Текст книги "Замечательный сосед (СИ)"
Автор книги: Дарья Десса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Но Глеб, на удивление, оказался в очень дурном настроении. Фил никогда его прежде таким не видел. Варвар сидел в кресле, абсолютно голый, и когда мажор вошел, рявкнул на его:
– Пива!
Тот поспешил принести стакан и бутылку, но первый полетел на ковер, а посудину Глеб раскрыл, приложив к краю стоявшего рядом шкафа. Отбил кусок древесины с дорогой, из берёзы выполненной, вещи, но крышку снял и направил пенную струю в рот.
– Сука! Вот сука! Ненавижу! – прорычал он, сглотнув.
– Что случилось, Глеб? – вкрадчиво, боясь угодить под горячую руку (а тем паче под разъяренный член) спросил Фил.
– Помнишь ту тварь, Ольгу, которую мы здесь трахали?
– Да, а что?
– Прикинь, эта шваль собирается на меня в суд подать.
– За что?
– За изнасилование! Не будь бараном, Фил! Что, не помнишь, как её на пару драли?
– Помню. Но она же пьяная была. Что она докажет? Столько времени прошло.
– Не в том суть, докажет или нет. Суды наши обычно в таких случаях встают на сторону бабы. Но даже если у неё не будет доказательств, то подумай своей тупой башкой: для меня это будет означать конец карьеры! Выпрут из министерства, и всё! Что я тогда делать стану?
Фил замолчал. «А хочешь, я пойду и прямо сейчас убью эту суку?» – крутилось у него в голове. Но предложение это, видя злобу доминанта, он не стал озвучивать. Когда Варвар в таком состоянии, ему лучше не перечить и ничего не говорить. Пусть сам выскажется, может, ему полегчает.
– Раздевайся, – коротко бросил Глеб.
Фил молча повиновался. Внутри он возликовал. Они снова будут заниматься любовью!
– На колени.
Мажор опустился.
– Соси.
Парень придвинулся к Варвару и взял в рот его мягкий член. Он принялся насасывать его, стараясь добиться эрекции. Но несколько минут активных движений (так что даже губы свело) не дали результата. У Глеба не стоял. И как ни старался Фил, ничего не получалось: его любимый явно пребывал мыслями далеко отсюда и не мог сосредоточиться на приятном. Когда он и сам это понял, то отпихнул мажора рукой, так что тот повалился на пол.
– Мудак, – зло прорычал Глеб. – Ни хера не умеешь!
– Глебушка, прости… – попытался было оправдаться Фил.
– Пошёл на хрен, – равнодушно сказал Варвар. Мажор, схватив свою одежду, вышел в прихожую, быстро там оделся и покинул квартиру. Стоило ему оказаться за дверью, где Глеб услышать его уже не мог, Фил проскрипел через зубы: «Ну, сука, я тебе отомщу!» А что делать дальше, он уже знал. У него был домашний адрес Ольги. Ещё с той ночи, когда они с Варваром поимели её во все дырки. Пока та спала в пьяном угаре, мажор залез в её сумочку и от нечего делать полазил там. Нашел паспорт, полистал и запомнил, где девушка прописана.
Вот прямо туда Фил и отправился. Как и в прошлый раз, он вёл себя спонтанно, ни о чем не думая, а лишь испытывая одно желание – отомстить этой мерзкой твари, которая решила уничтожить его доминанта! «Никто не имеет права тявкать на любимого, – повторял про себя Фил, словно заклинание. – Никто и никогда. Никто. Никогда».
До нужного места он доехал быстро, благо мотоцикл на узких улицах, забитых машинами, – самый скоростной и маневренный транспорт. Оставил байк в сотне метров, у соседнего дома, и пошёл к нужному – это была старая панельная пятиэтажка. У подъезда, к счастью, теперь никого не было – двенадцатый час. Фил набрал номер квартиры на домофоне, раздались сигналы вызова, потом женский голос ответил сонно:
– Да, кто там?
– Доброй ночи, – сказал мажор. – Меня зовут Аркадий Соломонович Ройзман, я адвокат господина Харкета. У меня к вам серьезный разговор.
– Завтра приходите. Я спать хочу.
