Текст книги "Мышь в Муравейнике (СИ)"

Автор книги: Дана Обава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 11

Потап по своему обыкновению располагается внутри одной из стиральных машин, а я встаю на выходе со склада, наблюдая, как после завтрака один за другим покидают учебку курсанты. Сегодня у них выходной, а значит форма одежды свободная, что делает примелькавшиеся уже лица мало узнаваемыми. Каждый тащит на своем горбу набитый рюкзак, предположу, что конспектами. Вот и Кейт вместе с группой своих товарищей уходит зубрить на Солнечную террасу, на которую они записались заранее. Все вместе, то есть нашей троицей, мы позже пойдем к Мэй, но запись на посещение психушки у нас аж на поздний вечер.

Разглядывая проходящие мимо нестройные ряды будущих стражей, я прежде всего высматриваю Мина. Помнится, ему пообещали отсутствие сегодняшнего выходного в связи с досадным инцидентом падения лицом в учебный труп, таким образом он будет находиться весь день где-то здесь, и мне хотелось бы знать, где именно. Но на данный момент мне его еще не удалось увидеть даже в столовой. Должно быть, торчит где-нибудь в укромном месте в ожидании, пока его ехидные сокурсники не свалят отсюда, и строит дальнейшие планы мести. Нам конечно. Если мы с Лексом никуда не пойдем, надо будет запереться на складе изнутри и сидеть тихо как мышка.

Когда вокруг становится совсем тихо и безлюдно, я уже совсем было собираюсь пасть духом и последовать собственному решению, но наконец появляется Лекс – неожиданно запрыгивает в дверной проем, пугая меня до чертиков.

– Все чисто, маньяки-садисты рассосались, пошли я покажу какую прикольную штуку у них нашел! – выпаливает он на одном дыхании.

– А дежурный офицер не будет против? – шепотом уточняю я, тащась за ним, потому что он уже выскочил в зал, ухватившись за шлевку на моих брюках.

– Нет, он заперся от нас в игровой и вполне счастлив, – не понижая голоса информирует друг.

– А Мин?

– В спальне и если он не спрятал под матрасом еще пару-тройку своих прихлебателей, то…в принципе начхать на его присутствие!

Лекс затаскивает меня в аудиторию, где обычно проходят занятия для младших офицеров, и заботливо усаживает меня на один из стульев, неровно расставленных перед большим экраном на стене. Сам он устраивается за преподавательским столом и принимается там шуровать на терминале. Экран загорается, на нем с большой скоростью начинают мелькать картинки.

– Вот, – говорит Лекс глубокомысленно.

Я тщетно пытаюсь понять, на что мы смотрим, и когда уже собираюсь возмутиться, картинка наконец останавливается. Перед нами явно схема одного из уровней Муравейника, Лекс увеличивает участок, на котором находится большое белое пятно.

– Вот, – повторяется Лекс. – Стелла нам этого не сказала, но стража могла перестать поиски Стоува, если решила, что он спрыгнул. Я как раз случайно проходил мимо, когда у них была лекция про места, популярные у самоубийц, вот это одно из них. Белый сектор и ниже тридцатого уровня, то есть Стоув мог туда добраться самостоятельно, используя только свой доступ.

– Только этот вариант?

– Нет, есть еще один. Ща.

Лекс какое-то время ищет свой второй вариант, пока я в отдельном окне имею возможность рассмотреть первый. Это крупное белое пятно, затронувшее много помещений и часть платформы на углу и переход в соседний блок. Судя по цифрам, это семнадцатый уровень, напротив расположены склады. Рядом – бар и игровые автоматы, а с другой стороны офис социальной службы.

– Вот, – снова говорит Лекс, ставя на экране оба варианта белых зон рядом. Вторая поменьше и повыше, рядом детский сад и представительство гильдии фуражиров.

– Мне первый вариант больше нравится, – говорю я.

– Да, со вторым как-то тухло, может я перепутал чего, – неуверенно смотрит на экран Лекс.

– А там у тебя нет каких-нибудь пояснений к схеме?

