маг сидел совсем близко).

– Слышь, – я толкнула локтем Альда. – Что сидим? Пойдем потанцуем.

Альд посмотрел на меня так, словно я предложила ему нечто непристойное, даже отодвинулся немного. Шут гороховый. Я негромко попросила:

– Ну пусть хотя бы Лим потанцует с Эгендом. Скажи ему. Ну пожалуйста. Уговори брата пригласить Лим. Посмотри, какая она грустная. Разве весело танцевать с неуклюжим подвыпившим орком?

Альд скривился и кинул короткий взгляд на брата.

– Я… я потанцую с Лим, – произнес взволнованный голос за нашими спинами.

Мы с Альдом вздрогнули и обернулись.

– Михо? – удивленно произнес эльф.

Глаза Альда, к моему удивлению, засветилась неподдельной радостью.

– Михо! Это ты? Правда ты?– воскликнула я.

– Да, это я, – скромно ответил толстячок и добавил, перекрикивая музыку. – Я думал всю дорогу, пока шел по тракту. О том, что ты мне сказала, Даша. И понял, что ты права: я сам все решаю. Вот я делаю шаг и еду назад, к уготованной мне родней жизни, к выбранной ими девушке, которая не любит меня и которую я тоже не люблю. А вот я шагаю, и я здесь, с вами… Я шел назад, смотрел на луну и думал: каждый миг приближает меня к друзьям и приключениям…

– Михо? Откуда ты здесь? – донельзя удивленная Лим стояла рядом с покрасневшим от радости молодым человеком.

– Я вернулся, – сказал Михо. – Решил, что отправлюсь с вами на север. В Ансеф и…может быть, дальше. Я же … не буду обузой?

– Конечно, нет! – искренне воскликнула Лим, всплеснув руками. – Мы так к тебе привыкли! Хочешь потанцевать?

Михо больше топтался на месте, но хотя бы не наступал девушке на ноги. Эгенд, сидевший в углу под балками, равнодушно наблюдал за танцующими. Кажется, возвращение Михо его совсем не удивило.

– Мы так к тебе привыкли, – передразнила я подругу, а потом охнула, – что он там сказал: «шел и думал»? Он что, шел назад пешком?! По тракту, кишащему нечистью?

– Любовь, – хмыкнул Альд.

– Любовь любовью, но тракт? Ночью? Не-е-е, – протянула я. – Не может быть. Наверное, эльфы ведь тракт охраняют.

– Весь тракт проверить нельзя, – Альд неопределенно пожал плечами. – Скорее всего Михо подсел в какой-нибудь фургон.  А про пеший путь сказал, обобщив.

– И все-таки Эгенд должен был потанцевать с Лим, – пробурчала я под нос. – Он сам не понимает, от чего отказывается.

Альд услышал. Плеснул себе немного эля из кувшина –  за вечер он выпил не больше половины бокала – и нехотя произнес:

– Даша, ты ничего про нас с братом не знаешь. Не суди.

– Я не сужу, – сказала я. – Прости, конечно. Но ведь ты мне ничего не рассказываешь. Случись что с одним из нас – и второму несдобровать. А как я помогу… м-м-м… побратиму, если ничегошеньки о нем не знаю? Вот, к примеру… есть ли у тебя аллергия?

– Чего?

– Ну, может, ты какие-нибудь фрукты-ягоды не переносишь… краснеешь, раздуваешься…

– Краснею и раздуваюсь я, только когда общаюсь с тобой, – с досадой сообщил Альд. – И за что мне такое наказание?!

– А ты хотел бы, чтобы тебя приворожило к Узикэлю? Представь себе: идешь ты весь такой в мороке, а перед тобой почтенный файнодэр, плетется в родную телегу спать укладываться. И бац! Любовь всей жизни!

Альд поперхнулся элем, прокашлялся и уставился на меня расширенными от ужаса глазами.

– Об этом я как-то не подумал, – признался он.

– Вот видишь, я еще лучшее из всех предлагаемых на выбор зол, – сообщила я наставительно.

– Ладно, – Альд встал и протянул мне руку. – Ну, чего сидим? Пойдем потанцуем.

Я настолько оторопела, что только оттанцевав в самый дальний угол, за спины веселящихся орков, поняла, зачем эльф меня пригласил –  чтобы рассказать то, что не должны были услышать за соседними столиками.

