Текст книги "Первая могила справа"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 4

Я люблю детей, но целого мне не съесть.

Наклейка на бампер

Я опасалась, что белокурый бесенок увяжется за мной и продолжит мотать мне нервы, поэтому, прежде чем забраться в Развалюху и помчаться домой, убедилась, что девчонки нигде не видно. На всякий случай я вихрем влетела в квартиру, торопливо поздоровалась с мистером Вонгом и обшарила тумбочку под телевизором в поисках штучек для изгнания бесов. Я держу их там, потому что экзорцизм – это очень весело.

Если честно, я ничего такого не умею, несмотря на все преимущества ангела смерти. В моих силах лишь помочь призракам разобраться, почему они все еще на земле, а потом заманить их в мир света. Я не могу заставить их делать что-то против воли. По крайней мере, мне так кажется. На самом деле я просто никогда не пробовала. Но я могу их обвести вокруг пальца. Несколько свечек, короткая молитва – вуаля, экзорцизм дня. Клюнув на это, покойники уходят даже вопреки собственному желанию. Все, кроме мистера Хабершема. Когда я попыталась его изгнать, он только рассмеялся. Старый пердун.

Несмотря на мистера Хабершема – и, положа руку на сердце, мистера Вонга, – мне нравится здесь жить. И не только потому, что мой дом, «Плотина», расположен ровно за папиным баром, а следовательно, и моим офисом; это еще и местная достопримечательность.

Я живу здесь чуть более трех лет, но когда была помладше – слишком маленькой, чтобы знать о существовании порока, – это старое здание впечаталось в мою память, хотя и не по собственной вине. Позже, когда папа купил здесь бар, я зашла на стоянку позади дома и снова увидела «Плотину» – впервые за десять лет. Подняв глаза на затейливый готический орнамент над входом (что редкость в Альбукерке), я замерла как вкопанная: перед моим мысленным взором закрутился калейдоскоп мучительных и мрачных воспоминаний. От них у меня сжало сердце, сперло дыхание, и с тех пор я буквально одержима этим домом.

У нас общая история – ужасная, кошмарная история, в которой был замешан условно освобожденный за взятку насильник. Наверно, мне казалось, что, поселившись здесь, я справлюсь со своими демонами. Но это срабатывало, только если демоны не появлялись.

Я включила кофеварку и пошла в ванную проверить, не опухли ли мои глаза, как прежде челюсть. Реветь в три ручья, как кинозвезда в реабилитационном центре, – не лучший способ сохранить красоту. Но потом я заметила, что красные мешки под глазами подчеркивают их золотистый оттенок. Круто. Я открыла горячий кран на полную мощность и выждала необходимые десять минут, пока вода нагрелась.

А еще говорят, что в Нью-Мексико нехватка воды. Судя по нашему дому, это не так.

Тут я услышала, как в квартиру с кружкой кофе в руках зашла Куки, моя соседка, она же лучшая подруга, она же секретарь. Куки очень похожа на Крамера из «Сейнфелда», только не такая нервная, – скажем, как Крамер на прозаке. А про кофейную кружку я сказала, потому что у нее в руках всегда кружка кофе. Без него ей трудно связывать слова в предложения.

– Дорогая, я дома! – крикнула она из кухни.

С этим не поспоришь.

– Я тоже! – прозвенел нежный голосок.

Я познакомилась с Куки, когда перебралась в «Плотину». Она тогда только переехала сюда после безобразного развода (ее слова) – и мы быстро подружились. Но к ней в комплекте прилагалась дочь Эмбер. Мы с Куки сразу же поладили, а вот насчет ее дочки я поначалу немного сомневалась. Мне никогда особенно не нравились существа ростом метр с кепкой, наделенные сверхъестественной способностью за считаные секунды указать мне на все мои недостатки. А еще (исключительно для протокола) я тоже умею читать, не шевеля губами. Но я решила завоевать Эмбер любой ценой. И стоило нам разок сыграть в мини-гольф, как она уже могла веревки из меня вить.

– Я сейчас! – прокричала я из ванной. Должно быть, миссис Лёвенштейн, соседка снизу, затеяла стирку, потому что вода быстро превратилась в кипяток. Я умывалась в клубах пара. Потом взглянула в зеркало, и у меня снова опустились руки. Слава богу, что парень из сна не увидит меня такой. Я промокнула лицо полотенцем, опять посмотрела в зеркало и отпрянула: на его поверхности блеснули и снова запотели буквы.

