Текст книги "Божественная комедия (илл. Доре)"

Автор книги: Данте Алигьери

Песнь тридцать третья

Молитва Св. Бернарда к Св. Деве. – Тройственный круг Божества. – Тайна богочеловечности.

 
1. О Дева-Мать, дочь Сына Своего!
Смиренная, возвышена Ты боле,
Чем всякое другое существо!
 
 
4. Ты цель конечная верховной воли;
Тобою род наш так облагорожен,
Что сам Творец возжаждал нашей доли.
 
 
7. В Твоем лишь солнце был возврат возможен
Тепла любви в цветке, что здесь над твердью
Теперь возрос, велик и непреложен.
 
 
10. Ты – яркий полдень солнца милосердья
Для нас, и ты – надежды ключ богатый
Для тех, кто долу уязвляем смертью.
 
 
13. Так женски велика и так сильна Ты,
Что коли ждущий милости минует
Тебя – лететь он хочет, некрылатый.
 
 
16. До просьбы Твоя благость все дарует
Просящему, предупредив с охотой
Желанье то, что дух ему волнует.
 
 
19. В Тебе – все милосердье, все щедроты,
Все жалость; что прекрасно и высоко
В создании, в Себе вместила все Ты.
 
 
22. Сей муж из бездны больше всех глубокой
В сии круги поднялся с перстью дольной,
Их счастьем порознь упоивши око.
 
 
25. И ныне молит – силы дать довольно
Да – милостью Твоей – он хоть однажды
До радости взлетит первопрестольной.
 
 
28. Я для себя, ее не жарче жажду,
Молясь Тебе о цели той желанной,
Таящейся во мне, молитвой каждой.
 
 
31. Рассей же в нем, все смертности туманы,
Дабы, очищен, мог он насладиться
Верховнейшим блаженством невозбранно.
 
 
34. Еще молю, всемощная Царица:
Ему дай после этого виденья.
В привязанностях чистым сохраниться.
 
 
37. Восторжествуй над плотию в бореньи!
Пусть сонм, святой, сольется весь – о том.
Со мной и Беатриче в сем моленьи! —
 
 
40. Взор, чтимый и любимый Божеством,
К оратору склонясь, знаменованье
Нам дал, что он мольбою той влеком,
 
 
43. И вновь вознесся к вечному сиянью,[540]540
  Значение Св. Девы в поэме объясняется смыслом и содержанием произносимой молитвы, а также значением самого Св. Бернарда; Она является не только посредницей и молитвенницей за поэта; еще в II, 94 Ада мы встречались с упоминанием о Ее роли в деле спасения Данта; там Она являлась одною из трех жен, трех аллегорических моментов небесного милосердия. Теперь Она является последнею инстанцией даруемого поэту благодатного откровения – и вот в этом Ее особое значение и необходимость Ее посредничества: дело в том, что Она единственное существо, просветленное и телесно, так что полного и реального созерцания Божества можно достигнуть лишь путем полного единения с Нею. Знаменательно то, что результатом молитвы является лишь взгляд Св. Девы, обращенный от просителя к Вечному Свету, немой взгляд, ясно исключающий представление о каком либо внешнем ходатайстве, но подразумевающий внутреннее и абсолютное взаимное понимание субъекта и объекта этого взгляда, – в чем Дант не только значительно возвышается над понятиями своего времени, но и пытается дать своим представлениям образное выражение.


[Закрыть]
В которое немыслимо, взирая,
Проникнуть глазу смертного созданья.
 
 
46. Я чувствовал, что я, который к краю
И грани всех желаний приближался,
Уж все в себе стремленья угашаю.
 
 
49. Бернард мой взор направить вверх пытался,
Сияя мне улыбкою счастливой,
Но я и сам туда же направлялся.[541]541
  Не Мария и не Св. Бернард, а Внутренняя необходимость побуждали Данта устремить свои взоры к Богу; и он чувствует, что в это мгновенье его искавший и стремившийся без отдыха дух впервые получает успокоение.


[Закрыть]
 
 
52. И глаз мой очищал себя ревниво
Все более и боле, проникая
В верховный свет, в самом себе правдивый.
 
 
55. Представшие с тех пор красоты Рая
Я передать несмыслен как ребенок,
Избытком их всю память подавляя.
 
