Текст книги "Твоя правда (СИ)"
Автор книги: Дана Грэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Глава 36
В этой боли было что-то старое, но и что-то новое. Это было похоже на то, как будто зажившая рана снова открылась, и на этот раз боль, повреждения, резанула глубже, злее, сильнее, чем раньше.
У меня сохранились смутные воспоминания о том, как я вернулась домой в тот день. Я помню, как ехала на трамвае, а потом, должно быть, несколько часов прождала под дождем, пока хозяин не зашел за ключами. И наконец, я была в своей комнате, приняла еще один душ, и легла в кровать проваливаясь в сон без сновидений.
На следующее утро, что неудивительно, у меня поднялась температура. У меня был запас лекарств, поэтому я проглотила таблетки, умудрилась приготовить себе горячий чай и проспала большую часть дня.
Выходные прошли как в тумане: спала, пила чай, принимала таблетки и снова засыпала. В какой-то момент Айви и Гестия вернулись , и только Айви проверила меня и помогла мне, когда я почти потеряла сознание на кухне, провалив попытку разогреть ужин. Лихорадка не отступила и в понедельник, и я пропустила занятия, оставаясь дома, чтобы попытаться вылечиться.
Так прошло несколько дней, пока наконец в четверг антибиотики, казалось, не подействовали, и я почувствовала себя намного лучше – по крайней мере физически. Эмоционально это была совсем другая история.
Сначала я была в ярости. Я отказывалась признать, что мы с ним никогда не будем вместе. Маленькая девочка внутри меня хотела закатить истерику, встретиться с ним лицом к лицу, дать ему пощечину, встряхнуть его, а потом целовать до тех пор, пока он не увидит свет.
Потом я плакала от боли, ненавидя его, обвиняя во всем, за то, что он причинил мне такую боль. Желание позвонить ему, накричать на него, дать ему понять, что я чувствую, было настолько сильным, что мне пришлось попросить Айви спрятать мой телефон в ее комнате, чтобы я не выставила себя дурой.
Когда боль отказывалась уходить, я направляла ненависть внутрь себя. Я не могла стоять на ногах. Я не могла смотреть на себя в зеркало. Я не могла жить в своем теле, имея свой разум, зная, что, несмотря на все предупреждения, которые я так усердно пыталась внедрить в свою голову, когда дело дошло до этого, я позволила мужчине проскользнуть в мое проклятое сердце и дала ему боеприпасы, чтобы разорвать его на куски.
В конце концов, я оцепенела. Я просто не могла больше этого выносить. Ненависть, горе – все это было слишком. Поэтому я отключилась и превратилась в оболочку той, кем я была.
Пропустив первую неделю после каникул, я вернулась в колледж. Это было самое трудное, что я когда-либо делала, заставляя себя встать с постели и переодеться в чистую одежду. Я выглядела дерь....мово. Я чувствовала себя дерь....мово. Но жизнь должна продолжаться, как бы я ни боролась со своими личными демонами.
Потому что по большей части это было даже не о нем. Конечно, он играл свою роль, и играл чертовски хорошо, но я не могла полностью винить его за мою реакцию. После событий четырехлетней давности я должна была усвоить урок. И какое-то время мне казалось, что это так; я не доверяла людям, я держала свои шрамы при себе, держала все свои дружеские отношения на поверхностном уровне и никогда никого не впускала.
То, что я отдала ему хотя бы часть всего этого, небольшую часть, но все же часть, что я была на грани того, чтобы выпустить все это для него, особенно после того, как он обошелся со мной в самом начале, это было на мне, и только на мне.
Потому что, по правде говоря, даже после того, как мы все уладили, и даже после того, как мы стали друзьями, он никогда ничего мне не обещал. Он никогда не говорил мне прямо, что хочет меня. Да, это был почти поцелуй на Новый год, и да, он бросил свою теперь уже бывшую девушку в Салеме ради меня, и да, мы в конце концов поцеловались, но он сам так сказал; Это была ошибка. Возможно, его и влекло ко мне, но на этом все и закончилось. Он никогда не говорил мне, что я ему нравлюсь. Все это было в моей голове...
