Текст книги "Рубин"

Автор книги: Даниэль Зеа Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Когда же Хейди отравили? За завтраком?

Рубин напрягла память. Хейди единственная пила напиток из ягод. Галлахер, Ордерион и она предпочли вино. Но с тем же успехом напиток мог выбрать кто угодно. Опрометчиво было бы добавлять яд в общий кувшин. Азагриэль постоянно оставляет воду и напиток на приставном столике в будуаре. А еще сладости приносит три раза на дню, заменяя одно нетронутое блюдо другим. Рубин эти красивые пирожные есть не собиралась, но воду пила не раз. Прикажи Луар посыпать печенье отравой – слуги выполнят приказ и заискивающе предложат отведать новый кулинарный изыск.

И вот супругу Галлахера отравили, а что сделал старший принц? Явился встречать делегатов, как ни в чем не бывало. Рубин не осуждала его, ведь другого выхода у него нет. Против отца Галлахер не выступит: Луар его взмахом руки убьет. Ордерион защитит? Хотел бы что-то изменить – уже бы сделал это. И Галлахер, и Ордерион в одной упряжке. Но, видно, веских причин до сих пор не появилось, раз они сидят с отцом за одним столом и терпят все эти гневные тирады и унижения.

И им с Хейди наказывают смириться. Хоть волком вой, а повиноваться придется. Сколько выдержит Рубин такой жизни? И когда выход в окно станет более манящим решением всех проблем, нежели такое существование?

Услышав звук открывающейся двери в будуар, Рубин напряглась. Ночь на дворе, а у нее визитер?

Дверь в спальню тихо отворилась, и очертания высокой фигуры показались в проеме.

– Ордерион, – с облегчением выдохнула Рубин. – Ты меня напугал.

– Я думал, ты уже спи-и-ишь. – Он растянул последнее слово на пьяный манер и пошатнулся.

Рубин поняла, что это вовсе не «манер». Ордерион действительно пьян! Она встала и накинула на плечи пеньюар, в то время как принц начал раздеваться… посреди ее спальни.

– Я не звала тебя в свою постель. – Рубин сложила руки на груди, глядя, как Ордерион медленно расстегивает пряжку ремня на накидке.

– Я нику-у-уда не уйду, – заявил он, бросая ремень на пол.

В Рубин закипал гнев. Сейчас раздвигать перед ним ноги она точно не намеревалась!

– Собрался взять меня против воли? – прошипела принцесса. – Позволь напомнить тебе, что у меня женские дни начались! Или тебе и на это наплевать?

– Взять тебя про-о-отив воли? – Он едва не хохотнул. – Такого ты обо мне мне-е-е-ения?

– А что я должна думать, когда ты заявляешься ко мне пьяным посреди ночи и начинаешь раздеваться!

– То, что пьяный, – за это прости-и-и. – Он согласно кивнул. – Но в отличие от Атана, я белой пылью не дыша-а-ал, так что… Сделай поблажку для при-и-инца, будь так добра… – Ордерион поклонился и сбросил с себя накидку. – Спать отныне я буду здесь и только зде-е-есь. Или ты хочешь в мои поко-о-ои пойти? – Он отклонился назад, явно рассматривая ее силуэт. – Если хоче-е-ешь, пойдем ко мне. У меня крова-а-ать шире.

Рубин гневно поджала губы, сбросила пеньюар и улеглась. Натянула одеяло на плечи и повернулась к Ордериону спиной.

– Делай что хочешь. Мне все равно, – буркнула она.

Он не ответил, но, судя по копошению, раздеваться продолжил. Матрац под тяжестью его тела прогнулся. Ордерион забрался к Рубин под одеяло и приник к ней всем телом. Горячим и обнаженным. Сильные руки обвили талию и ласково погладили живот. Одна нога раздвинула ее бедра и устроилась между ними, задрав при этом рубашку. Ордерион проверил наличие белья на Рубин и, убедившись, что оно на месте, уткнулся носом в ее шею, обдав парами какой-то травяной настойки.

– Я никогда не возьму-у-у тебя против воли, – прошептал его голос. – И никому-у-у не позволю надруга-а-аться над тобой.

– Как не позволил своему отцу сделать это с Мирой? – в тишине спросила Рубин.

Руки принца с силой сжались на талии и тут же расслабились, будто до пьяной головы с опозданием дошло, что Ордерион мог причинить Рубин боль.

