Текст книги "Нереальное приключение"

Автор книги: Чарльз де Линт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Девочка очень надеялась, что родители отпустят ее. А если они не захотят доверить дочь Джеффу, то она попросит их самих сопровождать ее. Она редко о чем-либо просила родителей, поэтому они не должны были отказать ей. Ти-Джей очень рассчитывала на встречу с Пайпер. Ведь только писательница могла рассказать ей о малявках и, возможно, помочь в поисках Элизабет.

Кстати, об Элизабет…

Ти-Джей тихонько открыла дверь и, высунув голову в коридор, прислушалась. Из гостиной не доносилось ни звука, а дверь в спальню родителей была закрыта.

Интересно, Дерек уже вернулся домой?

«Впрочем, это не так уж и важно», – справедливо решила девочка. Вряд ли ему придет в голову врываться в ее комнату с проверками после встречи с друзьями-музыкантами. Правда, это означало, что мама будет спать некрепко, ожидая его возвращения.

Ти-Джей взглянула на часы. Они показывали почти одиннадцать. Дерек, скорее всего, появится в половине первого или даже в час ночи. Так долго Ти-Джей ждать не собиралась. Значит, нужно было рисковать прямо сейчас.

Оставив дверь открытой, она надела кроссовки. Прихватив с собой свитер и куртку, девочка осторожно, на цыпочках прокралась по коридору к кухне. К счастью, в коридоре лежал ковер, а на кухне пол был выложен кафелем. Единственным опасным моментом оставалось проникновение в гараж. На этот раз удача улыбнулась Ти-Джей, и она оказалась там без всяких приключений.

Несколько секунд она неподвижно стояла в темноте, прислушиваясь, не поднялась ли в доме тревога, затем быстро облачилась в свитер и накинула сверху куртку. Пока все шло по плану. Она достала фонарь, всегда лежавший возле папиного ящика с инструментами, открыла дверь, выходившую на задний дворик, и аккуратно вывела наружу велосипед. Закрыв за собой дверь, Ти-Джей снова застыла на месте и прислушалась.

Тишина.

Ти-Джей выкатила велосипед на улицу. Она не садилась на него до тех пор, пока не добралась до шоссе, а затем принялась отчаянно работать ногами, набирая скорость. Волосы шлейфом развевались за ней, а она ехала все быстрее и быстрее. Колено сразу же дало о себе знать тупой болью, но это Ти-Джей могла пережить. У нее бывали ссадины и посерьезней, когда она жила на ферме и от безделья лазила по деревьям или экспериментировала с папиными инструментами.

Ти-Джей постаралась убедить себя в том, что если не обращать внимания на боль, то она пройдет сама по себе. Нужно было сосредоточиться на чем-то другом. Сделать это оказалось несложно, потому что на улице похолодало. Особенно это чувствовалось на большой скорости. Все вокруг было спокойно, огни в домах уже погасли. По ночам, когда в доме уже все спали, Ти-Джей часто выбиралась на задний дворик, чтобы полюбоваться на звезды. Но сегодня она впервые осмелилась покинуть территорию двора и уехать так далеко.

Когда Ти-Джей подъезжала к перекрестку, у светофора уже выстроилось несколько машин. Девочка решила немного подождать. Кто-нибудь из любопытных водителей мог заметить ее и поинтересоваться, что она делает здесь в столь поздний час. Когда машины скрылись из виду, она быстро перебралась на другую сторону улицы, испытывая некоторое чувство вины за то, что не стала дожидаться зеленого сигнала светофора.

Тут Ти-Джей тихонько рассмеялась. Ведь, если ее поймают и маме станет все известно, она рассердится на дочку, отправившуюся ночью неизвестно куда, вовсе не за то, что та посмела нарушить правила движения и проехала на красный свет.

Очутившись на другой стороне улицы, Ти-Джей прибавила скорости. Она быстро добралась до автостоянки, преодолела ее и проехала мимо книжного магазина, надеясь не встретить по пути машину ночной охраны. Правда, могло произойти нечто гораздо худшее. А вдруг маньяк снова вышел на охоту и караулит здесь очередную жертву? Сейчас рядом с ней нет Джеффа, который помог бы ей справиться с извращенцем. Но ей повезло и на этот раз, и на поле она выехала без происшествий.

