Текст книги "Свет в тумане (СИ)"

Автор книги: Дарья Иорданская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– О любви мы больше не говорим? – несколько разочарованно пробормотала Мэб.

– Это непростой разговор, – еле слышно, явно не для нее пробормотал Реджинальд. «Непростой» прозвучало как «неприятный».

– И что тут непростого?

– Неважно, – теплые губы прижались к виску, но Мэб это не успокоило.

– Реджинальд Эншо!

– Тебе обязательно все портить? – вздохнул Реджинальд.

– Пока что ты все портишь, – проворчала Мэб. – Выкладывай, в чем проблема. Не в связи же дело? Она на наши чувства ведь никак не влияет, верно?

– Не в связи,– тихо отозвался Реджинальд.

– А в чем тогда?

Реджинальд вновь вздохнул. Отвечать он явно не собирался. Мэб, прижавшись щекой к его груди и слушая удары сердца, перебирала варианты. И ни один не подходил. Она все еще не так хорошо, как хотелось бы, знала Реджинальда. Это была великолепная, неизведанная территория. Порой ход его мыслей ставил Мэб в тупик, но это не раздражало, а наоборот – восхищало и наполняло предвкушением. Тогда Мэб начала думать, что же задевает и тревожит ее саму. Какая-то… недосказанность?

Мэб села, охваченная внезапной мыслью, безумной, под стать минувшей буре.

– Женись на мне.

– Что?! – Реджинальд подскочил, так что они едва не столкнулись лбами.

Мэб воспользовалась близостью, чтобы быстро поцеловал его в губы, и повторила:

– Женись на мне.

Ей понравилось произносить это. Бунтарские были слова. Реджинальд, кажется, не принял их всерьез. Они такими и не были еще минуту назад, но теперь нравились Мэб все больше.

– Я это всерьез, Реджинальд Эншо. Женись на мне. Вообще-то, ты мне должен был предложение делать, желательно, встав на одно колено, но ради удовольствия быть твоей женой я это перетерплю.

Реджинальд негромко рассмеялся.

– Ты баронесса, Мэб, а я даже отца своего не знаю. Отличная выйдет пара.

– Да, – согласилась Мэб. – Тебе придется нелегко. Особенно если король заставит тебя принять титул. Зато с семьей моей можно видеться не чаще одного раза в год, на мамином балу.

Реджинальд снова рассмеялся, так, словно это была очень удачная шутка, и Мэб начала злиться.

– Черт побери, Реджинальд, я серьезно!

Реджинальд отстранился, разглядывая ее лицо, и обреченно констатировал

– Ты это серьезно…

Он скрестил ноги, сел, принялся ее разглядывать, и Мэб стало не по себе. Признаки чего Реджинальд высматривал у нее на лице? А потом он вдруг улыбнулся и проговорил церемонно:

– Леди Мэб, не окажете ли вы мне честь стать моей женой?

Все женихи, подосланные матерью, предложение делали примерно следующим образом: я лорд такой-то, с титулом таким-то и состоянием таким-то, и мы славно поладим.

– Только потому, что поддалась на ваши долгие уговоры, господин Эншо, – усмехнулась Мэб, сама и не ожидавшая, что станет вдруг после этой нелепой, почти опереточной сцены, так хорошо.

Реджинальд, сведя брови на переносице, принялся оглядываться.

– За неимением кольца… сделаем это, как принято на Хап-он-Дью? – он поднял с песка маленький черный камешек. – Сойдет это за камень как-его-там?

Мэб протянула раскрытую ладонь.

– Сойдет.

Камешек был холодный и гладкий, обкатанный волнами. А потом он вдруг потяжелел, дрогнул, ожил и, прежде чем Мэб успела хоть что-то понять, вытянулся и змеей обвил ее палец. Черное кольце блеснуло металлически.

Мэб выругалась, употребив слова, не достойные леди, после чего проговорила севшим голосом:

– Не то, чтобы я так уж против, но… Мы сможем его снять?

34.

Кольцо поддалось легко. Соскользнуло с пальца Мэб и легло Реджинальду на ладонь, холодное и тяжелое. Мэб тряхнула кистью, а потом цапнула кольцо.

– Верни.

– Надо проверить, что это вообще такое, прежде чем надевать, – проворчал Реджинальд, разглядывая злополучное кольцо. – Посмотреть, что за магия… черт! Я потерял «пудреницу»!

