Текст книги "Одиннадцатая могила в лунном свете (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7

Заказала себе тревожный браслет жизни.

Если вдруг у меня появится жизнь, меня сразу же заметят.

Наклейка на бампер

По пути на занятия я звякнула Диби. Тысячу раз уже хотела рассказать ему о неминуемой гибели, но не знала как. Не знала, что именно говорить, с чего начать. Ему стопроцентно захочется выяснить, откуда нам все известно. И что тогда? Мне придется выложить как на духу про путешествие в Люциферленд. Но как?!

Дядя Боб ответил после первого же гудка:

– Привет, милая.

– И тебе привет. Я тут интересуюсь, можно ли как-нибудь узнать, кто расследовал похищение Дон Брукс. И можешь ли ты мне достать все, что есть у полиции по этому делу.

– Посмотрим. Чем ты занята?

– Прямо сейчас?

– Да.

– Еду на занятия.

– На какие еще занятия?

Почему все так удивляются, что я хожу на какие-то занятия?!

– Я решила научиться плясать экзотические танцы.

– Звучит неплохо. Можешь оказать мне услугу?

– Все, что твоей душе угодно.

– Может, посидишь дома пару-тройку дней?

Не меньше минуты я ждала, пока мне дадут хоть какие-то объяснения. Диби молчал, поэтому пришлось полюбопытствовать:

– Объяснишься, или как?

– Ну, сама знаешь. В последнее время в городе полно шизанутых.

Просто удивительнейшая чушь!

– И это все, что ты смог придумать?

– Пока что да.

– Ну, тогда нет.

– Я могу заставить тебя сидеть дома.

Слава богу, я подъехала к светофору и остановилась на красный, потому что от слов Диби меня буквально пришибло.

– В смысле?

– В смысле я бы хотел, чтобы ты пару дней не высовывалась на улицу.

– Я еду на занятия.

– Прогуляй.

– Нет.

– Я настаиваю.

– А я категорически воздерживаюсь.

– По-моему, ты не понимаешь значения этого слова.

– Дядя Боб…

– Я могу и приказать.

– С тем же успехом ты можешь приказать долго жить. И гроб застолбить не забудь.

– Я серьезно, Чарли.

– Предлагаю из красного дерева.

Тачка сзади посигналила, и я наконец увидела, что светофор загорелся зеленым. Свернув на ближайшую стоянку возле Университета Нью-Мексико, я остановила Развалюху.

– Дядя Боб, пока ты не озвучишь мне хоть одну вескую причину…

– Я тебя арестую. Достаточно веско?

Ничего себе! Куки была права насчет его настроения и поведения. Но какого, чтоб его разорвало, черта?

– Сделаю вид, будто не слышала, как ты мне угрожаешь.

– Одно мое слово, и через десять минут тебя повяжет полиция кампуса.

Диби бросил трубку, а я так и не успела уронить челюсть ему в лицо. Пусть даже через электронные сигналы, которые передаются радиоволнами.

***

До нужной аудитории в главном корпусе универа я добралась, пережив всего парочку мелких несчастных случаев и еще меньше арестов. Двое самых любимых мужчин в моей жизни вдруг вздумали раздавать мне приказы, как будто имеют на это право. Ну уж нетушки. К тому же, у Диби не было никаких оснований для ареста. Разве что он и сам не против загреметь за решетку. Так или иначе, он был мне подельником во многих моих, мягко говоря, инновационных мероприятиях по борьбе с преступностью. Если я пойду на дно, он тоже утонет.

Ох уж эти мужчины!

Наш преподаватель, мистер Хипл, оказался самым обыкновенным преподавателем, которому очень не хватало моего энтузиазма. А еще моей дальновидности и способности смотреть на вещи с разных углов.

Я подняла руку.

Он продолжал говорить.

Мне вспомнилось, как в начальных классах учительница по физкультуре задала нам залезть наверх по канату, а я попросила ее привести пример, когда нам потребуется подобный навык в реальной жизни. Что тут скажешь? Я ненавидела канаты. Они натирали кожу, а потом еще и руки тряслись.

