Текст книги "Как вы мне все надоели !"

Автор книги: Далия Трускиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Додумался... – проворчала старуха. – Ох, не нравится мне это изобретение... Значит, работали те знаки, что он на подоле намалевал...

– Послушай, тетка Тиберия... – Жилло несколько замялся. – Теперь ты мне расскажи. Не знаешь ли часом, кто такая Жанна д'Арк?

Старуха привычно хмыкнула и пожевала губами.

– Так знаешь или нет?

– Это из давней галльской истории, – сказала она, подумав. Столетия, пожалуй, три тому назад... Держи тряпочку. Да не бойся, это действительно ромашка. Отожми над миской и накладывай на лицо.

– Галлия? – Жилло вызвал в памяти обшарпанный глобус, по которому молодого графа уму-разуму учили. – Это... это на юге!

– На юге, – согласилась тетка Тиберия. – Жанна д'Арк отчаянная девица была. Дочь королевы... но не короля, понимаешь? Потому ее в ночь рождения из дворца увезли, чтобы спрятать. И выросла она в глухой деревушке. Норовом пошла, видно, в кого-то из совсем дальних предков – то ее от лошадей не отгонишь, то в оружейной пропадает. Ну, мальчишка и мальчишка... Хотя, говорят, статью была – роскошная девица, что спереди, что сзади... Но сейчас я тебя о другом расспросить хочу. Мои вопросы важнее!

Старуха добыла со дна сундука книжищу в переплете из радужной змеиной кожи.

– Не трожь! – шуганула она Жилло, когда тот попытался ей помочь. И сама с трудом взгромоздила фолиант на стол. – Обожжешься...

Она сделала над книгой знаки, посыпала ее воображаемым порошком, обвела двумя кругами, и лишь тогда раскрыла.

Увидел Жилло на красных страницах золотые и лазоревые рисунки стрелки туда и сюда, круги с треугольниками, зигзаги и переиначенные буквы.

– Такое у Озарука на подоле было? – и старуха стала поочередно тыкать пальцем во все эти загогулины.

– Да погоди ты с Озаруком! Ты мне сперва про Жанну д'Арк, – попросил Жилло, промакивая лицо тряпочкой. – А то ничего я тебе не вспомню. Вот увидишь – ни одной выкрутасы!

– Ну что – Жанна... Ее старший брат был наследным принцем. Старый король умер, а брат на престол не взошел – такие получились обстоятельства. Враги на Галлию ударили, принц – в бега... Загнали беднягу в угол. Полководец его любимый и самый надежный, а кстати и сводный брат, в осажденном городе застрял, врага сдерживал. А принц в отдаленном замке укрылся.

– А Жанна знала, что она королевской крови? – не выдержал и перебил Жилло.

– Умный человек, Бодрикур его звали, знал правду. Он и сказал Жанне, что она – девица-бастард. Сказал же потому, что видел – только Жанна может спасти брата, другие все на него рукой махнули. Дал он ей свиту и отправил туда, где принц скрывался... Вот там она и сказала – собирается вместе королевская кровь...

– Спасла она брата?

– Еще бы не спасла! Стал он королем Галлии. Но Жанна после этого в плен попала. И судили ее как ведьму. Расчет был – раз ведьма нового короля Галлии на трон возвела, то коронация незаконная. А ведьму на костре сжечь положено...

– Так ее сожгли? – изумился Жилло печальному финалу.

– Уж не знаю, что на том костре горело, а только Жанна несколько лет спустя в Галлии объявилась и к брату своему приехала. Вот это я точно знаю! Признал ее брат, признали все друзья и родня, а потом она взяла да и вышла замуж...

– Только-то... – усмехнулся Жилло.

– А чем плохо? Вот и за тебя кто-нибудь когда-нибудь замуж пойдет. Если, конечно, ворон считать не станешь, – фыркнула старуха.

– Позволь, тетка Тиберия! Так ты ж сама за меня собиралась! радостно напомнил Жилло.

– Ох, поймаю я тебя за язык... – беззлобно пригрозила она. – Смотри! Это знаки духов и демонов серебряных планет. Таких на подоле не было?

– Я ж тебе полчаса толкую – подол был синий, а знаки белые!

– Вот так я тебе и взялась объяснять, что значит цвет знака и как он смысл меняет! – буркнула старуха. – Ты его вид узнай, а с цветом я и сама разберусь.