Датч.

У меня перехватило дыхание. Датч. Мне не померещилось. Парень из сна, он же Рейес, он же бог фантазий и плотских удовольствий, действительно назвал меня «Датч» тогда в душе. Кто же еще это мог быть?

Я огляделась. Никого. Я замерла и прислушалась, но услышала только, как Куки на кухне гремит посудой.

– Рейес? – Я заглянула за занавеску. – Рейес, ты здесь?

– Купи себе новую кофеварку, – крикнула мне Куки. – А то приходится ждать целую вечность.

Я вздохнула, отчаявшись найти Рейеса, и провела пальцами по каждой буковке на зеркале. Рука дрожала. Я отдернула ее и, оглядевшись напоследок, вышла из ванной, готовясь к неизбежным охам и ахам по поводу моего вида.

– Черт возьми, сколько можно… – Куки поставила кружку на стол, потом снова взяла ее и вздрогнула. – Что случилось?

– Ого! – ахнула Эмбер, придвигаясь поближе, чтобы меня рассмотреть. Ее большие голубые глаза округлились от изумления, когда она разглядывала мою щеку и челюсть. Эмбер похожа на фею, только без крыльев. Каждое ее движение дышало грацией; со временем девочка обещала стать настоящей красавицей – с длинными темными волосами, спадающими на спину, и идеально очерченными губками бантиком.

Эмбер озадаченно сдвинула брови, и я рассмеялась.

– Почему ты не в школе? – поинтересовалась я.

– За мной заедет мама Фионы. Мы идем в зоопарк на экскурсию, и мама Фионы нас сопровождает, поэтому она сказала мистеру Гонсалесу, что мы приедем прямо туда. Тебе больно?

– Ага.

– Ты дала сдачи?

– Нет. Я потеряла сознание.

– Не может быть!

– Может.

Отодвинув дочь, Куки подошла ближе и взглянула на мою челюсть.

– Тебя кто-нибудь осмотрел?

– Ага, красавец блондин, который сидел в углу бара и строил мне глазки.

Эмбер хихикнула.

Куки поджала губы:

– Я имела в виду медицинскую помощь.

– Нет, но лысеющий, хотя и на удивление сексуальный врач «скорой» сказал, что все заживет.

– Он специалист?

– По флирту.

Эмбер снова хихикнула. Люблю слушать, как она смеется – точно колокольчики звенят на ветру.

Куки смерила ее суровым материнским взглядом и повернулась ко мне. Она из тех, кому маловата безразмерная одежда, и производители подобных товаров вызывают у нее раздражение. Как-то раз мне пришлось отговаривать ее от намерения взорвать такую компанию. А в остальном она очень разумна и практична. У нее длинные черные кудри, из-за чего Куки считают ведьмой. Разумеется, никакая она не ведьма, но забавно наблюдать, как люди на нее косятся.

– Кофе еще не готов?

Куки сдалась и проверила кофеварку.

– Это самое настоящее издевательство. Как китайская пытка водой, только не так гуманно.

– У мамы ломка. Вчера вечером у нас кончился кофе.

– Ого, – протянула я, улыбнувшись Куки.

Мы уселись за стол, а Эмбер принялась искать в шкафчике пирожные.

– Кстати, забыла тебе сказать, – начала Куки, – Эмбер просила, чтобы твой папа поставил в баре автомат для терияки: она хочет петь для одиноких завсегдатаев.

– Мама, я хорошо пою. – Только двенадцатилетний подросток способен произнести слово «мама» так, словно это ругательство.

Я наклонилась к Куки:

– Разве она не знает, что это называется…

– Нет, – прошептала подруга.

– А почему ты ей не скажешь?

– Так прикольнее.

Я хмыкнула и вспомнила, что Куки позавчера ходила к врачу.

– Как все прошло? Нашли какие-нибудь новые опасные болезни, о которых мне следует знать?

– Нет, но я в очередной раз убедилась, что вазелин – это здорово.

– Фиона приехала! – объявила Эмбер, захлопнув мобильный телефон, и выскочила из кухни. Потом так же стремительно вернулась, чмокнула маму в щеку, чмокнула меня в щеку – здоровую – и снова умчалась.