Уже не раз я спрашивала у мистера Хипла, переборщившего с загаром мужчину в расцвете кризиса среднего возраста, можно ли считать его новенький сияющий «корвет» иллюстрацией его же принципов, но в более широком применении. Скажем, на уровне мирового господства.

Я опять подняла руку. Мистер Хипл громко вздохнул:

– Да, Шарлотта.

– Ой, зовите меня просто Чарли. Итак, допустим, мир катится к очередному экономическому кризису, а рынок недвижимости опять на грани полного краха. Как богу все исправить?

Мистер Хипл почесал лицо и ущипнул себя за переносицу. Я приняла это за хороший знак, как будто он в самом деле обдумывал ответ на мой вопрос.

– Чарли, а вы не хотели бы задать вопрос, который относится к нашему предмету?

Несколько студентов прыснули от смеха, а я сложила руки под Угрозой и Уилл и сползла ниже на стуле. Какой толк от этих занятий, если я не смогу в будущем использовать полученные здесь знания?

Наверное, Рейес подумал о том же. Он по-прежнему за мной следил. Все так же нематериально. И был все таким же опасным, решительным, да еще и горячее, чем асфальт в августе. Жар обжигал кожу. Рейесу определенно не понравилось, как мистер Хипл мне ответил. А тот, в свою очередь, продолжал свою бессмысленную лекцию.

Наверное, понять его можно. Вопрос все-таки я задала весьма странный. Но мне уже самой начинало казаться, что брать в свои руки бразды правления миром не самая удачная затея. О менеджменте я не знаю ничего, если не брать в расчет мое агентство. Да и там на себе все тянет Куки. Я даже не представляю, как творить чудеса, разделять воды морские и успокаивать бури по требованию.

Я себя явно переоценила. Мистер Хипл был прав. Прямо так он, конечно, не говорил, но между строк все было ясно.

Рейес уселся прямо за мной. Места в этой аудитории были из тех, где столешницу можно сложить и отодвинуть в сторону, если тебе не нужно ничего записывать. Как можно тише я сложила и отодвинула свою, потому что дождаться не могла перемены. Занятия проходили раз в неделю и поэтому длились почти три часа, а я так загрузилась кофе, что мочевой пузырь уже был готов лопнуть.

Точнее готова была лопнуть от отчаяния мертвая девушка, которая бегала по коридорам и вопила о том, что ей срочно нужен карандаш. Мне самой пару раз снился такой кошмар. Барышня была в больничной сорочке, так что я ломала голову, почему она в кампусе университета, а не в больнице, например.

Примчавшись в аудиторию, девушка криком потребовала у кого-то одолжить ей карандаш, пока все не пропало, а потом выскочила в коридор сквозь ту же стену, через которую пришла. Бедняжка.

От взгляда Рейеса у меня согрелась спина, пока он опять не сосредоточился на ангеле, который стоял в передней части аудитории, прислонившись к стене. Наверное, это был самый необычный ангел из всех, что я видела. Во-первых, он был рыжий. А во-вторых, даже при наличии уже знакомого длинного черного пальто он носил нечто, что я бы описала как килт. Штуковина явно не была настоящим шотландским килтом, зато сильно на него смахивала. Эдакая мужская юбка из черной кожи длиной по колено. Ремень на талии ангела, к которому крепилось разнообразное оружие, был широким, а меч прятался в ножнах за спиной.

Короче говоря, весь вид этого ангела кричал о том, что он бывалый задира. Рейес не спускал с него глаз. Причем следил за ним так пристально, что это можно было смело расценить как проявление агрессии. Клянусь, если эти двое устроят драку посреди занятия, кому-то точно надерут зад. Скорее всего мне, если я вмешаюсь, но лучше все-таки быть начеку. В конце концов, на следующей неделе у нас первый зачет. Нет у меня времени на лишние склоки.

– Мисс Дэвидсон, – вытащил меня из раздумий мистер Хипл, – можно с вами поговорить?

