Текст книги "Мышь в Муравейнике (СИ)"

Автор книги: Дана Обава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4

Замерзнуть насмерть у меня снова не получается. Рано утром из заключения меня выпускает Кирилл. Он явно зол, но молчит, жестом показывая мне выметаться на волю. Потом я целый час пытаюсь отогреться, завернувшись в два одеяла.

Сегодня мне снова нужно менять простыни, так что поднимаюсь к комнатам офицеров с корзинкой и думами о мести. Но тут есть проблема – передо мною четыре спальных модуля и я не знаю, кто их будет занимать этой ночью. Даже если предположить, что я узнаю расписание ночных дежурств, все равно могут пострадать два невинных человека. С другой стороны у меня есть точный адрес Кейна на моей собственной карте. Вот это реальнее.

Хотя кого я обманываю! Сделаю что-нибудь и тут же вылечу обратно на нулевой уровень, чего мне почему-то не хочется.

Пока перестилаю постели, в комнату неожиданно заявляется Лекс.

– Что делаешь? – спрашивает он.

– Ерундой маюсь, – ворчу я, запихивая в корзинку ком грязных простыней.

– Замутим что-нибудь? У меня перерыв. – Лекс просачивается мимо меня и легкими движениями, как бы случайно, проверяет терминалы. Они все запаролены, кто б сомневался.

– Кстати, – вспоминаю я, – когда мы ходили гулять, ты вводил какой-то пароль, он для чего был?

– Чтобы записи о нашем выходе не осталось.

– А этот пароль везде одинаковый? Скажем, для лифта на подземные уровни он тоже сгодится?

– Нет, точно нет, – мотает головой Лекс. – А надо?

Я коротенько рассказываю ему о своих планах.

– Круто, я с тобой пойду! – тут же вызывается Лекс. – Пароль достану как-нибудь.

– Как-нибудь не надо, – отказываюсь я. Влипнет же. – Туда можно еще по канату забраться. Лучше этому меня научи.

– Без проблем. Когда пойдем?

– Через пару дней. Но ты разве сможешь?

– Смогу. Предыдущий курьер нашелся, так что пусть он побегает. Наотдыхался уже.

– Нашелся? И вас обоих оставили?

– Ну, к тому парню все вроде как привыкли уже. А про меня главнюк сказал, что такими ценными кадрами не разбрасываются, – говорит Лекс с ухмылкой. То есть главнюк явно высказался как-то иначе. И может даже просил не называть себя главнюком.

В среднюю комнату не захожу, меняю простыни во второй спальне и выхожу к поручню, где стоит Лекс. В зале внизу происходит какая-то мощная движуха. Курсанты ходят по нему с какими-то странными устройствами на головах и тренировочным оружием. Принцип их передвижений мне абсолютно неясен.

– Симуляция Муравейника, – поясняет Лекс, – им кажется, что они ходят по каким-то другим помещениям. Смысл в том, чтобы они запомнили все схемы уровней и укромные уголки на них.

– А у них не будет этих схем в планшетах?

– Будут, наверняка. Но пока загрузишь, пока посмотришь, пока разберешься…

– Ну да.

Курсанты действительно очень странно движутся: приседают, резко оборачиваются, открывают невидимые двери. Вляпываются в невидимую грязь. Зрелище завораживающее. Но вдруг слышу резкий звук удара прямо рядом с собой. Мы с Лексом оборачиваемся, причем друг схватившись за шею. Там Кейн и сероглазый.

– За что?! – негодует Лекс.

– За невнимательность, – довольно поясняет Кейн и становится у парапета рядом с ним. Сероглазый останавливается слева от меня. Некоторое время офицеры спокойно наблюдают за курсантами.

Я украдкой кошусь на сероглазого. Он со снисходительной ухмылкой смотрит вниз, большие сильные руки расслаблено лежат на парапете, а я вспоминаю, как ночью эти руки таскали меня за волосы. Обида просыпается с новой силой, и до невозможности хочется что-нибудь с этим сделать, пусть даже за это я улечу обратно вниз. Просто это должна быть какая-то продуманная мега-месть, а не какая-нибудь мелкая подлянка.