Мэб фыркнула и вернула кольцо на палец.

– Пока оно меня не испепелило, так что буду носить. Там посмотрим.

– Мэб, – вздохнул Реджинальд. – Ладно. Носи. И заодно скажи своему будущему супругу, драгоценная леди Мэб, а как ты тут оказалась?

– Заметки Хапли.

– Заметки Хапли? – переспросил Реджинальд, и прозвучало это у него зловеще. Вроде как : «Куда еще ты влезла, любовь моя?».

– Я нашла их в спальне барона на столе. Несколько слов: про свечение в этой бухте, про некий черный монумент и настоящею гробницу.

– Чью? – мрачно уточнил Реджинальд.

– Ну, если выделено само это слово… – Мэб пожала плечами. – Грюнара и Юфемии, наверное.

– И ты, полагаясь на несколько слов, примчалась сюда?

– Я обладаю даром удачи, – нахмурившись, напомнила Мэб. – Мне так просто бумаги на глаза не попадаются.

– А еще, – проворчал Реджинальд, – они попадаются на глаза тем, от кого хотят избавиться. Дай одежду, я ее высушу, и будем выбираться отсюда.

– Место романтичное, – согласилась Мэб, – но предпочла бы ванну и мягкие простыни.

Реджинальд окинул нагое тело Мэб задумчивым взглядом и согласился, что простыни – просто великолепная идея. Высушив одежду магией, Реджинальд натянул, морщась, жесткую просоленную ткань.

– Гадко, – кивнула Мэб. – Как выбираться будем?

Реджинальд выглянул наружу. Вода ушла, отхлынула. Пляж был чист, волна унесла даже клочья водорослей. Один только песок мерцал в лунном свете. На горизонте из воды торчали острые скалы.

– М-да, – Реджинальд вздохнул задумчиво. – Далековато до земли. И…

держась за край, за выступы стены, Реджинальд высунулся далеко вперед и глянул вверх. Небо также искрилось – россыпью мелких звезд.

– И до верха тоже далеко… Можешь зажечь свет?

Мэб кивнула, дыханием отогрела ладони и запалила в них, сложенных лодочкой, языки пламени. Реджинальд огляделся. Пещера оказалась значительно больше, чем он предполагал вначале.

– Там не проход? – Мэб указала вперед, уже готовая шагнуть. Реджинальд едва успел схватить ее за талию и прижать к себе.

– Стоять!

Мэб фыркнула.

– Я просто собиралась посмотреть. Я ведь не идиотка, чтобы лезть в тесную щель среди камней.

– Справедливости ради, дорогая леди, ты же полезла в едва знакомую бухту в одиночку, – ухмыльнулся Реджинальд. – Дай мне немного огня и, пожалуйста, подожди.

Мэб кивнула. Язычок пламени соскочил с ее ладони на руку Реджинальда, а потом она пожала крепко его пальцы.

– Сам будь осторожнее, пожалуйста.

Привстав на цыпочки, Мэб поцеловала Реджинальда в уголок рта, он себя почувствовал средневековым рыцарем, отправляющимся на подвиг. Быстрый ответный поцелуй, и Реджинальд решительно шагнул вперед.

Пещера от входа до дальней стены была длиной шагов шесть. Под ногами поскрипывал мягкий белый песок, почти нежный – помнится, лежать на нем было удобно, даже приятно. Кое-где попадались знакомые черные камни. Реджинальд дал себе зарок: проверить «обручальное кольцо» самым тщательным образом.

«Обручальное кольцо». Непроизвольно Реджинальд фыркнул. Весь разговор, состоявшийся не больше четверти часа назад, казался фантастическим, даже фантасмагоричным. И в то же время, кажется, они оба были серьезны.

Реджинальд, во всяком случае, был.

Дойдя до стены, он постарался выкинуть посторонние мысли из головы. Не посторонние, поправился Реджинальд. Важные, но не сейчас.

Пролаз в стене был узкий – в такой едва человек протиснется – и из него тянуло сквозняком. А еще из этой щели в стене точно истекала темнота. Она ощущалась физически, и казалось, можно руками ее потрогать. Реджинальд осторожно заглянул внутрь. Проход дальше немного расширялся, но невозможно было сказать, как далеко он заведет. И куда: к спасению или к гибели.