– Простите, Ольга, – Фил говорил с еврейским акцентом, почерпнутым из фильмов про Одессу. – Но Глеб Дмитриевич хочет сделать вам одно весьма лестное предложение, это весьма срочно. Боюсь, он и передумать может.
– Ладно, заходите, – и сразу после слов щёлкнул электрический замок. Мажор открыл дверь и юркнул в образовавшуюся щель. Поднялся на нужный этаж, глядя на номера квартир, нажал на кнопку. Дверь отворилась. На пороге стояла сонная Ольга в тёмно-сером халате.
– Здравствуйте! – радостно, словно добрую знакомую увидел, сказал Фил. Девушка, узнав его, сделала несколько шагов назад. Она резко побледнела.
– Ты? Что тебе нужно?!
– Глеб просил передать вот это, – сказал мажор и сунул руку во внутренний карман куртки. Потом резко вытащил её и направил на Ольгу пистолет. – Что, сука, не ожидала!
– Что… зачем это?! – девушка попятилась назад.
– На колени! – проскрипел Фил сквозь зубы. На этот раз, в отличие от предыдущего, когда всё случилось слишком быстро, он решил насладиться моментом. – На колени, тварь! – заорал он, когда девушка с первого раза не послушалась. Но теперь она, вздрогнув, поспешила выполнить приказ.
– Ты на кого, сявка, пасть разинула? – спросил Фил. – Ты думаешь, тебе это так с рук сойдет? Ты хоть знаешь, кто такой Глеб Харкет?! Он – мой любимый. Мой доминант. Моё божество. А ты, псина, посмела на него тявкать?!
– Я хотела…
– Заткнись!!! – взвизгнул мажор. – Не смей со мной разговаривать!
Ольга замолчала, опустив голову. Её трясла крупная дрожь. Она нервно теребила пояс халата. В тишине вдруг послышались какие-то странные звуки.
– Что это? – нервно спросил Фил. – Кто у тебя тут?!
Вместо ответа дверь в ванную распахнулась, и в клубе пара показалась ещё одна девушка. Её тело было обёрнуто большим махровым полотенцем. Она расчесывала длинные темные волосы.
– Оля, кто-то пришел? – спросила она. – А чего ты на полу…
– Лежать!!! – заорал Фил. Девушка в полотенце взвизгнула и резко развернулась. Уставилась на мажора изумлёнными глазами, на в неё направленный пистолет. И вдруг нахмурилась.
– Ты ещё кто такой?!
– Молчать!
– Да пошёл ты в жопу, козёл! – нагло заявила девица, устанавливая руки на бока. – Что, думал напугать меня своей пукалкой? Да я тебе, – она сделала шаг, и Фил неожиданно нажал на спусковой крючок. Пистолет грохнул, пуля вылетела и попала девушке прямо в грудь. Тело её отбросило назад, и она повалилась на сидящую на полу Ольгу.
– Мама! – закричала та, когда подруга рухнула на неё.
– Сукии-и-и-и! – завизжал Фил и принялся стрелять. Он выпускал пулю одну за другой, и коридор наполнился густым пороховым дымом. Стало трудно дышать, но мажор не успокоился, пока затворная рама не замерла в заднем положении – кончились патроны.
Воцарилась тишина. Фил, руки которого тряслись, спешно положил пистолет обратно в карман и тут же взвыл от боли: ствол раскалился от пальбы. Но, скрипя зубами, мажор поспешил покинуть квартиру. Он даже не стал проверять, убил ли девушек или нет. Сквозь сизый вонючий дым виднелись два окровавленных тела.
Фил вернулся домой, едва не угодив под колеса грузовика: он мчался, словно ветер, а руки между тем тряслись. Он понимал, что наделал слишком много ошибок. Не убедился, живы ли расстрелянные им девушки, не собрал гильзы. Да ещё при выходе из подъезда столкнулся с какой-то старухой, чуть не сбив её с ног. И поскольку она была очень низенькая, то сурово глянула с высоты своего крошечного роста ему прямо в лицо.
«Запомнила или нет?!»
Но разбираться с этим Филу было некогда. Он примчался домой, тщательно помылся, а одежду с себя снял и запихнул в бочку за заднем дворе – в ней периодически сжигали траву, ветки и прочий деревянный мусор. И наплевать, что туда отправилась его любимая кожаная куртка и такие же штаны, а ещё ботинки с высокими берцами, в которых он щеголял. Ему казалось, что со стороны он выглядит крутым байкером.
