Текст книги "Твоя правда (СИ)"
Автор книги: Дана Грэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Глава 41
Время остановилось, когда Диего и босс наставили пистолеты друг на друга. Когда руки Диего были заняты, я могла свободно двигаться, но вместо этого застыла на месте от ужаса, чувствуя тошноту в животе и боясь, что если попытаюсь дотянуться до брата или Диего, то получу пулю в голову.
А потом время ускорилось, и одновременно произошло несколько событий.
Громкий шум раздался снаружи сарая, отвлекая охранников и босса, что позволило Диего пнуть мужчину в грудь, отталкивая его от нас. Половина охранников в комнате вышла посмотреть, что происходит, включая двоих, которые наполовину держали-наполовину тащили Питера и Хуана, а теперь бросили их на пол, истекающих кровью и раненых. На этот раз я направилась прямо к ним, подошла к Питеру и притянула его к себе, покачиваясь взад и вперед с его головой на коленях, страх лишил меня дара речи. Но Питер уже почти полностью пришел в себя, и ему удалось поднять на меня глаза, в которых светились любовь, сожаление и ужас, но я только покачала головой, прижала его к себе и повернулась, чтобы посмотреть на Диего.
Он был окружен боссом и оставшейся охраной. По-видимому, дети и я были отвергнуты как менее угрожающие в данный момент, что было полностью правдой; Питер и Хуан были не в форме, чтобы сражаться, даже если бы они могли сражаться, в чем я сомневаюсь, и я…
В этот момент Диего пошевелился, и я ошеломленно уставилась на него. С пистолетом в руке он напал на всех десять охранников и босса одновременно; Диего пнул одного охранника, ударил другого в лицо, использовал приклад пистолета, чтобы лишить сознания другого охранника. Затем Диего ударил босса локтем в лицо, заставив его отшатнуться назад, и уже двигался снова, он взял другого охранника ударом ноги в голень, и еще одного, который подкрался к нему сзади, с движением, которое казалось таким практичным, должно было быть каким-то боевым искусством, особенно после того, как это закончилось тем, что его подбросило в воздух, как будто он ничего не весил и ударился о землю с тошнотворным треском ломающейся конечности.
Все это время я смутно замечала, что Диего не использовал свой пистолет по назначению.
Повернувшись, чтобы посмотреть на меня, потеющего и истекающего кровью из нескольких царапин, Диего внезапно снова стал Диего. Мой Диего. Может быть, прилив адреналина уничтожил того, кем он должен был быть, чтобы справиться с этой ситуацией, ситуацией, в которую я его втянула, или, может быть, это было что-то другое. Что бы это ни было, он снова стал самим собой, хотя в его темных глазах клубились тени.
Через мгновение он уже был рядом со мной. – Нам нужно выбираться отсюда, – настойчиво пробормотал он. – хватай своего брата, я возьму другого мальчишку, и пойдем.
Я все еще была в шоке, но я знала, что он был прав. Я встала, Питер вцепился в мои руки, а Диего помог Хуану, который тоже пришел в себя, тоже встать. Мы вчетвером направились к выходу из сарая, но не успели дойти до него, как сзади раздался голос: – Уже уходите?
Мы замерли, и я тут же повернулась к Диего. Его лицо было грозным, глаза пылали яростью, но затем он втянул все это в себя, приучил свое лицо к нейтралитету и добавил дополнительный холод в глаза. И я знала, я знала, что этот Диего, холодный Диего, которого все здесь называли “Джек”, не был настоящим Диего. Это был не мой Диего.
Коротко кивнув мне, мы с ребятами развернулись. Босс стоял на ногах, хотя и немного неровно, его лицо было разбито, но пистолет он держал твердо в руках, и он был направлен на меня, в то время как его глаза смотрели на Диего, полные восторга, который я не ожидала увидеть.
– Присоединяйся к нам, – сказал он, и в его голосе прозвучало благоговение, граничащее с безумием. – Если ты это сделаешь, я позволю женщине и детям уйти отсюда целыми и невредимыми.
Все еще держа пистолет в руке, я видела, как Диего медленно целится в босса, но тут он закричал: – Брось его, Джек, или я стреляю!