В следующий момент Кейн нагибается и харкает вниз, огромная порция слюны приземляется одному из курсантов за шиворот. Тот подпрыгивает от неожиданности и закидывает голову вверх, но нас не видит – мы в параллельной реальности. Лекс еле сдерживается, чтобы не рассмеяться, потому что в "счастливчике" мы узнаем Мина.

Вообще-то это подстава – Мин наверняка подумает на Лекса, но пока он сердито продолжает свое упражнение. Видимо снимать аппараты до конца им запрещено.

Мне все это надоедает, в конце концов в свою прачечную я как-нибудь доберусь, а со сменой остальных простыней повременю пока. Хватаю свою корзинку и иду к лестнице. Кейн оборачивается, когда я прохожу мимо.

– Эй, чего это ты хромаешь? – замечает он.

А я и забыла уже про ушиб, но организм видимо по старой памяти все еще бережет ногу.

– Утюг на ногу упал, – говорю я, хотя утюгом я здесь вообще-то никогда не пользовалась, но он в прачечной стоит, я помню. Пытаюсь поскорей смыться, пока он не вспомнил еще и про одежду.

Лекс порывается пойти за мной, но Кейн преграждает ему путь.

– Пошли пообщаемся, – говорит он грубо и разворачивает его к средней комнате. Меня это настораживает, но сероглазый останавливается около двери и смотрит на меня – приходится уйти.

В следующий раз я встречаю Лекса уже на обеде, с возвращением старого посыльного он стал гораздо свободнее. На этот раз мы садимся в углу столовой. Сегодня из фруктов дают очень желтые груши, на вкус они как трава.

После того, как мы немного обсудили наши общие планы, я все-таки интересуюсь, зачем офицеры зазвали Лекса в комнату и все ли в порядке.

– Да, – отмахивается друг. – Просто поездили мне по ушам, что, типа не вежливо называть коменданта главнюком.

– Ну да, вежливость – это конечно очень важно, – вспоминаю, как один из ревнителей вежливости недавно харкнул на шиворот курсанту.

– Дело в том, что, по ходу, Редженс Фуар Сгиан и Лотар Хлут Сгиан – братья, – шепчет Лекс мне буквально на ухо. По всей видимости, это какая-то офигительно интересная информация, но вот только я не знаю кто эти люди. – Ну, Редженс – это побратим Кейна. С которым они постоянно таскаются вместе, – поясняет друг. Ясно, значит это сероглазый. Теперь буду знать, как его зовут, полезно. А второй? – А Лотар – это главнюк наш. Вернее, комендант учебной части.

– Привет, – рядом со мной вдруг присаживается худосочная нимфа с разноцветными волосами. Как там ее? Ристика, вроде бы. – Фу, – говорит она, посмотрев на свою тарелку, как будто только что увидела, что ей туда плеснули на раздаче.

– Ты что, с нами разговариваешь? – интересуется Лекс, наклонившись над столом, потому что я просто сижу в ступоре.

– Ну да, Алиса сказала, что ты нормальная, – девушка почему-то отвечает мне и пробует с вилки микроскопическую порцию пюре.

– А Алиса это…

– Акбрат Кирилла, – довольная, что так доходчиво все объяснила, Ристика, премирует себя еще одной капелькой пюре. Видимо, она собирается обедать часа три. Лекс недовольно вздыхает, так что все-таки следует продолжение: – Кирилл сказал, чтобы мы от тебя отстали, потому что ты тут не при чем, а это все прихоть Кейна, он в последнюю минуту все решил, а ты с ним даже знакома не была.

– А, да, – выдавливаю из себя смущенно.

– Ну так что?! – весело восклицает Ристика. – Расскажешь мне?

– Что?!

– Как стать акбратом Кейна, – она улыбается мне и поворачивается всем корпусом к столу, за которым сидят офицеры. Словно почувствовав, что мы все смотрим на него, Кейн оборачивается в нашу сторону. Сложно переношу прямые взгляды, так что срочно утыкаюсь в свою тарелку со странным зеленым пюре с оранжевыми вкраплениями моркови. Слышу, как справа от меня хмыкает Лекс. Слева же Ристика начинает поправлять кофточку.

