Текст книги "Вторая волна (СИ)"
Автор книги: Данияр Сугралинов
Соавторы: Денис Ратманов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Глава 20
Пленных не брать!
Один я всех врагов не перебью даже со всеми моими талантами. Втроем с Эстер и Дитрихом – тоже скорее нет, чем да. Единственное, если оставшихся полудохлых зомбаков отвести в безопасное место, где они восстановятся, а потом натравить снова…
Потому я направил уцелевших бездушных, в том числе раненого Бабана, в тоннель, вырытый Опарышем и Копателем. Пока они восстановятся, пройдет минут пятнадцать. Но ведь и чистильщики восстановятся, мать их так, и эта музыка будет вечной. Еще ж есть куча рабов, которые непонятно, как себя поведут и чью сторону примут, скоро они убедятся, что опасности в виде зомби нет, Папаша их вооружит, и они вылезут.
Судя по тому, что филы затаились в своих машинах и палили наугад, Эстер была жива и нагоняла на них страх. Дитрих пропал куда-то, надеюсь, он просто затаился.
С появлением филов шанс на победу все еще есть, но уже минимальный. Как ни крути, нужно звать наших и самим не плошать. Но рация сломана…
Однако есть еще одна. Та, по которой со мной связывалась Лиза.
– Это конец, – как-то равнодушно констатировала она.
– Где рация? – спросил я.
Лиза не поняла, запрокинула голову, всмотрелась в мое лицо. Времени на объяснения не было, и я затараторил:
– Где та рация, которую я тебе давал? Ты должна была ее спрятать. В засаде сидят мои друзья, вооруженные до зубов, и ждут сигнала. Но я не могу подать им сигнал, потому что рация сломалась.
Лиза посветлела лицом.
– Возле забора, под кривым колом закопана, в коробке, обернутая целлофаном.
– В какой это стороне? – спросил я.
Она махнула на юг.
– Там, чтобы дозорный не увидел. Там такой кол, с зазубринами, кривой, его несложно найти и узнать. И закопано неглубоко…
– Как ты себя чувствуешь? Перемещаться можешь? Вижу, что должна мочь.
– К чему вопрос?
– Я туда не пойду. Пойдешь или ты одна, или мы вместе.
В глазах Лизы промелькнул ужас. Хотелось сказать, что знаю я, как большинство женщин ориентируется в пространстве. «Там» может быть и не на юге, а «кривой кол», скорее всего, и вовсе не такой. Пока буду искать его, всех наших перебьют.
Грузовик филов остановился. На землю спрыгнули двое, прицелились в сторону сгоревшего здания, за которым пряталась Эстер. Я прицелился в них, палец на спусковом крючке задрожал.
Не глядя на Лизу, я скомандовал:
– Иди и свяжись с нашими. Скажи, чтобы приезжали. Как я понял, в той стороне сейчас никого нет и тебе ничего не угрожает. А я пока прорежу ряды врага, подготовлюсь к приезду наших. – Поймав ее полный ужаса взгляд, я сказал: – Возвращаться не надо. Просто спрячься там и сиди. Я понимаю, как тебе тяжело, но другого выхода нет.
Я скосил глаза на Лизу, бледная, еще не восстановившаяся после ранения, она сжала губы, у нее дергался глаз, но она упрямо кивнула головой.
– Сделаю.
Встав на четвереньки, она юркнула в банановые заросли, а я наконец выстрелил очередью. Йес! Минус двое!
И сразу же в мое убежище полетели арбалетные болты. Чую, недолго мне здесь прятаться. Пластик и пленка в куче мусора снова начали дымиться.
Очень хочется верить, что крик Волошина утонул в треске пожара, но вдруг его услышали? Если так, скоро тут будут люди Папаши.
Или не будут?
Если раньше я торопился, потому что действие «Сокрытия души» как-то слишком быстро заканчивалось, и я боялся потерять контроль над зомби, сейчас, выключив талант, сидел и тянул время, изредка постреливая по колесам филиппинских машин – просто чтобы показать рабам, что тут небезопасно, и выходить еще рано.
Весь Папашин запас огнестрела на пороге сгоревшего админкорпуса… Надеюсь, Эстер успела его перепрятать.
В мозгу будто бы крутился фильм, что сейчас делает Лиза. Вот она прорывается сквозь заросли.
Вот крадется вдоль забора.
Вот, воровато оглядевшись, начинает раскапывать рацию.