– Мира – тва-а-арь, каких еще поискать… – прохрипел его голос. – Ее никто не принужда-а-ал ублажать моего отца в тронном за-а-але. Я застал их, когда она как раз отраба-а-атывала на нем свои навыки шлюхи.

– Он мог заставить ее, – тихо произнесла Рубин. – Об этом ты подумал?

– Заставить брать в рот его член? – хмыкнул Ордерион.

Рубин поежилась, представляя эту картину.

– Меча у ее ше-е-еи я при этом не заметил, – продолжил Ордерион. – А потом и вовсе узнал, что она не в пе-е-ервый раз этим с ним занималась. Я даже спросил ее, чего ж она меня так не ра-а-адовала, уверяя, что вся из себя непоро-о-очная девственница? Знаешь, что она ответила? «Ты не заслужи-и-ил». – Ордерион рассмеялся.

– Это вовсе не означает, что Луар ее не принуждал, – нашла в себе силы заступиться Рубин. – Слова могут пугать похлеще меча у горла.

– Да что-о-о ты! – Ордерион провел носом по ее щеке. – Мира была под моей защи-и-итой. Если отец и угрожа-а-ал ей, она всегда могла рассказать об этом мне.

– А если он угрожал, что навредит тебе?

– Отец никого ни к чему не принужда-а-ал, – с излишней уверенностью заявил Ордерион. – А вот Ми-и-ира нашла способ стать королевой.

Рубин закрыла глаза. Мужчины. Ордерион, как один из них, даже не допускал, что Мира могла стать жертвой коварства его отца. А Рубин, озвучив эти догадки, не сыскала понимания с его стороны.

«Нельзя же быть настолько слепым? Неужели обида туманами заблуждений затмила его рассудок? А ежели это – способ защитить самого себя от страшной правды? Ведь это Ордерион не уберег любимую деву от домогательств отца. Не выступил против короля, как сказала сама Мира. Теперь Мира сидит на троне рядом с супругом, и многим ее судьба кажется завидным подарком богов. Но разве можно завидовать необходимости постоянно делить постель с тем, кто тебя принудил и разрушил твои отношения с любимым мужчиной?»

Рубин помнила, как на негнущихся ногах плелась в спальню следом за воинами, которые тащили туда Атана. Как мерзко ей было при мысли, что придется через это пройти. Так ей и не довелось… А Мире приходится постоянно это делать… Но разве мог понять ее чувства Ордерион, которому в этом месте дозволено практически все? Атан волок за волосы Сурими в кусты, а все остальные молчали и делали вид, что ничего не видят. Никому не было дела, когда он насиловал фрейлину! Никому!!!

Рубин вздрогнула и открыла глаза. Сжала пальцы, пытаясь вновь ощутить тяжесть камня в руке… Повернись время вспять, она бы все повторила? Рубин не знала ответа…

– Откуда в тебе эта слепа-а-ая вера в людей? – задал вопрос Ордерион, заглядывая в ее лицо. – Мира – лжи-и-ивая и беспринци-и-ипная интриганка, следующая только свои-и-им интересам. Не верь никому, кто ска-а-ажет тебе, что она – жертва обстоятельств. О не-е-ет, это далеко не так.

– Тогда скажи мне правду, – прошептала Рубин, глядя на него. – Озвучь, во что веришь ты.

– Мира испо-о-ользовала меня, чтобы попасть в замок и подобраться к моему отцу. Она соблазни-и-ила его. И он на ней женился.

– И все? – Рубин нахмурилась. – Такая простая история о том, как простолюдинка стала королевой?

– Ничего просто-о-ого в этой истории нет, – жестко ответил Ордерион. – Ты ничего-о-о не знаешь ни о Мире, ни о моем отце. На просто-о-ой невинной деве он бы никогда не женился. Мать Га-а-аллахера принесла ему доход, когда Инайя приходила в упадок. Мать Ата-а-ана помогла заполучить месторождение маны, которое находилось на террито-о-о-рии земель ее отца. Моя мать была повелительницей сил ма-а-аны, и он женился на ней, чтобы родить хотя бы одного-о-о наследника-заступника с даром повелителя силы. Но со мной произошло несча-а-астье, – он указал на себя, – и я стал обузой. Четвертая жена то-о-оже была повелительницей силы маны. Отец не отчаивался, пытаясь произвести-и-и на свет еще одного повелителя силы. Не вышло. Дева поги-и-ибла в родах вместе с ребенком. Мира – пятая жена. У нее за спиной ни свя-я-язей нет, ни седоулов. Она не повелительница силы ма-а-аны. Красивая простолюдинка, коих в его постели побывало о-о-очень много. Но на Мире он женился. Почему? – Ордерион хмыкнул.