Я осмотрелась по сторонам и поняла, что студенты кучками выходят в коридор. Значит, препод отпустил народ на перемену, а я все прослушала и теперь понятия не имею, сколько у нас времени на отдых.

Кивнув, я пошла вперед, нехотя приближаясь к Уильяму Уоллесу1212
  Сэр Уильям Уоллес (1270–1305) – шотландский рыцарь, один из военачальников в войне за независимость от Англии. Был казнен через повешение, потрошение и четвертование в Лондоне.


[Закрыть], ангелу-горцу. Но тот был слишком занят тем, что пялился на моего мужа, который не отставал от меня ни на шаг и в итоге оказался от ангела на расстоянии удара. Вот черт!

– Мисс… то есть Чарли, – начал и тут же исправился мистер Хипл, – не могли бы вы мне сказать, чего именно вы ждете от нашего курса?

– Я же ответила на этот вопрос в анкете, которую вы раздали всем студентам после первого же занятия.

– Верно. – Он достал мой листок с анкетой. – По вашим словам, вы бы хотели узнать как можно больше о деловом управлении и менеджменте, если вам все же удастся завоевать мир.

– Хотите сказать, я про мокрую воду написала? Не надо было в одном предложении сводить слова «управление» и «менеджмент»?

– Не в этом дело. Мне кажется, в ответе вы выразились образно.

– Где именно?

– Там, где написали о завоевании мира.

– А-а, ну да. – Я стояла, склонившись над столом, а Рейес склонился надо мной. Точнее даже вжался в меня, согрев жаром до мозга костей. – То есть нет. Я выразилась очень даже буквально, но теперь думаю, что нужно было написать как-нибудь иначе.

Рейес уперся рукой в стол, выстроив преграду между мной и ангелом. В этом жесте так и сквозили добрые намерения и желание защитить. Несмотря на то, что Рейес злился на мое согласие заняться делом Фостеров, он все равно меня защищал. Во всем этом даже мог быть элемент романтики, если бы внезапно опять не объявилась все та же девушка и не заорала мне в лицо.

Мои плечи поникли. Я должна была ей помочь.

– Вы правы, мистер Хипл. Я выразилась образно. Прошу прощения. Я перестану забрасывать вас вопросами.

– А я надеюсь, что не перестанете, – ответил преподаватель, немало меня удивив. – Но мне бы хотелось, чтобы это были такие вопросы, на которые у меня есть ответы. Если вы действительно собираетесь однажды править миром, то вам стоит записаться на более продвинутый курс, чем «Введение в основы делопроизводства».

– Спасибо, – тихо рассмеялась я, – я подумаю.

Я уже была у двери, как вдруг мистер Хипл крикнул мне вслед:

– Если не ошибаюсь, мировому господству учат на курсе «Супермегапродивнутое делопроизводство».

Я снова рассмеялась и ушла, прекрасно зная, что сюда больше не вернусь. Нельзя научиться править миром, а может, и целой вселенной, сидя в четырех стенах. Тут нужен настоящий опыт.

Передо мной опять возникла все та же девушка в сорочке. Буквально каждому она кричала прямо в лицо, но точно не ожидала, что я ее увижу.

– Мне нужен карандаш! – орала она, широко открывая рот.

Причем так широко, что был заметен слегка посиневший язык. Правда, это могло быть последствием того, что она все-таки умерла.

Короче говоря, я изобразила сугубо материнский маневр и схватила ее за ухо.

– Ай! – пискнула покойница, когда я втащила ее в уборную. – Какого черта?

Я отпустила ее ухо, и она его оскорбленно потерла.

– Как вы это сделали?

– Ты, случайно, не заметила, что я слегка ярче, чем все остальные в этой песочнице?

– И что с того? Мне нужен карандаш!

– Никакой карандаш тебе не нужен. А твои крики бесят меня больше, чем все, что случилось со мной за день. Уж поверь мне, это говорит о многом.

– Минуточку! То есть вы меня слышите?!

Проверив все кабинки, я подошла к раковине, чтобы взглянуть на свою шевелюру. Та по-прежнему была отросшей и каштановой. Значит, все путем.

– Слышу. На кой черт тебе сдался карандаш?