Диего бросил пистолет.
Охранники за спиной босса зашевелились и один за другим вскочили на ноги, все избитые, но способные вернуться в строй. Они встали по бокам от босса, держа в руках пистолеты, нацеленные на всех нас.
Но в этот момент позади нас открылся выход, и кто-то крикнул: – Кто-то заметил сирены в нескольких милях отсюда! Нам нужно уходить.
– Заткнись!– закричал босс, и его безумные глаза вернулись к Диего, как будто он смотрел на новую, блестящую, специальную игрушку, которую он должен был иметь.
– Пойдем с нами, – сказал он нетерпеливо. – Ты же знаешь, что в такой жизни есть что-то захватывающее. Это увлекательно, – его глаза остекленели, как будто он был опьянен, – острые ощущения от сделок, власти закрывают глаза, потому что ты слишком могущественен...– он улыбнулся. – Присоединяйся к нам, Джек. Ты должен это сделать.
В глазах Диего не было никакого конфликта. Для меня было очевидно, что он не хочет иметь ничего общего с этим миром, что если он действительно был в нем в какой-то момент, то это было в прошлом. Но он не хотел рисковать мной или мальчиками, и мое сердце растаяло и залилось кровью, когда я увидела решение на его лице.
– Нет. – прошептала я, впервые заговорив, как мне показалось, за несколько часов, хриплым голосом, – Не надо, Диего, нет...
Диего сделал шаг, но я не собиралась этого делать. Возможно, я понятия не имею, что, черт возьми, происходит со всем этим преступным миром и как именно Диего связан со всем этим, но я знала одно: если я позволю Диего пойти с ними, чтобы защитить нас, я никогда больше не увижу его и никогда не прощу себе, что позволила ему уйти. Потому что я, возможно, не имела ни малейшего понятия о том, что здесь происходило, но мое нутро кричало мне, чтобы я остановила Диего. Потому что что-то подсказывало мне, что он уже сталкивался с подобным ультиматумом раньше; та ярость, которую я видела в его глазах несколько минут назад, была старой, принятой яростью, той, что всегда будет частью тебя, той, что была и во мне. Это была такая ярость, которая говорила, что он знает, что должно произойти, и что он знает, что нет никакого способа избежать этого.
Но я никогда не позволю ему сделать это.
Я сделала шаг, держа Питера на руках, наблюдая, как Диего медленно идет к боссу, удаляясь от меня, но босс заметил мое движение и закричал: – Не смей пытаться остановить его, грязная девка!
Но я должна была попытаться. Я должна была. И вот я сделала еще один шаг, и еще, и еще...
Огнестрельное ранение.
Я застыла на месте, мои глаза были широко раскрыты, мои слезы теперь текли вовсю. Но пострадала не я. Выстрел был направлен в ... В Питера... но Питер был в моих руках, все еще раненый и избитый, но все еще живой... и все же перед моим братом упало тело, маленькое, тощее тело мальчика не старше шестнадцати лет, который из последних сил прыгнул перед Питером, чтобы защитить его.
И теперь Хуан лежал на земле, его глаза смотрели в никуда...
Питер закричал. Он кричал, и кричал, и кричал, его агония, его отчаяние заставили его отпустить меня и упасть на землю рядом с Хуаном, плача, теперь с сожалением... так много сожаления…
А Диего все еще двигался.
Образ Диего вместо Хуана на полу амбара пронесся в моей голове, и я знала, просто знала, что это произойдет, если я ничего не сделаю, если не буду пытаться снова и снова.
– Диего, остановись!– Крикнула я ему вслед, уже плача навзрыд, и побежала за ним.
– Они здесь!– закричал кто-то.
Мне было все равно, но Диего, похоже, тоже, потому что он внезапно изменил направление движения, подошел ко мне и прижал меня к себе, но не с благодарностью, а скорее с настойчивостью, когда он повел меня обратно к Питеру, который рыдал так сильно, что все его тело дрожало, и схватил его тоже, пытаясь оттащить нас всех к выходу.
Бум!
Диего бросился на нас с Питером, когда взрыв заполнил амбар, унося нас прочь, пока все вокруг не вспыхнуло жутким, желто-оранжевым пламенем...
