Текст книги "Шайтан-звезда (Часть 2)"

Автор книги: Далия Трускиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Джейран поняла природу превращений Хайсагура – это была область, доступная ее разуму. Она сразу сообразила, что во время этих превращений собственное тело гуля лежит где-то без движения. Но одно дело – лежать в башне Сабита ибн Хатема, а совсем другое – в Пестром замке. И она взволновалась необычайно, ибо мысль о том, что тело Хайсагура могут найти, опознать в нем горного гуля и, не задумываясь о причинах и следствиях, сбросить с башни оказалась для нее подобна ожогу от кипящего масла!

– Мы непременно должны проникнуть в Пестрый замок, – сказала она, и Барзах с Шакунтой переглянулись. Сейчас эти слова прозвучали крайне глупо. Раз они пришли за ребенком, а ребенок сам идет к ним в руки, то кому после этого нужда в Пестром замке?

По лицу Хашима Джейран поняла, что он обеспокоен ее состоянием.

– О Хашим, как ты полагаешь – может ли ребенок сам додуматься до такого бегства? – спросила она. – Я знаю, что произошло в замке. Оборотень вселился в тело этого малыша, да хранит его Аллах, и выводит его на свободу! Но для этого оборотень должен был проникнуть в замок и посмотреть в глаза ребенку! Значит, сам он сейчас где-то внутри, одинокий и беззащитный!

– Разве мы нанимали айаров для того, чтобы спасать оборотней? изумилась Шакунта. – Я запрещаю тебе, о предводитель айаров, посылать людей в Пестрый замок! Наше благо будет в том, что мы возьмем этого ребенка и как можно скорее и тише покинем окрестности замка! А если мы примемся спасать оборотней – то поднимем шум, и привлечем внимание к побегу мальчика, и навлечем бедствия на свою голову!

– В таком случае я возвращаю вам ваши динары, и вы можете отправляться отсюда с ребенком каким угодно путем, но без нашей охраны, а сама остаюсь выручать оборотня! – выпалила взволнованная Джейран. – И если у вас есть понятие о щедрости, то деньги за спасение мальчика вы должны будете отдать именно ему!

– Вот решение, достойное звезды! – воскликнул Хашим. – И вот подвиг, достойный наших бойцов!

Барзах и Шакунта переглянулись.

– Откуда мы знаем, для чего оборотню потребовался ребенок? – спросил Барзах. – Может, он решил полакомиться? Или он задумал выгодно продать этого ребенка?

– Хайсагур не из тех, кто торгует детьми! – возмутилась Джейран и собиралась сказать еще что-то в защиту гуля, но тут ей в голову пришла мысль.

– О звезда, – встав на цыпочки, зашептал ей в ухо Хашим, – а откуда ты знаешь, что этого оборотня зовут Хайсагур? Разве звезды снисходят до таких созданий?

Джейран молчала. В ее голове выстраивалась последовательность событий.

– О Джарайзи! – обратилась она к мальчику. – И ты, о Чилайб! Отправляйтесь немедленно в лагерь и приведите всех наших людей! Кто из вас захватил с собой длинную веревку?

– Я, о звезда, – выступил вперед Вави.

Джейран выглянула из-за камня.

Ребенок в голубой рубашечке неторопливо, насколько позволяли короткие ручки и ножки, сползал по стене.

– У него уйдет немало времени на то, чтобы преодолеть откос, задумчиво произнесла Джейран. – Ров он перейдет без особых затруднений, ибо колья там понатыканы в расчете на взрослых людей или лошадей. Но выбираться из этого рва ему будет трудновато. Когда мы увидим, что он готов карабкаться вверх, мы кинем ему веревку, он обвяжется и мы очень быстро подтянем его!

– И как можно быстрее уйдем отсюда! – вставила Шакунта.

– Вы оба с ребенком уйдете, а я и мои люди останемся, – решительно отвечала Джейран. – Мы зайдем с другой стороны замка и поднимем там шум, чтобы вся стража собралась к одному месту. К тому времени Хайсагур покинет тело ребенка и вернется в собственное. Он сможет воспользоваться суматохой и покинуть Пестрый замок!

– Клянусь Аллахом, вот решение, достойное полководца! – высказал свое мнение Барзах.

