Текст книги "Цель обманывает средства"

Автор книги: Даниэль Дакар

Соавторы: Павел Балашов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Она как в воду глядела. Двое оставшихся на ногах вдруг бросили своего поверженного товарища, в их руках материализовалось что-то, безошибочно определенное Варфоломеем как оружие, один выстрелил…

Отпихнув Агату в сторону, Кондовый толчком распахнул окно, вскинул карабин… Раз! Два! Три! Скорчившиеся фигуры остались неподвижно лежать на площади («Молодец, пилот, все трое готовы!» – сдержанно похвалила Агата.), а откуда-то сбоку к дверям отеля метнулся, заметно прихрамывая, знакомый силуэт.

Несколько очень долгих минут спустя раздался условный стук в дверь, и в номер ввалился Дима. Выглядел он неважно. Левый рукав куртки был полуоторван и держался буквально на честном слове, по бледному, осунувшемуся лицу стекали крупные капли пота, правая штанина промокла от крови.

– Ну, скажу я вам, – прохрипел он, падая в кресло и швыряя на столик пару импульсных винтовок (бокалы и бутылки посыпались на пол), – это что-то с чем-то.

– Да я уж вижу, – сухо проговорила Агата, успевшая сбегать в спальню, а теперь решительно вспарывающая штанину неизвестно откуда взявшимся тяжелым десантным ножом.

Разодранную одним рывком аптечку первой помощи она пристроила под правую руку. Небо за окном начало сереть, ветер убрался куда-то по своим делам. Пальмы, давшие имя отелю, безуспешно делали вид, что им не холодно. Океан утомленно вздыхал: просыпаться ему не хотелось; смотреть на то, что натворили на его берегах бессмысленные козявки, именуемые людьми, не хотелось тем более.

– Мало тебе было одного шрама… Варфоломей, подержи наготове шприцы, они в спальне, на прикроватной тумбочке.

– Не ворчи, – отмахнулся Дима, прихватывая со стола чудом уцелевший графин с водкой и делая изрядный глоток. – Лучше скажи, где ты все это добро раздобыла?

– В комнате охраны.

– А слушать, что тебе говорят, не пробовала?

– А ты мне еще не заплатил за выполнять приказы, – она слегка шепелявила из-за зажатого в зубах тонкого, как карандаш, фонарика.

– Видел нахалку? – обратился Дима к Варфоломею, желая, должно быть, получить поддержку от собрата-мужчины. Собрат-мужчина только благоразумно молча пожал плечами, протягивая Агате требуемое. Здравоохранением на Закате ведали преимущественно женщины, и любой мужик, влезший под руку с комментариями, мог огрести так, что сквозьфонарное фырканье Агаты показалось бы нежным воркованием.

– Черт… глубоко… сейчас, потерпи. – Один шприц-тюбик, второй… кончик ножа надрезает края раны… – Вот она, голубушка!

Извлеченную стрелку («Это еще что за новости?» – подумалось Варфоломею) девушка, пару секунд повертев в руках, раздраженно бросила на стол, откуда ее немедленно подобрал Десница, и принялась бинтовать ногу. Майор сидел спокойно, должно быть, в одном из шприц-тюбиков был анестетик.

– Левую руку давай.

Окончательно оторвав рукав куртки, она быстро и мягко подсоединила к катетеру взятый у Кондового шприц. Медленно надавила на поршень, подсвечивая фонариком хронометр на запястье. Затем, отбросив первый шприц, вкатила Диме содержимое второго, быстро, уже не интересуясь временем. Варфоломей только головой покачал: сеанс полевой хирургии, осуществленной подручными средствами, произвел на него неизгладимое впечатление.

– Все, сиди пока. – Агата вынула фонарик из зубов и положила его на стол. – Сейчас подействует.

Она поднялась на ноги, с довольным урчанием прогнулась в пояснице – Кондовый откровенно залюбовался, освещения уже хватало – и подошла к окну, прихватив по дороге одну из винтовок. Там в тусклом свете подступающего утра девушка принялась проверять оружие: пальцы так и порхали. И вдруг замерли. Варфоломей удивленно вытянул шею, пытаясь понять, почему девушка застыла, но тут раздался предельно ласковый голос Десницы:

– Агата, милая, будь хорошей девочкой, положи винтовку… умница… и руки подними… хорошо… Кондовый, забери у нее оружие.

