Текст книги "Одиннадцатая могила в лунном свете (ЛП)"
Автор книги: Даринда Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
В голове взорвалась невероятная боль, затопив каждую клетку моего организма.
Мистер Фостер поднял руку, и жиртрест остановился.
А потом я услышала голос Рейеса – мягкий, еле-еле слышный, но так ясно, словно он шептал мне прямо в ухо:
– Ты должна знать.
Я взглянула на него, но он опять потерял сознание. Один из сектантов открыл ему рот, а второй уже подошел ближе с ножом, как вдруг мистер Фостер проговорил:
– Нет! Я хочу, чтобы он в этот момент был в сознании. – Потом повернулся ко мне, загородив собой моего мужа. – Как его убить? Отвечай, или его страдания продолжатся.
И снова послышались те же слова:
– Ты должна знать.
Сквозь злобных фанатиков я пыталась рассмотреть Рейеса, но, чем сильнее старалась, тем гуще становился воздух. Со временем что-то произошло. Люди вокруг стали двигаться быстрее, потом с нормальной скоростью и наконец замедлились. Наверняка это дело рук Рейеса.
– Уходи, – сказала я ему. – Выбирайся отсюда.
Он остановил время и посмотрел на меня лукаво блестящими глазами.
– Я бы так и сделал, но сюда уже едет полиция, и будет лучше, если копы увидят заложников связанными и избитыми.
Накатило облегчение. Да так сильно, что меня чуть не вывернуло наизнанку. По-моему, странная реакция на восторг, тем более что на девяносто процентов я все еще была в ужасе.
– То есть ты просто взял и позволил этим людям тебя избить?
– Прости, Датч. Я не знал, что они и до тебя доберутся.
– Ничего страшного. Погоди-ка! А тебя им как удалось поймать?
– Шокер. Потом наркотики.
– Меня так же скрутили. – Я все еще не могла удерживать равновесие и по-прежнему заваливалась вперед. – От шокера чертовски больно.
– Больнее смотреть, как тебя бьют.
Футболка на Рейесе висела лохмотьями.
– Минуточку. – Ну уж нет. Не куплюсь я так запросто на слова моего мужа, сына Сатаны и лучшего в мире лжеца в одном лице. – Говоришь, тебя шокером угостили? Вот так ни с того ни с сего? Кто-то откуда-то вылез и изловчился напасть на тебя?
– Ну, может быть, я им позволил, но все равно было больно.
– Серьезно, Рейес, они хотят тебя убить.
– Почему ты не призвала меня, когда они на тебя вышли? Я бы почувствовал.
– И что? Оставил бы свой пост? Сам знаешь, Пип на первом месте. Кстати…
– С ней сейчас Ош.
С облегчением вздохнув, я кивнула на Шона:
– Как он?
Рейес посмотрел на него, потом снова повернулся ко мне.
– Жить будет.
– Слава богу! Но почему, Рейес? Почему ты позволил этим гадам так над тобой поиздеваться?
Он отвел взгляд.
– Ты была права. Они должны сидеть за решеткой. Я и не представлял, сколько преступлений они совершили, Датч. Если бы знал, то не дал бы им прожить так долго. – Когда он снова посмотрел на меня, в его глазах плескалась смесь восхищения и чувства вины. – Извини, что я бываю таким упрямым.
– Все в порядке. Я тоже временами не подарок. Кстати, ты не видел тут девочку лет трех?
Рейес кивнул, я посмотрела туда, куда он показал, и увидела пожилую женщину, в руках которой была красивая маленькая девочка. Дон Брукс. Только Дон и женщина не смотрели на происходящее с благоговением. На самом деле женщина казалась нервной и испуганной. Она точно переживала. За нас. И во мне вспыхнуло странное чувство благодарности.
– Рейес, она красавица…
– Согласен.
– Слушай! Надо Ангела вызвать.
– Я все время тут торчал, босс.
Пытаясь повернуться на голос Ангела, я приподнялась на локтях.
– Во-первых, я хочу знать, почему меня сразу не пригласили на эту вечеринку. А во-вторых, почему ты не пришел ко мне, как только они схватили Рейеса?
– У адского бога спроси. Он обещал мне кадык вырвать.
– Это ужасно грубо, Рейес.
Избитое лицо озарилось лукавой, как сам черт, улыбкой.
