355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дарья Асламова » Приключения дрянной девчонки » Текст книги (страница 21)
Приключения дрянной девчонки
  • Текст добавлен: 8 сентября 2016, 23:15

Текст книги "Приключения дрянной девчонки"


Автор книги: Дарья Асламова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Обаяние войны сильнее всего проявляется в человеческих историях, когда мирные по своей природе люди, часто незначительного характера, волею трагических обстоятельств достигают героических высот. Судьба жестоко берет их в оборот и ставит в такие условия, что они перерастают собственную обыкновенность.

Я слушала чудесные саги о подвигах и спасениях из плена в холодной слякотной Гудауте за стаканом вина, протягивая ноги к теплой печке, и глаза у меня блестели, как в детстве, от предчувствия счастливой развязки. Я представляла себе, как дома, устроившись поудобнее в кресле и закутавшись в • плед, с чашечкой чая в руках я буду пересказывать лучшие истории на свете, страшные сказки, которые кажутся невероятными в мирной Москве.

Гамгия Амиран, режиссер абхазского телевидения,


18 января

вместе со съемочной группой летел на вертолете, везущем гуманитарную помощь. Над грузинским селом Сакен вертолет сбили. В эти страшные минуты, когда машина падала, абхазский оператор стал снимать собственную гибель. Но летчик, прослуживший год в Афганистане, умудрился посадить вертолет. Не успели пассажиры возблагодарить бога за чудесное спасение, как возникла новая угроза – вертолет по несло прямо в горную пропасть, но чудом на самом краю с удержался, зацепившись за пень.

Абхазская съемочная группа, состоявшая из трех человек, тут же взяла интервью у летчика, находившегося в состоянии шока.

Но за последние полчаса смерть приготовила им треп ловушку. К вертолету бежали вооруженные до зубов люди стреляя на ходу. Летчик велел всем выбросить оружие, но есть. Но среди пассажиров, везущих муку, военных не казалось. Вертолет окружили и всех взяли в плен.

и его товарищи провели в подвале девятнадцать пней. Они прошли все круги ада и мечтали только об одном – о смерти. Чтобы сделать ее легкой и быстрой, они наметили своих возможных убийц среди охранников – тех, кто славился меткостью в стрельбе. Но когда они обратились с подобной просьбой к намеченным палачам, то даже в душах этих людей, закаленных холодным цинизмом войны, что-то дрогнуло.

Они оскорбились отведенной им ролью.

Заложников избивали ежедневно. Каждый раз, идя на допрос, Амиран прощался с товарищами. Однажды пьяный тюремщик вывел его во двор, поставил к стенке и направил на него пулемет. Он раскачивался и выкрикивал грязные ругательства.

Заложники, видевшие эту сцену, побелели как полотно. Но что-то отвлекло внимание тюремщика, и он отложил казнь на неопределенный срок.

Пленных трижды пытались обменять. Первый раз обмен не состоялся, потому что начальник грузинского отряда, поехавший осматривать трупы, предъявленные абхазской стороной, был невозможно пьян и не смог опознать погибших друзей.

Второй раз молодой грузинский воин при обмене узнал своего погибшего брата.

Потеряв разум от страданий, он ворвался в автобус, где сидели заложники в ожидании своей участи, с криками: "Я сейчас найду кого-нибудь для расстрела!" Он уже выбрал себе жертву и поволок ее к выходу, когда его, ослепленного болью, остановили его же товарищи.

И в третий раз жители села Сакен собрались на совет с Целью решить судьбу заложников. Они много выпили вина и громко спорили. Крики тех, кто требовал кровавой мести, Доносились до комнаты, где томились пленники. Когда Участники совещания разошлись, пленные стали умолять охранника сообщить им решение.

Охранник сжалился и сказал:*Мы решили подарить вам жизнь".

Ни один человек не в состоянии трезво оценить свои Нравственные и физические возможности. Только война, Только экстремальные условия определяют истинную цену 1Чности. Одна молоденькая абхазская журналистка до войны не знала о том, что способна, находясь на четвертом месяце беременности, добраться из Сухуми до Гудауты пешком через джунгли. Она шла босой, так как порвала свою обувь.