Но у Жилло все, как на грех, из головы улетело. И неудивительно карлика в его природном виде он сперва созерцал, можно сказать, сквозь ковер, а потом – в судорогах. А поросята были просто розового поросячьего цвета. И без всяких знаков.

– Ладно! – проворчала старуха. – Теперь колдовством старого Алькуина займемся. Допустим, Неда это ребенком видела, да еще перепуганным ребенком. Но ведь что-то она запомнила?

– Знак запомнила... – неуверенно сказал Жилло. – Вроде как кулак в кулаке...

– Вот так? – показала старуха.

– Нет, правая рука вроде сверху лежала...

Тетка Тиберия сделала знак и замерла.

– Любопытно... – сказала она. – Надо отдать покойнику Алькуину должное – любил он старые знаки переиначивать. Иногда ерунда получалась, но тут он напал на верный путь! Значит, говоришь, правая рука сверху?

– А может, и левая...

– Ну и растяпа же ты! – не выдержала старуха. – Пойми же наконец, горе ты мое, как это все важно! Если удастся заклинание Алькуина разгадать и магам сообщить, они встречное заклинание сочинят! Ну-ка, давай рассказывай с самого начала – как он огонь зажег...

Жилло опять стал передавать рассказ Неды своими словами – и старуха поймала его на вранье. То ли он покрасивше выразиться хотел, то ли действительно память подвела – но началась между ними склока.

– Мелочи запомнить не можешь?! – стоя по ту сторону стола и упираясь в столешницу руками, шумела старуха. Жилло, в такой же позе, стоял напротив.

– Да что я тебе, попугай? Это он все сходу запоминает и повторяет, а я...

– Ну, лопнуло мое терпение!..

Старая ведьма c вредным видом прищурилась, щелкнула себя пальцем по бородавке, которая под носом, свистнула и высунула язык.

Результатом этих штучек было то, что Жилло вовсе онемел.

– Дурак я и растяпа, – загадочно произнесла старуха.

– Дур-рак я и р-растяпа! – не человеческим, а действительно попугайским голосом повторил Жилло.

– Очень хорошо, – одобрила старуха плоды своих трудов. – Так и ходи. Стой!

– Очень хор-рошо! – сходу заорал Жилло. – Так и ходи! Стой!

Подергала она графского слугу за руки.

– Вот теперь годится...

– Вот тепер-рь годится! – и, к собственному изумлению, Жилло замахал руками, высоко вздымая локти, на манер попугая, сидящего на жердочке.

– Будешь еще с почтенными пожилыми дамами спорить? – спросила тетка Тиберия. – Будешь сцены, как балованное дитя, закатывать?

И тут же на стол вскочил потерявший совесть Нариан. Он сел, уставился Жилло прямо в глаза и изобразил, широко раскрыв клыкастую пасть, что-то вроде:

– Ур-ру-няю-ау-урр!

Разумеется Жилло повторил все услышанное, включая кошачий мяв. И хлопанье крыльями тоже исправно продемонстрировал.

– Прелестно, – сказала тетка Тиберия.

– Пр-релестно! – согласился Жилло.

А затем, чтобы он не орал почем зря, старая ведьма взяла его за руку и отвела туда, где устроила на ночлег пернатых братцев. Кое-как постелила и ему. Спокойной ночи не пожелала, зато сделала глубокий реверанс и показала язык, что в ее преклонные годы было вовсе непростительным баловством.

Поскольку Жилло вымотался во время полета, а потом наелся горячего, то его и потянуло в сон. Не успел он голову на подушку положить, как уже растаяло все вокруг. А Дедуля с Малышом уже давно посапывали.

Проснулся Жилло от крика.

Это служанка Денизы обнаружила незваных гостей, привела хозяйку, и они вдвоем костерили Дедулю с Малышом на чем свет стоит.

Напрасно братцы-воришки показывали крылья и клялись, что крыльями ничего стянуть невозможно – не было к ним больше доверия.

Рот у Жилло сам открылся, чтобы повторить чье-то крепкое словечко – и тут Жилло вспомнил про попугайское колдовство окаянной старухи. Зажав рот рукой, сорвался он с лавки, на которой провел ночь, и пулей вылетел из погребка. Но на улице было не легче – прохожие на ходу разговаривали, лошади ржали, где-то петух глотку драл, где-то пес надрывался... Жилло, не отрывая руки от рта, понесся к тетке Тиберии.

Он ворвался к ней как раз когда она, поставив перед Виго миску с кашей, помогала завтракать Маку.