– Хм, смотри сама, – щедро предлагает Лекс, подпуская меня к терминалу. А там действительно все очень круто. Можно щелкнуть по каждому объекту и появится сноска, в разных режимах разная. Куча информации, и пока я в ней радостно плаваю, Лекс хватает со стола степлер и кидается им в кого-то, появившегося в дверном проеме. Я вижу все это краем глаза. Когда поворачиваюсь, дверь уже захлопывается.

– Что скажешь? – как ни в чем не бывало интересуется моим мнением Лекс.

– Э, – сообразив, что вряд ли друг запустил степлером в офицера, я мысленно возвращаюсь к нашим делам. – Первый вариант удобнее. Здесь отмечено много выходов. Кроме того, окружение такое, что особо никто не обратит внимания, кто мимо шастает.

– Можно обтяпать какое-нибудь дельце, а не только счеты с жизнью свести.

– Точно.

– Значит, надо будет навестить этот бар, – в дверь снова пытается кто-то войти, так что Лекс быстро сворачивает окна и выключает терминал. – Хотя Кейн и запретил тебе ходить по таким местам. Или он обоим запретил?

Отчего-то заевшая дверь все же отворяется и в комнату входит Крис. Удивленно оглядывает помещение и спрашивает:

– Чего тут у вас?

– Ничего, а ты чего приперся? – вполне дружелюбно интересуется Лекс.

– Да я ж на дежурстве, – ухмыляется Крис. – А тут Мин снова с помятой рожей. Иди, говорит, посмотри, что там творится.

– Мы тут творимся, – пожимает плечами друг, как будто так и надо.

– В терминал не лезете? – с подозрением прищуривается Крис.

– Он запаролен, – с абсолютной честностью отвечает Лекс.

– Вот пусть таким и остается, – строго напутствует нас Крис и уходит.

– Как скажешь, – со вздохом произносит друг и снова поворачивается ко мне. – А сейчас предлагаю затуситься в клуб. Помнишь, я говорил тебе, что намечается бой с одним из монстров подземелий? А я заодно поспрашиваю народ, не скупает ли кто всякие нелегально добытые камушки. Ты же можешь поискать кого-нибудь из своих сектантов и выяснить у них, был ли все-таки Весельчак сам вхож в их маленькую тусовку или нет.

Только потому, что в этот раз мы решаем добираться до известного нам спуска на минус первый немного иначе, на первом уровне мы встречаем Стеллу. Она также не ожидает нас увидеть, но заметив издали, первая бежит к нам. Тепло обнимает как родных.

– Это я вас перед клубом перехватила, да? – весело интересуется девушка.

Выглядит она совсем по-другому и явно одета для какой-то тусовки. Корсет, ажурные колготки с короткой атласной юбочкой, голые плечи осыпаны блестками, а волосы закручены в такие кудряшки, что прическа кажется непомерно объемной. Уж не говоря о том, что она находится в нехарактерном для себя радостном возбуждении.

– Я все еще не готова спуститься еще ниже, – Стелла косится на пол под нашими ногами, – но я над этим работаю. Здесь я уже почти как дома. Мы с подругами присмотрели здесь один клубешник, – она указывает на дверь, возле которой испуганно жмутся друг к другу еще трое разодетых девушек, – но они открываются только через три часа. А ты чего-то совсем грустно выглядишь, – Стелла нервно хватает меня за руки. – Пойдем, сделаем тебе нормальную причесню и мейкап, а то даже как-то неудобно. Я все оплачу, ведь вы для меня так много сделали! К тому же в том салоне у меня нехилая скидка! Сейчас только своих предупрежу! – Вернув мне ненадолго мои верхние конечности, Стелла упархивает к своим подружкам, на которых пялятся все проходящие мимо, что очень даже можно понять – приоделись они не для этого уровня. Девушки трогательно держатся друг за дружку и стараются не встречаться ни с кем взглядом. Ничего не смущает только саму Стеллу, она резко жестикулирует и хохочет.

В общем, я в ужасе, Лекс растерян.

– У нее что, истерика? – предполагает он, склонившись к моему уху.

– Может она хотела как-то облегчить свои страдания по брату и использовала что-то не то?