Шофер Вадим, который возил нашу журналистскую компанию на фронт, тоже не представлял себе, что ему придется из Гудауты в Адлер вести через тропический лес свою жену сестру и четверых детей. Они шли трое суток, трехлетнюю девочку Вадиму пришлось нести на спине, так как она терялась в высокой траве. На вторые сутки кончилась еда, дети постоянно плакали от голода. Их спасли встретившиеся на пути русские туристы, которые накормили до отвала измученных странников тушенкой и макаронами.

На войне человек нередко переходит барьер страха, после которого он не боится ни бога, ни черта. Сергей К., украинец, женатый на абхазке, житель города Гагры, впервые узнал страх, когда в город пришли грузины. За него вступился сосед по дому, грузин. Не легче стало, когда в город вошли абхазцы. Поздно ночью к нему в квартиру ворвались трое абхазских бандитов и увезли его на расстрел на берег моря, босого и в пижаме. Сергея завели по колено в воду. Он пытался выяснить, за что его хотят убить. "Ты помог бежать из города своему соседу-грузину", – заявили бандиты. (Действительно, сосед был ранен, и кто-то вывез его из Гагр.) "Это сделал не я, о чем очень сожалею, – сказал Сергей. – Мой сосед – порядочный и добрый человек, он спас меня, мою жену и моих детей, когда город держали грузины. Если бы он обратился ко мне за помощью, я непременно помог бы ему".

Справа, неподалеку от места готовящейся трагедии, находился корабль. То ли люди на корабле заметили спектакль, происходящий на берегу, то ли просто они маялись от скуки – во всяком случае, на корабле выстрелила пушка. В то же время бандиты заметили, что слева по направлению к ним по берегу движется человек. Два этих нелогичных факта – стреляющий корабль и гуляющий в два часа ночи мужчина – заставили бандитов изменить свои намерения.

"Если хочешь остаться в живых, ты должен дать нам гуманитарную помощь", – заявили разбойники. "Что вы имеете в виду?" – удивился Сергей. "Завтра привезешь в назначенное место свой автомобиль". Сергей немедленно согласился и на следующий день явился на место встречи с двадцатью родственниками своей жены. Но перевес оказался на стороне бандитов, которые собрали сорок человек. Не миновать бы кровавой битвы, если бы на противоположных сторонах* нашлись бы родственники. В Абхазии родственные связи святы, и дело уладили миром.

Выражение "гуманитарная помощь" чрезвычайно попуяпно в этих местах. Я присутствовала на пиршестве в абхазом отряде, где лакомились только что зарезанным и сваренным в огромном котле бычком, запивая его кислым вином. Этого бычка все называли "гуманитарной помощью". Его доставил в дар войску какой-то местный крестьянин. Люди ели, пили, говорили набившие оскомину тосты о неизбежной победе над врагом. Я томилась скукой и думала:

"Безумцы! Снова эти дети Кавказа берутся за оружие с той же легкостью, как мальчишки за рогатку".

Война приобретает регулярный характер. На линии фронта, проходящей по реке Гумиста, абхазцы вывесили плакат: "Режим дня. Подъем – 9 часов утра. Перестрелка – с 1о до 2. Обед – с 2 до 3 часов дня". Дело в том, что время обеда на грузинском и абхазском фронтах не совпадает – часто осколки от взрывов залетают в тарелки с супом. Но плакат, к сожалению, грузины сбили пулеметной очередью.

В Эшерах осыпаются с деревьев золотые шарики мандаринов и гниют на холодной, стынущей земле. Собирать их опасно, так как территория обстреливается установками "Град". Это была дивная картина – сады, манящие зрелыми плодами, зеленые ветки с вспыхивающими в листве оранжевыми огоньками мандаринов, гнущиеся под тяжестью снега. Им бы подошло эффектное название "садов смерти". Цитрусовые на снегу теряют свой обычно самодовольный вид.