Фил, придя немного в себя, спустился вниз, чтобы вытащить из бара ещё одну бутылку виски и надраться в хлам. Он торжествовал и был до полусмерти напуган тем, что натворил. В дверях, уже спеша обратно, мажор неожиданно столкнулся с отцом. Тот был хмур и спросил, даже не поздоровавшись:
– Фил, ты брал мой пистолет?
– Я? – захлопал мажор глазами. – Нет, я…
– Не ври мне! – рявкнул отец. – Кроме тебя некому!
– Служанка убиралась там, я видел…
– Не пори чушь! Она бы не смогла открыть ящик стола! Говори, зачем брал ствол?!
Фил принялся соображать, что бы такого соврать отцу. Не сообщать же ему, что он час назад расстреляли из его Beretta 92 двух человек! А вернее, даже трёх, если вспомнить того урода Макса.
– Я… по банкам пострелять, – сообразил Фил.
– По банкам?
– Ну да. Ты же берешь иногда. Вот и мне захотелось.
– Что-то раньше я у тебя не замечал особой любви к оружию, – сурово заметил отец. – А вискарь тебе зачем? Да ещё целая бутылка? Отметить решил что-то? Праздник?
– Это… ну я просто…
– Врать ты, Фил, ни черта не умеешь, – сказал отец. – Поставь бутылку обратно и марш в свою комнату.
– Хорошо, папа, – кивнул мажор. Вернул виски на прежнее место и поспешил к себе. Не стал отец дальше расспрашивать, и то хорошо. Иначе у него, Фила, уже и фантазия истощилась почти. Если бы папаша начал копать глубже, то не факт, что сыну удалось дальше скрывать то, как он на самом деле использовал пистолет.
Фил вернулся в комнату, выкурил несколько сигарет подряд и завалился спать.
Рано утром он проснулся из-за того, что на улице прозвучал странный сигнал. Это явно была полицейская «крякалка» – резкий противный звук, который издают их машины, чтобы привлечь внимание. Фил, похолодев от ужаса, осторожно выглянул в окно и обмер: во двор к ним заходили несколько офицеров в форме, причем двое – в черных одеждах с автоматами. Перед ними спешила, спотыкаясь, служанка.
«Сука тупая! – выругался Фил. – Зачем она им открыла!» Следующей его мыслью было бежать, но куда, как?! Он спешно натянул на себя носки, штаны и футболку, спустился вниз, и тут замер. Перед ним стоял отец, рядом – те самые полицейские. Папаша смотрел не в пример хуже, чем вчера. В его взгляде читалась плохо скрываемая ярость.
– Что ты натворил, сын?! – очень строго спросил он.
– Я? Ничего… – прошелестел губами мажор.
– Феофилакт, у нас есть основания подозревать вас в двойном убийстве, – сказал один из вошедших. Подошел и нацепил парню наручники. – Вы имеете право хранить молчание… – зачитал ему права, а потом в сопровождении автоматчиков отвел в машину.
Если бы Фил знал, насколько удивительно быстро сработала полиция, он бы не пытался на что-то надеяться. Но те, найдя на месте преступления стреляные гильзы, сразу отправили их на судебно-баллистическую экспертизу. Там выяснилось, что на гильзах есть характерный рисунок, совпадающий с тем, что воспроизводит при выстреле пистолет Beretta 92. Тот самый, что был подарен много лет назад одному крупному бизнесмену. А дарителем выступил не кто-нибудь, а один генерал-майор полиции, который, следуя правилам, сначала занес ствол в картотеку, и лишь потом превратил в презент.
Дальше было просто. Следователь позвонил отцу Фила и спросил, где у того пистолет. Тот, думая, что это стандартная проверка (такие звонки раздавались раз в год – копы проверяли сохранность наградного оружия у его владельцев), и сказал: мол, дома лежит, где же ему быть-то. И лишь потом вспомнил: Beretta была в руках у его сына, но он же сказал, что стрелял по банкам? Значит, ничего страшного.