– Ты знаешь, где находятся Мшистые Горы?

– То место, куда вы с братом направлялись, пока не повстречались со мной? Нет, не знаю.

– Это на востоке Ондигана. От самого гребня Мшистых Гор до Бухты Форок лежат Земли Золотоволосых. Это обширная территория, мало обжитая. В те времена, когда Золотоволосые правили Ондиганом, столица находилась в Марор-Тээне, городе в долине между Двумя Вершинами. Утратив трон в результате трагических для рода событий, они потеряли влияние над Землями. Королевский двор переместился в Рээдин-Тээн, а с ним ушли и многие эльфийские семьи. Поместья оказались заброшенными, работники разбежались. Лесные твари заполонили горы и долины. Оставшиеся семьи в общем-то справляются, где-то с помощью договоров, где-то усмиряя нечисть силой. Но хуми неохотно селятся у Мшистых Гор, оно и понятно, почему. В последнее время Марор-Тээн пришел в упадок окончательно… – Альд замолчал, глядя в пространство над моим плечом. – Вот в это унылое место нам скоро предстоит отправиться. Мне и моему брату. И Эгенду нужно быть очень осмотрительным, пока он добирается до Марор-Тээна, потому что его репутация и доброе имя сейчас важны как никогда. Наш дядя, Таольд Золотоволосый, уже много лет едва справляется со своими Землями. Он проклят, и дни его сочтены. Детей у него нет. Ближайшие родственники, которым можно передать власть, – я и брат. Последние годы мы успешно уклонялись от этой… чести, то используя влияние мамы на отца, то прячась под опекой Кэльрэдина, но сейчас нам не остается ничего другого, как принять предложение дяди. Нам… Эгенду… поскольку он старший… – Альд невесело усмехнулся. – Через несколько месяцев соберется Большой Совет Морор-Тээна. Уже известно, что на нем дядю признают недееспособным. Эгенд отправил с попутным обозом письменное согласие несколько недель назад, после того, как понял, что возврата к прежней жизни нет. И … ему уже подобрали невесту…

– Понятно… – пробормотала я. – А как же Риона?

Альд отстранился и молча посмотрел мне в глаза.

– Ладно, ладно, прости, я тоцки. Это ведь тоже… в смысле… ты поэтому так рвался назад… к Кэльрэдину?

– Я вел себя как дурак. Длиннорукий не меньшее зло, чем мое проклятие. Я уже от многих слышал, что Кэль добрался до власти и полностью подчинил себе оба Совета. Он уже прибегал к черной магии, и может сделать это еще раз. Что если однажды Ондиган наводнят мертвецы, а через Портал полезет всякая нечисть…?

Я подняла бровь.

– … а не люди, вроде тебя,– тактично договорил Альд.

– Такой вариант возможен, – признала я. – Альд, сколько тебе лет?

– Двадцать пять.

– Всего лишь?! Я думала, двести.

– Я похож на двухсотлетнего мужчину?

– Откуда я знаю? Вы же, эльфы, долго живете.  Я о вас читала.

Альд отсмеялся и сказал:

– Мы долго живем. Но долголетие – это способность управлять внутренними искрами. Она приходит уже в зрелом возрасте, лет до сорока мы совсем как обычные хуми.

– Как ты думаешь, сколько лет Ирэму? – задумчиво поинтересовалась я.

– Думаю, не больше тридцати. А ты сама у него спроси. Вот он идет.

Я крутнулась и оказалась лицом к лицу с магом. Тот стоял, улыбаясь своими складочками под глазами:

– Что Даша должна у меня спросить?

– Сам выясняй, – Альд подтолкнул меня ближе к Ирэму, и тот послушно положил руку мне на талию.

– Как твоя голова? – спросила я, чувствуя, как маг аккуратно и немного механически водит меня по «танцполу».

– Побаливает, – признался маг. – Орки были так благодарны, что угостили меня крепкой настойкой. Очень крепкой.

– Что за лекарство ты пьешь?

– Травы для поддержания сил.

– Я хотела спросить, есть ли какие-нибудь новости… ну, в плане нападений и прочего… ты же говорил с магами вон за тем столиком? Если это не секрет, конечно.

