Текст книги "Trust: Опека"

Автор книги: Чарльз Эппинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Алекс подалась вперед и положила на место извещение о переводе денег.

– Все, что нужно было сделать тем, кто отмывает деньги, – удостовериться, что приток и отток средств в конце квартала уравновешиваются. А потом можно начинать все по новой.

– Давайте проверим, что произошло в этом квартале. – Алекс вновь открыла скоросшиватель, где был указан дебет-кредит, и пролистала извещения за июль, август и сентябрь. – С начала июля на счет поступили три перевода на общую сумму двадцать один миллион триста тысяч долларов.

– Черт! – пробормотал Руди – Что они предпримут, когда узнают, что доступ к счету заблокирован? Что у них нет возможности вернуть свои деньги?

Он взглянул на дверь.

– Минуточку! – прошептала Алекс. – Вы забыли: сегодня утром на счету были гроши. Может, они успели перевести их назад? Ведь сентябрь вот-вот закончится!

– Не обязательно, – ответил Руди. – Хороший управляющий инвестировал бы деньги в срочный вклад. По крайней мере, так поступал мой отец.

– Разрешите, я проверю. – Алекс открыла раздел в инвестиционном портфеле, где были указаны срочные вклады. – Вы правы. Вот оно! Ровно 21 300 ООО на фидуциарном [39]39
  Управляемый банком пли трастовой фирмой по доверенности; счет остается за балансом банка, весь риск несет клиент, а банк получает комиссионные.


[Закрыть]депозите в инвестиционном банке Люксембурга. И догадайтесь, когда истекает срок депозита? – Алекс указала на конец строки. – В последнюю неделю сентября. Через три дня.

– Это значит, что деньги еще на счету?

– Но уже могло быть послано инвестиционное распоряжение. [40]40
  Распоряжение брокеру о покупке ценных бумаг.


[Закрыть]– Алекс открыла страницу последнего раздела в папке денежных операций, озаглавленного «Незавершенные дела». – Вот, – вытянула она последнюю страничку. – Это инвестиционное распоряжение было отослано банку «Гельвеция» на прошлой неделе. В нем Шмидт поручает банку перечислить деньги на счета тех двух фондов на Кипре. И догадайтесь, сколько? Четыре миллиона – одному фонду и семнадцать триста – другому. Что в сумме составляет двадцать один миллион триста тысяч – ровно столько, сколько поступило на счет в текущем квартале.

– Тогда все в порядке! – Руди взял инвестиционное распоряжение и аккуратно положил его в папку. – Они получили свои деньги назад. Пока мы будем делать вид, что нам ничего не известно, мы в безопасности.

– Но почему эти документы находятся в папке «Незавершенные дела»? – спросила Алекс. Она внимательно перечитала инвестиционное распоряжение. – Ой-ой-ой!

– Что там?

Она показала на маленькую строчку внизу страницы.

– Подобную операцию нельзя провести автоматически. Поскольку фонды на Кипре не включены в автоматизированную систему, все необходимо выполнять на бирже. – Алекс ткнула пальцем в слова: «Биржа, на месте». – Иначе говоря, сделка будет заключена представителем банка непосредственно на фондовой бирже. Возможно, сделка на подходе.

– И сколько понадобится времени, чтобы совершить операцию? – взволнованно поинтересовался Руди. – Сколько пройдет времени, прежде чем деньги будут переведены с моего счета?

– Посмотрим, как было раньше. – Алекс перелистала данные трансакций. – Похоже, предыдущие операции занимали от семи до десяти дней; только после этого деньги перечислялись на счета кипрских фондов в Средиземноморском кредитном банке Ларнаки.

– Как же тогда нам удостовериться, что…

– Ш-ш! – Алекс кивнула на дверь. – Кто-то идет.

Она быстро захлопнула папку и вернула ее на место на середину стола – туда, где ее оставил Пехлянер.

Руди отошел к стене и, когда вошел Пехлянер с несколькими папками в руках, сделал вид, что рассматривает картины.

– Прошу прощения, что задержался. – Он запыхался. – Потребовалось время, но, думаю, я нашел то, что вы просили.

Глава 15

Цюрих

Понедельник, около четырех дня

– Мы должны убедиться, что они получат свои деньги. – Руди быстро шел по маленькому пешеходному мостику через канал. – Мы должны быть уверены, что сделка состоялась… чтобы не пришли по наши души – по мою, я имею в виду.

