Текст книги "Мышь в Муравейнике (СИ)"

Автор книги: Дана Обава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7

В следующий день мы с Лексом собираемся на выход уже ближе к вечеру, но у нас впереди достаточно времени до отбоя. Собственно нам просто нужно посетить встречу сектантов и, будем надеяться, встретить там пропавшего со всех радаров Стоува. Не то, чтобы это очень вероятно, но хотя бы поговорить о нем там будет с кем.

Несмотря на простоту задачи, весь день меня мучает неуверенность и плохие предчувствия. Они начинают подтверждаться уже при выходе на платформу – Лексу приходит сообщение, он долго читает его, постепенно мрачнея.

– Я не могу пойти, – заключает друг сокрушенно.

– Это ничего, – киваю я.

– Не ходи туда одна, – просит Лекс.

– Это единственная наша ниточка.

– Мы можем найти их и позже.

Лексу приходится покинуть меня, но я упрямо продолжаю путь на нулевой, туда, где можно нелегально спуститься на подземные уровни. На самом деле с каждым шагом меня трясет все больше и больше, я уже сомневаюсь, что смогу не сорваться с каната. У меня нет уверенности и в том, получится ли вспомнить путь до тайного убежища сектантов. А уж при мысли о том, что мне придется выуживать информацию у совершенно незнакомых людей, меня вообще тошнит.

Тем не менее вскоре я обнаруживаю себя в очереди на тот самый канат. Сегодня тут прямо таки аншлаг. Все смотрят на меня с подозрением, но молча. Нежелание задерживать людей позади, подгоняет меня и, если и не прогоняет страхи, то помогает сдерживать их. Сцепив зубы, резко хватаюсь за канат и быстро спускаюсь вниз, не проявляя при этом должной осторожности, так что пару раз чуть не срываюсь в бездну. Оказавшись на первой подземной платформе, поскорее отхожу от края. Голова кружится так, что кажется могу свалиться на ровном месте. Поскорее проскальзываю в полутьму зала.

Оглядываясь вокруг, хоть убей, не могу вспомнить куда полагается идти дальше. Даже примерно. Народу здесь полным полно, на помосте даже происходит какое-то представление, но мне оно сейчас не интересно. Надеюсь найти того типа – сектанта с рисунком дерева на затылке – больше ничего о нем не помню. Молнией проносится мысль – а был ли вообще этот рисунок? Может мне просто привиделось под действием той таблетки? Как те бараньи головы и рога. Сегодня таких отличительных особенностей я ни у кого не наблюдаю, хотя каждый тут, конечно, вырядился кто во что горазд, так что полагаю…

Кто-то дотрагивается до моего плеча, оборачиваюсь и вижу того парня, что своим проворным языком буквально вогнал мне в горло ту волшебную таблеточку.

– Ну что, надумала? – спрашивает он весело.

– Что? – туплю я как всегда.

– Понравилось мое зелье? Хочешь еще?

Вообще-то хочу. Испытывая всю эту палитру страхов и тревог, только и мешающих делу, разве неплохо было бы от них разом избавиться? Хоть на пару часиков, чтобы быстренько сходить к сектантам и разузнать все что нужно. Есть конечно и побочное действие типа эйфории и галлюцинаций, маленько искажающих реальность, но в прошлый раз они не так уж сильно мне мешали. Зарплату опять-таки перечислили недавно.

Я киваю и иду за своим новоявленным дилером. Мы заходим в небольшую хорошо освещенную комнатушку, где он из тайника достает переносной минитерминал. Я запускаю туда свою карту и только после этого начинаю переживать, что такую транзакцию наверняка также можно отследить как и нелегальную поездку на лифте в подземелье. Однако на экранчике отображается неожиданная информация.

– Я покупаю музыкальные треки?

– Ага, чумовые просто, – лыбится дилер и дает мне маленький пакетик с тремя маленькими таблеточками. Они кстати похожи на те, что пытались подложить Кейт, а я стырила и спрятала в зале.