А сейчас, наверное, уже вызывает наших.
Что будет, если что-то пойдет не так, я думать боялся.
Что, если ее расстреляют?
Если возьмут в плен?
Если загрызет недобитый зомбак, который не успел уползти и уже не подконтролен мне?
«Все будет хорошо, хорошо, хорошо», – думал я, зажмурившись от едкого дыма и снаряжая магазин. Закончив, я прищелкнул его к «Скорпиону», посмотрел на часы. «Сокрытия души» осталось на тридцать семь минут. Если взять за основу, что все идет по плану, мне надо подготовить почву для приезда наших. Двоих я уже подстрелил, вон они валяются.
Самая большая угроза – грузовик. Но у меня еще четыре коктейля Молотова. Правда, я сам в зажигательной смеси, но руки-то не испачканы, придется рисковать. Оставаться здесь нельзя, стоит высунуть нос, как летят арбалетные болты.
Потому я сказал Керстин, вжимающейся в землю:
– Давай за мной!
И юркнул в банановые заросли. Пожилая немка поползла за мной.
Заканчивались заросли с одной стороны возле сгоревшего здания, с другой там, где сосредоточились силы врага. Грузовик стоял между зданиями. Одно сгорело, другое полыхало вовсю – хорошо! Мне просто надо атаковать неожиданно, оттуда, откуда никто не ожидает.
Пришлось, сидя в засаде и обливаясь потом, призывать оставшегося шаркуна, чтобы отвлек внимание врагов. Автоматные очереди и крики известили о том, что он появился. Ну все, надо действовать.
– Лежи здесь и не высовывайся, – велел я Керстин. – С богом!
Выхватив «зажигалку», я включил «Ветер» и ринулся к грузовику. Мир как будто бы смазывался при каждом рывке. Рывок. Еще рывок. Звук стрельбы становился то четче, то доносился будто из трубы. Я перемещался зигзагом, надеясь, что доспех чистильщика защитит меня от пули.
До грузовика я добрался в две секунды. Пришлось останавливаться, чтобы зажечь коктейль Молотова, становясь видимым и уязвимым. Все, что я успел увидеть перед следующим рывком – расширенные глаза водителя, его разинутый рот.
– Нахум Панганибан! – крикнул я, метнув коктейль Молотова в лобовое стекло, и метнулся в сторону.
Грохот стрельбы смазался. Вспыхнуло силовое поле доспеха, известив, что в меня попали. Перед глазами мелькнул текст о снизившейся защите доспеха, но я смахнул его.
Остановился сзади грузовика. Это был самосвал, в кузове сидели двое, которые сразу же навели стволы на меня. Опять рывок. Бросок коктейля в раскрытую дверь, оттуда вылезал водитель.
Йес! Минус грузовик!
Рывок. Прыжок. Перекатиться. Еще рывок…
Снова попали, но доспех снова поглотил урон.
– А вот хрен вам, а не я! – прошипел я, падая в заросли бамбука и отползая.
На голову посыпались срезанные пулями побеги.
Я прислушался, силясь сквозь треск рушащейся постройки и грохот очередей услышать шум моторов. Где там наши? Удалось ли Лизе связаться с ними?
Потом пополз в сторону админкорпуса, на ходу проверяя, что там с защитой. Силового доспеха осталось чуть меньше половины, но он, пусть и очень медленно, но восстанавливался. «Ветер» сел на часовой откат. Не только враги, но и я тоже израсходовал часть своих талантов.
Бамбуковая роща находилась по другую сторону двора, напротив моего недавнего убежища, и я видел, как к нему на полусогнутых приближаются силуэты с арбалетами. Рабы повылезли? Похоже на то. И что с ними делать? Там Керстин затаилась…
Я прицелился в этих людей.
И тут один обернулся, что-то сказал, и все трое рванули в кусты. Дезертиры! Молодцы! Как бы их сманить на свою сторону? Так появился бы шанс перебить папашинцев. Но я велел Лизе и Керстин не высовываться… Нет, плохая идея, они не станут стрелять по братьям по несчастью.
Из админкорпуса выпал кусок горящего перекрытия и осветил порог. Огнестрельного оружия там не наблюдалось. Ай да молодец Эстер!
Но где же, черт побери, наши?
Папашинцы, вон, толпятся на пороге. Интересно, снесли зомби хотя бы половину прочности Папашиного щита? Нате, вот вам!