Линия фронта начинается сразу же за мандариново-снежным раем. Мне пришлось играть перед камерой роль храброй девочки-журналистки, которая ездит на войну, чтобы написать правду. Совершенно идиотская роль, тем более что у меня поджилки тряслись от страха. По сценарию, я Должна была бежать через простреливаемые участки с легкостью горной козы, с блокнотиком в руках. Этакий отчаянный чертенок. Но я так изнемогала от ужаса, что у меня заплетались ноги и я беспрерывно падала в грязные лужи. Так "Бывает только во сне, когда хочешь убежать от опасности, но никак не можешь, ноги наливаются свинцом, руки тянут к земле, и чем больше стараешься, тем медленнее получается. Когда я добралась до окопов, то мои новые джинсы и небесно-голубая курточка оказались залитыми грязью. Зато получилась неплохая картинка для камеры – бесстрашная журналистка терпит лишения и работает в нелегких условиях.

Я оценила профессионализм Адриана. Он первый раз налился в военных условиях, но держался с завидным хладнокровием. Казалось, он совершенно лишен нервов. Его интересовало только дело. Он работал. Все мелкие страсти и страхи должны были отойти на второй план. Работа газетчика сулит большую безопасность, чем профессия тележурналиста. Я могу написать свой материал, отсиживаясь в оком пах.

В телерепортаже необходимы сильные и даже кровавые сцены. Чем больше крови, тем эффектнее видеоряд. Операторы и журналисты телевидения не могут не рисковать собой Меня восхищало мужество Адриана и одновременно раздражало его упорство. Он мучил меня вопросами, я сбивчиво отвечала, нервно прислушиваясь к каждому выстрелу.

"Зачем ты ездишь на войну?" – спрашивал Адриан. "Из чистого эгоизма. Опасность придает особый вкус жизни, – отвечала я. – А ты думал, что я хочу написать бессмертные статьи о том, что война – это плохо? Все и без того знают, что это плохо. Однако воюют. Меня не интересует военная статистика – сколько снарядов сброшено, сколько выстрелов сделано, на чьей стороне правда или сила. Мне интересно, на что способен человек, когда судьба берет его за горло".

Мы выпили окопной водки и отправились в обратный путь. Пробегая первый опасный участок, я зацепилась каблуком за камень и упала так, что ноги поднялись выше головы. Со стороны было похоже, что я пытаюсь кувыркаться. Я представила себе, какая я смешная и нелепая мишень. Сзади улюлюкали бойцы, подбадривая меня криками. Оператор Юра снял это эффектное падение, после чего заметил: "Хорошо бы после этого кадра дать картинку "Скорой помощи". Тогда бы зрители подумали, что тебя убили или по меньшей мере ранили". "Почему-то я сегодня плохо воспринимаю черный юмор", – ответила я, натужно улыбаясь.


5марта

. Деньги – лучшее, что есть на свете. Эти восхитительно хрустящие бумажки могут творить чудеса. А как кружит голову запах новеньких, только что отпечатанных банкнот! Две тысячи марок казались мне огромной суммой, но они растаяли за три дня. Я долго думала, как наиболее разумно их потратить, и вскоре нашла им отлично применение – пригласила мужа в один из самых дорог ресторанов Москвы – в Боярский зал отеля «Метрополь»-Мы заказали паштет из гусиной печенки, блины с икрой запеченную осетрину, изумительные домашние пирожки грибы и всякую всячину и не осилили даже половины приготовленных блюд.

Мы разорялись самым приятным образом, позволяли себе расточительные шалости – поедали семиэтажные ужины в ресторанах, изучали поэзию изысканных десертов и музыку вин. Часто бывало так, что вечером муж под влиянием любви и горячительных напитков выкидывал 6о ооо рублей за букет роз, а утром нам не на что было завтракать.

К нашей взаимной страсти примешивается элемент насилия. Андрею нравится брать меня жестоко, причиняя боль, не думая о моих желаниях, и это пробуждает во мне древние инстинкты подчинения. Я властвую днем, но не желаю командовать ночью.