Он резко остановился и обернулся к Алекс.

– О Боже! Мне только что пришло в голову. А что, если Версари приостановит сделку?

– Как такое возможно? Информация об операции поступает в компьютер. Версари узнает о ней, только когда ее результат появится в выписке из счета клиента, то есть уже после того, как сделка будет проведена. А к тому моменту деньги окажутся на Кипре.

– Но что, если он просмотрит незавершенные сделки по счету? – спросил Руди. – Точно так же, как это сделали мы.

– С чего бы ему этим заниматься?

– Не знаю. Например, просто захочет устроить нам какую-нибудь пакость? Ты видела, какой он? Говорю тебе, нам нужно найти способ удостовериться, что сделка проведена, – до того, как появится возможность ее отменить.

– Но что же мы можем сделать? Нам остается лишь ждать, пока сделка совершится, – независимо от обстоятельств, и мы останемся целыми и невредимыми, как будто и понятия не имеем…

– Но я хочу убедиться, что сделка не отменена. Прямо сейчас. Просто, чтобы быть уверенным.

– Оттого что мы хотели удостовериться, что все в порядке, мы и вляпались, – заметила Алекс. – Вы только что имели случай убедиться, что сделка 1987 года была не чем иным, как продажей произвольно выбранных ценных бумаг, которая затем была отменена. Это ровным счетом ничего не значит. Не надо искать добра от добра…

– А мы и не искали. Или ты не согласна? А теперь у нас и вправду неприятности. Если этим мошенникам станет известно, что я знаю о счете, – о том, что там отмывают деньги, они придут за мной. Меня могут убить, как убили Охснера.

– Руди, нам не известно, что случилось с Охснером. Возможно, он и впрямь покончил с собой. Может, те люди и не имеют к этому отношения…

– А вдруг имеют? – Руди пристально посмотрел Алекс в глаза. – Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока ко мне заявится банда чокнутых наркодилеров.

– Мы не знаем, что они наркодилеры. Мы вообще не знаем, кто они.

– Ты права, они могут быть кем угодно: торговцами оружием, продажными диктаторами, русской мафией. Ты считаешь, я должен спокойно ждать, когда они придут за мной?

– Ну давайте обратимся в полицию.

– И что скажем?

– Правду.

– Ну да! Ты видела, как там отнеслись к нам? Без доказательств они ничего не будут предпринимать. А единственное доказательство, которое у нас есть, – указал он на контору Финакорпа, – хранится там и в банке. И даже если нам поверят и начнут расследование, будет ясно, откуда у полиции сведения. Преступники узнают, что на них донес я. Сейчас у меня единственное преимущество – никому не известно о том, что я обладаю информацией. Нам нужно найти способ сделать так, чтобы никто и не узнал об этом.

Он облокотился о перила и смотрел на воду. Вдоль канала в ряд стояли лодки, накрытые белыми холщовыми чехлами.

– Алекс, мне страшно.

Он повернулся к ней.

– Понимаешь, что я хочу сказать? Счет на мое имя. Трудно ли будет меня найти? Как считаешь? Господи, да мое имя есть в телефонном справочнике. Даже тебеудалось меня отыскать – и без малейшего труда. Мы обязаны вернуться в банк и убедить их вернуть управление счетом Финакорпу. Это единственный способ обеспечить проведение сделки. Единственный способ гарантировать, что люди, отмывающие деньги, ничего не узнают о нас.

– И как же это сделать?

– Не знаю.

– Вы видели их. – Алекс указала рукой на банк. – Они не позволят и прикоснуться к счету без формы «А», где написаны имена настоящих владельцев.

– Тогда давайте выясним, кто они.

– А-Л-А-Д-А-Р К-О-Г-А-Н. – Алекс впечатала эти одиннадцать букв в квадратное поле в верхней части экрана, затем нажала на «Поиск». Она откинулась назад и подождала, пока на экране появится текст.

– Ну что там? – Руди с нетерпением вглядывался в экран через плечо Алекс.

– Смотрите. – Алекс указала на строчку, появившуюся вверху странички: «Результат поиска 1-10 из 126 860». – Найдено более ста тысяч сайтов, содержащих имена Коган, Аладар или оба вместе.