Я выстрелил очередью по скоплению людей – надеюсь, хоть кого-то зацепил. Следом непонятно откуда выстрелила Эстер.
Ненадолго я замер, снаряжая магазин и думая, где же наши, почему не едут и все ли в порядке с Лизой. Вдруг она вообще в обморок упала по дороге…
И вдруг – оглушающий выстрел совсем рядом, еще один. Текст перед глазами… Я инстинктивно шарахнулся, стреляя наугад очередью в источник звука.
Попал! Роняя дробовик, филиппинец начал заваливаться назад. Подкрался незаметно, сука! А у меня осталось всего процентов пятнадцать доспеха! Зато есть «Поглощающий щит», «Живучесть». Не все потеряно!
– Сколько ж вас там, – пробормотал я и боковым зрением заметил еще людей, окружающих мое убежище. Кто шел, кто полз, как минимум четверо…
И вдруг ворота базы вылетели под натиском нашей автовышки.
Да-а-а!!!
Пока мои загонщики отвлеклись, я их расстрелял и выбежал навстречу своим, размахивая руками. Ехать близко к врагам они, молодцы, не стали, помня о коктейлях Молотова.
По базе разнесся усиленный громкоговорителем голос Рамиза:
– Невольники базы! Все, кого Папаша и его люди взяли в рабство! Не стреляйте по нам. Мы приехали вас освободить! Вам ничего не угрожает, просто покиньте лагерь и останетесь живы!
Я снова глянул на часы. С момента, как я отослал зомби, прошло минут десять. Они восстановились не полностью, но могут внести эффект неожиданности и посеять панику, тем более, сохранился один крикун… Но его подключать нельзя, он посеет панику среди моих людей.
Обозначив целью Папашу, я снова стал боссом бездушных и подумал вслух:
– Убейте его! Выньте из него душу!
Сергеич посигналил мне, оскалился и показал «класс». Перекатившись, я спрятался за его машиной, залез в салон, забрал у него рацию, связался с остальными:
– Прием. Это Ден. Пока не приезжайте. Ждите сигнал! – Я глянул на Папашу, окруженного кольцом филов и движущегося к квадроциклу, и улыбнулся от уха до уха.
Он остался, считай, один, и отступал! Все, теперь уж точно ему п…ц! Волошин сдох, а Тетыща валялся, истекая кровью, над ним склонилась Маша. Рабы разбежались или затаились. Прятаться Папаше было негде. Если сейчас подключить Витаса…
Я повернулся и посмотрел в кабину. Там был Рамиз со «Скорпионом», выцеливал врага в бойницу и стрелял одиночными.
– Заткнуть уши! – скомандовал я. – Отставить обстрел! Хорошо заткнуть.
– Крикун, епта! – сообразил Сергеич и принялся запихивать в уши ватные шарики, приготовленные заранее, а потом закрыл их ладонями.
Рамиз сделал так же, и я велел Витасу петь. В этот момент двор заполонила армия моих бездушных, отрезая Папаше пути к отступлению.
Рамиз схватил громкоговоритель и крикнул:
– Невольники! Не бейте зомби, они вас не тронут! Эти зомби – наши, они прирученные!
Я слегка поморщился – не стоило ему так уж легко сливать важную информацию. Рамиз же, отложив рупор, сжал голову ладонями – за полминуты до того, как подкравшийся крикун разразился криком, от которого зазвенели стекла:
– И-и-и-и-и-и-и-и!!!
Филиппинцы бросились врассыпную. Маша была в наушниках, потому осталась с умирающим Тетыщей. По двору забегали вспугнутые рабы, но зомби их не тронули, они ломанулись к Папаше и принялись ковырять его защиту. Отлетел контуженный Бабан и замер.
– Плитка, вашу мать! – скомандовал я. – Закидайте его камнями!
Папаша в панике расстрелял зомби, но никого не убил. До него быстро дошло, что надо делать, и он бросился в толпу бездушных – решил сократить расстояние и расшвырять их своим силовым полем.
– Убейте! – подпрыгнул на сиденье я, схватил рацию. – Прием, Макс! Папаша уходит на квадрике. Расстреляйте его! Забросайте коктейлями Молотова! – Я скосил глаза на Сергеича, сжавшего уши, указал на свое место.