– С каких это пор ты разбираешься в делах полководцев, о бестолковый ученик мудрецов и лживый наставник царевичей? – снова напустилась на него Шакунта. – О Аллах, сперва он вообразил себя царем и начал строить караван-сараи, а теперь вообразил себя полководцем и начал принимать решения! Прежде, чем командовать войском в тысячу всадников, ты бы научился управляться хотя бы с одной женщиной!

Джейран и Хашим переглянулись. Положительно, они проворонили в отношениях этих двоих нечто важное.

Но Джейран сейчас не было дела до любовных шашен своих нанимателей.

– Нужно дождаться нашего отряда, – сказала Джейран. – К тому времени ребенок, возможно, преодолеет ров. А что до Хайсагура...

Во всем, что касалось обыденных вещей, Джейран была довольно сообразительна. Она подумала – а как должен поступить гуль-оборотень, вселившийся в ребенка и оставивший свое тело в замке, полном врагов? Скорее всего, он хорошенько спрятал это тело – и его опасности начнутся с того мгновения, как он оставит ребенка и вернется в свою подлинную плоть. Ей стало стыдно за свое ненужное волнение и панику.

И потому она вместе с Барзахом, Шакунтой и Хашимом принялась терпеливо ждать появления отряда. Мальчики же, Бакур и Вави, спустились пониже с

длинной веревкой, чтобы при возможности кинуть ее ребенку.

Бесноватое войско, как прозвала отряд Джейран Абриза, снялось с места и устремилось на зов своей звезды без долгих сборов. Его не обременял в пути Барзах, оно даже забыло про осторожность – и прибыло в назначенное место, горя желанием что-либо натворить и захватить новую добычу.

– Мы здесь, о звезда! – сообщили оба гонца, Чилайб и Джарайзи. – И мы готовы следовать твоим путем и разить твоих врагов.

– Наше вино – это кровь врага! – нестройным, но бодрым хором подтвердил отряд. – Наш кебаб – это печень врага!

Джейран поняла, что они учились отвечать слаженно, и удивилась, когда это они успели достичь такого успеха, ведь она почти не расставалась с мальчиками.

– Часть из вас пойдет сейчас со мной, а часть останется здесь. Я возьму тебя, о Бакур, – сказала она одному из своих любимцев, – тебя о Дауба, тебя, о Ханзир, тебя, о Джахайш...

– А я, о звезда, а я? – бросился к ней Джарайзи.

Он был самым младшим и самым маленьким, но именно поэтому постоянно вылезал вперед и привлекал к себе внимание. И он умел преданным взглядом черных глаз, при нужде даже наливавшихся слезами, разжалобить Джейран.

– И ты, о любимый, – сказала Джейран.

При Шакунте, Барзахе и Хашиме она оставила двадцать мальчиков в главе с Джахайшем, здраво рассудив, что для возвращения в лагерь большой доблести им не потребуется, а Джахайш, будучи ненамного моложе и ниже ростом Вави и Бакура, уже завидует им, ставшим главными помощниками Джейран, зависть же мерзкое чувство, и развивать ее в мальчике незачем.

– Вы соберете в лагере все наше имущество и двинетесь тем же путем, что пришли сюда, мимо той ужасной башни с костями, – сказала она Хашиму. Торопитесь и отойдите от башни на расстояние двух дней пути, а там устройте стоянку и ждите меня. Если за вами отправят погоню, мы здесь сумеем ее задержать. В лагере же оставьте наших коней и двух мальчиков, которые будут держать их наготове. Так будет надежнее всего. Если же вы промедлите, то можете дождаться нападения и лишиться этого ребенка! Не для того были уплачены деньги, чтобы потерпеть убыток сейчас, когда ребенок уже почти в наших руках!

– Вот достойные слова – и да хранит тебя Аллах, о предводитель айаров! сказала Шакунта. Она внезапно подошла к Джейран, стремительно положила ей руки на плечи и так же быстро отошла.

Девушке послышалась, что отчаянная воительница успела произнести одно-единственное слово, и слово это было: "О доченька..."

– Да хранят тебя псы! – шепнул ей в ухо на прощание Хашим.