Рубин ожидала, что принц ответит на свой вопрос, но Ордерион замолчал.

– Так почему он на ней женился? – спросила она.

– Мы с Га-а-аллахером тоже желали бы узнать, но увы-ы-ы, – Ордерион откинулся на подушку, – пока живем в неведении.

– Возможно, Луар влюбился в Миру? – Рубин повернула голову в его сторону.

– Мой оте-е-ец? – Ордерион рассмеялся. – Даже если бы он и был способен кого-то любить, вряд ли бы стал на ней жени-и-иться. Для Миры хватило бы и статуса фавори-и-итки.

– Тогда в чем причина его поступка? – не отчаивалась выяснить правду Рубин.

– Когда сам выясню-у-у это, обязательно тебе расскажу.

– Но догадки же у тебя есть? – не сдавалась Рубин.

– Скажи, кто шепну-у-ул тебе о том, что произошло между Мирой, мной и моим отцом? – ушел от ответа Ордерион.

– Азагриэль проболталась, – солгала Рубин.

– Без дозволения Ми-и-иры или моего отца никто бы тебе лишнего сказал. А поскольку моему отцу-у-у сейчас невыгодно портить наши с тобой отношения и намечающийся договорно-о-ой брак, рискну предположить, что это Мира попросила Азагриэль донести тебе сплетни. Будь осторожна со своей служа-а-анкой. И сторонись Ми-и-иры: она явно не желает тебе добра.

– И чем же я ей мешаю, по-твоему? – Рубин поморщилась.

– Ты слишком краси-и-ива, – ответил он. – Мира опаса-а-ается красивых женщин, потому что они мо-о-огут привлечь внимание моего отца. Но короле-е-ева не понимает, что даже если это произойде-е-ет и он тебя возжелает, ему своего не получить. Ты моя-а-а. И я тебя никому не отдам. Даже королю!

Рубин судорожно вдохнула, пытаясь совладать со страхом стать жертвой похоти Луара. Что Ордерион сможет противопоставить отцу, вздумай Луар взять ее силой? Что сама Рубин сможет сделать Луару, если тот решит изнасиловать ее? Ничего! Потому что Луар – король! Его слово в Инайе – закон.

Рубин снова ощутила беспомощность. Ну почему? Почему она родилась девой? Будь она принцем, этот страх перед насилием даже не был бы ей знаком!

Ордерион, будто прочитав ее мысли, снова обнял Рубин и припал губами к шее.

– Ни-и-ичего не бойся. Я – рядом с тобой. Я несу за тебя отве-е-етственность и не позволю плохому случится. Верь мне, как ты ве-е-ерила своему отцу, проживая в замке в Туреме.

– Мой отец продал меня за договор с Инайей, – напомнила Рубин. – Единственная, кому я могу безоговорочно доверять, – это я сама. А тебе, Ордерион, я отвечу так: не стоило тебе везти Миру в этот замок. И меня сюда тоже не стоило привозить. – Рубин уткнулась лицом в подушку.

– Я не понима-а-аю, как в тебе могут сочетаться острый у-у-ум и безрассу-у-удство. – Он начал ласково перебирать пальцами ее волосы, продолжая шептать в шею. – Но даже когда ты-ы-ы выкидываешь свои номера, а я при этом выхожу из себя-а-а, это все равно ничего не меня-ает между нами. Ты – моя-а-а принцесса. Моя-а-а, слышишь меня?

Он лизнул кожу ее шеи и стал водить по ней губами. А Рубин сомлела. Тянущее чувство внизу живота утратило отголоски боли, и захотелось потереться об Ордериона сразу всем телом, что стать еще ближе к нему, чем уже есть.

Он оторвался от ее шеи и нежно погладил живот.

– Спи-и-и, моя принцесса. И пусть тебе присни-и-ится, как я целую тебя там, – он опустил руку к ее лобку и коснулся пальцами белья, – где ты мне пока не позволила.