– Короче сходи с ней, успокой как сможешь, – он наклоняется еще ближе, – и уговори не ходить в этот клуб.

– Неужели, здесь проходят еще более разнузданные мероприятия чем внизу?

– Да, нет, все гораздо приличнее. Тут всего лишь собираются поклонники вампирской тематики, но уж больно эти девки аппетитно выглядят. Пусть лучше со своими шейками и кружавчиками на дискотеку сходят, на двадцать третьем уровне, например. Ристика говорила, что там очень миленько. Надоест танцевать, рядом мультики показывают и есть фитобар. – С последним словом он толкает меня в объятия возвращающейся Стеллы, так что мне хана, а сам Лекс сваливает смотреть бои с монстрами. Еще и нагло рукой машет на прощание.

После путешествия в дебри двадцать седьмого уровня мы со Стеллой и ее группой поддержки, которая заметно воспряла духом, входим в зал салона красоты, разделенный пластиковыми перегородками на отсеки как магазинчики в торговых центрах. Посередине широкого коридора между ними стоят диванчики и стойки с журналами. Все конечно недорогое и старое, но удобство здесь своим клиентам создать явно постарались. В некоторой степени радует глаз множество растений, хотя они и не живые, по крайней мере большинство, и не очень хорошего качества.

Все тут знают друг друга, по-новой обмениваются приветствиями, хотя встречались тут уже сегодня и совсем недавно, да и в целом атмосфера такая сладко-дружелюбная. Остальные девушки тут же находят чем заняться, а Стелла отводит меня к мастеру, которая несильно старше нас обеих, но у той, по ее словам, неизмеримый талантище. У меня при виде этого талантища ноги подгибаются. Не то, чтобы у нее какая-то особо вычурная внешность, но я то с собой вообще ничего делать не хочу!

Еле отвоевав свое право на заурядность, я все-таки соглашаюсь на минимальное вмешательство в надежде, что меня выпустят отсюда живой. Сначала разнообразные действия производят с моими волосами. После этого другой мастер малюет мне новое лицо. Все это время Стелла сидит рядом со мной и болтает без умолку, при этом к теме исчезновения Стоува не подбирается даже близко.

– Пока мы жили с отцом все было иначе, – делится она. – Последние шесть лет его апартаменты располагаются на семьдесят шестом уровне, и два года назад он взял четвертого агбрата. У нас было весело и каждые выходные мы ходили куда-нибудь, и часто всей толпой! Или просто в кино, или на концерты, спортивные состязания, в интерактивные музеи. Но больше всего мне нравились виртуальные квесты, в одном из них мы плавали в открытом море! Представляешь коралловый риф, стайки ярких рыбок! Правда, когда мы после этого пошли в настоящий бассейн, оказалось, что при плавании ощущаешь не совсем то, что в симуляторе. Я наглоталась воды и это было просто мерзко! Стоув так смеялся, – Стелла делает паузу, прогоняя невольные воспоминания о брате. – Здесь внизу совсем иначе с развлечениями. Да и со всем остальным. – На секунду став грустной, она затем снова улыбается. – Вчера вечером мы ходили в кино на двадцать третьем. Оказалось, что это всего лишь широкоэкранный телевизор, а зрителей посадили перед ним на полу. – Она смеется, прикрывая рот ладонью, зато глаза как будто на мокром месте. – Мы словно снова оказались в детском садике! В довершении рядом продавали сок в маленьких пакетиках! Или сок или очень плохое пиво! – Стелла хохочет.

– А это не там, где рядом танцпол и фитобар находятся? – интересуюсь я, вспоминая инструкции Лекса.

– Ага. Только от фитобара одно название! Всего три наименования травяных чаев и все то же гадкое пиво! А освещение какое! И запах жженой резины – он вообще откуда?

Короче говоря, предложенный Лексом вариант – не вариант. И как же мне теперь ее от спусков вниз-то отговорить? Она заговаривает об этом сама.

– А у вас на нулевом что-нибудь интересное есть?

– Есть. Фабрики, склады, пункт разгрузки поездов со свободных территорий. Романтика. Но я все же посоветовала бы тебе смотреть вверх, а не вниз.

– Что ты имеешь в виду? – хмурится Стелла.