И она повела свой небольшой отряд в обход Пестрого замка, чтобы поднять шум и суматоху как можно дальше от ребенка.

Первым молча шел Дауба, внимательный и глазастый. Вдруг он испустил легкое шипение, подобное змеиному, и все застыли.

Дауба увидел часового, стоящего на высоком камне в некотором отдалении от идущего отряда.

Часовой стоял, не прячась, и смотрел совсем в другую сторону.

Джейран, ни говоря ни слова, ткнула пальцем в Ханзира и в Джарайзи. Насколько она помнила, эти двое никогда еще не шли в паре. Им нужно было учиться понимать друг друга без слов.

Мальчики, чуть кивнув в знак понимания, проскользнули вперед.

Джейран с прочими осталась ждать.

Часовой был им хорошо виден. Это был статный молодой мужчина, и что-то в его лице показалось девушке знакомым. но вспоминать оказалось некогда.

Джарайзи, возникнув, казалось бы, из воздуха, повис сзади у него на плечах, держась левой рукой – за его крепкую шею, а правой – за рукоять джамбии, уже вонзившейся в ямку между ключицами часового. И сразу их обоих, падающих вместе, подхватил Ханзир.

Путь был свободен – и Джейран дала знак двигаться дальше.

Джарайзи склонился над умирающим часовым, вытаскивая застрявшую джамбию.

Что-то в запрокинутом лице опять показалось Джейран знакомым. Она подошла и опустилась на колено возле стоящего на корточках Джарайзи.

– Во имя Аллаха и скрытого имама... – еле слышно произнес часовой. Ко мне, о владычица красавиц...

Тут Джейран окончательно узнала его. Это был один из тех плечистых праведников, которые наслаждались с гуриями в раю.

– Идем, о звезда! – сказал Ханзир. – Мы поднимем шум там, где они его не ожидают, клянусь собаками! И тот, о ком ты так заботишься, сможет уйти.

Джейран в последний раз посмотрела на умирающего часового. Как он мог бы оказаться здесь, ради чего? И он упоминал о скрытом имаме...

– Идим же, идем, во имя веры! – торопили ее мальчики. Им не терпелось осуществить эту затею, в которой они видели всего лишь озорную проказу, переполошить Пестрый замок, и смутить его обитателей, и скрыться, оставив их в смятении и полном непонимании!

Что-то не понравилось Джейран во всем этом. Но она предложила план – и ей приходилось теперь осуществлять его.

Они прошли еще немного, спустились и поднялись, и вдруг Дауба остановился. Он увидел сверху нечто, удивившее его.

– Смотри, о звезда! – позвал он. – Мы, оказывается, давно миновали их единственную линию часовых!

И Джейран увидела сверху, что на самом деле часовые стояли довольно густо, но, как и заметил Дауба, в одну линию.

Сейчас Джейран со своим отрядом находились у крутого откоса, из которого вырастала стена замка. Сюда мальчики, изучая окрестности, не забредали, да и не могли бы подойти так близко.

Оказалось, что в том месте, где начинается стена, вьется, огибая башни, узкая, шириной в полтора шага, тропинка, по которой можно идти гуськом, а если в таком месте есть тропинка, то не для горных же коз она проложена! Дауба оглянулся, Джейран дала знак продолжать путь, и они пошли друг за другом, стараясь держаться поближе к стоящим вплотную башням.

– Как ты полагаешь, о Дауба, – спросила Джейран, – мог ли уже тот ребенок пересечь ров и подняться по веревке?

– Я полагаю, что он давно уже поднят наверх, – с большим достоинством отвечал Дауба. – Значит, тот, кого ты желаешь спасти, уже должен начать прокладывать себе путь из замка?

Джейран задумалась и посмотрела наверх. Ее внимание привлекло нечто вроде узкой двери в стене, двери, увенчанной аркой. Возможно, когда-то там было навесное крыльцо, и оно рухнуло, а выход остался.

Вслед за ней посмотрели вверх и мальчики.

– Клянусь псами, вот они – Врата предательства, о которых толковал тот толстяк! – воскликнул Ханзир, шедший следом за Даубой. – Их нельзя было заметить, не подойдя к замку вплотную. Оттуда несложно спрыгнуть и устоять на ногах, не покатившись в ров! И туда легко забраться по веревке! О звезда, а не взять ли нам этот замок приступом?