Алекс провела курсором по первой строке.

– Видите? Вот некто с именем Аладар Лилиен – президент израильской компании по производству апельсинового сока. Компания называется «Братья Коганы». Может, те, кто нам нужен? – Она переместила курсор вниз по странице. – Вот еще один: Аладар Фараго – автор книги о семье по фамилии Коган, живущей в Буэнос-Айресе.

Алекс бегло просмотрела еще двадцать сайтов.

– Видите? Везде встречаются оба слова, но не в качестве имени и фамилии.

– Откуда ты знаешь? Разве не нужно просмотреть все сайты?

– Не нужно. За вас это делает поисковая система. Сайты, где оба слова стоят рядом, помещаются вверху списка. – Алекс заправила волосы за уши. – Хотите проверить? – Она взяла в кавычки оба имени и снова нажала «Поиск». – Я ищу только два этих слова, стоящие вместе.

На экране вспыхнула одна строчка: «Es wurde keine mit ihren Suchanfragengefunden». [41]41
  Ничего не найдено (нем.).


[Закрыть]

Алекс повернула голову и посмотрела Руди в глаза.

– Все понятно?

– Это значит – ничего. Пусто. Ноль. – Руди достал письмо, написанное его отцом, и протянул его Алекс. – Ты уверена, что правильно написала имя? В имени «Аладар» стоит ударение на последнем «а».

– Я поставила – никакого результата. – Алекс повернулась назад к клавиатуре и стала изменять ударение. – Нет ни одного упоминания об Аладаре Когане. Нигде.

– Что же нам теперь делать? – вздохнул Руди.

– Попробовать другие поисковые системы. – Алекс вернулась в окно унифицированного указателя информационного ресурса и вызвала новую поисковую систему. – Попытаюсь еще.

– Давай. Попробуй все. – Он оперся рукой о плечо Алекс и встал. – Пока ты работаешь, я сделаю парочку копий этого письма – одну для тебя и одну для себя. Тогда я смогу положить оригинал в банковский сейф. Так, на всякий случай.

Алекс искала имя во всех мыслимых системах. С ударениями и без, написанные с прописной буквы и со строчной. Каждый раз ответ был одним и тем же: не найдено.

– Не везет? – Руди вернулся на свое место и передал ей копию письма.

– Пока нет.

Он передал Алекс нотариально заверенное соглашение о разделе пятипроцентного гонорара.

– На случай, если мы их найдем.

Алекс аккуратно сложила документы и положила их в сумочку.

– Надеюсь, найдем. – Потом снова повернулась к экрану. – Попробую несколько сайтов о массовом геноциде евреев – я видела эти сайты в доме Анны Франк.

Алекс просмотрела их все, но все равно не обнаружила никакого упоминания об Аладаре Когане.

– Вот сайт Вашингтонского музея Холокоста; тут сказано, что необходимо явиться туда лично, если хочешь кого-нибудь разыскать с их помощью.

– Тогда поезжай. – Руди вытащил свою кредитную карточку и положил ее на стол перед Алекс. – Если нужно, забронируй себе билет на самолет. Отправляйся куда хочешь, только найди его.

– Даже если я действительно найду Аладара Когана в одном из списков жертв Холокоста, какой прок? Чтобы вернуть счет, нам нужно найти наследников. Живых наследников.

– Что ж, найди. Потребуется, поезжай и в Будапешт. И неважно, во что это обойдется. – Он придвинул кредитную карточку ближе к ней.

– А почему бы вам самому не поехать в Будапешт? – Алекс не поднимала головы. – Вы же говорили, что у вас там приятель. Может, он мог бы помочь?

– Я не могу поехать. По крайней мере сейчас. Завтра мне необходимо быть на похоронах Охснера. Если Шмидт не увидит там меня, он точно что-то заподозрит. Мне нужно поехать и делать вид, что ничего не произошло.

– А может, не стоит?

– Тебе охота рисковать? Или хочешь сидеть и ждать, пока сделка сорвется? Что тогда? Я не хочу, чтобы явились ко мне. – Он похлопал ее по руке. – Брось. Уверен, ты что-нибудь найдешь.