Когда копы представительной компанией приехали в его особняк, отец Фила понял: дела неважные у его чада. А когда выслушал, в чем того обвиняют, осел на стул. Он прекрасно понял: если вина Фила будет доказана, его от тюрьмы не отмазать ни за какие деньги. Двойное убийство – не шутки. Тут надо быть… генеральным прокурором или ещё каким-нибудь очень большим начальником, да и то не факт.
Пистолет нашли всё там же, в бочке вместе с одеждой Фила. Тот хотел утром вернуть его в письменный стол отца, да не успел. Как не сумел и от одежды избавиться, а в результате на ней оказались следы пороха. На стволе – отпечатки мажора, и, сложив два плюс два, полиция сделала однозначный вывод о том, кто повинен в смерти двух девушек, зверски расстрелянных в коридоре съемной квартиры. Чуть позже, когда была готова экспертиза пули, извлеченной из тела ещё одного человека, Максима Малышева, оказалось: этот смертоносный кусочек свинца идентичен тем, что погубили обеих женщин.
Фил загремел по полной программе, и папаша хотя и нанял ему самого крутого в городе адвоката, но прекрасно понял: мажору светит пожизненное заключение. А вот единственный человек, который ничего пока не знал об этом, был Глеб. Он продолжал заниматься своими делами, даже не подозревая, какую кровавую кашу заварил его психованный любовник. То есть Варвару было известно от Сергея и Кати, что их друг Максим был убит, но кто это мог сделать?
Потом и Ольга, обещавшая на Глеба в суд подать за изнасилование, пропала. Варвар успокоился, но через некоторое время, шагая по коридору министерства, услышал, как две женщины обсуждали новости. Одна сказала, что арестовали какого-то маньяка. Он из пистолета трех человек убил: сначала мужчину, а потом двух девушек. «Имя у него ещё такое странное – то ли Филимон, то ли Филипп», – сказала она. «Феофилакт», – поправила другая. «Точно! Феофилакт», – подтвердила первая.
Глеб, часто дыша, быстро спустился во внутренний двор, достал сигарету и закурил. Фил стал маньяком? Но почему, зачем? Как?! Но не судьба несчастного гея теперь волновала Варвара. Он задумался о том, а не приведет ли следствие к нему? Ведь если Фил напакостил так сильно, то… но кого он убил, в конце концов? Глеб поспешил обратно, зашел в интернет и прочитал имена жертв. Ага, так вот куда подевался Макс и пропала та Ольга. «Черт, – выругался чиновник. – Только бы не проболтался про меня».
Но Фил и не смог бы при всем желании. Угодив в камеру предварительного заключения, где оказался совершенно один, он в первую же ночь разодрал футболку на лоскуты, сделал из неё веревку и повесился на батарее. Уголовное дело за отсутствием обвиняемого пришлось закрыть. Узнав об этом, Глеб вздохнул свободно. Даже поблагодарил чокнутого мажора за помощь с Ольгой. И с Максом заодно. Зато теперь семейство Морозовых оказалось без единого близкого друга. Путь был свободен.
Но прежде чем переходить в решительное наступление, Глеб решил узнать, как там идут дела со страховой выплатой. Ему казалось, уж там-то всё на мази. Но когда он приехал, чтобы лично повидаться с господином Радкевичем, девушка на ресепшене сделала круглые глаза и спросила:
– Как? Вы разве не знаете? Марк Львович умер две недели тому назад.
– То есть как это? – поразился Варвар.
– Сердечный приступ, – скорбно сказала сотрудница компании.
– Чушь какая-то, – пробормотал Глеб и двинулся прямиком к генеральному директору. Тот, увидев, кто к нему пожаловал, мгновенно прекратил телефонный разговор. На вопрос, что случилось, пожал плечами: мол, неизвестно. Марк Львович целый день не выходил на связь. Через сутки поехали к нему домой, – никто не открыл. Вызвали полицию и слесаря из управляющей компании. Тот открыл, а там – труп. Как показало вскрытие – обширный инфаркт. Но что или кто был тому причиной – неизвестно. Следов посторонних людей не нашли, все вещи на месте.
– А со страховкой что, которой Марк Львович занимался? – начиная злиться, поинтересовался Глеб.
– Пришлось выплатить страховую премию.
– Чёрт… – ругнулся Варвар.