В лунном свете девочка сразу же нашла тропинку, хотя всякие мелочи, вроде самой малявки, могли оказаться невидимыми. Вот почему Ти-Джей и захватила с собой фонарь. Она надеялась, что ей удастся найти то самое место, где хулиганы отобрали у нее рюкзак.

Аккуратно положив велосипед на траву, она медленно побрела по тропинке в поле.

Время от времени девочка поглядывала то на книжный магазин, то на деревья, растущие вдоль улицы, чтобы сориентироваться. Когда ей показалось, что нужное место находится уже неподалеку, она пошла медленнее и принялась выкрикивать имя Элизабет.

Ответа не последовало.

Ти-Джей подумала, что, может быть, она идет не в том направлении. Поле было слишком большим, а Элизабет – крошечной, и найти ее тут казалось невозможным. Если малявка не объявится сама, отыскать ее будет немыслимо.

А что если она не может подать голос?

Что если она ранена? А вдруг она сломала ногу и не может подбежать к тому месту, где находится сейчас Ти-Джей, или хотя бы туда, откуда будет слышен ее голосок. А вдруг она сейчас лежит где-нибудь без сознания… А вдруг…

Ти-Джей упорно отгоняла от себя самую страшную мысль, но та настойчиво лезла ей в голову.

А вдруг она умерла?!

Ти-Джей долго прожила на ферме и знала, насколько хрупкой может оказаться жизнь. Лисы и ласки с легкостью расправлялись с цыплятами. А одного котенка у них унесла сова.

«Ну, пожалуйста, только не умирай!» – взмолилась Ти-Джей.

Девочка так увлеклась своими поисками, что не услышала рядом с собой чьих-то шагов. Она и представить себе не могла, что кроме нее тут кто-то есть, пока в лицо ей не ударил ослепительный луч света.

Ти-Джей машинально включила и свой собственный фонарь, направив его луч на неизвестного, и почувствовала, как бешено заколотилось сердце в груди.

Перед ней стоял мальчишка, один из тех самых хулиганов, которые напали на нее и отобрали рюкзак.

Не называйте меня Тетти

Мне ужасно жарко, я страшно устала и теперь жалею о том, что согласилась тащиться с Ти-Джей в такую даль на встречу с этой писательницей. Начинается самое неприятное. Все происходит в считанные секунды. Как мне кажется, одновременно происходит сразу сто разных событий. Меня начинает бешено трясти внутри плюшевого медвежонка – это раз, и внутри всего рюкзака в целом – это два. Я не понимаю, что случилось, я совершенно беспомощна и ничего не могу поделать. Это бесит больше всего.

Впрочем, мне не впервой испытывать нечто подобное. Я принадлежу к малявкам, и это непросто – адаптироваться к миру верзил. К тому же я всегда чувствую себя на удивление беспомощной, когда приходится сталкиваться с верзилой поближе. От них всегда ждешь каких-нибудь неприятностей. Свяжешься с ними – и тогда пеняй на себя. Не нужно долго изучать верзил, чтобы понять: больше всего им нравится все усложнять, а потом преодолевать препятствия, ими же самими созданные. Причем в своем провале они будут винить кого угодно, только не себя. Как правило, все шишки достаются тем, кто меньше и слабее их.

Ти-Джей является единственным исключением из их племени. По крайней мере, других таких верзил мне видеть еще не приходилось.

Поэтому я ничуть не удивляюсь, когда хулиганы начинают толкать и пихать ее. Вот только жаль, что у нее не хватает духа хорошенько наподдать кому-нибудь из них, чтобы другим было неповадно. Ей нужно носить с собой нож, как поступают все малявки. Правда, если ударить таким ножом верзилу, он подумает, что его укололи булавкой, но мы всегда точим их, и вы можете удивиться, узнав, сколько неприятностей может устроить малявка с таким ножиком. Вам никогда не приходилось проводить пальцем по острию бритвы?