Он все понял, мы поменялись креслами, я развернул грузовик и направил на квадроцикл. К этому моменту все мои зомбаки валялись контуженные, Папаша уже был за рулем. Он без труда ушел от столкновения с моим грузовиком и устремил квадроцикл к вынесенным воротам, и тут по глазам резанул дальний свет прожекторов, ослепляя и меня, и Папашу. Я ударил по тормозам, потому что прямо на нас несся джип, за рулем которого был Макс.
Я скомандовал крикуну, чтобы тот заткнулся.
Папаша тоже затормозил. Донеслась автоматная очередь. Еще одна. Краем глаза я заметил Эстер, которая взяла в плен троих рабов, включая доктора Рихтера, и что-то им втолковывала. Хорошо! Просто отлично! А вон и Дитрих, тоже вооруженный. Ай да умница Эстер! Не растерялась!
Обгоняя наш джип, вперед выехал наш минивэн, устремился на Папашу, который выстрелил очередью, бросил квадрик и дал стрекоча. Из салона выскочила Карина, раскрывая рот, выстрелила очередью ему в спину. Я не слышал ее, но представлял, что она кричит.
Сдохни, тварь! Но «Отражающий щит» выдержал, а вот бывшая упала, но тут же поднялась. А еще восстали мои зомби и бросились на цель.
Я тоже выскочил из автовышки, потому что путь преграждал черный остов сгоревшего грузовика и не давал намотать Папашу на колеса.
С одной стороны к нему бежала Карина, стреляя на ходу и бросая ему в спину проклятья, со «Скорпионом» в руке, с другой я, наперерез неслись мои зомбаки. И вдруг Папаша остановился, развернулся к нам, вскинув руки.
– Пленных не брать! – крикнул я, прицеливаясь в него и осекся.
Между нами было метров пятнадцать. Благодаря «Проницательности» я отлично видел освещенное огненными бликами его лицо. Самодовольное и надменное. Он не сдавался, он подпускал нас к себе поближе.
– Назад! – крикнул я одновременно с обрушением кровли горящего здания, и меня никто не услышал.
Только зомби вняли мысленной команде и отступили. Из грузовика спешили Сергеич с Рамизом, вылез Макс и Эдрик…
– Чего же вы? – спросил Папаша. – Я сдаюсь. Разве не этого вы хотели?
– Назад! – Я разрядил в него автомат, пятясь.
Очередь сбила силовое поле, последняя пуля попала в бедро Папаши. Вскрикнув, он закрыл рукой пулевое отверстие и…
Реальность смазалась, на мгновение застыла, будто бы я находился в эпицентре ядерного взрыва, который не причинял мне вреда… А потом мир взорвался болью. Казалось, меня рассеяли на атомы, но каждая клеточка продолжает испытывать боль…
Потом меня не стало.
Миг? Год? Вечность меня не было, а потом щелк – и снова включили свет. Я лежал на спине и пялился в небо. До меня мгновенно дошло, что Папаша применил свой последний смертоносный козырь, который должен был меня убить, но «Поглощающий щит» спас мне жизнь.
До слуха донеслось:
– Какая же ты мразь, Рокотов… Ну, раз так, давай честь по чести. Чистильщик Денис Александрович Рокотов, я, чистильщик Павел Павлович Шапошников, вызываю тебя на дуэль.
Денис Рокотов, чистильщик Павел Шапошников вызывает вас на дуэль.
Вызов признан несправедливым и может быть отклонен без последствий.
Отклонить?
Бормотание Папаши все приближалось, я ждал, что его расстреляют наши и не вставал, чтобы не поймать шальную пулю, но никто не спешил его прикончить! Оружие смолкло, был слышен лишь треск огня.
Что за?
Думать было некогда. Я вскочил, хватая «Скорпион». Папаша выстрелил первым, я метнулся в сторону, разряжая магазин на лету – его грудь сверху вниз перечеркнули пять пулевых отверстий, но он продолжал идти. Я упал набок, сплюнул кровавую пену. Внутри разливалась горячее. Пробито легкое, еще что? Закружилась голова – есть внутреннее кровотечение…
Б…ство! Меня не прикончило только потому, что у него закончились патроны и он лихорадочно снаряжал магазин. Настал черед «Ярости», но за мгновение до активации таланта я все же принял вызов Папаши.
Во рту появился металлический привкус. Зарычав, я схватил отлетевший в сторону «Клык Рыси» и ринулся на Папашу в тот самый момент, когда он прищелкнул магазин и начал медленно поворачивать ствол в мою сторону.