Помешав пюре вилкой до более равномерного распределения морковки, все-таки поднимаю взгляд. Кейна за столом больше нет. Ристика слева сидит в пол оборота к нам с очень прямой спиной, выпятив вперед грудь. Кофта на ней в итоге сидит так криво, что из нее сильно выглядывает лифчик. Лекс пытается делать вид, что пьет компот, скрывая за стаканом ухмылку. Я так понимаю, Кейн идет к нам общаться.

Я бы с удовольствием спряталась под стол или сбежала, пока есть возможность, чтобы не мешать Ристике окучивать своего возможного шинарда, а Лексу зубоскалить над этим, но лавка стоит слишком близко к столу, а товарищи сидят слишком близко ко мне, вот никак не выскользнуть. Пока размышляю о побеге, горячие руки ложатся ко мне на плечи. Кейн нагибается так близко к моему уху, что его губы касаются меня, когда он угрожающе шепчет:

– Еще раз увижу это рубище, сдеру к чертям!

Сказав это, он сразу уходит, а Ристика разочаровано сгибается обратно. Надув губки она снова начинает рыться вилкой в пюре.

– Хочешь знать, как стать его акбратом? – обращается к ней Лекс. – Дай ему по морде!

– Или плюнь в него горохом, – ворчу я.

В магазин одежды я иду сразу на следующий день не потому, что испугалась Кейна (хотя да, тьма его побери). Просто я знаю, что Стелла будет там сегодня, и мне нужно рассказать ей о том, что я видела, и что собираюсь предпринять дальше. Я вижу ее через прозрачную перегородку и торопливо захожу, пока второй продавец занят в другой части помещения.

Стелла выглядит усталой и несчастной. Я быстро ввожу ее в курс дела, потом она, покосившись на своего напарника, идет на склад и выносит оттуда целый ворох одежды. С ним я захожу в примерочную. Стелла остается стоять возле занавески и шепчет:

– Родители все-таки подали стражам заявление на розыск Стоува. Они уже говорили со мной, но я не сказала им про его намерения. Думаешь, нужно было рассказать?

Ну, может и стоило. Нам все талдычили, какое это ужасное преступление спускаться под землю, но, похоже, все туда запросто шастают, чтобы повеселиться или заработать. Так что стоит ли это скрывать? Будут ли стражи искать его в таком случае – другой вопрос.

– По-моему, всем плевать на Стоува, – с горечью продолжает Стелла. – Мне сказали, что в это время каждый год пропадает много молодежи. Слишком многое происходит и слишком быстро: сначала экзамены, потом сразу же отбор и без какой-либо передышки совершенно новая самостоятельная жизнь. Нужно мгновенно перестроиться, приспособиться. Не у каждого получается. Люди просто пропадают.

– Стоув не просто пропал, у нас есть след, – пытаюсь напомнить я, пока она окончательно не пала духом.

– Мне кажется, что я и сама пропала, – говорит Стелла отрешенно. – Не того я хотела от жизни. Хотя, когда я начинала готовиться к выпуску, у меня не было особых планов. Вот Стоув точно знал, что ему нужно и готов был этого добиваться. А я, когда пришла необходимость наконец что-то быстро решить, я выбрала это. Думала, это легко и забавно. Общаться с новыми людьми, помогать им, а в промежутках сидеть в сети или за игрушками. Вот только оказалась, что сеть здесь не ловится, а все новые люди, приходящие сюда, вызывают только ненависть. Им конечно же плевать на Стоува, они хотят только новые шмотки и смеются, когда мне хочется плакать. Конечно, они даже не знают, кто он такой, но от этого я ненавижу их только сильнее, понимаешь?

Пока она говорит, я пытаюсь померить принесенные ей вещи, но сложно делать это и слушать. Я отдергиваю занавесочку, напялив на себя только футболку.

– Я думаю, это от бессилия, – отвечаю ей, убедившись, что второй продавец в нашу сторону не смотрит. – Когда мы узнаем больше и поймем, что делать, тебе станет полегче.

– Наверное, – соглашается она, и вдруг ее потухший взгляд оживает. – А возьми меня с собой! – просит она эмоционально. – Когда будешь спускаться туда. Почему нам не сделать это вместе? Я уверена, что смогу освободится на этот день.