– Твой дядя уже на подходе, но такие дела ничем хорошим не заканчиваются. Сектанты забаррикадируются и смогут просидеть в осаде несколько дней.
– Как-то не хочется мне несколько дней служить боксерской грушей.
– Мне тоже.
– Нужно вытащить отсюда Дон и всех остальных детей. Ставлю последний цент, что некоторых из них тоже похитили.
– Поднимаю ставку и даю серебряный доллар, что некоторые взрослые тут тоже не по своей воле. Скорее всего их похитили детьми и вырастили здесь.
– Согласна на все сто. Надо придумать, как отсюда выбраться.
– По-твоему, я не смог бы выбраться еще несколько часов назад?
Наконец мне удалось сесть и не завалиться набок. Чтобы поддержать меня, Ангел присел рядом.
– Ну и почему тогда ты… – Голос сорвался, и я замолчала.
Но Рейесу и не нужно было дослушивать до конца.
– Все эти люди должны сидеть в тюрьме. А лучший способ организовать это наверняка…
– Сделать так, чтобы тебя нашли копы избитым с ног до головы?
Он кивнул.
– Рейес, они…
Перед глазами так и стоял образ маленького Рейеса, которого снова и снова пытаются убить Фостеры. Такие вещи невозможно забыть. В глазах запекло. Я очень старалась не расплакаться, но слезы, как и почти все, что сегодня со мной произошло, победили и потекли по щекам.
Ко мне прижался Ангел. Обняв его за шею, я уткнулась носом в холодное плечо.
– Датч, – тихим, успокаивающим голосом проговорил Рейес, – со мной все в порядке. Я этого даже не помню. Я не такой, как ты, и не помню всего, что произошло со мной с самого рождения.
Но я уже ничего не могла поделать и вовсю разрыдалась. Не зная, что и думать, Ангел похлопал меня по голове. И это был самый милый его поступок со времен нашего знакомства. Если бы меня не стукнули по черепу целых два раза, мне, может быть, даже понравилось бы.
Я попыталась подняться, чтобы подойти к тому, кого люблю больше яблок в карамели, но ноги не слушались.
– Все путем, – сказал Рейес, глядя на меня сквозь опухшие веки.
Возникло подозрение, что кривая ухмылочка, игравшая сейчас на его губах, скорее вызвана параличом лицевого нерва, а не извечным шармом, который Рейес носит с собой повсюду, как оружие массового поражения.
– Надо убедиться, – продолжил Рейес, – что осады не будет. Нужно не дать этим людям забаррикадироваться, иначе все это место превратится в огромный неприступный лагерь.
Я шмыгнула и вытерла нос о грязную футболку Ангела.
– Ладно, я слушаю. Секундочку! – Вдруг в голове оформился план. Причем хороший! – У меня есть план.
– Кому-то из нас придется лишиться языка?
– Как ты догадался? В общем, просто подыгрывай.
– Я так пару раз делал, – рассмеялся Ангел. – Это страшно.
– Почему люди постоянно ругают мои планы?
– Копы почти на месте, – сказал мой детектив.
– Дядя Боб с ними?
– Дядя Боб возглавляет кавалерию, босс. И настроение у него ни к черту.
Глава 19
Я никогда не ошибаюсь дважды.
Скорее раз пять-шесть, чтобы уж наверняка.
Надпись на футболке
К ногам потихоньку возвращалась чувствительность – дурь, которой меня накачали по самую макушку, начинала выветриваться.
С помощью Ангела я прошла мимо «божественных» сектантов к Шону и проверила, как он. Он был жив. Вернувшись на место, я кивнула:
– Готова.
Рейес тоже кивнул и приготовился отпустить время:
– Три…
– Они не правы на твой счет.
– Об этом позже. – Рейес опять уронил голову на пол. – Два…
– Ты не злой.
– Датч, опять напрашиваешься?
– Неужто ты угрожаешь меня отшлепать? – поддразнила я.
Взгляд мужа стал сердитым.
– Не я, а они. Завязывай с разговорами. Один.
Я быстренько прошептала Ангелу:
– Скажешь, когда приедут копы, – и посмотрела на Рейеса – моего прекрасного, удивительного, поразительного мужа. – Они ошибаются.
– Нет, Датч, – печально отозвался он. – Не ошибаются.
