Текст книги "Как вы мне все надоели !"

Автор книги: Далия Трускиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

И Дениза мрачно головой закивала.

– Капитан у нас дядька сообразительный, – утешил их Жилло, хотя уж больно мрачным получилось утешение. – Он поймет, что причаливать опасно, развернется и уйдет подальше.

– Он-то уйдет, а мы-то здесь останемся, – резонно заметил граф. Обидно – сил нет! Знать, что помощь в трех шагах была...

– Может, нам туда слетать? – предложила Неда.

– Ага, прямо под пули! – рявкнул на нее Жилло. – Не дури. Ты плохо знаешь капитана Шмеля! Он такое придумает, что нам с тобой и не снилось! Потому он и капитан, ясно?

Шхуна под всеми парусами уже миновала устье, сделала крутой поворот и шла по фарватеру на юг. За крышами складов и комендантского дома Жилло, понятно, причалов не видел, но предполагал, как все произойдет. Капитан увидит, что на берегу нет ни его, Жилло, ни графа, ни Дедули, ни Малыша и ни Денизы. Это ему не понравится, он и отойдет. Тут гвардейцы потеряют терпение и обстреляют "Золотую Маргариту" из мушкетов. Она выйдет из устья в открытое море. И будет болтаться по заливу еще несколько дней – пока кто-то, ночью на яле отправленный в разведку, не донесет – была какая-то драка на Городище, нашли там утром кровь и трупы обезглавленные. Очень может быть, что это – Студиозус с товарищами.

А если капитан умудрится высадить свое воинство не доходя гавани, то придется ему принимать немедленный бой. Что тоже как-то невыгодно.

– Уже совсем светло... – сказал Жилло. – Вот как начнут сейчас из пушек палить по Городищу!.. Простите, ребята, но надо нам разбегаться. Провалились мы. Уходите, волки, и ты, Неда, тоже улетай. Вы прорветесь. Орифламму возьмите кто-нибудь...

– А ты? – спросила Неда, перебирая пальцами серебристо-серую шкуру Тармо.

– А мне деваться некуда, – Жилло присел на кочку и запустил пальцы под взъерошенный парик. – Я сам эту кашу и заварил. Мне ее расхлебывать. Была бы хоть лошадь... Тармо! Вынесешь отсюда Виго? Или вы, девушки? Он ведь легкий...

– Не валяй дурака! – не то что прикрикнула, а просто каркнула Неда. Не для того собралась вместе королевская кровь, чтобы труса праздновать!

Дениза крепкой ручкой, привыкшей к увесистым сковородкам, попросту дала Жилло подзатыльник, как влюбленной дочке, благо затылок оказался рядом. А принцесса Амора присела, оттолкнулась и взлетела футов этак на десять.

– Он прошел мимо причалов! – крикнула она. – Он идет вверх по Венте!

Утренний бриз тому благоприятствовал. После резкого поворота за гаванью к югу река до самой Вентас-Румбы шла сравнительно прямо. С причалов подняли пальбу, но "Золотая Маргарита" пролетела мимо них под всеми парусами и, вписавшись в ту петлю, что делала река, устремилась вверх по течению.

– Что затеял этот старый пьяница? – даже с каким-то необъяснимым восхищением спросил Жилло. Но ответить ему никто не успел – первое ядро со стены Коронного замка бухнуло в вытоптанную плешь Городища.

Эммелина, взвизгнув, бросилась бежать – и вылезла ей навстречу из зарослей боярышника огромная кабанья морда. Подскочил молодой граф, сунул в боярышник факелом – оборотень с визгом сгинул. Но два других полезли рядом, добираясь до ошалевшей девчонки. Только-только, прикрывая Эммелину, вернулся Иво оф Дундаг к своим, как ударило второе ядро.

Волки сбились вместе и бессловесно посовещались. Тармо подбежал к Неде, ткнулся носом ей в бедро, и сероглазая соколица опустилась на одно колено. Посмотрели они в глаза друг другу и, видно, удалось волку объяснить свой замысел. Тем более, что он еще и головой выразительно мотнул.