Э, в общем, мы могли бы. Хотя я бы предпочла все сначала выяснить вместе с Лексом, но никаких возражений против ее компании я придумать не могу.

Стелла уже с большим энтузиазмом помогает мне подобрать одежду и для меня, и для Лекса. Как одежда с нулевого, так и форма стражей все же, думаю, не подходит для нелегального клуба под землей.

Встречаемся мы все на платформе возле лифта – обычного лифта, рядом с которым расположено самое обычное кафе с кучей квадратных столиков, которых можно нанизать друг на друга и убрать на ночь внутрь. Там же есть туалет, в котором Лекс переодевается в принесенную нами одежду, а свою форму прячет на выступе за окном. Потом мы вместе спускаемся на нулевой и проходим по платформе до того места, где должен находиться канат. Если бы его там не было, Лекс знает, где добыть другой. Однако канат на месте – его верхний конец обвязан вокруг колонны – на вид вполне надежно.

Все просто. Нелегальный вход под землю практически никак не спрятан и не замаскирован. Он всего лишь находится в стороне от тех путей, по которым таскают грузы или ходят на работу, но люди здесь бывают. Повсюду разбросаны бутылки, окурки и старая складная мебель. Машины-уборщики, выходящие на дело по утрам, у нас на нулевом добираются вовсе не до каждого уголка, так что здесь полно мусора и грязи, наслаивавшейся, наверное, целый месяц.

Стелла чувствует себя чужачкой уже на этом уровне. Она скованна и все время оглядывается, словно чувствует, что нарушает правила прямо сейчас. Но мы еще до этого не дошли. Чтобы преступить закон, нам еще нужно спуститься по канату на несколько метров вниз, и это было бы не так уж сложно, если б можно было бы запросто позабыть о прожорливой бездне под нами.

Отсюда, с нулевого, она производит совсем другое впечатление, нежели с любого другого уровня выше. Большая часть периметра платформ здесь не просто ограждена, а закрыта щитами, но в таких редких местах как это платформа просто обрывается неровным, будто обкусанным краем. Темнота за ним кажется живой и дышащей, ветры доносят снизу запахи гнили и металла. Иногда слышен непонятный грохот и дребезжание, словно внизу по раздолбанным рельсам стремительно проносятся поезда. Но если они кого и везут, то мертвецов, трупы которых сбрасывают вниз вместо традиционных для жителей равнин захоронений в земле. У нас в Муравейнике все проще.

Лекс спускается первым, хватается за канат, пока мы только собираемся с духом. Вскоре он уже сигнализирует нам снизу. Я бросаю взгляд на Стеллу – она, кажется, близка к тому, чтобы передумать. Ничего не имею против. Сажусь на край, старательно представляя, что нахожусь на втором ярусе в зале учебки и подо мной всего где-нибудь метра три высоты.

Однако в бриджах оказывается лазать намного удобнее, чем в длинной юбке, как бы я к ней не привыкла. Да и руки у меня как-то незаметно окрепли. Ползу себе вниз и ни о каких глупостях не думаю. Когда Лекс подхватывает меня внизу, я даже удивляюсь, что так быстро все прошло.

Какое-то время мы ждем Стеллу, Лекс зовет ее, но да, она, похоже, передумала. Друг все же снова лезет вверх, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Добравшись до края платформы, он застывает ненадолго и возвращается назад. Он видел ее спину вдалеке. Надеюсь, совесть ее не замучает, и она не решится позже на вылазку в одиночестве. Дальше мы идем вдвоем.

Как и в прошлый раз в полутьме большого зала собралось много народу. Играет музыка, но негромко, так что слышно как галдит толпа. Все взгляды обращены к пустой клетке в центре. Несколько человек в странных вытянутых в высоту шляпах, бродят по залу и, судя по разговорам, доносящимся до нас, принимают ставки. Под довольные крики, преследуемый лучом прожектора к клетке выходит крупный господин в белом костюме. Его сопровождают несколько накачанных мужчин в костюмах того же покроя, но черного цвета. Вовремя мы пришли.

Я оборачиваюсь на Лекса. Его глаза горят, он, кажется, в полнейшем восторге, разглядывает разряженных девушек, многие из которых и сами не обходят его вниманием.