Куки проводила ее взглядом:

– Прямо ураган на стимуляторах.

– Может, попить успокоительное? – предположила я.

– Мне или ей? – Куки рассмеялась и направилась к кофеварке. – Выпью-ка я первую чашку.

– У тебя каждая чашка первая. Так что все-таки сказал врач?

Куки не любит об этом говорить, но в свое время ей пришлось бороться с раком, и тот едва не победил.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Отправил меня к другому врачу, какому-то медицинскому светилу.

– Правда? А как его зовут?

– Доктор… Черт. Забыла.

– Ах, к этому, – ухмыльнулась я. – И он хороший врач?

– Вроде бы да. Кажется, он изобрел внутренние органы или что-то вроде того.

– Ну, это плюс.

Куки налила две чашки кофе и плюхнулась возле меня.

– Нет, правда, я прекрасно себя чувствую. – Она размешала сахар и сливки. – Наверно, мой врач просто хочет удостовериться, что история не повторится.

– Он осторожен, – согласилась я, помешивая кофе. – Мне это в людях нравится, особенно в тех, у кого в руках жизнь и смерть.

– Я просто не хочу, чтобы ты за меня волновалась. Я никогда не чувствовала себя лучше. Наверно, ты держишь меня в тонусе. – Она подмигнула мне поверх кружки.

Сделав большой глоток, я заметила:

– Я думала, это привилегия Эмбер.

Куки фыркнула.

– Эмбер не упускает случая сообщить мне, что я старая зануда. «Тебе до Чарли далеко», – говорит она. Постоянно. Она процентов на девяносто уверена, что именно ты сотворила луну.

– Хоть кто-то так думает, – заметила я, приподняв брови.

– Ага. – Куки поставила чашку на стол. – Опять поругалась с красавчиком детективом?

Я откинулась на спинку стула, недовольная, что об этом зашла речь. Причем в моем собственном доме!

– Он придурок.

– Значит, я права. – Лицо Куки озарилось улыбкой. Ей очень нравится Гаррет. Меня же это… напрягает. – Рассказывай. – Она придвинулась ближе. – Что он сказал? Вы обменивались шпильками? Дрались? Ссора перешла в безудержный секс?

– Фу! – Я сморщила нос. – Ни за что, даже если бы он был последним красавчиком детективом на земле.

– А что тогда? Ты должна мне обо всем рассказать. – Свободной рукой подруга схватила меня за воротник рубашки. Я старалась не рассмеяться. – Когда же ты поймешь, что я живу твоей жизнью?

– Правда?

– Кривда! – Она расправила мой воротник и отхлебнула кофе. – У меня дочь-подросток и никакой личной жизни. Ни одного занятия, не связанного с диснеевским телеканалом. И секса тоже нет. – Она театрально махнула рукой. – Так что не испытывай мое терпение. В моей постели уже несколько лет не заносило ничего, что не работало бы на батарейках. Мне нужны подробности.

Переварив упоминание о батарейках, я заметила:

– Я же предлагала познакомить тебя с курьером Дейвом.

– Это который развозит хлеб? – Она задумалась, потом поджала губы. – Такого счастья я недостойна.

Я хихикнула, и она улыбнулась.

– Так ты мне расскажешь, что стряслось вчера вечером? – не отставала Куки.

– Ах да. Вчера вечером. – Я рассказала о том, как познакомилась с психованным мужем Рози, заверила подругу, что посадила свою клиентку на самолет и та спокойно улетела в Мексику. Потом добавила, что утром мне пришлось пообщаться еще с одним придурком, Гарретом, детективом-скептиком. Упомянула о кошмарной встрече с сестрой Элизабет. А потом рассказала самое интересное. О Рейесе.

– Так его зовут Рейес?

– Ага.

Куки усмехнулась:

– Ты должна произносить это имя с придыханием.

Я улыбнулась и намазала бублик с черникой сливочным клубничным сыром – тут тебе и злаки, и молоко, и фрукты.

– Я его видела один-единственный раз в жизни, в ту ночь в Саут-Вэлли, с Джеммой.

– В какую еще ночь? – Потом до нее дошло, и ее глаза округлились от изумления. – Неужели?..

– Именно. Если не ошибаюсь, это он.