– Реджинальд, – тихо позвала Мэб. – Сам будь осторожнее.

Реджинальд кивнул и протиснулся в расщелину.

35.

Реджинальд протиснулся в щель между камнями, и сразу же закололо под сердцем. Мэб не знала, тревога ли это, или предупреждение, сделанное магической связью. Она просто волновалась. Места себе не находя, Мэб мерила шагами пещеру, достаточно большую для этого, перекидывая языки огня из ладно и в ладонь.

Наконец до нее донесся приглушенный толщей камня голос.

– Спускайся! Тут выход!

Голос сперва был тих, едва различим, точно померещился, но эхо подхватило слова, и они звучали все сильнее, все явственнее.

– Иду! – отозвалась Мэб.

Пролезать в эту щель было страшно. Умом Мэб понимала, что Реджинальд выше, крупнее ее, и раз уж он не застрял, то она и подавно. Но ум легко пасовал перед глубинным, иррациональным страхом пред земными недрами. Мэб сделала глубокий вдох и бочком протиснулась в пролаз.

От камней тянуло сыростью и странным запахом, смесью соли, гнилых водорослей, рыбы и ржавчины. Коридор вел вниз, то гладкой поверхностью, на которой скользила нога, и приходилось цепляться за стены, а то ступенями, уступами в камне. В какой-то момент коридор сделался тесным, перепугав Мэб, а потом расширился вдруг, да так резко, что она буквально вывалилась наружу. Реджанальд поймал ее в объятья.

–Все в порядке?

Мэб кивнула.

– Выход там, – Реджинальд кивнул влево, где смутно серела арка, зев пещеры. – А еще я нашел монумент.

Реджинальд сжал крепко пальцы Мэб и потянул ее за собой. Мэб, все еще пытающаяся отдышаться, пошла покорно, не раздумывая. Полдюжины шагов, и Реджинальд остановился. Пламя на его ладони разгорелось ярче. Пещера озарилась теплым желто-оранжевым светом, и блики его заиграли на матово-черном камне, казалось, поглощающем каждую искру.

– Это… вполне себе монумент, – выдохнула Мэб после паузы.

Скульптура была огромной и уродливой. Она возвышалась над ними, головой упираясь в свод пещеры, гротескная, монструозная, наводящая на какие-то смутные, темные мысли.

– Как ты думаешь, – тихо, севшим голосом спросила Мэб, – что оно изображает?

– Понятия не имею.

Это было странное и страшное двуполое существо; одновременно и мужчина, и женщина, причем, вобравшее в себя все худшее от обоих полов.

– Никогда о подобном не слышал, – Реджинальд протянул руку и коснулся скульптуры. – Теплая.

– А давай не будем ее трогать, – попросила Мэб, обходя осторожно статую по кругу. – Как ее сюда втащили, а? Целой она была еще больше…

Видно было, что когда-то чудовищная статуя сидела, скрестив ноги и положив руки на колени. Теперь от ног, как и от ладоней мало что осталось, не считая торчащего почти до самой груди напряженного мужского достоинства, изображенного весьма и весьма реалистично. Песок вокруг усеивали осколки черного камня. Мэб посмотрела на кольцо на своем пальцы. Было ли оно прежде частью этой чудовищной статуи?

– Ощущения… странные, – решила Мэб, делая шаг назад. На некотором расстоянии от монумента дышалось легче.

– Магия, – кивнул Реджинальд. – Но странная. Я с такой раньше не сталкивался. На листе упоминался этот черный монумент?

Мэб пожала плечами.

– Других тут вроде бы нет. И могила. Думаешь, это все же были настоящие записи Хапли?

– А что могло им помешать использовать для приманки настоящий лист? Есть по этому поводу мыслишка…

– Им? – уточнила Мэб. Со своей стороны она подозревала Флоранс Хапли, в ней было много фальшивого, а еще больше дрянного. Но что ей мешало найти себе пособников?

– Мыслишку надо обдумать, – кивнул Реджинальд. – Поищем могилу?

Они переглянулись, и у обоих мелькнула здравая мысль: нужно бы поскорее отсюда выбраться, доехать до пансиона, принять ванну и переодеться. Да и в животе заурчало. Но в итоге любопытство возобладало в обоих, победив и осторожность, и голод.

Разделившись, они обошли пещеру, оглядываясь. К статуе Мэб приближаться избегала, от нее исходил почти физически ощутимый ужас. А кроме нее не было поблизости ничего интересного, один только серый камень.