– Мы можем захватить там много добычи! – весело добавил Джарайзи. Ведь они поставили всех своих людей в цепь вокруг замка!

– Почему ты так решил, о Джарайзи? – удивилась Джейран.

– Потому что мы знаем, сколько человек обычно охраняет замок, мы сверху видели их. Так вот, о звезда, их там мало! А новым прийти было неоткуда. И они все вышли зачем-то и встали в цепь.

– Хотела бы я знать, зачем им это понадобилось... – Джейран вздохнула. Ну что же, мы действительно можем забраться через эту дырку в замок, и устроить там шумный переполох, и уйти тем же путем, что и пришли...

Но, когда Каусадж забрался по стене наверх, и закрепил веревку, и шестеро, включая Джейран, поднялись наверх, их ожидало нечто неожиданное.

Они оказались на площадке, не имеющей крыши, куда вел выход из просторного и пустого помещения нижнего яруса замка, нежилого и предназначенного, очевидно, для хранения припасов. Со всеми предосторожностями они заглянули туда и убедились, что сейчас там было пусто, и это наводило на мысли о справедливости наблюдения Джарайзи, ибо замок, имеющий множество обитателей, подобных тому покойному праведнику, то есть – крепкого сложения и с вместительным желудком, должен иметь и набитые мешками кладовые для их пропитания.

Мешки тут были – да только пустые, сложенные в углу.

И вдруг они зашевелились, и вздыбились, и из темного угла появился некто высокий, с опущенными плечами и покрытый бурой шерсткой.

Трое мальчиков немедленно выставили перед собой джамбии, двое нацелили в это чудище стрелы.

Ими владел не страх, от которого человек может захлебнуться в потоках собственного пота, вовсе нет – они ожидали встретить тут врага и были готовы к схватке. То, что враг имел такой странный вид, их несколько смутило – и не более того, они даже смогли удержать крик, естественный при такой неожиданности.

– Стойте, опустите оружие! – приказала Джейран, устремляясь к этому чудовищу. – О Хайсагур, скорее, скорее! Мы пришли за тобой!

– Вы пришли за мной? – переспросил гуль, еще не придя в себя. – О Аллах, этого еще недоставало... Как же вы додумались прийти сюда за мной?

– Этот горный гуль – наш друг, о любимые, и только ради него мы собрались затеять то, что я предложила, – не оборачиваясь, объяснила мальчикам Джейран. – Слава псам, мы нашли его сразу!

И она устремилась к выходу на площадку, а гуль, не успев поймать ее за руку, – следом.

– Ты не ответила на вопрос, о красавица, – хмурясь, сказал Хайсагур, в последнее мгновение загородивший ей дверь.

– А разве ты еще не понял? Мы пришли сюда за ребенком, и вдруг видим ребенок сам спускается вниз по стене! А я знала, что ты где-то поблизости, и поняла, кто вселился в тело этого ребенка. И я поняла, что твое собственное тело... О Хайсагур, что ты так смотришь на меня?..

Последние слова девушки, к большому удивлению мальчиков, прозвучали жалобно.

– О женщина, а разве я похож на тех, кто нуждается в помощи ущербных разумом? – с немалой злостью спросил оборотень.

Джейран ничего не ответила, но на всякий случай отступила, ибо клыки, блеснувшие меж его губ, свидетельствовали о немалом раздражении.

Хайсагур был наполовину человек и наполовину гуль; с его человеческой сущностью Джейран имела дело, и беззаботная благодушность этого знатока звездозакония обманула ее. Теперь оборотень явил свою сущность гуля, и не напрасно же ходили о гулях слухи как о хитрых людоедах, ловких и злобных, точно большие обезьяны!

Вдруг Джейран ощутила, что Джарайзи и Дауба дергают ее за рукава.

– Мы, гули, в отличие от вас, людей, воистину сохранили в себе все достоинства обезьян! – сказал Хайсагур, словно отвечая на ее мысли, и она поняла, что оборотень на несколько мгновений вошел в нее. – Мы выплываем там, где тонут самые крепкие из вас! И мы справляемся с такими противниками, которые вам не по зубам! Если бы гуль не сумел выплыть из ручейка в Черном ущелье, его прогнали бы из крепости горных гулей, и если бы он не стряхнул с себя шестерых из вас, как женщина сбрасывает изар, ему не было бы в его роду места!