Куки слышала эту историю. Я ей рассказывала дюжину раз. По меньшей мере. Подруга замолчала, а я стала вспоминать, что знаю о Рейесе. К несчастью, знала я немногое.

В тот единственный раз, когда мы виделись, я только-только перешла в старшие классы, а моя чокнутая сестрица Джемма как раз оканчивала школу. Точнее, пыталась окончить на полгода раньше и поступить в колледж, но для сдачи экзаменов экстерном нужно было сделать проект, а она оказалась слишком труслива, чтобы справиться с ним самостоятельно. Тут на сцене появляется Шарлотта Дэвидсон, суперсестра, святая и на все руки мастер.

Конечно, не обошлось без накладок. Странно, но я помню наш разговор так, словно это было минуту назад. Однако с той ужасной и прекрасной ночи пролетело двенадцать лет. Эту ночь я не забуду никогда.

– Если хочешь знать мое мнение, – проворчала я в красный шарф, закрывавший мне рот и нос, – ни один школьный проект не стоит нашей смерти, даже если за него тебе поставят лишние десять баллов.

Джемма обернулась ко мне и опустила папину видеокамеру, чтобы убрать за ухо белокурую прядь. Декабрьский полночный холод придал ее голубым глазам металлический блеск.

– Если я не получу дополнительных баллов, – проговорила она, и дыхание ее в студеном воздухе превратилось в пар, – у меня не получится окончить школу досрочно.

– Знаю, – сказала я, стараясь не выдать раздражения. – Но я тебе серьезно обещаю, что если умру за две недели до Рождества, то буду тебя преследовать. Всю твою жизнь. И поверь мне, я знаю, как это делается.

Джемма равнодушно пожала плечами и продолжила снимать Альбукерке. Фонари вдоль зданий и тротуаров отбрасывали на пустынные улицы призрачные тени. К выпускному экзамену по обществоведению Джемма решила снять фильм. Ей хотелось запечатлеть уличную жизнь Саутсайда. Трудные подростки в поисках понимания. Наркоманы в поисках дозы. Бездомные в поисках крова и средств к существованию.

Пока же ей удалось заснять только скейтера, разъезжавшего по Сентрал, да проститутку, покупавшую газировку в «Мачо Тако».

Нам давно пора было домой, но мы всё ждали, притаившись в тени заброшенной школы, дрожали от холода и старались изо всех сил держаться незаметно. Местные хулиганы приставали к нам с расспросами, что мы тут делаем. Несколько раз мы едва не влипли, я записала парочку телефонов, но, в общем, вечер выдался довольно спокойным. Наверно, потому что на улице было около нуля.

Тут я заметила парнишку, свернувшегося калачиком под лестницей, одетого только в грязную белую футболку и джинсы. Он был без куртки, но не дрожал. Мертвым холод не страшен.

– Привет, – окликнула я его, подойдя поближе.

Он ошарашенно уставился на меня:

– Ты меня видишь?

– Еще бы.

– Меня никто не видит.

– А я вижу. Меня зовут Чарли Дэвидсон.

– Как мотоцикл?

– Типа того, – ухмыльнулась я.

– Почему ты такая яркая? – прищурившись, поинтересовался он.

– Я ангел смерти. Не бойся, это не так страшно, как кажется.

В его взгляде отразился испуг.

– Я не хочу попасть в ад.

– В ад? – переспросила я, усевшись рядом с ним, несмотря на вздохи Джеммы, которую раздражало, что я опять разговариваю с невидимками. – Поверь мне, приятель, если бы тебе суждено было побеседовать с дьяволом, тебя бы здесь не было.

Он с облегчением вздохнул.

– Ты, значит, болтаешься без дела? – спросила я.

Вскоре я уже знала, что передо мной тринадцатилетний гангстер по имени Ангел, который во время недавнего налета получил пулю в грудь. Он был за рулем. По-моему, он искупил все свои грехи, потому что, пока не засвистели пули, даже не подозревал, что его приятель собирается убить долбаных puta vatos, [9]9
  Ругательство, которое примерно можно перевести как «сукин сын» ( исп.).


[Закрыть]вторгшихся на их территорию. Чтобы этому помешать, Ангел разбил мамину машину, а потом попытался отобрать у друга пушку. В итоге той ночью умер всего один человек.

