Текст книги "Снайпер, который любил жареный рис (СИ)"

Автор книги: Чжан Голи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Часть третья

Приготовление жареного риса с яйцом – наука невеликая. Хорошие яйца, вчерашний рис, зеленый лук, сильный огонь. Ветчина, креветки или свинина с гриля добавляются по желанию. Тан Лусунь, автор книги о традиционной китайской кухне, дает следующие указания: добавить холодный рис в горячий вок и поджаривать, пока рис не начнет потрескивать. Вот, попробуйте. И помните: рис надо постоянно перемешивать.

1

Начиная с XIV века султаны Оттоманской империи отбирали мальчиков из христианских семей Центральной Азии. Этих мальчиков, рабов, обращали в ислам, давали им образование и делали из них солдат. Эти мальчики становились личной охраной султана. Они были преданы исключительно султану, не брали жен и не зачинали детей. В храбрости им не было равных.

Ученые считают, что христианские сироты пользовались большим спросом, поскольку в Оттоманской империи у них не было семей и они были верны только султану, который заботился о них. Их было легче превратить в безжалостных убийц.

В I веке ханьский император У отбирал детей мужского пола у своих побежденных врагов для обучения в своей гвардии. Известные как «императорские сироты», эти мальчики сделались личными телохранителями правителя.

Может быть, это объясняет дела Ай Ли, Качка и Ло Фэньин? Сироты, обученные сражаться за хозяина?

В регистрационных документах значилось имя ее отца: Ло Мэйчжи. Матери не указывалось. Результаты поиска выдали семнадцать человек с именем Ло Мэйчжи на Тайване. Семеро не подходили по возрасту, пятеро уже умерли. Оставалось еще пятеро. Устанавливать с ними контакт необходимости не было, поскольку – компьютерный поиск по идентификационному номеру, закрепленный за именем в per ис грационных документах, вскоре выдал ошеломляющий результат: Ло Мэйчжи, указанный как отец Ло Фэньин, скончался от болезни в Мяоли в тысяча девятьсот семьдесят третьем году.

Значит, они взяли имя мертвеца и записали его отцом Ло Фэньин?

Умник ударил кулаком в ладонь:

– Императорские сироты? Недурно, звучит как фильм про кун-фу.

У записал адрес Ло Фэньин на клочке бумаги и передал подчиненному.

– Захватите пару ребят. Мы едем сюда.

Перед выездом У как всегда, проверил адрес по гугл-картам.

– Ваше превосходительство господин Умник! Мы не можем ехать.

– Почему не можем? Шишки на ногах? Артрит? – Бессонная ночь и переедание обеспечили Умнику воспаленные глаза и дурное настроение.

– Это на улице Бэйань, сорок девять. Министерство обороны.

С какой стати использовать Министерство обороны как адрес прописки?

– И что теперь?

– Мы нашли ее приемных родителей?

Ответа ни у кого не было. Умник хлопнул рукой по столу и взревел:

– Мы их нашли или нет?!

На это ответ был.

– Нашли, но тут неувязка. Мы собирались вернуться и попросить проверить результаты.

– Какие результаты?

– Ее удочерил некто Хо Дань.

– Ну отлично, отправьте кого-нибудь найти Хо Даня!

– Прошу прощения, но Хо Дань в Синьчжу.

– И что, это на краю света?

– И родился в тысяча девятьсот сорок первом.

– В тысяча девятьсот сорок первом?

– Да. Сейчас ему было бы семьдесят пять. Будь он еще жив.

– Ло Фэньин двадцать девять. Значит, когда ее удочерили, Хо Дань было бы сорок шесть, не умри он в восемьдесят первом, в сорок лет.

– Значит, ее настоящий отец умер в тысяча девятьсот семьдесят третьем, приемный отец умер в восемьдесят первом. А она родилась в восемьдесят седьмом. Что за черт, кто устроил ей фальшивого папашу, потом фальшивого приемного папашу? Придется потолковать с отделом регистрации.

У вытащил Умника проветриться, пока тот не разнес весь полицейский участок.