Теперь девушка сфокусировала внимание на одной только мне и казалась абсолютно вменяемой.

– Я… Мне всего лишь был нужен карандаш для экзамена.

Она покрутилась вокруг своей оси, как собака, гоняющаяся за собственным хвостом. Может быть, с вменяемостью я погорячилась.

– Что это на мне? Больничная сорочка? Там сзади разрез? Мою задницу видно?!

– Ты помнишь, что с тобой произошло?

Она прекратила крутиться, и слава богу, потому что я и правда видела ее зад.

– Ну… я упала. Кажется. Помню, как наклонилась попросить у сокурсника карандаш, и в глазах поплыло. Я… – Она посмотрела на свои руки, потом на сорочку и босые ноги. – Я умерла?

– Мне очень жаль.

– Мне всего два семестра до выпуска осталось!

Прислонившись бедром к раковине, я стала ждать, когда девушка все поймет. Она зашла в кабинку, села на унитаз и уронила лицо в ладони.

– Как вообще такое возможно?

– Не знаю, солнце. Но раз уж ты не перешла сразу после смерти, можешь перейти через меня. Уверена, тебя наверняка заждались родственники.

– Перейти?

Я кивнула.

– Типа на другую сторону?

В уборной появился Рейес, но на этот раз близко подходить не стал. Честно говоря, места в туалете было негусто, поэтому Рейес сложил руки на груди и прислонился к дальней стене.

– По-моему, ты не заметил таблички на двери, – поддразнила я его, пусть даже сейчас он играл роль свирепого медведя.

Рейес смерил меня взглядом с головы до ног и обратно, причем оба раза задержался на губах. Неужто прикидывает шансы?

Девушка поднялась на ноги и выглянула из кабинки.

Я повернулась к студентке:

– Да, солнце, на другую.

– А я могу остаться, если захочу?

Она на меня так и не посмотрела, потому что сверлила взглядом моего мужа.

– Можешь, а можешь перейти, если пройдешь прямо сквозь меня, – подбадривающее отозвалась я. – Близким наверняка не терпится тебя увидеть.

– Что ж, – студентка тихонько помахала Рейесу, – я все-таки останусь.

Пришла моя очередь сложить на груди руки и смерить мужа сердитым взглядом. Двое. Двое за один день отказались перейти. Или уже трое? Как бы то ни было, я точно теряю сноровку.

Очень медленно, клеточка за клеточкой, Рейес дематериализовался в клубах черного дыма, явно намереваясь превратить свое исчезновение в натуральное шоу.

С одного взгляда на тоскливое выражение лица студентки стало ясно: ни за какие коврижки она теперь не уйдет. Проклятье. Я было подумала просветить ее по поводу ее же задницы, но решила промолчать. Перейдет, когда будет готова. По крайней мере барышня прекратила кричать.

***

В итоге я все-таки вернулась в аудиторию, поболтала с несколькими сокурсниками, а потом с парочкой из них заскочила в круглосуточную кафешку. С первого же занятия между нами возникла связь. В основном потому, что они почти так же поклонялись кофе, как и я. Почти.

К нам в нематериальном виде присоединился Рейес, а за ним и наш шотландский кореш. Эти двое не спускали друг с друга глаз, словно ждали, кто из них сделает первый шаг. Впрочем, ничего такого не произошло.

В конце концов нашу компанию выгнали из кафе. Видимо, слово «круглосуточный» я и работники заведения понимаем по-разному. Пришлось попрощаться с сокурсниками. Вышло бы лучше, если бы я помнила их имена. Вечно с именами память меня подводит. Была с нами и девушка, чье имя я вроде бы помнила, но каждый раз, когда обращалась к ней по имени, она странно на меня поглядывала. Поэтому я прекратила насиловать себе мозги. А насилие, надо признать, было самым что ни на есть настоящим.

Зато все в классе знали, как зовут меня. Наверное, потому, что мистер Хипл слишком часто называл мое имя. Хорошо это или плохо, но имеется у меня склонность производить впечатление.

