Текст книги "Засыпайка в рыбацкой деревне"

Автор книги: Дагмар Нормет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Не хочу! – сказал слон.

– Ах, так! – крикнула Прунта-Прулла. – Ты меня не слушаешься. Тогда я возьму себе нового слона!

Слон с грустью обвил хоботом сосну, но не выдернул. Ведьма налетела на слона.

И тут Змеиный царь вытянулся вверх во всю длину. Желтый свет его глаз стянулся в два узких, острых, как игла, луча. Этим лучами он буравил ведьму и пытался приковать ее к месту. С другими обитателями леса этот прием всегда удавался – они под взглядом змея сразу цепенели. Но Прунта-Прулла не подчинилась ему.

– Но ведьма же была видимой! – вдруг догадался Мати.

– Вполне видимой! – согласилась Майли.

– Где моя волшебная шапка? – заныл Засыпайка. – Моя волшебная шапка пропала!

– С земляничной поляны она улетела в шапке. Шапка должна быть здесь! – твердил Тупс, который, дрожа, сидел у хозяина за пазухой. Ведьма и огромный слон нагнали на него страха. Охотнее всего он бы целиком спрятался у Мати под курткой. Но песик понимал, что настало его время. Именно сейчас ему предстоит загладить свою ошибку. Во второй раз он не может потерять след волшебной шапки!

Тупс спрыгнул на землю и пошел на поиски запаха волшебной шапки. Нос привел его к маленькой елке.

– Смотри! – воскликнула Майли. – Шапка висит на ветке!

Тупс встал на задние лапы, вытянул шею и попробовал схватить шапку.

– Кыш! Не смей трогать! – закричала Прунта-Прулла, которая повесила шапку на ветку на время своих танцевальных упражнений. – Это моя шляпа! Не смей!

Ведьма налетела на песика, но тот внезапно исчез без следа! Исчез вместе с шапкой!

– Моя шляпа! – завизжала ведьма. – Крошка, ищи мою шляпу! – Слон затоптался на деревянном паркете.

– Он затопчет Тупса насмерть! – испугался Мати.

Но невидимый Тупс от радости так расшалился, что повесил волшебную шапку на хобот слону.

И слон пропал!

Прунта-Прулла тупо смотрела, как на ее глазах слон превратился в собаку!

– Крошка, где ты? Крошка, куда ты делся?! – кричала ведьма. Слон трубил изо всех сил. Но не было слышно ни единого писка.

– Невидимый слон – это довольно опасное явление, – заволновался Засыпайка. – Тупс, неси сюда шапку! Немедленно! – крикнул он.

Куда там – Тупсу нравилась эта игра. Он по запаху нашел волшебную шапку, схватил ее и снова стал невидимкой. И на глазах ведьмы произошло новое чудо: собака превратилась в слона!

– Тупс, не шали! – пожурил Мати своего невидимого любимца. – Неси шапку Засыпайке! Живо!

В то мгновение, когда Засыпайка вновь надел свою шапку задом наперед, песик снова стал видим.

А Прунта-Прулла страшно разозлилась.

– Это все твои проделки! – кричала ведьма Засыпайке. – Я тебе покажу, кто в этом лесу хозяин! – Она разогналась и подлетела к Засыпайке на роликовых коньках.

– Давай, давай, – пробормотал он, быстро стянул шапку с головы и смело посмотрел ведьме в глаза. Теперь у него была, наконец, возможность показать, что он, Засыпайка, не какой-нибудь неудачник, который блуждает по лесу вокруг камня. Он – это он, он может спасти лес и всех его обитателей от большой беды.

Увидев Засыпайку без шапки, Прунта-Прулла почувствовала вдруг непреодолимую тягу ко сну. Роликовые коньки ее больше не слушались, и ведьма в страхе увидела, что мчится прямо на сосну. Она так резко затормозила, что завертелась на месте. И вот уже веки у нее сомкнулись. Она вращалась на своих роликовых коньках и спала. Спала и вращалась.

Понадобилось еще несколько секунд, чтобы Змеиный царь вполне овладел собой. Он знал, что один на один ему Прунту-Пруллу не одолеть, но уж спящая колдунья, безусловно, уступала ему в силе! Он встал на хвост, направил свои желтые лучи на ведьму и сказал:

 
У кого из-с камни ссердце,
Сстанет ссам безглассным камнем!
Сстанет! Сстанет!
Сстанет камнем!
Прунта-Прулла
Здессь засстынет!
 

Раздался треск. И там, где только что вертелась маленькая пухленькая ведьма, возник круглый серый камень!

Дети, пораженные, молчали. Такое окаменение ведьмы они видели впервые в жизни.

А ставший видимым слон повел себя довольно странно. Он медленно ходил вокруг камня, трогал его своим длинным хоботом и издавал удивительно тоненькие прерывистые звуки.

– Слон плачет, – догадалась Майли.

– Что же с ним будет? – заволновался Мати.

– Сслона отошлем домой, в Южную сстрану, – сказал Змеиный царь. На это слон поднял свой хобот к небу и протрубил так сильно, что у детей по спинам побежали мурашки, а Тупс отчаянно затявкал.

И вдруг слон заговорил!

– Не хочу в Южную страну, – медленно проговорил он. – Хочу остаться со своей любимой хозяйкой. Она повязала мне на ногу шелковую ленту, она кормила меня морошкой и сушеными грибами. Она заботилась обо мне – я ее Крошка…

И слон снова заплакал. Его горячие слезы падали на холодный камень, и камень зашевелился. Змеиный царь свернулся в клубок и задумчиво качал своей коронованной головой.

Внезапно у Майли из глаз брызнули слезы.

– Что с тобой? – спросил Мати дрожащим голосом. Они сам чуть не плакал.

– Мне жалко ведьму! – хныкала Майли.

– Мне жалко слона! – признался Мати.

А Тупс, маленький храбрый Тупс, опустив хвост между ног, подошел к слону и в утешение лизнул его хобот.

Змеиный царь все качал своей коронованной головой и внимательно следил за всеми.

Наконец он выпрямился и произнес:

– Не сстоит жалеть Прунта-Пруллу. Она злая. Она губит лесс.

– Она же хотела покататься на роликовых коньках! – Майли попыталась защитить ведьму. – Она же хотела тебе понравиться!

– Она думала вссегда только о ссебе! – прошипел Змеиный царь. – О других она вообще не заботилась!

– Обо мне заботилась, – тихонько вставил словечко слон. – Мы были друзьями.

Змеиный царь с упреком посмотрел на слона.

– И во имя дружбы ты, умный зверь, выполнял каждый безумный приказсс ведьмы!

– Я больше не буду! – пообещал слон. – Я теперь буду думать сам.

– Я тоже больше не буду! – проскрипел камень, оживший от слоновьих слез.

– Прунта-Прулла, выходи! – приказал Змеиный царь.

И вот уже на месте валуна стояла ведьма Прунта-Прулла, но совсем новая Прунта-Прулла – смиренная и покорная.

– Я здесь, – мягко сказала она.

– Ты ссоглассна забыть ссвои злые мыссли? – Змеиный царь требовал ответа. – Ты ссоглассна сстать разумной?

– Забуду! – пообещала ведьма. – Забуду и изменюсь. Ведь теперь у меня есть друг! Мой Крошка – мой друг! Он заботится обо мне!

– Какая странная штука жизнь! – думал Засыпайка. – Даже ведьма не догадывалась, что есть кто-то, кто о ней заботится!

Майли, на которую произвело впечатление спортивное увлечение ведьмы, подбежала к Змеиному царю и прошептала:

– Проселочная дорога совсем гладкая…

– Верно! – Мати поддержал девочку. – Проселочная дорога и все шоссе покрыты асфальтом. Вот это каток!

– Да будет так! – согласился Змеиный царь. – Я не стану разлучать вас. Живите и дальше рядом окаменелыми друзьями. А яссными лунными ночами ты, Прунта-Прулла, можешь кататься на роликовых коньках по шоссе и ездить верхом на ссвоем Крошшке. Но помни: ессли ты еще раз прикосснешшься к лессу или сделаешь другое зло, я превращу тебя в камень навссегда!

– Угу! – ликующая ведьма поднялась на своем весле в воздух и скрылась.

Прошла минута, и со стороны шоссе донесся шум и грохот. Не было никаких сомнений – Прунта-Прулла мчалась по асфальтированной дороге на роликовых коньках!

– Может быть, теперь осмотрим дворец? – напомнил Засыпайка. – Иначе мы не успеем, скоро утро.

Словно в подтверждение его слов луна скрылась за облаком, и звезды, одна за другой, стали гаснуть.

Змеиный царь забеспокоился.

– Друзья, на ссегодня нам нужно расстаться, – с сожалением сказал он. – Как только первый луч ссолнца косснется моего дворца, он превратится в камень. И тогда я не ссмогу попассть домой. Не могу же я целый день бродить по лессу. Маленькие дети и сстарые люди при виде меня исспугалиссь бы до полуссмерти. Прощайте, друзья мои! Сспассибо тебе, Зассыпайка, ты помог мне одолеть, Прунту-Пруллу! Вессь лесс и все лессные обитатели от души благодарят тебя!

Когда первый луч солнца тронул сосновые кроны, Змеиного царя уже не было на поляне. А на месте слона перед детьми стоял огромный серый замшелый валун.

– А как же моя работа! – воскликнул вдруг Засыпайка. – Я же должен был усыпить деревенский люд!

История семнадцатая,
в которой Мати празднует день рождения, на прибрежных камнях разложен костер, а в воде отражаются сразу три Засыпайки

Утро было серое и скучное.

Мати стоял в дверях сарая и следил, как дедушка и бабушка высвобождают сети. Бессонная ночь давала о себе знать – головы у всех были тяжелые, никому не хотелось разговаривать. По радио передавали какую-то тихую и грустную мелодию, которая нисколько не развеивала сонливости Мати.

– Мати, ты не мог бы съездить на почту, – сказала бабушка. – Газеты, наверное, уже привезли.

Маленькая комната почтового отделения была битком набита людьми. Деревенские ждали спокойно, а дачники от нетерпения переминались с ноги на ногу. Им хотелось побыстрее получить свои письма и газеты, выбраться из этой духоты и снова заняться отдыхом. Но у тети на почте работа сегодня двигалась совсем не так ладно, как всегда. Она запуталась, раздавая газеты, – одному человеку дала две одинаковые, другого вообще оставила ни с чем. И выкрикивать имена получивших письма ей сегодня было трудно, хотя она знала всех отдыхающих и в лицо, и по имели.

– Близнецы сегодня проплакали почти до утра, – пожаловалась тетя Алине, которая стояла у прилавка и терпеливо ждала свои газеты и журналы. – Я уж испугалась, не заболели ли они. А под утро вдруг оба разом уснули и спят сейчас, как котята. А я едва на час глаза сомкнула… Вот теперь ковыряюсь тут, как курица.

– И ты тоже? – удивилась Алина. – Я-то думала, что одна я, сумасшедшая старуха, ночью колобродила. Спасибо, этот журнал ты мне уже дала, теперь еще газету.

В почтовом отделении поднялся гул – все стали жаловаться друг другу на бессонницу и искать ее причины. Может быть, в этом виновато низкое давление? Может быть, в этом виновата гроза?

– Как под утро грохотало! – сказал старый бородатый рыбак.

– Гроза прошла совсем рядом с деревней. Я боялась, вдруг куда-нибудь молния ударит, – подтвердила седая тетя-дачница.

Мати, конечно же, знал, что это не гроза грохотала ночью над деревней, это ведьма Прунта-Прулла гоняла на роликовых коньках по асфальтированной дороге. Но попробуй, объясни это взрослым!

Наконец, Мати тоже получил почту для своей семьи – газеты и два письма. Когда он пришел домой, папа с мамой пили кофе на кухне. Они проспали полдня и выглядели довольно бодро. А письма, как выяснилось, были от таллиннской бабушки Мати, которую звали Буратино, и от прабабушки, которую звали бабуля. Буратино жалела, что не сможет быть на дне рождения Мати – у нее в этот день целых три спектакля. Но бабуля – глава и опора их таллиннской семьи – обещала обязательно приехать на день рождения.

Настроение у Мати сразу поднялось, и на душе стало легко. Завтра! Ведь завтра день его рождения! Это надо немедленно сообщить Засыпайке! Мати побежал в угол сада и залез на свой камень-крепость.

– Засыпайка! – крикнул мальчик. – Засыпайка, где ты?

Вместо ответа послышался зевок – длинный и тягучий, как жевательная резинка. Зевок повис в воздухе, казалось, ему не будет конца. Вскоре к зевку присоединился и его владелец – Засыпайка.

– Засыпайка, знаешь, у меня завтра день рождения! – с жаром возвестил Мати.

– Ничего, не обращай внимания! – буркнул Засыпайка, протирая глаза.

– У меня будет день рождения! – повторил Мати. – Понимаешь?

– Случается! – вздохнул Засыпайка.

– Что с тобой? – испугался Мати. Мальчик только теперь заметил, что его друг сегодня какой-то вялый и выглядит усталым.

– Я еще совсем сонный от ночного трулльства и прулльства, – пожаловался Засыпайка.

– Тогда спи, – посоветовал ему Мати.

– Уже пробовал, – признался Засыпайка, – но никак не выходит. У меня такое чувство, что я вообще разучился спать.

Мати озабоченно изучал своего друга. Он действительно выглядел довольно жалко: раскачивался на своих коротких ножках, будто стоял на доске посреди бушующего моря. Рот у него от постоянных зевков перекосился, а глаза то и дело закрывались.

– А вообще ты умеешь спать? – спросил Мати.

– Кажется даааа, – зевнул Засыпайка. – А ты?

– Что я? – не понял Мати.

– Ты умеешь спать?

– Я! – засмеялся мальчик. – Ты же сам укладываешь меня спать!

– Не может быть! – Засыпайка покачал головой.

Очевидно, от тяжких переживаний прошлой ночи он был не в себе. И внезапно у Мати родилась идея.

Я знаю, как ты можешь заснуть! – радостно крикнул он. – Ты посмотришь на себя и заснешь!

– Как это я могу посмотреть на себя? – не понял Засыпайка.

– Иди сюда! – Мати схватил друга за руку и повел его в комнату к большому настенному зеркалу.

– Посмотри в зеркало! – потребовал Мати.

Засыпайка посмотрел.

– Кого ты там видишь?

– Себя, – признал Засыпайка.

Тогда Мати принес диванную подушку и положил ее на пол перед зеркалом.

– Иди, встань на подушку! – скомандовал он.

Засыпайка послушно влез на подушку.

– А теперь сними шапку и посмотри своему отражению в глаза! – продолжал Мати. А сам отвернулся, чтобы при виде Засыпайки без шапки не уснуть самому.

Засыпайка с интересом поизучал свое отражение в зеркале, остался им вполне доволен и стянул с головы шапку. Он зарябил, растаял и исчез. После этого Мати отволок подушку за свою кровать. Здесь Засыпайка мог безмятежно спать, не попав никому под ноги.

Время тянулось как-то сонно. Мати с нетерпением ждал дня рождения, но часы словно замедлили свой ход. Наконец настал вечер. Мати лежал в постели и слушал звуки, доносившиеся с веранды. Уснуть бы поскорее. Утром проснешься, и день рождения уже наступил!

Но интересно – когда появляются подарки? Каждый год, когда он просыпался утром в свой день рождения, подарки уже лежали на столе. Нет, сегодня он будет сторожить!

За кроватью кто-то скребся. Неужели мышь? Потом послышались возня, кряхтение и позевывание, и вылез Засыпайка. Свежий и отдохнувший, он приступил к своей ежевечерней работе.

– Спокойной ночи, Мати! – произнес он и стянул с головы волшебную шапку.

Мати быстро зажмурился. Засыпайка надел шапку и приготовился уходить.

– А я не сплю! – радостно сообщил Мати и открыл глаза.

Раз! – Засыпайка стянул шапку. А Мати снова зажмурился. Засыпайка пошел к двери.

– А я все равно не сплю! – торжествовал мальчик.

– Что ты фокусничаешь! – рассердился Засыпайка. – Мне некогда с тобой возиться, я и так опоздал. Надо спешить, чтобы все деревенские смогли отдохнуть.

– Я хочу посмотреть, как появятся подарки! – Мати был непреклонен.

– Хорошо, – вздохнул Засыпайка и протянул другу волшебную шапку.

– Беги на веранду и спрячься под стол! Там и отдашь мне шапку.

Когда мама пару часов спустя зашла к сыну, постель была пуста. Начались поиски, которые продолжались, пока дедушка не сообразил заглянуть под стол на веранде. Он взял спящего мальчика на руки и отнес его в постель. Но как Мати удалось незамеченным пробраться на веранду и спрятаться под столом, не смог понять никто.

Когда Мати проснулся утром в свой день рождения, выяснилось, что он все-таки проспал появление подарков. Одним прыжком мальчик вскочил, и вот он в пижаме уже стоит в дверях, жмурясь от яркого солнечного света.

– Смотри, герой дня уже на ногах! – заметил дедушка.

– Начинаем! – скомандовала прабабушка, приехавшая утром из Таллинна.

Они выстроилась в ряд – бабуля, бабушка, дедушка, мама и папа, глубоко вдохнули и запели поздравительную песенку:

 
С днем рожденья!
С днем веселья,
именинник дорогой!
Будь здоровым, сильным, ловким
и удачливым во всем!
Для тебя распелись птицы,
для тебя цветы горой,
жизнь твою согреет солнце,
именинник дорогой!
 

– Знаешь, Мати, – сказала мама, – эту песенку сочинила для тебя бабушка!

– Это мы вдвоем с дедом сообразили, – скромно сказала бабушка Салме.

– В сарае с сетями, когда руки работают, отчего бы не посочинять, – усмехнулся дедушка.

На столе ждали подарки: губная гармошка, книга сказок, надувной мяч, качели, которые папа пообещал повесить во дворе, и связанный мамой шерстяной жилет. Посмотрев подарки, Мати побежал к морю мыться.

А потом вся семья села за праздничный стол. Утро ушло на то, чтобы научиться играть на губной гармошке. Потом Мати с папой и мамой пошли на берег загорать, играть в мяч и купаться.

В пять часов пришли гости: Алина со своим черничным пирогом и семья лесничего – Майли с дядей и тетей. Майли принесла Мати букетик ромашек и плитку шоколада. А тетя с почты – поздравительную телеграмму от таллиннских бабушки и дедушки.

И снова на веранде накрыли кофейный стол. Детям там не сиделось. Они побежали во двор – играть в мяч и качаться на качелях. А взрослые с удовольствием беседовали.

– Дело идет к вечеру, – заметила Алина через несколько часов, взглянув на синеющую бухту.

– Кофе это хорошо, но не хватает именинного костра! – сказал папа, вставая из-за стола.

Все пошли к морю, где уже была сложена груда хвороста. Папа был ловкий костровой – огонь зажегся от одной-единственной спички. Сухие ветки горели с треском. И вскоре на прибрежных камнях пылал великолепный именинный костер.

Мама расстелила на камне пеструю клеенку и поставила на нее три миски: в одной были свежие огурцы, в другой помидоры, а в третьей – порезанная на кусочки колбаса. Дети нанизывали куски колбасы на деревянные палочки и поджаривали их на углях. А чтобы утолить жажду, пустили по кругу кувшин с морсом. Вот это был ужин!

Невидимый Засыпайка сидел поодаль, на камне у самой воды и оттуда мрачно следил за костром и гостями. Хорошо им веселиться! Они уже поздравили именинника и отдали еду подарки. А он, Засыпайка, никак не может придумать, что подарить другу на день рождения. Подарить бы мяч – но их у Мати уже четыре штуки. Грузовик – но машинами забит весь угол на веранде! Все у него есть, а чего нет, то можно купить в магазине. А Засыпайке хотелось подарить что-нибудь такое, чего не смог бы принести никто другой. Что-нибудь такое, что всегда напоминало бы Мати об этом именинном костре на берегу моря и о его друге Засыпайке.

Без всякого настроения он перевел взгляд на море. Возле чайкиного камня плавала одинокая утка. Вот она опустила голову в воду и нырнула. Засыпайка подождал, пока утка не появится на поверхности, но ее нигде не было. Засыпайка заволновался. Какое несчастье – утка утонула! Человечек уже раздумывал, как спасти утку, как вдруг она показалась из воды совсем в другой стороне.

– Опять меня провели, – рассердился Засыпайка. – Я ничегошеньки не смыслю в здешней жизни!

Он невесело задумался, как вдруг заметил, что видит в воде свое отражение. В испуге он потрогал волшебную шапку – она была на месте. Но из моря на него продолжало смотреть его собственное отражение. Как это могло быть – ведь он невидим! Или волшебная шапка испортилась? Засыпайка повернул шапку задом наперед, и вот – будьте добры! – на него из воды смотрело уже два отражения!

– Это ты? – спросил Засыпайка у второго отражения.

– Я, – ответил голос рядом с Засыпайкой.

Так оно и было – там стоял его двойник, Кясмуский Засыпайка.

– Чего ты хочешь? – спросил Засыпайка, хотя ему и без расспросов все было ясно.

– Хочу домой! – ответил двойник. – В городе ужасно неудобно жить. Столько машин, и троллейбусов, и трамваем… А какие высокие дома! Только и знаешь, что взбираешься по лестницам, потому что в самодвижущиеся шкафы я входить не решаюсь!

– Я тоже хочу домой, – признался Засыпайка. – Но я как раз скучаю по городу. Похоже, каждый из нас может как следует действовать только у себя дома.

– Ты прав, – согласился собрат по профессии.

Солнце, уходившее за лес, выкрасило облака в розовый цвет.

Море позеленело, потом пожелтело и, наконец, успокоилось на вечернем сером цвете. По ту сторону бухты на мысу зажегся огонек. Погорел недолго и погас. Потом опять зажегся и опять погас.

– Что это? – спросил Мати.

– Маяк, – ответил дедушка. – Огнем он показывает путь кораблям.

– Так же, как кясмуский? – спросил Мати.

– У каждого маяка свой огонь, – объяснил дедушка. – По нему капитаны знают, куда держать курс.

Дедушка посмотрел на мигающий вдалеке маяк, посмотрел на бабушку Салме, на лице которой плясали отблески костра, наклонился к ней и шепнул:

– А мой маяк – ты! Ты все эти годы указываешь мне путь.

Бабушка умилилась и тайком утерла слезу, но этого никто не заметил. Никто, кроме нее, не слышали дедушкиных слов.

Все сидели молча и смотрели на языки пламени. Папа подложил в огонь сухие ветка можжевельника. В воздух взметнулись искры, напомнившие Мати конский хвост. А вдруг это был голубой конь морской царицы, который взмахнул огненным хвостом на празднике и, рассыпав искры, ускакал ввысь?

Мати следил за полетом искр. Многие сразу же гасли, по некоторые поднимались прямо к небу. В бледной вышине зажглись первые звезды. Или это были искры, поднявшиеся от именинного костра? А может быть там, высоко-высоко наверху, на далекой-далекой звезде сейчас горит именинный костер какого-нибудь маленького мальчика?

Мати смотрел на звездное небо. Оно было таким глубоким и бесконечным, что у него закружилась голова. Мати посмотрел вокруг – отсветы пламени играли на знакомых лицах. Как он любил их всех! И, естественно, Засыпайку тоже. Почему это он весь день не показывался?

Мати встал и отошел от костра, на большой прибрежный камень.

И вдруг Засыпайка понял, что подарить другу на день рождения! Он соединил указательные пальцы и пробормотал:

 
Трипс-транс-трулль,
Восемь дырок,
Пять кастрюль!
 

И вот он уже держал ее в руках – маленькую мягкую куклу-Засыпайку!

– Поздравляю с днем рождения! – торжественно произнес Засыпайка.

– С днем рождения! – сказал и его коллега, Кясмуский Засыпайка. Мати от удивления лишился дара речи: вместо одного Засыпайки перед ним вдруг очутились сразу трое! Только его друг был цвета морской волны, незнакомец – желтый, как одуванчик, а третий, крошечный, которого они оба держали за руки, был куклой!

– Пожалуйста, прими на память этот подарок, – сказал Засыпайка и протянул другу маленького Засыпайку.

– Спасибо! – сказал Мати.

Ему очень понравился подарок. Но…

– Почему на память? – с тревогой спросил он.

– Теперь я ухожу, – грустно произнес Засыпайка. – У людей может быть два дома – зимний и летний, и оба они милы и дороги. Но такие, как я, чувствуют себя хорошо только в одном месте.

– Но в Таллинне мы увидимся? – дрожащим голосом спросил Мати.

– Конечно, увидимся! – заверил Засыпайка. – Пока ты будешь ребенком. А эта кукла пусть остается с тобой, даже когда ты вырастешь. И пусть напоминает тебе этот именинный костер на морском берегу и твоего друга —

ЗАСЫПАЙКУ!