Пока я распиналась перед Ангелом о преимуществах пуленепробиваемых жилетов, мое внимание привлекла сцена, разыгравшаяся в окне стоявшего поодаль дома. Я вышла из тени, чтобы лучше видеть. Резкий желтый свет заливал кухню небольшой квартирки, но меня поразило не это. Сначала я не поверила своим глазам. Моргнула, пригляделась и задохнулась от ужаса; у меня мурашки побежали по коже.

– Джемма, – шепотом позвала я.

– Чего тебе? – огрызнулась сестра и тоже ахнула от изумления. Она заметила.

Мужчина в грязной футболке и трусах прижал к стене парня. Тот вцепился в руку обидчика, который схватил подростка за горло и занес над ним мясистый кулак. Он влетел в челюсть парня с такой силой, что голова дернулась и ударилась о стену. Подросток обмяк, но только на мгновение. Он исступленно размахивал руками, отбиваясь. На секунду мне показалось, что его затуманившийся взгляд встретился с моим. И тут мужчина ударил его еще раз.

– О господи, Джемма, надо что-то делать! – завопила я и помчалась к дыре в проволочной сетке, окружавшей школу. – Надо ему помочь!

– Чарли, подожди!

Но я уже выскользнула за ограду и бежала к дому. Я подняла глаза и увидела, как мужчина повалил подростка на кухонный стол.

Крыльцо не было освещено. Я споткнулась о ступеньки, замолотила кулаком в запертую входную дверь, но никто не открыл. В щель почтового ящика был виден темный пустой коридор.

– Чарли! – Джемма стояла на тротуаре возле дома. Окно находилось высоко, и ей пришлось отойти, чтобы заглянуть внутрь. – Чарли, скорее! Он его убьет!

Я подбежала к ней, но парня не увидела.

– Он его убьет, – повторила сестра.

– Где они? Неужели ушли?

– Там. Никуда не делись, – взволнованно выпалила она. – Он упал. Парень упал, а мужик…

Я сделала первое, что пришло мне в голову. Сбегала к заброшенной школе и взяла кирпич.

– Что ты задумала? – спросила Джемма, когда я перелезла через забор и вернулась к ней.

– Может, нас прибьют, – ответила я, прицелившись. – Или, хуже того, разорвут на части.

Джемма отошла, а я запустила кирпичом в окно кухни. Огромное зеркальное стекло раскололось, но на мгновение устояло, словно возмущаясь нашим поступком. Потом оно рассекло ночную тишину громким звоном: каскад осколков обрушился на тротуар. В окне мгновенно показался мужчина.

– Я вызываю полицию, ублюдок! – Я постаралась говорить как можно убедительнее, чтобы его напугать.

Он уставился на меня. Его лицо исказилось от гнева.

– Сучка. Ты за это заплатишь.

– Бежим! – крикнула я, поддавшись порыву, и схватила Джемму за руку. – Скорее!

Джемма устремилась прочь, но я потащила ее к дому, от которого мы старались удрать.

– Что ты делаешь? – испуганно пропищала она. – Побежали к машине.

Я спряталась в тени. Втащив Джемму в проход между домом и прачечной, я тянула ее за собой.

– Пошли через арройо. Так быстрее.

– Там темно.

Я пробиралась меж коробок и видавших виды ящиков. Кровь стучала у меня в висках. Я не замечала холода. Не испытывала ничего, кроме острого желания помочь. Спасти парня.

– Надо найти телефон, – заявила я. – На той стороне арройо есть круглосуточный магазин.

Мы вышли из проулка, и дорогу нам преградила очередная проволочная сетка.

– И что теперь? – тут же заныла Джемма.

За изгородью тянулось сухое русло реки, а за ним – магазин. Я потащила сестру вдоль изгороди в поисках прохода. За прачечной горело охранное освещение, но мы все равно оскальзывались и спотыкались на обледенелой неровной земле.

– Чарли, подожди.

– Надо позвать на помощь. – Я не могла думать ни о чем другом. Я должна помочь парню. В жизни не видела ничего более жестокого. От страха и адреналина желчь подкатывала к горлу жгучей волной. Чтобы успокоиться, я сглотнула и вдохнула морозный воздух.

– Стой. Да стой же ты! – Жалобный шепот Джеммы заставил меня замедлить шаг. – Кажется, это он.