Если бы у Ти-Джей был с собой ножик, отточенный, как у малявок, то эти мальчишки очень скоро отстали бы от нее. Но верзилы слишком сильно отличаются от нас. Они наивно полагают, что их законы и социальные границы смогут защитить их от несправедливости. Они забывают, что злодеи и хулиганы игнорируют такие вещи. Так было всегда. И не надо быть малявкой, чтобы понять эту истину. Для этого нужно только иметь мозги.

Итак, она не режет их ножиком, а они толкают ее. Вы не представляете, что при этом творится со мной. Меня начинает тошнить, а рюкзак все прыгает и прыгает и никак не может остановиться. Я не вижу, что происходит, но примерно могу себе представить. Видимо, мальчишки отнимают у нее рюкзак, потому что у меня вдруг начинает резко кружиться голова. Я догадываюсь, что какой-то отвратительный тип раскручивает рюкзак над головой.

Тошнота и головокружение никак не проходят, а эти гады убегают прочь вместе с рюкзаком, идиотски хохоча и выкрикивая какие-то мерзкие словечки. Они продолжают веселиться, перекидывая рюкзак от одного другому, а ведь внутри него, между прочим, нахожусь я. Состояние у меня ужасное, и я едва сдерживаюсь, чтобы меня не стошнило прямо здесь же, внутри плюшевого медвежонка.

Да, дела мои плохи, очень плохи мои дела, очень…

Именно эти слова всегда повторяет Плинки Дур, когда у него начинаются неприятности. Это вымышленный персонаж из книжки для малышей. Про него малявки рассказывают сказки своим детям. Занятно узнать, о чем вы думаете в критический момент. Вот я, например, в возрасте семнадцати лет начинаю цитировать детские книжки.

Но я чувствую себя маленькой и беззащитной, как ребенок. И меня при этом ужасно тошнит. Должна признаться, мне жутковато. Даже очень. Потому что, когда эти мальчишки перестанут перебрасывать рюкзак от одного к другому, они обнаружат меня. И вот тогда-то я узнаю, что такое «плохи мои дела» в действительности. Я ведь размером с большого жука, а мальчишки, как правило, суют в жуков булавки. Или отрывают им лапки. Или давят их пальцами.

У меня нет никакой возможности сбежать от них. И еще я стараюсь сдерживаться, чтобы меня не стошнило.

Мальчишки куда-то бегут, и этому, похоже, не будет конца. Когда они останавливаются, то сразу бросают рюкзак на землю. У меня кружится голова, я не могу сообразить, где нахожусь, и меня снова начинает тошнить.

Но по крайней мере они уже никуда не перемещаются.

У меня нет времени даже перевести дыхание.

Они открывают рюкзак и сразу же находят мое маленькое плюшевое убежище.

– Фу! – презрительно произносит один из моих похитителей. – Эта малютка не забыла прихватить с собой плюшевого мишку.

Мне приходится пережить очередной приступ головокружения, поскольку медвежонок тут же летит куда-то в сторону. Несмотря на плюш, который немного смягчает мое падение, своими косточками я очень хорошо чувствую, как он ударяется о землю. Наверное, в этот момент я все же ненадолго теряю сознание. Но меня больше никто никуда не передвигает, и одно это уже успокаивает.

– А вот и ее телефончик, – говорит кто-то. – Эй, Рон, у тебя нет знакомых в Японии? А то можно им позвонить на халяву.

– Да брось ты, Рики, – отвечает другой. – Не надо. И вообще, лучше оставить все ее вещи в покое и ничего не трогать.

– С чего бы это? Она твоя подружка, что ли?

– Нет, но просто…

– Расслабься, Вега, – советует Рики. – Считай, что это тебе урок: как нужно жить. Все делай очень быстро, времени думать у нас нет. Сильные выживают, слабые проигрывают. Вот так все и происходит. И спроси себя, кем ты хочешь быть в этой жизни? Победителем или лузером, сыном садовника?