«Зараза! – подумала Рубин. – Разве после такого уснешь?!»

Рубин не шевелилась несколько минут, тяжело дыша, а потом услышала размеренное сопение рядом с собой.

– Спокойной ночи, пьяный принц, – сквозь зубы процедила она.

Ордерион, естественно, не ответил.

Глава 15

Поутру Азагриэль снова вошла в спальню без стука и быстро удалилась.

– Она каждый день будет проверять, здесь ли ты? – произнесла сонная Рубин, нежась в объятиях Ордериона.

– Пусть проверяет, – прохрипел он. – Все видели, как вчера я был зол и даже немного перебрал. Кажется…

– Точно перебрал, – подтвердила Рубин.

– Тем не менее я снова в твоей постели.

– Так все могут подумать, что ты в меня влюблен. – Рубин намеренно произнесла это и тут же задержала дыхание, ожидая, что он ответит.

– Пусть думают что хотят.

Рубин разочарованно прикусила губу и села. Живот заныл с новой силой.

– Могу я написать письмо отцу и передать его вместе с делегатами?

– Пиши. Я лично вручу им его. Выезжают они после завтрака, так что у тебя есть время.

– Мне будет позволено спуститься к завтраку? – поинтересовалась Рубин.

– Нет. – Ордерион потер веки и тоже сел.

Откинул одеяло и уставился на свой восставший орган. Рубин тоже покосилась на него и залилась краской.

– Утро, – постановил Ордерион. – И твое прекрасное тело под боком.

Она медленно выдохнула, переползла через Ордериона и встала.

– Тебя смущают женские дни? – Ордерион внимательно следил, как Рубин подхватывает пеньюар и накидывает его на плечи.

– Да, – коротко ответила она.

– Тогда можем вместе ванну принять, – тут же предложил принц.

– У меня болит живот, – честно призналась Рубин. – И ванну я хочу принять одна.

– Я попрошу прислать к тебе волхва. Пусть травяной сбор какой подберет. Или настой.

– Я без волхва знаю, что способно избавить меня от болей.

Ордерион широко улыбнулся.

– Я сделаю все возможное, чтобы это произошло как можно скорее.

– Выпить отвар помичника, – усмехнулась принцесса и подхватила с пола кальсоны Ордериона. – Он прекрасно избавляет от всех неудобств. – Она бросила их ему в руки. – А тебе пора в свои покои: к завтраку собираться.

Ордерион свесил ноги и стал одеваться.

– Когда напишешь письмо, не спеши его запечатывать. Я должен все прочесть.

– Оно будет зашифровано, – будто невзначай обронила Рубин.

– Тогда тебе придется показать мне ключ и расшифровать текст для меня. По-другому никак, Рубин.

Ордерион подхватил платье-рясу повелителя силы с пола.

– Хорошо. – Она не сводила с него пристального взгляда. – Но пообещай мне кое-что.

– Что?

– Луар ничего не должен знать о письме.

Ордерион надел рясу и подобрал с пола накидку.

– Зависит от его содержания, – спокойным тоном ответил он.

– Конечно, – кивнула Рубин.

После ухода Ордериона она вызвала к себе Азагриэль. Приняла ванну и надела первое платье из двух черных, оставшихся у нее после неприятностей в склепе. Служанка по ее просьбе принесла ей писчие принадлежности, и Рубин склонилась над листом бумаги.

Ордерион заглянул к ней спустя час. На нем был свежий наряд повелителя силы и старый образ измененного лица. Азагриэль удалилась из покоев, а Ордерион установил ограду из марева и протянул руку, чтобы Рубин вручила ему послание.

Дорогой отец. Пишу тебе без шифра, ибо по-другому это письмо тебе не передать. Со мной все в порядке. Король Луар принял меня в Белом замке Инайи как родную дочь. Смерть Атана и Сурими, безусловно, стала тяжелым испытанием. Но я держусь и радуюсь тому, что принц Орде спас меня.

Я выразила свое согласие принять предложение руки и сердца принца Орде, дабы союз этот скрепил не только наши жизни, но и принес процветание Турему и Инайе. Буду ждать твоего решения касательно этого брака.

Люблю тебя. Принцесса Рубин.

Ордерион бегло изучил текст и протянул лист обратно.

– Пожалуйста, перепиши его, – попросил он.

Рубин возмущенно взглянула на принца и вырвала бумагу из рук.