Стоя в дверях, Жилло показал ей пальцем на свой рот.

– У тебя лицо другое стало, – без особого удивления заметил Виго.

– У тебя лицо др-ругое стало! – и Жилло захлопал крыльями.

Виго медленно положил на стол ложку.

– Повтори! – вдруг потребовал он.

– Повтор-ри! – немедленно выполнил приказ Жилло.

– Кукареку! – вдруг завопил мальчишка, выскакивая из-за стола.

– Кукар-реку! – проклиная все на свете, завопил и Жилло.

Тут случилось неожиданное – Виго захохотал. Смеялся он до того заливисто, что и тетка Тиберия не выдержала, и Мак, держась рукой за грудь, тоже сделал попытку. А уж громче всех реготал Жилло, можно сказать, ржал по-жеребячьи, не забывая при этом хлопать крыльями.

Виго рухнул на скамью. Должно быть, за годы невозмутимого спокойствия смеха в парне накопилось на месяц непрерывного хохота. И он щедро расходовал этот запас, даже не думая униматься.

– Ну, уморил!.. – воскликнула тетка Тиберия, вытирая глаза краем наплечного платка. – Ну, порадовал! Так уж и быть... ступай сюда... освобожу!..

За рукава она Жилло подергала, по носу его щелкнула, два раза присвистнула.

– Свободен! – говорит. – Иди, приводи сыночка в чувство. Он, гляди, заикаться бы от такой радости не начал.

А откуда графскому слуге знать, как мальчишек в чувство приводят? Подзатыльник дать, что ли?

Так и окаменел Жилло перед хохочущим сыном от чувства бессилия. Постоял, подумал – и сам смеяться начал. Только оба притихнут, переведут дух – а поглядят друг на дружку и начинается все сначала.

Тогда тетка Тиберия их на улицу вытолкала.

– Идите, – говорит, – не позорьте меня. Ко мне сейчас клиенты придут. Одна равноправная особа с утра за приворотным зельем забежать грозилась, и вот я пластырь от ревматизма для братца бургомистра сладила. Брысь отсюда! Гони их, Нариан!

Кот соскочил с постели в закутке, где грел ноги Маку, и, вскочив на лавку, шлепнул Жилло лапой по бедру.

– Ничего себе! – возмутился Жилло. – Да у него лапы прямо чугунные!

И вспомнил, как Нариан ночного кабана-оборотня отгонял... как братцы-воришки рядом с ножами встали... Вспомнил заодно, как, привязанные к решетке, они поклялись честью... и ведь не выдали вожака!

В большой задумчивости вышел он с сыном на улицу. Очень уж его смущало положение дел. Мало хлопот – так он еще себе на шею пернатых братцев посадил.

А братцы – вот они, их как ветром из погребка Денизы вынесло.

– Вожак, а вожак! – жалобно воззвал Дедуля. – Хоть ты-то нас не гони... Куда мы такие... безрукие?..

– Во двор! – быстро обернувшись, приказал Жилло. – Вот увидят вас тут пернатых – живо в Коронный замок доставят.

Подошел он к окошку старухиной каморки и попросил выдать, если можно, два длинных плаща, чтобы крылья братцам спрятать.

– Вы с часик побродите и приходите, я тем временем Денизу успокою и завтрак вам соображу, – пообещала тетка Тиберия, выпихивая в окошко два тяжелых и пыльных плаща.

Что делать – пошли бродить. Впереди – Жилло с сыном, за ними братцы-воришки. Жилло показывает сыну, что знает, братцы-воришки сзади свое слово вставляют. Они-то город куда лучше освоили.

– А это что такое? – спрашивает Виго, показывая на каменного верблюда ростом с большую собаку, который прилеплен над дверью облупленного дома. Причем морда у верблюда совершенно злодейская, того гляди плюнет, и вся его фигура излучает презрение к человечеству.

– А это харчевня "Зеленый верблюд", – объясняет Малыш, потому что Жилло просто на каменное чудище бессловесно таращится. – Харчевня такая. Здесь кормят неплохо, но на ночь оставаться не стоит, блох хозяева развели – покрупнее этого верблюда.

– Почему – зеленый?

– Наверно, раньше был зеленым, – радостно объясняет Дедуля. И оба братца начинают рассказывать всякие смешные истории о городских вывесках. Рассказывают – и на Жилло косятся. Раз позволяет с ребенком говорить может, уже не сердится?