– Значит, это не здесь, – вздохнул Реджинальд, подходя. – Можем расспросить местных, но… Как по мне, барон был со странностями.

Мэб кивнула и сжала вновь руку Реджинальда.

– Пошли отсюда.

Выход из пещеры на пляж был значительно шире того пролаза наверху, но все равно не слишком большой. Подняв руку, можно было коснуться края арки. Мэб вновь задумалась, как же чудовищная статуя оказалась внутри? Одна мысль об этом вызывала нервную дрожь, а скульптура делалась еще ужаснее и опаснее.

– Пошли скорее, – поторопила она Реджинальда.

Выбраться с пляжа наверх оказалось непростой задачей. Волны разрушили деревянную часть лестницы, и пришлось искать обходной путь. Такового не нашлось, но по счастью отлив обнажил полоску песка, так что можно было пройти под нависшей низко скалой, почти не замочив ног.

– Скоро опять будет прилив, – Реджинальд изучил горизонт. – Впрочем, сегодня все странно, и нам нужно быть осторожнее и поторопиться. Там за скалой есть еще одна бухта, совсем небольшая, но выбраться из нее наверх будет просто. Только поспешим.

Мэб бросила тревожный взгляд на море. Оно нервировало, беспокоило ее сегодня. Мэб, никогда прежде моря не боявшаяся, теперь рядом с ним остро ощущала собственную смертность.

Рука крепче стиснула пальцы Реджинальда, ответившего пожатием.

– Не бойся, – Реджинальд привлек Мэб к себе и быстро поцеловал. – Скоро мы будем дома.

Пока они шли, сцепив руки, по обнажившейся кромке песка под темной влажной скалой, с которой то и дело срывались горько-соленые капли. Мэб то и дело вздрагивала. Умом она понимала, что пока все тихо, но не могла отделаться от страха перед наколдованной стихией.

Оказавшись наконец в соседней бухте, Мэб едва не застонала от облегчения, хотя предстоял еще путь наверх. Здесь лестница была деревянная, отчего-то ничуть не пострадавшая от непогоды. Она скрипела под ногами, перила шатались, но Мэб куда меньше боялась, что гнила ступенька обломится под ногами, чем темного горизонта и луной дорожки на воде.

– Скорее, – поторопил Реджинальд, едва они оказались наверху. – Моя машина там.

36.

Хозяйка пансиона, увидев, в каком они вернулись виде, всплеснула руками и сразу же растопила камин в гостиной. Мэб отнекивалась, но госпожа Альден с материнской строгостью напомнила, что ночи на острове бывают холодными. И сразу же вручила молодой женщине рюмку наливки с пряностями; здесь ее считали отличным лекарством ото всех болезней.

– Юная леди Ифигения проснулась, – сообщила хозяйка, наполняя опустевшие рюмки заново. – Она очень напугана.

– А что про леди Флоранс слышно? – спросила Мэб.

Госпожа Альден поморщилась едва заметно.

– Всем уже известно, что на {леди} Флоранс покушались. Но если хотите знать мое мнение, леди Дерован…

– Флоранс врет, – кивнула Мэб и чихнула. – Я па-а-апчхи! Приму ванну.

Хлопнув Реджинальда по плечу, она шагнула к лестнице. Проводив женщину взглядом, Реджинальд повернулся к хозяйке.

– О пропаже картины полиция говорит что-нибудь?

Госпожа Альден сокрушенно покачала головой.

– Они слишком заняты, господин Эншо. Убийства в поместье. А леди Флоранс, уж будьте уверены, устроила из покушения целое представление.

– Если картина все же будет найдена, госпожа Альден, будьте с ней поосторожнее. И сообщите мне. Если нужно, Абартон ее выкупить за хорошую цену.

– Непременно, непременно сообщу, – пообещала хозяйка. – Идите, согрейтесь, господин Эншо, вы продрогли и устали. Я пришлю вам обед. И бутылочку вина.

– И еще… – мысль, пришедшая Реджинальду в голову, была немного безумна, как и все спонтанное. – Можете вы распустить слух, что мы с леди Мэб пропали?

Хозяйка глянула на него изумленно. Просьба была и в самом деле странная, но Реджинальд не мог сейчас объяснить ее. У него и плана-то по большому счету не было.