– Не хочешь передавать – не надо! – Она разорвала послание и бросила обрывки на стол.

– Напиши заново, только без предложения о том, что будешь ждать решения отца, – невозмутимым тоном произнес Ордерион. – Делегаты передадут твоему отцу, свидетелями чего стали. Всем ясно, что ты в заложниках и выхода у Дарроу нет. Ты ничего не можешь изменить, так стоит ли бередить раны твоего отца намеком, что он может решить не выдавать тебя замуж и попытаться вызволить силой?

Рубин молча смотрела в пол.

– Письмо необходимо написать. – Голос Ордериона стал более мягким. – Это хоть немного успокоит Дарроу.

– Луар попросил тебя убедить меня отправить послание отцу? – Рубин рассматривала рисунок на ковре под ногами.

– Ты сама предложила сделать это, – напомнил Ордерион. – А я согласился помочь передать послание делегатам.

– Луар просил тебя убедить меня написать отцу? – повысила тон Рубин и подняла на Ордериона глаза.

– Без письма Дарроу останется только поверить на слово делегатам, что ты жива.

– Ответь на вопрос, который я задала. Пожалуйста, – попросила она.

– Не предложи ты сама отправить послание, я должен был убедить тебя сделать это.

– Спасибо за честность, – кивнула Рубин и вернулась за стол.

Написала новое письмо, опустив предложение про ожидание ответа, и вручила Ордериону.

Он бегло его прочел и кивнул.

– Теперь можешь запечатать.

– Зачем? – Рубин села на стуле вполоборота. – Сначала покажи его Луару, а потом запечатай сам и передай делегатам.

– Делай, как говорю. – Он сложил лист и протянул его Рубин.

Она не спорила. Нагрела кусочек сургуча, капнула на лист и поставила печать с гербом Инайи, которую ей принесли.

– А теперь напиши второе письмо, – произнес Ордерион. – Лучше с использованием шифра, но, если не хочешь открывать мне один из ключей, тогда без него.

Рубин удивленно смотрела на Ордериона.

– Текст я продиктую.

Принцесса взяла новый лист и макнула перо в чернила.

– Дорогой отец, я выжила – и это главное. Меня спас Свет Звезды, – на туремском произнес он.

Рубин обернулась к Ордериону, непонимающе глядя на него.

– Пиши, – кивнул принц. – Пока он рядом со мной, я в безопасности. Мы встретили существо, которое полностью скопировало мое тело. Где это существо сейчас – мы не знаем. Ему требуются седоулы. Очень большие суммы. Главный вопрос: зачем ему эти средства и что оно затевает? Существу важно сохранить жизнь и допросить при встрече.

Рубин снова обернулась к Ордериону.

– Продолжай писать. – Принц сложил руки на груди. – Мы со Светом Звезды видели, как стираются границы миров. Ход времени там нарушен. Людей убивают гигантские животные из древних книг. Юни, которую ты подарил мне, действовать перестала. Свет Звезды знает об этом. Красное Солнце догадывается. Свет собирается лично поговорить с Янтарным Соколом и попросить допустить его к работе с трактатом «О мирах и времени». Возможно, ответы содержатся там. Если Сокол не позволит Свету поработать с трактатом, появятся основания для вынесения Вотума Недоверия. Красное Солнце не поддержит Свет Звезды. Но, возможно, он заручится поддержкой Белого Алмаза. Буду ждать твоего ответа. Люблю тебя. Рубин.

Принцесса поставила точку и отложила перо. Пробежала взглядом по посланию еще раз и повернулась к Ордериону.

– У меня вопросов к тебе столько, что быстрого разговора не выйдет. – Она исподлобья смотрела на него.

– Я знаю. – Он ласково улыбнулся.

– Послание нужно зашифровать.

– Тогда тебе придется открыть мне один из ключей, – Ордерион тяжело вздохнул.

– Хорошо, – согласилась Рубин и вывела пером на другом листе «У каждого мастера есть камень. Мой – кроваво-красный рубин».

Принцесса начала быстро записывать буквы туремского алфавита под каждым символом, повторяя эту фразу вновь и вновь, пока весь алфавит не поместился в строках. Затем взяла чистый лист бумаги и стала кодировать послание, меняя буквы и убирая пробелы между словами. Ордерион склонился над ней, водя пальцем по листу с шифром и быстро подсказывая новые замены символов.