– Зачем тебе спускаться вниз? – неосторожно спрашиваю я. Очень неудобно говорить с ней, когда вокруг мечется третий посторонний и постоянно трогает мое лицо.

То есть я, конечно. понимаю, что поглядеть на самые нижние и подземные уровни очень интересно, особенно если не надо оставаться там жить, и я помню свои ощущения от спуска, но у самой Стеллы для этого совсем другие резоны, и, боюсь, вина там не на последнем месте.

– Я должна, – действительно вырывается у нее. Она осекается и смотрит на свою подругу – мастера, которая делает мне макияж. Та, без особой охоты, но все так же дружелюбно, как и все здесь ведут себя, заканчивает со мной и поворачивает к зеркалу.

– Ну как?

– Потрясающе, – неискренне говорю я, не узнавая себя в отражении. Стелла поспешно расплачивается и мы выходим из секции, отходя в сторонку ото всех.

Ни одна из нас не знает, как продолжить разговор, но обеим понятно, о чем мы молчим. Так и мнемся на месте с минуту или две.

– Стоув не захотел бы, чтобы ты подвергала себя опасности, – говорю я, так и не найдя нужных слов.

– Я знаю, – у Стеллы наконец прорываются слезы, и она аккуратно вытирает глаза. – Но что еще я могу для него сделать? Уже поздно вообще что-то делать, знаю, но меня не было рядом с ним, когда он нуждался в помощи. Он даже не понимал, что я бы все для него сделала, если бы он только попросил, в лепешку бы расшиблась! Но он этого не знал. Кем мы были друг для друга? Просто людьми, выросшими рядом, пути которых разошлись, когда для этого пришло время. Все детство мы играли, шутили друг над другом, смеялись, просто проводили досуг. Близкие люди, но… Он не видел во мне человека, с котором можно было бы поделится любой проблемой, обратиться за поддержкой. Вот он и умер один. Он не смог получить Фелис, отчаялся и покончил со всем, не понимая, что у него всегда был и будет родной человек, который любит его! Он даже не подумал обо мне! И кто в этом виноват, если не я сама?!

Мои жизненные обстоятельства во многом отличаются от жизни Стеллы и другой молодежи, выросшей в когардах верхних уровней, но мне очень хочется понять ее. Всю свою жизнь они с братом принадлежали к одному кругу, к тому, что в некоторых мирах называют семьей. Они считались самыми близкими родными людьми. А потом вдруг одномоментно произошло отделение их друг от друга, все связи принудительно оказались разорваны. Они все еще родственники, но формально вдруг перестали быть своими людьми. Отдалились и в итоге потеряли друг друга. Это должно быть действительно чудовищное чувство.

Спускаюсь в подземный клуб, когда все самое интересное уже явно закончилось, хотя я не особо жалею об этом. Из бойцов никого не видно, и возвышение для важных персон опустело. Большая клетка в центре зала также пуста, только подозрительные пятна поблескивают внутри нее в свете прожекторов. Не знаю, обошлось ли сегодня без отрывания «деталек», но толпа вокруг как-то подозрительно перевозбуждена.

Стараясь высмотреть какого-нибудь из сектантов или найти Лекса, я прохожу чуть в глубину зала, борясь с желанием зажать уши руками. Громкая музыка бьет по ним молотком, а блуждающие пятна малинового, красного и синего света выхватывают из полутьмы искаженные словно в предсмертной судороге лица дергающихся в танце людей. В душном помещении нестерпимо воняет чем-то приторно-сладким, ну и потом.

У меня такое чувство, что пропустила я не только бой с монстром, но и газовую атаку, причем распылили газ не боевого, а крышесносного назначения. А может бой и вовсе отменили, потому что никто на него не смотрел. Или потому что зверюга, с которой бойцам предстояло драться, сдохла раньше времени от удушающей смеси запахов: химии и сотни утанцевавшихся до умопомрачения тел. Хотя людей сейчас на самом деле не так много и можно было бы спокойно дойти, скажем, до бара, если бы меня то и дело не пытались ухватить чьи-нибудь шаловливые ручки. Я продираюсь сквозь них, как сквозь заросли колючки, пытаясь не оставить в них клоки собственных волос, которые после посещения салона красоты не предусмотрительно оставила распущенными.