Когда я добралась домой, Рейес уже спал. Или притворялся, что спит. Так или иначе, выглядел он притягательно. Стройное тело словно поблескивало в тусклом свете. Одна рука прикрывала глаза, другая спряталась под подушкой. Широкая грудь, казалось, занимала половину кровати. На одной ноге лежало одеяло, а вторую заливал лунный свет, сочившийся из огромных окон. Рейес был похож на греческого бога. Рельефный, импульсивный… Словно и не настоящий вовсе.

Неужели Фостеры рассмотрели живущую в нем тьму? Стало ли это той самой причиной, по которой они похитили его совсем еще младенцем?

На самую малость я соскользнула в другую реальность, чтобы увидеть то, что, может быть, увидели они. Разумеется, тьма никуда не делась, но в Рейесе крылась не только она.

Ночная чернота окружающего мира сменилась ослепительно яркими цветами. В бесконечной буре, где сталкивались молнии и смерчи, полыхали оранжевые, красные и желтые оттенки. И посреди этого буйства ярче всего горел Рейес, который сейчас казался таким безмятежным, но как истинное дитя ада был вечно объят пламенем. Однако в самой сердцевине, в самой глубине его естества клубилась тьма. Тьма, которую он изо всех сил скрывал и старался преодолеть.

Вернувшись в осязаемый мир, я переоделась в ночнушку длиной до бедер, залезла в постель и легла рядом с мужем в любимую позу – «ложечками». В конце концов, ложка – мой любимый столовый прибор.

Всего каких-то пять секунд я наслаждалась близостью Рейеса, уткнувшись носом в густые волосы, как вдруг он спросил глубоким спросонок и гладким, как и его обладатель, голосом:

– Смогла?

– Что именно?

Он взял руку, которую я положила на него, поднес ко рту и подарил обжигающий поцелуй каждому пальцу, а потом проговорил:

– Бросить дело.

В этот самый момент я решила, что пора приручить наш новый диван по имени капитан Кирк1313
  Персонаж научно-фантастического сериала «Звездный путь» и его многочисленных продолжений.


[Закрыть].

***

Капитан Кирк оказался не таким удобным, как можно было ожидать. Особенно после объятий с адским богом. Уснуть удалось только за три часа до того, как мистер Кофе запел мне серенады. Тот, кто придумал кофемашину с таймером, обязан получить Нобелевскую премию. Наверняка этот человек спас больше жизней, чем прозак.

Натянув трусы, я на цыпочках прошла в кухню мимо ангела, который прислонился к стене в гостиной. Сложенные крылья доставали до почти четырехметрового потолка. По-моему, наша кухня когда-то была соседней квартирой. Рейес отремонтировал весь дом, но, слава богу, сначала его купил.

Тем не менее, на верхнем этаже квартир осталось всего две: наша и та, где живет Куки. Моя же старенькая квартирка превратилась в нечто, ничем не уступающее пентхаусу на Парк-авеню. Впечатление усугублялось той самой новой кухней с потрясающей техникой и глубокими тосканскими оттенками. А еще в ней была моя любимая, самая настоящая буфетная. Иными словами – кладовая дворецкого.

Я хихикала каждый раз, когда думала об этой комнатушке. Если у нас когда-нибудь появится дворецкий, у него в этом мире будет свой собственный уголок. С водопроводом и винным стеллажом. Сплошная роскошь!

Я едва не поддалась порыву предложить небесному соглядатаю чашку кофе, но не хотелось, чтобы он тут задерживался. Обнаружив ангела у нас дома, Рейес может слететь с нарезки, а возвращать этого мужчину обратно на нарезку – задачка не из легких.

За окном все еще было темно. С полной кружкой панацеи я вернулась к капитану Кирку, но живая вода, наполнившая клетки, мозгам не помогла. В голове будто ходуном ходил надувной домик с батутом. Сотни вопросительных знаков прыгали, сталкивались, отскакивали друг от друга и ломали ноги и руки. Прямо как дети на дне рождения у семилетки.