И вот я поняла, что больше не могу злиться на него. Что он имел в виду, говоря мне, что он не годится для меня, и с какими бы демонами он ни сражался, это не имело значения. Мой гнев достаточно утих, чтобы я поняла, что все это не имеет значения, потому что, когда дело дошло до большего, он решил оттолкнуть меня.
Так что нет, я его не ненавидела. Но я не могла заставить себя снова стать его другом. Не то чтобы он сам этого хотел; он не вступал со мной в контакт после того дня, так же как и я.
Он и я пытались быть друзьями, и в обоих случаях все закончилось ужасно плохо. Не нужно пытаться в третий раз и снова обжечься.
На этот раз мы с Диего Риверо действительно разошлись по разные стороны...
Глава 37
Была первая неделя апреля, когда все наконец начало налаживаться. В один из дней, мне позвонил Патрик.
– Детектив прислал мне несколько фотографий, – сказал он, прежде чем я успела что-либо сказать. – Я сейчас тебе их пришлю.
– Подожди, – сказала я, вставляя в телефон наушники и открывая пересланное сообщение от него. Мое сердце стучало в ушах, когда возбуждение пробежало через меня, заставляя меня чувствовать себя более живой, более жизненной, чем я чувствовала в течение многих недель, теперь, когда могла быть зацепка о том, что, черт возьми, происходит с моим младшим братом.
Но фотографии оказались совсем не такими, как я ожидала. На одной Питер и Хуан тайком выбирались из дома Аластера поздно ночью, на другой – они посещали больницу – вероятно, чтобы навестить больную мать Хуана, – а потом были и другие, в основном темные, как будто детектив не мог найти их днем, поэтому он остановился на том, что мог раскопать, но то, что он раскопал, было чем-то, что я даже не рассматривала раньше.
На большинстве фотографий они прогуливались по ночам, на одной было видно, как они садятся в темный внедорожник, похожий на тот, который Патрик видел, когда приезжал к нему в гости, но была одна фотография, которая особенно привлекла мое внимание, и это был мой брат и его друг, стоящие рядом с тем, что казалось Центральным парком, крепко обнявшись.
– Они что... больше, чем просто друзья, – тихо сказала я, огорченная и расстроенная. – Он избегал нас, потому что он...?
– Это меня меньше всего беспокоит, – сказал Патрик с ноткой раздражения в голосе. – Детектив пытался найти информацию о внедорожнике. У него записаны его модель и номер машины. Но ты так много можешь сделать и без значка.
Я похолодела и разозлилась. – А как же Аластер?– Спросила я, стиснув зубы. – У него есть значок. Ты же сказал, что он получил повышение. Неужели он не заметил, что что-то не так? Разве он не видел внедорожник, проезжавший мимо его дома?
– Я говорил с ним, – в его голосе явно слышалось отвращение. – Он снова напивается каждый раз после смены. Он ничего не знает, и когда я попытался объяснить ему, что это важно и что он должен что – то сделать – черт, я даже дал ему детали внедорожника-он рассмеялся, сказав: "какой отец , такой и сын" и повесил трубку.
Черт.
– А нет ли другого способа узнать, кому принадлежит внедорожник?
– Есть, – сказал он мрачным и горьким голосом. И тогда я поняла, что он нашел вариант, незаконный вариант, который может поставить под угрозу всю его карьеру адвоката, и даже если он подумает об этом, а я была уверена, что так оно и есть, это не приблизит его к тому, чтобы получить опеку над Питером.
Ситуация оказалась хуже, чем я думала.
– Скажи детективу, чтобы в следующий раз следовал за этим внедорожником, – сказала я, чувствуя проклятую беспомощность, которую ненавидела.
– Уже сделал, – сказал он и резко выдохнул. – Я буду держать тебя в курсе, если узнаю что-нибудь новое.