– Лекс! – я тыкаю в него пальцем, и он опускает взгляд. На его футболке, которая наверху выглядела самой обыкновенной, сияет матерная надпись, грубо посылающая всех по известному адресу.

– Забавно, – улыбается Лекс, – но неожиданно. Это точно ты ее выбирала, а не, скажем, Кейн?

– По-моему, тебе не стоит так к ним идти! – Я киваю на клетку, возле которой на небольшом возвышении расположились явно самые важные здесь персоны, выглядящие самодовольно и опасно. Скорей всего именно к ним нам и придется обращаться, и они могут неправильно понять.

– Не проблема! – Лекс усмехается и стаскивает с себя эту несчастную футболку. Экзальтированная девица рядом с ним тут же начинает радостно вопить и, обливаясь чем-то алкогольным из своего пластикового стаканчика, стягивает свою майку, под которой у ней совсем ничего. Немного поглазев на нее, Лекс натягивает футболку обратно, только теперь шиворот навыворот и на всякий случай задом на перед. Ну, в общем, хоть и швами наружу, но смотрится прилично, а уж на фоне того, что умудрились напялить на себя остальные посетители нелегального клуба, так и вообще круто.

Тем временем первых бойцов запускают в клетку с разных сторон, и они чудовищно огромны! Первый – массивный великан с выступающей челюстью и сплюснутым лбом. По бокам его бритой головы находятся желтоватые закрученные рога – подозреваю, что все-таки не собственные, но как они крепятся не понятно. Второй – на пол головы ниже первого, сутулый, но такой же крепкий. Шеи у него, кажется, нет совсем, а мышцы не просто бугрятся. В некоторый местах они так неестественно выпирают, что похожи на уродливые наросты.

Оба ходят по клетке кругами, рычат и ревут, выдавая своими глотками совсем не человеческие звуки, трясут пудовыми кулаками и старательно демонстрируют мощь и раздражение. Толпа неистовствует.

В один момент музыку выключают, и все затихают в ожидании. Бойцы поворачиваются друг к другу и по резкому звуковому сигналу бросаются вперед. Толпа снова разражается криками, как только наносится первый ужасающий удар. Бойцы начинают колошматить друг друга руками и ногами, носятся по всей клетке, валятся на пол, швыряются друг другом, и каждая серия ударов кажется сокрушительной, но нет. Каждый раз, упавший поднимается, качает головой и с ревом кидается снова в бой.

– Думаешь, Стоув подписался на такое? – начинаю сомневаться я.

– Это постановочный бой, – говорит Лекс. Качка с наростами как раз размазывает по стенке клетки, она сотрясается, а от его покореженного лица в зал летят брызги крови и слюны. А может и зубы.

В этот раз боец сползает на пол и больше уже не встает. Его противник беснуется еще больше, прыгает по клетке, бьет себя кулаками в грудь, как в барабан.

– Поглядим, что будет дальше, – предлагает Лекс и начинает пробираться поближе. Я пытаюсь следовать за ним, но это довольно сложно. Толпа волнуется и беспрестанно движется, разделяя и унося друг от друга одинокие песчинки вроде нас. Люди вокруг, похоже, уже на каком-то другом уровне восприятия. Не влившись в их коллективное сознание, передвигаться среди них затруднительно.

Мне плохо удается разглядеть следующую пару бойцов, но они выглядят более по-человечески. Тем не менее, они все равно слишком круты, и вчерашнему школьнику вроде Стоува ловить здесь явно нечего. Боюсь, что и нам тоже, но нужно попытаться. Держаться вместе сложно, так что Лекс прорывается обратно ко мне, и предлагает встретиться снаружи по завершении сегодняшнего мероприятия.

Мы разделяемся. Зажав в руке планшет с фото Стоува на экране, Лекс ныряет в толпу, пытаясь пробраться к клетке и выходящим из нее соперникам. Точнее один выползает, другого выносят оттуда. Я же просто пытаюсь не упасть на пол и не быть затоптанной. Толку от меня, понятно дело, никакого.