– А если полиция начнет расспросы? – нахмурилась госпожа Альден.

– Покажите им наши пустые номера. Госпожа Альден, прошу, это очень важно! И возможно, это поможет найти убийцу барона.

Последние слова подействовали ожидаемо. Хозяйка поколебалась еще какое-то время, а потом развернулась и достала из шкафчика ключи.

– Возьмите. Этой комнатой не пользуются, там оконная рама сломана, но сейчас лето, и проблем вам это не доставит. Я отнесу туда ужин минут через десять.

– Благодарю, госпожа Альден. Будет завтра возможность незаметно покинуть пансион?

– Я что-нибудь придумаю.

Реджинальд еще раз поблагодарил хозяйку и чуть было не ляпнул о вознаграждении, но вовремя прикусил язык. Подобное предложение легко могло оскорбить жительницу Хап-он-Дью, они тут все до абсурдного горды. Поэтому Реджинальд просто кивнул, забрал ключи и поднялся наверх. Заглянул в ванную. Мэб, разомлевшая в горячей воде, подняла голову от бортика и глянула сонно.

Порозовевшая от пара, благоухающая маслами, а растрепанными влажными волосами она выглядела соблазнительно, но Реджиналд с сожалением отказался ото всех пленительных идей, что лезли сейчас в голову.

– Вылезай.

– А? – Мэб моргнула. – В смысле?

– Сейчас объясню. Но не здесь. Одевайся и… эту одежду, – Реджинальд кивнул на просоленное тряпье, – с собой забери.

Мэб посмотрела задумчиво, а затем кивнула.

– Хорошо. Но тебе мно-огое придется объяснить.

– Непременно.

Опираясь на руку Реджинальда, Мэб вылезла из воды, закуталась в полотенце и, ступая плавно, изящно, едва покачивая бедрами, прошла в комнату.

– И не соблазняй меня!

– Пф-ф! – фыркнула Мэб в ответ.

Реджинальд наскоро привел себя в порядок: смыл соль с кожи и выполоскал из волос песок. Затем он оделся и по-возможности навел в ванной порядок, надеясь, что через несколько часов она будет выглядеть так, словно ею давно не пользовались. Мэб наблюдала за ним, стоя возле двери.

– И?

– Сейчас все расскажу. Идем, – Реджинальд посмотрел на бирку на ключах. – Нам туда.

По номеру, расположенному в самом конце коридора на том же этаже, гулял сквозняк, пробираясь в щель, образованную заклинившей оконной створкой. Однако, Реджинальд сомневался, что сегодня ночью будет буря.

Мэб огляделась, прошла через комнату и забралась на жалобно скрипнувшую кровать.

– Ну, рассказывай, что ты задумал.

Реджинальд собирался уже ответить, но тут в дверь тихо постучали.

– Это я, госпожин Эншо.

Хозяйка прошмыгнула в комнату, поставила нагруженный поднос на стол и, ворча себе под нос, удалилась. Реджинальд разлил горячий, пряный чай по чашкам и сел рядом с Мэб.

– Держи.

– Реджинальд, драгоценный мой, не уходи от ответа, – не без сарказма попросила Мэб. – Все равно ведь я тебя достану.

Реджинальд бросил взгляд на палец Мэб, на котором поблескивало странное и, что греха таить, жутковатое кольцо.

– Та захотела за меня замуж, чтобы пилить?

– Пф-ф! – фыркнула Мэб. – Поверь, я и без этого могу тебя пилить. Что ты задумал, Реджинальд?

Отставив чашку на столик, Реджинальд упал на спину, раскинув руки. Мэб, снова фыркнув, в этот раз как-то особенно по-кошачьи, устроилась рядом, положив голову ему на грудь.

– Итак?

– Итак, я предлагаю пока… затаиться.

– Знаешь, в следующий раз, когда матушка затеет «игру в убийство», я предложу тебя в качестве устроителя, – задумчиво проговорила Мэб.

– Польщен. Кроме шуток: тебя заманили в бухту и пытались убить, дорогая. Если бы не связь… – Реджинальд сглотнул.

Мэб вздохнула и нежно провела пальцами по его щеке, успокаивая. А потом приподнялась на локте, чтобы поцеловать.

– И что дальше? Спрячемся мы, дадим убийце решить, что нас нет. И что? Он станет бегать по острову и хвастаться?