Время резко вернулось, словно его запустили из рогатки, и да – мне опять съездили по физиономии. Хорошо хоть вернулись к пощечинам, а не продолжили с чем-то тяжелым и тупым.
Время пошло оттуда, где замерло. Оставалось только ждать, когда Ангел подаст мне сигнал к действию. Если Рейес может подняться на ноги, то доберется до дверей и откроет их, когда я отвлеку фанатиков и уведу в другую сторону. Правда, я понятия не имела, где тут двери, но машина оставила следы, а значит, идти туда, куда ведут эти следы, мне точно не нужно.
Один из тех, кто держал Рейеса, спросил:
– Слышали?
Как один, сектанты застыли и стали прислушиваться.
– Что? – уточнил мистер Фостер.
Чувак пожал плечами:
– Может, показалось…
– Еще пара километров, – сообщил Ангел.
Когда все отвлеклись, я вскочила на ноги и побежала. Точнее кое-как выпрямилась и изобразила символический танец увядающего и падающего с ветки листика.
Я-то думала, за мной побегут, и я смогу увести всех от главных дверей-ворот, куда в итоге вломятся копы, но не тут-то было. Громкий звук расколол воздух и эхом отдался от стен. Спину обожгло жгучей болью, словно в меня вонзили сотню раскаленных кочерег. Я споткнулась, упала на колени и растянулась на полу, а в итоге остановилась метрах в шести оттуда, откуда начала забег.
Веревки на Рейесе снова заскрипели, но я покачала головой. Он должен довести начатое до конца.
Вот только я не ожидала, что до конца доведем не мы.
Я валялась в грязи, истекая кровью, и видела, как Рейесу в грудь прицелились из обреза.
В полнейшем ужасе я закричала. А вдруг он ошибается? Вдруг он все-таки умрет? Все это не стоило такого риска.
До мозга костей меня пронзило страхом. В животе, легких и горле набатом стучала кровь. С ног до головы во мне пламенем пылала боль, но я думала только о Рейесе.
За секунду до того, как нажали на спусковой крючок, мистер Фостер потребовал тишины. Вдалеке слышались завывания сирен, и сектанты начали действовать.
– Запереть ворота! – крикнул мистер Фостер.
Ангел и Рейес были правы. Хреновые я выдумываю планы. Фанатики ринулись к воротам, и Рейес уже никак не мог их опередить.
Повернувшись к последователю с обрезом, мистер Фостер кивнул, и мужик сделал выстрел в упор. Пуля попала Рейесу в грудь. Он дернулся, закашлялся и замер.
Я зажала рот обеими руками. Не может быть. Не верю… Медленно, но уверенно, из раны сочилась кровь.
– Ты должна знать, – услышала я голос. – Дематериализуйся.
– Я… не могу. – В груди болело, но не от пули. – Во мне отверстий понаделали…
На губах Рейеса возникла улыбка, грешнее которой я в жизни не видела.
– Знаю. И я люблю все твои отверстия.
О да, он точно ходячее зло. Фостеры были правы.
– Давай, Датч.
– Но у меня же дырки в спине!..
– Датч.
– Ладно, блин. Святые хрустяшки!
Только я собралась что-нибудь сделать, как его глаза закрылись. Какое-то мгновение я изучала его лицо. Окровавленное, опухшее, но безмятежное. Как и на той фотографии. Он подчинился судьбе, словно… словно все это заслужил. Это все Фостеры. И Эрл Уокер. Они внушили ему, что его жизнь ничего не стоит. Что он сам – пустое место.
Вся эта правда послужила катализатором, который был мне необходим. Вспыхнула ярость. Сквозь наркотическую пелену я нырнула в себя, нашла точку опоры и усилием воли разделила свои молекулы.
Мир взорвался. В обеих реальностях загремела гроза. Земля задрожала, словно пыталась хоть как-то повлиять на происходящее. Я подчинила ревущие ветра своей воле, закрутила потоки в спирали, превратила их в послушную мне силу.
А потом вдруг все увидела. Сектанты наспех вооружались и бежали к воротам, чтобы запереть их до приезда полиции. Другие уже баррикадировались в главном здании. Спотыкаясь и падая, люди носились туда-сюда, чтобы укрыться от торнадо. От торнадо, созданного мной.