И это было также ответом на мысль, потому что Джейран, едва он начал говорить, подумала о самых сильных и отважных из тех, кого она знала, – о аль-Мунзире и аль-Асваде.

– Мы не похожи на вас, людей, мы не раскисаем в воде и не слабеем в беде, и никогда не теряем разума и памяти, ибо вы слеплены из обычной глины, а мы сотворены из негасимого пламени! – завершил свою гневную речь Хайсагур.

И Джейран поверила в это, ибо по его безобразному лицу воистину пробежало нечто подобное отблескам адского пламени.

Своей попыткой помощи она оскорбила Хайсагура. Она осмелилась предположить, что он отправился выручать ребенка, не предусмотрев пути для отступления. И она осмелилась усомниться в силах отчаянного оборотня.

– О Хайсагур! – воскликнула девушка. – А откуда мне было знать о свойствах гулей? Я поступила так, как если бы ты был мужчиной из сыновей Адама!

Услышав эту прекрасную похвалу мужчинам, Хайсагур расхохотался так же яростно, как только что ругал Джейран за помощь.

– Я еще доживу до того дня, когда ты станешь госпожой своего племени и повелительницей мужей, о красавица! – воскликнул он с непонятной девушке насмешкой. – И твой гороскоп тебе это обещает. Ради Аллаха, спасай сыновей арабов и повелевай ими, а меня избавь от этого!

Он оглядел сопровождавших Джейран мальчиков и вздохнул.

– Ты прибавила мне беспокойства. Теперь я должен позаботиться еще и о вас.

– Но ведь мы вошли в Пестрый замок почти без затруднений! Нас никто не заметил! И мы точно так же выйдем отсюда! – возмутилась Джейран.

– Нет, выйти отсюда гораздо труднее.

– Разве на эти стены и ворота наложено заклятие, чтобы всех впускать и никого не выпускать? – озадаченная серьезностью Хайсагура, несколько неожиданной после его криков и хохота, спросила девушка.

– Это хуже заклятия. От заклятия избавиться несложно – требуется лишь разрушить стену, – и Хайсагур, внезапно повернувшись, встал в проеме двери, ведущей в бездну, спиной к собеседникам. Упершись руками в косяки, он с напряжением разогнул локти – и каменная кладка треснула.

Прогнув спину, чтобы падающие камни не повредили ему головы, он усилил напряжение – и затвердевший раствор, связывавший их, не выдержал. Первый камень упал ему на грудь, отскочил и покатился вниз. Хайсагур сделал шаг назад, выпрямился и предоставил остаткам загадочной двери грохотать до самого рва по крутому откосу.

– Горе тебе, что ты делаешь? Ведь там, под дверью, стоят мои люди! возмутилась Джейран.

– Как, еще люди? Ты привела сюда влачащееся войско, о женщина? изумился гуль.

– Клянусь псами, это было изумительно! – воскликнул Джарайзи, потрясенный силой гуля. – О Хайсагур, как было бы хорошо, если б ты встал под знамя врагов Аллаха!

Джейран ахнула.

– Как ты говоришь со старшими? – напустилась она на Джарайзи, который в восторге не сознавал разницы между старшими и младшими. – Разве тебя этому учили?

– Я не из тех, кто стоит под знаменами, о дитя, – вздохнув, ответил мальчику оборотень. – Я, очевидно, из тех, кто ниспровергает знамена, чтобы люди не тратили времени на стояние под ними, а спокойно занимались своими делами. Выращивали пшеницу, возили товары, наблюдали звезды.

Джарайзи и Дауба переглянулись – они поняли, что смысл у этих слов есть, но постичь его пока не могли.

– Как же без знамен, о дядюшка? – спросил простодушный Бакур. – Как же мы узнаем, где собираться и куда следовать, если их не будет?

Хайсагур усмехнулся в ответ на искреннее удивление юноши, стараясь при эом не слишком показывать клыки.