– Мне кажется, они хотят спуститься по тому откосу, который не простреливается из замка, и вывести нас, – неуверенно сказала Неда. – Они пробьются! Они уже воевали с кабанами!

– Ты так решил, Тармо? – спросил Жилло. – Ты думаешь, получится?

Волк кивнул.

Построил Жилло свой отряд – детей и девушек в середину, чтобы при нужде взлетели и Эммелину с Виго спасли, Денизу с графом – вперед, они уж наловчились факелами орудовать, а сам – прикрывать. Пушки тем временем наладились лупить по плеши – только пыль столбом!

Пошли волки вниз попарно – и сразу же все кабанье воинство им дорогу загородило. Сцепился Тармо, как самый крупный и сильный, с первым же оборотнем. Заскочил сбоку, повалил, стал клыками до кабаньей шеи добираться. С другой стороны граф прямо в разинутую пасть вогнал шпагу. Тут кабан синим пламенем взялся, вонючий дым испустил – и не стало его. Отскочил волк – и обжала Дениза юбками его опаленную морду, чтобы огонь сбить.

– Ничего себе! – воскликнул Жилло. – Так они же не бессмертные! Одним гадом меньше стало! Главное – насмерть бить!

Отвоевали на откосе малюсенький пятачок – только-только вплотную поместиться. Взлетать – опасно, ядра густо ложатся, подшибить могут. Стоят вышивальщицы тесненько, жмутся друг к дружке, понимают – мешают они сейчас всем, и помощи от них – никакой...

А "Золотая Маргарита" ходко идет – и форштевень ее прямиком на Вентас-Румбу нацелен!

– Ну, капитан!.. Ну, Шмель!.. Рискует!.. – отбиваясь огнем сразу от двух чудищ, успел оценить обстановку граф. – Думаете, он обдерет киль?.. Ох, черт!.. И посадит "Маргариту" на мель посреди Венты? И возьмут!.. Его там!.. Голыми руками?..

– Шмель знает, что делает! – Жилло вовремя подсек палкой от факела задние ноги оборотня, угрожавшего Денизе. – У него глаза-то получше нашего устроены! Он видит, что со стен Коронного замка простреливается, а что нет! Кому придет в голову бояться Вентас-Румбы?! На водопад ни одна пушка не глядит!

– Ох, и треснется он об Вентас-Румбу! – вдруг испугалась Дениза. – И останутся от шхуны рожки да ножки!

И перекрестила огнем яростную клыкастую морду.

– Не каркай, Дениза! – одернул ее Жилло, одной рукой отгоняя факелом оборотня, а другой закидывая себе за спину не в меру прыткого Виго. – Я понятия не имею, что этот старый пьяница затеял, но я чувствую – будет здорово!

И это было-таки здорово! Форштевень чуть не обломился о торчащий на каменной подкове камень, когда "Золотая Маргарита", резко взяв рифы, развернулась к водопаду боком. Немедленно с правого борта полетели канаты, на которых вместо положенных петель были многолапые якоря. Некоторые угодили в трещины подковы. Теперь шхуну уже не могло отнести течением от водопада.

Ошвартовавшись таким диковинным образом, выкинули моряки с борта широченные сходни. И побежали по сходням в сверкающих брызгах двое – конь белоснежный и девчонка, что вела его под уздцы. На девчонке – вишневого бархата плащ, кираса, высокие сапоги, в другой руке у нее – пистолет. А за девчонкой второго коня, рыжего, бегом выводит мальчишка – тех же лет, в таком же плаще, только волосы короче и вооружен мушкетоном, а так – на одно лицо.

А третьего коня, гнедого с короткой гривой торчком, так же, бегом, ведет молодой моряк. И четвертого коня выводит незнакомый боец, и пятого, и шестого!