Глава 42
Мой обморок был недолгим. Я открыла глаза, но было темно, как в кромешной тьме, но я чувствовала, что я не одна. Вокруг меня валялись обломки, а на мне лежало большое тяжелое тело, рядом с моей головой лежала тяжелая голова. Справа от меня лежало худое тело поменьше, принадлежавшее Питеру. Оба они были без сознания.
Диего защищал нас. Защитил и Питера, и меня от взрыва. Он спас нам жизнь, а теперь...
– Диего, – прошептала я, пытаясь пошевелить головой, посмотреть на него, и поняла, что его рука была у меня под головой, он держал ее, чтобы защитить меня от травмы головы, и все внутри меня хотело плакать. – Диего, пожалуйста, очнись.
Он даже не пошевелился.
Слезы снова потекли по моему лицу.
– Ты не можешь оставить меня, – прошептала я, умоляя, – ты не можешь оставить меня после всего этого. Проснись, Диего. Просыпайся.
Где-то над нами раздавались голоса. Они были далеко, но я их слышала. Был ли это друг или враг, я не знала, и мне было все равно; я должна была вытащить нас отсюда, если хотела, чтобы мой брат и Диего... остались живы.
– Помогите!– Крикнула я, но голос мой сорвался. Вес Диего давил мне на грудь, мешая дышать, но в развалинах не было места, чтобы двигаться, и о том, чтобы снять его с меня, не могло быть и речи. Я чувствовала его сердцебиение, медленное и слабое. Мне нужно было знать, что с ним все в порядке. – Помогите!– Я попробовал снова, теперь уже с отчаянием в голосе.
Эти слабые шаги уже не были такими слабыми, но я теряла свою энергию. И все же я кричала изо всех сил: “помогите!”
Диего пошевелился, слегка отодвинулся и крепче прижал меня к себе. Я не видела его лица, но почувствовала, как оно повернулось и уткнулось мне в шею. -Пейдж,– выдохнул он слабым голосом.
Мое сердце обливалось кровью. На глаза навернулись новые слезы. Он никогда не называл меня по имени. Никогда.
Затем он перестал двигаться, снова теряя сознание, и на этот раз я закричала: – Помогите!– так громко, как только могла.
Шаги приближались. Я обхватила Диего руками и не отпускала. Медленно, кто-то раскидывал обломки над нами, в то время как я продолжала кричать: – Помогите! Помогите! – и, наконец, поток света фонарика разорвал темноту, ослепив меня на несколько мгновений, прежде чем он отошел, и я увидела знакомые очертания его держателя.
В этот момент мое тело сдалось, и я едва успела прошептать – Патрик, – прежде чем снова погрузилась в забытье.
* * *
Я вздрогнула и проснулась. Едва успев принять флуоресцентный свет, узкую кровать и капельницы, застрявшие в моих венах, я резко села, мой разум кричал мне, чтобы я поторопилась. – Диего, – сказала я, сбрасывая с себя одеяло. – Диего.
Руки сомкнулись на моих плечах, удерживая меня на месте, прежде чем я смогла встать с кровати. Я вскинула голову и увидела, что Патрик смотрит на меня с бледным лицом и налитыми кровью глазами, с растрепанными волосами. Он выглядел так, словно давно не спал. – Пейдж, – сказал он, – ты ранена и никуда не пойдешь.
– Ты не понимаешь!– Я прервала его, мое сердце билось все быстрее и быстрее, чем дольше я не двигалась. – Диего спас мне жизнь! Он и Питеру жизнь спас! Если бы не он, мы были бы мертвы!
– Сестра!– Крикнул Патрик. Очевидно, он не слушал меня.
Я должна была заставить его слушать. Барахтаясь в его объятиях, я закричала: – Отпусти меня, Патрик! Мне нужно увидеть его, мне нужно...
Но тут я почувствовал резкий укол в плечо и снова растворилась в темноте.
Глава 43
В следующий раз, когда я проснулась, все болело. У меня было несколько ожогов второй степени на руках, ребра были в синяках, а лодыжка сломана. Хотя все могло быть гораздо хуже.