Недоуменно покосившись на Десницу – его пистолет смотрел в точку между левым ухом и затылком Агаты, – Варфоломей потянул на себя винтовку, которую девушка, как ей было приказано, положила на подоконник.

– А теперь быстро говори, кто ты такая.

– Варфоломей, в правом верхнем кармане моей разгрузки – карточка. Возьми ее и положи на стол перед Димой. Только осторожно, не перекрывай майору линию огня, а то еще выпалит ненароком. – Голос Агаты был абсолютно ровным, его звучание расцвечивалось только едва заметной насмешкой.

Кондовый послушался, и через несколько секунд Десница освещал лучом фонарика пластиковый прямоугольник.

– Дарья Филатова, агентство «Верный Спутник»… Тьфу, пропасть, да опусти ты руки!.. А что это, в таком случае, за дивертисмент был там, внизу?

– Девушке надо на что-то жить, – повернулась Агата лицом к комнате. – Первый контракт от «Спутников» у меня только через десять дней.

– Ладно, выберемся – расскажешь, если захочешь. Тут такое дело, братцы-кролики. Сматываться нам надо, и как можно скорее. Кто напал на Волгу, я понял, но толку-то с моего понимания, пока у меня оно есть, а у имперского флота нету… разве что могу сказать, что эти сукины дети используют какую-то разновидность оптического камуфляжа. Могут прикинуться кем угодно. Или вообще стать невидимыми. Вот я сейчас с вами говорю, а ведь ни один из нас не может быть уверен, что остальные двое – люди.

– Я могу, – флегматично заметила Агата.

– Это каким же образом? – Улыбка Димы была кривой и страшноватой, и физическая боль не имела к этому никакого отношения.

– ЭМ восемь тридцать пять.

– Сколько?! – в один голос возопили мужчины.

– Восемь тридцать пять.

– Охренеть, – хмуро подытожил Десница.

– Не стоит, – спокойствию Агаты могла бы позавидовать мраморная статуя. – Охреневших на Волге сейчас и без тебя хватает. Так какие у нас планы по части смыться?

– Залезаем в корабль Варфоломея…

Тут Кондовому надоело, что его судьбу и судьбу «Тварюшки» решают, не задавая никаких вопросов, и он высказался. Пару минут спустя остальные участники «производственного совещания» уяснили для себя текущее положение дел и, не исключено, несколько расширили словарный запас. В номере воцарилось мрачное молчание.

– Ну вот что, – нарушила его Агата, и Варфоломей в бессчетный уже раз подивился ее хладнокровию. – Давайте решать проблемы по очереди. Для того чтобы тебе починиться, нам в любом случае надо сперва взлететь и убраться из Верховья. Тут ловить нечего, сам понимаешь.

Закатец был полностью с ней согласен, Дима, судя по всему, тоже, но тут в планы и соображения вмешался непредвиденный фактор. Попытавшийся подняться на ноги Десница покачнулся и рухнул обратно в кресло.

– Что ты мне вкатила, душа-девица? Я встать не могу!

– То, что доктор прописал, – парировала она. – Встать… если ты не можешь встать, то по лестнице тем более не спустишься, а в лифте… в лифте, сам понимаешь, нас прихватят, как котят…

– Я донесу, не вопрос. – Варфоломей был абсолютно уверен в себе. Сила тяжести на Волге была почти вдвое ниже, чем на Закате, а он и дома-то вес, равный собственному (и даже больший), таскал на плечах, не напрягаясь.

Однако девушка только поморщилась:

– Ты-то донесешь, вот только как бы нам не пришлось стрелять и уворачиваться, а с грузом… значит, так. Кондовый, ты хороший пилот?

– Уж можешь не беспокоиться, – обиделся Варфоломей, демонстративно скрещивая руки на груди. С его мускулатурой зрелище получилось более чем внушительное.

– Сумеешь поднять свою таратайку до уровня этого подоконника и подвести пассажирскую аппарель вплотную?

– Как зайцу уши завязать.

– Бедная зверушка… Значит, мы с тобой берем по стволу и выходим, а Дима ждет здесь. Заодно будет сверху прикрывать. Уж к окну-то мы его подтащим без проблем. Согласен, майор? Отлично, вставай… Варфоломей, давай справа… вот так. Вдвоем мы доберемся, если клювами щелкать не будем, это ясно и без того самого зайца… Ну что, на выход?

По пути вниз возникла короткая перепалка, не менее бурная от того, что велась она свистящим шепотом. Уроженец Заката («бинарность общества, проявляющаяся в разделе сфер влияния по тендерному признаку» – вспомнился Агате прослушанный когда-то курс сравнительной социологии), молодой пилот наотрез отказывался пропустить ее вперед. Пришлось самым серьезным тоном пригрозить вышибить парню мозги, если не прекратит выкаблучиваться. Варфоломей, в отсутствие Десницы явно почувствовавший себя на высоте положения, тут же дурашливо заныл:

– Не надо мне мозги вышибать! Мои мозги на вес золота… нет, платины! Ибо мало их…

– Шагай уже… платина… – добродушно проворчала Агата, не зная еще, что вольно или невольно окрестила парня.

Однако на подходах к холлу первого этажа оба разом посерьезнели. Варфоломей все-таки признал, что эмпатке следует идти первой, как ни претила ему мысль о том, чтобы женщина подвергалась опасности. В сложившихся обстоятельствах он был не более чем слепым кутенком, девица же явно знала, что делает. Последняя лестничная клетка… дверь… ба-бах!

Часть вычурной колонны осыпается, но главное не это. Там, где секунду назад – Варфоломей готов был в этом поклясться! – никого не было, лежит, скорчившись, вполне человекоподобная фигура. Череп у фигуры разнесен вдребезги, руки сжимают что-то явно стреляющее.

– Минус раз, – холодно цедит девушка. Лица ее Кондовый видеть не может, но чем-то она напоминает сейчас вышедшего на охоту подкаменного ядозуба, маленького, но смертельно опасного закатского зверька. Во всяком случае пластика именно звериная.

– Так, к кораблю пойдешь первым, охрану снимешь… – Ба-бах! Ба-бах!

Разлетаются щепки дверного косяка, сделанного из роскошного темного дерева, оседает еще один условный человек…

– Минус два.

Да есть ли у нее вообще нервы?!

– В холле чисто. Слушай, ты себе старые часы представляешь? Со стрелками?

Они уже подходили к дверям, Агата все еще держалась впереди, плавно смещаясь влево, освобождая проход.

– Представляю.

– В случае чего буду наводить по циферблату. Двенадцать – на трапе. Секунду…

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

– Минус четыре. Пошел!

И Варфоломей пошел. Точнее побежал, слыша за спиной грохот выстрелов.

Агата, полностью раскрывшись, впитывала окружающее пространство – минус шесть! – краем глаза следя за пилотом. Вот он взбежал по аппарели, развернулся, вскинул карабин к плечу…

– Восемь! Три!

Доверяя своей напарнице, Кондовый палил в белый свет как в копеечку, и не зря – два тела рухнули на брусчатку площади.

– Шесть, угол тридцать!

С козырька подъезда валится еще одно тело, но это уже неважно: Агата катится кубарем, все ближе, ближе… Есть!

– Вокруг никого! Взлетаем!

На бегу вопя в пространство: «Объект альфа-Агата, свой!», Варфоломей влетел в рубку, плюхнулся в привычный уже ложемент и пробежался пальцами по сенсорам управления. Будем надеяться, девчонка сообразит зацепиться, скобы там есть…

«Бистяра» поднимался. Аппарель на уровне окон второго этажа… пятого… шестого… вперед!

Внешние датчики показывали, что Агата стоит на аппарели, легко балансируя и даже не думая хвататься за скобы, только винтовку закинула за плечо. Еще чуть-чуть…

Дима уже сидел на подоконнике, перебросив ноги наружу. Вот аппарель мягко ткнулась в стену на полметра ниже окна… Агата схватила протянутую руку… рывок…

– Стартуем, Платина!

Ну, понеслась душа в рай… «Объект бета-Дима, свой!»… Ага, уже внутри… «Герметизация! Невидимость!»… Ф-фух!

В рубку они буквально вползли. Наплевав на чувство собственного достоинства, Десница повис на Агате, что, впрочем, девушка воспринимала как должное. Она вообще, как выяснилось, была куда крепче, чем ему показалось при знакомстве. Во всех смыслах крепче. А еще она ему нравилась. Ее уравновешенность, ее рассудительность, ее умение быстро соображать и быстро действовать. Ее улыбка и ее ножки, скрытые сейчас бесформенными штанинами комбинезона. Хорошая девочка. И компаньон, наверное, хороший. Одно слово – Спутница.

Дмитрий поудобнее устроился в кресле второго пилота, в которое его сгрузила Агата, и смог наконец расслабиться. Услышав внизу выстрелы, он решил было, что дело плохо, пропали щенята, но его молодые… подчиненные? подопечные?.. были живы и целы. Даже не поцарапаны, как ни странно. Подсыхающая тонкая полоска на щеке девушки («Ерунда, щепка отлетела!») не в счет. Варфоломей что-то возбужденно повествовал о том, как Агата стреляет – а то Десница из окна не видел! – не переставая заниматься управлением. Героиня его рассказа закатила глаза, глубоко вздохнула, покачала головой и исчезла из рубки, чтобы пять минут спустя появиться с подносом, на котором стояли три стаканчика кофе.

Первым получил свою порцию Дима: «Командир!», потом Варфоломей: «Шкипер!», после чего Агата уселась в кресло, предназначавшееся, судя по всему, для бортинженера, и сделала вид, будто ее здесь нет. Что интересно, ей это удалось.

Между тем Десница начал рассказывать, что именно обнаружил в городе во время своей короткой вылазки, включившей в себя забег в опустевший полицейский участок и торопливый просмотр поступающей на терминал информации. Веселого было мало, и Кондовый заметно приуныл. Судя по всему, нападение осуществлялось сразу на все крупные населенные пункты. Становилось вполне очевидным, что найти на Волге работающую верфь или хотя бы серьезную мастерскую – задача нетривиальная. Уходить же в гипер с поврежденной броней… Мужчины совсем забыли о том, что они в рубке не одни, поэтому оба чуть не подскочили, когда слева донеслось:

– Варфоломей…

– Да называй меня Платиной, мне нравится, – ухмыльнулся Кондовый.

– Платина, а ты сумеешь объяснить ремонтному роботу, что от него требуется?

Варфоломей покосился на Диму, пожал плечами и задумчиво протянул:

– Я-то сумею, был бы робот и материал подходящий.

– Тогда так, – Агата выбралась из кресла, – дай мне карту, первый юго-западный квадрант.

Она вгляделась в развернувшееся на дисплее изображение и уверенно ткнула коротким, но безукоризненно наманикюренным ноготком в небольшой остров:

– Нам сюда.

Кондовый сверил координаты островка с планетарным справочником и настороженно прищурился.

– Производство тары и упаковки? Ты предлагаешь залатать «Тварюшку»… Чем? Корзинками для яиц?

– Платина, – язвительно улыбаясь, пропела Агата, – поверь моему опыту: яйца бывают разные!

Глава 3
САМЫЙ МОДНЫЙ ШОПИНГ В ЭТОМ СЕЗОНЕ

Из протокола допроса Дарьи Филатовой

– Вы удивительно холодны для представительницы вашей профессии.

– Какой из? Я была горничной в отеле… была проституткой… сейчас я Спутница.

– Я имел в виду вторую из упомянутых вами профессий, которая, просто исходя из времени, потраченного на ее освоение, пока является основной.

– А я не на работе. Я на допросе, а тут горячиться нельзя. Погорячишься – да и сгоришь… Зачем мне это?

– Послушайте, Дарья Владимировна! Я не понимаю, почему вы не хотите идти на контакт, просто не понимаю. Человечество столкнулось с нешуточной угрозой, и ваш долг перед ним…

– Долг перед человечеством? Мой долг? А как насчет долга человечества передо мной? Где было ваше человечество, когда я по выходе из приюта подписывала грабительский контракт? Где была ваша охраняющая человечество служба, когда восемнадцатилетнюю девчонку ломали через колено, заставляя стать шлюхой? Где были вы, вот лично вы, когда я зубами выгрызала себе место под солнцем, и не на кого было опереться, чтобы просто перевести дыхание? Молчите! Вам нечего сказать!

Из записи частной беседы

– Представляешь, они мне прямо так и заявили: не до шлюх сейчас, порядочным бы людям помочь…

– Лицемеры хреновы! Поубивал бы… ладно, командир, с этим я разберусь.

* * *

Они летели над океаном. Медленно – Варфоломей не хотел рисковать, слишком сильно разгоняясь и давая возможность противнику обнаружить одинокий корабль. В рубке текла неспешная беседа.

– Агать, а как ты камбуз-то нашла? Или видела такие кораблики раньше? – Загрузившему координаты в автопилот Платине было нечем заняться.

– Ничего я не видела, просто прикинула, где ему следует быть по логике вещей. Слушай, ты что, так и полетел? С минимальным запасом еды, только кофейный автомат полностью загружен?

– Да денег было в обрез. Мою-то «Манту» бывшие хозяева «Бистяры» в клочья разнесли, когда я их сажал. Прикинь, отработку сбросил. Шлак реакторного отсека, эмульсию, гель, масла… Экологи взъелись, конечно, но потом признали, что я молодец. А толку-то? Страховка и премия от полиции кредит покрыли, а дальше… на топливо едва хватило. Да и замотался, посудина-то непривычная… Ерунда, лететь не так уж долго, можно и бутербродами перебиться, а здесь свои пропасть не дали бы.

– Ладно, если все пойдет так, как я думаю, будет тебе и на автоповара, и на медкапсулу…

– Темнишь, Агата, – вступил в разговор Десница. Кофе, очень горячий и очень сладкий, подбодрил его. Правда, класть сахар в кофе… но девушка безапелляционно заявила, что организм надо поддержать, а поскольку глюкозы у нее нет, то пациент будет пить сладкий кофе. Как миленький. Никуда не денется.

– Я не темню, я загадывать не хочу. Глаз у меня хоть и не дурной, а все ж черный. Ну на фиг такие приключения.

– Правильно, помалкивай. – Сам Десница не был суеверным, но как действуют чужие предрассудки, понимал прекрасно. Девчонка совершенно права, хочет пока попридержать язык – пускай.

Варфоломей откинулся в кресле, стараясь одновременно держать в поле зрения обоих своих спутников. Ему было удивительно уютно. Отчего-то складывалось впечатление, что он уже не раз и не два летал вот так: справа – крепкий мужик лет пятидесяти, слева – красотка в комбезе.

– Командир, – обращение Агаты к Дмитрию он счел вполне подходящим и для себя тоже, – а почему ты так напрягся там, в отеле, когда Агата за винтарь взялась, а как только карточку прочел – сразу успокоился?

– А ты поставь себя на мое место. Знакомишься ты в баре с милой барышней…

– Снимаешь шлюху… – негромко подсказала Агата.

Десница поморщился. Кондовый вытаращился на девушку, потом обернулся к Диме, понял, что шуткой тут и не пахнет, и слегка оторопел.

– Ну, в общем, да. Мне ее портье посоветовал. Опять же, кольцо на пальце… А она ведет себя так, как проститутке ну совсем не положено. И с ранами разбираться умеет, и оружие не в первый раз в руки попало – это ведь очень заметно. Я вообще не знал, что подумать. Другое дело – Спутница. Ты, небось, и не знаешь, кто такие Спутники, у вас на Закате их, насколько мне известно, нет…

– Нет. Расскажешь?

– Может, Агата сама объяснит?

Девушка с улыбкой покачала головой и уселась в кресле несколько боком, лицом к мужчинам.

– Давай ты. Даже интересно.

– Агентство «Верный Спутник», Платина, готовит эскорт. Первоклассный эскорт, понимаешь? Высшей пробы. Спутник – это и телохранитель, и что-то вроде личного врача, и секретарь, и любовник. Спутника можно взять с собой на воровскую сходку, на вечеринку студенческого братства, на прием к императору, на деловую встречу… и везде он – или она – будет на своем месте. Конечно, Спутник не спасет от наемного убийцы – так это редко удается и профессиональным бодигардам, но объяснить зарвавшейся шпане, где ее место, или прикрыть в уличной перестрелке сумеет. Да что я тут распинаюсь, ты и сам все видел. Спутник не вылечит тебя, но сохранит живым до прибытия врача, а это порой важнее. Рассчитать гиперпереход – это вряд ли, но поднять небольшой корабль с поверхности или посадить его с помощью диспетчера и какой-то матери – сможет. Так же и со всем остальным. Нанять Спутника может только очень богатый человек, но ни один рубль не будет потрачен впустую.

– Да, – подтвердила Агата, – мы товар не из дешевых. Пара заданий – и у меня хватило бы денег и на новое имя, и на новое лицо, и не было бы больше Агаты-Собеседницы. Теперь все, конечно, рассыпалось… ч-черт. Столько лет псу под хвост!

– Ладно, не горюй, – успокаивающе произнес Дмитрий. – Форс-мажор, он и есть форс-мажор. А на Земле я отправлю в центральный офис агентства такую характеристику, что тебе новое назначение подберут быстрее, чем прочитать успеют. ЭМ восемь тридцать пять… умеют они людей находить, что тут скажешь.

Агата довольно усмехнулась. Десница наблюдал за ней с интересом. Его тезис об уместности Спутника в любой обстановке блестяще подтверждался: здесь, в рубке чужого во всех смыслах корабля, облаченная в потрепанный комбинезон девчонка была так же органична, как в дорогом платье за столиком бара.

– Знаешь, – промурлыкала она, – Олег… тот мужик, который меня завербовал для агентства… сказал потом, что получил премию и нагоняй. Премию за сам факт вербовки, а нагоняй за то, что не нашел меня раньше. Я ведь даже до начала тренировок была ЭМ пять одиннадцать. Хотя не исключено, что раньше я бы не согласилась. А так – в самый раз. Выкупиться уже успела, учиться проститутку никуда не берут, дураков нет – в суде разбираться с исками по поводу растлевающего соседства…

– Выкупиться? – Дима подскочил в кресле и тут же скривился: действие анестезии заканчивалось, и простреленная нога давала о себе знать при резких движениях. – Ты что же… приютская?!

– Ага.

– Долго?

– С рождения. Мать отдала, сказала, что я Филатова, а отца Владимиром звали. Так что вот…

– Двенадцать процентов годовых?

– Именно.

Десница сжал кулаки, помянул матушку, батюшку и всех окрестных бобиков, потом покосился на недоумевающего и явно встревоженного Платину и тяжело вздохнул.

– Один вопрос, Агата. Последний. Не захочешь – не отвечай, твое право, я лезть не буду.

– Ну?

– Как ты вообще колечко на палец надела?

– Знаешь, командир… наверное, просто повезло. Я ведь горничной была. Не в «Пальмах», в «Океанском бризе», это по набережной на запад, пара километров. И вот захожу это я в номер и вижу, что постоялец собрался за окошко прогуляться. А этаж, между прочим, девятый. Вот я и взялась уговаривать, черт его знает, зачем… пожалела его, дурака, что ли… Чаевые он, протрезвев и оклемавшись, такие отвалил – я за месяц меньше зарабатывала.

Агата неловко пожала плечами.

– А потом… работу я, понятное дело, в срок не выполнила, так меня из отеля коленом под зад. С «волчьим билетом», конечно. А тут Мама Зоя: не хочешь ли ты, девонька, на каторгу? За занятие проституцией без лицензии? Я в слезы: не было ничего! Ведь и правда, не было. А она мне: кому какое дело, было – не было. Свидетелей вагон с тележкой найдется, уж будь уверена. А вот у нашего с тобой, детка, разговора, наоборот, ни одного свидетеля не сыщется. И никто не станет снимать ментаграмму с такой добропорядочной женщины, как я. А с приютской девки, решившей подзаработать на стороне, и подавно. Так что либо на каторгу, дорогуша, либо… Но кроме кнута и пряник имеется: сможешь выкупиться, если дурака валять не будешь. Знаешь, командир, мне было восемнадцать лет, и на каторгу совсем не хотелось. Ни капельки. Вот и… Первый месяц тяжко пришлось, чуть подвиг того постояльца до конца не довела. А потом я пришла в банк: платить половину заработка, как положено. И выяснилось, что эту самую половину Мама Зоя уже уплатила и свою долю забрала тоже, а то, что у меня на руках – мои деньги. Только мои.

– Блядский мир, – процедил Десница сквозь зубы. – Ты понял, Платина? Нет, ты понял?! На этой гребаной Волге ЭМ пять одиннадцать считает везением, что удалось стать проституткой. Потому что иначе – до конца жизни в рабах. Выплачивать стоимость содержания в приюте. С процентами выплачивать. Причем стоимость такая, словно на шелковых простынях спал, в ресторанах ел и в университете учился. Сказки это все, будто кому-то честным путем выкупиться удалось. Хорошие сказки, правильные. Чтоб не вешались. Да уж… с таким уровнем эмпатии Агата, наверное, в звезды выбилась моментально. Влет. Должно быть, по прошествии времени и трахаться-то через раз приходилось, не чаще.

– Через два, а то и через три, – меланхолично подтвердила Агата. – Даже с вице-президентом как-то раз работать довелось. Хороший получился заказ, жирный.

Варфоломей молчал. Услышанное было за гранью не то, что понимания – за гранью добра и зла. На Закате… на Закате человека – ребенка! – обладающего даже втрое меньшими способностями, нашел бы не вербовщик какого-то там агентства, а воспитатель в детском саду. Нашел и объяснил бы родителям… опекунам… какой, к черту, приют? Не бывает на Закате приютских!.. и Министерство образования назначило бы куратора… и денег на правильное воспитание отвалили бы… высшее образование и так бесплатное… Никуда учиться не брали? Идиоты, какие же идиоты…

Потом была бы карьера, да какая! Пилоту Кондовому и не снилось! А тут… Господи, если Ты есть – как же Ты позволил?!

– Агата, – негромко сказал он, – дай-ка мне руку. Правую.

Недоумевающая девушка выполнила его просьбу, и Кондовый с трудом – вот ведь впечаталось, проклятое! – стянул с указательного пальца кольцо проститутки и швырнул его в услужливо приоткрывшуюся пасть утилизатора.

– Все. Больше – никогда. Семья Кондовых не допустит, ты поняла? И Семья Решетниковых. И Семья Вересовых. Я не допущу. Ясно?

Кондовый сделал круг над островом. Огромный производственный комплекс на нем казался вымершим, даже навигационные сигналы не подавались. Агата покинула свое место и теперь стояла за спинкой ложемента первого пилота, напряженно вглядываясь в картинку на дисплее. Метки живых объектов на нем отсутствовали, мертвых – тоже.

– Судя по всему, никого нет. Все свалили, когда заваруха началась. Да и выходные… Ну, нам же проще. Сможешь сесть во внутреннем дворе? Вон там, видишь?

Платина не стал отвечать, сочтя вопрос праздным. Мягко, как детеныш лапчатки в гнездо, «Бистяра» опустился в обозначенной ярким крестом точке и замер. Сканеры продолжали утверждать, что в зоне их действия ни живых, ни мертвых не наблюдается.

– А вот теперь, возможно, придется попотеть. Если Жорик остался таким же романтиком, как был, проблем не возникнет, но я бы не особенно рассчитывала…

На правах аборигена Агата первой вышла из корабля и остановилась в паре шагов, оглядываясь по сторонам.

Высокая монолитная стена, окружавшая огромный внутренний двор, была снабжена кучей датчиков (теперь, похоже, отключенных), колючей проволокой под током и снаряженными излучателями башнями по углам. Сейчас раструбы застыли под несуразными углами, но в принципе… Интересный антураж для скромного производства тары, подумалось Варфоломею.

Между тем Агата подошла к дверям, ведущим во внутренние помещения, и набрала код. Раз, другой… невнятное ворчание… третья попытка оказалась удачной, и девушка приглашающе махнула рукой.

Платина и прихрамывающий Десница вслед за ней вошли в просторный вестибюль. Здесь все было так, как и положено в предназначенной для посторонних передней преуспевающего предприятия. Изрядно продавленные мягкие кресла, стойка ресепшн – вызывающе пустая сейчас… пара каких-то чахлых древовидных растений в пыльных кадках, забытая чашка на столике… казалось, три человека попали в промежуток между мгновениями: уже ничего и еще ничего.

Агата немедленно устремилась за стойку.

– Так, что тут у нас… угу, ясно. Платина, шел бы ты в рубку. Сейчас может быть довольно интересно, если я разберусь… Когда платформа опустится, не паникуй, понял?

Пожав плечами – какая еще платформа? – Варфоломей, как ему и было предложено, вернулся на борт Тварюшки. Долго ждать не пришлось: участок двора, на котором стоял «Sunset Beast», начал плавно опускаться. Через несколько минут корабль оказался в просторном ангаре, и над ним сомкнулся потолок. Все чудесатее… додумать стоящий в проеме люка Кондовый не успел. Створки высоких и широких ворот раздвинулись, между ними возникла Агата.

– Все в порядке, можешь выходить. Я заблокировала механизм, сам не сработает. Прошу любить и не жаловаться: производство тары и упаковки для самых разных яиц.

Варфоломей спустился по аппарели и с любопытством осмотрелся. Вокруг было не просто чисто – стерильно. Металлопластовые стены и пол… стапеля… за спиной Агаты виднелся конвейер, возле которого застыли десятка полтора ремонтных роботов самого разного назначения. Некоторые Кондовый узнал – конструкция была закатская.

– Что это, Агать? Куда ты нас притащила?

– Они тут у нас такие порядочные… такие законопослушные… – непонятно процедила девушка. – А жить-то все хотят… вкусно жить… короче. Цералан тебе в качестве заплаты подойдет? Если да – складской код 18/253/40, видишь терминал?

– Цералан?!

Да по сравнению с этим предложением исходная броня «Бистяры» была просто обмоткой из шелковой ленточки! Цералановое покрытие… это же… таких цифр на банковском счете Платина, в целом на воображение не жаловавшийся, и представить себе не мог.

Агата тем временем вытащила из кармана разгрузки несколько купюр и швырнула на пол.

– А это еще зачем? – не понял Варфоломей.

– Ну мы же не воры, согласись. Берем товар, платим… Ты тут без меня справишься?

– Иди отсюда, лапочка, – узревший перспективы Платина мигом растерял весь пиетет. – Иди, погуляй. Не болтайся у дяди под ногами. Дядя охреневать будет… в угаре шопинга.

Когда он снова посмотрел в сторону выхода из ангара, там было пусто.

Пару часов спустя Варфоломей, задавший роботам программу полного обновления брони – когда ни помирать, все равно день терять, а цералана на складе хватало с избытком, – разыскал-таки своих попутчиков. Сидящий прямо на полу Десница, заново перевязанный, переодетый в рабочий комбинезон и вполне умиротворенный, ковырялся в содержимом обширного подноса с подогревом.

– Агата на склад поскакала, – пояснил он, правильно истолковав вопросительную гримасу пилота. – Она полагает, что здесь можно взять неплохой груз… плюс кое-что на предмет доукомплектовать твою посудину. Вот скажи ты мне, мил человек, куда их волжские головы торчали? Такой суперкарго пропадает… Присаживайся, тут и на твою долю есть.

Кондовый взял предложенное (салат, борщ, отбивная с гарниром, сок) и дал себе волю. В какой момент посмеивающийся Дмитрий заменил один поднос другим, он не заметил. Не хватало еще – на пустяки отвлекаться! Ох, вкусно-то как… это вам не икра…

Агата вынырнула откуда-то сбоку, с планшетом в руках, пером за ухом и болтающимся на штанине комбеза выдранным клоком материи.

– Разгружайся, Платина, – бросила она без обиняков. – Терний твой – тьфу! Здесь у нас полторы тысячи тонн веларового композита, да очищенного киратта под пару тысяч тонн. Еще можно взять пятьсот тонн рокисты, по тысяче лория и маркена, ну и так, по мелочи того-сего. Я хорошую медкапсулу обнаружила, нулевую, с функцией реанимации. Земного производства, прикинь? И криобокс тоже, закатский, кстати. «Саркофаг», слыхал о таком? Ну и что ты сидишь?! Потом дообедаешь, кибершеф я тоже нашла!

Бормоча: «Суперкарго?! Да это Мать Семьи!!!» – Платина подорвался вслед за исчезнувшей в лабиринте комбината Агатой. За спиной слышалось обидное хмыканье Десницы.