– Вы хотели знать, почему в это крепость легко войти, но невозможно выйти, – сказал он, обращаясь по видимости к одному Бакуру. – Это потому, что стоящие на стенах и под стенами уверены, будто они стоят под знаменем Аллаха. И, клянусь быстротекущими звездами, на это было потрачено немало денег! Сейчас они получили приказ всех впускать, а выпускать лишь по слову предводителя. А приказы они выполняют свято. Даже если предводитель прикажет им всем вместе прыгнуть в эту бездну – они с радостью прыгнут. Ибо будут уверены, что через мгновение попадут в рай!

– О Хайсагур, разве они околдованы или зачарованы? – недоверчиво спросила Джейран.

– Да нет же, о женщина, сколько раз тебе объяснять! Их предводитель лишен способности к колдовству и магии, хотя кое-чему с трудом научился! Он просто гнусный завистник и большой хитрец! Он сумел подчинить себе людей, показав им призрак рая! Он устроил рай, пользуясь вполне обычными средствами, одно из которых – мешки с деньгами! И это оказалось хуже всякой магии – ведь они видели рай своими глазами, наслаждались в

объятиях гурий, пили запретное на земле вино и даже, возможно, посещали райский хаммам!

– Райский хаммам? – Джейран почувствовала, что сейчас узнает нечто очень важное.

– Ну да, я обнаружил в том брошенном раю твой хаммам. Я же обещал тебе разобраться, что происходит в долине за Черным ущельем, о красавица. Но я пришел поздно, рай был разорен, гурии сбежали! К счастью, они не успели унести самого главного – и я нашел вещи, которые позволили напасть на след хозяев этого рая.

– Мы взяли там множество вещей, о дядюшка, – вмешался Дауба. – Но это были одежды богатых женщин и дорогая посуда. Разве там оставалась и другая добыча?

– Там оставалась добыча, не имеющая для тебя ценности, о дитя, но мне она многое сообщила.

– И что же это было? – спросила Джейран.

– Пенал с каламами. Это было лежавший в тайном помещении бронзовый пенал, когда-то принадлежавший не тому гнусному завистнику, а совсем другим людям. Понемногу я выяснил, кто подлинный владелец рая, сперва рассмеялся, потом стал размышлять.

– Любопытно, что тебя так насмешило, – даже с некоторой обидой буркнула Джейран. Из-за рая и его загадочного владельца она чуть не лишилась жизни, претерпела множество бедствий, а проклятый гуль нашел во всем этом повод для своего громоносного хохота!

– Меня насмешила мысль о том, что владелец рая все еще мечтает об объятиях гурий! Но, поразмыслив, я решил, что гурии ему ни к чему – ибо точно такой же товар он получил бы, сидя в Багдаде или в Каире и каждый вечер приглашая на пир певиц, лютнисток и танцовщиц, все новых и новых. К тому же, за те деньги, что потрачены на устройство рая, можно купить целиком харим любого из повелителей правоверных.

– Разве их много? – спросил Дауба.

– Изначально был один. А теперь каждый шейх племени, повелевающий десятком чесоточных на хромых верблюдах, требует, чтобы его называли повелителем правоверных. Придется халифам, как видно, придумывать себе иной титул. Говорят, где-то придворные уже обсуждали, что можно бы называть облеченного властью человека "султаном". Но прекратим бесполезные речи и подумаем о том, как отсюда выбираться. Ребенок уже в безопасности, я покинул его, когда твои люди, о Джейран, вытащили его на веревке из рва, и сейчас его поспешно несут в лагерь. А вы, о несчастные, как раз в опасности.

– Собирался же ты сам как-то выйти отсюда? – не поверила ему Джейран.

– Ну да, но я же – горный гуль! Я бы вошел в тело часового и отвел его куда-нибудь на край скалы, и сбросил вниз, если бы не видел иного пути... А как быть с десятком шумливых мальчишек и с возглавляющей их ущербной разумом?

– Иди, и входи в чье хочешь тело, и бросай часовых со скал, а мы выберемся и без тебя, клянусь псами! – возмутилась Джейран, но, когда Хайсагур с насмешливым поклоном отступил, собираясь удалиться куда-то вглубь замка, сама же и бросилась за ним следом.

– Постой, о Хайсагур!