– Вы просто везунчик. – Сказала мне врач.
Везение. Это слово никогда не ассоциировалось у меня с собой с тех пор, как умерла моя мать.
После того, как врач сказала мне, что я должна остаться в больнице на несколько дней, чтобы быть под наблюдением, она ушла, и Патрик, который был тихим все это время, занял место рядом с моей кроватью. Между нами повисло молчание, полное недосказанного, но тут Патрик нарушил его: – Я могу начать?
Я натянуто кивнула, глядя через комнату на Питера, который все еще лежал без сознания на своей больничной койке. Он получил меньше ожогов, чем я, но он был довольно испорчен до взрыва, и я наблюдала, как он лежал там, подключенный к респиратору, как будто он просто спал.
– Я был в Нью-Йорке, – сказал Патрик, и когда я повернулась, чтобы посмотреть на него, его глаза были пустыми. – Весь день. Детектив позвонил мне утром и сказал, что они нашли зацепку. Я не хотел звонить тебе, поэтому взял выходной, полетел туда и присоединился к нему.
Я закрыла глаза и откинулась на подушку, стараясь сдержать слезы.
– Это было глупо, – сказал он, внезапно разозлившись, – мы с детективом провели все утро и полдень в Нью-Йорке, переходя из одного района в другой, следуя глупым, идиотским указаниям, которые ни к чему нас не привели. Когда мы были в Центральном парке ближе к вечеру, я понял, что даже не проверил свой телефон, я был так возбужден охотой, но понял, что его нет в моем кармане. Он обхватил голову руками, крепко вцепившись пальцами в волосы. – Должно быть, он где-то упал. Я не знаю. В любом случае, кто-то позвонил Армену, детективу, и сказал, что нашел мой телефон.
Он сделал глубокий, прерывистый вдох. – Когда я забрал телефон, тогда я увидел твои звонки, а затем твое сообщение, местоположение, голосовое сообщение. Женщина, которая нашла мобильный, сказала, что сначала пыталась дозвониться до тебя, но ты не ответила, поэтому она позвонила Армену, так как он был единственным другим звонком, который я получила в тот день.– Он покачал головой, и я поняла, что он дрожит. – Мы отправились туда, куда ты меня послала, недалеко от Данбери. Однако когда мы прибыли на этот склад, какие-то люди в костюмах сказали нам, чтобы мы уходили, что это частная собственность. Тогда Армен и позвонил в полицию.
Он поднял голову и посмотрел на меня полными слез глазами.
– Полиция арестовала этих людей. Я дал им твой номер, чтобы они могли отследить тебя, и это привело нас к тому сараю недалеко от Гринвича. – Сейчас в его глазах были гнев и разочарование, и это заставило мои собственные слезы подняться. – Мы услышали выстрел, когда добрались туда. Там тоже были люди в таких же костюмах, и полиция вызвала подкрепление, а потом раздался взрыв, и весь сарай рухнул, большая его часть загорелась. Позже я узнал, что бомба была способом тех бандитов, с которыми вы были, чтобы очистить любые доказательства.
– Пожарные прибыли через десять минут. Пока они возились с огнем, я вошел вместе с ними. Мне нужно было найти тебя, – рыдание сорвалось с его губ, – мне нужно было убедиться, что с тобой и Питером все в порядке. Я должен был найти тебя, или я... – он глубоко вздохнул, закрыв глаза, слезы безжалостно текли по его лицу. – Сначала мы нашли других. Тела... детей. Большинство из них были мертвы.
Мое сердце упало, а слезы усилились. Маленькие тени, которые я видела в стойлах.…
– В живых остались только двое, и пожарные их вытащили, – прошептал он, качая головой. – Но тебя нигде не было видно, а когда мы нашли тело Хуана... только услышав твой голос, я смог ясно мыслить. Ты пыталась кричать из той части амбара, которая не была подожжена, это были просто обломки, и твой голос был слабым, и пожарные и я копались в обломках, пока не нашли тебя, с этим человеком над тобой, и Питером рядом с тобой.
– Он спас мне жизнь, – прошептала я, плача. – этот человек, Диего, он спас и Питера, и меня. Он спас нас. Мне нужно увидеть его, поблагодарить.