– Что поделаешь, – развёл руками руководитель страховой организации. – У нас не было законных оснований отказать им. А господин Радкевич, сами понимаете, не успел завершить начатое.
Глеб встал, бросил «До свидания» через плечо и ушёл. Он был по-настоящему взбешен! Весь его план коту под хвост! Все старания этого идиота Фила, который не сумел сжечь к чертям весь автосервис, а только пристройку попортил! Плюс один: гомик убил Макса, а значит Сергей на него, Глеба, не подумает. Хотя да, это именно он придумал идею с оффшором. Только хотел, чтобы друзья окончательно поругались и больше не виделись. А тут вышло… даже намного лучше.
С Ольгой – та же история. Если бы не рехнувшийся от любви Фил, девка могла пойти в полицию. Теперь всё хорошо. Не получилось со страховой? Да и черт с ней. Глеб тут же придумал кое-что намного интереснее. Он позвонил Светлане. Той самой, которую после соблазнения так удачно пристроил в банк. И попросил по старой дружбе об одолжении. Она должна была заехать в автомастерскую на своей машине и попросить её проверить. Якобы купила подержанную, нужно осмотреть как следует. Но сделает она лишь когда он, Глеб, скажет. В точности, минута в минуту, не раньше и не позже, и в указанный день.
Светлана, которая по-прежнему хранила в душе по отношению к своему первому (и пока единственному) любовнику тёплое чувство, согласилась. Она не понимала, для чего это ему понадобилось, но и не задавала вопросов. Раз Глеб просит – должна выполнить. Он ведь ей очень помог с новым местом работы. На прежнем, получая 15 тысяч в месяц, машину бы не купила никогда.
В один из ней Глеб позвонил и сказал, что делать. Светлана выполнила все его указания, а когда вернулась, обнаружила свою красавицу… разбитой. Жутко расстроилась и принялась звонить Глебу, чтобы тот объяснил, что происходит. «Ну, что случилось, – сказал он тоном человека, задающего риторический вопрос. – Руки у них там из задницы растут, Светик. Но ты не волнуйся. Я сделаю так, чтобы им несладко пришлось», – и положил трубку. Следующие несколько звонков, который сделал Варвар, были в несколько организаций. Первые три в контролирующие органы (он представлялся для солидности своей полной должностью) с «настоятельной рекомендацией» как следует разобраться в происшествии, случившемся в автомастерской по такому-то адресу. «И да, поспешите, есть информация, что там собираются замести следы». Четвертый – в редакцию регионального новостного портала, который специализируется на жареных фактах и не брезгует самыми жёлтыми сведениями с дурным запахом.
Выложив это всё, Глеб отправился домой с чувством выполненного долга. И на следующее утро, не заезжая в министерство, сначала сел в машину и поехал смотреть, как там автомастерская. Спектакль, им задуманный, удался на славу. Чиновники, получив сигнал от министерства, прибыли буквально через полчаса. А когда увидели съемочную группу и фотографа, стали демонстрировать чудеса работоспособности. Сергей вместе со своей женой Катей стояли и смотрели с грустными лицами, как бюрократы шныряют во все закоулки, выискивая нарушения.
Накопали они там столько, что когда уехали, Морозовым пришлось закрыть автомастерскую и повесить бумажку с надписью «Не работает». Без указания, когда что-либо изменится. Тем трём клиентам, чьи авто стояли в боксах, пришлось забрать их и увезти в другие автосервисы. Причем деньги, понятное дело, Сергей выдал сам: это же его вина, что не удалось завершить ремонт.
Глеб вечером того же дня снова позвонил и поинтересовался, какие приняты меры. Ему сообщили, что «в автомастерской найдены многочисленные нарушения действующего законодательства, выданы предписания и выписаны большие штрафы». Когда Варвар подсчитал их сумму, ухмыльнулся довольно: семья Морозовых теперь должна государству почти 30 миллионов рублей. Это настолько много, что на их бизнесе можно поставить жирный крест.
Варвар был совершенно собой доволен. Уничтожив сначала близкое окружение Морозовых, он затем похоронил их единственный (о том, что Катя ушла из компании и стала помогать мужу после пропажи Макса, Глеб естественно знал) источник существования. Теперь настал черёд следующего шага. Варвар должен был выступить в роли единственного благодетеля, который спасет Сергея и Катю от нищеты, а уж им взамен придётся с ним расплатиться кое-чем.