Добравшись до стены, ощущаю себя в более-менее безопасности, но, боюсь это ненадолго. Отчего-то я сегодня удостаиваюсь слишком большого внимания, пьяные и пустые взгляды не скользят мимо, а запинаются на мне и вот уже несколько человек за каким-то фигом чешут ко мне сквозь толпу. Грешу только на макияж, который разительно изменил мою внешность. Но мне прямо сейчас от него никак не удастся избавиться – не умываться же по-кошачьи собственной лапой – так что решаю двигаться и таким образом как-то избежать нежелательных знакомств, неумолимо надвигающихся на меня со всех сторон.

Вроде бы счастливо миновав своих загонщиков, потерявших меня из виду и вроде бы переключившихся на другие цели, я кое-как прорываюсь вперед, старательно мониторя окружающую обстановку и случайно с размаху напарываюсь на совершенно чистый вменяемый взгляд. От неожиданности забываю отвести свой.

Чертов вездесущий Кейн стоит и внимательно вглядывается в мое лицо и мог бы наверное меня и не узнать, если б я так четко не продемонстрировала узнавание и не остановилась в ступоре всего в нескольких метрах от него. Опомнившись, я делаю слабую попытку раствориться в редкой толпе, но он как коршун, бросившийся на добычу, моментально преодолевает эти несчастные метры и рывком поворачивает обратно лицом к себе.

– Что это ты, Мышатина, задумала? – рычит он мне на ухо, одной рукой прижимая меня к себе. Другую руку он запускает мне в волосы и, ухватившись, оттягивает голову назад, разглядывая с каким-то странным интересом.

– Ничего, – лепечу я, стараясь не думать о том, к чему меня, собственно прижали. Так неловко. И куда только мне свои руки деть? В стремлении не касаться его поднимаю их выше, как будто сдаюсь.

– Ну это мы сейчас выясним! – обещает Кейн хрипло и легким усилием закидывает мою тушку себе на плечо. Вот так еще более неловко. В полной прострации я замираю, пока он тащит меня куда-то, а потом, когда он проходит мимо возвышения рядом с клеткой, я как-то не особо отдавая себе отчет, что же я такое делаю, хватаю с этого возвышения оставленный там кем-то стакан. Внутри еще осталось немного какого-то темного пойла, но по большей части там один лед. Его я и закидываю Кейну за шиворот.

Рубашка на нем не форменная и довольно узкая, так что лед вытряхиваться из-под нее совсем не спешит. Но хотя, судя по всего-то тихому рычанию, особого дискомфорта Кейн не ощущает, все же он опрометчиво ставит меня обратно на пол и быстрым движением освобождается от освежающего прикосновения. А дальше его пальцы ловят воздух – я рухаю на пол и моментально оказываюсь под ступенчатой конструкцией, где вообще-то довольно мало места, но мышь я в конце концов или нет? Кейну же здесь точно не пробраться. Быстро-быстро заползаю поглубже, но даже не представляю что же делать дальше. Попытаться вылезти с какой-то другой стороны и скрыться в толпе? А шансы? Могу выползти прямо на Кейна, а даже если нет, все это возвышение не настолько большое, он преодолеет его за считанные секунды где бы не находился сейчас.

Пальцы левой руки вдруг нашаривают неровность в полу, а за нею пустоту. Люк! Так и не включив фонарик, я подтягиваюсь к нему и соскальзываю вниз. Хуже все равно не будет.

Приземляюсь я на твердую поверхность, которая находится не так уж глубоко. Подбитая после прошлого спрыгивания пятка даже не очень сильно возмущается по этому поводу. Прежде чем куда-то двигаться, включаю свой маленький фонарик и правильно делаю.

Оказывается, я спрыгнула на крышу подъемника. Внутри него закреплена еще одна клетка, наступив на запор в двери которой, мне удается аккуратно и без повреждений спуститься на пол зала минус второго уровня.