Девчонка уже в седло вскочила, повод на себя взяла – конь под ней подобрался и заскакал через каменные борозды с бурлящей водой прямо к берегу, к Городищу. И парнишка тоже на своего рыжего вскочил.

Выстрелила девчонка первой – промахнулась по летящему на нее кабану. Но мальчишка из мушкетона не промахнулся. Еще один оборотень исчез в синем дыме. А прочие развернулись в сторону неожиданного десанта – и открыли тыл волкам! Откос крут, кабаны тяжелы, развернуться на бегу им не под силу, хоть и оборотни. Волки что есть духу погнали их поредевшую стаю под пистолеты и мушкетоны. И маленький отряд наконец-то перевел дух.

Пока Жилло по доброй своей привычке на красивую девчонку таращился, на берегу у водопада отряд конных построился и лавой на кабанью стаю пошел. А оборотней-то не меньше трех десятков! Выстрелы, крик! Выхватил Виго у отца орифламму, стал отряду орифламмой махать, а тем временем по сходням корабельные пушки потащили и сам капитан, покинув мостик, на водопад выбежал – в кирасе, в треуголке вместо пестрого платка, при всем параде, даже борода, кажись, подстрижена. И полосатый шмелиный шарф поверх кирасы и кафтана! За ним моряки доски вынесли – мостки наводить, чтобы пушки и порох к берегу доставить.

– Эй, студиозус! Где ты? – орет капитан. – Собирается вместе королевская кровь! Принимай моих близнецов под святую орифламму!

– Э-э-э!!! – вдруг раздается за спиной у Жилло вопль. Это граф, потеряв дар речи, тычет пальцем куда-то в сторону Коронного замка. И поворачиваются все на этот вопль, и что же видят?

Вниз по откосу сквозь кустарник оседланные кони несутся! Где круто просто на задах съезжают, притормаживая передними копытами. Целый табун прекрасных, изумительных, гордых боевых коней лавиной катится от Коронного замка вниз, а гонят его три всадника: один – арапником и свистом, а двое других – огромными крыльями!

– Малыш, будь он неладен! – охнула Дениза. – И Дедуля с ним! Это они конюшню в форбурге разгромили!

– Мак! Мак! – узнав своего ненаглядного всадника, завопила Эммелина.

Бегут с корабля бойцы, несутся с откоса кони. Бьют кованые копыта по крепким кабаньим черепам – и, испуская вонючий дым, гибнут один за другим оборотни! А тут еще над полем боя золотистое сияние встало – колдовские волосы полетели. Увидит кабанище пламенеющую прядь – отступает с визгом. И чувствует Жилло – было это однажды, еще как было! Непонятно только, где. Может, и в душе.

Смотрит на замок Амора, смеется – впервые, может быть, за всю свою недолгую жизнь смеется. И песню запевает:

Я письмо получила и читала, смеясь,

и смеялся со мной гонец!

Собирается в битву Богоизбранный князь

возвращать себе свой венец!

Виго подхватил:

Стало небо бездонным, изумрудной – трава,

опьянил аромат лесной,

а в ушах зазвенели золотые слова:

все, кто любит меня, за мной!

Дениза негромко и впервые в жизни нерешительно пропела:

Если честь прорастает сквозь ночные века,

значит, стоит на свете жить,

Я скрою орифламму, раздобуду шелка...

– ...и усядусь прилежно шить! – подхватила Неда.

Снизу отозвались капитан Шмель с близнецами:

Мы – бойцы, мы – бастарды, мы услышали весть,

мы примчимся издалека!

Нам досталась от бабок потаенная честь

королевского перстенька!

Издали, вместе с гулом копыт, донеслось:

Это властное тело, и надменная бровь,

и повадка – Господень дар!

Собирается вместе королевская кровь,

как заметила Жанна д'Арк!

Собирается вместе, и течет напрямик,

и с утесов, и с кораблей,

и возводит на троны их законных владык,

наших братьев и королей!

Жилло так и не понял, кто из женщин пропел это, Неда, Дениза или Амора, потому что разинул рот, глядя еще на одну женщину.