А Жилло эта гнусная морда, когда-то бывшая зеленой, на умные мысли навела. Ведь где-то под такой же нелепой вывеской его молодой граф обитает, если только не скрылся вообще из Кульдига. Граф... его ведь эти самые братцы-воришки от смерти спасли... да и принцессу Амору с ним вместе...

Сложное же хозяйство досталось бедному графскому слуге... Всю жизнь был он лицом подначальным и беззаботным, особенно последние годы в графском замке. А теперь – вот сын, о котором заботиться нужно, вот два балбеса, с которыми хлопот не оберешься, еще нужно молодого графа отыскать и за ним присмотреть, потому что он много чего по неопытности натворить может, еще нужно через месяц ехать в лес, готовить ужин волкам-оборотням... Ох!

– Пойдем-ка мы по этим кабакам да харчевням, – неожиданно пригласил Жилло братцев-воришек. – Посмотрим на вывески, перед завтраком аппетит нагуляем, а заодно поспрашиваем – не появлялся ли молодой постоялец с двумя лошадьми.

Переглянулись Дедуля с Малышом – поняли.

– Только ты, вожак, вот что... – сказал Дедуля. – Не спрашивай про постояльца. Ни к чему это.

– А как же мы иначе узнаем, куда он подевался? – удивился Жилло.

– Очень просто – спрашивать-то мы будем, но про лошадей.

Возле того же "Зеленого верблюда" коновязь имелась. А при ней мальчишка обретался – принять коня, сена ему задать, пока хозяин обедает, забрызганные конские ноги жгутом соломы обтереть, а то и проводку сделать по узкому переулочку. Стали Дедуля с Малышом того мальчишку расспрашивать – не видал ли двух коняг, молодого рыжего жеребчика и гнедого мерина, во лбу проточина, задние ноги в белых чулках? Пропали, мол, обе скотинки, и есть основания полагать, что их в Кульдиге продать попытаются.

После "Зеленого верблюда" вся компания оказалась в "Бравом зайце", потом была направлена в "Красавицу и павлина", где кто-то видел похожую пару лошадей. И только в "Равноправном петухе" конюх сказал – да, действительно, поселился молодой и очень мрачный братец с вышеописанными лошадками, а продавать их еще не пытался. Может, как раз сейчас и ушел искать покупателя. Потому что в сторону рыночной площади двинулся.

– Только не спеши, вожак, – принялись братцы упрашивать Жилло, которого так и понесло к рыночной площади. – Мало ли что! Только не спеши!

Площадь в Кульдиге была немалая. Да еще примыкали к ней улица Пивоваров, улица Мясников, Пекарский переулок, и всюду велась торговля, так что на самом деле рыночная площадь раскинулась на полгорода. Только оказавшись в самой ее середке, понял Жилло, как трудно тут найти человека, о чьих намерениях понятия не имеешь.

– Гляди, карета Равноправной Думы! – подтолкнув Жилло, шепнул Малыш.

Народ расступался перед каретой, сперва глядя на нее с удивлением, потом как-то резко отдаляясь от нее. В самом деле, не за репой же послали эту роскошную карету, запряженную лучшими лошадьми?

– Да кто же там сидит? – сам себя спросил Малыш.

Крепко держа за руку Виго, Жилло пробился поближе – и, не хуже любого кульдигского горожанина, шарахнулся от кареты.

В ней сидела принцесса Амора.

Вот сейчас она и впрямь выглядела как принцесса – ее нарядили в алое платье, в старинные кружева, на шею ей ожерелье надели, светлые волосы расчесали на прямой пробор и уложили волнами. Принцесса проезжала через шумную и пеструю толпу, но глаза ее были закрыты.

– Что же это за колдовство такое? – шепотом изумился Жилло. – Для чего бы им спящую принцессу Амору по городу возить?

– Тихо ты! – и Дедуля, за неимением руки, прикрыл ему рот крылом. Люди же кругом! Ну, откуда ты можешь знать, что это – принцесса Амора? Пошли отсюда...

– Ловушка... – шепнул с другой стороны Малыш. – А она, умница, не напрасно глаза прикрыла. Кого-то узнать в толпе боится и этим его выдать!

– Ага... – наконец-то и до Жилло дошло, что тут творится. – Значит, ее возят, чтобы она кого-то увидела и узнала! Ну, додумался Озарук... Или чтобы ее узнали!