– Стою, о красавица, – сказал гуль и подождал, пока она подошла к нему.

– Когда ты спустишься вниз, найди наш лагерь, а мы остановились в заброшенном селении у подножия гор, и отыщи там Ситт-Шакунту, и скажи ей, что это ты вызволил ребенка, чтобы она и Хашим заплатили тебе за него.

– С чего это я стану брать деньги за ребенка, который теперь принадлежит мне? – удивился гуль. – Я заберу его, и мы уйдем своей дорогой. Как ты полагаешь, неужели я выводил его отсюда ради твоей Ситт-Шакунты?

Джейран онемела.

Она сразу же вспомнила, как ее тащила за собой по склонам и высоким ступеням женщина-гуль, как стоял перед ней гуль Хаусаль, непременно желающий взять ее в жены и погубить этим! И лицо Хайсагура, обрамленное коричневой волнистой шерсткой, редкой возле глаз и рта, более густой на подбородке, увенчанное бледными наростами-рогами, было для нее сейчас звериной мордой!

– Воистину, ты из породы гулей, которые крадут детей Адама! воскликнула она, справившись с внезапной немотой. – Разве ты имеешь право на этого ребенка? Разве нет у него отца и матери, которые должны вернуть его себе?

– А разве у него есть отец и мать? – вопросом же ответил гуль. – О Джейран, ты сама была брошенным ребенком, никому не нужным и отданным в подарок заезжему врачу! Вот и этот ребенок никому не нужен!

– Как ты до этого додумался? – сердито спросила девушка. – Разве ты не видишь, что из-за него отряд молодцов осаждает замок?

Хайсагур негромко рассмеялся и заговорил – сперва благодушно, затем, увлекаясь речью, – с угрозой, хотя его голос оставался негромким и благозвучным.

– Я же входил в тела тех, кто знает родителей этого ребенка! Он не нужен своему отцу, ибо сейчас он – соперник своего отца! Он не нужен матери, ибо у нее на уме – как стать женой царя Хиры. Он нужен двум своим бабкам как орудие в склоках и сварах, ибо одна хочет его присвоить, чтобы проучить его мать, а другая – чтобы в случае опасности выкупить им свою жизнь! Скажи, о Джейран, разве не завиднее участь младенца в самом диком и нищем племени бедуинов? Отец и мать любят его, отдают ему лучшее, и он нужен им как дитя, а не как средство для достижения цели! Не становись между мной и этим ребенком. Наконец-то я нашел дитя, близость которого не нужна никому, кроме меня, – и я заберу его.

Джейран раскрыла было рот, чтобы предложить Хайсагуру взять жен и родить своих детей, но вдруг вспомнила, что говорил он ей в башне Сабита ибн Хатема. Он не хотел быть отцом горного гуля, а отцом человека он стать боялся – ведь крайне редко дочери сынов Адама могли выносить и родить дитя гуля.

Возможно, на долю мгновения Хайсагур вошел в сознание Джейран – во всяком случае, она вдруг поняла, что смотрит ему в глаза примерно так же, как в той башне, перед тем, как он властно вошел в ее плоть и вывел ее в пустыню, к колодцу джиннов.

– Ты же понимаешь, почему я делаю это, – сказал Хайсагур. – Я заменю этому ребенку отца и мать. Он уже достаточно большой, чтобы есть пищу взрослых, а через три года я начну учить его грамоте. Может быть, я даже раздобуду еще ребенка, чтобы ему не было скучно в крепости и он не был вынужден искать общества маленьких гулей. Как странно, что я раньше до этого не додумался...

Он подождал возражений, но их не было.

– Если бы хоть кто-то любил этого ребенка, я не взял бы его, – добавил тогда Хайсагур.

– Но я и мои люди получили деньги за то, чтобы найти, забрать и отдать ребенка Ситт-Шакунте, – так же негромко, и не менее упрямо, произнесла Джейран. – И мы должны это сделать, чтобы не сказали: "Умерла верность среди людей! " Мы не можем ее подвести. Она заплатила нам много и не торгуясь. Я хотела, чтобы Хашим передал тебе эти деньги...

– Воистину ты стала предводительницей шайки айаров! – воскликнул гуль. А что ты скажешь, если я уничтожу всякого, кто посмеет стать между мной и этим ребенком?