Проглатываю одну и выхожу в зал, жду чуда. В идеале того, что кто-то иной, смелый и уверенный в себе, вселится в мое тело и сделает всю работу. Новая сущность появиться не успевает, потому что еще один человек протискивается ко мне сквозь толпу почти сразу. Хотя его лицо у меня в памяти вроде как и не отпечаталось, я узнаю его без проблем. Даже имя каким-то образом тут же вылетает из меня:

– Лит! – с облегчением восклицаю я.

– Рад видеть тебя снова!

Я снова следую за ним по бесконечным коридорам и комнатам, и постепенно во мне начинает расти чувство, что идем мы совсем не туда. Сектанты сменили дислокацию?

– Лит, – зову я, когда мы начинаем быстро спускаться по обычной лестнице. Тот останавливается на мгновение и быстро проговаривает сквозь зубы:

– За нами хвост.

Тогда ясно. Мы бежим по ступенькам и пролетаем наверное уровней четыре. Лит светит под ноги фонарем, в остальном вокруг уже темнота, места не освоенные. Здесь довольно тихо, но из-за собственного дыхания и шагов, не могу определить спускается кто-то за нами или нет. Зато слышу громыхание приближающегося поезда.

– Надо прыгать! – предупреждает Лит всего за пару секунд до того, как темнота перед нами начинает движение. Он хватает меня за предплечье и вынуждает рывком выскочить в эту черноту. Мы валимся на что-то твердое и холодное, вместе с этой поверхностью мы едем, трясясь и подпрыгивая.

Приняв более удобное положение, Лит вынимает из кармана свой фонарик и медленно ведет лучом света по окружающему нас вагону. Это действительно такой же поезд как ходят наверху, только у него нет ни окон, ни дверей, ни крыши. В боках так много дыр, что пожалуй лучше говорить просто об остове вагона. И все же нам сильно повезло, что мы так удачно запрыгнули в него в полнейшей темноте.

По всему вагону разбросаны мешки и ящики, всякий мусор и хлам. Чуть тянет гнилью, но терпимо, ведь вагон хорошо продувается. Осветив что-то вдалеке, Лит осторожно встает на ноги и идет вперед, я, конечно, за ним. Стенка между вагонами стоит почти целая и там он находит вполне себе живой терминал устаревшей конструкции.

Хотя на экране ничего нет, Лит внимательно вглядывается в него. Я просто стою молча и жду непонятно чего. Однако постепенно проникаюсь важностью объекта и тоже начинаю всматриваться. Минут через пятнадцать наши старания неожиданно вознаграждаются. На экране на секунду появляется изображение. Лит как бы успокаивается и отходит в сторону.

До меня медленно доходит, что же это такое мы увидели тут. Рискну предположить, что кто-то все же преследовал нас и даже запрыгнул в поезд, но на несколько вагонов дальше. Проверяя, скажем, мимо какого сектора мы проезжаем, он ненадолго включил свой фонарь, и мы увидели его по внутренней связи. Почему на экране появилось изображение именно из нужного вагона и почему оно появилось вообще, я не смею даже догадываться.

Между тем старый развороченный поезд все продолжает свой путь сквозь тьму, прерываемую только пятнами тусклого непонятного света, которые, кажется и сами не стоят на месте. Скорость нашего передвижения не слишком большая, но и остановок поезд не делает. Из-за надрывного скрежета и резких толчков иногда кажется, что он вот-вот сойдет с рельсов, но, похоже, такое его бессмысленное путешествие продолжается уже долгие годы. По кругу, по кругу. Лит сидит неподвижно где-то рядом со мной, фонарь он больше не включает, и терминал на стене больше не подает признаков жизни. Наш преследователь вряд ли пытается добраться до нас. Мы все замерли в ожидании чего-то.

Я окончательно теряю счет времени, но в любом случае к началу мероприятия сектантов возле их волшебного дерева мы уже опоздали. Хоть бы успеть к концу. Если Лит вообще сегодня меня туда поведет.