Я остановилась и обернулась. Парень стоял на четвереньках за мусорным контейнером, держась рукой за живот, и корчился от приступов тошноты. Я отпрянула. Тут уже Джемма схватила меня за руку и, стараясь удержаться на ногах, побрела обратно.

Когда мы подошли к парню, он собирался встать, но из-за перенесенных жестоких побоев не смог. Дрожа от слабости, он упал на четвереньки и оперся о мусорный контейнер. Длинные пальцы другой руки впились в гравий; пытаясь отдышаться, парень хватал ртом воздух. На нем была только тонкая футболка и серые тренировочные штаны. Наверно, он окоченел от холода.

От жалости у меня сдавило грудь; я опустилась на колени возле него, не зная, что сказать. Он учащенно дышал. Мышцы рук сжались от боли; я заметила плавные, яркие очертания татуировки на плече. Над ухом вились густые темные волосы.

Джемма сняла с шеи камеру, чтобы нам посветить. Парень поднял голову, зажмурился и грязной рукой прикрыл глаза.

Это были удивительные глаза. Глубокие, карие, с золотистыми и зелеными искорками, они блестели от света. По щеке струилась темно-красная кровь. Парень был похож на воина из эротического фильма, на героя, который принимает бой, хотя шансы на победу ничтожны. На мгновение я засомневалась, не ошиблась ли – вдруг он мертв, – но потом вспомнила, что Джемма тоже его видит.

Я моргнула и спросила:

– Ты в порядке?

Глупый вопрос, но ничего другого мне не пришло в голову.

Прищурившись, он посмотрел на меня, потом отвернулся, сплюнул кровь в темноту и оглянулся. Он выглядел старше, чем я думала. Пожалуй, ему было лет семнадцать или восемнадцать.

Парень снова попытался встать. Я подскочила к нему, но он уклонился. Подавив отчаянное, почти невыносимое желание ему помочь, я отошла в сторону, глядя, как он с усилием поднимается на ноги.

– Надо отвезти тебя в больницу, – заявила я, едва он встал.

Мне это казалось логичным, но парень устремил на меня взгляд, полный враждебности и недоверия. Тогда я впервые поняла, что мужское племя напрочь лишено логики. Парень сплюнул и, держась за кирпичную стену, шагнул в узкий проулок, из которого не так давно вышли мы с Джеммой.

– Эй, – окликнула я, устремившись следом. Джемма мертвой хваткой вцепилась в мою куртку и время от времени дергала меня, явно не желая идти за нами. Не обращая на это внимания, я тащила ее за собой. – Мы видели, что случилось. Тебе надо в больницу. Наша машина недалеко.

– Проваливай, – наконец ответил он глухим голосом, в котором слышалась боль. Парень с трудом взобрался на ящик, вцепился в высокий подоконник, попытался заглянуть в окно, и его стройное мускулистое тело задрожало.

– Ты собираешься туда вернуться? – ошеломленно уточнила я. – Ты с ума сошел!

– Чарли, – прошептала Джемма за моей спиной, – может, нам лучше просто уйти?

Разумеется, я ее проигнорировала.

– Он же тебя чуть не убил.

Парень бросил на меня злой взгляд и повернулся спиной к окну.

– Какая из букв в слове «проваливай» тебе непонятна?

Признаюсь, меня одолели сомнения. Но я даже представить себе не могла, что случится, если он вернется в квартиру.

– Я вызову полицию.

Он резко обернулся и неожиданно проворно, словно никто его и не бил, спрыгнул с ящика на землю и приземлился прямо передо мной.

Незнакомец схватил меня за горло – не сильно, но так, чтобы я почувствовала его руку, – и прижал к кирпичной стене. Какое-то время он пристально смотрел на меня. По его лицу пронесся вихрь эмоций. Гнев. Досада. Страх.

– От этого будет только хуже, – наконец сказал он. Это было предупреждение. В его спокойном голосе сквозило отчаяние.

– Мой дядя полицейский, отец тоже служил в полиции. Я могу тебе помочь. – От незнакомца исходил жар, и я подумала, что он, наверно, простудился. Опасно торчать на холоде в одной футболке.

Похоже, моя смелость его удивила. Он едва не рассмеялся.

– Когда мне понадобится помощь избалованной сопли из Хайте, я тебя позову.