– Не знаю. – Алекс с сомнением покачала головой. – Руди, я устала. Вы понимаете, что за четверо суток я почти не сомкнула глаз – с тех пор как поговорила с вами по телефону? Возможно, лучше все-таки отоспаться, а с утра начать поиски? Завтра вы пойдете на похороны, а потом…

– Но и сегодня нам нельзя сидеть без дела и ждать, пока нас обнаружат.

– Нас?

– Будь реалисткой, Алекс. Если придут ко мне – как ты думаешь, сколько понадобится времени, чтобы вычислить тебя?

Каким бы смелым я ни казался, мне не под силу им противостоять.

– Из ваших слов следует, что вы расскажете все обо мне, если я не поеду?

– Я просто трезво смотрю на вещи. Кто знает, на что они способны? – Руди печально вздохнул. – Да ладно, даже если я промолчу, они, возможно, уже знают о нас. Как ты считаешь, что рассказал им Охснер, до того как его… Только представь: его держат над перилами моста через Рейн… Ради спасения своей жизни он мог многое рассказать.

– Но он даже не знает моего имени!

Руди посмотрел ей прямо в глаза.

– Вы же не сказали ему, как меня зовут, правда? – спросила Алекс.

– Правда. – Он положил ей руку на плечо. – Но, даже не зная имени, нетрудно найти молодую американку, работающую на компьютере в цюрихском банке «Гельвеция».

Глава 16

Будапешт

Понедельник, около восьми вечера

Мягкий толчок – и самолет коснулся посадочной полосы. Старый драндулет подъехал к трапу, чтобы забрать пассажиров. Неожиданно все начали громко переговариваться. Алекс не могла понять ни слова.

На автобусе, который вез их к залу прилета, постоянно вспыхивали одни и те же три слова: «Аэропорт Будапешт-Ферихедь».

На торце здания терминала из стекла и стали светились часы. Алекс взглянула на них. Восемь вечера. Это был один из самых долгих дней в ее жизни: три похода в банк, еще один в полицию, один – к подозрительному финансовому управляющему, две бутылки вина, сто тысяч долларов на ее счету и вмешательство в международную аферу по отмыванию денег, из-за чего ее и Руди может разорвать в клочья.

Это как «Бомба замедленного действия» – игра, в которую они когда-то в детстве играли в Сиэтле. Собираешь маленькую игрушечную бомбу и передаешь ее другому. Когда выходило время, бомба «взрывалась», и тот, кто держал ее в этот момент, считался «убитым».

Теперь Алекс играла в новую версию этой игры. Аладар Коган и его жена, открыв в 1938 году опекунский счет в Цюрихе, исчезли, оставив Рудольфа Тоблера-старшего управлять делами. Продержав бомбу почти пятьдесят лет, он вдруг покончил жизнь самоубийством. Или нет? Потом наступила очередь Георга Охснера. Тот держал бомбу до тех пор, пока сын Рудольфа Тоблера не узнал о счете. Но как только Охснер собрался передать бомбу, он тоже умер. Сейчас счетом владеет Руди. Часы уже громко тикают. Алекс же стоит рядом с Тоблером-младшим.

После прохождения таможни Алекс прямиком направилась в зал прилета, чтобы отыскать человека, с которым должна была встретиться по просьбе Руди.

– Поверь мне. В Венгрии без помощи далеко не уйдешь, – объяснил Руди. – Я позвоню Шандору и обо всем договорюсь. Он о тебе позаботится. Это мой старый добрый приятель.

Ключевым словом оказалось «старый». Шандору, должно быть, было под семьдесят. Алекс увидела его у таблички «Találkozóhely» – «Встречающие». Он энергично махал ей рукой. Несмотря на теплый сентябрьский вечер, Шандор был в длинном развевающемся плаще.

У него были яркие глаза, смуглая кожа. Все вокруг него толкались и кричали что-то по-венгерски. Этот язык звучал странно, словно люди обменивались кодовыми сообщениями. Он не был похож ни на один другой язык, которые Алекс слышала раньше.

Шандор протиснулся сквозь толпу ей навстречу. В руке он держал розочку.

– Вы, наверное, подруга Рудольфа? – Голос у него был глубоким и мелодичным. Он заметно картавил. – Возьмите. Купил вам цветок. Он очень дорогой. Надеюсь, вы это оцените.

С легким поклоном он вручил ей цветок.