Что имел в виду ПОП Паркер, назвав меня пожирательницей богов? Вот Рейес, например, бог, и мне действительно нравится время от времени его погрызть, но с названьицем, по-моему, Паркер сильно переборщил. Правда, припоминаю, как однажды под мухой заказала МакБоггетсы (с картошкой, само собой), но, кроме того случая, никаких богов точно никогда в жизни не ела. Хотя, держу пари, с кетчупом они очень даже ничего.

Плюс эта заявочка, что ад должен замерзнуть… Я-то думала, это всего лишь поговорка.

А еще дядя Боб. Не знаю, какая муха его укусила, но лучше ему поскорее ее прихлопнуть. Ну а Рейес… Что ж, вряд ли мне хватит терпения на мужиков, которые при первой же возможности раздают мне приказы. Мы как будто вернулись в Средневековье. Если бы, конечно, в Средневековье были кофеварки с таймерами, сотовые телефоны и водяные лифчики.

Но самый важный вопросительный знак из тех, что скакали на батуте у меня в голове, касался Дон Брукс – маленькой девочки, которую, очень вероятно, похитили Фостеры. Если все так и было, то где она теперь? И почему Шон подтвердил алиби предков?

Надо срочно подключить к делу мою лучшую подружку из ФБР, но я сомневалась, что она появится на работе до восьми утра. Я глянула на часы с кроликом Багз Банни. Ждать еще два часа.

А значит, у меня целых два часа, чтобы побольше узнать о новом члене нашего клана. Когда Рейес ремонтировал здание, он снес техэтаж с кладовками, после чего стали видны металлические балки, а часть потолка в квартире превратилась в огромное окно.

Однако, кроме балок, было наверху и кое-что более ценное. Маленький мальчик со светлыми волосами. Прямо-таки крошечный. Иными словами, слишком маленький для того, чтобы зависать (в буквальном смысле, потому что на какой бы балке он ни очутился, его ноги постоянно висели в воздухе) под семиметровым потолком. Мальчик торчал наверху с тех пор, как мы вернулись домой, и мне так и не удалось уговорить его спуститься. Впрочем, стоит признать, что вряд ли можно было заслужить его доверие, бросаясь в него мякишами хлеба. Но бросаться чем-то потяжелее было страшно. В конце концов, над головой висели огромные стеклянные плиты.

Я глянула вверх, где мальчик опять карабкался по балке. Если он не сидел, болтая ногами, то всегда пытался забраться повыше, соскальзывал вниз и начинал все сначала. Снова и снова.

Каждый раз, когда он соскальзывал, мое сердце оказывалось в горле. Вряд ли ему больше двух лет. Он совсем еще малыш, который лазает по балкам и скатывается по ним вниз на высоте семи метров посреди нашей гостиной.

Однако на этот раз я подготовилась – притащила из подвала лестницу. Такую, которая раскладывается и удлиняется, и которую нужно приставить к какой-нибудь поверхности.

Прикончив первую чашку, послужившую аперитивом, я выволокла лестницу из буфетной, куда засунула ее как раз на такой случай. Лестница была металлической и всю дорогу грохотала, хотя я изо всех сил старалась не шуметь. Добравшись до стены, я съежилась и стала ждать, не нарисуется ли хозяин дома, чтобы узнать, какого черта тут творится. Потом стала раздвигать лестницу, пока она не получилась нужной длины. Дальше все было гораздо сложнее. Я попробовала приставить приспособление к балке, но длины оказалось недостаточно.

Ангел, который до сих пор не обращал на меня ни малейшего внимания, стал коситься в мою сторону с чем-то очень напоминающим любопытство, а я в это время пыталась произвести в уме кое-какие расчеты. Зря. Эта затея никогда ничем хорошим не заканчивается. Тем не менее, я решила, что можно использовать капитана Кирка. Он даст мне парочку недостающих сантиметров, и я все же смогу добраться до мальчика.

Положив лестницу на пол, я чуть не надорвала почку, пока передвигала капитана, потом снова взялась за лестницу и по пути сбила лампу. Я снова съежилась, но каким-то чудесным образом лампа осталась цела. А кто еще мог творить настоящие чудеса, как не небесное создание, занятое слежкой?