– Секрет? Отчего же. Никаких секретов. Новостей много. Нечисть продолжает нападать. Эльфийское войско выступило на тракт в полном составе. Цены на кукурузу выросли, поэтому я дал Огунду еще одну монетку. Ах, да. Северные кланы троллей объединяются. Такого отродясь не было. Говорят, ведет их восставший из мертвых тролль Буушган, который погиб из-за применения Кэльрэдином запретной магии и был воскрешен богами ради мести нечестивцу… и чтоб другим неповадно было.

– Мороз по коже, – пробормотала я, не преувеличивая. – Господин Ирэм…

Маг сделал удивленное лицо и осмотрел меня с головы до ног.

– Господин Ирэм, – твердо повторила я, – в это тяжелое… страшное время, когда каждый должен стать на защиту Родины, могу ли я обратиться к вам с просьбой?

– Можешь, – несколько опасливо проговорил Ирэм. – Только с защитой Родины – это не ко мне. Это вон к ним, – он кивнул на группу эльфов. – Это они магов в армию набирают.

Словно услышав слова коллеги, эльфы все как один уставились на Ирэма. Тот весело продемонстрировал им запястье с Плетениями, свидетельствующими о том, что он нужный и важный работник – тележный мастер.

– Обязательно! – с жаром заявила я. – Обязательно вступила бы в доблестные войска Кэльрэдина, если бы была магиней.

– А ты не магиня разве? Искры ты видишь получше меня, а я сильный маг, – мы остановились посреди кабака, Ирэм отстранился, требовательно посмотрел мне в глаза и вполголоса сказал: – Оглянись.

– Зачем?

– Я прошу. Оглянись. Что ты видишь?

– Где?

– Вот там в углу сидит молодой маг со своей невестой. Чистота и любовь. Белые искры. Красиво, да?

– Просишь, чтобы я пялилась на незнакомых людей?

– А ты пялилась. Все время, пока болтали с мальчиком-эльфом. И тебя это не смущало. А тот пожилой кларикон с больной ногой? Ты даже юбку подхватила, чтобы не задеть старика.

– Потому что он болен…

– Через штанину углядела? На нем проклятье, нога сохнет, черные искры, отвратительное зрелище, правда? Я не вижу черных искр, лишь ауру. А ты? На твоем месте я бы поменьше таращился. Если узнают, что ты видящая, можешь забыть про свободу.

Музыканты, как назло, разразились веселой мелодией, и большая часть подвыпивших посетителей пустилась в пляс. Сдается мне, здесь не только имбирный эль подают, а кое-что покрепче, из-под прилавка. Ирэм закружил меня в танце.

– Научи меня колдовать, – попросила я в лоб. – Искры-то я вижу, а как ими управлять, не знаю. Да и вижу-то не все и не всегда.

Ирэм задумчиво пожевал губами. Шепнул, дохнув теплым в ухо:

– А ты мне за это все расскажешь, договорились? Тогда я тебя не выдам.

– Да, – обреченно согласилась я.

Ирэм отвел меня на место и сел рядом. Альд пересел за другой столик и вовсю любезничал с сидящей за ним девушкой (судя по острым ушкам, но маленькому росту, полукровкой). Я заметила, что эльфу нравятся рыженькие. Прислушалась к собственным ощущениям: ничего не екнуло? Не-а. Ни капли ревности или обиды, даже радость какая-то внутри от того, что для Альда нашлось развлечение. Пусть хоть он повеселится.

В зал ввалилась толпа орков, по виду наемников, из тех, что в последнее время сотнями переправлялись на север в боевых эльфийских телегах. Эти телеги, проходящие мимо двора Банчиса, высокие и длинные, были похожи на вагоны в поезде. В каждой помещался небольшой отряд. Я не представляла, как громоздкие платформы передвигаются по трактам, пока не рассмотрела, что повозки не цельные, а напоминают автобусы с «гармошкой», в которых в детстве я так любила ездить на крутящейся площадке. Особо длинные «поезда» извивались на поворотах подобно гусеницам. Такая махина зацепит, снесет в кювет и не заметит. Теперь мне стало ясно, почему во время перехода войска эльфы наложили запрет на передвижение почти всех пассажирских обозов.

В городе много орков, и дело не только в празднике, начал объяснять Ирэм. В этой войне оркам есть, что терять. Их земли граничат с тролльими. Сколько там их, северных кланов, готовых двинуться на материковый Ондиган? Никто не знает. Их дальних земель даже на картах нет. Все, что есть – это длинные, словно отрубленные пальцы, острова, изрезанные фьордами, хищно тянущиеся к скальным обрывам. Но тролли не любят воду, и кораблей у них нет. Значит, есть между островами перешейки, по которым попадают на материк жадные орды.