– Добро пожаловать в Будапешт.

– Спасибо, профессор Антал. Я…

– Пожалуйста, называйте меня просто Шандор.

Элегантно наклонившись, он взял ее руку и поцеловал.

– Вы еще красивее, чем говорил Руди. – Несколько секунд он смотрел на нее не отрываясь. Его глаза оставались непроницаемыми – серо-зеленые с поволокой, как будто стеклянные.

Шандор взял Алекс за руку и стал двигаться к выходу.

– Сейчас я отвезу вас в гостиницу. Потом мы могли бы пообедать.

Алекс пошла за ним к толпящимся у выхода людям – на плече сумочка, в руках кошелек и чемодан на колесиках.

– Спасибо, что встретили меня, профессор Антал. У меня множество вопросов…

– Вам хватит на это времени и в городе. Я забронировал для вас номер в гостинице «Геллерт» – одной из старейших в Будапеште. Надеюсь, вам понравится. Она находится прямо над Дунайским банком.

Шандор вышел на улицу.

– Возьмем такси, да? У нас так принято.

– Как скажете.

Что-то в голосе Шандора слышалось знакомое. Алекс не могла понять, но была уверена, что уже слышала его раньше.

Когда они вышли из терминала, к ним быстрым шагом подошел какой-то человек. Алекс инстинктивно отпрянула, крепко держась за руку Шандора. Шандор грозно крикнул ему: «Кыш!».

– Не бойтесь. – Он обернулся к Алекс и улыбнулся. – Некоторые наши обычаи могут показаться вам странными, но вы не волнуйтесь, договорились?

Она наконец узнала голос: Дракула.

Шандор повел ее к веренице такси у выхода из терминала и сел в первое попавшееся – белый «опель». Алекс пришлось самой запихивать свои вещи в багажник.

Когда машина сбросила скорость, Алекс открыла окно и впустила в салон свежего воздуха. Он пах скошенным сеном.

– Это Будапешт. – Шандор указал длинным тонким пальцем на юг. Сотни куполов, шпилей и готических крыш заполнили горизонт. – Красиво, правда?

– Да, красиво.

– Знаете, Будапешт когда-то конкурировал с Веной. Это был один из красивейших городов Европы. Мог сравниться даже с Парижем и Берлином. Мы ведь всегда находились на пересечении Востока и Запада. Тут живет много народов. – Они остановились на оживленном перекрестке. Толпа людей хлынула через дорогу. – Загляните им в глаза, – сказал Шандор. – Видите, у одних они темные, а у других светлые?

У здешних людей были и вправду красивые глаза, как заметила Алекс. Глубокие, живые, проницательные. Она подумала о глазах Марко. Где он сейчас? Уже в Париже? Ждет, что она приедет на выходные? Ждет, что они будут вместе?

Вдруг Алекс поняла, что лишь вчера уехала от Марко из Амстердама. За короткое время она побывала в трех странах.

Она заметила, что Шандор рассматривает ее ноги, и натянула на колени юбку, стараясь, чтобы это выглядело естественно.

– Вы давно живете в Будапеште? – спросила она.

– Всю жизнь. Исключая короткий творческий отпуск, который я провел в университете в Цюрихе. Там я и познакомился с Рудольфом.

Такси притормозило.

– Видите, вон там? – Он показал на строение с золотым куполом. – Когда-то это была самая большая синагога в мире. До Второй мировой войны в Будапеште жило много евреев. По правде говоря, они составляли более двадцати процентов населения.

– А теперь?

– Посмотрите туда. – Шандор указал на большой висячий мост впереди. – Это Дунай. Одна из четырех великих мировых рек.

Пока они пересекали широкий мост, в машину задувал сильный ветер. Он был горячим, будто они ехали по пустыне. Алекс глядела на зеленовато-коричневые воды реки, бегущие под ними.

– Вода не голубая, – пробормотала она.

– И никогда не была голубой, – улыбнулся Шандор. – Скорее всего, Иоганн Штраус подумал, что с названием «Бурый Дунай» его музыка не будет иметь успеха. Ранний пример недобросовестной рекламы. А вот мы и приехали. – Такси остановилось, и Шандор кивнул на большое каменное здание. «Гостиница “Геллерт”» – было высечено на камне над массивными дверями. Здание напоминало свадебный торт.