– У меня отец – дизайнер по ландшафту.

– Да какая разница?

– И неважно, кем я стану, – заявляет Вега, – в любом случае, я останусь сыном своего отца.

– Ну, это уже твои проблемы.

– Эй! – кричит кто-то. – У нее в бумажнике целых двадцать три доллара.

– Вот здорово!

– Ребята, подождите… – пробует урезонить их Вега.

– Перестань, Вега. Ты, похоже, хочешь оставаться слабаком, а это начинает меня раздражать.

– Это все неправильно.

– Ну, видишь ли, взяточничество и коррупция – тоже не очень правильно, однако все это встречается в нашей жизни на каждом шагу.

И мальчишки злорадно смеются.

– Нет, я говорю вполне серьезно, – настаивает Вега. – Она же еще совсем маленькая.

– Зато богатенькая.

– Это нам не известно.

Я понимаю, что настало время потихоньку улизнуть от них. Нужно только аккуратно раскрыть маленькие квадратные кусочки липучки, пришитые к брюшку плюшевого медвежонка, и отползти куда-нибудь подальше. Но я не знаю, где сейчас лежу: видят меня мальчишки или нет. Да и вообще, я вымоталась во время тряски, и у меня остается сил только на то, чтобы спокойно лежать внутри игрушки и молиться, чтобы эти хулиганы больше не обращали внимания на мишку. Вернее, на то, что находится внутри него.

– Видишь ли, дело вот в чем, – назидательно начинает Рики. – Тут совсем не важно, богатая она или бедная. У нас есть ее вещички, а у нее их больше нет, поэтому мы можем делать с этим барахлом все, что только захотим.

– Отдайте мне телефон, – требует Вега.

– А почему бы и нет? Папочка тебе уж точно такого никогда не купит.

– Пошли отсюда, – предлагает кто-то, и его слова встречают возгласы одобрения.

– Действительно, пора уходить, – поддерживает предложение Рики. – Этот Вега весь кайф сломал. У меня даже настроение испортилось. Может, рванем к Эрику и потусуемся у него? Эй, слушай, твои предки еще не вернулись домой?

– Нет, но там оставалась сестра.

– Она не помешает. Мне твоя сестра даже нравится.

– Господи, а меня сейчас стошнит!

Голоса стихают, и у меня снова появляется надежда. Возможно, я смогу пережить этот кошмар. Ну, разумеется, напоследок кто-то со всей дури бьет ногой по медвежонку. От этого у меня резко захлопывается челюсть и начинают болеть сразу все зубы. Пару секунд я пребываю в состоянии невесомости. Но это недолго, и тошнота не успевает вернуться. Зато падение оказывается таким тяжелым, что я снова теряю сознание.

Но и на этот раз я довольно быстро прихожу в себя. Я прислушиваюсь, но никаких звуков извне не улавливаю, а потому расстегиваю медведю живот и выбираюсь наружу. Затем я осторожно оглядываюсь по сторонам. Похоже, я тут совсем одна.

Я еще очень слаба, и мне приходится прислониться к медвежонку, чтобы не упасть. Мне хочется улечься на мягком плюше, свернуться калачиком и проспать так с неделю, ни о чем не думая. Но я понимаю, что этого делать ни в коем случае нельзя. Мальчишки могут вернуться в любую минуту. Да и не только они могут появиться здесь. И так, я осталась совершенно одна на улице в незнакомом месте. Как известно, малявки очень редко чувствуют себя уверенно, поэтому я понимаю, что ни о какой безопасности здесь и речи быть не может.

Я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя, затем ныряю назад в медвежонка, но только для того, чтобы прихватить сумку, в которой лежат веревка с крюком и бутылочка с водой. Потом я направляюсь прямо в высокую траву и заросли сорняков, туда, где вдалеке видны высаженные в ряд клены и березы.