Меня охватила жажда крови, аж трясло. Перекат, вскочить, шаг вперед!
Полоснуть тесаком по правой руке врага…
Ш-ш-ш-у-у-у-ух!
Рука Папаши повисла плетью, а сам он шарахнулся, но слишком медленно. Еще удар – по плечевому суставу второй руки.
Хрясь!
Брызнула кровь, и вторая рука тоже обвисла.
– Стреляй! – оскалился я.
«После того, как таракану оторвали все лапки, он оглох».
Из груди вырвался смех, похожий на клекот грифа. Глаза застелила багровая пелена, подпитываемая «Яростью». Я рубил, рубил и рубил, наносил удары хаотично. Шинковал Папашу, как капусту для закваски. В стороны летели кровь и ошметки плоти.
«Активность» моя не опустилась и до половины шкалы, «Ярости» накопилось немного, и меня быстро накрыло откатом, но я устоял на ногах. Зрение прояснилось, и желудок подпрыгнул к горлу.
Изрубленный, с башкой, держащейся на честном слове и кровью, хлещущей из сонной артерии, со срезанной частью лобной кости, без носа и половины лица, с обнажившимися ребрами, движущимися в такт дыханию, Папаша продолжал идти на меня, скаля окровавленные зубы.
Я собрал оставшиеся силы, размахнулся и раскроил ему череп. Только теперь «активность» Папаши опустилась до нуля.
Дуэль чистильщиков: Денис Рокотов, чистильщик 3-го уровня, победил Павла Шапошникова, чистильщика 17-го уровня…
Перед глазами все плыло, я не мог разобрать написанное и, словно поняв это, система свернула уведомления.
Сплюнув кровь, я опустился на колени, опираясь на тесак. В ушах звенело, трещала башка, тошнило – меня контузило, хоть «Поглощающий щит» и забрал мою смерть. Активность застыла на 52% и – ни вверх, ни вниз. Я был жив лишь наполовину.
Мгновения тянулись нитями расплавленного сахара. Я ждал непонятно чего. Вскоре сообразил, чего, точнее кого – Макса. Или Сергеича. Или Эдрика… Но никто не приходил, как и никто не стрелял в спину. Сделалось жутко, и я обернулся.
В нескольких метрах от меня ничком лежала Карина, не выпустившая «Скорпион». Чуть дальше – Макс, еще дальше – Эдрик.
Козырь Папаши оказался оружием массового поражения.
Глава 21
Нет, Денис!
Не знаю, что меня направило. Наверное, наитие. Или «Пронциательность», подсказавшая, что в кармане Папаши лежит что-то полезное. Все-таки возиться с его трупом, когда рядом друзья при смерти – так себе идея.
Но я все же обыскал искромсанное тело. Ничего не нашел, но, когда разжал его кулак, увидел таблетку. Такую же, какие я сам покупал в магазине чистильщика – таблетку полного исцеления.
– Не успел, стало быть, воспользоваться? – хмыкнул я, поднявшись.
Как же здорово, что я ему ручки обрубил!
Глядя на неподвижные тела друзей, не сдержал утробное рычание. Неужели оружие Папаши настолько мощное, что все мертвы⁈ Нет, не верю! И не поверю, пока сам не удостоверюсь!
Потому на негнущихся ногах я направился к Карине.
Мое внимание отвлекли женские вскрики. В голове щелкнуло: зомбаки! «Сокрытие души» слетело, они вышли из-под контроля и кого-то жрут. Кого именно, не давал увидеть сгоревший грузовик, да если бы и обзор был хорошим, в темноте не разглядишь детали. С большой вероятностью – своих, потому я огромным усилием воли снова стал их боссом и велел бездушным убираться в вырытый ползунами тоннель, ждать у выхода и никуда оттуда не уходить.
Сосчитав до двадцати, я снял маскировку и сел на корточки возле Карины. Убрав в стороны длинные черные волосы, потянулся к ее шее, уверенный, что девушка просто контужена. Коснулся горячей шеи, надавил на место, где сонная артерия, и не нащупал пульс.
Не может быть! Я надавил сильнее, перевернул ее на спину, посветил в глаза. Расширенные зрачки были неподвижны.
Тряхнув головой, я вспомнил, что могу видеть «активность», сосредоточился на профиле бывшей… 0%…
Все-таки мертва.