– Спасибо, – сказала я, и мы повесили трубку.
Пока я ехала на трамвае домой, я изучала фотографию Питера и Хуана, обнимающих друг друга. Снимок был сделан издалека, но они все еще находились достаточно близко, чтобы я могла видеть выражение их лиц. Они казались безнадежными и печальными, как будто их преследовало что-то, что должно было быть связано с этой машиной, что-то, чем Питер не хотел делиться ни с Патриком, ни со мной.
Когда я вернулась домой, то почувствовала, что одиночество грозит сломить меня. Дверь спальни Гестии была закрыта, Айви написала мне, что она была с Марком, и сильная, яростная потребность видеть Диего здесь, рядом с собой, почти заставила меня позвонить ему.
* * *
Через несколько дней после моего разговора с Патриком я была на занятиях по психологии, когда мой телефон завибрировал в кармане джинсов. Когда преподаватель повернулся к доске, чтобы что-то записать, я достала его и, спрятав под столом, незаметно разблокировала экран.
Мое сердце екнуло, когда я увидела, что получила сообщение от Питера.
Быстро открыв телефон, я вошла в чат и увидела, что все, что он мне прислал, – это отметка о местоположении. Нахмурившись, я постучала по нему, и он открыл приложение "Карты". Казалось, это было где-то в сельской местности, и когда я увеличила масштаб, я увидела, что это было недалеко от Данбери, штат Коннектикут.
"Ты в Данбери?"
Написала я ему, сбитая с толку и надеясь, что, может быть, он наконец-то впустит меня обратно в свой мир. "Почему ты там? Что происходит?"
В последующие минуты никаких сообщений не поступало, и я сдулась. Черт возьми, Питер, я не могла не думать об этом, разочарованная в нем. Зачем ему посылать мне свое местоположение?
Когда урок закончился, я первой вышла из класса и позвонила ему. Но звонок сразу перешел на голосовую почту. В этом не было ничего нового; каждый раз, когда я пыталась позвонить ему в последние несколько месяцев, всегда была переадресация на голосовую, как будто он заблокировал меня. Но на этот раз, особенно после того странного места, куда он меня послал, я почувствовала, что что-то не так.
Поэтому я позвонила Патрику, но, к моему удивлению, мой старший брат, который никогда, никогда не был вне досягаемости, когда я нуждалась в нем, даже когда между нами были проблемы, не ответил.
Через десять минут у меня был урок, но я ни за что на свете не хотела идти на него. Не тогда, когда все мои инстинкты говорили мне, что с Питером что-то не так.
Усевшись на одну из скамеек рядом с сосной во дворе кампуса, я достала свой ноутбук и погуглила: "Данбери, штат Коннектикут". Интернет ничего конкретного не сообщил мне, кроме того, что это был город в десятках миль к северу от Нью-Йорка, и я выключила свой компьютер и положила его обратно в сумку, чувствуя беспокойство... беспокойство и страх.
Я еще несколько раз пыталась дозвониться до Патрика. Но он не ответил. На десятой, или может быть больше, попытке мой телефон запищал, и я повесила трубку и посмотрела на него. Я получила еще одно сообщение от Питера, и волнение взорвалось во мне, когда я открыла его.
Это было двухминутное голосовое сообщение. Я вставила наушники и нажала кнопку воспроизведения.
В течение нескольких секунд раздавался какой-то белый шум и неразборчивый голос. И тут заговорил незнакомый мне голос, слишком низкий, чтобы принадлежать пятнадцатилетнему мальчишке-Питеру или Хуану.
“Ты знаешь правила, – произнес голос властным тоном, который сказал мне, что кем бы ни был этот человек, он привык отдавать приказы. – Мне очень жаль, что до этого дошло.”
В его голосе не было ни капли сожаления. На самом деле, его голос звучал апатично, как будто ему было наплевать на то, о чем он говорил.