На Городище вскарабкалась – кто бы вы думали? Лиза.

Вымазалась она, конечно, в глине, ободрала всю юбку, и немудрено полазь-ка по крутым тропинкам с такой здоровенной корзиной.

– Я тоже с тобой буду, Жилло, – говорит.

– Может, и в тебе королевская кровь проснулась? – с великим подозрением прищурился Жилло. – А ну, выкладывай, кто ты такая! Зачем детей ночью на Городище заманила? Ну, что молчишь? Давай, говори, что твои штучки означают?

– Да ничего они особенного не означают, – уставив нос куда-то вниз, отвечала Лиза. – Просто решилась я все тебе сказать... Неужели ты меня прогонишь?

– И к чертовой бабушке! – сурово рявкнул Жилло. – Что, не вышло своему хозяину услужить? Так ты сразу на нашу сторону? Небось, про любовь мне тут толковать будешь? А ну, брысь отсюда! Попроси кабанчиков, пусть тебя с собой прихватят!

Пока Жилло на Лизу шумел, Малыш, Мак и Дедуля на Городище взобрались. С другой стороны капитан Шмель верхом въехал. Конь под ним – целый слонище, на спине хоть спать ложись, а по капитанской роже видно – не верит он в надежность этого средства передвижения, ох, не верит!

Соскочили все с коней, смеются.

– Вот и мы, вожак, – рапортует Дедуля. – Собирается вместе королевская кровь! Как мы лошадками разжились – не спрашивай, хотя все по закону. Раз в государстве пока что равноправие, то мы имеем на них такое же право, как и Равноправная Дума. Все честно и справедливо.

– А вот меня спроси, – гудит капитан. – Спроси, как я впопыхах отряд снаряжал! Спроси, как близнецы мои по чердакам старые кирасы искали! Как все кузницы на островах вверх дном перевернули!

Смотрит Неда на капитана Шмеля, носом крутит – мол, не может быть!

– Рауль? – спрашивает. – Неужели это ты, Рауль? Ты же стройный был, как шест, как древко от большой алебарды!

Уставился на нее капитан.

– Ну да, – говорит, – Рауль! Я уж и позабыл, когда меня так звали! После того, как маму убитую из лесу принесли, а комендант порта меня ко всем чертям прогнал, я собственного имени почитай что ни от кого и не слышал! Жена сперва солнышком звала, потом старым бродягой... Эти вот Шмелем прозвали!

И вниз показал – на "Золотую Маргариту".

– Ну что же... – Жилло, набираясь отваги, глубоко вздохнул. – Собрал я-таки вместе королевскую кровь! Сам не ожидал, что получится. А теперь надо отсюда убираться. Я так полагаю, Коронный замок нам штурмовать незачем, а вот гвардейцев выбить из гавани и захватить корабли – можно. Это должно получиться. Потом же мы просто пойдем вдоль побережья под орифламмой и просто скажем людям, кто мы такие. Может быть, даже удастся объяснить им, что именно мы хотим им вернуть. Хотя долгое и нудное это будет дело...

Погладил он бархат орифламмы, щекой к ней прижался. И посмотрел на братцев-воришек. Ласково так посмотрел... Потому что понял наконец, кого он собрал на Городище.

– Заберите ее у меня, – попросил. – Кто-нибудь заберите, кому ею владеть пристало. Ты, Тармо, не можешь, я вижу, но ты, Леон?

Растерялся Дедуля.

– Руки-то у меня того... замараны... – говорит. – Да и безрукий я сейчас...

– Ну, ты, Стефан!

Малыш молча за Дедулю спрятался.

– Да ты что, – шепчет, – да как же это?..

Перевел Жилло взгляд на принцессу, которая наконец-то графа из объятий выпустила и Денизу в щеку как раз целовала.