– Я взял на себя смелость и заказал для нас столик в «Карпатах», на том берегу Дуная. – Шандор протянул руку, прощаясь. – Это место необходимо посетить всем приезжим. Встречаемся там в десять вечера. Договорились?

Первое, что сделала Алекс, когда вошла в номер, – еще раз сверилась с телефонным справочником. В нем значились три Коглберга, один Коганович и несколько Коглеров, но ни одного Когана.

Она решила позвонить Эрику. На месте его не было. Она набрала номер мобильного.

– Да? – Было слишком шумно, слышались чьи-то голоса. Кажется, он опять находился в каком-то баре.

– Привет, это я. Есть минутка?

– Конечно. Ты где?

– Сейчас не могу тебе сказать. Я просто хочу тебя предупредить, что завтра меня не будет на работе. Возможно, мне даже придется взять отгул на несколько дней.

– Алекс, что происходит? Ты не можешь взять и исчезнуть…

– Завтра я тебе позвоню и все объясню.

– Крисье спрашивал о тебе. Я сказал, что ты заболела.

– Правильно. У меня грипп. Скажи, что я вернусь на работу через несколько дней.

– Ладно, но… ты где? На определителе моего сотового номер не высветился. Ты вообще-то в Швейцарии или нет?

– Не могу говорить. – Алекс услышала какой-то шум, оглянулась и увидела длинный белый конверт, который просунули под дверь. – Мне пора. Извини. Завтра позвоню.

– Но почему ты не можешь объяснить, что происходит?

– Мне пора. Пока.

Она подошла к двери, взяла конверт и вскрыла. В нем был факс от Руди, написанный от руки.

Дорогая Алекс,

удачи тебе в поисках Коганов.

Надеюсь, ты не против того, что я прибегаю к столь примитивному средству общения? Веришь, я не пользуюсь электронной почтой.

Я еще раз проконсультировался с юристом банка, желая выяснить, что именно нам необходимо, чтобы снова получить доступ к счету. Она сказала, что кто-то из членов семьи должен прийти в банк лично. Но можно и прислать в банк письмо либо выдать нам доверенность на доступ к вкладу – если только личность и подписи этих людей удостоверят в швейцарском консульстве в Будапеште.

Если Аладар и его жена умерли, тебе нужно найти их детей или внуков. От них потребуются те же документы. Но в этом случае необходимо предоставить банку еще и свидетельства о смерти их родителей. Кроме того, нам потребуется документальное подтверждение родства – любые документы, доказывающие, что человек, которого ты нашла, действительно является прямым потомком Коганов. Думаю, это что-то вроде свидетельства о рождении – документ, где указаны имена родителей.

Надеюсь, тебе все понятно.

Сожалею, что не могу быть в Венгрии рядом с тобой. Завтра весь день проведу в Базеле на похоронах. Совсем не улыбается встречаться со Шмидтом, но нужно. И надо сделать вид, что все в порядке.

Я сообщу тебе, как все прошло.

Желаю удачи,

Руди.

P. S. Надеюсь, Шандор не раздражает тебя. Помни, вульгарным старикашкам тоже нужна любовь.

Сводчатый потолок ресторана «Карпаты» был украшен фресками с замысловатыми рисунками виноградных кистей, лоз и птиц. Ресторан был похож на старинный трансильванский замок. Не хватало лишь вампиров.

А вот и он, сидит за столиком в дальнем углу, все в том же длинном развевающемся плаще. Шандор поднялся, чтобы приветствовать Алекс.

– Добрый вечер.

Он поцеловал ей руку.

– Я уже заказал вам аперитив – бокал токайского.

Алекс села напротив него.

– Думаю, что мне не следует больше пить сегодня.

– Но, Алекс, тут так не поступают. – Шандор улыбнулся официанту: тот брал со своей тележки одно блюдо за другим, уставляя ими стол. – Добро пожаловать в Будапешт. – Он поднял бокал, чтобы сказать тост. – За успех. За наш успех.

Алекс сделала небольшой глоток. Вино было сухим, но при этом, как ни странно, сладким.

– Кстати, что именно вы ищете? – поинтересовался Шандор.

Прежде чем Алекс успела ответить, рядом с их столиком расположилась группа скрипачей и начала играть.