"Пожалуйста, – раздался еще один голос, и этот был достаточно знакомым, чтобы я узнала голос Хуана. – это больше не повторится. Это была ошибка.“
"В этой области ошибок не бывает, сынок, – сказал мужчина, и я услышала в его голосе легкий южный акцент. – Это может закончиться только одним способом.”
Холод пробежал по моему телу, заставляя мое сердце сжиматься от ужаса, особенно когда я услышала, как Питер – мой брат, мой младший брат-закричал: "Не надо, пожалуйста! Мы загладим свою вину, мы сделаем все, что угодно ...“
“Ты облажался, – рявкнул другой голос, на этот раз более резкий и высокий, чем предыдущий, и раздался зловещий шорох, от которого мне стало холодно. – А теперь будь мужчиной и признайся в своей глупости.”
"Прости, – закричал Хуан, – не делай этого, пожалуйста, не делай этого.…”
“Не беспокойтесь, – сказал южанин, – у нас нет привычки убивать детей. Но это будет больно.”
Раздался крик, треск, и сообщение оборвалось.
Глава 38
Я бежала так, как никогда в жизни не бегала. Пробегая через двор, я уже почти добралась до входа, когда увидела двух человек, идущих мне на встречу, но я бежала так быстро, что не могла сменить маршрут.
Диего и Гестия были ошеломлены, когда я врезалась в них, потеряла равновесие и упала на колени.
– Пейдж? – Сказала Гестия с недоверием в голосе. – Что. Ты. Черт возьми делаешь?
Но я ее почти не слышала. Крики звенели у меня в голове, и я понимала, что мне нужно выбраться отсюда, из Бостона, и как можно быстрее добраться до Данбери.
Чья-то рука схватила меня за плечо, помогая встать. Это был Диего, и в этот момент он, должно быть, увидел мое белое как полотно лицо. – Что случилось, Харпер?– Обеспокоенно спросил он.
Но я уже двигалась и убегала, не обращая внимания на легкую боль в том месте, где, должно быть, ушибла колени. Я дошла до ворот, подошла к ближайшей трамвайной остановке и, к счастью, села на только что прибывший трамвай.
Я звонила Патрику на протяжении всей поездки на трамвае,но толку от этого не было...
И теперь все зависело от меня. К черту судебный запрет. Питер был в опасности, и в этом мире у него не было никого, кроме Патрика, Хуана и меня. И поскольку Хуан, вероятно, был в такой же опасности, как и он, а Патрик не брал трубку своего гребаного телефона, я была всем, что у него осталось.
Приехав на станцию, я сразу направилась к стойке. – Когда самый скорый автобус до Данбери?– Спросила я сразу же, возблагодарив Бога за то, что не было очереди.
Кассирша проверила. – Самый ранний отправляется через два часа. Хотели бы вы...
Я ушла, не дав ей договорить, потому что два часа-это слишком долго. До Данбери было около трех часов езды. В общей сложности это бы заняло пять часов, и это было неприемлемо.
Я снова позвонила Патрику.
– Возьми трубку, возьми трубку, – отчаянно кричала я, но это было бесполезно. Почему именно сегодня....
Чувствуя себя безнадежной, я ходила кругами, кусая ногти, и ужас наполнял мое сердце. Что же мне делать? Что же мне делать? Какого хре..на я не получила водительские права?
Слезы разочарования наполнили мои глаза, когда я собиралась снова позвонить Патрику, но в этот момент мой телефон зазвонил. Я даже не потрудилась посмотреть на экран, когда ответила с безумным криком:
– Где, черт возьми, ты был, Патрик?! Я звоню тебе как сумасшедшая уже целый час...
– Это я, Харпер, – раздался низкий, хриплый голос Диего. – Я сразу понял, что что-то не так, когда ты столкнулась со мной и Гестией.
Но мне было на это наплевать. Внезапно все стало ясно.