Слабого света едва хватает, чтобы ни на что не наткнуться в окружающей меня темноте. С опаской шагая вперед, я вожу фонариком по сторонам. Светлое пятнышко падает на пересечения металлических прутьев, бродит по ним, и начинает казаться, что я попала в бесконечный лабиринт из решеток. В поисках выхода я отхожу все дальше от подъемника и от шума, доносящегося сверху из клуба, и темнота позади решеток постепенно как бы оживает. Я все отчетливей слышу возню и чье-то дыхание, но по-прежнему никого не вижу.

Приблизительно сориентировавшись в просторном помещении, добираюсь до стены, где уровнем выше, помню, находится выход на платформу. Но там он прикрыт лишь занавесом, здесь же луч фонарика упирается в металлическую дверь. По кусочкам освещая ее, стараюсь понять как можно было бы ее открыть, при этом явственно ощущаю движение позади себя. Там явно ходит какой-то крупный зверь и мое присутствие похоже беспокоит его намного больше, чем остальных обитателей лабиринта из многочисленных клеток за моей спиной.

Обнаруживаю считывающее устройство сбоку от двери, но такого я раньше не видела, и, боюсь, моя карта к нему не подойдет, даже если я решусь ее использовать. Таким образом можно уверено заключить, что у меня большие проблемы. Крупные неприятности.

Зверь за моей спиной нервно реагирует на начавшуюся у меня панику. Он рычит и бьется о решетку. Я его не вижу, но в ужасе вжимаюсь в стену, желая одновременно и бежать и не отходить от с трудом найденного выхода, хотя мне через него никак и не выйти.

Смутно вспоминаю что-то на счет того, что чудовища подземелий могут распознавать страх и реагируют на него. Судорожно пытаюсь унять эмоции, хотя бы потому что они словно придают зверю сил, и клетка, в которой он находится, дребезжит все сильнее.

Толку может от этого и никакого, но я хочу увидеть его. Хотя страхи во мне еще не окончательно улеглись, все же делаю несколько шагов к клетке, поднимая фонарь. Зверь в клетке тут же замирает, как будто удовлетворившись произведенным впечатлением. Его глаза дают оранжевый отблик и, кажется, взглядом протыкают насквозь. Тяжелый внимательный взгляд.

Зверь не уходит вглубь клетки. Он сидит на задних лапах, положив передние с длинными почти человеческими пальцами на решетку. В таком положении он почти одного со мной роста. Весь покрыт короткой и густой угольно-черной шерстью, включая вытянутую морду. Никакой агрессии в нем больше нет, только беспокойство осталось.

С минуту мы согласно рассматриваем друг друга, оба постепенно успокаиваясь. Потом зверь поворачивает свою большую массивную голову, чуть раскрыв пасть, и пальцем указывает куда-то в том же направлении. Я перевожу луч света туда.

Неподалеку стоит большая канистра с водой, к которой прикреплен шланг. Предположив, что зверь просто хочет пить, просовываю конец этого шланга сквозь решетку и открываю вентиль. И он действительно с видимым удовольствием начинает по-собачьи пить хлещущую из шланга воду, только чуть придерживая его одной рукой. Да, передние лапы у него действительно очень похожи на человеческие руки с противопоставленным большим пальцем, а вот задние вполне себе собачьи.

Пока зверь утоляет жажду, я снова подхожу к канистре, на которой лежит большой пульт. Когда я беру его в руки, то перестаю слышать характерный плеск. Посмотрев обратно на клетку, встречаюсь взглядом с ее узником и тот начинает с энтузиазмом мне кивать. Может, мне кажется, но на его морде я вижу вполне себе человеческие эмоции.

Без колебаний я отыскиваю на клетке номер на слегка погнутой табличке и, выставив его на пульте, разблокирую дверцу. Наружу зверь выходит сам, щелкнув замком и отворив дверцу. Двигается он уже на всех четырех лапах, и именно в этом движении видно на сколько он на самом деле мощный и ловкий. Красивый.