– Мне тоже нужно поблагодарить его. Я в долгу перед ним за спасение ваших жизней.
У меня внутри все сжалось. – Где он?
– Насколько мне известно, – сказал он, бросив на меня безнадежный взгляд, – он был в отделении неотложной помощи.
Теперь я плакала. Я ничего не могла с собой поделать. Диего спас меня, спас Питера, а теперь он...
Патрик обнял меня, и я сломалась, рыдая ему в грудь, а он молча плакал, держась за меня, желая убедиться, что я жива и здорова. Что я здесь, что Питер здесь, и что, по крайней мере, у нас все будет хорошо.
Но... Хуан... Диего, который был в реанимации... все это заставляло меня хотеть заползти в нору и никогда больше не видеть света.
* * *
Прошло два дня, и Питер наконец проснулся. С перебинтованной лодыжкой и обожженными руками Патрик помог мне выбраться из кровати и сесть рядом с Питером, когда доктор ушел, осмотрев его. Я рассказала Патрику обо всем, что произошло с моей стороны, и все, что осталось, чтобы заполнить пробелы, – это заставить Питера рассказать нам все со своей стороны.
Но Питеру все это было безразлично. – Мне нужно его увидеть, – сказал он ровным голосом и пустыми глазами, так непохожими на нашего младшего брата, что мы с Патриком были ошеломлены. – Хуан. Мне нужно увидеть Хуана.
И меня ударило, как кувалдой , Питер видел, как его лучшего друга, его..., застрелили, когда он защищал его, почти так же, как Диего защищал меня. Это был ужас, травма, которую, если бы я могла, я бы полностью стерла из его памяти.
Патрик старался сохранять хладнокровие и собранность, но я видела, как он рассыпается в прах. – Хуан... – начал он, его губы сжались, когда он отвел взгляд от Питера. – Хуан... ушел, Питер.
Питер несколько секунд смотрел в потолок. – Мне нужно его увидеть, – сказал он ровным голосом, но с дрожью, которую не мог сдержать. -Мне нужно увидеть его... мне нужно увидеть его.
Я думала, что выплакала все слезы, но оказалось, что это не так. – Прости, – тихо сказала я, чувствуя себя виноватой и пристыженной. – Я не должна была... я должна была остаться стоять на месте... – Потому что тогда бы этот... этот человек не нажал бы на курок, и не убил бы мальчика, который просто пытался защитить своего друга…
Глаза Питера тоже наполнились слезами, но лицо оставалось бесстрастным. – Это я во всем виноват, Пейдж, – сказал он, и теперь в его голосе звучали эмоции. Там были гнев, стыд и отчаяние, которые он не смог бы скрыть, даже если бы попытался. – Я облажался. Я должен был быть лучшим другом, лучшим парнем... – он закрыл глаза и прикрыл их рукой, а слезы продолжали литься из глаз. – Я должен был сказать ему, что мы не должны этого делать, что мы могли бы найти другой способ заработать деньги на больничные счета его матери... но долги…
Теперь все стало так душераздирающе ясно. Питер не хотел, чтобы мать Хуана закончила так же, как наша. Он хотел помочь ему, мальчику, который стал для него самым важным человеком за последние месяцы. И Хуан нашел Гастона и этого ... босса, и они, вероятно, увидели легкую добычу в двух мальчиках, и…
– Это была просто доставка какой-то дряни, – прошептал Питер. – Это не должно было быть опасным. Покупатели были сомнительными, но они заплатили, и мы получили хорошую долю, и мы никогда ничего не трогали, никогда не употребляли никаких нарк...ков… Босс сказал, что нужно доставить новый товар, и я вдруг понял, что это такое. Кетарамилин (вымышленное название препарата – примечание автора). После всего, что случилось с отцом, как он мог... как?
– Но это уже слишком, – сдавленным голосом произнес Питер. – Мы не должны были... передавать их детям...