– Диего, – сказала я с новой надеждой, – я на Южном вокзале. Меня нужно подвезти. Пожалуйста, Диего, – рыдания вырвались у меня, – пожалуйста, помоги мне. Мой брат... мне нужно найти своего брата...
– Я уже еду, – сказал он и повесил трубку.
Я выскочила, чтобы подождать у входа, и через двадцать нервных минут машина Диего подъехала. Я села в машину, захлопнув дверцу, и когда он без предисловий спросил: – Куда нужно ехать?
Я поспешно ответила: – Данбери, Коннектикут.
Если он и был удивлен этим местом, то не подал виду; он просто поехал, поместив в GPS координаты, которые я передала ему из сообщения Питера.
Но облегчение пришло только через пятнадцать минут, когда Диего свернул на шоссе, и только тогда я вздохнула и откинулась назад, обхватив себя руками, чтобы согреться от холода, который прилип ко мне, как вторая кожа. Не говоря ни слова, Диего включил обогреватель, и хотя холод стал еще сильнее, он все же принес некоторое облегчение.
Тогда мне пришло в голову, что он приехал за мной, когда я больше всего в этом нуждалась. Он помогал мне, вез меня в другой штат, даже не зная, что происходит.
– Спасибо, – сказала она, повернувшись к нему. – Я заплачу за бензин.
Он посмотрел на меня тяжелым взглядом.
– Все в порядке, – спокойно сказал он. – я возьму в качестве платы то, что ты расскажешь мне о том, что случилось с твоим братом.
Первым моим побуждением было промолчать. "Ты сказала ему достаточно,-прошептал мой инстинкт самосохранения, – ты не должна говорить ему больше ничего".
Но к черту самосохранение. К черту самозащиту. Питер был в опасности, и его нужно было поставить на первое место.
– Мой младший брат, – сказала я, глядя на зеленый пейзаж за окном. – Питер. Он прислал мне голосовое сообщение и координаты. Кто – то угрожал ему и его другу, и раздался крик ... – я с трудом сглотнула, прогоняя очередную волну слез. – Мне нужно связаться с ним как можно скорее.
– Ты говорила, что у тебя два брата, один старый и один младший, – сказал Диего, и я снова поразилась, насколько хорошо он помнит, так как я, должно быть, упоминала о своих братьях только один раз, во время рождественских каникул. – А где твой старший брат?
– Патрик мне не отвечает, – сказала я и достала телефон. Я переслала ему местоположение и голосовое сообщение в чате, попыталась позвонить ему снова – что, очевидно, было бесполезно – и сердито зарычала. -Черт возьми .
– Я должен был пойти за тобой, – пробормотал Диего, его лицо потемнело. – Я понял, что что-то не так, когда увидел твое лицо в кампусе.
Я встревоженно взглянула на него.
– А зачем тебе это было нужно?– Сказала я, внезапно насторожившись, потому что знала, к чему может привести этот разговор, если я буду настаивать, а у меня не было на это сил. – Хотя нет.... Не отвечай. Забудь, – вздохнула я, отводя взгляд к окну, снова чувствуя себя побежденной, вместе с беспокойством в глубине души. Я не могла позволить себе снова взвинчиваться, я была уже в пути. Больше я ничего не могла сделать, и паника могла завести меня только в тупик.
С другой стороны, альтернативой было признать, что после того , как он снова пришел за мной, сегодня, у меня больше не было сомнений в моих чувствах к нему...
Но Диего ответил на мой вопрос, несмотря на то, что я дала ему свободу действий, и это заставило колодец эмоций затопить мою грудь.
– Потому что ты очень важна для меня, – сказал он, поморщившись, как будто это было плохо. – И я ненавижу, что не могу быть рядом, когда ты нуждаешься во мне.
– Сейчас ты здесь, – заметила я, игнорируя то, как эти эмоции распространились по моему сердцу, и как это заставило меня снова почувствовать себя хрупкой и уязвимой.