Сладкое любовное унижение засасывает меня в опасный водоворот. Ночью приятно быть роскошной вещью, у которой есть господин, о том, что ты личность, вспоминаешь только утром. 5 апреля. Вот уже месяц я страдаю от автобиографического зуда и перекладываю на бумагу собственные страсти и страдания. Все, что в жизни выглядит отталкивающим, бестолковым, безвкусным, сентиментальным, я живописую, обволакивая каждую эмоцию бархатом метафор. Все мои друзья и любовники – персонажи произведения, и я обращаюсь с ними без всякой жалости, хладнокровно расправляюсь с их чувствами, вскрываю скальпелем собственную душу, вынимаю из нее все накопленное годами, все приготовленное впрок, и остаются пустота, холод и равнодушие. Выплескивая сердечные страдания, анализируя их и классифицируя, подбирая к ним нужную формулу, я избавляюсь от былой боли и нахожу покой, больше похожий на моральную летаргию. Я пишу и мечтаю об успехе, о славе, которую положу к ногам Андрея как бесценный подарок.

Я нахожусь под обаянием слов, и мне не важно, о чем я говорю, лишь бы это было сказано изящно и со вкусом. Тема, герои, события – все только повод для изысканной Словесной игры. Блестящая отделка банальных чувств – Вот что такое, в сущности, творчество. Что за чудовищная, бесчеловечная работа! Вечно занимать позицию наблюдать, запоминать свои эмоции даже в постели, целуясь и ласкаясь, запасать впрок свои ощущения, страдая от любви видя, как страдают другие, анализировать эти муки, наводить кличку для каждого чувства, безучастнорассудочно рать на происходящее, откладывая в ячейки памяти поступки, жесты, выражения глаз, стоны, движения истом оставлял собой довольно тягостное зрелище, от которого меня отвлекли чудесные картины художницы Тани Морозовой -. стремительные синие лошадки, бегущие в нежном сиянии.

После вернисажа публика отправилась на концерт, проходивший в зале с фиолетовыми пятнами света и коровьей шкурой на стене. Здесь жгли ароматный старый, сраженный молнией можжевельник. Местные музыканты научились извлекать душераздирающие звуки из предметов, не предназначенных для искусства, – из разнообразных металлических пластин и тазов, подключенных к электричеству. У этой музыки, подражающей песням тибетских монахов, мертвая хватка, она встряхивает, разминает и топчет нервы. В дни больших праздников (например, 5 мая – день рождения пани Брони, милейшей артистической старушки-шизофренички) эта своенравная музыка перемещается из закрытых помещений на улицу, прерывая добропорядочные, шаблонные сны окрестных жителей. В таких случаях Петлюра лично звонит в местное отделение милиции и заранее предупреждает, что планируется маленький гудеж. Вечером стражи порядка терпеливо отвечают на звонки перепуганных граждан, что на территории петлюровского двора ничего не взрывается, не горит и никого не убивают.

В этом суверенном государстве находят приют люди с неколебимым сознанием собственной неповторимости и существующие вопреки здравому смыслу. Здесь живут такие достойные наблюдения объекты, как элегантный Вадим, поклонник Мэрилин Монро, подкладывающий себе грудь и бедра с тем, чтобы походить на знаменитую красавицу, художник Аристарх, недавно сшивший фрак из кусков-растянутого мяса (фрак продержался всего три дня, потом его съели). Герман, который изобрел любопытный музыкальный инструмент – к металлической трубе с одного конца приставляют паяльную трубку, к другому концу подключается микрофон, усиливающий звуки, которые издает огонь в трубе. Высота звука зависит от длины трубы. Тот же Герман мечтает о создании храма природы, в котором под воздействием ветров и дождей пела бы каждая деталь.

Петлюровский двор стал крепостью для многих чудаков, избегающих повседневности.

За его воротами начинается враждебная территория, полная ловушек. "Ты тплм" г1П'"1' ставь, в каких условиях сейчас живvт ечисть. На лестничной площадке, в квартире номер один живет; например, Марья Петровна, старая коммунистка, и ее Иван Иваныч в кепочке "Зарница".