– Да тише ты... Откуда ты знаешь, где он? – братцы-воришки, взяв Жилло крыльями в охапку, буквально вынесли его на край площади. – Может, он кучером как раз перекинулся? А ну как опять начнет рожи корчить и в судорогах биться? Да еще на дудке своей заиграет?

Братцы были правы – Жилло не умел себя вести в такой опасной обстановке.

А через несколько минут он увидел графа.

Молодой граф Иво оф Дундаг издали следил за каретой. Он то из-за плеча лоточника выглянет, то из-за телеги, груженой большими горшками и кувшинами. Но при всем при том граф делал вид, что поездка кареты по рыночной площади его вовсе не касается. Даже торговался для виду с дедом, что продавал горячие пирожки и пончики. Бабка оказался шустрее и всучил-таки ему фунтик из промасленной бумаги. Решительно не зная, куда его теперь девать вместе с пирожками, граф оф Дундаг продолжал следовать за каретой, и только старался держать фунтик на вытянутой руке, чтобы в масле не перемазаться.

– Он! – и Жилло для надежности подпихнул Дедулю. – Да вот же он, с пирожками...

– Смотри в другую сторону, – велел Дедуля. – Кому говорю?!

– Сделаем круг, зайдем с другой стороны и проводим твоего графа незаметненько туда, куда он собрался... – шепнул Малыш.

Круг сделать не удалось – перемещения графа в толпе были непредсказуемы. Где-то в середине маневра Жилло столкнулся с ним чуть ли не нос к носу.

Граф посмотрел прозрачными глазами сквозь Жилло и его спутников, слегка опустил веки и проследовал восвояси.

– Ах, умница... – прошептал Малыш. – Все увидел, все понял...

– Да что же это такое? – спросил Жилло непонятно кого. – Что они с ним сделали?

Его поразило лицо воспитанника. Иво оф Дундаг за несколько дней лет на десять постарел. И горечь была в том самом взгляде, который для Жилло всегда жизнерадостно сверкал.

– Жаль, от нас с Малышом теперь толку мало, – Дедуля вдруг с интересом посмотрел на Виго. – Слушай, вожак, а послал бы ты парня за графом?

– Парень города не знает, – сразу же опомнился от печальных размышлений Жилло. – Ищи его потом!

– Я ночью через лес в любую сторону пройду, – сказал Виго. – И в любое место выйду.

– Так то лес...

Мальчик встал на цыпочки, всем видом показывая, что ему срочно потребовалось отцовское ухо. Жилло чуть нагнулся.

– Кукареку... – прошептал Виго.

Жилло прямо отшатнулся от такого секрета. Посмотрел он на мальчишку тот глядит ему в глаза, физиономия обыкновенная, а из-под ресниц – смех. Сыночек, однако...

Улыбнулся Жилло.

– Естественно, кукареку, – ответил. – Ну, давай.

И с Дедулей переглянулся. Мол, хоть вы, братцы, и безобразники, но присмотрели бы за мальчишкой, что ли?

Дедуля кивнул. Так они и пошли сквозь толпу – впереди граф, за ним на хорошем расстоянии – Виго, а уж за Виго – Дедуля.

– А вообще-то нечего нам зря по рынку шататься, – сказал Малыш. Того гляди, опять какая-нибудь дура узнает.

– Невелика беда, – отрубил Жилло. – А крылья на что?

– Не у всех сегодня крылья, – напомнил Малыш. – А молодец твой граф. Понимает, что его не просто так выпустили – надеются, что он на крупную дичь наведет.

– Я, что ли, крупная дичь? – невесело усмехнулся Жилло. – Или ты? Или Виго?

– Ты, вожак, памятью стал слабоват, – напомнил Малыш. – Ведь звала же принцесса с эшафота своего старшего братика! Кто-то из королевских детей в Кульдиг пришел. За ним и охота...

– Точно... – вспомнил Жилло, как принцессу и графа на эшафот вывели, как она песню запела.

– А раз точно, то давай-ка в сторону дома двигаться.

– Это где же у тебя вдруг дом объявился? – недоверчиво спросил Жилло.

– Ну, к старой ведьме, раз уж мы там ночевали. Она завтраком покормить обещала. Дедуля с Виго потом подойдут.

Но, когда Жилло и Малыш появились у тетка Тиберии, ее в подвальчике не оказалось.

– Дениза буянит, – объяснил Мак. – Что-то там у нее опять стряслось. Шуму – на всю улицу! Тетка Тиберия разбираться пошла.