Под музыкальную паузу между схватками, толпа начинает волноваться сильнее. Свет начинает снова мигать, люди орут, улюлюкают, извиваются и толкают друг друга. Парочки лобызаются прямо посреди всего этого. Смысла стоять здесь нет, так что я разворачиваюсь в надежде добраться хотя бы до какой-нибудь стены. И тут какой-то парень хватает меня и буквально впивается в губы очень мокрым, пахнущим пивом поцелуем. Вместе с его языком у меня во рту оказывается какая-то таблетка, которая тут же проскальзывает в горло. Когда он, наконец отпускает меня, я остервенело откашливаюсь, но она уже далеко. Остается надеяться, что это какая-нибудь конфетка.

Парень растворяется, а я все-таки добираюсь до стены, вдоль которой стоит куча народу, так что без толку. Случайно заглядываю за одну из многочисленных дверей – там коридор с красными и оранжевыми огнями.

Добравшись до выхода, я глотаю свежего воздуха и возвращаюсь обратно. Я же пришла сюда искать Стоува, так что какой тьмы? Вынимаю его портрет и начинаю опрос контингента. Но народ в зале, по ходу, вообще уже ни черта не соображает. Пробую коридорчик. Он ведет меня из помещения в помещение, в большинстве из которых также полно людей. Часть из них занимается удовлетворением друг друга, часть просто валяется на полу или беседует. Есть комнаты с бильярдом, карточными играми, конечно же бар. Нигде Стоува нет, никто его не знает.

В другой коридор меня не пускает охрана, и Стоува эта охрана тоже не знает. Да и не хочет она ничего знать, ей за это не платят. Ну ладно.

Вообще, начинаю замечать, что у многих людей здесь есть рога. Раньше, вот у того бойца в первом бою, мне это показалось странным, но похоже, это просто такой вид людей. В конце концов, под нами находится множество переходов в другие миры, так что наличие рогов не должно казаться чем-то примечательным. К тому же лица этих существ и на человеческие-то не сильно похожи, они вытянуты и покрыты очень мягкой шерстью. Сейчас я бы сказала, что больше всего они похожи на баранов – голограммы этих животных нам показывали в школе. Все очень похоже на голограмму. Вот эта трава под ногами так точно слишком правильная и зеленая. А бабочки? Почему они такие прозрачные и оставляют в воздухе блестящий след?

Я протягиваю к одной из них руку, чтобы проверить ее на материальность, а она садится ко мне на палец и уверенно заявляет:

– Я знаю Стоува.

– Хорошо, но только ты ведь не настоящая, – вздыхаю я.

– Зато я настоящий, – говорит мужчина, которого я ухватила за пуговицу на рубашке. – Пойдем, я проведу тебя к нему.

У моего проводника на затылке выбрит символ, похожий на стилизованное дерево. Он ведет меня за руку по коридорам и комнатам с отдыхающими людьми до плохо освещенного закутка. В нем он на ощупь нашаривает край какого-то холста, прикрывающего, по-видимому, еще одну дверь или попросту дыру в стене. Вслед за ним я проваливаюсь в темноту.

Через несколько шагов мужчина включает фонарь и, освещая лишь пол под нашими ногами, ведет меня дальше. Мы проходим по пустым помещениям достаточно далеко, мне кажется, мы должны бы уже выйти на платформу с другой стороны, но вокруг по-прежнему черным-черно, когда он наконец останавливается, освещая на стене все тот же знак, что и у него на голове. После этого он поворачивается и находит за грубо сколоченными из деревянных досок щитами люк в полу. Открыв его, он жестом приглашает меня спуститься вниз первой.

– Сначала расскажи, что тебе известно про Стоува, – предлагаю я, с сомнением оглядев металлическую лестницу, ведущую на уровень ниже.

– Я нашел его так же, как нашел тебя, – говорит мужчина. У него красивый низкий голос и таинственные интонации, но мне мало информации.

– И тоже привел его сюда?

– Конечно, – отвечает он, по-моему, с хулиганской улыбкой, но видно плохо. Он по-прежнему светит вниз на распахнутую дверцу люка. Я по-прежнему не спешу куда-то лезть, так что он вынужденно продолжает: – Меня зовут Лит. Я – проводник ищущих знание.