Кроме пронизывающего ветра, который почему-то не слишком меня беспокоит, наша поездка проходит вполне неплохо. Однако стоит мне только подумать об этом, по остаткам корпуса поезда начинает барабанить что-то настырное. Через пару минут этот странный звук уже раздается с нескольких сторон. Первое, что приходит в голову – это моя сегодняшняя порция галлюцинаций после принятой таблетки, но Лит явно также слышит его и поспешно начинает чем-то шуршать, затем я слышу, как открывается крышка, и шипение. Похоже на то, что он распыляет на нас и вокруг что-то с резким цветочным запахом, типа освежителя воздуха. Хоть ветер и милостиво уносит большую часть этого великолепия, дышать все равно противно. Нашим неожиданным гостям эта вонь тоже удовольствия не доставляет, и с недовольными возгласами они спрыгивают обратно в тоннель. Возгласы вполне могут быть человеческими, хотя в их сердитой перекличке не распознаю каких-либо слов, разве что их язык состоит из одних гласных.

Лит отбрасывает в сторону опустевший баллон.

– Пора, – шепчет он, как будто и вправду вознамерился спрыгнуть именно в этом месте. – Возьми вот тот мешок, нужно выбросить их один за другим, – к счастью поясняет он, снова включив фонарик.

Лит светит наружу на проезжающий мимо нас перрон. Затем по его сигналу мы выкидываем из поезда два каких-то мешка, причем из моего, кажется что-то выпадает в полете, но фонарик уже снова выключен и вряд ли наш преследователь это заметил. Будем надеяться, он подумает, что это мы выпрыгнули из поезда на ходу, и последует нашему примеру.

Как не прислушиваюсь, не могу понять спрыгнул тот или нет. Мы уезжаем вдаль под аккомпанемент стонов и скрипов, которые внезапно начинают раздаваться с перрона, я даже проникаюсь сочувствием к тому, кто следил за нами. В конце концов я не знаю с какой целью, он или она это делал.

Лит кажется спокойным. С довольным вздохом он снова опускается на пол вагона.

– Не волнуйся, скоро будет и наш выход, – уверяет меня он.

Не то чтобы я волновалась об этом – не вечно же нам кататься, да и в случае опасности Лит похоже знает, что делать. Хотя действие волшебной таблеточки может вскоре улетучиться, а я все еще не продвинулась в своей миссии. Опять-таки отбой не за горами.

Когда мы наконец добираемся до места, остальные сектанты по-видимому все еще находятся там и продолжают свое восхваление дерева-матери. Как только Лит отворяет крышку люка, до нас доносится неприятная монотонная музыка. Лестница вниз хорошо видна в холодном голубом свечении.

Видимо я уже начинаю заметно нервничать, потому что прежде чем спускаться по ней, Лит вздергивает свой рукав и показывает свои механические часы с круглым циферблатом и царапинами на стекле. Приходится напрячься – я давно таких не видела, но вроде бы до отбоя остается еще около часа.

Внизу нас встречает восемь человек и все они молоды: два юноши и шесть девушек. Ничего примечательного, что выдавало бы в них приспешников таинственного культа, в них нет. Самые обыкновенные молодые люди, при нашем появлении они встают со своих мест и с некоторой церемонностью покидают начертанные мелом круги на полу. Вперед выходит девушка, которая сидела ближе всего к дереву – каменные ростки из пола у нее выше всех остальных.

– Приветствую вас в убежище, утвержденном самой Матерью, – напыщенно восклицает она, а ее глаза при этом озорно взирают на нас из-под густой окрашенной в золотой цвет челки, остальные волосы, оставленные распущенными, у нее естественного русого цвета. – Рада, что вам удалось отделаться от нежелательной компании. Мать уверила нас, что с вами все в порядке, поэтому мы провели время в ожидании с пользой.

Я обвожу взглядом остальные лица, но Стоува среди присутствующих не вижу. Хотя я видела его лишь на очень плохого качества фотографии, у меня не остается сомнений, поскольку никто из этих ребят не напоминает его даже отдаленно.

– Меня зовут Чика, я к твоим услугам, – представляется девушка.

– Я надеялась увидеть здесь Стоува, – осторожно говорю я.

– Его больше нет с нами, – ее глаза по-прежнему сверкают в свете оставленных по периметру комнатки фонарей и улыбка все также приклеена к лицу, но настроение ощутимо понижается.