Закончив шифровать послание, Рубин сложила лист и запечатала его сургучом.

– Незаметно снять с бумаги сургуч с помощью специальной юни очень просто, – прошептал Ордерион ей на ухо. – Отец проверит меня и вскроет первое письмо. О втором послании я ему не скажу. Уверен, дер Гроуди тоже будет молчать и передаст оба письма твоему отцу.

– Янтарный Сокол – это… – Рубин повернула лицо и едва не коснулась губ Ордериона.

– Верховный повелитель силы маны.

– Вотум Недоверия – это опасно?

– Да. Никто не хочет терять власть.

– И ты думаешь, что Сокол что-то скрывает, – прошептала Рубин.

– Все будет хорошо. Верь мне.

Принцесса чуть подалась вперед и совершенно невинно прижалась к губам Ордериона.

– Спасибо, что был честен со мной.

– Не за что, моя принцесса, – ответил Ордерион и поцеловал ее.

Оторваться от принца было очень трудно. Но Ордерион отстранился первым, и у Рубин не осталось выхода, кроме как скромно опустить глаза и сделать вид, что она вовсе не взбудоражена их минутной страстью.

Ордерион забрал второе письмо со стола, приподнял подол платья-рясы и сунул послание в голенище сапога.

– Как только делегаты уедут, я зайду за тобой. Хочу показать тебе замок.

Рубин согласно кивнула.

– Все будет хорошо, – повторил принц, взял со стола порванные и исписанные шифром листы, смял и сжег их в своей каменной ладони, превращая в искрящуюся пыль. Затем провел рукой по воздуху и рассеял марево защиты вокруг.

– Я буду ждать твоего возвращения. – Рубин улыбнулась ему.

Ордерион

Безусловно, он рисковал. Но другого выхода не оставалось. За его отстраненными от службы воинами следили, а искать кого-то из сторонних людей и через них передавать послание Дарроу было слишком опасно.

Спустившись в подвал, Ордерион долго шел по туннелям, пока не достиг темницы для «особых гостей». В камерах имелись настилы из соломы и все атрибуты жизни в неволе, начиная с крюков, вбитых в потолок для подвешиваний, и заканчивая самими кандалами на цепях.

Принц кивнул знакомому охраннику и вложил ему в ладонь четыре седоула. Тот свистнул своему напарнику, показав жестом, что принц желает поболтать с заключенным без свидетелей.

Оба охранника отошли от камеры, где ночевал дер Гроуди, и скрылись за углом.

Увидев Ордериона, помятый туремец встал с настила и подошел к толстой решетке, отделявшей его от принца. Ордерион взмахнул рукой, выставляя щит, и достал из кармана первое письмо от Рубин.

– Вы должны передать это королю Дарроу. Принцесса Рубин просит вас об этом.

Дер понимающе кивнул и забрал конверт. Спрятал его во внутреннем кармане грязного камзола и тяжело вздохнул.

– Перед тем, как позволить вам покинуть замок, воины обыщут вас и заберут это послание. Его покажут королю и вернут в целости и сохранности.

– Понял вас, – буркнул дер.

Ордерион достал из голенища сапога второе письмо и протянул его Гроуди:

– Это послание от принцессы Рубин у вас не должны найти. Маскировочная юни имеется или дать вам мою?

Дер забрал послание и сунул его в другой внутренний карман камзола. Затем плюнул на ладонь и прижал ее к груди. Круглая метка маскирующей юни, нанесенной на ткань камзола, вспыхнула золотым и погасла.

– Что будет с Рубин? – прошептал дер, прислоняясь к решетке. – Вы можете сказать?

– Пока я жив, ее никто не тронет, – заверил Ордерион.

– А если вы умрете? – спросил Гроуди.

Принц внимательно посмотрел на пожилого туремца и промолчал.

– Вы и ваш брат должны понимать, что рано или поздно Луару придется за все ответить.

– После смерти Дхар покарает каждого из нас, – напомнил Ордерион, – ибо безгрешных среди нас нет.

Он взмахнул рукой, снял щит и направился в сторону выхода.