– Но ты должно быть сходила с ума от беспокойства за своего брата, пока меня не было рядом, – его челюсть сжалась, его глаза стали жесткими, – я ненавижу, что тебе пришлось пройти через это.
Это было не похоже на него-так открыто говорить о таких вещах, и я не знала, что и думать. Все, что я знала, это то, что все внутри меня потеплело, и мое разочарование и беспокойство действительно отошли на задний план, и другое чувство заменило их, чувство силы, не быть такой, такой одинокой…
– Спасибо, Диего, – тихо сказала я и увидела, что он смотрит на меня с удивлением. Я неуверенно улыбнулась ему. – Спасибо, что ты заботишься обо мне как о друге.
И мне совершенно не больно было называть его другом. Нисколько.
Казалось, он хотел что-то сказать, но потом снова уставился на дорогу и сказал более ровным тоном: – Гестия пыталась пригласить меня на свидание.
Зеленое чудовище слабо билось во мне. Это уже больше не было чудовищем. Теперь оно было меньше, почти как зеленый Жук. Потому что если и было что-то, что я знала наверняка, так это то, что Диего никогда не любил и никогда не полюбит Гестию. – Как все прошло?– Тихо спросила я.
– Она в основном пыталась убедить меня, что мы созданы друг для друга, – сказал он непринужденно. – Когда я попытался напомнить ей, что дружу с Майло , ее бывшим, еще до того, как познакомился с ней, она не очень хорошо это восприняла.
Я могла только догадываться. – Она не может смириться с правдой, – сказала я, чувствуя легкую горечь.
– Да, – с горечью пробормотал он. – Она фактически сошла с ума, пытаясь сказать мне, что друзья не имеют значения. – В его голосе явно слышалось отвращение. – В конце концов, я сказал, что между нами ничего не может быть и позвонил тебе.
Тепло разлилось внутри меня, но в то же время и печаль тоже. Потому что Гестия не заботилась о друзьях, когда дело касалось парня, который ей нравился. И была ли это поверхностная дружба или нет, но это был не тот человек, которого я хотела бы видеть рядом с собой.
– Спасибо, – сказала я снова, когда беспокойство поднялось снова, удушая меня.
Его рука скользнула в мою и сжала в утешении, которое ударило меня в сердце, как кувалда.
– Все будет хорошо, – сказал он. – твой брат так и не отвечает?
Я отрицательно покачал головой. – Это бесполезно. Он даже не прочел моих сообщений.
– А твой второй брат?– Сказал он тихо, ласково.
Я вздрогнула, сжимая его руку, когда он вцепился в нее еще крепче. – Я боюсь звонить ему, – прошептала я, снова чувствуя холод, – я боюсь, что кто-нибудь может услышать, может взять его телефон и увидеть, что он написал мне, и забрать его.
Диего ничего не сказал мне, вместо этого он просто кивнул. – У тебя есть еще какая-нибудь информация о том, что происходит?
Не видя ничего плохого в том, чтобы рассказать ему, я выложила все, что произошло с Питером за последние несколько месяцев после зимних каникул, вплоть до откровения, что он, возможно, встречался со своим лучшим другом.
Когда я рассказала ему о голосовом сообщении, он нахмурился. – А ты не могли бы включить его для меня?
Кивнув, я нажала кнопку воспроизведения и закрыла глаза, стараясь не заплакать снова, когда услышала смертельное намерение в незнакомых голосах, всхлипывания и мольбы Хуана и Питера, и эти проклятые крики. Я снова чуть не сломалась, когда Диего попросил: – Отмотай немного назад.
Я не хотела этого делать, но перемотала запись назад. Он попросил меня повторить это еще раз, и что бы он ни услышал в голосах незнакомцев, его лицо потемнело.
– Я высажу тебя, когда мы доберемся до города, – сказал он, его голос был полон ненависти, какой я никогда раньше не слышала. Это была уже не ненависть, а отвращение. – Я поеду туда один.