Первый шок для художника. На второй квартире надпись ("офИс", из нее вываливается жлоб, весь в коже, обвешанный ключами от сейфов и "Мерседесов". А в квартире номер три проживает Вася-металлист, который бьет художнику морду при всяком удобном случае. Мир вокруг враждебен. Все считают художника ненормальным, а для него мысли и поступки соседей безумны. Чтобы убить в себе страх, чтобы не видеть людей, которые нападают, творческий человек использует наркотики, потому что он беззащитен. Это только я сильный, я уже родился наркоманом и не нуждаюсь в специальных препаратах для открытия духовных центров.

А здесь у нас покой, свобода и, главное, безопасность. Ни одна сволочь не может помешать радоваться жизни. И народ бросает курить "травку", потому что нечего бояться, потому что вселенная открывается сама собой. Я вообще считаю, что люди должны селиться по ячейкам – коммунисты с коммунистами, рокеры с рокерами, панки своей коммуной, бизнесмены в своих домах. И не будет столкновений".

Петлюровский двор возник три года назад. В то время художника Сашу Ляшенко выгнали из мастерской из-за отсутствия у него московской прописки. "Я направился в сторону ветра в поисках жилья, – рассказывает Саша. – Ветер привел меня на Петровский бульвар. Иду, смотрю, вдруг… Оба! Дворик! Я и раньше на него обращал внимание, но не встречал в нем прежде Брони. Стоит посреди двора старушка. Я ближе к ней и говорю: "Ух ты! Привет!" А она мне: "Здрась-те" – и делает реверанс. "Вот те раз", – думаю я и делаю па-Де-па. Кланялись мы, кланялись, и тут я говорю: "Нет ли у вас жилплощади приземлиться?" А она отвечает: "Целый этаж свободен. Большинство жильцов выехало, только мы с Володей остались". И тут выходит Володя (Абрамыч), славный такой, сопливый. И понял я, что пришел домой.

Но за двор пришлось бороться. В одном из домов поселилась казачья организация – пацаны 167 лет. Они бегали о крышам с шашками наголо, дрались и напивались. Я стал Разлагать их изнутри, читал им лекции о военной дисциплине Рекомендовал им ехать в степи учиться воевать. Своими Реальными провокациями я очистил двор от мальчишек, потом взялся за местных алкоголиков, которые заходили в наши дома выпивать, поскольку здесь неподалеку пивняк.

Я устроил несколько красивых фейерверков – шуму и страх,, от взрывов много, а вреда никакого. Алкоголики сдали свои позиции. Потом мы гоняли наркоманов, которым нравилась эта духовно прокачанная территория. Здесь тихо, спокойно культурно, они приходили расслабиться и "пыхнуть".

Мы за это место сражаемся, как воины за свою крепость Мне нравится брать людей, сытых духовно и материально попробовавших все ценности, их нельзя спровоцировать на подлости: "Вот тебе сто долларов, подожги Петлюру". Поджоги пытались делать кооператоры, которые хотели сюда вселиться. Этот гектар земли принадлежит одному акционер, ному обществу. Чтобы выселить отсюда художников, хозяева места подослали к нам таганскую мафию, а мы для защиты пригласили "Московских волков" (это молодежная военизированная организация). В трудные дни мы построили баррикады, установили на них штыки, политые красной краской, и написали "кровь", организовали круглосуточное дежурство. Пока мы наш двор отстояли, но кто знает, что будет дальше. В конце концов, кому мы мешаем? К нам пол-Москвы на концерты и выставки приходит, здесь талантливые люди могут спокойно творить, здесь постоянно живут иностранные художники и музыканты. У нас жуткий район – Центральный рынок и урковые рестораны, от них – стрельба, а от нас – песни".

Петлюра действует как диктатор. Его правило: "Три крупных ошибки – и провинившийся покидает территорию". В ошибки входят наркотики, привод сомнительных друзей, неучастие в трудовой деятельности коммуны. Он окружает диктаторской любовью и своих больных старичков – пани Броню и Абрамыча. Он привозит им подарки из-за границы, кормит, следит за их чистотой. Абрамыча заставляет вытирать сопли и бегать по утрам в кедах и спортивном костюме. Два раза в месяц Петлюра и его жена моют Броню и Абрамыча в ванне.