– Ты плохо знаешь моих людей! – с неожиданной гордостью заявила Джейран. – Нас было три десятка – а мы увели аль-Асвада и всех осужденных прямо с помоста для казни, а было это посреди Хиры! И потом, когда мы не поладили с аль-Асвадом, мы вышли из его дворца с боем, хотя нам противостояла тысяча стражников!

Хайсагур поглядел ей в глаза и увидел, что она не лжет.

Джейран действительно твердо знала, что выдержала во дворце сражение, которое делает седым младенца и плавит своим ужасом каменную скалу. И тысяча стражников стояла перед ее глазами таким образом, что девушка отчетливо видела каждое лицо.

– Хорошо, – сказал тогда Хайсагур, усмехаясь и показывая клыки. – Я отдам тебе ребенка при одном условии – если ты назовешь мне его имя.

Джейран изумилась легкости, с какой гуль отступился от своей добычи.

– Во имя Аллаха, что ты затеял? – насторожившись, осведомилась она. Ведь я могу узнать это имя у его бабки Шакунты, как только выйду из замка!

– А я очень удивлюсь, если тебе удастся это, – отвечал оборотень. Она сама не знает имени мальчика. В беседах с Барзахом она его называла просто – "ребенок". И Хайят-ан-Нуфус не знает. О царевиче же Мерване и говорить не стоит. Вот какова общая любовь к этому ребенку!

– Его мать Абриза скажет мне это имя! – воскликнула Джейран.

– А хочется ли тебе оказывать услуги Абризе? – спросил гуль. – Ведь это на тебе, а не на ней должен был жениться благородный аль-Асвад! Теперь же она живет в Хире, в царском дворце, а ты – ты сама знаешь, где ты и каковы твои обстоятельства!

– Будь ты проклят! – потеряв терпение, воскликнула Джейран. – Если я из-за тебя нарушу клятву, то мои люди убьют тебя, о Хайсагур! Это не мне, а тебе опасно становиться между мной и этим ребенком!

– Ты забыла, что я могу входить в любое тело, о женщина! – высокомерно напомнил гуль.

– А ты забыл, что, пока ты крадешь у правоверных их тела, твое собственное лежит где попало наподобие трупа! Тебе некуда будет вернуться, о гуль!

Хайсагур задумался – Джейран действительно могла послать мальчишек выслеживать его, и они, легкие и гибкие, справились бы с этим, и воистину захватили бы его тело, и связали, а до чего еще додумалась бы эта женщина, он и представить не мог.

– Перемирие, о Джейран! – сказал Хайсагур. – Мы здесь все в ловушке. Давай поступим так – я выберусь отсюда, и разведаю путь, и если нельзя пройти без приключений, приведу твоих людей в подходящее место, чтобы они напали на часовых, перебили их и встретили тебя и десять твоих доблестных айаров! А потом уж и будем делить ребенка.

– Честно говоря, я предпочла бы видеть его в крепости горных гулей, чем в объятиях Шакунты и Барзаха, – проворчала Джейран. – Пока эти двое разберутся в своих делах, ребенок без присмотра сломает себе шею или станет добычей торговцев невольниками! Но я не хочу, чтобы сказали: "Умерла верность среди людей! "

– Подобных тебе цари приберегают на случай бедствий, но в мирное время таких, как ты, нужно держать под замком, о красавица, – ответил Хайсагур.

* * *

– Почему ты врываешься в мои покои, о аль-Асвад? Почему ты пугаешь моих женщин и избиваешь моих невольников? – гневно спрашивала Абриза, стоя перед Ади и для смелости ухватившись за рукоять джамбии.

– Я должен говорить с тобой! – воскликнул аль-Асвад. – Ради Аллаха, не перечь мне! И пусть твои женщины уберутся куда-нибудь! И невольники – с ними вместе, чтоб их не носила земля и не осеняло небо!

– Да не даст Аллах тебе мира и да не продлит он твою жизнь! – Абриза возмутилась до последней степени. – Если ты так же правишь Хирой, то твое правление надолго не затянется! Мои невольники – это мои невольники, и никто, кроме меня, не может раздавать им оплеухи!