Я сорвала ворота с петель. Вышибла двери главного здания. Забросила людей на деревья и крыши.
Потом вернулась в сарай, осторожно опустила Шона на пол и присела рядом с мужем. Рейес открыл глаза, и в его взгляде читалось что-то очень похожее на восхищение.
Изо всех сил я стукнула его в плечо. Ну ладно, не изо всех сил, но все равно ощутимо.
– Ты не умер!
– Я же бог, – объяснил он, а когда я закатила глаза, добавил: – Тебя слишком легко обвести вокруг пальца.
Я осмотрела себя с ног до головы. Свитеру конец, зато сама я еще жива.
– Я жива! – воскликнула я, победно подняв руки, а потом посмотрела на мужа. – Твоя очередь.
– Еще рано. Все должно выглядеть убедительно.
Я осмотрела и его.
– Все и так выглядит убедительнее некуда. Копы вполне могут удивиться, почему ты все еще дышишь. Пожалуйста, Рейес…
– Все в порядке, Датч, честное слово.
Внезапно до меня дошло, что я наконец-то могу к нему прикоснуться, поэтому я взяла лицо Рейеса в ладони.
– Почему ты позволил им так над тобой поиздеваться?
– Я же говорил…
– А я не верю. – Стиснув зубы, я сердито уставилась ему в глаза. Ну, на секундочку. – Думаю, по какой-то идиотской причине ты хотел, чтобы тебя таким образом наказали. А может, и как-то похуже.
В его улыбке сквозило больше печали, чем веселья.
– Значит, в твой план входило побежать, споткнуться и получить пулю в спину? Или все-таки вызвать свой внутренний торнадо? Так или иначе, я впечатлен.
– Ты помнишь, что они с тобой делали? – спросила я, не обращая внимания на слова Рейеса. – Когда ты был маленьким? – От одной только мысли сердце кровью обливалось. – Умоляю, скажи, что ты не лжешь.
– Разве я тебе когда-нибудь лгал?
В жалкой попытке спрятаться от правды я закрыла глаза. Он все помнит. За последние несколько недель, может быть, сразу после того, как узнал свое божественное имя, Рейес стал как я. А значит, все вспомнил.
Он приподнялся и шепнул мне на ухо:
– Не смей. – Затем его губы оказались у моего другого уха. – Даже не думай.
Тяжело вздохнув, я помогла ему сесть.
– В общем, да, торнадо был планом Б. Если копы поймут, что здесь совершили преступление, им ведь не понадобятся никакие бумажки, верно? Они просто войдут, и все? Ворот уже как бы нет, так что остановить полицию может разве что закон.
– Насколько я знаю, никакие бумажки им не потребуются.
Появился Ангел:
– Приехали.
Я кивнула, запечатлела легкий поцелуй на губах мужа, встала и подошла к зияющей в сарае дыре.
От здания к зданию бегали люди с оружием и припасами в руках. Какой-то чувак с громким шлепком упал с дерева – моя работа. А вдалеке уже сияли мигалки приближающихся машин.
Сектанты разбежались, как тараканы, едва на территорию стали одна за другой въезжать тачки с официальными опознавательными знаками. Мало того, кто-то поднял еще и Национальную гвардию, а эти ребята в игры не играют.
Большинство фанатиков ринулось в главное здание, но там ничего не изменилось. Двери я, конечно, вышибла, однако люди по-прежнему упорно выстраивали баррикады. Да уж, ничем хорошим все это точно не кончится.
На всех парах джипы с логотипами и без заезжали в лагерь и останавливались, поднимая столбы пыли, благодаря которой сектанты успевали спрятаться. Выскакивая наружу, офицеры укрывались за дверями машин и целились из всех пистолетов.
В хвосте кавалерии маячила скорая.
– Вот гадство, – сказала я Ангелу. – Я чересчур свеженькая. На мне ни царапины.
– Зато шмотье на вид хуже не придумаешь, – отозвался он, показал мне большие пальцы и исчез в толпе.
Я бросилась обратно к мужу.
– Рейес…
– Сзади, – тихо предупредил он.
На этот раз меня не приложили по черепу чем-то тяжелым и тупым. Я успела переместиться до того, как получила удар прикладом ружья. Мужик, тот самый жиртрест, чуть не упал, когда приклад рассек пустой воздух.