 
58. Как в сновиденье видевшем, спросонок,
То сновиденье в памяти хранится,
Хоть образ сна воздушен в нем и тонок, —
 
 
61. Таков я есть, и хоть мой сон не длится,
Я чувствую, как нежности безбрежной
Рожденный им исток во мне сочится.
 
 
64. На солнце так сугроб растает снежный!
Развеян так взметнувшим ураганом
Листок Сивиллиных пророчеств нежный!
 
 
67. Свет вышний, блещущий издалека нам,
Ты, возвышающийся столь над сущим![542]542
  Божество всегда остается превыше всякого разумения.


[Закрыть]
О, просвети лучом своим багряным.
 
 
70. Язык мой, чтобы стал и он могущим и
Хоть искру твоей славы им поведай
На диво поколениям грядущим!
 
 
73. Зане, пройдя сквозь память не без следу
И песнию хоть частию венчанна,
Понятней для людей твоя победа!
 
 
76. Но принимая во вниманье рану
От этого луча, что животворен,
Хоть ослепляющ, – я решил, что стану
 
 
79. До тех пор в созерцании упорен,
Пока мой взор не будет столь усилен,
Что станет жажде зреть моей покорен[543]543
  Теперь подготовленное око духа может выносят чистый свет Божества, подкрепляемое исходящею от последнего благодатною силою (ст. 100, 112), вне которой – для него ослепление и уничтожение.


[Закрыть]
 
 
82. Дар милости мне был столь изобилен,
Что вглубь вонзил я взор свой просветленный[544]544
  Этим слиянием начинается собственно созерцание поэтом Божества до полного в Него погружения, т. е. до тех пор, пока в нем истощится вся способность созерцания.


[Закрыть]
Средь всех ветвей сиянья и извилин.
 
 
85. Внутри его воедино сплетенной
Всю разность ясно я узрел, столь тайно,
Страницами разбитую в вселенной, —
88. Все, что существенно и что случайно,
В явленьях их; но как ночник печальный
Пред солнцем – слово тускло чрезвычайно.
 
 
91. Пред формою я был универсальной
Слияния всего, – при представленьи
Одном доступный радости начальной,
 
 
94. Хотя тот миг уж стерло мне забвенье,
Как для Нептуна двадцать пять столетий,
Протекших с Аргонавтов появленья.[545]545
  Сравн. ст. 58. По радости, пробуждаемой одним воспоминанием этого созерцания Божества, Дант заключает, что это событие, представляющееся ему теперь страшно давним – словно поход Аргонавтов, – действительно произошло.


[Закрыть]
 
 
97. И так мой поглощенный разум в сети
Запутан был, чей узел нерасторжен
Ничем, и упивался в новом свете,
 
 
100. Столь от него возвышен и восторжен,[546]546
  Еще в ст. 67-106 преднамечена неутрачиваемость предстоящего высшего блаженства; ибо созерцание Бога есть сознаваемое совершенство, заполняющее всю душу настолько, что все остальное кажется низменным и презренным.


[Закрыть] —
Что никаким другим предметом боле
Не мог быть от того уж он отторжен.
 
 
103. Зане в нем полнота всех благ, для воли
Являющихся целью, – жалких, буде
Те блага врозь отделятся оттоле.[547]547
  В этом месте поэт подчеркивает два момента, соответствующие двум главным точкам зрения на последующее. Сперва Дант созерцает (ст. 85 – 105), – одно из гениальнейших мест Б. К. – всю полноту творческой жизни, существенное и случайное, непосредственное творение (конец VII песни, а также XIII, 52) в его единении с Богом, как своею первопричиною, первоформою. Мир ему является органическим целым, являющимся совершенным в Боге, как совершенном благе, и только вне последнего теряющим это совершенство (ст. 103, XXX, 88). Потом поэт созерцает Божественную Сущность, поскольку она, являясь целью Откровения, открывается в своей чудесной троичности; причем у поэта исчезает и мышление, и фантазия, ибо он, проникнутый молнией внезапного просветления, чувствует всего себя добровольно и полно слитым с Божеством, – что и составляет unio mystica, самую высшую ступень духовности и самую смелую цель его долгого пути.


[Закрыть]
 
 
106. Но речь, какую понимают люди.
Бессильна, как на материнском лоне
Дитя, еще не взятое от груди.
 