– Нет, но он расслабится. А мы найдем артефакт, позволивший выйти ночью, в разгар бури, убить баронессу и вернуться назад невредимым.

– Ты думаешь, это была Флоранс? – Мэб подперла щеку рукой, разглядывая Реджинальда в глубокой задумчивости. – Она пренеприятная тетка, но у нее не было причин убивать кузена. Больше того, с его смертью она очень многое потеряла.

– Но не со смертью «леди Хапли» и ее ребенка. А если убрать Эффи… – Реджинальд покачал головой. – То же и со вторым нашим фигурантом. Верне едва ли есть дело до наследства барона, но вот сам Хапли… Помнишь его странный интерес к картинам?

Мэб кивнула.

– Полагаешь, у Хапли тоже есть в коллекции что-то необычное?

– Что ж. Я не сумел понять, что за артефакт висел здесь, в холле, но подозрения есть. Именно эта картина вызывала шторма.

Мэб кивнула задумчиво. Рука словно сама по себе скользила по груди Реджинальда, пальчик бездумно вырисовывал вензеля и завитки.

– Картина висела столько лет, а потом ты снял ее и убрал в сейф, и ночь прошла спокойно. Никакой бури. Потом картину украли, а днем меня чуть не убила буря. Вроде сходится, но… – Мэб сглотнула. – Тогда это – страшное оружие!

– Несомненно, – кивнул Реджинальд, поймал шаловливую ручку Мэб и поднес к губам. – Но у каждого подобного оружия должна быть защита хотя бы для владельца. И завтра мы будем ее искать.

– Замаскировавшись под местных? – хмыкнула Мэб. – Или прикинемся сылуньскими туристами?

– Отличная идея, – кивнул Реджинальд. – Обе. Давай завтра выберем, а то сейчас я страшно устал и больше всего хочу спать.

– Там ужин стынет, – напомнила Мэб. – Судя по запаху: копченая индейка.

– К бесам ужин, – пробормотал Реджинальд, подгребая Мэб к себе и носом утыкаясь в ее шею, еще пахнущую немного морем.

– К бесам, – согласилась Мэб и сама обняла его в ответ.

37.

Завтракали вчерашним ужином. Он остыл, но стряпня, подаваемая в Королевской Милости, все равно компенсировала все возможные недостатки хозяйки пансиона. Светило солнце, и при свете дня вчерашние затеи казались безумными. Во всяком случае, сытая и способная теперь рассуждать здраво, Мэб видела в них массу неодолимых недостатков.

– Как ты собираешься выпутаться изо всей этой истории? – спросила она, дожевав сэндвич с холодной индейкой и облизнув пальцы.

Реджинальд моргнул.

– А? Строго говоря, что значит «выпутываться»? Я собираюсь найти доказательства.

Мэб вздохнула. Из Реджинальда и в самом деле получится отличный организатор «игры в убийство» или «охоты за сокровищами». У него неуемное воображение сочетается с опасным авантюризмом.

– Почему не передать свои соображения в полицию?

– А нас станут слушать? Флоранс Хапли защищает ее имя. Не неприкасаемая, конечно, но близко к тому. Кроме этого, наша идиотская… – Реджинальд осекся. – Я хотел сказать, своеобразная полицейская система все усложняет. Островная полиция служит семья Хапли, и только во вторую очередь Короне, и в штыки воспринимает полицию курортную, пришедшую с материка, и…

– Я поняла, поняла, – оборвала его Мэб. – Не нужно больше лекций. Моя maman – суперинендант округа Дерован, я в курсе дел.

– К тому же Верне наверняка уйдет сухим из воды.

Мэб нахмурилась.

– Думаешь, местные будут брать его взятки?

– Полагаю {это}его особый Дар, – покачал головой Реджинальд. – Во всяком случае, еще ни одна темная история к нему не прилипла.

– Ну, – пожала плечами Мэб. – Может быть он чист.

Реджинальд хмыкнул.

– Миллионер, сколотивший состояние в Педжабаре? Сильно в этом сомневаюсь. Расхищение местных храмов и продажа артефактов – самое невинное, чем они там занимаются. Вернемся к нашему плану. Нам поможет небольшой переполох. Я уже попросил госпожу Альден об услуге.

– Переполох?

Реджинальд кивнул с довольным видом, сильно напоминая кота, притащившего к порогу жирную мышь. В восторге от своей затеи. Живи он лет двести назад, подумалось Мэб, подался бы не в профессора, а в пираты.