Я перехожу на легкий бег, и в голове у меня постепенно все проясняется. Первая моя задача – найти себе надежное убежище. Я понятия не имею, где нахожусь. Очевидно, неподалеку от книжного магазина, но оставаться в поле я не могу. Я начинаю нервничать, а потому продолжаю бег. Не хватало еще сейчас в небе появиться какому-нибудь ястребу, который сразу же заметит меня. А еще можно наткнуться на кошку, которая вышла на свежий воздух и теперь представляет себя львицей в саванне. Разумеется, ей захочется поиграть в «охотника и жертву».

Я осознаю еще и то, что мне сейчас очень не хватает Ти-Джей. Конечно, есть в ней многое от маменькиной и папенькиной дочки, но сердце у нее доброе, и она знает, что делает. За это она достойна восхищения. А что самое главное (учитывая мое нынешнее положение), рядом с ней я всегда чувствовала себя в безопасности. Ну, по крайней мере, до того момента, когда к ней пристали эти мерзкие мальчишки. Но она не виновата в том, что теперь я осталась одна и должна буду сама заботиться о себе. Вот ведь дурочка! Не надо было настаивать на своем и напрашиваться на эту поездку. И зачем мне только понадобилось ехать в этот книжный магазин?

Интересно, что же произошло с ней самой? Надеюсь только, что мальчишки не поранили ее, когда так грубо толкали.

Если бы только я была верзилой и видела все это, я хорошенько проучила бы этих негодяев!

Я смотрю вверх, пытаясь определить, насколько я продвинулась к цели, и замечаю, что деревья уже совсем близко. Здесь есть кедры, и это очень хорошо для меня. У них грубая кора и ветви начинаются достаточно низко. Значит, на них легко вскарабкаться, чтобы добраться до более безопасных верхних веток.

Я перешла на быстрый шаг. Через несколько мгновений я уже оказываюсь среди деревьев. Оглядываюсь назад, но мне видна лишь высокая трава и густые сорняки. Впереди я замечаю железную сетчатую ограду. Подхожу к ней, пролезаю под нижней планкой и начинаю подыскивать местечко для ночевки.

Еще не стемнело, но сумерки в это время года наступают рано. Ночью будет холодно, и я жалею, что не надела более теплой курточки, чем та, которая сейчас на мне. Но с этим уже ничего не поделаешь. А сейчас мне перво-наперво нужно найти безопасное место.

Самым лучшим выбором будет кедр. Ветви у него густые, поэтому сова до меня не доберется. Атак как я собираюсь ночевать высоко, то вряд ли стану добычей кошек и лис. Как правило, они ищут жертву на уровне земли и не глядят вверх. Отыскав уютное местечко, я привяжу себя к ветке на ночь. Конечно, мне захочется есть, но я и раньше подолгу обходилась без еды, так что голодать мне не впервой. Зато у меня есть бутылочка с водой. Может быть, мне удастся соорудить гнездо из листьев, если будет очень холодно.

Ветер дует от деревьев в поле, а это плохо. Это значит, мой запах почувствуют все ночные охотники, обладающие хорошим обонянием. Я машинально наклоняю голову вбок. Мне чудится чей-то голос. Похоже, что кто-то кого-то зовет. Но этот голос раздается с самого края поля, а это теперь от меня очень далеко.

Поэтому я отворачиваюсь и снова начинаю размышлять.

На каком же дереве мне переночевать?

Я остановила свой выбор на старом кедре с искривленным стволом и толстыми ветвями, как вдруг… Нет, этот звук очень тихий, и я, скорее, не слышу, а чувствую, что позади меня кто-то есть.

Я медленно оборачиваюсь, и сердце замирает в груди.

Я вижу огромную кошку. Она припала к земле и не шевелится. Она готовится к прыжку, и только кончик ее хвоста нервно подергивается. Взгляд ее темных хищных глаз направлен на меня. И я понимаю, что удача, которая сопровождала меня с того момента, как на Ти-Джей напали мальчишки, решила отвернуться.

Я тоже не шевелюсь, потому что еще в детстве хорошо заучила одно из основных правил: движение всегда привлекает внимание кошек. Но у меня нет выбора. Кошка очень большая. Если вы хотите приблизительно знать ее величину по сравнению со мной, то вообразите, что испытал бы верзила, увидев кошку размерами с автобус.