– Понятно, – я неуверенно переминаюсь с ноги на ногу. То ли мужик псих, то ли мне повезло наткнуться на что-то интересное, но мне бы хотелось, чтобы проводник выдавал информацию побыстрее и в таком месте, из которого можно сбежать, если что. Не хочу я никуда лезть.

– Обещаю, показать тебе то, что видели немногие, – пробует соблазнить меня Лит.

Ага, Мин мне однажды уже кое-что такое показал. Тогда он в первый (и, наверное, в последний) раз назюзюкался пивом. Короче на такие вещи я больше не покупаюсь. Делаю хороший шаг назад.

– Тебе понравится.

Ага, Мин тоже так говорил. А потом его на меня стошнило.

– Стоув здесь? – пытаюсь я что-нибудь выяснить.

– Нет, – отвечает Лит через небольшую паузу. – Но он сюда еще вернется.

Я вздыхаю.

– Он обязательно придет на следующее славословие, – обещает Лит.

– На что?

– Посмотри сама, – приглашающим жестом он показывает на люк.

– Может быть, ты просто скажешь мне время, и я к нему вернусь? – предлагаю я с надеждой.

– Я не могу пригласить на славословие непосвященного, – терпеливо поясняет Лит.

Его настойчивость меня коробит и злит, а какая-то часть меня вообще сильно подозревает, что из люка мне потом не выбраться. Почему я лезу вниз и сама не знаю, но с удивлением обнаруживаю себя перебирающей руками холодные перекладины лестницы. Лит услужливо мне их подсвечивает сверху. Голова почему-то кружится и пальцы с трудом хватаются за металл. Несколько раз я близка к падению.

Добравшись до низа, прямо-таки жду, что Лит закроет меня здесь в темноте, и уже злюсь на себя за свою немереную глупость, но тот легко слезает вниз ко мне. Пройдя мимо меня, он зажигает несколько толстых свечей в разных концах небольшой комнаты.

– Осторожно, – говорит он, указывая на дыру в полу. Судя по всему, ее кто-то продолбил здесь специально. Кроме нее в помещении находится только дерево.

Даже пламени свечей по углам достаточно, чтобы сказать, что это очень искусно выполненная скульптура. Не знаю, что за материал, но вырезана каждая мелкая веточка, каждая бороздка на коре, покрывающей ствол, и корни, уходящие в каменный пол словно в землю. Листьев на дереве мало, они крупные и похожи на осиновые.

– Материнское дерево, – с придыханием говорит Лит.

Потрогав кору и один из листиков, который задрожал от моего прикосновения, я поворачиваюсь и с большим вниманием осматриваю пол. Вдоль стен двумя рядами от дерева идут круги, начерченные мелом на полу. Вокруг ближайших из них вижу небольшие наросты. Они похожи на каменные ростки, поднимающиеся вверх.

– Теперь видишь? – спрашивает Лит, с благоговением взирая на дерево.

Я бы может и увидела, если б могла посмотреть на все это его глазами, но пока что я ни черта не понимаю. И что могло привлечь сюда ищущего деньги Стоува?

– Мать ответила тебе, – Лит восторженно гладит меня по плечам, – она приняла тебя.

Я изумленно оглядываюсь на дерево, все его листики мелко дрожат.

– Вот, возьми это, – Лит заходит за дерево и достает из деревянного сундучка небольшого формата, но толстую книжечку. – Когда ты прочтешь это, то поймешь, как служить матери наилучшим образом.

– Отлично, – я принимаю от него книжечку и рассматриваю мягкую обложку. На ней все то же дерево, нарисованное белым на синем фоне. Бумага тонкая, тираж пятьдесят экземпляров. – Так, когда мне подойти?

– Срок наступит через девять дней, – многозначительно говорит Лит.

С книжкой я возвращаюсь в зал. Основное действие уже, похоже, закончилось, и народ начинает расходиться. Лекса я нахожу возле клетки, общающимся с полуголым бойцом в кожаном ошейнике с шипами. Последний выглядит бодрячком, хотя на его голом блестящем торсе видны многочисленные окровавленные укусы. Укусы?!

– С кем ты дрался? – не удерживаюсь я от вопроса. Лекс прощается и быстро выводит меня на платформу.