– Вам, Дезире и Амора, я орифламму не предлагаю, не женское это дело. Тармо! Как же нам быть? – придерживаясь за хворостинное древко орифламмы, Жилло опустился на корточки и обнял волка. – Ты самый старший из королевских сыновей, что ли? Ну, не в зубы же тебе ее давать!

– Что касается Тармо, то к нему вы все должны проявить особую нежность, – вдруг объявила Лиза. – Потому что он не старший сын короля Шарля, как некоторым казалось, а сын его дочери – самой первой, о которой никто из вас не знал и знать не мог, потому что было тогда королю девятнадцать, а подружке его Мартине – восемнадцать, и увезли ее родители от опального королевского семейства подальше, и он до смерти не ведал, что родила ему Мартина дочку. Только перстенек с розой у девчонки и остался...

– Брысь под лавку! – отвечал, не оборачиваясь, Жилло. – Постой! Ты откуда все это знать можешь?!

Не утруждая себя ответом, убрала Лиза со лба хвостик намотанного платка, вытянула вперед руки, пальцы сплела хитрой корзиночкой, дунула сквозь них – и от этого дуновения поползли с волчьего воинства дымчатым туманом клочковатые шкуры. В том числе и та, что под пальцами Жилло, от чего доблестный графский слуга перепугался до полусмерти. А с перепугу отшатнулся он от Тармо и сел на землю. Но орифламму не выпустил – держался за древко, как за посох.

– Именем знака Кейн-Далед, вернитесь к людям! – негромко сказала Лиза и изменила положение пальцев. – Именем Тройного знака возвращения!

Ахнув, шарахнулись от нее и девицы крылатые, и Дезире с дочкой, и Леон со Стефаном, один только капитан твердо на ногах устоял.

Растаяла на вытоптанной траве шерсть, струйки дыма от нее вверх поднялись и исчезли. А за тем дымом поднялись на ноги и Тармо и Ирма, и весь отряд оборотней. Они-то встали, а Жилло так и остался сидеть у ног Тармо.

– За твою глупость, Тармо, надо бы тебя навеки волком оставить, сказала Лиза. – Нашел у кого мохнатое зелье покупать! Это же сам Озарук был, собственной персоной! Он бы охотно всех вас в шкуры одел и под свою дудку плясать заставил! Светлое воинство дважды большой магический круг собирало, пока знак против этого колдовства придумало.

Повернулась Лиза и к крылатым девицам.

– Хватит с нас этой мороки, – сказала, направляя на всю стаю луч солнца, отраженный от ее диковинного перстня. – Тут уж я сама колдовство навела, сама и отменю его. Скидывайте перышки!

Так же, как волчья шерсть, сползли с рук у вышивальщиц перья. А заодно и у Дедули с Малышом.

– Лиза... – прошептал Жилло, поднимаясь с земли и отступая подальше. – Ты что такое творишь, Лиза? Я что, умом тронулся, да? Кто тут из нас всех умом тронулся?!

Не один Жилло – все попятились. Потому что стащила Лиза с головы накрученный платок и рассыпались до земли золотые кудри. Подняла она крышку с корзины, пошарила в ней рукой – и, подхватив под пузо, вытащила заспанного Нариана. Пока все переводили взгляд с Нариана на его хозяйку переменилось Лизино лицо, исчезли лохмотья, сверкнуло на плечах мантии золотое шитье тайных знаков Премудрого Светлого воинства.

Таращится королевское семейство на красавицу Тиберию, а она как сунет два пальца в рот, как свистнет совершенно не магическим, а скорее разбойничьим образом! Вздыбил шерстку Нариан и стал расти. Свист не окончился – а уж стоял возле Тиберии ее лихой зверь с янтарными клыками.

– Вот это да! – восхитился Виго. – Наверно, и песню она сочинила...

– Песня сама родилась, – объяснила Тиберия, поправляя мальчику воротник. – Есть такие песни, которые просто обязаны родиться. Вот как королевская кровь просто была обязана проснуться. Когда вся вместе соберется...