Я развернулась и, не обращая внимания на то, что чувак явно был сбит с толку, процедила:
– Ну все, ты меня достал.
Жиртрест снова замахнулся, но у него за спиной уже стоял Рейес. Мой муж не дематериализовался, а разорвал веревки, что мог сделать кучу часов назад, подошел сзади и, схватив жирного за затылок и подбородок, резко дернул его голову в сторону.
С громким хрустом сломалась шея. А ведь я предупреждала! Мясистой кучей мужик упал на пол, и в этот самый момент послышался еще один громкий звук, отозвавшийся эхом от стен. За ним еще один, и еще, и еще. Это были выстрелы изнутри главного здания. Однако стреляли не по полицейским, а в самом здании.
– Боже мой, Рейес, они стреляют по своим!
Я сорвалась с места раньше, чем Рейес успел меня остановить, и побежала по лагерю, крикнув Диби:
– Дядя Боб, они стреляют по своим! Быстрее!
Удивив других офицеров, Диби выскочил из-за двери джипа и бросился за мной. Следом бежал и Гаррет, которому, видимо, не хотелось ничего пропустить. Я врезалась в книжный шкаф, которым перекрыли вход, но за спиной уже был Рейес. Отодрав от шкафа, он передал меня в руки Диби со словами:
– Держите ее.
Одним мощным ударом он сломал преграду и нырнул в темноту. Я отчаянно пыталась вырваться из рук дяди Боба, как вдруг послышались еще два выстрела, а затем воцарилась тишина.
Наконец я вырвалась и побежала в здание, но меня опередил Гаррет с фонариком и пистолетом в руках.
Люди жались по углам и прятались под столами, а на полу лежали трупы женщины, мальчика-подростка и двух мужчин. Рядом с мужчинами валялись ружья. Женщину и подростка застрелили. Может быть, случившееся сегодня войдет в историю как самая жестокая стрельба на американской земле. Я могла лишь предположить, что не все сектанты слепо верили своим лидерам, поэтому в кризисной ситуации их стали отстреливать по одному.
У мужчин на полу были сломаны шеи – определенно дело рук моего мужа. Я подбежала к женщине и мальчику и попыталась нащупать пульс, но ничего не почувствовала. Никаких признаков жизни.
На пороге одной из дверей появился Рейес и какими-то военными жестами велел Гаррету отправляться в помещение, из которого только что пришел.
– Рейес…
Я поспешила к нему и очень осторожно обняла, стараясь не причинить лишней боли, но, как только мои руки обвились вокруг мужа, а пальцы вцепились ему в футболку, поняла, что ничего не могу с собой поделать.
Однако ему, казалось, было наплевать на раны. Рейес взглянул на меня, и я спросила:
– Где Фостеры?
– Не знаю, – покачал он головой. – Но наверняка где-то здесь.
Гадство. Оторнадившись, я потеряла их из виду. Кто же знал, что такое вообще могло случиться? Я уж точно понятия не имела.
С несколькими офицерами на хвосте прибежал дядя Боб. Офицеры осмотрели тела и пошли проверять остальных сектантов, а Диби крепко пожал Рейесу руку:
– Бывало, ты выглядел получше.
– Вы тоже, – поддразнил в ответ Рейес.
– Кстати, – вмешалась я, – где мы, черт возьми, находимся?
Оба улыбнулись.
– Недалеко от городка Датил, – ответил Диби. – К западу от Сокорро.
Сокорро я знаю, это южнее Альбукерке. Симпатичный городок, где я бывала много раз. А вот Датил…
– Это хоть в Нью-Мексико?
– Да. Разве отец никогда тебе о нем не рассказывал? Тут потрясающе красиво. Твой папа хотел основать здесь лыжный курорт и назвать его «Лыждатил». Как тебе?
Я рассмеялась прямо в футболку Рейесу, а он обнял меня, положил большую ладонь мне на затылок и поцеловал в макушку.
Откашлявшись, дядя Боб покосился на Рейеса:
– Не хочу портить момент, Фэрроу, но… в тебя стреляли?
Рейес пожал плечами и обнял меня еще крепче:
– Не в меня одного. – А когда я в ужасе заглянула ему в глаза, добавил, показав на комнату сзади: – Там еще три жертвы.
– Проклятье, – выругалась я. – И скольких они убили, прежде чем ты до них добрался?