Когда он грациозно подходит ко мне, страха больше не возникает. Поздно уже, сама выпустила. Хотя зверь такой огромный и явно находится здесь для боев, со своей мощной мускулатурой, развитой челюстью с опасными клыками и страшными острыми когтищами на лапах, но шерсть такая… прямо руки тянутся. Его теплое дыхание касается меня. Зубы перехватывают мою руку и тянут в сторону. Несколько секунд я торможу, прежде чем понять чего он от меня хочет.

Карабкаюсь ему на спину, обхватывая толстую шею руками. Пахнет от него… плохо. Ну а как можно пахнуть после длительного заключения?

Когда зверь снова приходит в движение, я сосредотачиваюсь лишь на том, чтобы удерживаться на его спине, освещать дорогу уже не получается, но ему это и не нужно. В темноте он как дома. Можно было бы задаться вопросом, почему же у его вида зрение не атрофировалось за ненадобностью, ведь эти существа вынуждены по идее жить в вечной тьме, однако некогда. Зверь взмывает куда-то вверх, прыжок, еще прыжок, и он проламывается сквозь что-то наружу. Вскоре мы уже выбираемся на платформу, где он без промедления бежит к самому краю и снова прыжок. Неужели в самую бездну?!

Не успеваю как следует испугаться. Не знаю, за что он там умудрился зацепиться, но он в два прыжка оказывается на уровень выше, совсем недалеко от того места, где освещенный лампочками висит канат.

У меня едва хватает силы воли, чтобы расцепить руки и освободить от своих судорожных объятий его шею. Слезаю с его спины и пытаюсь что-нибудь сказать. Но слова ему конечно же не нужны. Он в последний раз смотрит на меня говорящим взглядом и снова исчезает в бездне.

От избытка эмоций я бы с удовольствием упала где-нибудь в сторонке, но, боюсь, на истерику у меня просто нет времени. Подбегаю к канату и ползу наверх. Кейна не видно, может быть он все еще караулит меня у того возвышения, маскирующего люк вниз, а может уже давно плюнул на это дело. В любом случае, здесь меня никто не ловит, то есть я вроде как счастливо сбежала от Кейна и меня никто не поймал на незаконном спуске на подземные уровни, только вот теперь что? Какой в этом побеге был смысл? Мне все равно теперь возвращаться фактически к нему, больше-то некуда. Разве что диапазон того, что он теперь может мне сделать, несколько уменьшился. Не убьет же он меня прямо в учебке стражей? И вряд ли он расскажет о том, что я нарушила закон, ведь он его тоже нарушил. В целом, жить еще как-то можно. С такими мыслями я возвращаюсь на тридцать пятый.

В учебном блоке, когда я возвращаюсь в него, по-прежнему тихо и безлюдно. Судя по часам, время едва перевалило за обеденное. Собираюсь быстренько добраться до склада и, может быть, даже закрыться там изнутри, но на пол пути слышу ускоряющиеся шаги за спиной. Не тратя время, чтобы обернуться и посмотреть, кто там, сразу перехожу на бег в надежде успеть скрыться за спасительной дверью, и мне не хватает всего пары секунд. Кто-то вцепляется мне в волосы, чуть не выдрав приличный клок. Приходится остановиться, чтобы не остаться без них.

– Попалась! – победно восклицает Мин, выкручивая мне руку. Одновременно продолжая дергать меня за волосы, он тащит меня куда-то в сторону.

– У тебя опять будут неприятности, – напоминаю я, вынужденно перебирая ногами в заданном направлении, хотя двигаться таким образом очень неудобно. Я не вижу куда иду, уже не говоря о том, что каждый шаг отдается болью.

– И кто мне их устроит? Ты что ли? – самоуверенно интересуется Мин.

– Камера, – срывающимся голосом пищу я.

Мин на секунду останавливается и нагло смотрит прямо на висящую над нами камеру видеонаблюдения.

– Не надейся, я ее выключил, – информирует он самодовольно. – И другие тоже. А неприятности будут у того балбеса, который должен сейчас за ними следить, а вместо этого устроил себе развлекаловку в комнате отдыха.

Через пару минут Мин вталкивает меня в другой большой зал, в котором раньше я никогда не была. Почти все огромное пространство здесь перегорожено решетками и разнообразными конструкциями и все сооружение похоже на адский лабиринт, приподнятый над полом метра на полтора. Таким образом внизу, под все этим, можно, хоть и пригибаясь, но спокойно ходить.