И вспомнил тут Жилло, что до сих пор не передал орифламму более достойному знаменосцу, желательно – королевскому сыну, но так получается, что старшая тут – королевская дочка Дезире.

– Принцы! Принцессы! – обратился Жилло ко всему семейству. – Давайте уж порядок соблюдать. Берите кто-нибудь древко... Ну вот ты, капитан Рауль. Неда, он же королевский сын! Или нет?

– Королевский, – подтвердила Неда. – За это самое его приемный папаша из дому выставил.

– Ну так пусть и берет орифламму! – прямо-таки взвыл Жилло. Командовать он умеет, сам видел... А если чего и боится – так это "Золотую Маргариту" потерять!

– Ты что же, короля из меня сделать хочешь? – яростно изумился капитан. – Ничего себе придумочки у тебя, студиозус! Да ты на меня погляди – я и на троне-то не помещусь! Какой из меня на старости лет король? Одно недоразумение!

– Но если ты старший из королевских сыновей... – и Жилло попятился, потому что капитан со словами "А это видел?" поднес ему под нос основательный кулак.

– Да и не ему король Шарль венец передал, – напомнила Неда, а Тиберия стояла в сторонке, усмехаясь – нравилась ей, видно, склока, которую затеял Жилло вокруг орифламмы. И Нариана за ухом почесывала.

Оглянулся Жилло по сторонам – стоят вокруг него веселые люди, переглядываются. А он держится за древко святой орифламмы и отпустить его не может – не упала бы орифламма, ведь никто другой к ней прикасаться не желает.

– Не мое это дело, я тут в общем-то человек случайный... бастард... Вы, конечно, все мне глубоко признательны, я понимаю... – пробует объяснить королевским детям положение дел Жилло. – Но ведь впереди должен ехать наследник престола с орифламмой! Кто, в конце концов, понесет орифламму?! Тармо! Рауль! Леон! Стефан!

– Что это ты так норовишь от орифламмы избавиться? – спрашивает, подойдя со своим котищем, Тиберия. – А ну-ка, подумай хорошенько, с чего это она так за тобой гонялась?

– Да ты и понесешь, Ангерран, – добавляет в полной тишине красавица Неда.

И от такого безумия опять садится Жилло прямо на землю и опять держится за древко, чтобы вовсе не растянуться.

– Вы что это?.. – шепчет, глядя то на Неду, то на Тиберию. – Вы в своем уме? Как это вы меня назвали?

– Ангерраном назвали, – и тут Неда вперед выходит. – Видно, сильнее всех на тебя заклинание Алькуина подействовало. Я сразу тебя узнала, когда ты вместе с графом впервые в Коронный замок пришел. Только говорить тебе не хотела. Вот Аморе сказала раньше времени про ее королевскую кровь и про тебя – и что получилось? Она потому и принцессой себя объявила, потому и на эшафот угодила, что узнала – Ангерран в Кульдиге! Прокляла я свой болтливый язык и слово себе дала – если ты и узнаешь правду, то не от меня!

– Не может быть... – шепчет Дезире. – А я-то думаю, чего ты мне каждую ночь снишься? Ладно бы приличный человек, а то?..

– Точно! Я сразу старшего почуял! – вопит Леон.

– Вожака ты почуял, – ехидно напоминает Малыш. – И предложил ему командовать налетом на замковую сокровищницу...

– Ну, студиозус! – ошалело повторяет капитан Рауль. – Ну!.. Ну, студиозус!..

– Папа?.. – не веря ушам своим, стал дергать наследника престола за шиворот, пытаясь поднять с земли, Виго.

– Неда!.. То есть... – и едва обретя дар речи, новоявленный наследничек опять язык проглотил.

– А ты думал, почему это я вдруг колено перед тобой преклоняю? усмехнулась Неда. – Ты мой король, Ангерран. И что за девица в королевстве не любит своего короля? Это прямо чепуха какая-то...

Только обида и заставила короля заговорить по-человечески.