– Сиди здесь, – велел Жилло Малышу. – Мак, исхитрись-ка и покорми голодного, будь другом. Сейчас найду чего-нибудь съедобного...

Стал Жилло крышки над горшками приподнимать, что на плите стояли. А поди разберись в ведьминой кухне! Может, пахнет капустной похлебкой, а на самом деле в верблюда превращает? В зеленого?

Нашел он на полке хлеб и баночку меда. Долго нюхал – вроде не колдовские, настоящие. Усадил Мака в постели поудобнее, усадил и Малыша на край постели. Убедился, что один исправно другого кормит, и пошел потайным ходом в погребок Денизы.

А там, как его и предупреждали, дым коромыслом! Эммелина, видите ли, без спросу из пансиона убежала.

Дениза прямо гром и молнии метала. С таким трудом она дочку в пансион определила, а та не может несколько месяцев потерпеть! Дерюжная юбка ей, видите ли, надоела!

– А сама ты в дерюге, что ли, ходишь? – отбивалась непослушная Эммелина. – Не пойду и не пойду! Лучше я всю жизнь здесь в погребке полы мыть буду!

Тетка Тиберия, прислонившись к стене, с интересом за этой картиной наблюдала, но не вмешивалась.

– И будешь, и будешь! – Дениза хотела было схватить дочь за косы, но та извернулась, и у матери в руках остался только противный колючий шнурок, каким в пансионе велено было волосы завязывать. Отшвырнула его Дениза и все заново начала – мол, я для тебя в лепешку разбиваюсь, а ты, неблагодарная!.. И дошло до обещания настоящих оплеух, и кинулась Дениза в ярости на девочку, но тут Жилло набрался духа и поймал ее в охапку.

– Брысь отсюда! – приказал он Эммелине. Та благоразумно шмыгнула в ход, дверь за собой захлопнула, и Жилло надеялся, что даже чем-нибудь заложила.

– А ты что тут встреваешь? – пытаясь вырваться из его объятия, шумела Дениза. – Я с дочкой и без тебя разберусь! Моя девчонка, я ее кормлю-пою, ночей недосыпаю, я ей счастья хочу!

– То-то она у тебя такая счастливая, – заметил Жилло. – Взрослая девица, того гляди замуж выскочит, а ты ее – за косы!

– Я ей выскочу замуж... – проворчала Дениза.

– А что же ей – как ты, всю жизнь погребком заниматься да женихов гонять? – сердито спросил Жилло. – Угомонись ты, Дениза! Девчонка всего-то навсего немножечко счастья хочет. Ну, не будет она в пансионе учиться, велика важность! Да и чему хорошему ее там научат?

Дениза вздохнула.

– Пусти-ка, – сказала она. – Пока дочку вырастишь, десять раз поседеешь.

– Ну, с сыном тоже не просто, – отпуская ее и на всякий случай отстраняясь, заметил Жилло. – Подержи ее дома денька два, она успокоится и сама в пансион вернется.

И покосился на старую ведьму – как она, не возражает?

Но тетка Тиберия как воды в рот набрала.

– Не вернется... – покачала головой Дениза. – Я бы тоже не вернулась... Завтракал? Все ясно. Садись, сейчас тебе яичницу подадут. Садись и ты, тетка Тиберия...

Персонал погребка с изумлением и почтением смотрел на человека, которому удалось сладить с хозяйкой. Яичница для него, можно сказать, из воздуха возникла. Причем из четырех яиц, горячая и мелко резаным лучком посыпанная. А для старухи яичницу подзадержали...

Если совсем честно – то Жилло, уминая вкуснятину, про Малыша и не вспомнил. Хотя и тому наверняка хотелось горяченького. А вот когда яичница кончилась, тогда перед внутренним взором и Малыш нарисовался – как его Мак сухомятиной кормит.

Оглянулся Жилло – нет ли поблизости Денизы.

– На кухне она, – приступая к своей порции, сказала тетка Тиберия. С утра там дел по горло. Хорошо ты с нашей красавицей сладил. Но будут еще от нее подарочки. Равноправная Дума всему торговому народу хвост прищемить собралась. Скоро листки с новым указом по Кульдигу разносить начнут. Так что смотри...

– Мне-то что? – спросил Жилло. – У меня и так хлопот выше крыши. Во-первых, Виго. Во-вторых, граф. В-третьих, эти два злодея... А мне еще Денизу утешать?