– Пятерых.
Я опустила голову.
– Дети есть?
– Кроме этого, – Рейес кивнул на мальчика-подростка, – нет. Похоже, кто-то из взрослых защищал детей.
У меня разболелось сердце. Складывалось впечатление, будто большинство из этих людей всего лишь хотели обрести дом – безопасное место, где они могли бы спокойно жить и растить детей. Наверное, они пришли в секту с мешком одежды за плечами, а Фостеры воспользовались ситуацией.
Медики приступили к работе, и все мы занялись спасением оставшихся, причем руководил процессом дядя Боб. Я помогла подняться на ноги пожилой женщине и только потом узнала в ней ту, которая держала Дон Брукс.
– Где Дон? – спросила я.
Дрожащим пальцем она указала на шкаф:
– Когда началась стрельба, я спрятала ее там.
– Слава богу.
Рейес придержал ее под локоть, а я полезла в шкаф.
– Я и не знала, что здесь есть оружие, – добавила женщина.
Открыв дверцу, я заглянула внутрь. В самом дальнем углу сидел комочек кудряшек.
– Дон, – ласково позвала я.
Девочка вздрогнула и заплакала в платьице.
– Ты ведь Дон Брукс? Я пришла забрать тебя домой.
Она осмелилась на меня взглянуть, и на маленьком личике отразилась надежда. Дон хотела мне довериться, но уже через многое прошла. Торопить ее я не собиралась, поэтому уселась возле открытого шкафа, чтобы дать ей время ко мне привыкнуть. Лишь несколько минут спустя я протянула руку. Дон поглазела на мою ладонь и потянулась ко мне. Вытащив девчушку из шкафа, я взяла ее на руки.
– Ты ангел?
Я тихо рассмеялась. Что ж, у Дон и правда был дар. Тут Фостеры не ошиблись.
– Мне так часто говорят, но нет, я не ангел, а простая девочка, как и ты.
– Не велю, – покачала головкой Дон.
О да, она крутая!
В конце концов она обняла меня за шею и наотрез отказывалась отпускать, даже когда я торчала возле Шона, чтобы убедиться, что его первым отвезут в больницу. Не отпускала она меня и тогда, когда я расспрашивала одного сектанта за другим, где Фостеры. Никто из них не знал. Точнее почти никто. Среди фанатиков нашлась парочка таких, которые знали больше, чем делали вид. Вот только я не представляла, как из них выудить информацию, если, конечно, не начать пытать их с трехлетним ребенком на руках. Они были преданны всей душой, но не вере и не религии, а Фостерам. Значит, чтобы выяснить, что им известно, придется убить какое-то время.
Я позвонила Куки, которая от беспокойства места себе не находила и от отчаяния уже рвала на себе волосы. А я не должна была об этом забывать, потому что именно я лишила ее десяти лет жизни. Десяти прекрасных лет, которые она могла бы потратить на исследование и изучение Европы. И теперь все благородные стремления не имели под собой никаких оснований, поскольку я эти десять лет взяла и в мгновение ока перечеркнула.
Кто бы знал, как я люблю эту женщину!
К двум часам ночи никто и не думал сворачиваться. Казалось, будто сюда прибыли все экстренные службы в радиусе тысячи километров, да еще и в компании репортеров и банальных зевак. Маленький отель-ресторан в Датиле «Орлиное ранчо» поил медиков водой и кофе и кормил бутербродами, а церковная группа из Сокорро привезла одеяла сектантам, поскольку они не могли вернуться в лагерь за вещами.
В какой-то момент ко мне подошел Диби:
– Милая, у тебя был трудный день. Может, поедешь домой?
Я все еще держала на руках Дон. Мы завернули ее в одеяло, и девчушка уснула, положив голову мне на плечо и согревая дыханием шею. Рука у меня вконец онемела, но оно того стоило.
– Поеду, – сказала я, поглаживая куколку по спине, – но сначала скажи-ка мне вот что. Как вам удалось так запросто войти на территорию лагеря? Я думала, для этого нужен ордер или еще что.
– Не в том случае, когда есть разрешение владельца, – ответил дядя Боб и вытащил из кармана какую-то бумажку. – Кажется, это твой клиент?
Я увидела, как к нам шагает Шон Фостер. Обалдев на пару секунд, я поспешила ему навстречу. Лицо у него распухло, губа треснула, но, учитывая, что он пережил, выглядел Шон весьма неплохо.