– Ты чем это так обдолбалась? – спрашивает он удивленно.

– Я?!

На платформе лежат и сидят люди, полагаю те же самые, что были в зале. Но теперь они выглядят умиротворенными или спящими.

– Они ждут, когда протрезвеют, – поясняет Лекс. – И нам придется тоже подождать. Я тебя в таком состоянии на канат не пущу!

– В каком?! Я в порядке! – вообще не понимаю, о чем он.

– Что это? – Лекс вытаскивает у меня из рук книжечку и вертит в руках.

– Я вступила в секту, – сообщаю я.

– Какую?!

– Пока не знаю. Но здесь все написано.

Лекс листает книжечку, но картинок там нет. Только много-много текста. Прямо очень много, а у Лекса с чтением небольшие проблемы.

Вроде бы я пыталась читать, когда заснула. Мне снится роща из трепещущих осин, которые наперебой требуют от меня правильного поклонения, и я ношусь между ними с огромной желтой лейкой. Просыпаюсь, потому что включился чей-то будильник.

Возвращаемся в учебку почти перед самым отбоем. Нас не было весь день, но вряд ли это кто-то заметил, так что спокойненько проходим через шлюз, Лекс помахивает пакетом с одеждой и насвистывает какую-то мелодию. В зале уже никого, но свет пока горит.

– Сюда, живо!

Мы синхронно подскакиваем и задираем головы. На втором ярусе стоит Кейн, злой и напряженный. Большим пальцем он указывает на игровую комнату и сам скрывается там.

– Он нас ждал, как мило! – тихо произносит Лекс.

– Что если твой сменщик снова исчез?

– Он обещал предупреждать о таком заранее, – качает головой друг. Он вынимает из пакета мою книжечку и сует ее под ступеньку лестницы. – Может, кому-то срочно понадобились чистые носки?

– Да у меня есть специальные полочки на складе – приходи и бери.

Рассуждая таким образом, мы все же поднимаемся на второй ярус и входим в игровую. Кейн закрывает за нами дверь.

– Что, решили устроить себе выходной без спроса? – спрашивает он с издевкой. – Сядьте!

Мы садимся на диван, а он встает перед нами, раскидав ногами, валяющийся на полу хлам.

– Да мы все время были где-то здесь, – заявляет Лекс спокойно.

– Хрена с два! – рявкает Кейн, вперившись в него гневным взглядом.

– Вы все так к нам привыкли, что уже не замечаете.

– Мышь может быть, а твой любопытный нос всегда откуда-нибудь да торчит! – ворчит Кейн задумчиво.

– Так вы ж меня так вежливо попросили, что б я перестал, вот я и перестал, – не слишком натурально возмущается Лекс. – Вам не угодишь!

Кейн подходит ближе и кладет руку ему на шею, чтобы он не мог отстраниться. Во второй руке у него появляется нож. Водит лезвием в сантиметре от лица Лекса.

– Может мне подрезать тебе язык? Все равно ты им только чушь мелешь.

Лекс пытается не показывать страха, но это сложно, Кейн выглядит совершенно чокнутым. Да и в принципе стражам и не такое сходит с рук, так что поверить в его угрозы не сложно. Он касается кончиком лезвия нижней губы Лекса. Появляется капелька крови.

Мне бы хотелось его как-то отвлечь, но не знаю, что тут можно сказать, ничего в голову не приходит. Взгляд натыкается на пакет с одеждой.

– Мы ходили в магазин, – лепечу я тихо, но интерес Кейна тут же смещается. Он хватает пакет и вытаскивает оттуда футболку Лекса, все так же вывернутую на изнанку. Зачем-то нюхает ее.

– И что в магазине так и продают с пятнами и воняющую пивом и травой? – спрашивает он с сарказмом и швыряет в меня футболкой, а в Лекса пакетом со штанами и кедами. – Это новая молодежная мода?

– В самый раз для похода по барам, – говорит Лекс уже не так уверенно и закусывает раненую губу.

– И в какой же бар вы ходили? – интересуется Кейн.

– В Навозного жука на пятом, – Лекс косится на меня, но ничего, я все помню. Хоть я там никогда и не была, но друг мне его подробно описывал.