Тени в стойлах ударили мне в голову, и я закрыла глаза, почти не в силах вынести этого. Они были вынуждены давать маленьким детям нарко....ки. И эти дети... я знала о торговле детьми, знала, что это было что-то мерзкое и ужасное, что существовало, но... знать, что мой брат принимал... принимал участие в... видел, как совершались ужасные вещи…
– Нас поймали, – прошипел Питер. – Мы были так близки к тому, чтобы сесть в автобус, и нас поймали.…
Мы с Патриком переглянулись, и у обоих на глазах выступили слезы. Как мы сможем вернуться к нормальной жизни после этого? Как Питер мог вернуться к нормальной жизни после того, что он сделал, после того, как стал свидетелем смерти человека, который был ему ближе всего на свете?
– Я хотел защитить тебя от этого, – захныкал Питер. – Я хотел убедиться, что ты не знаешь, что ты в безопасности от них, потому что это было на мне, это было на Хуане… Я даже не поздравил тебя с Днем рождения, – теперь он плакал еще сильнее, – я игнорировал тебя, избегал тебя, обращался с тобой как с... но я просто ... после всего этого…
Внезапно дверь открыла медсестра. – К вам посетитель, – тихо сказала она и отошла в сторону, пропуская мужчину внутрь.
Это был высокий, крепкий мужчина с лысой головой и пронзительными карими глазами. На нем была полицейская форма, и он казался очень раздраженным.
Патрик тут же поднялся, и я тоже встала, опираясь на одну ногу, положив руки на кровать Питера, готовая защитить его любой ценой. – Это ты во всем виноват, – яростно сказала я, не в силах совладать с собой, – это ты во всем виноват!
Аластер пристально посмотрел на меня. – Наглая девчонка, – прорычал он, – убирайся с моих глаз.
– Или что?!– Закричала я, ненавидя его всеми фибрами души. – Ты наложишь на меня запрет? Знаешь что, это наименьшая из моих гребаных проблем после всего, что случилось... Ты чертов ублю...
– Пейдж! – Патрик резко оборвал меня.
Но я не собиралась молчать.
– Ты избивал моего брата больше года, больной, пьяный ублю...док! – Закричала я, ненавидя этого человека еще больше, чем своего отца. – И ты осмелился явиться сюда после того, как твоя оплошность привела сюда моего брата?!
– Пейдж... – прошептал Питер, больше не прикрывая глаза рукой и глядя на меня.
Я отрицательно покачал головой.
– Если бы он был хорошим приемным отцом, ты бы не был в таком состоянии! Если бы он не угрожал мне направо и налево судебными запретами, я бы могла быть рядом с тобой! Только не говори мне, что ты на его стороне!
– Заткнись, – рявкнул Аластер, его лицо покраснело. – Ты думаешь, это моя вина, что твой брат такой же, как его отец? Ты думаешь, это я виноват, что твой брат такой же мерзкий, такой же идиот, как и ты.
–Питер совсем не похож на нашего отца! – Закричала я на него. – И ты ему тоже не отец, так что лучше заткнись...
В палату вошли медсестры. -Они должно быть взвинчены, – сказала одна из них, мягко положив руку на плечо Аластера. – Давайте выйдем, офицер.
Он оттолкнул ее от себя. Буквально швырнул ее, так как она упала на пол.
– Я не уйду, пока эту мелкую суч...ку не отведут в другую комнату, – яростно сказал он.
– Я его сестра!– Крикнула я, уже плача от злости. – Ты для него никто.
В этот момент в комнату ворвался доктор и положил сильную руку на плечо Аластера.
– Давай поговорим в коридоре, – сказал он твердым голосом, – оставь детей отдыхать.
Аластер сердито посмотрел на меня и неохотно последовал за доктором. Патрик бросился помочь упавшей медсестре подняться, а потом снова посмотрел на меня. – Верь мне, – сказал он, и его глаза наполнились пламенной решимостью, которую я не видела в них так долго, что это вызвало новую волну слез на моих глазах.
И после всего, что случилось, я все поняла. Я знала, что он наконец-то во всем разберется. Я знала, что он никогда больше не захочет терять Питера из виду. И доверие пришло так легко, как глоток свежего воздуха, и я одарила его дрожащей слабой улыбкой и сказала: – Я верю тебе.
Он тяжело вздохнул и вышел, закрыв за собой дверь.