Этим чем-то, по замыслу Глеба, должна была стать супружеская постель. Нет, вовсе не мебель. Варвар задумал трахнуться с ними обоими, как сделал это с Ольгой при участии Фила. Та ночь явилась своеобразной тренировкой. Теперь ему хотелось точно так же поиметь Сергея в задницу, чтобы тот стонал и мучился, а его милая жёнушка смотрела на это в ожидании, когда Варвар займётся её дырками.
Замечтавшись о таком однажды, Глеб задумался: почему они? Почему не, например, одна Катя? Соблазнить её было легко, и если бы он вовремя не притормозил, девушка давно бы прошла через его постель, а Сергей ходил с ветвистыми рогами. Ответ к Варвару пришел внезапно. В тот момент он трахал Фила, и тот скрипел зубами от боли. «Потому что это власть, – подумал Глеб. – Потому что я хочу и могу себе это позволить. Как же я ненавижу всех этих ласковых мимишных муженьков с их ласковыми домашними жёнушками! Розовые твари, которые на поверку готовы предавать друг друга, была б только возможность!»
С того момента Варвар решил, что больше не станет размениваться на отдельных женщин. Которых он, кстати сказать, в душе глубоко презирал. Они все были для него, как собственная мамаша. То есть готовыми ради похоти бросить своего ребёнка в море одиночества. Когда она ушла, он пережил столько невыразимой боли, что мир, казалось, трескался и рассыпался буквально у него на глазах.
Он смотрел на кусок хлеба с колбасой и видел плесень и червей. Видел дом, и казалось, что тот покрыт глубокими трещинами и вот-вот рухнет. Постель превращалась в грязную помойку, а папаша – в омерзительное липкое чудовище, которое постоянно лезет к нему с вопросами, предложениями помочь и тому подобное. Тогда Глеб возненавидел женщин, но, став взрослым, понял: это надо тщательно скрывать – их слишком много вокруг. Приспособился, но теперь задумал кое-что интереснее. Нет, трахнуть Сергея с Катей – это половина дела. Есть кое-что потом, куда забавнее.
Глава 11. Известие
События последних трех месяцев нас буквально выбили из привычного ритма жизни. Сначала пропал, а потом обнаружился погибшим Макс. Затем, когда я попытался узнать про оффшорную компанию, на моих глазах умер от сердечного приступа Марк Львович. Затем та жуткая бойня, которую устроил Фил, расстрелявший двух девушек. И позже стало известно, что смерть Макса также его рук дело.
Мы всё это с Катюшей постарались пережить, но когда случилось то происшествие с автомобилем девушки Светланы, поникли духом. Ну, а потом стало совсем худо. Словно гиены на раненого зверя, набросились на нас проверяющие. Стали рвать наш бизнес на куски, выписывая один штраф за другим. До того дошло, что мы были вынуждены прекратить работу автомастерской, вывесив объявление. Машину Светланы отправили коллегам, которые ей занялись.
После этого прошло ещё две недели, и нам с Катей стало понятно: мы банкроты. По счетам платить нечем, сотрудникам выдали последнюю зарплату, а дальше – никак, ведь выполнять заказы мы не имеем права: помещение опечатали «до устранения нарушений». Если попробовать сунуться и начать трудиться – могут и в суд подать, а тогда совсем тяжело придётся. А у нас квартира в ипотеке, да ещё кредит на ремонт брали. Не среди голых ведь стен жить.
В тот вечер мы сидели с Катей и думали, как быть. Решили, что с автомастерской придётся распрощаться. Может, найдется кто-то, желающий купить её с такими обременениями. У нас уже не осталось сил сражаться. Ходили по чиновникам, а те прячут глазки и делают намёки: мол, вспомоществование «на безбедную старость» вам обязательно поможет. А откуда у нас деньги на взятки?
Раздался звонок в дверь, мы устало посмотрели в сторону прихожей. Кого ещё в девятом часу чёрт принес? Я пошёл посмотреть. Оказалось – его только не хватало! – Глеб стоит. Улыбается, довольный собой и чиновничьей жизнью. Ещё бы! Наверняка рыло в пуху, а к влажным ладоням так и липнут ворованные деньги. Вон, на прошлой неделе тачку себе новую взял, ещё круче прежней, миллиона четыре стоит. На его зарплату, даже если кредит взять, такую не купишь.