Черт побери, ей же всего двадцать три года! Она же совсем ребенок, по сути, жизни не видевший! Оттого и все ее дурацкие поступки, взбалмошность, наивность. Так быть не должно!
Вспомнились растерзанные бездушными детские тела: в бассейнах, на асфальте, в коридорах, на траве, и я ощутил жгучую ненависть. Не к Папаше. Не к его оголтелой шайке – к тем, кто это с нами сделал. К жнецам.
Тяжело дыша, я поплелся к Максу. Сфокусировал на нем взгляд… 11% активности. Скорее мертв, чем жив, и непонятно, будет снижаться активность или расти.
Радоваться или плакать?
Меня разрывало от бессилия. Что делать⁈ Первым порывом было сунуть ему в рот таблетку исцеления, но я остановил себя. Вдруг у него есть шанс выжить, а кому-то она нужна больше? Рядом лежал Эдрик, его активность тоже была 11%.
Кого из них спасать? Только время покажет. Того, у кого динамика восстановления будет отрицательной. Просто стоять и ждать я не стал, направился к минивэну с помутневшим простреленным стеклом. На заднем сиденье распласталась Вика. 24% активности, тоже негусто. У нее на коленях сидел Крош, массировал лапками ее бедро. Увидев меня, питомец жалобно мяукнул.
– Сиди, малой, – хрипнул я. – Все правильно, спасай хотя бы Вику.
Добравшись до автовышки, я заглянул в салон: на водительском сиденье, разинув рот, застыл Сергеич, его активность была повыше, 57%. Хоть тут волноваться не о чем.
Вырубило всех, в том числе Рамиза. Видимо, он был физически здоровее Сергеича, его активность составляла 62%.
Осмотрев своих, я занялся врагами. Изрубленный Папаша точно подох, его прихлебатели тоже. Я обошел вражеский грузовик. Один филиппинец подох, у второго 30% активности, и скоро он не очухается. Собрав оружие и обыскав потенциального противника, я пошел дальше, решив вернуться к нему позже.
Один труп. Вот обглоданный до блеска скелет Блессики. Чуть дальше – скелет Волошина. Еще куча скелетов разбежавшихся Папашиных слуг валяется на территории. Наверняка под раздачу попали и рабы… Эстер, Киндерманны, Лиза…
– Лиза! – заорал я, надеясь, что она спряталась и не отсвечивала, когда происходил замес.
Из последних сил я рванул к выгоревшему админкорпусу, нашел Эстер. Раненая в плечо изрядно помолодевшая филиппинка была жива, 47% активности. Дитрих находился дальше от Папаши и пострадал меньше всех, потеряв только 37% здоровья, но и он был без сознания. Вот это талант у Папаши! Не талант, а талантище! Оружие массового поражения. Лишь чудом нам удалось его прикончить. Но какова цена…
Сквозь треск умирающего огня прорвался женский всхлип.
Кое о ком я забыл. Предательница Маша и Тетыща! Вот кого надо добить, пока он не очухался. Мысли метались в голове между Лизой и недобитым терминатором, на пару мгновений я замер, не понимая, что важнее.
Добить врага, который может внезапно очнуться и выкинуть финт типа Папашиного.
Я обогнул остов сгоревшего грузовика и увидел Машу, склонившуюся над Тетыщей. Вокруг валялись изувеченные тела, изгрызенные бездушными. В каком он состоянии и жив ли, отсюда было не рассмотреть.
Подойдя поближе, я изучил его профиль:
Константин Егорович Бергман, 47 лет
Чистильщик 16-го уровня: 5%.
Подойдя еще ближе, я увидел, что Маша гладит Тетыщу, голова которого лежала у нее на коленях. Машино чумазое лицо прочертили дорожки от слез. Я прицелился в голову единственного выжившего чистильщика из стана врага, сделал шаг к нему, еще шаг.
Маша заметила меня, ее глаза распахнулись от ужаса, она замотала головой:
– Нет, Денис! Нет! Пожалуйста, не надо!
Проговорила она это с таким надрывом, что ком свернулся в горле, я скосил глаза на умирающего врага и передернул плечами. Видимо, до него добрался щелкун и укусил за ребра. Три ребра справа частично отсутствовали, за ними виднелась плевра, движущаяся в такт дыханию. Череп деформировался, под глазами залегли черные круги, один глаз вытек. Помимо этого, на футболке чернели отверстия пулевых ранений.