– Шон! Почему ты здесь? Я думала, тебя увезли на скорой в больницу.
– Я вернулся. Мне так жаль, Чарли! – Он в ужасе осмотрелся по сторонам. – Если бы я только знал, что они задумали…
– Ты ни в чем не виноват.
– Нет, я должен был тебя предупредить. Я давно не поддерживаю заблуждения родителей, но среди их людей были те, кто держал меня в курсе. Я знал, что они запасаются оружием, но понятия не имел зачем.
– Это мне очень жаль, Шон. До сих поверить не могу, что Фостеры – люди, которые тебя вырастили, – так ужасно с тобой обошлись.
– Поэтому таких и называют фанатиками.
– И все-таки как тебе удалось так быстро прийти в себя? Почему ты спокойненько ходишь, говоришь и…
– Ну-у, – перебил Шон, которому явно стало неловко, – на мне все быстро заживает.
– Еще бы! Ты же нефилим.
– Откуда ты…
– Рейес сказал.
Рейес с Шоном обменялись рукопожатиями, причем Шон, казалось, по-настоящему поражен. Что ж, понять его можно.
– Значит, ты дал властям разрешение войти на территорию лагеря? – спросила я у него.
– Ага. Несколько недель назад. ФБР годами сидело на хвосте у секты, и технически все это принадлежит мне. Земля, здания – вообще все. – Его голос вдруг окрасился нотками горечи. – Старый добрый папочка не хотел светиться в документах и много лет назад переписал все на меня.
Ну да, как раз в духе мистера Фостера.
– У тебя есть доступ к документам? – спросила я, мысленно молясь, чтобы где-нибудь было хоть какое-то упоминание о липовом агентстве по усыновлению.
– К каждой липовой бумажонке.
Класс! У нас появился шанс снять обвинения с Вероники Айзом.
– Кстати о твоих роди… Фостерах. Есть идеи, куда они могли податься?
Шон покачал головой:
– Знаю только, что они что-то строили в главном здании.
– Что строили?
– Понятия не имею. Мои люди не входили в ближайший круг Евы и Авраама, но сказали, что именно там они проводили много времени.
– Спасибо, я все проверю.
Стараясь не столкнуться ни с кем из спасателей, я пошла к главному зданию, пока дядя Боб отвлек Шона разговором. Внутри я не заметила никаких новых построек, но, честно говоря, мне было не до того.
– Давай я ее возьму, – предложил Рейес, осматривая местность в поисках признаков опасности.
– Не нужно, все в порядке. – Похоже, я просто-напросто не могла отдать Дон. Прижав ее к себе, я уткнулась носом в кудряшки, вдохнула ее аромат и только потом спросила: – Ты их чувствуешь?
– Фостеров? Нет. Здесь слишком много эмоций, чтобы разобраться, где чьи.
– Согласна.
И все-таки, едва войдя в сарай, мы их почувствовали. Фостеры прятались, как мелкие крысы. А до меня вдруг дошло, что стогами сена в углу что-то прикрыли. Сектанты точно построили тайную комнату.
Очень осторожно мы подошли ближе. Рейес, который все еще не хотел дематериализоваться и в мгновение ока исцелиться, приложил к губам палец и жестом велел мне остановиться, а сам приблизился к стене из сена. Он обошел все, что было видно из сарая, но никакой двери не обнаружил.
Тоже жестом я показала Рейесу, что обойду сено с другой стороны, но он опустил голову и угрожающе посмотрел на меня исподлобья.
– А что такого? – спросила я одними губами.
Ладно, блин. Ради Дон с места не сдвинусь. Малышка пошевелилась, я взяла ее поудобнее, а Рейес тем временем надавливал на сено в разных местах, проверяя, есть ли что-то за стогами. Ничего не происходило, поэтому я решила проверить грязный пол. А вдруг есть какой-то вход в подвал? Однако я и шага не сделала, как послышался щелчок.
Рейес сдвинул сено в сторону и нашел какую-то панель. Я подошла ближе. Панель оказалась чем-то вроде двери, ведущей в кромешную тьму, но там, во тьме, были Фостеры. Я их чувствовала. В поисках фонарика, который дал мне Гаррет, я стала хлопать себя по карманам и вдруг подскочила от звука выстрела. Не успев даже подумать, я переместилась и одновременно замедлила время. Вот только пуля метила не в меня и не в Рейеса, а летела, причем со скоростью света, прямо в затылок Дон.