– Такая у тебя судьба, – усмехнулась старуха. – Жизнь твоя пополам переломилась. В первой половине за тебя другие отвечали, а в этой половине ты сам за всех отвечать будешь.

– Если, старая, это твои затеи, то я ведь тоже травознайному делу обучен и всякие корешки знаю, – проворчал Жилло, глядя на колдунью с большим подозрением. – Ох, доберусь я до тебя...

– Нет, Жилло, это не мои затеи, – серьезно отвечала старуха. – Это просто время пришло, понимаешь? Время всяким интересным переменам пришло. Вот Дениза – почему она злобствует? Потому что чувствует – скоро и ей меняться предстоит.

Призадумался Жилло, ничего отвечать тетке Тиберии не стал, а поманил пальцем служанку и добавки попросил.

Общего преклонения перед его недавней отвагой хватило еще на одну яичницу. Ее-то Жилло и понес кружным путем в апартаменты старой ведьмы, потому что Эммелина основательно закрыла за собой дверь.

В подвальчике он увидел такую картину.

Лицом к дверям и задом к печке и постели Мака сидел Малыш. По физиономии видно было, что молчание ему уже невтерпеж.

А на краю постели сидела Эммелина и тихонечко шепталась с Маком.

– Поладили? – спросил Жилло. – Вот молодежь! Чего доброго, и Виго с кем-нибудь вот так впопыхах поладит...

– Так она ж из-за него домой прибежала, – объяснил Малыш и большим пальцем через плечо назад показал. – Они там уже свадьбу сыграли, на островах поселились и старшего сына за границу учиться посылают...

– Ясно... – пробормотал ошарашенный Жилло. И представил себе, сколько восторгу вызовет эта свадьба у Денизы...

– Дедуля мой не появлялся? – спросил Малыш.

Тут только Жилло вспомнил, что время близится к полудню, а ребенок у него не кормленный!

– Черт знает что! Твой Дедуля моего мальчишку когда вернуть обещал? напустился он на Малыша.

– Да ничего он не обещал! – изумился Малыш. – Они же за твоим графом пошли!

– Дурак я был, что отпустил парня, – сделал вывод Жилло. – Вставай, пошли их искать. Не ровен час, беда случилась.

– А яичница? – расстроился Малыш. – Вожак, я куда хочешь пойду, только покорми меня по-человечески!

Пришлось Жилло отыскивать в старухином хозяйстве большую ложку и торопливо набивать Малышу рот кусками еще горячей яичницы. А потом еще добывать тряпочку и вытирать желток, испачкавший Малышу усы.

Мак и Эммелина ни на кого не обращали внимания. Очевидно, выдавали замуж младшую дочь.

Бросив тряпочку на плиту, Жилло устремился к дверям и нос к носу столкнулся с теткой Тиберией.

– Куда разлетелся? – поинтересовалась она. – А, голубчик сизокрылый?

– Виго искать. Как они с Дедулей за графом моим пошли, так и пропали.

– Вот так и понесешься по всему городу? – спросила ехидная старуха. Может, и прохожих спрашивать будешь – не проходил ли граф оф Дундаг, а за ним следом – мальчик лет тринадцати и дядька с крыльями вместо рук?

Тут только Жилло вспомнил, что у тетки Тиберии есть свой способ отыскивать пропажи.

– Тетенька Тиберия, а не позовешь ли ты Нарианчика? – попросил он. Я сейчас воды в блюдечко налью...

– Позову, – охотно согласилась старуха. – Садись-ка к столу. Да рожей вон сюда! Нечего тебе за молодежью подглядывать...

И она вздохнула.

– Послушай, тетка Тиберия, – и Жилло задумался, подбирая слова. – Ты бы, чем вздыхать, поискала в сундуке тряпочку покрасивше и сделала себе милое личико. Ты же можешь! У тебя еще и ухажеры будут, и женихи... Что ты, в самом деле, развздыхалась?

– Может, и ты ко мне в женихи пойдешь? – старуха взяла с пола Нариана и поставила на стол возле блюдца. – Нет, Жилло, незачем мне тряпочками ухажеров приманивать. Сделать милое личико я могу, а потом что? Поналетят дураки, спасу от них не будет! Хорошенькая мордочка и молодость в первую очередь дураков привлекают. А чем старше женщина становится, тем больше у нее шансов умного и серьезного человека заполучить.

И старая ведьма выразительно покосилась на Жилло.