– Нет! – отрезала я и нахмурилась. – В чем дело, Диего?– Настаивала я, зная, что это ненавистное чувство направлено не на меня. – Ты узнал один из мужских голосов?– Спросила я, чувствуя, как тяжесть наполняет мое сердце.
– Если бы я знал, во что вляпался твой брат, – сказал он, игнорируя мои вопросы, убирая свою руку с моей и кладя ее на руль, костяшки его пальцев побелели. – Я бы посоветовал тебе держаться от этого подальше...
Сердце бешено колотилось в груди. Диего говорил серьезно. Все, что он знал и не сказал мне о тех парнях, у которых был мой брат, было плохо. Очень плохо. – Мы должны позвонить в полицию, – начала было я, но остановилась. Если бы Аластер пронюхал об этом... у него были связи во многих местах, как мы с Патриком узнали за последние два года, и позволить ему участвовать в этом было бы концом любого прогресса, который Патрик мог бы сделать в попытке получить опеку над Питером, потому что Аластер бросил бы моего младшего брата в колонию для несовершеннолетних.
– Полиция здесь ничем не поможет, – сказал Диего, и я почувствовала лишь легкое облегчение, потому что это могло означать только одно, и мое беспокойство переросло в настоящий стресс. – Нам нужно поторопиться, – добавил он, и в его голосе послышалось нетерпение, когда он выругался. – Если бы я только знал...
– Сейчас это не имеет значения, – отрезала я, мои губы стали тонкими, лицо побелело, сердце готово было разорваться на части. – Просто веди машину, Диего. И забудь о том, чтобы высадить меня и отправиться туда самому. – я сердито посмотрела на него. – Питер-мой брат. Он рассчитывает, что я приду за ним. Вот почему он посылал мне сообщения.
– Это не какое-то дол..банное шоу, Харпер!– Рявкнул Диего, стиснув зубы от гнева.
– И ты должен попытаться думать об этом рационально!– Огрызнулась я в ответ. – Питер тебя не знает! Он увидит, как ты войдешь туда, где бы он ни был, и что, по-твоему, произойдет?
Диего понял мою мысль. Я знала, что это так, потому что он нахмурился, разозлившись.
– Ты должна делать все, что я скажу, – сказал он, нажимая на газ и с легким стоном бросая машину вперед. – Никаких "если", никаких "но". Все, что угодно. В том числе, если я скажу тебе оставить меня, взять твоего брата и бежать оттуда к чертовой матери.
Ни за что.
– Я не оставлю тебя!– Сказала я в ужасе. Я вдруг осознала, насколько было глупо втягивать Диего в эту историю, потому что у меня было чувство, что это может быть так же опасно для него, как и для моего брата.
– Харпер, – его голос был низким и серьезным. – Обещай мне, что будешь выполнять мои приказы. Поверь мне... Поверь мне, я вытащу тебя и твоего брата. Поверь мне, я сам о себе позабочусь.
Слезы жгли мне глаза при этом последнем слове. В том, как он это сказал, чувствовалось абсолютное одиночество, но вполне приемлемое. Как будто он никогда не ожидал, что это изменится. И это только что нанесло мне новую рану в сердце.
Но прежде чем я успела возразить, он тихо сказал: – Только так я буду меньше волноваться...
И только потому что это был Диего, который был рядом со мной, заботился обо мне, я сказала: – Хорошо.
Он тяжело вздохнул. – Спасибо.
У меня заныло сердце. Мне хотелось потянуться к нему, взять его руку в свою, как он сделал это для меня. Но теперь я уже понимала Диего. Я понимала, что физический контакт с ним – несмотря на наш поцелуй-был просто его способом дать утешение, когда слова не могли этого сделать. Но для меня прикосновение, было очень важно, потому что речь шла не только о комфорте, не только о дружелюбии. Это было нечто большее, и я не могла притворяться, что это не так.
И так мы просидели остаток пути в полной тишине, в воздухе витала тревога, а вместе с ней и мрачное ожидание опасности, в которую мы направлялись с головой.