Во дворе процветает культ пани Брони, устроен музей* вещей, выставляются ее картины – она работает в стиле наива. Но Петлюра жалуется, что в последнее время Брон избаловалась – слишком много ей дают денег и подарков! В Германии ее просто носили на руках. "Броня стала фальшивить, играть под наив, – сердится Петлюра.

– Она тер* непосредственность ние костры и проводят совещания, и абсурдная спиральная лестница, уходящая в никуда. Здесь не терпят лентяев, отлынивающих от общественных работ. У каждого есть свой участок территории, который он должен убирать. В столовой по очереди готовят еду. Дома, стоящие на честном слове, тоже требуют постоянных забот.

Моим гидом по лагерю был музыкант и художник Паша, наголо бритый мускулистый ангел, в прошлом один из главарей воронежской шпаны. Вечером, увидев таких парней, вы инстинктивно переходите на другую сторону улицы. Но Паша расстался с дурной привычкой решать спорные вопросы с помощью кулаков, хотя не утратил волчьего гипнотизирующего взгляда. Паша ненавидит длинноволосых хиппарей, которые, по его мнению, редко моются, много валяют дурака и гадят во дворе.

Человека можно уважать лишь за то, что он упрямо создает в своей области – картины, музыку или стихи, которые часто не понимаются и подвергаются насмешкам.

Паша обещал мне показать "кое-что интересное" и с этой целью привел меня в большой зал разрушенного дома, где ветер шелестел кусками черного полиэтилена.

Мы влезли на подоконник выбитого окна и увидели странную картину. Прямо за границей петлюровского царства начинались самые престижные теннисные корты Москвы. В этот по-летнему теплый день их заливало солнце. На кортах тренировались богатые жизнерадостные бизнесмены, из тугих спортивных трусиков вываливались сытые животики. "Ваучеры", – презрительно сказал Паша. Так во дворе называют состоятельных покупателей картин. Абрамыч чует их нечистый дух за версту, он выскакивает во двор, размахивая соплей и детской сабелькой, и кричит страшным голосом: "Пошли вон, Негодяи!" Сцена с кортами своей напыщенной театральностью просилась в фильм "Два мира," два образа жизни". Богатые и бедные. Не все так просто. Этот двор не назовешь банкротом. место, где банду дворовых собак кормят продуктами из ва-Л1°тных магазинов, трудно заподозрить в нищете. Саша, где ты деньги берешь? – спросила я Петлюру.

" Я десять лет собирал по Москве старые вещи, вышедшие из повседневного обихода, вещи, которые жили и дыша несколько жизней назад. Я повсюду таскался со своими Моданами, набитыми разным хламом. Теперь я создал свой театр старых вещей "Нам и бур". Я говорю на детском языке, ведь для детей слова не важны. "Ням" – родился человек "Бур" – умер. А вот "бугли-мугли-дык-пердык" – это сам процесс существования. Мой театр – это мирская суета, по казанная с помощью вещей, несущих на себе отпечаток времени.

С этим театром мы давали платные выступления в Германии и Австрии, вот тебе и деньги. Кроме того, я открыл во дворе магазин, где продаются стильные, хорошо сохранившиеся вещи 3о-7о-х годов. У меня много состоятельных клиентов. Деньги не цель, а возможности. Они помогают отстаивать свой мир, и это надо признавать.

Петлюра сросся с двором, как улитка со своей раковиной Его забавляют люди, готовые выкинуть неожиданное коленце в любой момент! Он хитер, как кошка, и отважен, как голодная крыса. (Кстати, Петлюра – знаток и покровитель белых крыс.) Его житейская гибкость и осмотрительность помогают ему балансировать на канате жизни. Среди его друзей и покровителей – режиссер Сергей Соловьев, группа "Моральный кодекс", актриса Татьяна Друбич, народные депутаты, панки, рокеры, металлисты. Когда я покидала двор, из дома выскочил Петлюра с полутораметровой саблей в руках и с криком: "Бей журналистов, гадов!" Он подбежал похвастаться саблей, залитой желтым маслом, которую ему только что подарил румяный солидный казак.