– Может быть, Мать скажет, где его найти, – предполагаю я.

– Мать сказала ему все, что нужно, – говорит Чика, теперь глядя куда-то мимо меня. – Сказала ему, куда нужно идти, чтобы обрести желаемое. Все в ее руках: если он истинный друг – она защитит его на его пути сквозь тьму, если он враг – он никогда не выберется оттуда.

От волнения у меня начинает чесаться лицо. Так понимаю, Дерево-Мать послала Стоува куда-то еще ниже. Ну и куда?

– Хотелось бы узнать, что именно она ему сказала, – перефразирую я вопрос. Не знаю, могу ли я спрашивать эту девушку о чем-либо. Может сдаться, что она здесь что-то вроде главной жрицы, и рассердится, если я не буду соблюдать субординацию.

– Мы сохраняем все сообщения Матери, – Чика снова смотрит на меня. Она как будто даже встрепенулась, рада, что может помочь.

– И я могу их увидеть? – не выдерживаю я.

– Конечно! – кивает Чика возбужденно. Каждое слово Матери, к кому бы оно не было обращено, бесценно и является общим достоянием ее детей.

Чика грациозно поднимает с пола один из фонарей и ведет нас всех в смежное помещение. Я иду за ней и радуюсь, что в прошлый свой приход сюда случайно потрясла металлическое дерево и меня здесь теперь безоговорочно принимают за свою.

Чика приближается к углу помещения, луч фонаря освещает исписанную цифрами и буквами стену. Символы идут один за другим без пробелов, буквы не складываются в какие-либо слова, насколько я успеваю заметить, но хотя бы разделяются точками и другими знаками. Чика садится на корточки и пальцем указывает мне на нужную последовательность символов. По-видимому, это адрес.

– Она прислала ему это сообщение на его телефон во время общей медитации, – с блаженной улыбкой поясняет Чика.

– Чудненько.

– Ты еще успеешь туда спуститься, – неожиданно встревает Лит.

На минус двадцать третий уровень?! За сорок или сколько там минут до отбоя?!

– Верно, – соглашается с ним Чика. – Ты можешь спуститься туда на лифте, так быстрее.

– Я бы не хотела светить свою карту, – не соглашаюсь я. Ну действительно, почему бы не подвергнуться смертельной опасности завтра? Куда спешить-то.

– Тебе и не придется. – С улыбкой объясняет Лит. – Искатели забирают последнюю добычу с минус двадцатого почти перед самым отбоем. Лифт спускается за ними в половине одиннадцатого. Без десяти минут одиннадцать он принудительно поднимается обратно. Тебе просто нужно проехаться на его крыше.

Инструктируя меня, вся сектантская тусовка тащит меня к шахте лифта. Им почему-то так нравится идея отправить меня в адские глубины подземелий прямо сейчас, что они не хотят слышать никаких возражений. Похоже они так привыкли анализировать все случайные события, что случаются с ними, на предмет завуалированных сообщений от Матери, что видят ее волю буквально везде. И мне не отвертеться. Вторая таблеточка мне в помощь.

Больше книг на сайте – Knigoed.net

Парни раздвигают двери в шахту. Мы уже слышим, как искатели загружаются в лифт двумя уровнями выше, хотя это могут быть и посторонние звуки. Мне в руки пихают фонарик.

– Там внизу, – говорит напоследок Лит, которого я уже наверное никогда не увижу, – свети только себе под ноги. Не разбуди обитателей подземелий раньше времени.

– И не обращай внимания на то, что будешь слышать вокруг себя, – вторит ему Чика.

– Передвигайся с одной скоростью.

– Не шуми.

– И ничего не бойся.

– Они чувствуют страх лучше, чем что-либо еще.

Да без проблем. Что может быть проще? Лифт степенно проезжает мимо меня, и я запрыгиваю на его крышу. Силуэты на фоне света фонарей начинают удаляться от меня.

Когда лифт останавливается внизу, где ему и положено, я оглядываюсь и нахожу на стене лесенку, о которой мне говорили, и замираю. Не смотря на таблетку, я продолжаю чувствовать страх, причем довольно отчетливо. Очень хочется просто просидеть здесь в безопасности еще двадцать минут и поехать уже наверх.