– Госпожа Альден соберет отряд на наши поиски, – пояснил свою затею Реджинальд. – Полагаю, Флоранс Хапли к нему присоединится, как и Верне. Если они пытались убить тебя, то постараются во всем убедиться лично и замести следы.

– А если они не станут этого делать? – задала Мэб вполне резонный вопрос.

На который у Реджинальда, словно у прилежного ученика, уже готов был ответ:

– Госпожа Альден умеет быть убедительной.

– Хорошо. А если они не при чем.

– Тогда мы извинимся. Искренне.

Мэб вздохнула тяжело и поняла, что слишком часто это делает.

– Предвижу большие проблемы.

– Дара предсказаний не существует, – ухмыльнулся Реджинальд. – Только весьма ограниченное чтение вероятностей.

– А у меня рядом с тобой неожиданные таланты пробуждаются, – проворчала Мэб. – Пожалуйста, давай проявим хоть толику благоразумия. Или по крайней мере сымитируем его.

– Я свяжусь с полицией, – сдался Реджинальд и тут же все испортил. – Когда придет время.

Мэб и не подозревала, что скромный университетский артефактор – сама эта профессия располагает усидчивость и спокойный нрав – так азартен и склонен к авантюрам. Впрочем, Мэб и в себе этого не подозревала, а ее начало уже потряхивать от предвкушения и нетерпения. Хотелось бы сказать, что дело в желании вывести на чистую воду Флоранс Хапли и Кристиана Верне, но нет, во всем были виноваты азарт и жажда приключений, и тут не при чем были справедливость или правосудие.

– Остается один вопрос, – снова вздохнула Мэб. – Как мы незамеченными выберемся из гостиницы?

На этот счет, как оказалось, у Реджинальда тоже был готов план.

38.

Госпожа Альден согласилась, пусть и без особого энтузиазма. Уговорить ее удалось лишь прибегнув к имени барона, которого здесь до сих пор чтили и уважали безмерно. По просьбе Реджинальда она устроила переполох в передней части гостиницы, всех призывая отправиться на поиски пропавших постояльцев и приводя жутчайшие примеры того, что могло случиться с беспечными туристами на тихом острове. Прошло совсем немного времени, и люди стянулись ко входу, ведомые как минимум любопытством. Переждав, пока все затихнет, Реджинальд и Мэб осторожно выбрались через заднюю дверь и вскарабкались по холму наверх.

Машину взять было невозможно, а до имения барона путь неблизкий, поэтому Реджинальд раздобыл пару велосипедов. Дорога к поместью вела ровная, с широкой обочиной, и ею для таких прогулок часто пользовались.

Размерено крутя педали, Реджинальд поглядывал на свою спутницу, невольно представляя ее в амазонке по моде пятидесяти или даже столетней давности, и на коне. Впрочем, и с велосипедом Мэб управлялась ловко.

– Судя по выражению твоего лица, – хмыкнула Мэб, – ты собираешься отпустить снобистский комментарий.

– Вовсе нет. Скорее комплимент.

– Если хотел устроить велопрогулку, мог просто меня пригласить, – ухмыльнулась Мэб. – Как мы в имение-то попадем?

Реджинальд остановился и указал на волнистую линию холмов на горизонте.

– Вон там, у каменных кругов, открывается отличный вид на имение Хапли. Я ведь обещал тебе показать достопримечательности?

– Ну, то есть, – вздохнула Мэб, – твой план состоит в том, чтобы на месте придумать план.

– Примерно, – согласился Реджинальд. – Ты против?

– Только если план будет нехорош, – Мэб надавила педали и крикнула. – Догоняй, сноб!

Добравшись до холма, они спешились и начали подниматься узкой, едва натоптанной тропкой, ведя велосипеды за рули. Сверху от каменного круга, самого по себе весьма живописного, открывался великолепный вид на баронское имение. Видно все было, как на ладони: старый дом, его окруженные оградой сады и лужайки, близлежащие поля. Видна была и подъездная дорожка с автомобилями на ней. Скроллеман несомненно принадлежит Верне, а ярко-голубой уолби – скорее всего Флоранс. Модная машина, но недорогая. В капоте скроллемана копался механик в грязно-бурой спецовке. А может быть и шофер; люди, которые водят такие машины, заботятся о них больше, чем о собственных детях. Реджинальд достал бинокль и оглядел подъездную дорожку внимательнее, потом перевел взгляд на дверь.