Ордерион принял решение не рассказывать Рубин, что, вернувшись в зал вчера вечером, он увидел мертвые тела пятерых туремских делегатов, распластавшихся по полу и истекших кровью. В живых оставили только дера Гроуди, которому отец даровал жизнь. Не просто так, конечно. Тот должен был лично подтвердить Дарроу, что своими глазами видел Рубин живой. Убийство делегатов стало простым и понятным заявлением: «Твоя дочь у нас. Делай, что говорим, или готовься к войне».

Вспоминая события вечера, Ордерион снова был вынужден мириться с воплями совести, задушенными действием настойки из трав.

Вчера, по возвращении в зал для пиршеств, принц понял, что отец перешел грань, на которой долгие годы ему удавалось балансировать.

* * *

Музыканты играли, дер Гроуди трясущейся рукой держал чашу и периодически отпивал из нее, Мира шкрябала по миске острым ножом, нарезая кусок мяса, отец что-то пил из кубка, задумчиво глядя на Галлахера. Брат при этом сидел с каменным лицом и пустым взглядом смотрел в стену.

Ордерион обошел трупы и присел за стол. Налил в кубок травяного настоя и сделал глоток.

– Что-то удивления на твоем лице не наблюдаю. – Луар повернулся в его сторону.

– Все ожидаемо, – произнес Ордерион.

– Правда? А вот Галлахер, мне кажется, до сих пор прийти в себя не может. – Отец указал на брата рукой. – Дер Гроуди, вы ешьте! – крикнул тут же. – Скоро шлюхи придут – будет не до еды!

Туремец не ответил.

Галлахер перевел взгляд на отца и озвучил:

– Ему сейчас не до шлюх.

– Может быть, вы хотите поразвлечься? – спросил отец, обращаясь к Ордериону и Галлахеру.

– Меня блудные девки не интересуют, – покачал головой Ордерион.

– Меня тоже, – процедил Галлахер.

– С тобой давно все ясно было. – Отец махнул рукой на Ордериона и повернулся к Галлахеру: – Но ты с каких пор таким правильным стал?

– С тех самых, как женился, – прорычал Галлахер.

– Ладно, устал я от ваших кислых лиц. – Луар откинулся на спинку стула. – Шармон! Эй, проныра, ты где?

– Я здесь, ваше величество. – Верный слуга подошел к своему королю.

– В зале прибраться нужно. Дера туремского пусть в темницу уведут: до утра он нам все равно не нужен.

– Да, мой повелитель. – Слуга поклонился и побежал раздавать поручения.

– Мира, иди в покои. – Отец повернулся к ней и погладил по спине.

– Да, мой повелитель. – Она отложила приборы, вытерла рот салфеткой и встала.

– Нет, лучше в черную комнату иди. – Луар слащаво улыбнулся.

– Как прикажете, мой повелитель, – покорно ответила она и удалилась.

Дера Гроуди вывели из зала под руки.

Ордерион поставил щит и повернулся к отцу:

– С каких пор мы режем делегатов?

– Со времен варваров-предков, – ответил тот.

– Дарроу может принять вызов и отправить к нам войско. Уверен, что Инайя в сражении победит?

– Инайя не может проиграть, мальчик мой, – прошипел отец.

– У нас и без того проблем хватает. Люди гибнут целыми поселениями. Голод нагрянет уже в этом году.

– Такие проблемы, как у нас, свалились на головы правителей и в других королевствах, – усмехнулся отец. – Турем не сможет прокормить всех на Великом континенте, а я не собираюсь терять власть из-за голодных бунтов. Дарроу придется выбирать, с кем и против кого воевать. И я почему-то уверен, что на союз с нами Турем согласится. Даже если все мужики в этом замке не будут слезать с его ненаглядной Рубин, Дарроу предпочтет воевать за кусок хлеба с Ошони или Зальтией, но не с Инайей.

– Рубин никто не тронет! – прорычал Ордерион.

Луар закатил глаза и взмахнул руками.

– Ты все воспринимаешь слишком буквально. Это плохое качество, Орде. Хочешь с ней резвиться – пожалуйста. Хочешь резвиться с ней один – пожалуйста. Собираешься на ней жениться? Ты же видишь, что я все делаю ради твоего личного счастья, сынок. Но не забывай, кто ты и чьи интересы защищаешь.

– Если с моей женой еще хоть что-то случится, – неожиданно произнес Галлахер и повернулся к отцу, – тебе конец.

Луар сначала нахмурился, затем вскинул брови и расхохотался.