Тот прямо-таки застонал. Нашел о чем тетке Тиберии напоминать!

Выручил его кот Нариан – сам сел задом к блюдцу и хвост над ним вытянул. Старуха травку в воду покрошила, зеленую свечку зажгла – и действительно, обозначились в блюдце Дедуля и молодой граф оф Дундаг. Сидели они в каком-то сарае и играли в кости.

– А Виго где же? – отпихивая тетку Тиберию, так и завопил в блюдце Жилло.

– Виго я домой отправил, скоро явится, – отвечал Дедуля, к великому изумлению Иво оф Дундага. – А графа твоего от хвоста освободил и в потайное место увел. Как стемнеет – в погребке объявимся!

– Вот и замечательно, – сказала старуха, окуная кошачий хвост в воду. – Твои бездельники и злодеи, глядишь, и на что-то путное сгодятся.

Она встала и прибрала свечку с блюдцем.

– Иди-ка ты, Эммелина, к себе в комнатку, – сказала она девочке. Чего доброго, мать сейчас сюда за тобой явится. Посиди там, порукодельничай, только не наряжайся, не дразни мать. Вот прямо в этой дерюге и сиди.

Эммелина неохотно встала, не отпуская руки Мака.

– Иди, иди! – строго велела тетка Тиберия. – Если хочешь еще с Маком увидеться – иди. Потом я тебя позову. А сейчас мне его лечить надо.

– А скоро, тетенька Тиберия? – спросила Эммелина.

– Не пройдет и полгода! – отрезала старуха. – А знаешь, что моряцкие невесты женихам обычно кисеты вышивали? И углы шейного платка мережкой украшали? Хороша, голубушка! Замуж собралась, а таких простых вещей не знает!

Эммелина покраснела, схватилась руками за щеки – и вдруг кинулась старухе на шею. Расцеловав ее и в нос, и в губы, и в щеки, девочка скользнула в шкаф, и раздался стук захлопнутой двери.

– Сейчас тобой займемся... жених... – присев на край постели, тетка Тиберия открыла грудь Мака и уставилась на чуть поджившую рану. – Слушай, парень. Есть у меня такое предчувствие, что надо тебя на ноги как можно скорее поставить. И нужны решительные средства. Нужна такая встряска, чтобы твое тело само с хворобой справилось. Силы в нем разбудить нужно, понимаешь? Тогда дня через два ты будешь бодрый, как петушок! Согласен?

– Согласен! – твердо отвечал моряк. – Сколько ж можно за печкой валяться? Таракан я, что ли?

– Не боишься?

– Нет, – подумав, отвечал Мак, но уже не так решительно.

– А вы оба марш отсюда! – приказала старуха. – Понадобитесь – позову. Тебя, Жилло, сын ищет.

Действительно, возле окошка опустился на корточки Виго.

– Иди в погребок! – крикнул ему Жилло, да еще рукой махнул, указывая направление. – Сейчас я там буду!

– Тетка Тиберия, а, тетка Тиберия... – глядя себе под ноги, обратился к старухе Малыш. – Может, вернешь мне руки?

– Настанет время – верну, – сурово обнадежила старуха. – А теперь выметайтесь!

Делать нечего – вышли Жилло с Малышом из подвала и пошли в погребок Денизы, где уже сидел за столом Виго.

– Ну, сынок, рассказывай, где был, что видел, – обратился к мальчику Жилло. – И куда дядя... хм... дядя с крылышками подевался.

Ему впервые пришло на ум, что до сих пор он настоящих имен Дедули и Малыша не знает.

– Ага, дядя с крылышками! – передразнил его Виго и добавил: Кукареку!

– Кукареку, – с достоинством ответил Жилло. – Ну, так как же дело было? А будешь валять дурака – подзатыльник схлопочешь.

– Ну, я пошел за тем, с пирожками, за графом, – объяснил Виго, – и вижу, что не я один за ним иду. Еще такой здоровый дядька, но пронырливый. То он справа, то он слева, однажды даже графа обогнал. А этот, с крыльями, догнал меня и велел к графу незаметно подойти и в пустой переулок его заманить. А тот здоровый за нами следом шел. Я сказал графу, что мне велели его в переулок отвести, так еле увернулся, он мне по шее дать собирался. Я от него побежал, и как раз в переулок, а он – за мной, а здоровый – за ним, а с крыльями – за здоровым и его крылом по шее – тресь!