– Это лабиринт препятствий – тренажер такой, – поясняет Мин, удерживая меня теперь только за локоть. Незанятой рукой он вынимает из крепления пистолет и наводит дуло на меня. – Сначала, я хотел вставить мозги только Лексу, но он мой посыл не понял и продолжает борзеть. Так что теперь я подойду к решению проблемы вашей тупой компашки с другой стороны. Скажи за это спасибо своему дружку! Лезь туда!

Мин толкает меня к сооружению. Вообще-то вход в него находится примерно в двух метрах над полом и как туда предполагается забираться не понятно. Не знаю как в этом может помочь поставленный вертикально деревянный щит, но больше ничего рядом нет.

Я с недоумением оглядываюсь обратно на Мина. Если он хочет, чтобы я как-то подтянулась до входа на руках, то это мертвый номер.

– Сделаем так, – с противной ухмылкой проговаривает Мин, – я дам тебе фору в двадцать секунд. Успеешь выбраться из лабиринта раньше меня – твое счастье. Но если нет, это будет уроком для всех вас, вонючих нулевых! – выплевывает он злорадно, в уме уже явно смакуя, что он там со мной собирается сделать.

– А не пошел бы ты… – сердито выпаливаю я, но Мин без дальнейших слов целится мне в ногу и нажимает на курок.

Снаряд ударяет меня в бедро. Шок от осознания того, что он вообще в меня выстрелил – мне до конца не верилось, что он это сделает – быстро сменяется дикой разрывающей болью. Ощущения примерно такие же как при попадании пули в симуляции боя, но интенсивнее и моментально не проходят.

Из глаз начинают предательски литься слезы, лишая меня последней возможности сохранить жалкие крупицы гордости. Зажав ладонью раненый кусочек собственной плоти, я наконец понимаю, что пистолет в руках у Мина тренировочный, и ранение мое далеко не настолько серьезно, чтобы тут реветь, однако ни на какие разумные уговоры мой организм не реагирует.

– Девятнадцать, восемнадцать… – отсчитывает Мин. Мой взгляд затуманен, и я не вижу выражения его лица, но могу представить.

Боясь, что он выстрелит снова, я все же иду на приступ лабиринта. Подпрыгнув, я дотягиваюсь до входа и повисаю на руках. Подтянуться у меня не получается даже со страху, ноги скользят по доскам, не находя опоры, и я падаю на пол.

– Время почти вышло, – ехидно уведомляет Мин между отсчетами.

Я не смотрю на него, смотрю на щит. Между некоторыми досками есть небольшое расстояние, но в него точно не вклинить тупые носы ботинок. Скидываю их, и снова подпрыгиваю, хватаюсь пальцами за верхний край щита. Ноги в носках быстро обнаруживают малую опору и мне удается кое-как вытолкнуть себя наверх. Когда я с трудом полностью забираюсь на лежащую наверху решетку, Мин уже заканчивает счет.

– Я иду за тобой! – предупреждает он радостно, и мне хочется остановиться, дождаться, когда его башка появится в проеме между решетками лабиринта, и со всей дури садануть по ней кулаком. Однако в следующую секунду понимаю, что я все еще не настолько зла, чтобы решиться на такую вольность, так что вскакиваю и начинаю карабкаться дальше. Вариант передо мной всего один – наклонная лесенка со складывающимися под моим весом ступеньками. Собственно, нужно всего лишь двигаться достаточно быстро, или упадешь куда-то вниз, а что там я даже не смотрю. Подгоняемая страхом, я быстро преодолеваю это препятствие, потом следующее из вертикальных столбиков. Нужно держать равновесие и не слишком спешить, аккуратно переставляя ноги. Следом идет череда подвесных мостиков и ступенек, все раскачивается и нужно понять, куда стоит двигаться дальше. Они приводят к разным узким ходам между решетками, и хотя вроде бы лабиринт просматривается на некоторое расстояние, все эти бесчисленные прутья сливаются и практически невозможно проследить, куда ведут эти пути – вверх, вниз, назад или вообще в тупик.