Кое-что начало проясняться. Процедуры удочерения Ло Фэньин и усыновления Ай Ли и Качка были тщательно подтасованы социальными службами под давлением неких высокопоставленных сил. Только таким образом Чэнь Ло в возрасте пятидесяти трех лет мог усыновить Качка; или Би Цзуинь в возрасте пятидесяти восьми – Ай Ли. Или Хо Дань с того света удочерить Ло Фэньин.

Чэнь Ло, Би Цзуинь и Хо Дань – все они были отставными военными.

И это не могло быть простым совпадением.

Все три усыновления нужно было расследовать.

Кто подписал разрешения трем пожилым мужчинам, неженатым пожилым мужчинам, пожилым мужчинам, гниющим в могиле?

Не так уж это сложно: наведаться в местные социальные службы и отделы регистрации, поднять исходные записи, и всё откроется.

Сложность заключалась в другом: что делать, если этих исходных записей больше не существует?

Но если записи можно найти и те, кто подписывал разрешения, все еще на этом свете, им можно будет задать кое-какие вопросы.

Если они все еще на этом свете. Если они все еще на этом свете, придется поздравить их с долгими годами жизни и спросить, не могут ли они помочь с расследованием. И, может быть, они в точности объяснят, кто попросил их обойти закон. А может, и не объяснят.

И что делать бюро, если исследование выведет на кого-то стоящего слишком высоко, чтобы до него можно было дотянуться? У Ло Фэньин явно имелись друзья на важных постах в министерстве, иначе она не была бы там прописана.

Усыновление не могло совершиться без заключения суда о смерти или отсутствии биологических родителей и постановления социальных служб о том, что усыновители отвечают требованиям. Если все прошло гладко, то в отделе регистрации создается новая учетная запись. У кого же имелись такие хорошие связи, послужившие порукой тому, чтобы все это осуществилось?

– У помнишь, что ты сказал, когда мы ели суп?

– Насчет чего?

– Насчет двух типов людей и как я обнищаю, когда выйду на пенсию, и мне придется умолять тебя, чтобы ты вывел меня пообедать?

– Помню.

– Что случится, если я разозлю шефа? Или какой-нибудь загадочный отдел разведки? Или даже администрацию президента?

– Тебя сошлют на острова Мацзу[27]27
  Архипелаг в северной части Тайваньского пролива.


[Закрыть]. Там делать нечего, сможешь спокойно сидеть там пенсии.

– Опять ты со своими страшилками.

– А еще можешь проявить характер или потребовать досрочного выхода на пенсию.

– И что тогда?

– Хватит себя жалеть. Мы все знаем, где работает твой брат, и мы все знаем, что тебя дожидается должность начальника охраны банка.

– О, а это легкая работа?

– Настолько легкая, что будешь там помирать со скуки. Ограбили банк – страховка платит. Пожар начался из-за окурка – страховка платит. Папарацци зацепили твоего брата с любовницей – звонишь по старой памяти в полицию, и парочка бандитов отводит их в темный переулок и убеждает не продавать фотографии. Жизнь, исполненная богатства и славы.

– Стало быть, терять мне нечего.

– Вот именно.

Умник хлопнул в ладоши.

– Наконец-то я понял, к чему ты клонишь, У. Мысль о выходе на пенсию без меня тебе невыносима. К сожалению, я лет двадцать не разговаривал с братом. Мне остается лишь цепляться за свой стол и ждать, смогут ли меня от него оторвать.

Отдел борьбы с организованной преступностью столпился вокруг стола в конференц-зале. Умник сидел на председательском месте, распространяя в равной степени приказы и табачную вонь.

– Первая группа, займитесь записями об усыновлении Качка и других. И по полной программе, кто подписывал и ставил штампы на бланках, позволяющих усыновление типам, которые не соответствовали требованиям. Найдите те самые документы, потом отыщите тех самых людей, хотят ли они того или нет, и поинтересуйтесь, почему они сознательно нарушили закон. Особенно Хо Дань, найдите его свидетельство о смерти, покажите им: не может быть, чтобы они не знали, что он умер.

Вторая группа, поднимите регистрационные документы. По сведениям информатора, отдел регистрации не всегда заморачивался сканированием старых файлов, когда они оцифровывали материал в восьмидесятых. Найдите эти файлы, найдите родителей Ло Фэньин и Ай Ли, их бабушек и дедушек, проследите родословную до Желтого Императора[28]28
  Легендарный правитель Китая и мифический персонаж, который считается также основателем даосизма и первопредком всех китайцев.


[Закрыть], если сможете. Работайте – и получите награду за мой счет, йопть.

Третья группа, работаете с У. Посмотрите, что там за игра в Синьчжу.

Четвертая группа, вы разбираетесь с Хуан Ху-ашэном. У него наверняка есть кое-что помимо пруда с креветками. Найдите, чем он, собственно, занимался в армии. Жмите на все педали, но осторожно и по-тихому. Как бы не спугнуть его.

В ту ночь У почти не спал, но в назначенное время он сел в скорый поезд, чувствуя себя в хорошей форме и со свежей головой. Неподалеку устроились двое других полицейских в штатском. Он не стал пытаться заснуть, а выпил кофе из термоса, положенного ему в портфель кем-то из коллег. Явно не африканский. «Нескафе три в одном».

Он сошел в Синьчжу. Который из четырех выходов ему нужен?

Постриженный по-военному молодой человек, приблизившись к нему, почтительно поклонился:

– Инспектор У? Сюда, пожалуйста.

Что ж, по крайней мере «Семья» точна и вежлива.

У выхода номер три стоял видавший виды «мицубиси»; молодой человек сел за руль. Не было амбалистых телохранителей, которые зажали бы У с обеих сторон, и машина не петляла проселками, чтобы сбить его с толку и вызвать тошноту. Она подкатила прямиком к обсаженной вишневыми деревьями подъездной дороге фермы. «Тойота», ехавшая следом, отстала: это было сопровождение, не преследование.

Они подъехали к чему-то, напоминавшему тесный ряд старых армейских бараков с побитыми дождем и поросшими мхом крышами. Из щелей фундаментов росли кусты олеандров.

«Мицубиси» остановился у мозаично-красной двери. Водитель распахнул перед У дверцу.

– Дедушка ожидает внутри.

Дверь открылась во дворик, который подметали двое мужчин одинакового возраста и с одинаковыми стрижками. Судя по надписям на спинах их спортивных костюмов, они были из Академии ВВС.

У проводили в небольшую гостиную через сетчатую занавеску, висевшую несколько криво, а затем через деревянную дверь, нуждавшуюся в покраске. На стене был прибит каллиграфический свиток: «Любовь к родителям испытывается, когда бедность приходит в дом. Преданность подданных испытывается, когда бедствия обрушиваются на страну».

В центре комнаты стоял стол, украшенный богатой резьбой. На нем – благовония и памятная табличка. У искоса бросил взгляд на нее: предкам.

Да, но чьим?

Улыбающийся человек лет пятидесяти провел У к креслу, имевшему, судя по запаху, долгую и насыщенную историю.

– Пожалуйста, садитесь. Считайте меня внуком Дедушки. У нас тут не слишком много бывает гостей, но, к счастью, я оказался здесь во время вашего визита, и Дедушка попросил меня встретить вас.

У преподнес красивую коробку с чаем, которую притащил откуда-то Умник:

– Я не знаю, пьет ли он чай, но это небольшой подарок от благодарного посетителя.

– Вы очень любезны.

Человек отнес коробку в заднюю комнату и вскоре вернулся, толкая перед собой инвалидную коляску. У встал. В коляске сидел дряхлый старик. Он заговорил с акцентом уроженца провинции Чжэцзян:

– Прошу вас, сидите, вы, наверное, устали после путешествия. Полагаю, вас направил Жо Шуй.

У растерялся. Кто такой Жо Шуй?

Человек помоложе прошептал старику на ухо:

– Это инспектор У из бюро криминальных расследований. Он приехал из Тайбэя.

– О, инспектор? Кто попал в беду? Юный Лю?

Кто этот юный Лю?

– Он в порядке, Дедушка, у него закусочная в Гаосюне. Вы там были на прошлой неделе и сказали, что очень вкусно. И захватили с собой немножко баоцзы.

– Ах да, там в холодильнике еще осталось что-нибудь?

– Да, мы можем угостить инспектора.

– Вас послал директор школы?

Другой человек опять объяснил:

– Нет, не директор. Инспектор хочет попросить вас о помощи.

– Какой помощи, инспектор? Скажите, и я сделаю, что могу.

– Это в связи с…

– А есть там зеленый лук, в баоцзы? Я люблю зеленый лук. Надо послать за ним Шу ня.

– Я позвоню Лю и велю ему прислать.

– Это было бы славно. Экспресс-доставка!

– Прошу прощения, инспектор, – сказал помощник. – В следующем году Дедушке исполнится сто лет, и он немножко путается. К счастью, он в добром здравии.

– Мои пилюли у тебя? И скажи Шуню, что я не стану пить те желтые, которые он купил, они меня расслабляют.

– Дедушка, инспектор У приехал специально, чтобы повидать вас.

Такой у него характер, у нашего Лю, вечно он задирается. Не волнуйтесь, инспектор, я за ним пригляжу. Если не будет хорошо учиться в школе, отправим его в академию. Армия станет для него школой жизни.

– Инспектор здесь не насчет Лю, – вновь объяснил помощник, затем повернулся к У. – У него прекрасная память, сами видите. Но он отключается.

– Это насчет Го Вэйчжуна, – сказал У.

– Юный Го? Всегда такой славный парень. Что он натворил?

У хотел уже махнуть рукой, но предпринял еще одну попытку.

– Он…

– Если вы собираетесь засадить Лю, давайте. Испытает на своей шкуре. Скажите там, пусть ему всыплют хорошенько, если понадобится, мы оплатим все больничные счета.

– Так, Дедушка, давайте-ка посмотрим, осталось ли в холодильнике что-нибудь от баоцзы Лю.

– Я давно не видел Шуня, скажи ему, пусть заглянет ко мне.

Старика увезли в заднюю комнату. У собрался уходить, но тут вернулся помощник.

– Инспектор, Дедушка хочет, чтобы вы остались поесть баоцзы.

У отвесил глубокий поклон в знак признательности. Похоже, так просто ему не уйти.

Двое стажеров ВВС расставили приправы: соевый соус, уксус, чили, имбирь – и чай на стол рядом со стулом У Вскоре мужчина средних лет вернулся с исходящими паром баоцзы.

– Это из ресторана Лю. Сейчас все делают их с капустой, а с зеленым луком днем с огнем не сыщешь. И должен извиниться, сегодня Дедушка чрезвычайно рассеян. Если я могу чем-нибудь помочь, буду рад.

У откусил кусок маньтоу, и горячий бульон пролился ему на язык, наваристый от жирной свинины и лука.

– Что это за организация, «Семья»?

– В основном дети военных, помогающие друг другу. Например, Лю не мог позволить себе открыть закусочную, когда ушел из армии, и мы все одолжили ему кто сколько мог. Три года усердной работы, и он выплатил нам все, включая проценты.

– Го Вэйчжунь был членом «Семьи»?

– Был. Мы все очень огорчились, узнав, что случилось.

– И вы посылали деньги его вдове? Сто тысяч долларов?

– Сто тысяч – нет, это невозможно. Посмотрите, где живет Дедушка. И мы не держим средства под рукой. Если кому-то из нас была нужна помощь, Дедушка, прежде чем его память начала сдавать, просил сделать пожертвования. Пара тысяч тут, пара тысяч там. Не помню, для кого мы собирали в последний раз.

– А как ваше имя?

– Чжан. Моя мать была бедной родственницей жены Дедушки. Я никогда не служил в армии, так что не всегда понимаю, как это работает. Мне нередко приходится спрашивать Дедушку, и он говорит мне, что делать.

– У вас есть татуировка?

Чжан немедленно закатал рукав и показал знакомый знак на бицепсе.

– У нее есть какое-то особое значение?

– У детей военных детство не такое, как у другая. Их отцы подолгу отсутствуют, поэтому и дисциплина у них особая. Некоторые становятся преступниками, других выгоняют из школы, и они перебиваются случайными заработками. Нам повезло, что мы есть друг у друга. Пусть мы не богатеем, но друг друга поддерживаем.

– В каком возрасте вам сделали эту татуировку?

– Я учился в средней школе, – ответил Чжан, опуская рукав. – Мы всемером пришли сюда, к Дедушке, на поклонение предкам, и он сам сделал нам татуировки. Четверо из нас поступили в военное училище, двое уехали за границу и получили ученые степени. У меня наименее впечатляющая карьера, я поступил на гражданскую службу. В следующем году будет банкет на тридцать столов в честь столетия Дедушки, здесь, в Доме героев в Тайбэе. Вся «Семья» будет там, независимо от того, как высоко они поднялись. Он помогал всем нам, когда мы были детьми.

Человек наклонился к У, чтобы подчеркнуть:

– Двое уехали в Штаты учиться. Они пробыли там семь лет. Дедушка устроил так, что им не пришлось заплатить ни гроша: ни. за учебу, ни за квартиру, ни за питание.

– Он богат?

Человек со вздохом откинулся назад.

– Его поколение было очень сплоченным. Несколько человек добились успеха в бизнесе и помогли ему. Но теперь остался только он, и память ему изменяет. Так что мы все должны стоять друг за друга, когда нужно что-то сделать.

– А как всё это началось?

– Дедушка говорит, что это восходит ко временам династии Тан, когда Чжан Сюнь и Сюй Юань обороняли город Суйян от мятежников. Тысячи человек жили в осаде в течение двух лет. Амбары опустели, люди ели древесную кору, чтобы выжить. Но не сдавались. В конце концов число защитников уменьшилось до нескольких сотен солдат, и стены пали. Чжан Сюнь и тридцать шесть преданных ему человек погибли. Однако другие генералы Тан сжалились над их осиротевшими детьми и приняли участие в их воспитании. Вот так все это и началось.

– Об осаде я учил в школе. Остального не знал.

– Просто военные, приглядывающие за детьми погибших, и всё. Наши записи насчитывают более трех столетий. Шли постоянные сражения с императором Даогуанем. Солдаты погибали за свою страну, но кто заботился о детях? Дедушка был просто мастер-сержант, продолжавший дело отцов при помощи других.

– А каково ваше положение в клане?

– Надеюсь, что вы не обидитесь, инспектор, но мы не обсуждаем подобные вещи с посторонними.

– Ваш отец служил в армии?

– Служил. Он рано умер. Мать поднимала моего брага и меня с Дедушкиной помощью.

– Сколько вас здесь?

– На Тайване нас сейчас четыре-пять поколений. Но не могу сказать точно, сколько человек. Возможно, Шунь знает.

– Кто это, Шунь?

– Он тоже Дедушкин приемный, его любимчик. Но его сейчас нет, поэтому позвали меня.

– Его родители тоже умерли?

– Дедушка вытащил его из колонии для несовершеннолетних, когда ему было пятнадцать. Насчет родителей не знаю.

– Трогательная история. А эти двое летчиков-практикантов на улице?

– Навещают Дедушку, когда у них увольнительные. Их отцы из «Семьи», посылают сыновей сюда, помогать. Двор подмести, окна помыть, всякое такое.

– Не проще было бы нанять для Дедушки сиделку?

– Инспектор, ваши слова говорят о том, что вы не понимаете, кто мы и как ему обязаны. Сколько людей погибло за войны в пятидесятых? Дедушка делал все возможное для осиротевших детей членов «Семьи», и никто из них этого не забыл, когда вырос. Нет никакой надобности в сиделке, когда вокруг столько таких, как я, желающих помочь.

В комнату вошла женщина с корзиной овощей.

– На улице просто мороз, господин Чжан, – сказала женщина. – Вы уже поели? Нужно было подождать, я ходила за едой.

– Это инспектор У из Тайбэя. Дедушка хочет, чтобы он попробовал баоцзы нашего Лю.

– Ну кто же угощает гостя морожеными баоцзы? И как он себя чувствует сегодня утром? Если погода станет получше, я вывезу его на прогулку.

Женщина прошла в заднюю дверь.

– Жена одного из членов «Семьи». Те, кто живет поблизости, помогают по очереди.

У склонился над миской и съел все без остатка.

Уже собравшись уходить, он вспомнил, что почти забыл очень важный вопрос.

– Еще кое-что: как зовут Дедушку?

Чжан, улыбнулся.

– Хо Воюй.

Возможно, родственник Хо Даня, удочерившего Ло Фэньин. Как сказал бы Умник, расследование развивалось в их пользу.

– Родственник Хо Даня?

– Хо Дань? Может быть, это один из Дедушкиных подопечных. Боюсь, что я не в том ранге, чтобы много знать. Так, отрывочные сведения.

– Сколько было таких сирот, о которых он заботился?

– Это еще более сложный вопрос. Многие приезжают сюда, чтобы засвидетельствовать почтение, затем уезжают учиться или работать, а мы помогаем им финансами. Самых маленьких отдают на воспитание другим. Он очень щедр. Социальные службы, военные службы, все они передавали на его попечительство десятки детей, с которыми сами не могли справиться. Это место, наверное, сейчас кажется запущенным, но некогда здесь не смолкал смех. Наверху стояли двухъярусные кровати для примерно дюжины мальчиков. Девочки спали внизу, с Бабушкой. Дедушкиной женой.

– А где она сейчас?

– Ее больше нет с нами. Она вела счета. Дедушка никогда не знал, сколько у него в банке, все эти вещи были на ней. Мне кажется, он чувствовал бы себя лучше, будь она жива.

У и его полицейское сопровождение отбыли так же, как и прибыли, тихо и незаметно. По дороге назад в поезде один из офицеров в штатском вернул ему телефон.

Главной новостью была пресс-конференция в бюро: шеф подтвердил, что Го Вэйчжун покончил с собой, и продемонстрировал предсмертную записку, найденную в его ноутбуке. Возможно. Го намеревался написать письма жене и друзьям, но в итоге оставил лишь несколько слов: «Я никого не предавал».

Вероятно, сказал шеф, Го подозревали в супружеской измене, он подвергся допросу со стороны старших офицеров и, не будучи в состоянии восстановить доброе имя, из-за стресса покончил с собой.

Были также новости по делу Чжоу Сехэ: тщательное расследование показало, что он вел роскошный образ жизни, задолжал ростовщикам и потому был застрелен. Ай Ли, его предполагаемый убийца, скрывался, и возможно, на Тайване.

Дело Цю Цинчи сочтено не имеющим отношения к вышеуказанному. Полиция продолжает расследование при содействии Министерства обороны.

У журналистов имелась масса вопросов. Шеф отражал натиск, повторяя, что расследование продолжается и не подлежит обсуждению.

Умник и прочие начальники отделов выстроились за шефом. У не мог прочесть выражение его лица.

Ему нужно было просмотреть еще немало писем и сообщений. Первое было от Умника:

«У меня стресс примерно в миллион раз сильнее, чем у Го, а я на себя руки не накладываю. А если наложу, то вот мои последние слова: "Все меня предали”».

Рассмеявшись, У ответил:

«Есть у нас что-нибудь на Хо Даня? Посмотри, есть ли связь с Хо Боюем – может быть, приемный отец».

Следующее сообщение было менее забавным – от вдовы Го:

«Инспектор, что происходит? Записка, которую он оставил, была не для меня, но для кого тогда? Вы нашли что-нибудь?»

Он глянул в окно: вид был искажен стеклом, залитым струями дождя. В Тайбэе он отослал всех назад в бюро и на метро отправился повидать вдову Го. Она вновь сидела на скамейке у магазинчика, невидяще глядя в землю.

Он взял сигарету с ментолом из протянутой пачки. Они молчали, пуская дым в дождь и ветер.

– Вы отказались от дела?

– Мы не можем найти веского доказательства, что он был убит.

– Инспектор, вы ведь мне обещали.

– Я знаю. Я помню.

– Как же мальчики? Как же я?

У нечего было сказать.

– Я могу продать квартиру и переехать из центра. Денег хватит на два-три года, если не слишком сорить ими. А потом…

И по-прежнему У не нашелся, что ответить…

– Записка, которую он оставил в компьютере: это было не о предательстве меня или детей. Он говорил о тех, кто довел его до самоубийства. Кто это?

У кивнул. Он должен был спросить.

– У меня есть одно предположение. Но я не уверен, что оно вам понравится.

– Я слушаю.

– Кто бы это ни был, вам послали деньги, чтобы вы перестали говорить с полицией. Им явно не все равно, что вы говорите и что делаете. Могу ли я спросить: вы скрываете что-нибудь?

– О, вам не под силу найти убийцу, поэтому вы начали охоту на меня?

– Нет. Они думают, вы что-то знаете, но не уверены, сказали вы что-нибудь полиции или нет. В частности, кому предназначалось то сообщение.

– Мы никогда не шарили в телефонах или компьютерах друг друга.

– Подумайте. Что-нибудь, любая мелочь.

Женщина прикурила новую сигарету от предыдущей.

– Нет, ничего.

– Ладно. Расскажите, как вы познакомились.

– Мне было восемнадцать. Мы вместе ходили в школу. Он никогда не приносил с собой еду. Все ели, а он бросал мячи в кольцо. Потом его друзья начали делиться с ним. Сами знаете, какие тогда были тяжкие времена. От каждого понемножку, и никто не в убытке, а для него это получался целый обед.

– Его родители ничего не давали ему с собой?

– Он был сирота.

– Сирота?

– Из Бирмы.

– «Дети павших воинов»?

У вспомнил, что в то время как основная масса националистической армии бежала на Тайвань в 1949 году, некоторые оказались в Северной Бирме на опиумных полях. Среди них был и бирманский наркобарон Кхун Са. Под давлением международной общественности армия была распущена. Некоторые уехали на Тайвань, другие в Таиланд, где правительство предлагало им поддержку. Но большинство тех, кто остался в Бирме, отправили детей на Тайвань учиться, а Совет по делам зарубежных общин помогал им деньгами.

– Значит, он родился в Бирме и его родители остались там?

– Да, и там же умерли.

Итак, у Го имелись родители, но на Тайване он был сиротой. Еще один. Должна быть связь с «Семьей», не иначе, он знал что-то, за что поплатился жизнью. У заметил, что от возбуждения у него затряслись руки. Все становилось на свои места.

– Вы навещали его, когда он стажировался в Германии?

– Один раз.

– Не случалось ли там чего-то необычного?

– В смысле, не водил ли он там шашни? Вэйч-жун был не из таких. Нет. Он подружился со стариком-китайцем, который жил неподалеку. Казался совершенно счастливым.

– Старик? Родственник?

– Нет, просто друг. Дядя Шан, так он его называл.

– Шан? И всё?

– Я не помню, а может, и не знала. Просто называла его дядя Шан.

У подавил желание позвонить Умнику.

– Госпожа Го, думаю, что какой-то друг вашего мужа попросил его об одолжении. О каком, не знаю. Но это было что-то, что нежелательно предавать огласке, и поэтому вас запугивали. Надеюсь, вы по-прежнему можете доверять нам, но… Послушайте: если вы притворитесь, что поддерживаете с нами регулярные контакты, они попытаются остановить вас. И это даст нам шанс – один-единс твенный шанс – схватить их.

– Страшновато.

– Нам нужна ваша помощь, если мы намерены покончить с этим.

– И вы хотите, чтобы я вам подыграла?

– Бюро позаботится о том, чтобы вы и ваши дети были в безопасности.

– Каким образом? И вы хотите сказать, что моим детям будет угрожать опасность?

– У вас будет круглосуточная защита.

У зажег для нее очередную сигарету. Она выдохнула в дождь клуб дыма.

– Я подумала, что могу последовать примеру жены Цю. Сделаю плакат и устрою голодовку перед министерством. Хотя это не мой стиль. Скажите, что нужно делать, и я сделаю.

– Завтра мы пришлем сотрудника установить камеры. Потом вы отправите мне несколько сообщений. Они занервничают и придут к вам.

– Выбор у меня небольшой, да? Отвезу мальчиков к родителям.

У затушил сигарету и встал.

– Я слышала, вы на следующей неделе выходите на пенсию? Мне сказали в вашей конторе: я звонила, когда вы не отвечали.

– Еще, – У посмотрел на часы, – несколько дней.

– А как же тогда Вэйчжун?

– Не волнуйтесь. Дело возьмет кто-нибудь другой.

У не мог посмотреть ей в глаза, поскольку солгал.

– Дело не только в деньгах. Я хочу знать правду. Мне было восемнадцать, когда мы познакомились. С тех пор у меня не было никого другого. Мы начали встречаться в последнем классе средней школы. Я каждый день готовила ему завтрак. Вы должны понять, насколько он был предан нашей семье. Как только родились дети, он ни разу не уходил из дома, только на работу. Он любил нас.

У кивнул. Но Го Вэйчжун был членом двух семей, и одна уничтожила другую.

Он проводил вдову Го до дома и не спускал глаз с ее стройной фигуры, пока она открывала дверь. Затем она обернулась, взяла его за руку; ее пальцы вцепились в его куртку. Они долго не спускали глаз друг с друга, затем ее рука упала, и дверь за ней закрылась.

У шагал сквозь дождь и поеживался от ветра, не вполне понимая, куца идет.

Ай Ли пониже опустил капюшон и вышел из магазина, направляясь к кварталу многоэтажных домов.

Комплекс был построен на армейской территории: совместное предприятие военных и частных застройщиков. Большинство квартир были куплены военнослужащими, причем одно здание армия сохранила за собой для использования в случае необходимости. Вход в него контролировался камерами видеонаблюдения и охранником.

Перед дверью, к которой он направлялся, дежурил пожилой человек, углубившийся в маджонг на компьютере. Ай Ли помахал перед ним удостоверением личности, висевшим на шнурке вокруг шеи. Бегло взглянув, охранник вернулся к игре.

Ай Ли спустился по лестнице в цокольный этаж и проследовал вдоль проводов на стене до того места, где они исчезали в кладке. Тогда Ай Ли взломал ржавую металлическую заслонку поблизости и, протиснувшись в отверстие, проник в цоколь соседнего здания. Стряхнув пыль со спецодежды с надписью «Тайвань пауэр», он поднялся на лифте на двенадцатый этаж и позвонил в дверь.

Женский голос спросил, кто там.

– Тайбэйская энергослужба, проверяем проводку.

Дверь открыла женщина с косметической маской на лице. Ай Ли втолкнул ее назад в квартиру и, не дав времени вскрикнуть, залепил рот широкой липкой лентой, затем защелкнул в наручники руки в увлажняющих перчатках.

Какая удача, что дети уехали на каникулы с дедушкой и бабушкой.

Квартира была просторная: три спальни, две гостиные и две ванные. Он втолкнул женщину в туалет рядом с большой гостиной и усадил на унитаз. Это сохранит пол, если она обмочится.

Все это время она сопротивлялась. Усадив ее, он знаком приказал ей молчать и второй парой наручников зафиксировал ноги, ногти на которых были только что накрашены: между пальцев еще торчали облегчавшие художественную задачу кусочки ваты.

Неужели такой странный темно-зеленый цвет сейчас в моде?

Он взял ее телефон, нашел номер мужа и отправил сообщение:

«Вернись, если сможешь, приехала мама, у нее обратный поезд в восемь».

В кухне творилось черт знает что. Ай Ли прибрал беспорядок и нарезал все, что попалось под руку, для куриного бульона. Когда он в последний раз нормально ел? Он проверил холодильник: яйца, остатки риса. Соорудив на скорую руку тарелку жареного риса с яйцом, он сел на барную табуретку поесть и проверить телефон женщины. Пришел ответ.

Ай Ли посмотрел, как там бульон, помешал. Куриный бульон – самое то, что понадобится им после потрясения.

Из туалета доносились удары в дверь, и он вернулся и приклеил ноги женщины к тумбе унитаза. Три оборота, этого хватит. Он снова сделал успокаивающий жест: женщина испепеляла его взглядом через маску.

Ключ в двери. Она открылась, вошел человек в темно-сером пальто и наклонился, чтобы поставить портфель и снять ботинки. Когда он выпрямился, его с головы до ног накрыл спальный мешок, оставив на виду только клетчатые носки. Ай Ли застегнул молнию мешка и липкой лентой закрепил его на талии мужчины. Тот закричал и начал сопротивляться. Ай Ли двинул кулаком в середину мешка, и крики и сопротивление прекратились. Ай Ли взвалил мешок на плечо и отнес на диван. Он не стал больше возиться с наручниками, просто закрепил ноги мужчины остатками липкой ленты. Затем извлек из-за пояса складной нож, распорол спальник в области шеи и прижал лезвие к обвисшей коже под подбородком – достаточно крепко, чтобы пролилась пара капель крови.

Затем принес из бара бутылку пятизвездочного «Хеннеси». У чиновников всегда все высшей пробы. Сперва он собирался дать мужчине выпить, но решил не заморачиваться. Налил стакан для себя.