Пожалуй, разумнее было бы именно так и поступить. Вернуться можно и в другой день, когда в запасе будет больше времени. Решив так, успокоившись, хочу все-таки выползти на разведку, глянуть налево-направо, просто чтобы в следующий раз было чуть полегче.

Вылезаю на уровень выше. Свечу ровно себе под ноги на… довольно-таки гладкий пол. Удивительно. Прислушиваюсь, но не слышу ничего из того, на что мне советовали не обращать внимания. Делаю несколько шагов вперед.

Полагаю, безопаснее будет передвигаться примерно по центру коридора. Если тут какие-то чудовища и спят сейчас, то наверное они устроились в сторонке, а не у всех на ходу, в уголке каком-нибудь укромном, привалившись к стеночке. Однако отходя к центру я замечаю, что пол там также покрыт наростами. Не такими плоскими буграми как на минус первом, а скорее такими же росточками, как у сектантов, только покороче. Пупырышки такие.

Внимательно изучив пол вокруг, обнаруживаю, что гладкий пол не только возле шахты лифта. Он там только начинается, а потом вперед идет гладкая дорожка, примерно с метр шириной. Это ли не намек от Материнского Дерева?

Такая находка вселяет в меня достаточно уверенности, чтобы пройти до лестницы и потихоньку спуститься ниже. По-идее, тут в окрестностях, где в данный момент группа искателей загружает лифт своими находками, должно быть относительно безопасно. Они наверное все проверили и зачистили, чтобы спокойно заниматься делом. Главное, чтобы никто из них не стоял возле лестницы в темноте, охраняя подступы. На всякий случай, спускаясь, я выключаю свой фонарь и стараюсь ставить ноги настолько беззвучно, насколько могу. Ступеньки одинаковой длины и в хорошем состоянии, на что тут смотреть, верно?

Сбоку до меня доносятся отдаленные голоса, громыхание и скрипы. Я спускаюсь все ниже, и они смолкают. Теперь я на минус двадцатом уровне и дальше мне не пройти. Как и над землей, здесь заканчивается блок уровней.

По заверениям сектантов, неподалеку в одном из помещений прорублено окно на уровень ниже. Мать не позволяет ему зарасти. Казалось бы все просто, но сколько у меня осталось времени? Расстояние я прошла небольшое, но из-за посторонних мыслей слишком медленно.

Ускоряюсь, хотя мне советовали не менять скорость передвижения. Что ж, что бы ни было, остаться здесь на ночь явно хуже.

Планировка подземных уровней хоть и не полностью, но во многом совпадает с планировкой надземных. Ориентируюсь я неплохо, так что быстро нахожу нужную комнату. Опять-таки гладкая дорожка, кое-где пропадая, местами нечеткая, но ведет куда нужно. Вход в комнату рядом с углом, так что в свет фонаря попадает и стена. И школьная доска на ней! Она не валяется среди прочего хлама, пыльная и поврежденная, а висит на стене, так как будто мы находимся в школьном классе. Не удержавшись я освещаю все вокруг.

На других стенах висят плакаты и схемы. Язык, которого я не знаю. В середине комнаты свалены горой школьные парты и стулья. Не такие, как были у нас, но подобные. В противоположном от входа углу растянута мощная паутина, похожая на пуховый платок. Под ней, ворочается что-то крупное, и я поспешно отвожу луч света. Свечу в то место, где в полу зияет большая дыра.

Школа здесь, под землей? Школьный класс, перенесенный из другого мира? Но почему он расположен симметрично с нашей надземной школой?

Мне некогда разбираться, я подбегаю к канату, привязанному к толстой металлической скобе в полу, и запихнув фонарик в карман поспешно лезу еще ниже. Потом снова лестница, и практически бегом до того адреса, который буквально горит у меня перед мысленным взглядом.

Для местных чудовищ приближается час пробуждения, надеюсь, сон у них сейчас самый сладкий.