– Цыгане, – объяснил Шандор. – Это наша старинная национальная традиция.

« Что мне ему можно рассказать? – раздумывала Алекс. – Он друг Руди, но насколько можно ему доверять? Насколько я вообще могу теперь кому-либо доверять?»

– Легар – один из моих любимых композиторов, – Шандор слегка кивнул на музыкантов. – Вот были денечки, вы согласны?

Когда музыканты закончили играть, он повернулся к Алекс и сказал:

– Руди говорил, вы ищете человека по имени Аладар Коган или его родственников.

– Точно. – Алекс сделала глоток. – Вы знаете, как…

– Он сказал, что вам необходимо найти его как можно скорее.

– Верно. Вы не знаете, как мне…

Шандор поднял палец, призывая помолчать, когда подошел официант. Он сделал заказ на венгерском за них двоих.

– Я заказал вам фирменное блюдо, – объяснил он Алекс. – Суп-гуляш и жареную утку. Уверен, не пожалеете.

– Вы можете посоветовать, как найти Коганов? – спросила Алекс. – Еще в Цюрихе мы попытались позвонить в справочную. И в гостинице я просмотрела телефонный справочник, но оказалось, что в Будапеште нет ни одного Когана.

– По правде говоря, нет и во всей Венгрии. Я тоже проверял.

– Как нет? Разве Коган не распространенная фамилия?

– Честно сказать, нет. – Шандор налил еще бокал. – Раньше, возможно, и были Коганы. Теперь уже нет.

– Почему?

– Печальная правда заключается в том, что теперь в Венгрии не так много евреев. А большинство из тех, кто остался, носят другие, нееврейские, фамилии. Они изменили фамилии в начале века – двадцатого века. Понимаете, так стало легче устраиваться в жизни, делать карьеру. – Подали закуски, и Шандор тут же принялся за еду. – После революции, – продолжал он с набитым ртом, – я имею в виду революцию 1956 года, многие, особенно интеллигенты или те, у кого были деньги либо связи, покинули Венгрию.

Он стал намазывать толстый слой костного мозга на маленький кусочек тоста.

– Вот, например, Джордж Сорос. Знаете, он ведь из Венгрии. К тому же еврей. Из Будапешта. – Шандор засунул «деликатес» в рот. – Его семья выжила во время войны благодаря тому, что пряталась в сельской местности. В Америке он сколотил целое состояние, спекулируя на курсах валют. Потом Эндрю Гров. Он основал корпорацию «Интел» – это крупнейший производитель компьютеров.

– Я знаю, Шандор. Я работаю на компьютере.

– Но вам известно, что его настоящая фамилия Граф? Потом ее сменили на Гров, когда семья эмигрировала в Соединенные Штаты. Вы это знали? А вот еще Гарри Гудини. Этот тоже венгр.

– Господин Антал… Шандор. – Алекс собралась с духом. – Это все очень интересно, но я приехала, чтобы найти…

– Тогда вам нужно встретиться с адвокатом. – Шандор выглядел обиженным, как будто Алекс нарушила неписаное правило: «Не перебивать Шандора, когда он вещает». Он поискал глазами официанта. – Хочу заказать бутылочку вина, – произнес он, – конечно, если вы не против.

– Прошу прощения. – Алекс пыталась говорить мягко. – Я не хотела вас…

– Я могу порекомендовать неплохого юриста, Антонию Сабо. Она подруга моей двоюродной сестры. – Он повернулся послушать цыган.

Алекс уговаривала себя терпеливо ждать, пока Шандор сам не заговорит. В конце концов он расскажет ей то, ради чего она приехала. Всему свое время.

Подали основное блюдо, и Алекс наблюдала, как Шандор, прихлебывая вино, проглотил целый телячий язык. Позднее, уже в середине трапезы, Шандор начал засыпать Алекс советами, как будто ничего не произошло.

– Прежде всего вам необходимо получить свидетельства о смерти, – пробубнил он с набитым ртом. – Потом можно узнать, где он жил и кто его родители. В каждом районе Будапешта – а здесь их больше двадцати – выдаются свои свидетельства о смерти.

– Но я ищу живогочлена семьи.

Он сердито взглянул на Алекс.

– Ну, конечно же, Алекс.

« Будь внимательна, – одернула она себя. – Пусть он говорит».