– За себя беспокойся, – вытирая слезы смеха со щек, посоветовал король. – Еще раз вздумаешь мне угрожать – лишу тебя всего и отправлю на рудники. Ты все понял?! – рявкнул он внезапно и стукнул кулаком по столу.

– Северные земли подконтрольны мне, – невозмутимо ответил Галлахер. – И воины, что живут там, верны мне. Вспомни об этом, когда в следующий раз твою голову посетит мысль отравить Хейди. Лишишься трети своего пресловутого войска и двух месторождений маны в один миг. И тогда я посмотрю, как бодро ты будешь воевать с Туремом за кусок хлеба.

– Я не имею отношения к тому, что произошло с Хейди, – вкрадчиво произнес отец. – И угрозы твои спишу на временное помутнение рассудка из-за ее болезни. Паскуду, которая закрыла твою жену вместе с Рубин в склепе, я приказал найти. И лично выпущу виновному кишки за то, что напугал принцесс. Но мысли о покушении на Хейди можешь выкинуть из головы. Никто ее не травил. Женщины теряют детей и погибают при этом. Такое, к сожалению, случается.

– Ты меня понял, – подытожил Галлахер и встал.

– Ты меня тоже, – бросил Луар в спину удаляющемуся сыну. Затем повернулся лицом к Ордериону. – Думаешь, Хейди отравили?

– Я не знаю, – ответил Ордерион. – Но странным образом совпало то, что принцесс заперли в склепе и Хейди едва не погибла.

– Без тебя знаю, – шикнул отец. – Только смысла в том, чтобы убивать ее, не вижу. Возможно, кто-то желает внести раздор в нашу семью и поссорить меня с Галлахером. Грустно осознавать, что этот план может сработать. Мне Хейди, конечно, не нравится. Не такую деву я бы хотел видеть рядом с наследником. Но чего у нее не отнять, так это влияния на твоего брата. Из-за девки я сына терять не собираюсь. Мои верные воины уже заняты этим делом. Вот и узнаем, действительно ее отравили или какой-то недотепа случайно склеп закрыл.

– Меня беспокоят твои перепады настроения. – Ордерион отпил настойки. – Давно они участились?

– Лучше о своем здоровье пекись. Принцессу чаще навещай. Глядишь, излечит твой недуг.

– У Рубин нет дара повелевать маной, – покачал головой Ордерион.

– Могу проверить, – расплылся в улыбке отец.

– Уверен, что хочешь попытаться?

Отец замолчал и продолжил пристально смотреть на Ордериона. Дерзость. Именно ей запахло в зале, и Луар уловил этот опасный дымный аромат.

– Что будем делать с расслоением миров? – спросил Ордерион, чтобы сменить тему.

– Не знаю. – Луар задумчиво потер подбородок. – Если бы старому хрыщу нужна была наша помощь – он бы нас уже призвал.

– А тебя не смущает, что он все это время загадочно молчит?

– Не вздумай, – отрицательно покачал головой король.

– Я даже подумать не успел, а ты уже нервничаешь, – буркнул Ордерион и осушил чашу с настойкой.

– Посмотри в наших архивах книги и, ежели ничего не найдешь, успокойся. Нас призовут, когда понадобимся.

– Трактат «О мирах и времени» находится в Небесном замке. Смотреть нужно его, и ты это прекрасно понимаешь.

Отец тяжело вздохнул.

– Ладно, нанеси визит хрыщу сам. Попроси книжку почитать.

– А если он не позволит?

– Значит, ты покорно кивнешь и вернешься сюда. И будешь вместе со мной ждать, когда нас призовут, – вкрадчиво объяснил король.

– А если нас призовут слишком поздно?

– Ордерион, – отец назвал его полным именем, что бывало крайне редко, – в сторону Вотума Недоверия даже не смотри. Нет, – покачал головой он. – Проиграешь. И я вместе с тобой.

– Я тебя понял.

– Завтра с самого утра убеди свою ненаглядную принцессу написать письмо Дарроу. Подкрепим слова делегата посланием от дочери.

– Хорошо.

Луар встал, а Ордерион провел рукой и убрал щит.

Воины выносили тела, служанки отмывали полы от крови. Работа кипела, музыка играла. Отец ушел. А Ордериону захотелось напиться, чтобы перестать думать.

Мир начал трещать по швам и разваливаться. И казалось, будто одному Ордериону есть до этого дело.