– Привет, – открыв дверь, говорю ему устало.
– Как жизнь, сосед? – улыбается он. Но, видя мой потухший взгляд, становится серьезным. – Что-то случилось?
– Да, мы разорились, – говорю ему.
– Как это случилось?
– Проходи, раз пришел. А чего хотел-то? – спрашиваю.
– Да хотел вас с супругой пригласить к себе на чашку чая. Торт купил, у меня сегодня именины. А отметить не с кем. Вот, думал, может вы компанию составите?
– Не знаю. Надо Катю спросить. Катюша!
Подходит моя супруга. Усталая, осунувшаяся. Поник мой Воробышек, у меня сердце кровью обливается, глядя на неё. Это ведь я на ней женился, обещал счастья полный дом, а теперь не могу никак из ямы выбраться. И её с собой потащил. Лучше бы работала в другом месте. Когда оба сразу без денег остаются, очень тяжело.
– Привет, Глеб, – улыбается соседу.
Он повторяет своё предложение о чаепитии. Катюша неожиданно соглашается.
– Пойдем, посидим, а то у нас с тобой, кроме хлеба и кабачковой икры, ничего не осталось. Надо будет завтра в магазин сходить, – говорит она.
– Пойдемте! – приглашает Глеб. Идем к нему в квартиру. Здесь, в отличие от того раза, когда он устраивал мальчишник, всё изменилось. Стало лучше: чище, уютнее. Сразу видно: поработал дизайнер интерьеров. Мы идем на кухню, продолжаю удивляться: встроенная техника последнего поколения, всё очень компактно и функционально, ничего лишнего. В бежево-кремовых тонах. Красиво. Это же и Катя замечает. Вижу по её взгляду: завидует, но не показывает своего чувства.
Мы садимся за стол, и Глеб ухаживает за нами. Нарезает ломтиками торт и кладет на тарелочки, расставляет чашки, потом наливает кофе из машины.
– Может, чего-нибудь погорячее? – спрашивает сосед.
– Я не против, – пожимаю плечами.
– А ты, Катя, будешь? – интересуется Глеб.
Она отрицательно качает головой.
– Тогда мы с твоим мужем вдвоем, хорошо?
Сосед достает бутылку вина, откупоривает её. Крышка оказывается залита настоящим сургучом, и я могу только догадываться, что напиток дорогой. Жёлтая жидкость пенится в хрустальных фужерах, мы пьем, чокнувшись с музыкальным перезвоном.
– Так что у вас там случилось, друзья мои? – вкрадчиво спрашивает Глеб. – Неужели всё так действительно… нехорошо?
– Да, – отвечает Катя. – Всё очень даже… плохо. У нас машина клиентки упала с подъемника, пострадал один мастер. И кто-то настучал… я думаю, что это она сама и сделала, клиентка то есть. Светланой её зовут. Сообщила об этом в кучу инстанций. Всякие надзоры: пожарный, трудовой, санитарный, технический. Те примчались и давай нас трясти, как грушу.
– Неужели так много нарушений нашли? – удивился Глеб.
– А у кого их нет? – заметил я. – Только у других они в упор не замечают, им взятки глаза застилают. У меня на это денег нет.
– У нас, – поправляет Катя. Ну да, верно. Договорились же: мы семья, у нас всё общее.
– Да, у нас, – вношу коррективу.
– Хотите, я вам помогу? – вдруг спрашивает сосед. Мы удивлённо смотрим ему в глаза. В них – искреннее желание поддержать нашу «ячейку общества».
– Как поможешь? – спрашивает Катя. – Избавишь от проверяющих?
– Нет, – улыбается Глеб. – И рад бы, но не имею права. Я же все-таки чиновник. Да и не в моих это силах. Но в другом – да. Например, могу помочь с трудоустройством. У нас в министерстве, например, есть вакансия начальника отдела стройматериалов. У кого из вас есть профильное образование?
– У Кати, – отвечаю.
– У меня, – говорит она.
– Вот и отлично! – улыбается Глеб. – Значит, вот прямо завтра с утра и приходи на собеседование.