Нежилец.
Да и с фига ли я его жалею? Кто пожалел меня, когда мне выпустили кишки и бросили умирать? Давай, Рокот, будь мужиком! Добей его, хотя бы из человеколюбия, чтобы он не мучился!
– Отойди, – скомандовал я девушке, слабыми руками наводя ствол на его голову.
Вопреки здравому смыслу, Маша накрыла чистильщика своим телом и забормотала:
– Ты ничего не знаешь! Он нормальный! Костя спас и меня, и многих еще, кого смог. Если бы не он, я бы… – Она всхлипнула.
– Так какого хрена он все это допускал? – рявкнул я. – Какого хрена лизал Папаше жопу?
– Он… никогда. Просто не мог иначе из-за Вики. Вики Грей. Она его дочь.
– Чего б…? – Перед глазами всплыл текст, который я недавно видел. – Вранье. Вика – Никитична, а не Константиновна.
– Он ее вырастил как дочь! – стояла на своем Маша. – Денис, ты хороший, человечный. Ты поймешь. Хватит смертей! Дай нам шанс, пожалуйста!
– Пф-ф. Он и так уже мертвец.
– Дай шанс! – повторяла Маша, как заведенная. – Пожалуйста! Пусть он умрет не от твоей руки! Пообещай!
Твою ж… Сделалось гадко. В самом деле, что я, мясник какой? Не подохнет, вернусь к нему позже. Не было сил наступать на горло совести.
Сплюнув, я быстро, пока не передумал, направился к грузовику, поднял валяющийся рупор и прокричал:
– Лиза! Выжившие! Говорит Денис Рокотов. Папаша и его люди мертвы. Сопротивление бесполезно, как и дальнейшие смерти. Возвращайтесь и сдавайте оружие. Тем, кто сдастся, гарантирую безопасность! Слово!
Глянув на Рамиза, который восстановил 2% активности, я посмотрел туда, где лежала мертвая Карина и Макс с Эдриком. Сердце сжалось. Пойти туда и посмотреть, как они, не хватало мужества. Да и что я сделаю? В памяти вспыхнула сцена, как мы «выздоравливали» Макса, приводя к нему бездушных и помогая их убить его же руками. Бездушные есть, но… Нет, нереально. Мои бойцы слишком прокачаны, чтобы их можно было убить так просто.
В общем, будучи живым, я ощущал себя мертвым. Командиром разгромленного полка, стоящим посреди гор трупов. Косись колосись такая победа и такая месть! Надо было просто валить из локации и не подвергать опасности моих людей.
Голова трещала. Перед глазами картинка двоилась, а потом снова собиралась в одну. Мысли разлетались. Что у меня?
Так, одна таблетка полного исцеления есть – отобрал у Папаши.
Еще Крош, чье «Целительное мурлыканье» может восстановить 10% активности всем моим союзникам в радиусе трех метров от него… если только эта самая активность не стремится вниз быстрее, чем лечит Крош.
Точно, я же могу посадить Кроша между Максом и Эдриком, и пусть лечит!
И в этот самый момент система откликнулась:
+1 к рангу таланта питомца «Целительное мурлыканье» (2-й ранг: +20% к регенерации в радиусе 5 метров; +15% к активности хозяина или союзников в течение 1 часа непрерывного контакта).
Спасибо, невидимый покровитель! Смахнув текст, я метнулся к минивэну, снял питомца с Вики. Девушка уже восстановила 4%, и это говорило о том, что ее жизнь вне опасности, она и без котенка выздоравливает.
– Есть работа, мелкий, – сказал я и потащил котенка к Эдрику с Максом, надеясь, что они живы.
У обоих осталось по 4% активности, они умирали, а значит, от выбора, кого спасать, я не избавлен. Я подтащил Эдрика к Максу, посадил между ними Кроша и велел ему:
– Мурлычь! Ну, лечи их! Надеюсь, еще не поздно.
Котенок закрыл глаза и разразился урчанием. Он достиг размеров взрослого кота. Интересно, если и дальше его прокачивать, он вырастет, как тигр?
Отбросив неуместную сейчас мысль, я взял в руки таблетку полного исцеления и задумался. Кому ее дать?
Я попытался разломить ее на две части, но ожидаемо ничего не получилось. И слава богу!
Внимание! Нарушение целостности таблетки полного исцеления приведет к ее уничтожению.