Его враждебный тон меня обескуражил, но лишь на минуту. Я оправилась от удивления и бросилась в атаку:

– Если ты туда вернешься, я вызову полицию. Я не шучу.

Он раздраженно сжал зубы.

– Ты не поможешь, а только навредишь.

Я покачала головой:

– Что-то не верится.

– Ты ничего обо мне не знаешь. И о нем тоже.

– Он твой отец?

Парень замялся и посмотрел на меня с нетерпением, словно обдумывая, как ловчее от меня отделаться. Потом принял решение. Я прочла это по его лицу.

Он помрачнел, подошел ближе, прижался ко мне всем телом, наклонился к моему уху и прошептал:

– Как тебя зовут?

– Чарли, – ответила я; отчего-то мне не хватило смелости промолчать. Потом попыталась выговорить «Дэвидсон», но парень потянул шарф вниз, чтобы лучше разглядеть лицо, и все буквы фамилии слились в один слог, больше похожий на…

– Датч? – переспросил он, сдвинув брови.

Я никогда прежде не встречала такого красавца. Он был крепок, силен и зол. И уязвим.

– Нет, – прошептала я, когда его пальцы спустились вниз и дерзко скользнули по моей груди. – Дэвидсон.

– Тебя когда-нибудь насиловали, Датч?

Я понимала, что он хотел меня шокировать, а для этого все средства хороши, но вопрос все равно меня ошарашил. Я замерла в испуге. Пыталась подавить желание сбежать, проявить твердость, но с инстинктом самосохранения шутки плохи. Я оглянулась на Джемму и поняла, что она мне ничем не поможет. Сестрица стояла с круглыми от изумления глазами, распахнув рот, и рассеянно держала камеру (как будто это еще имело значение), но умудрилась не снять ни секунды.

– Нет, – еле слышно пробормотала я.

Он коснулся щекой моей щеки, а его пальцы сомкнулись на моем горле. Стороннему наблюдателю мы могли показаться обнимающейся в темноте влюбленной парочкой.

Парень раздвинул коленом мои колени и свободной рукой потянулся к самому сокровенному. Я задохнулась от неожиданности, когда его ладонь очутилась у меня между ног, инстинктивно понимая, что дело плохо. Обеими руками я вцепилась в его запястье.

– Пожалуйста, не надо.

Он замер, но его пальцы по-прежнему касались моего паха. Я уперлась ладонью ему в грудь и мягко оттолкнула, надеясь, что он меня отпустит.

– Пожалуйста.

Он ослабил хватку и посмотрел мне в глаза:

– Ты уйдешь?

– Уйду.

Не отрываясь, он смотрел на меня, потом поднял руки и оперся о стену над моей головой.

– Иди, – жестко произнес он.

Это было не предложение. Я нырнула под его руку и, увлекая за собой Джемму, помчалась прочь, пока он не передумал.

Завернув за угол дома, я остановилась и обернулась. Парень забрался на ящик и сидел на нем, глядя в окно. Горько вздохнув, прислонился головой к стене, и я поняла, что он и не думал возвращаться в квартиру. Просто хотел проследить за тем, что происходит внутри.

Интересно, кого же он там оставил. Спустя два дня я узнала это из разговора с разъяренной хозяйкой. Семья из квартиры 2С съехала среди ночи, не заплатив за два месяца, да еще разбила дорогое зеркальное стекло. Из того же чувства самосохранения я не стала распространяться о том, что случилось с окном. Когда хозяйка наконец перестала ныть об утраченных деньгах, она сообщила, что слышала, как жилец называл мальчишку по имени – Рейес. Но мне не давал покоя вопрос, кого же он оставил в квартире. Хозяйка мне сказала.

Сестру. Внутри была его сестра. Один на один с этим садистом.

– Поверить не могу. – Голос Куки вернул меня к действительности. – Получается, он умер?

Куки давным-давно знала, что я вижу призраки. И ее это не смущало.

– В том-то и загвоздка, – протянула я. – Не могу разобраться. Это ни на что не похоже. – Я взглянула на часы. – Черт, мне пора в офис.

– О, хорошая мысль, – хихикнула Куки. – Я мигом.

– Ладно! – Махнув подруге, я вылетела за дверь. – Увидимся. Держитесь, мистер Вонг!