– Разве там не нужно проходить конкурс?
– Да я тебя умоляю! – смеется сосед. – А то ты не знаешь, как у нас всё устроено? Всюду конкурсы, тендеры, которые выигрывают всегда те, кто нужен.
– Можно про зарплату узнать? – задает вопрос Катя.
– Вот приходи завтра, и я всё тебе расскажу. Вернее – наша начальник отдела кадров. Мировая женщина! Ну что, выпьем за это?
Глеб наполняет бокалы, мы снова пьем вино, а Катя – кофе с молоком.
– Может, у тебя и для меня работёнка найдется? – спрашиваю я. – Есть большой опыт работы с автомашинами. Начинал простым ремонтником, дорос до хозяина автомастерской, ну а теперь… Сам знаешь.
– Что ж, вполне возможно, что и для тебя место найдется. Правда, не в министерстве. Но я поищу. Кажется, в «ОблАвтоДоре» вакансия была.
– Спасибо, – говорю ему искренне.
Дальше мы пьем вино, потом переходим на кофе и все вместе поглощаем вкуснейший тортик. Прощаемся, благодарим Глеба за теплый прием и поданную нам обоим руку помощи, возвращаемся домой.
– Ты знаешь, почему я вино не пила? – спрашивает Катя, когда мы лежим в постели, довольные и снова начавшие ощущать вкус к жизни. А то события последних недель нас порядком вымотали. Да что порядком! До предела!
– Потому что не любишь белое, я знаю, – отвечаю ей.
– Другая причина.
– Не любишь тот сорт вина.
– Ещё попытка.
– У тебя от него изжога. Ну, или понос.
– Дурачок, – смеется Катюша. – Ещё подумай!
– Блин, Воробышек, ну откуда я знаю! Не хотела просто!
– Ещё как хотела! Но нельзя мне, понимаешь?!
– С какого это перепуга? У тебя что, гастрит?
– Сам ты гастрит, Ёжик! Вот когда замуж за тебя выходила, думала, ты умнее!
– Ну спасибо за добром слове.
– Всегда не за что. Так ещё попытки будут?
– Ну ты… Ладно. Ты решила завязать с алкоголем.
– Да, а почему?
– Кать! Ну откуда я знаю! Может, тебе вкус алкоголя перестал нравиться!
– Ох, и балбес ты у меня, Ёжик, – говорит Катюша ласково. Приближается ко мне и шепчет прямо в ухо:
– Я БЕРЕМЕННА!
Я счастлив. Разве может любящий мужчина думать иначе? Даже представить себе не могу. И не хочу. Когда женщина твоей мечты сообщает о беременности, весь мир приобретает миллион новых оттенков, и все как один – красивые. Даже наши беды отошли на задний план, хотя и не перестали существовать. Но как-то после этого дня жизнь стала понемногу налаживаться.
Мы продали автомастерскую. Глеб помог устроить Катю в министерство, и теперь моя благоверная стала государственным служащим какого-то там маленького класса. Оказывается, у них до сих пор действует «Табель о рангах», заведенный ещё при Петре Первом. Что ни говори, но бюрократия за триста лет не изменилась. Надеюсь, что на моего Воробышка это никак не повлияет, и она не превратится в бездушный «винтик» государственной машины.
Со мной тоже произошла приятная метаморфоза. Всё тот же сосед с 20 этажа постарался. Устроил меня в «ОблАвтоДор», где я стал заведовать автомастерской. Да, вот так получилось: тамошний руководитель уходил на пенсию, а тут как раз моя кандидатура подвернулась. Так что понемногу наше финансовое положение стало исправляться. Мы даже начали делать детскую, до которой прежде всё руки не доходили. Своими руками, по вечерам, поскольку нанимать рабочих не было пока возможности.
Я каждый вечер стал слушать Катюшин животик. Знаю, конечно, что там пока ещё все слишком крошечное, и я ничего не услышу. Но мечтаю о том, что когда-нибудь приложу ухо, а внутри шевельнется плод нашей любви. Мне казалось, теперь так будет всегда. Жизнь вошла в прежнее русло, и ничего больше не сможет нас потревожить. Но однажды ко мне на работу пришла симпатичная женщина около пятидесяти лет.