И все же мне было жаль его. Петлюровский мир обречен. Не сегодня-завтра этих отчаянных, славных, вдохновенных людей заставят убраться с частной земли.

Всесильные деньги разрушат очаровательную атмосферу, и художники разбредутся по свету.

А пока вокруг Петлюры собираются люди, которых общество долгое время приучало не выходить из клетки ординарного мышления. Рядом с ним они могут расслабиться. Сам он не теряет благоразумия, следуя за извилистой тропой мышления своих друзей. 38-летний Петлюра не желает возвращаться в лоно респектабельности и крепко держится за свой образ жизни. В конце концов, может быть, именно здесь взорвется бомба истины. Весь мир, который так гордится своей нормальностью, куда более безумен, чем те, на кого он, смеясь, указывает пальцем. 12 мая. Моя жизнь сузилась до размеров моей квартиры Я, как собака на прогулке, могу двигаться только на длин) своего поводка. Любовь, благополучие, относительная обеспеченность – все это у меня есть, но мне не хватает бездонной. легкокрылой стихии путешествий и кислорода авантюр я ржавею от бездействия, как сабля в ножнах в мирное время. Когда меня спрашивают о моем образе жизни, я отвечаю'– "Посмотрите на вашу кошку!" У этого грациозного и независимого создания жизнь делится на два периода – охоты и лени. Когда вы смотрите на кошку, дремлющую у теплой печки, вам и в голову не приходит, что это то же самое дикое животное, которое вы видели час назад в уличной кошачьей драке. Хвост поднят трубой, в глазах горит священный огонь охоты, шерсть встала дыбом – кошка отправляется на поиски приключений. Так и я после сонной, мечтательной домашней жизни люблю отдаться на милость неразборчивого случая. Я враг свинцовой монотонности человеческого существования.

Мир – это гигантская сцена, где постоянно меняются декорации, а восхищенные зрители следят за быстро меняющейся игрой красок. Только путешествуя, можно испытать божественное чувство свободы. Но то, что я больше всего ценю в странствиях, – это встречи с новыми мужчинами, возможность очаровательного флирта. Я – дочь легкомыслия, жадно хватающая каждую игрушку. Выпотрошить из мужчин деньги, выбить из них пламя небывалой страсти, подлить масла в светильник любви, поманить их возможностью полета – вот занятие для настоящих женщин. Потом исчезнуть из их жизни, обучив страданию.

Путешествия – это фантастическая смесь грязи и красоты, мудрости и пошлости, карнавал случая, и мне не терпится примерить маску странствующей аферистки. 23 мая. Почему ко мне вечно липнут незнакомые люди? Вот и сегодня, едва я вышла из самолета, приземлившегося в аэропорту города Будапешта, как ко мне тут же пристала какая-то пожилая американка. Она услышала, как я спрашиваю у носильщика, где находятся автобусы, отправляющиеся в Югославию, в Белград. "О милая девочка, нам по пути", – заявила она, вцепившись мне в руку. На мне была элегантная Черная шляпка и строгий черный костюм, чересчур теплый м здешней жары. Я обливалась потом, стоя на тридцатиградусном солнцепеке в ожидании автобуса. Американка целый Час трещала как сорока, из потока ее болтовни мне удалось ухватить всего лишь несколько фраз. Я узнала, что зовут ее Луиза, что она владеет небольшим рестораном в Нью-Йорке, То У ее сына русская невеста, которая целыми днями лежит на диване, читает книжки и ничего не делает. Вся остальная ее речь представлялась мне бессмысленным набором английских слов. Я натянуто улыбалась, делая вид, что все понимаю. Луиза спросила, замужем ли я, и, услышав утвердительный ответ, страшно расстроилась. Она заявила, что я больше подхожу ее сыну, чем его нынешняя невеста. При этом она ущипнула меня за щеку, наговорила кучу комплиментов и взялась меня фотографировать, обращаясь со мной как с куклой и заставляя принимать различные позы.