Ругнувшись, я посмотрел на Макса… потерявшего еще 1% активности. Черт, и Эдрик тоже! Пальцы сильнее сжали таблетку. Нужно срочно решать, кому жить, кому умереть. И тот, и другой были мне дороги, я не мог кем-то пожертвовать, но и умертвить обоих не мог.
Страшная дилемма…
– Денис! – прозвучал неподалеку голос Лизы. – Ден, ты где? Что вообще…
Видимо, она увидела тела и потеряла дар речи.
– Сюда! – крикнул я, поднимая руку. – Я здесь, ближе к админкорпусу, недалеко от кучи, где мы прятались.
Вскоре появились Лиза и Керстин.
– Скажи число от одного до десяти, – выпалил я и загадал, что если число будет нечетным, значит, Максу жить, если четным – Эдрику.
У Макса больше шансов, потому что люди чаще выбирают…
– Четыре, – проговорила Лиза. – А что…
Я метнулся к Эдрику, надавил на его щеки, чтобы он открыл рот, сунул таблетку… Его «активность» скакнула до 15% и начала стремительно расти.
Усевшись на корточки возле Макса, я прошептал:
– Прости, дружище!
– Что случилось? Почему все лежат? – растерянно спросила Керстин и крикнула: – Дитрих? Дитрих!
– Он в порядке, но без сознания. – Я указал направление, и Керстин убежала туда.
Пришла пора спросить у Лизы:
– Ты знала, что Папаша может убивать на расстоянии всех, кто попадет в радиус действия его способности?
Лиза помотала головой. Ну да, откуда ей знать? Ведь, возможно, это одноразовое оружие типа коктейля Молотова… только инопланетного.
– Что произошло? – спросила Лиза.
– Папаша что-то взорвал или использовал. Короче, сделал так, что все, кто был близко, пострадали. Возможно, мы все были бы мертвы, если бы Папаша был полон сил, не знаю. Факт в том, что Карина мертва, Макс при смерти, его лечит мой котенок, потом объясню. Эдрика… его я исцелил. Вика в тяжелом состоянии. Лиза, есть ли у тебя что-то, способное помочь? – Я с надеждой посмотрел на нее.
Девушка потупилась, покачала головой.
– К сожалению, ничего такого я не умею. Я не развиваюсь без тандема. – Она инстинктивно потерла синяки на запястьях.
Я прошелся по двору, скрипнув зубами. Почему… Ну почему таблетка только одна⁈
В кустах мелькнула тень – я инстинктивно прицелился, но мне навстречу вышел доктор Рихтер, вскинув руки, и воскликнул по-английски:
– Не стреляйте, это всего лишь я.
Опустив ствол, я указал на Макса.
– Пожалуйста, док, сделайте что-нибудь, он умирает!
Доктор ринулся к нему, осмотрел его, пощупал пульс, попросил у меня фонарик, чтобы посветить в глаза, развел руками:
– Я не понимаю, что с ним! Никаких повреждений. Но, как показала практика, всегда помогала еда. Что-нибудь сладкое. У меня была глюкоза, медикаменты, но все сгорело!
Я посмотрел на Кроша, который будто бы в трансе перебирал лапками, посадил его на Макса, чья активность остановилась на 3,42%, указал на него и свирепо предупредил:
– Кота не трогать и не отвлекать.
С собой я всегда носил шоколад, и сейчас перед выходом положил в карман пару «Сникерсов», но… Задумчиво откусив кусок «Сникерса», я перевел взгляд на Макса. Ну, засуну я ему в рот шоколад, жевать-то он все равно не сможет. Хотя где-то слышал, что сахар всасывается уже во рту. Макс бы точно сказал, всасывается или нет, он был ходячей энциклопедией.
Мысли начали напоминать прощальную речь… Вдалеке обозначились два силуэта. Я схватил «Скорпион» но напрасно, это были Киндерманны.
Хотя чего я туплю, вон врач сидит, он должен знать. Я спросил его по-английски, какие сахара всасываются в кровь уже во рту, и он ответил:
– Фруктоза, галактоза, глюкоза. Сахароза, которая в сахаре, увы, не всасывается.
И где это взять?
– У меня есть энергетик, – сказала Керстин. – Нашла только что…
– Обыскала мертвых филиппинцев, – сдала ее с потрохами Лиза.
Видимо, запасы филов с разграбленной заправки «Севен Илевен».