По нужному адресу нормальный вход оказывается замурован, я иду вдоль стены и обнаруживаю большой пролом в стене. Он почти залечен материнским деревом, остается узкая щель, в которую можно протиснуться только боком. А там…

У целого ряда помещений почти полностью отсутствует внешняя стена, выходящая на платформу. Я пробираюсь туда и иду вдоль провала в бездну. Все вокруг здесь уставлено странными скульптурами. Они вроде как человеческие, то есть можно выделить руки, ноги, головы, но они обезображены множеством наростов. Даже не так. Они словно грубо слеплены из множества комочков какого-то глянцевого желто-коричневого вещества.

Если это какие-то спящие монстры, то я не хочу тут больше оставаться. Бросаю последний взгляд, собираясь уходить. Что тут мог искать Стоув, я даже не представляю. Погиб ли он здесь? Трупов вокруг я не вижу, только несколько таких же, но поваленных и разбитых скульптур. Впереди платформа сильно покорежена, словно после взрыва, и начавший латать это место Муравейник, образует тут что-то вроде бассейна. Труба, проходящая в глубине, тоже повреждена, и из нее льется вода, наполняющая эту своеобразную чащу. Решаю быстренько посмотреть там, и уматывать наконец, пока хоть что-то от нервов осталось.

Подойдя ближе я освещаю поверхность воды и…

Меня пронзает ужас. У самого края платформы и самой чаши большей частью в воде, находится человеческий труп. Та часть, что находится над водой, голова и плечи, изъедены до костей. Почти полностью голый череп повернут ко мне лицом. Может быть это лицо Стоува.

Шуршанию за моей спиной я уже даже не удивляюсь. Резко поворачиваюсь, чтобы увидеть, как тысячи поблескивающих в свете моего фонаря насекомых, покидают свои уютные насесты, оголяя белые человеческие кости. Они быстро ползут ко мне, издавая при этом громкий отвратительный скрежещущий звук, который нагоняет на меня дополнительные волны ужаса.

Жуки эти движутся так стремительно, что я едва успеваю перескочить борт бассейна и плюхнуться в воду. Тут совсем не глубоко, вода едва доходит до колена. Я пытаюсь отойти подальше, а эти твари, едва замедлившись, прыгают в чашу вслед за мной. Они умеют плавать и еще как!

В полнейшей панике, я падаю и стараюсь прижаться к неровному бугристому дну. Жду, пока в легких не начинает заканчиваться воздух. А это совсем недолго, ведь ужас не дал мне даже как следует вдохнуть перед погружением. Понимаю, что вот-вот вдохну воду и мне конец, и тут приходит спокойствие. Лучше уж захлебнуться по собственной воле, но не дать сожрать себя этим тварям. Они конечно потом все равно сожрут, когда я всплыву, но мне уже будет все равно.

Прижимаясь ко дну, я оборачиваюсь и свечу фонарем – отличный фонарь кстати, работает под водой – наверх. Жуки, не добравшись до добычи, плывут обратно. Помирать рановато, поборемся еще!

Стараюсь высунуться из воды как можно меньше и не очень судорожно и громко вдыхать такой прекрасный живительный воздух. Впрочем, жукам похоже нет дела ни до издаваемого мною шума, ни до света фонарика. Они больше не ощущают мой страх, так что ползут обратно, до непонятно каким образом стоящих вертикально человеческих скелетов. Впрочем, они слишком белые, чтобы быть настоящими. А вот тот, что валяется на полу таким вполне может быть. На нем все еще есть одежда, хоть и разорванная в клочья, и среди них есть что-то еще. Возможно, это телефон.

Успокоившись, я потихоньку, продолжая поглядывать, чем заняты жуки-людоеды, подбираюсь к первому трупу в воде. Превозмогая отвращение, пытаюсь хоть как-то определить его личность. Осмотреть его одежду, поднимаю его ужасные разлагающиеся руки.

Что я могу сказать о нем? На нем форма искателей, так что это явно не Стоув. Кроме того, съедена у него не только та часть, что сейчас находится над водой. А самое поразительное состоит в том, что он затыкает собой брешь в бортике, и можно смело предположить, что именно благодаря ему вода в этом своеобразном бассейне сейчас стоит достаточно высоко.

Предположу, что когда этот бедняга прыгнул в бассейн, воды оказалось слишком мало, чтобы надежно укрыть его и жуки таки добрались до него. Не могу представить себе, насколько ужасна была его смерть, однако по некой иронии судьбы позже его останки продвинулись в сторону бреши, из которой выливалась вода, и закупорили ее. Получается, этот несчастный спас меня от сходной незавидной участи.

Впрочем, меня все еще нужно спасать.

Я совсем не уверена, что смогу теперь, зная все это, просочиться мимо жуков назад, не почувствовав ни тени страха. У меня осталась еще одна таблеточка, но как я уже успела убедиться, она не настолько действенна против леденящего ужаса от предчувствия неминуемой мучительной смерти, как при моей обычной социофобии. Попытаться просто убежать от них, очевидно, тоже не вариант. Единственный выход, который я знаю, находится слишком далеко, а жуки двигаются слишком быстро.

И еще один момент – у меня банально кончилось время! Время отбоя для людей, подъем для монстров. Жуки снова слезают со своих скелетов и рассредотачиваются по полу, залезают на бортик бассейна. Кажется, отсрочка моей смерти оказалась недолгой.

Я сижу в бассейне, почти полностью погрузившись в воду и стараюсь даже не шевелиться. Надеюсь на спасительное чудо, но вместо этого начинаю замерзать.

Жуки окружают меня кольцом, некоторые пробуют воду и неуверенно пускаются в плавание. Мне кажется, они действуют в слепую, однако помнят, что где-то здесь, посреди воды, у них остались еще непочатые запасы провианта.

Постепенно пловцов становится все больше, они подбираются все ближе, что действует мне на нервы. Однако все же им больше нравится недоеденный труп и они медленно скапливаются в той части бассейна, а я осторожно отступаю подальше от него.

Не думаю, что успевает пройти много времени. Раздается громкий лязг со стороны бедны. Мне плохо видно, но там явно движется какой-то старый механизм, вроде большого подъемника. Он медленно поворачивается и, ссыпая что-то на платформу, встает перпендикулярно к ней.

Мы с жуками понимаем, что именно ссыпалось на платформу почти одновременно. Очевидно, прямо над нами в надземной части Муравейника находится место, где утилизируют трупы. Мы же не хороним своих мертвецов, мы сбрасываем их в бездну. Некоторым людям интересно, что происходит с ними потом. Теперь я вижу что.

Честно говоря, сейчас я не испытываю никаких эмоций по поводу своего открытия. Выскочив из бассейна, настолько прытко, насколько могу себе позволить, я бегу прочь сквозь молчаливый взвод скелетов, по дороге подбираю телефон второго примеченного мной погибшего и, не оглядываясь, ни о чем не думая, лечу прочь.

Проскользнув сквозь щель в стене и пробежав до конца коридора, я все же останавливаюсь. Сердце бьется как сумасшедшее. Надо мной двадцать три подземных уровня и они сейчас полнятся душераздирающими криками, воплями и завываниями, скрежетом и свистом. Наоборот что-то абсолютно беззвучное вырывается из темноты и проносится мимо, обрызгав меня какими-то едкими каплями. Непередаваемый смрад становится все сильнее. Я даже радуюсь, что не успела прочитать все те книги, которые Фергюс дал Стоуву и я не полностью представляю ситуацию в которой оказалась. И мне не хочется представлять. Я подскакиваю к покореженной машине с треснувшим лобовым стеклом, невесть как оказавшейся в этом коридоре, и, подергав дверцы, забираюсь внутрь. К счастью, там никого не оказывается, и ничего непонятного я нигде не вижу. Поскорее заползаю в пространство между сидениями и затихаю там.

Как бы я не старалась не слушать, что происходит снаружи, не думать об этом, страх внутри все растет и растет, угрожая выдать мое убежище. В отчаянии я вытаскиваю последнюю таблетку, раскрываю пакетик, сберегший ее для меня от воды, и проглатываю ее. Затыкаю уши и надеюсь сегодня не умереть.