В автобусе я совершенно расклеилась. Я встала сегодня в пять утра, в самолете выпила чересчур много белого вина, на солнце меня развезло, и к горлу подступил тошнотворный комок. Жара растопила косметику на моем лице, помада растеклась по подбородку, а пудра размазалась жирными неровными полосами. Я закрыла глаза и притворилась спящей, чтобы хоть немного отдохнуть от Луизиной болтовни. И она немедленно вступила в какую-то бурную политическую дискуссию с соседом.

Я перебирала в памяти утренние события и удивлялась тому, что мне удалось оказаться в Венгрии. Началось все с таможенных проблем. Я имела право провезти только 5оо долларов, а наивный Андрей уверял меня, что он как муж может передать мне на таможне по своей декларации еще 3оо "зеленых". Но тут нас ждало разочарование. Таможенница заявила, что это возможно, только если есть письменное заявление Андрея, заверенное у нотариуса. В семь утра на границе нотариусы не водятся. Кроме того, она потребовала, чтобы я на ее глазах вернула мужу лишние деньги. У меня губы задрожали от обиды и слезы хлынули градом. Я отдала доллары, таможенница наклонила голову, чтобы поставить отметку в моей декларации, и в этот момент сквозь слезный туман я увидела, как Андрей жестом фокусника засунул деньги в карман моего плаща.

Все еще плача и покачиваясь от недосыпания, я прошла на пограничный контроль.

Выездную визу, проставленную в моем паспорте, отменили еще апреля, но на моем штампе стояло 3марта. Его шлепнули в какой-то липовой контор' за 1оо долларов три дня назад. По всей видимости, печать просто-напросто украли. Женщина пограничник (нет никого* страшнее женщин в форме) спросила, когда я получила виз;

"3марта", – не моргнув глазом, ответила я. Она повертел* паспорт, подозрительно рассматривая штамп, и заявила, что он ненастоящий. "Вы меня обижаете", – слабым голос казала я. "Я сейчас позову начальника", – безапелляционным тоном отрезала дама Я опустила белую вуаль на глаза и с томным видом высморкалась в платок. Явился начальник. Разыгралась сценка "милая, незаслуженно оскорбленная леди и великодушный, облеченный властью джентльмен". Меня пропустили через контрольный пункт.

Вспоминая утренние происшествия, я победно улыбалась, но тут мои размышления прервал симпатичный юноша, сидевший сзади. Он спросил, из какой я страны и зачем еду в Югославию. Я с достоинством ответила, что я русская журналистка, еду по заданию редакции писать военный репортаж. "О!" – только и смог вымолвить юноша, и я почувствовала, как в его глазах я поднялась на недосягаемую высоту. Меня всегда смешит это преклонение у неискушенного большинства перед профессией журналиста. Все наперебой начинают " твердить, какое это необыкновенное призвание – писать правду о мире. В таких случаях я фыркаю от смеха и чувствую себя Лжедмитрием в юбке. Вот и сегодня присутствующие, подслушивающие наш разговор, выказали мне все положенные знаки уважения, восклицая, какая я храбрая и оригинальная девушка. О, если б они знали, что мне ровным счетом наплевать на идеалы справедливости и мне чуждо стремление выяснять, кто прав и кто виноват в югославской войне. Каждая из воюющих сторон подрумянивает и подкрашивает свою правду, и у меня нет никакого желания смывать эти слои идеологической косметики, чтобы увидеть истинные, неприглядные черты очередной "правды". Биение пульса жизни, чудесная неизвестность, запах незнакомой страны, приключения, ожидающие тебя за каждым углом, внезапная любовь, гримасы человеческих характеров, которые так отчетливо проявляет война, попытки ординарных людей Перейти границы обыденности – вот что меня привлекает в Путешествиях. Я еду в командировку ради собственного удовольствия, а не из-за абстрактного, высокопарного стремления донести до мира правду.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю