Текст книги "Твоя правда (СИ)"
Автор книги: Дана Грэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Глава 23
– Это так странно, – засмеялась я, не в силах больше сдерживаться. – Кто, черт возьми, любит арахисовое масло с сыром и оливками?
– В юности у меня был особый вкус, – ухмыльнулся Диего, откупоривая бутылку виноградного сока. – Но не волнуйся. Клянусь, я вырос из этого.
– Ты уверен?– Я выгнула бровь. – Я не хочу найти сэндвич с двумя вещами, которые ненавижу больше всего.
– Не волнуйся, – подмигнул он. – Вот, – он протянул мне большой бутерброд, а себе взял еще больший. – Я мастер по приготовлению сэндвичей, – подсказал он, когда я подозрительно посмотрела на него.
Но потом улыбнулась ему, чувствуя себя лучше, гораздо лучше, чем раньше...
Это было через пару дней после нашей ночи в баре, и у нас был пикник в Центральном парке. Погода резко изменилась, потеплело только на некоторое время, и Диего предложил нам выйти на улицу.
Я медленно проверила начинку своего сэндвича, и мое сердце пропустило удар. – Я люблю грибы и говядину, – пробормотала я, улыбаясь ему.
Он улыбнулся в ответ и откусил огромный кусок от своего сэндвича, который был полон говяжьего фарша и овощей. – Я же сказал, что я мастер в этом деле.
Я откусила кусочек и растаяла, испустив стон чистого восторга. – Черт, как же это вкусно.
Диего расплылся в улыбке. Я вдруг пришла в восторг от того, как он выглядел, его лицо было мягче, чем я когда-либо видела, с его темными, расплавленными карими глазами, которые заставляли меня чувствовать, что все его внимание было сосредоточено на мне, как будто... как будто я была важна.
Никто никогда не смотрел на меня так прежде, и когда его руки внезапно убрали несколько прядей моих волос за ухо, мурашки побежали по моей коже, покалывая мочку уха, которую он коснулся кончиками пальцев.
Когда он опустил руку, я поймала себя на том, что на мгновение наклонилась вперед, как будто пытаясь проследить за его движением, но затем остановилась, ужаснувшись тому, что собиралась сделать.
Сильно покраснев, я откусила большой кусок от своего сэндвича и посмотрела прямо на огромный парк впереди, совершенно сбитая с толку. Что, черт возьми, со мной не так?
Между нами повисло молчание, пока я обдумывала свои почти унизительные действия, когда он прервал его и сказал: – Могу я спросить кое о чем личном?
Удивленная, а теперь скорее настороженная, я взглянула на него и увидела, что он наблюдает за мной. Было что-то в его глазах, что-то, что я не могла расшифровать, но это было неплохо. На самом деле, это было утешительно. Он успокаивал. Теперь он был моим другом.
Боже, как все изменилось.
– Хорошо, – сказала я, мой голос был тихим и неуверенным, когда я взяла себя в руки. – Ты никогда не спрашивал разрешения на это и всегда высказывал свое мнение, независимо от того, нравилось мне это или нет...
Он снова улыбнулся своей манящей улыбкой. – Я понял свою ошибку и пошел другим путем, – сообщил он мне. – Спасибо, что разрешила.
Мои щеки снова вспыхнули. – Тогда спрашивай, – пробормотала я, глядя на траву.
– Ты... – он заколебался, и когда я взглянула на него, его глаза были устремлены вперед. – Ты потеряла своих родителей?
Я напряглась, снова устремив взгляд вперед. Подтянув колени к груди, я обхватила их руками и глубоко вздохнула, когда очень осторожно решила сказать ему одну правду. – Моя мама умерла, – тихо сказала я, – много лет назад. От рака.
Он тяжело вздохнул. – Я сожалею о твоей потере, – тихо сказал он, – хотя сомневаюсь, что тебе от этого станет легче.
Сделав еще один глубокий вдох, я повернулась, чтобы посмотреть на него, и увидела, что он вытянул ноги вперед и откинулся на руки. Он повернул голову, чтобы встретиться со мной взглядом, и я слегка улыбнулась ему. – Нет, но тем не менее спасибо.
Он слегка улыбнулся в ответ, и его рука внезапно взяла мою, сжала ее. – Спасибо, что доверяешь мне настолько, чтобы поделиться этим.
Моя улыбка стала шире, когда пламя на моих щеках разгорелось. – Теперь, когда ты перестал быть придурком, мне стало легче,-сказала я ему, и пока он смеялся, я была загипнотизирована, загипнотизирована тем, как его голова откинулась назад, как его темно-каштановые кудри блестели в тусклом солнечном свете, показывая его прекрасное лицо, полное открытого юмора, яркое и душераздирающее.
Он был более опасен, чем я думала раньше. За очень короткое время, в течение которого мы больше не были врагами, меня потянуло к нему, я опьянела от его присутствия, наслаждалась его шутками, мне нравилось, что он так близко. Черт побери, я позволила ему задать мне личный вопрос, чего никогда раньше не делала.
Он пробирался в мое сердце, и это пугало меня до чертиков так же сильно, как и возбуждало. Это был самый свободный и в равной степени пугающий момент, который я когда-либо испытывала за долгое время. И то, что он держал меня за руку, посылая ударную волну через мое тело, не помогло ни в малейшей степени.
После этого мы вернулись к нашим бутербродам, и все это время он держал меня за руку. Я не осмеливалась прервать контакт, не хотела прерывать... и он, казалось, был доволен этим. Как только наши бутерброды были уничтожены, ему пришлось убрать руку, чтобы налить нам немного виноградного сока. Он протянул мне кружку и налил себе тоже.
Температура, казалось, немного понизилась, но Диего уже обо всем подумал. Он достал из рюкзака одеяло и завернулся в него. Когда я многозначительно посмотрела на него, он усмехнулся и протянул руку. – Садись поближе, – сказал он, – здесь очень тепло.
Каждое нервное окончание в моем теле встало дыбом, когда я придвинулась ближе к нему, пока наши бока не соприкоснулись. Дрожь пробежала по мне, когда он обнял меня одной рукой, накрыв одеялом, и мы оказались вместе под одеялом. Это было так интимно...
Мне это нравилось. Мне это чертовски нравилось.
– Лучше?– спросил он, его голос был таким близким, таким низким, грубым и сексуальным.
Не в силах вымолвить ни слова, я просто натянуто кивнула. Я не знала, куда девать руки. Я понятия не имела, о чем мне говорить.
Может быть, мне показалось, но Диего тоже был напряжен, и не было ли это прерывистым дыханием, которое он выдыхал? – Хочешь посмотреть что-нибудь?
– Да, хорошо, – выпалила я, чувствуя, что краснею. Снова.
Он достал из кармана телефон и наушники, протянул мне один и открыл приложение. Мы пролистали страницу, и в конце концов остановились на Бруклине 9-9, в духе того, что мы находимся в Нью-Йорке и все такое.
Мы смеялись, обменивались понимающими взглядами, шутили, и с каждым словом и смехом я инстинктивно придвигалась к нему все ближе и ближе, и даже положила голову ему на плечо, пока он обнимал меня, подтягивая одеяло, чтобы нам было тепло.
Мое тело, казалось, было в постоянном состоянии румянца и дрожи. Но это было слишком хорошо, и хотя я знала, что должна отстраниться и установить некоторую дистанцию между нами, даже если я знала, что это не может ни к чему привести, и даже если я продолжала говорить себе, что мы просто друзья – неоперившиеся друзья, – мое сердце и моя интуиция не верили мне.
Но я оттолкнула все это и отдалась ощущению, безымянному чувству, которое охватило меня так же верно, как тяжелая, теплая рука Диего.
Глава 24
После нашего пикника с Диего, мы больше не виделись, и поэтому я использовала свободное время, чтобы начать читать книги до начала весеннего семестра. Это было облегчением, быть вдали от Риверо...
Мне казалось, что мое тело было охвачено огнем, и единственным, кто мог погасить этот огонь, был Диего.
Эти мысли были опасны. Должна ли я держать Диего на безопасном расстоянии, как и всех остальных, или позволить всему течь естественно? Какая-то часть меня паниковала из-за того, что Диего стал таким же, как все, и эта часть пугала меня больше всего. Потому что за такое короткое время он сумел заставить меня почувствовать вещи, которые я никогда не чувствовала раньше, но которые были неоспоримы.
Это было плохо.
Так что отдохнуть от Диего было облегчением.
Но затем наступила моя последняя ночь в городе, которая, по совпадению, была кануном Нового года, и Диего потряс меня, вспомнив точную дату, потому что он написал мне: "я заеду за тобой в десять, так как это твоя последняя ночь здесь, и никто не должен праздновать Новый год в одиночку."
Мое сердце бешено колотилось, желудок сжимался, дыхание было неровным. Мои пальцы дрожали, когда я неуверенно напечатала: "хорошо."
Диего хотел провести со мной новогоднюю ночь. Он хотел провести ее со мной. Значит ли это, что в полночь он... Мы…
Мои щеки вспыхнули, и я упала на кровать, чувствуя, что не могу дышать, и не могу стоять прямо. Нет, нет, я точно ошибаюсь... Он не мог этого хотеть. Не со мной. Да, за время нашего пребывания в городе мы стали намного ближе, но это было одно. Это была дружба. Это не было ... это не могло быть чем-то большим.…
Но мой разум не слушал, и я начала представлять себе всевозможные сценарии, которые могли бы произойти сегодня вечером. В одном мы просто обнимались в полночь,в другом нам становилось жарко и тяжело дышать...
– Нет, – отругала я себя, закрывая лицо руками. – Ничего не случится. Он не испытывает ко мне таких чувств.
До недавнего времени он считал меня заносчивой и высокомерной, и да, я простила его и пошла дальше, но на самом деле я не могла забыть. И я знала, что если бы я чувствовала что-то подобное к кому-то, я бы никогда не смогла полюбить его.
И все же...
– Нет!– Закричала я, тряся головой, а потом вскочила на ноги. – На кухню!– Приказала я себе, и сделала именно это, решив приготовить самое трудное блюдо, которое я знала, и заставила себя действовать, отказываясь думать о сегодняшнем вечере, или Диего, или о чем-либо, связанном с его губами...
Но время шло, и вскоре Диего сказал, что заедет за мной. И я поймала себя на том, что обдумываю, что надеть. Я немного ненавидела себя за то, что вела себя как дура, и из-за этого надела повседневное черное платье с рубиново-красными чулками, нанесла самый легкий макияж и убедилась, что выгляжу презентабельно, но как будто не слишком старалась.
Когда полчаса спустя я села в машину Диего, то беззаботно хлопнула его по плечу, что, как я знала, было уже чересчур, но мне было все равно. – Привет, дружище, – весело сказала я, настолько непохожая на себя, что не стала винить его за то, что он выглядел немного удивленным странным приветствием.
– Ты в порядке?– Сказал он с полуулыбкой.
– Ну конечно!– Я принужденно рассмеялся. – А как насчет тебя? Куда мы едем? Будет ли фейерверк? – Я понимала, что все это превращается в ребячество, но ничего не могла с собой поделать: мое сердце билось быстрее, когда я сидела с ним в машине, и он выглядел слишком горячим в своем плаще и темных джинсах.
Он усмехнулся, когда включил передачу, и мои бедра непроизвольно сжались. – Кому-то очень нравится Новый год, – заметил он, направляясь в сторону Квинса. – Мы идем на вечеринку к моему другу.
Мне только что пришло в голову, что он никогда не упоминал о своих друзьях из Квинса до того, как приехал учиться в Бостон, и мое любопытство заставило меня сказать: – Ты сказал, что переехал сюда, когда тебе было восемнадцать.
Он бросил на меня короткий взгляд, прежде чем сказать: – Так и есть.
– Как ты познакомился со своим другом?– Спросила я, нахмурившись.
Теперь он улыбался, а когда заговорил, в его голосе звучала тяжелая ностальгия. – Мы переехали сюда во второй половине моего выпускного года в средней школе. Там я встретил Марко. С тех пор мы были очень близки.– Его улыбка исчезла, и впервые с тех пор, как я встретила его, я увидела тень в его глазах. Тень, которая говорила больше, чем слова.
Я знала эту тень. Я видела ее каждый раз, когда смотрела в зеркало.
Несмотря на мое все возрастающее любопытство к нему, я проглотила вопросы. Я не стала бы ничего выяснять, даже назло ему за то, что он постоянно меня прощупывает, потому что некоторые вещи лучше оставить в прошлом.
И кроме того, после того тяжелого разговора в баре возле Таймс-сквер он больше не пытался заставить меня выложить ему все начистоту. Черт возьми, он попросил у меня разрешения задать ему один личный вопрос. Если он смог обуздать свою напористую натуру, то и я смогу.
Когда несколько минут прошло в молчании, я спросила: – Как долго нам еще ехать?
– Пятнадцать минут, – рассеянно ответил он. Я взглянула на него и увидела, что его лицо было отстраненным, как будто он был погружен в свои мысли. Чувствуя себя немного неловко, я выглянула в окно и оставила его в покое.
Остаток пути прошел в молчании. Я не посмела нарушить его, мои инстинкты говорили мне, что ему нужна тишина. Я обнаружила, что не так уж сильно возражаю против этого, как мне казалось; скоро мы приедем на вечеринку, и там будет шумно, тесно и душно, так что лучше всего будет поберечь силы.
Мы подъехали к высокому новому жилому комплексу и припарковались прямо перед ним. Мы вышли, и Диего, который знал код, провел нас в здание и прямо к лифту.
Когда мы наконец добрались до кондоминиума на верхнем этаже, я была в шоке. Высокий потолок, мраморные полы и большие стеклянные окна вели на балкон.
Там уже было много народу, и прежде чем я успела оглянуться, к нам подошел мужчина. Он был ровесником Диего, с короткими темными волосами, раскосыми темными глазами и естественно загорелой кожей. Он был менее громоздким, чем Диего, но, тем не менее, худощавым и спортивным. Лицо Диего расплылось в искренней улыбке, и они наполовину обнялись, наполовину пожали друг другу руки.
– Я так рад тебя видеть, Ди, – сказал парень, когда они отпустили друг друга. – Это было так давно, не так ли?
– Да, – сказал Диего, – но не волнуйся, я буду твоим на все лето.
– Звучит двусмысленно, – сказал парень, хихикая, прежде чем повернуться ко мне. – А вы, должно быть, Харпер!
– Пейдж, – поправила я, бросив на Диего несколько неприязненный взгляд. Почему он отказывается называть меня по имени? Может, ему нравится моя фамилия?
Парень подмигнул и пожал мне руку. – Я Марко.
– Приятно познакомиться, – сказала я и не смогла сдержать улыбки. Марко был очень похож на Диего, что позволило мне понять, почему они были друзьями; он держался уверенно и источал харизму. Может, он и не так хорош собой, как Диего в целом, но все же он был того же калибра, что и его друг.
Их было достаточно, чтобы довести женщину до апоплексического удара.
Марко и Диего направились туда, где стояли напитки, и я последовала за ними, пока они болтали, догоняя друг друга. Я чувствовала себя немного не в своей тарелке и гадала, что от меня ждут и что я должна делать. Я никого здесь не знала, кроме Диего, и если Диего собирается провести всю ночь с Марко, мне придется как-то общаться с ними обоими, чего я совсем не ждала.
– Выпьешь что-нибудь?– Спросил Диего, когда мы подошли к бару.
Я покраснела и пробормотала: – Нет.
Его взгляд на мгновение стал пронзительным, прежде чем он сказал что-то Марко и подошел ко мне. – Все в порядке?– Тихо спросил он, и лицо его стало серьезным.
Удивленная, я выпалила: – Д-да.
– Ты не из тех, кто заикается, – нахмурился он. – Что случилось?
– Ничего, – раздраженно ответила я. – я действительно в порядке. Это просто немного ошеломляет, быть на вечеринке, где я никого не знаю…
Выражение лица Диего прояснилось, когда он понял. – Черт, – пробормотал он, – я думал, ты не будешь возражать, потому что во время других тусовок и вечеринок у Майло с тобой все было в порядке.
– Все в порядке, Диего, – сказала я, мой голос смягчился, и легкая улыбка появилась на моем лице, – ты не мог знать.
Он все еще казался раздраженным на самого себя, но потом усмехнулся, глядя мне прямо в глаза. – Так значит, теперь я Диего, – отметил он, делая шаг ко мне.
Я сделала шаг назад, прищурившись. – А я все еще Харпер.
Его улыбка стала чуть шире. – И это тебя беспокоит?
Я не собиралась доставлять ему удовольствие, зная, что это так. – Нет, – фыркнула я.
Он ухмыльнулся. – Черт возьми, твое фырканье звучит очень сексуалено.
Мой желудок сделал сальто назад. – А я думала, ты его ненавидишь, – язвительно заметила я.
– Раньше, до того, как я узнал тебя, – он снова подошел ко мне, и на этот раз я стояла на своем, сложив руки на груди. – Теперь я думаю, что это мило.
– Ты сказал "сексуально”, – поправила я его, покраснев.
– А не может быть и то, и другое?– Сказал он, и я увидела блеск в его глазах, который заставил мое сердце биться быстрее
– Диего? Это ты?
Мы оба одновременно повернулись, чтобы посмотреть на женщину, которая появилась рядом с нами, и я внезапно почувствовала прилив сожаления, что не приложила больше усилий к своей внешности сегодня вечером. Потому что она была совершенно великолепна, с каштановыми волосами, полными светлых бликов и красивыми локонами, сексуальными красновато-карими глазами и кожей цвета расплавленного золота, с редкими пятнами веснушек, которые можно было увидеть благодаря ее короткому платью. На ее хорошеньком носике тоже было несколько веснушек. Она была ниже меня ростом и худощавее, и я чувствовала себя болезненно-бледной великаншей, и когда она смотрела на Диего, в ее взгляде было удивление, полное абсолютного обожания, которое она даже не пыталась скрыть.
Эта женщина была влюблена в Диего.
– Луна, – сказал Диего, его глаза расширились от удивления, но лицо было открытым и дружелюбным. – Марко не сказал мне, что ты приедешь. Я думал, ты в Лос-Анджелесе.
Она улыбнулась, и ее лицо из великолепного превратилось в абсолютно изысканное. – У меня было немного свободного времени, и вот я здесь. А теперь, может, ты обнимешь свою старую подругу?
Диего рассмеялся и обнял ее, отчего у меня в животе возникло неприятное ощущение. Я видела, как женщина почти прильнула к нему, и когда он откинулся назад, отпуская ее, она заколебалась лишь на секунду, прежде чем сделать то же самое, не сводя глаз с его лица. Она даже не заметила моего присутствия.
Я не хотела оставаться там, поэтому повернулась и пошла к балкону, чтобы подышать свежим воздухом.
С балкона открывался прекрасный вид. Я видела вдалеке реку и Манхэттен, освещенные в темноте, и позволила этому зрелищу успокоить мои лихорадочные эмоции.
Я не могла поверить, что ревную. Этого не должно было случиться. Ничего подобного. Лучше бы Диего не старался так сильно изменить мое мнение о нем, потому что, очевидно, он сделал слишком хорошую работу, и теперь я была…
– Черт, – выдохнула я, жалея, что вообще не выпила.
Глава 25
Я не могла поверить, что ревную. Этого не должно было случиться. Ничего подобного. Лучше бы Диего не старался так сильно изменить мое мнение о нем, потому что, очевидно, он сделал слишком хорошую работу, и теперь я была…
– Черт, – выдохнула я, жалея, что вообще не выпила.
– Ты выглядишь так, будто тебе это не помешает.
Чья-то рука поставила передо мной стакан апельсинового сока, и, обернувшись, я увидела, что Марко дружелюбно улыбается мне. Улыбнувшись в ответ, я взяла сок и сказала: – Спасибо.
– Да, не за что, – сказал он, пожимая плечами, и облокотился на перила, глядя на прекрасный вид. – Значит, вы дружите с Диего в Бостоне.
В данный момент это был более напряженный вопрос, чем он мог себе представить, но я ответил просто: – Да.
Он повернулся и посмотрел на меня. – Это странно, – сказал он, его глаза, казалось, изучали мое лицо. – Ди любит, чтобы его Бостонская и Нью-Йоркская жизни были разделены. Я никогда не встречал его друзей из универа.
Я все еще пыталась узнать Диего, но то, что я знала о нем, казалось мне несколько нехарактерным.
Марко снова пожал плечами и достал из кармана сига...рету. – Хочешь?– спросил он.
После того, что случилось четыре года назад, я перепробовала все, чтобы забыться – все, кроме нарко....тиков, поскольку это был мой четкий красный предел. С тех пор как Патрик узнал и положил этому конец, я все еще иногда пила, но не притрагивалась к сигаретам.
– Конечно.
Он протянул мне сига...рету и заку...рил. Я закури...ла, и мне показалось, что я вернулась домой. Мгновенно напряжение, о котором я и не подозревала, спало.
– Ну и как там Ди, в Бостоне?– Спросил Марко.
Вопрос заставил меня нахмуриться. – Разве ты не его лучший друг? – Разве Диего не должен рассказывать ему о подобных вещах?
– Как я уже сказал, мы живем в разных городах, – ответил Марко, грустно улыбнувшись мне. – Он почти ни с кем не разговаривает, когда уезжает. Но ты должна знать, как он, так как ты ходишь в тот же университет.
По-прежнему не было никакого смысла в том, что Диего так себя ведет, но я отогнала эту мысль и позволила Марко удовлетворить свое любопытство. – Думаю, у него все отлично, – сказала я ему, делая глоток никотина. – у него куча друзей. Все его уважают и боготворят. Он репетитор. Как я уже сказала, у него все отлично.– Или мне так показалось. Я не стала посвящать Марко в тот факт, что моя дружба с Диего все еще была очень новой после наших бурных прошлых встреч, и что я начинала чувствовать вещи, которые не имели ничего общего с дружбой с ним.
– Все тот же Ди, – сказал Марко со вздохом облегчения. – Он всегда был таким, – сообщил он мне, – когда он перевелся в нашу школу много лет назад, все не могли насытиться им. Он был самым способным учеником, считал всех своими друзьями и был хорошим парнем.– Он снова улыбнулся своей печальной улыбкой. – После того, как... – он снова вздохнул. – Он все еще был с нами, но я боялся, что он был один в Бостоне, что он наказывал себя одиночеством, особенно потому, что он не говорил нам ничего в течение многих лет, и когда мы попытались навестить его, он прогнал нас, как будто не хотел напоминать о... – он позволил своему голосу затихнуть.
И я был сбит с толку. Я понятия не имела, о чем он говорит. Что случилось после школы? Зачем ему себя наказывать? Почему он прогнал своих друзей? Ничего из этого не складывалось, и я знала, что упускаю жизненно важную информацию.
Но прежде чем я успела спросить его об этом, прежде чем я смогла удовлетворить свое постоянно растущее любопытство относительно Диего, кто-то выхватил недокуренную сига...рету из моей руки и бросил ее через балкон. Я резко обернулась и увидела, что Диего смотрит на меня горящими глазами. – Никогда больше не кури, – сказал он с резкостью в голосе.
Я так давно не видела его сердитым, что это застало меня врасплох. – Что?– Выпалила я.
Он поднял свой пылающий взгляд на Марко. – Не давайте ей больше сига...рет, даже если она попросит. Ей нет двадцати одного года.
– Черт... – пробормотал Марко. – Извини, брат. Я не хотел этого.
Диего коротко кивнул, и Марко, чувствуя, что между мной и Диего вот-вот начнется скандал, ушел, не сказав больше ни слова.
Наконец, я снова овладела своей речью. – Ты мне не папа, – раздраженно сказала я ему. – я могу кури...ть, если захочу.
– Черт возьми, Харпер, – сказал он с сарказмом в голосе, – я не думал, что ты из тех девушек, которые думают, что куре...ние делает их более крутыми.
Я сузила глаза, в них вспыхнул гнев. – В чем твоя проблема?
Он посмотрел на меня еще немного, прежде чем его челюсть сжалась и взгляд стал плоским. – Пойдем потанцуем со мной.
Я почти физически ощутила удар хлыста от его внезапной смены настроения. – Что?– Я опять выпалила это дурацкое слово.
Он схватил меня за руку и потащил прочь от перил, туда, где люди раскачивались под легкую музыку, доносившуюся из больших динамиков. Прежде чем я успела спросить, что, черт возьми, его так разозлило, он обнял меня за талию, притягивая к себе, а мои руки опустились ему на грудь.
Мы были ближе, чем когда-либо прежде, и, несмотря на мою досаду на него, мою неуверенность во всем, что касалось нас, это было чертовски хорошо. Я чувствовала себя полностью окутанной его теплом, настолько, что чувствовала запах его одеколона, что мне захотелось прижаться лицом к его шее и вдохнуть.
Он обнимал меня, как мужчина обнимает женщину, раскачиваясь из стороны в сторону. Мои щеки вспыхнули, но я отказалась позволить тому, как хорошо я себя чувствовала, отвлечь меня от того, что только что произошло.
– Ты был лицемером, – сказала я ему, многозначительно глядя на его грудь, отказываясь встретиться с ним взглядом, хотя я чувствовала, как он обжигает мою голову.
– В самом деле, – протянул он со злым сарказмом в голосе.
– Да, действительно, – нахмурилась я. – Ты всегда предлагаешь мне спиртное. Чем это отличается от того, что Марко протягивает мне сига...рету?
– Коктейль или бокал вина, не убьют тебя, – мрачно пробормотал он, – но сига...реты убьют.
Мое сердце бешено заколотилось в груди. Это была та самая защита, которую Патрик использовал, когда увидел меня с сига...ретой во рту в пятнадцать лет, защита, которая проистекала из чистого беспокойства. Неужели Диего ... беспокоится обо мне? Но с чего бы ему беспокоиться, если рядом с ним крутилась кто-то вроде Луны?
Ревность, которую я больше не могла игнорировать, прорезала все остальные эмоции внутри меня, когда я вспомнила, как эта красивая женщина обнимала его. – Значит, Луна тоже твоя школьная подруга? -Спросила я, мой голос был напряжен от едва сдерживаемого гнева.
– Что-то в этом роде, – сказал он ровным голосом, но я знала. Я знала, что она была не просто другом. Это было слишком очевидно.
– Значит, бывшая, – сказала я и поняла, что меня слегка трясет. Черт. Что со мной было не так?
Он остановился, и наше покачивание резко прекратилось. – Откуда этот внезапный интерес к моей личной жизни?– спросил он нейтральным голосом.
Я подняла голову и увидела его глаза. Они говорили мне то, что он не говорил мне словами. Но я была трусихой, и я чувствовала такой ужас в то же самое время, как я чувствовала себя в безопасности, находясь в его объятиях. Противоречие, его смысл, не ускользнули от меня, и это чертовски напугало меня.
Я никогда не чувствовала себя так раньше. Никогда...
Ссоры? Потеря самообладания? Быть задетой его ложными обвинениями? Я думала, что моя реакция была естественной, но мне было не все равно.
Что в нем было такого, что вызвало такую реакцию у меня, когда я едва знала его?
Когда я не ответила, он крепче прижал меня к себе, отчего по спине у меня пробежала дрожь. – Посмотри на меня.
Я покачала головой, все мое тело напряглось.
Одна из его рук шевельнулась, а затем он взял меня за подбородок и поднял его твердо, но нежно, пока у меня не осталось выбора, кроме как посмотреть на него. Его глаза встретились с моими, переполненные эмоциями, которые я не понимала и не могла назвать, и я почувствовала, что все мои запреты угрожают рухнуть, слова покалывали на краю моего языка, пока мне не пришлось прикусить его, чтобы сохранить тишину.
– Почему тебя это волнует?– Спросил он, понизив голос.
Слова были почти произнесены, но я нашла в себе некоторое подобие силы и сумела скрутить их. – Не знаю, – прошептала я.
На заднем плане, настолько слабом, что я едва могла расслышать его сквозь густой воздух между мной и Диего, кто-то выключил музыку, и начался отсчет до полуночи. Но мы с Диего не двигались, просто смотрели друг на друга, сражаясь с разными демонами.
Его рука оторвалась от моего подбородка и скользнула вниз, пока он не обхватил мою шею, приподняв мою голову. У меня перехватило дыхание, сердце остановилось, все тело словно окаменело, и я даже не моргнула, когда он начал наклонять свою голову к моей, наши взгляды зачарованно встретились. Словно во сне, я приподнялась на цыпочки, наклонилась к нему, и мои губы приоткрылись.
– С Новым Годом!
Он отпустил меня так внезапно, сделав несколько шагов назад, что чары рассеялись с такой силой, что я чуть не упала. Но я держалась прямо, туман рассеялся из моего сознания, мои глаза резко открылись, чтобы увидеть, что он смотрит куда угодно, только не на меня, его челюсть была сжата, его глаза были полны той непроницаемой тенью, что была раньше, и его голова была низко опущена.
Я не знала, что с собой делать. Я не знала, что и думать. Это не могло быть только в моей голове. Я и представить себе не могла, что почти, почти произошло. И я не могла избавиться от сокрушительного сожаления, разочарования и боли, которые пронзили все мое тело, заставляя меня чувствовать себя на сто градусов холоднее, чем раньше.
Все вокруг приветствовали друг друга, целовались, праздновали Новый год, а я просто стояла, не в силах собраться с мыслями, не в силах дышать.
– Я отвезу тебя домой.
Вот и все. Вот и все, что он сказал. Как будто ничего не случилось или почти не случилось. Как будто ему было все равно. Как будто это было ошибкой.
И это была ошибка, с ужасом поняла я. Я почти совершила ошибку, отдав ему больше себя, отдав ему еще одну частичку моего доверия, отдав ему то, что я никогда никому не давала раньше. Потому что дело было не только в почти-поцелуе; если бы это случилось, если бы он не отстранился, пока не стало слишком поздно, я бы отдала ему все.
" Глупая, глупая, Пейдж!"
Я сделала шаг назад, потом еще один, и покачала головой, страх и чувство ужасной потери заставили меня уйти, исчезнуть, спрятаться в тени, как я всегда делала. Как будто издалека, я услышала, как сказала: – Не беспокойся, – прежде чем развернулась, поджав хвост, и ушла так быстро, как это было возможно...
Этого не должно было случиться. Ничего подобного. Мне не следовало впускать его. Мне не следовало развивать эти ... эти чувства к нему. Я не должна была тусоваться с ним все время моего пребывания здесь. Мне вообще не следовало приходить сюда, с ним, в канун Нового года, на эту чертову вечеринку.
Я не должна была этого делать. Я должна была стереть Диего Риверо из своей жизни, и на этот раз он не сможет втиснуться в нее.
Никогда больше я не позволю кому-то овладеть мной только для того, чтобы разбить меня на миллион кусочков.