– Я погляжу, ты во всеоружии, – проворчала Мэб.

Дверь в эту минуту открылась, так что Реджинальд не успел ответить. Сперва появилась Флоранс Хапли, и вид у нее для женщины, пережившей покушение, был самый цветущий. Следом за ней вышел Кристиан Верне. Этот был если не мрачен, то во всяком случае – напряженно-сосредоточен. Реджинальд сфокусировал бинокль на его лице.

Рядом у самого уха шумно задышала Мэб. Реджинальд почти физически ощущал ее любопытство. И тепло ее дыхания, от которого мурашки бежали по коже и волоски вставали дыбом.

– Что там?

– Уезжают, – Реджинальд поделился биноклем, хотя смотреть так было неудобно.

Верне тем временем из-за чего-то разрушался со своим механиком-шофером, даже руку занес для удара, но потом отправил того восвояси и указал Флоранс на открытую дверцу.

– Сама галантность, – прокомментировала Мэб.

– На любовников они не похожи. Деловые партнеры? – Реджинальд посмотрел на Мэб.

– А мы с тобой похожи на любовников? – хмыкнула женщина. – Что у них могут быть за дела?

– Прекрасный вопрос…

Реджинальд снова поднос бинокль к глазам. Верне тем временем запихнул Флоранс Хапли в машину, сел за руль и дал по газам. Скроллеман взревел – звук донесся даже до холма – и сорвался с места, оставляя пыльный след. Больше из дома никто не вышел.

– Остался только Бли, – Реджинальд покосился на брошенный в траве велосипеды. – Пошли, потолкуем с ним. Он в конце концов слабейшее звено.

Еще одним препятствием могли стать слуги, но к удивлению Реджинальда – и легкому страху – за незапертой дверью никого не было. Куда подевался невозмутимый дворецкий? А лакеи?

– Не нравится мне это… – пробормотал Реджинальд.

Мэб стиснула его руку холодными пальцами. Реджинальд ответил успокаивающим, как он надеялся, пожатием.

– Пошли. Это время из левого коридора, ведущего к череде безвкусно обставленных гостиных, послышался грохот. Реджинальд и Мэб переглянулись и поспешили к дверям. Первая комната была пуста, вторая тоже, а в третей на верхушке шаткой стремянки обнаружился Бли. Он пытался снять со стены картину в слишком тяжелой для него одного раме, и успел уже свалить массивные каминные часы. Заслышав шаги, он не оборачиваясь залебезил жалким, испуганным голосом:

– Да-да, Верне, сейчас. Дайте мне еще немного времени.

Мэб и Реджинальд переглянулись снова. Реджинальд собрался уже открыть рот и обнаружить себя, но его опередили.

– Слезайте, Бли, – потребовал полицейский инспектор, заставив вздрогнуть всех присутствующих.

Вандомэсец обернулся, глянул затравлено и кубарем скатился со стремянки. Сжался в комок. От наглого и самоуверенного живописца и следа не осталось.

– Сядьте, – инспектор указал на кресло. – И вы двое, Бога ради, тоже.

39.

Манера инспектора говорить без особого почтения оказалась освежающей, особенно после взгляда на перепуганное, жалкое существо, в которое разом превратился Пьер Бли. Мэб села на диванчик и потянула Реджинальда за собой.

– Рад видеть вас в добром здравии, – тон инспектора, впрочем, говорил об обратном, как и мрачный взгляд. – К вашему сведению, господин Эншо, письма «вскрыть тогда-то» я распечатываю сразу.

– Виноват, – кивнул Реджинальд.

– Вы, держу пари, вообще ничего не собирались говорить. Сидите смирно, Бли! – прикрикнул инспектор на дернувшегося вандомесца и снова повернулся к Реджинальду. – Рассказывайте сперва вы.

Мэб с Реджинальдом очень старались говорить четко, уверенно, так, чтобы звучать как пара разумных людей. И все равно постоянно портили дело, перебивая друг друга. Инспектор мрачнел все больше, хмурил брови и то и дело щелкал пальцами то ли в озарении, то ли безнадежно, чтобы этими пальцами никого не придушить. Когда рассказ был наконец закончен, он повернулся к Бли.