– Может, вам стоит посмотреть в старых телефонных справочниках. – Он взял еще одну порцию телячьего языка. – В любом случае адвокат, которого я рекомендовал, может помочь.

Музыканты стали играть классическую музыку для какой-то французской семьи, занявшей столик рядом с Алекс и Шандором. Семья будто сошла с картинки. Две нарядные девочки-подростка и их родители. Все изящно и непринужденно потягивали вино. На шее у старшей девочки красовалась золотая цепочка с кулоном.

Алекс повернула голову и увидела, что Шандор не сводит глаз с младшей девочки.

Когда принесли счет, он его словно и не заметил – продолжал рассказывать о том, что в каждом районе Будапешта свое делопроизводство и, если хочешь найти информацию, следует обойти их все.

Алекс молча достала кошелек и расплатилась деньгами, которые сняла со своего недавно пополнившегося счета. До отъезда из Цюриха она воспользовалась банкоматом банка «Гельвеция», сняла в евро и швейцарских франках сумму, равную пяти тысячам долларов – Алекс еще никогда не держала в руках столько денег сразу.

Облокотившись о конторку, Шандор написал на клочке бумаги имя и адрес адвоката.

– Это вам может помочь.

Алекс на ходу внимательно прочитала. Доктор Сабо Антония. Улица Сенткирали, 92–94.

– Доктор Антония говорит по-английски? – поинтересовалась Алекс.

– На самом деле Антония – это имя, а не фамилия, – улыбнулся Шандор. – Фамилия – Сабо. На венгерском сначала идет фамилия, затем имя.

– Почему так?

Шандор улыбнулся.

– Потому, что здесь так принято, Алекс.

Вернувшись в свой номер, Алекс подключила ноутбук к гостиничной телефонной линии и вошла в Сеть, чтобы проверить все поисковые системы, какие могла вспомнить. Так же, как и в Цюрихе, она нашла тысячи страниц с фамилией Коган со всех уголков земли и столько же с именем Аладар. Но когда она набирала то и другое вместе, результат поиска был отрицательным.

Она откинулась назад и потянулась. Все тело болело. Алекс просидела, сгорбившись за компьютером, несколько часов, но ничего не нашла.

«Не отчаивайся, – сказала она себе. – Не так-то легко отыскать семью, которую никто не может найти со времен Второй мировой. Поспи. Проснешься утром и снова начнешь искать».

Перед тем как лечь, Алекс решила проверить свой электронный почтовый ящик и обнаружила затерявшееся среди горы посланий от «Томсона и Ко» и письмо от Марко. Оно пришло вчера. Открыв его, Алекс почувствовала, как кровь застучала у нее в висках.

«Я собираюсь лететь в Париж – это следующая остановка в моем путешествии. Почему ты не звонишь?» – писал он. Он сообщил свой парижский адрес и добавил: «Скучаю».

Алекс бросила взгляд на телефон, потом на часы. Было почти три ночи. Она решила отослать письмо по электронной почте. «Марко, я тоже по тебе скучаю. Алекс».

Через несколько секунд после того, как она нажала «Отправить», пришел ответ.

Алекс нажала на значок почтового ящика. Письмо было от Марко.

«Можешь прислать свой номер телефона. Я тебе позвоню».

Алекс представила себе все расспросы Марко, когда он увидит код Будапешта.

«Может, просто поболтаем в Сети?» – написала она в ответ.

«Конечно. – Марко прислал ей электронный адрес частного чата в Сети. – Я там под именем Франк. Почему бы тебе не быть Анной?»

Секунды – и вот они уже в собственной «клубной комнате».

Франк:Как дела?

Анна:Нормально.

Франк:Просто нормально?

Анна:Знал бы ты, сколько всего произошло со мной после Амстердама. Неужели мы расстались только вчера?

Франк:А кажется, что это было так давно, правда? Я скучаю по тебе.

Анна:Я тоже.

Франк:Я все думаю о ночи, которую мы провели вместе.

Анна:Я тоже.

Франк:Как обнимал тебя. Ласкал тебя, любил, пока не взошло солнце…

Анна:Марко, можно попросить тебя об одолжении? Давай придумаем другие имена. Меня бросает в дрожь при виде сочетания Анна Франк в подобном разговоре.