– Так любишь, значит? – поднимаясь с земли, укоризненно спросил он. Меня, значит, любишь, а ему, значит, верность соблюдаешь?

– Я короля люблю, Ангерран, – отбилась Неда, – а верность жениху соблюдаю! Но мне почему-то казалось, что вот твоя невеста.

Посмотрел Жилло на Тиберию, посмотрела Тиберия на Жилло.

– Как же быть теперь? – спросил совершенно ошарашенный наследник престола. – Ты уж не сердись на меня, ладно?

– За что это я на тебя сердиться должна, женишок ты мой разлюбезный? – в голосе красавицы такое старушечье ехидство прорезалось, что Жилло окончательно весь ее маскарад понял.

– Что обручился с тобой без спросу... – и Жилло принялся стягивать с пальца золотистое волосяное колечко. Но легла на обе его руки тонкая, нежная белая ручка, а значить этот жест мог только одно – оставь, носи, пусть будет обручение...

Поднял Жилло глаза – и ясный взгляд Тиберии встретил. Строгий он был, этот взгляд, насмешливый и строгий. Так и полагается смотреть на графского слугу красавице, чьи золотые кудри до земли падают. А рука тем не менее крепко держала пальцы Жилло, не позволяя им избавиться от колечка. И было в этом какое-то смутное обещание.

– А теперь слушай, – сказала Тиберия. – До сих пор я не вмешивалась. Так, иногда кое-что подсказывала. Но вот вы с делом справились, сами справились, теперь и приказать можно! О том, чтобы выкурить Озарука из Коронного замка, пока не думайте. Он там прочно засел – ну и пусть сидит. А поведешь ты, Ангерран, сейчас свое войско просто по дорогам рассказывать правду. Чтобы вспомнили наконец люди, что такое любовь, что такое честь, что такое королевская кровь! А когда вернетесь сюда, вооруженные доверием, вооруженные верой, вооруженные любовью этого разнесчастного государства, тогда я опять появлюсь, тогда и на приступ пойдем. И зловредного Озарука я на поединок вызову. Сейчас же – ничем больше помочь не могу. Это должны сделать вы сами.

Вскочила она тут на своего Нариана, выхватила из-под мантии нож, зажала в горсти прядь золотых волос да как полоснет! И полетели сверкающие кудри на изумленных всадников! И словно золотая стена встала между Тиберией и королевским воинством!

– Люблю! – раздалось. – Люблю!

Разлетелись волосы – а ни Нариана, ни Тиберии нет. Только зацепилась кудрявая прядь за древко орифламмы и ласкает вишневый бархат, сливаясь с королевскими розами.

Так что – в дорогу, господа мои. За верой и любовью. Присоединяйтесь!

За взаимной верой и взаимной любовью! Понял, парень? А насчет сапог не волнуйся – при первой возможности купим тебе сапоги, клянусь честью. Есть, понимаешь ли, такая штука – честь, и у тебя она тоже есть. Родился ты с ней, ясно?

Вот сейчас построимся на дороге, как положено – в ряд по трое. Кто не доел – доедайте!

Детей вперед пропустите. И Мака тоже. Пусть уж Эммелина с Маком вместе едут. Он заодно присмотрит, чтобы невеста с коня не скатилась.

Всем коней хватает?

Малыш, остановимся на ночлег – древко орифламме поменять надо. Это же оглобля какая-то, а не древко! Думаешь, легко его удерживать на рыси? У меня уже вся ладонь в занозах, между прочим...

Дезире, Амора, девочки – все готовы? Волки? Близнецы? Виго?

Досталось же вам, бедные вы мои... Да не бойтесь вы, посмотрите мне в глаза! Я хочу, чтобы вы были счастливы так, как любому из вас хочется. Это правда! Чтобы каждый сам себе счастье выбирал, понятно?

Ох, если бы вы знали, как я вас всех сейчас люблю!

А вы? Вы любите меня? Ну?.. Любите? Да? Ну, что вы хохочете, черти неумытые?!

За мной!