Я оглянулась на ангела. Того самого, который рыжий и в черном кожаном килте.

– Твоих рук дело?

Единственным доказательством того, что он меня слышал, была высокомерно изогнувшаяся бровь.

Ну конечно, он ничего такого не делал. Спасать лампу для какой-то там букашки вроде меня – ниже его достоинства.

Чтобы защитить шелковистую обивку, я набросила на капитана покрывало и с горем пополам установила на мягких подушках лестницу. И все равно этого оказалось мало. В конце концов я соорудила на капитане пирамиду из журнального столика и изящного стула, которую для надежности подперла несколькими томами энциклопедии. Получилось! Лестница уперлась в одну из нижних балок, а значит, я наконец могла подняться к мальчику.

Если удача не отвернется, Рейес проспит еще как минимум полчаса, и я успею познакомиться с нашим соседом.

В общем, я стала подниматься по лестнице, как бывалый альпинист, который карабкается вверх по отвесной ледяной скале. На полпути пришлось проигнорировать скрип и тот тревожный факт, что лестница слегка сдвинулась с одной стороны. Еще пара сантиметров – и несколько недель придется есть через соломинку и носить противный шейный фиксатор, который не скрасишь никакими аксессуарами.

К тому моменту, как я добралась до верхушки, руки тряслись, ступни болели из-за тонких перекладин, и страшно хотелось писать. Надо было, блин, заранее сгонять в туалет.

Усевшись верхом на балке, я обняла ее обеими руками и прижалась щекой к прохладной поверхности. Наблюдавший за мной все это время мальчик рассмеялся и побежал ко мне. Побежал! По балке шириной в двадцать пять сантиметров.

Я резко выпрямилась, чтобы успеть его поймать, если вдруг он свалится. Но он внезапно остановился и уставился на меня, пытаясь понять, кто влез в его владения. Улыбка сияла, как солнце, а синие глаза напоминали океан. Передо мной стоял крошечный викинг, который так и лучился жизнью.

Указав на мою грудь, он проговорил:

– Швет.

Хоть он и стоял близко, я все-таки не могла до него достать. А мне очень хотелось как-нибудь спустить его вниз. Пусть даже потом он наверняка залезет наверх по стене, я просто обязана была попытаться уговорить его подойти поближе.

Я широко улыбнулась:

– Как тебя зовут?

Мальчик показал на свою голубую пижаму с яркими разноцветными рыбками и ткнул пальчиком в одну из них:

– Лыбка.

– Рыбка?

Он кивнул и показал на рыбку у себя на груди, потом на колене и на локте.

От восторга, что мы наконец-то общаемся, я рассмеялась, отодрала одну руку от балки и показала на рыбку прямо над сердцем мальчика:

– Вот эта очень красивая. Тебе нравятся рыбки?

Он снова кивнул и опять показал на меня, так легко балансируя на узкой балке, словно гулял по парку. Словно одному из нас не грозило упасть и провести остаток ее дней в гипсе.

– Швет, – повторил мальчик, и до меня наконец дошло.

Свет. Он имел в виду мой свет.

– Ага, мне говорили, что я сияю. – Я рискнула наклониться вперед. – Правда, не так ярко, как твоя улыбка.

Мальчик рассмеялся и с искрящимся в синих глазах любопытством шагнул ближе. Еще чуть-чуть – и я смогу его обнять. Правда, я понятия не имела, как спуститься по лестнице с мальчиком в руках. К тому же, если он не захочет спускаться, то вся моя затея будет сродни похищению, но попробовать стоило.

Тяжело дыша от страха и чуть не свалившись несколько раз, я уселась поровнее, отодрала обе руки от металла и изобразила универсальный жест для объятий. Подняла руки ладонями вверх и стала подзывать мальчика, надеясь, что он все-таки подойдет.

И он подошел. Господи! Но не потихоньку, как я себе представляла, а бросился ко мне на всех парах.

– Погоди! – выдохнула я, но было поздно.

Мальчик уже перешел сквозь меня на другую сторону.