 
109. Не потому чтоб стал разносторонней
Тот вечный свет, который изначала
От века постоянен, – напряженней,[548]548
  Здесь открывается божественная троичность, а с нею единство и неизменяемость Божества (ст. 109–111). Сперва Дант видит лишь эти последние свойства Божества; но потом, с усилением зрения он различает и Его тройственность (ст. 112–114). Он видит три круга, – один в другом, т. е. вероятно, один в глубине другого, – обозначающих три лица Божества; круги окрашены в различные цвета, хотя и одного размера, что обозначает равную божественность, но личные особенности (115–117). Два на них являются как бы радужным отражением один другого – Отец и Сын; третий воспламеняется от обоих – св. Дух, по учению западной церкви, исходящий от Отца и Сына.


[Закрыть]
 
 
112. Знать, было зренье, что мало-помалу,
Пред видимостью ставши безусловной,
И крепло и с тем вместе угасало:
 
 
115. Но в яркой глуби сущности верховной
Круг тройственный мне был тогда являем
Трех разных красок, но размером ровный.
 
 
118. Как радуга, один был отражаем
Другим – и пламенем казался третий,
От этого и от того рождаем.
 
 
121. О, как мой голос слаб, чтоб о предмете
Таком вещать! И как мне жаль сердечно,
Что рассказать нельзя явленья эти![549]549
  Сравн. ст. 63, 74, 90. Дант опять напоминает, что его выражения недостаточны для его мысли и его воспоминания виденного, которое в свою очередь бедно и жалко сравнительно с полным и действительным созерцанием.


[Закрыть]
 
 
124. О свет, в себе покоящийся вечно,
Сам лишь себе единому понятный,
Любовью отраженный бесконечной!
 
 
127. Второй круг, отражаемый обратно,
Как бы рождаемый, – едва сроднился
Я взором с этой глубью необъятной, —
 
 
130. Наш образ мне имеющим явился:
Внедрялись образ тот и круг друг в друга, —
И в тайну эту весь я погрузился.
 
 
133. Как геометр, напрягши ум с натугой,
Не в силах отыскать в соображеньи
Потребный принцип квадратуре круга,
 
 
136. Таков я был при новом сем виденьи, —
И все свое вниманье устремил я,
Чтобы усвоить их соединенье,
 
 
139. Хоть слабы были-б собственные крылья
Мои, не будь той ясностью безмерной
Мои все успокоены усилья.
 
 
142. Но изменяет мне мой гений верный,[550]550
  Колесным механизмом Дант называет планеты, вращаемые вечною любовью, изливающею, чрез посредство Первого Двигателя, свою вращательную вечную силу, которой добровольно следует, охваченный ею, и Дант, в сознании своего единения с вечным восстановленным миропорядком.


[Закрыть]
И мою волю вдруг переместила, —
Как механизм колесный равномерна,[551]551
  Здесь происходит разоблачение последней и высшей тайны – богочеловечности. Дант сначала отмечает взаимное соотношение трех ляд (ст. 124–126): Отец есть Сам в Себе самодовлеющий свет; познавай Себя, Он порождает Сына; Познающий и Познаваемый, Сын н Отец, сочетаясь в любви, производят Духа. Дант вперяется особенно в средний круг и видит в нем человеческий образ (ст. 127–132). Ее символ вочеловечения, а также первичного, неизгладимого, вновь восстановляемого чрез воплощение Сына, богоподобия человека. Как геометр тщетно ищет квадратуру круга, так поэт жаждет проникнуть в причину и способ вочеловечения и слияния божеской я человеческой природы (ст. 133–138). Но как квадратура круга, так и эта проблема неразрешима для человеческого разума. Тогда мгновенно разум Данта просветляется исходящею непосредственно от Бога молнией откровения я, проникнутый этою высшей интуицией, (верою, которая открывает тайны) под впечатлением ее, доходить до искомого. Но хотя фантазия и не хватает для передачи представления об этом, поэт сознает свое стремление к таинственному общению с Божеством, в котором – высшая цель блаженства, а также верх познания, действования и наслаждения; в нем же неисповедимым образом Дант находит разрешение всех мучивших его загадок бытия (ст. 136).


[Закрыть] —
 
 
145. Любовь, что движет сферы и светила.[552]552
  Словом «светила» – stelle – оканчивается каждая часть, Б. К. Рай выключает в себе 4747 стихов, а вся «Божественная Комедия» 14221 стих.


[Закрыть]