Прижав к себе девочку, я закрыла глаза, но я уже дематериализовалась, поэтому все равно все видела. Видела, как пуля прошла сквозь голову Дон, продолжила путь через мою шею и остановилась, только когда Рейес поймал ее в кулак.
Внутри меня вспыхнула ярость, словно разделился какой-то атом и запустил ядерную бомбу. Всю эту ярость я направила на Фостеров – двух ужасных людей, которые ради самих себя причиняли боль, разрушали и убивали, прикрываясь именем Бога. Если это не значит «поминать Его имя всуе», то я уж и не знаю, в чем тогда смысл этой фразы.
Бурлящий гнев вышел из-под контроля и вырвался из меня ослепительной вспышкой, которая оказалась настолько горячей, что обожгла мне кожу и опалила волосы, и настолько холодной, что замерз воздух.
Между мной и Фостерами оказался Рейес, обнял нас с Дон и согрел мне душу, обдав ухо теплым дыханием. Длинные пальцы легко коснулись моего подбородка и щеки, и до меня вдруг дошло, что это были не пальцы, а перья огромных черных крыльев. Рейес закрывал собой то, что творилось перед моими глазами. То, что натворила я сама. Вот только я ничего не видела, потому что целиком растворилась в чарующем звуке, который рождался от соприкосновения крыльев с моей кожей. Это была легкая звенящая мелодия, словно под палящим солнцем таял лед. Лишь потом я поняла, что это действительно был лед. Крылья касались моего лица и рук, и лед таял от жара Рейеса.
Прибежал дядя Боб с Гарретом и Шоном. Диби и Гаррет точно не могли видеть крыльев Рейеса, но, может быть, их видел Шон?
– Заберите ее, – сказал Рейес.
Только сейчас я осознала, что, когда раздался выстрел, он тоже дематериализовался. А значит, полностью исцелился от ран. Впрочем, в этом уже не было необходимости. Мы получили столько свидетельств против Фостеров, что хватит упечь их за решетку на очень долгое время.
Из мрачных мыслей меня вытащило выражение лица Гаррета, который явно был в ужасе. Заглянув за секретную дверь, Шон побледнел. Я попыталась хоть что-то рассмотреть за спиной Рейеса, но он упрямо не давал мне взглянуть на произошедшее даже одним глазком и закрывал собой помещение за той самой дверью.
Я сердито уставилась на мужа. Потом напряглась и заволновалась. Что я там натворила? От беспокойства по коже будто прошел ток.
– Рейес, – прошептала я, почувствовав на плечах руки Гаррета, – что я натворила?
Гаррет легонько потянул меня назад, чтобы вывести на улицу, но я должна была узнать, что случилось. Вырвавшись, я пробежала мимо мужа к двери.
Мистер и миссис Фостер лежали на полу покореженной грудой конечностей, словно их кости сломали изнутри. Головы запрокинулись под неестественными углами, и было невозможно определить, где заканчивалась сестра и начинался брат.
Прикрыв ладонью рот, я повернулась к Рейесу:
– Я не могла… Или могла? Но как?.. – А потом посмотрела на Шона: – Мне очень жаль.
На скулах Рейеса заиграли желваки, и он жестом велел Гаррету увести меня. Пока Своупс вел меня на улицу, в здание набежали офицеры, которые пытались установить, откуда раздался выстрел.
Первым вышел Шон, из которого так и сочились горькая решительность и печаль. Мне хотелось с ним поговорить, но что я ему скажу? Извини, что жестоко покалечила людей, которые тебя вырастили?
Пока все остальные по очереди ходили смотреть на Фостеров, будто на экспонат какой-то жуткой выставки, вышел Рейес и укрыл меня одеялом.
– Дон должна была проснуться от выстрела, – сказала я.
– Ты переместилась вместе с ней, – отозвался он таким тоном, будто гордился мной.
– То есть она поэтому не проснулась?
– Скорее всего.
Имелось у меня подозрение, что Дон спит так крепко именно потому, что побывала в другом измерении. Если до этого она не отличалась от сверстников, то теперь уж точно будет.