Я подумала о том, что где-то там, на пути тролльей армии – Земли рода Теклака. Боря рассказывал, как красивы заросшие травой склоны вокруг замка, открытые морскому воздуху. Теплое течение приносит дожди, на зеленых лугах бродят бесчисленные стада овец, священные камни отмеряют движение солнца. На древние земли приходят умирать старые маги и магини, доживая свой век под крышей орочьих семейств. Их искры со смертью уходят в выставленные кругами камни. Обелиски копят магию, словно огромные самоцветы, и, по пророчеству, в минуту смертельной для всех живых существ опасности, отдадут ее во спасение.

Ирэм куда-то исчез. Я вдруг поняла, что уже несколько минут рассеянно прислушиваюсь к разговорам орков за соседним столом, и мои мысли текут в унисон со словами седоватого наемника с покрытым шрамами лицом.

– … род Теклака. Истреблен или изгнан за Ондиган. А замок стоит пока под присмотром двух старых магов из хуми, но только долго ли ему стоять? Тролли сметут защитников, и Буушган Воскресший предъявит свои права на земли рода.

– Неужели правда, что говорят о Буушгане? – спросил молодой наемник с татуировками на могучих плечах. – Что он воскрес из мертвых и вернулся к своему народу, чтобы объединить его против Медноволосых?

– Чушь! – прогудел в кружку с пивом лысый орк, украсивший свои крупные уши костяными колечками. – Тролли не пользуются магией. А если бы и пользовались, кому такое по силам? Вот, что я вам скажу: или Буушган жив, или кто-то другой назвался его именем.

– Хотелось бы, чтоб твои слова оказались правдой, – задумчиво проговорил воин со шрамами. – Но вот, что скажу я: многие сотни лет тролли нападали кланами, и в этом было наше спасение. Они между собой грызлись не меньше, чем с орками и аклидийцами. Аклидия до сих пор держалась только потому, что тамошние купцы подкупали и стравливали отдельные кланы между собой. Должно было случиться что-то невероятное, чтобы за несколько месяцев тролли сплотились вокруг одного вождя. И если правда, что его самого и приближенных к нему воинов не берет никакое оружие…

Орк замолчал. Молчали и наемники, подавлено глядя перед собой. Совсем молоденькая орчанка даже побледнела и сидела, кусая губы. Я и раньше видела среди орков-воинов женщин, мало уступавших мужчинам в силе, но таких юных встречала впервые. Темные волосы девушки были заплетены в тоненькие косички, собранные пучком на затылке, грудь покрывал кожаный доспех с вплетенными в дырочки ремешками. Будь она хуми, я дала бы ей лет восемнадцать, но орки, и мальчики и девочки, всегда выглядят старше. Девчушка сидела ко мне лицом. Она напомнила мне Борю, и в душе снова шевельнулись обида и тоска. Потом девушка подняла брови и сморщила нос. Я вгляделась в ее лицо внимательнее. Чтобы не слишком откровенно пялиться на девушку,  села вполоборота к соседнему столу, продолжая прислушиваться к разговорам орков.

– А мне все равно, эта война нужна нам! – сказал один из них. – Не важно, повод какой. Будь сейчас здесь Теклак, он меня поддержал бы!

Девушка резко встала и вышла из-за стола. Один из молодых орков, встретившийся на пути, будто бы в шутку приобнял ее, но она сердито вырвалась и, вполголоса бросив что-то парню, указала на своих соратников. Орк сразу погрустнел и отошел к стойке. Я последовала за девушкой. Та прошла через зал и вышла на площадь перед таверной. Девушка стояла, покачиваясь с носков на пятки, машинально поглаживая красивые короткие ножны на поясе. Я подошла и сказала в спину орчанке:

– Ах, вот ты где! Прячешься?

Сказала по-русски, наобум, даже не ожидая, что предположение подтвердится. Девушка вздрогнула всем телом, и медленно повернулась, затравленно глядя мне в лицо. А потом вдруг бросилась ко мне и вцепилась в руку мертвой хваткой, коряво шепча на русском:

– Мама, Бадын, папа, с ними все хорошо?