Вот именно!

Я осторожно перемещаю руку к поясу, где хранится мой нож.

Я не очень храбрая по натуре. Ноги трясутся так, что я еле удерживаю равновесие. Горло перехватило, и я с трудом дышу. Но, клянусь честью, просто так я не сдамся и еще покажу этой твари, на что я способна. В лучшем случае, конечно, мне удастся выколоть кошке глаз. Скорее всего, это будет моим последним предсмертным подвигом. На большее надеяться не приходится.

Не знаю, сколько времени мы оставались неподвижными – кошка, готовящаяся к прыжку, и я, остолбеневшая и с крошечным ножиком в руке. Вдруг рядом со мной раздамся негромкий мужской голос. Я сразу же поняла, что это говорит мужчина-малявка.

– Пока ты все делаешь правильно. Теперь я попрошу тебя отступить ко мне. Только медленно. Медленно, как только сможешь.

Я и понятия не имела, кто бы это мог быть. Кошка повела ушами, но не отвела от меня взгляда.

– Давай же, у тебя все получится, – настаивал голос. – Ты справишься.

Я нервно сглатываю, во рту пересохло.

«Мы же с тобой не знакомы, – проносится у меня в голове, – откуда тебе знать, с чем я могу справиться, а с чем – нет?»

Но, неизвестно почему, его голос вселяет уверенность, и я очень осторожно делаю шаг назад.

Кошке это явно не нравится. Она прижимает уши к голове и припадает еще ниже к земле. Мышцы ее сгруппированы для прыжка.

– Вот умница, – продолжает позади меня таинственный малявка. – Продолжай в том же духе.

«Нет, не могу, ничего не выйдет», – думаю я, но тем не менее отвожу ногу назад, нащупывая твердую почву, делаю следующий шаг, а потом еще один. Я знаю, что кошка уже давно готова к прыжку. Я так крепко сжимаю нож в руке, что пальцы начинают неметь.

– Еще несколько шагов, – подсказывает незнакомец.

Тем временем кошка подкрадывается все ближе, и делает это так аккуратно, что глаз не замечает ее перемещения. Животом она прижалась к земле, глаза-щелочки уставились на меня. Копчик хвоста снова нервно дергается.

«Боже мой, боже мой, боже мой!» – раздастся в голове голосок Плинки Дура.

Ноги скользят по земле, я делаю еще два шага.

У меня создастся впечатление, что между мной и кошкой существует телепатическая связь. Я чувствую, как напрягаются ее мышцы. Я знаю, что она сейчас прыгнет.

И тут я ощущаю на плече чью-то руку, которая в следующее мгновение резко толкает меня в сторону. Я валюсь с ног, и вот уже малявка, руководивший движениями, стоит передо мной. Все это происходит так быстро и неожиданно, что мы с кошкой не успеваем сообразить, в чем дело.

Незнакомец поднимает руку вверх. С того места, где я лежу, мне видно, что в руке он держит кнут. Он ловко щелкает им прямо перед носом у кошки, и та отскакивает назад как ужаленная. Мужчина подходит к зверю и щелкает кнутом еще раз. Затем раздастся третий щелчок, и я понимаю, что именно сейчас должно произойти что-то серьезное.

И вот – чудо из чудес! – кошка разворачивается и удирает прочь.

Мужчина еще некоторое время смотрит в заросли сорняков, где только что исчезла кошка. Кнут малявки стелется по земле. Когда он поворачивается, я уже успеваю немного перевести дыхание. Однако я чувствую, что ноги еще слабы, а потому остаюсь сидеть на земле. Малявка подходит поближе.

Он подает мне руку, затем снова оборачивается, чтобы проверить, не вернулась ли кошка. Я поднимаю нож, вытираю с лезвия грязь и укладываю его в ножны, крепящиеся на ремне у меня на пояснице. После этого неспешно поднимаю упавшую на землю сумку.

– Вот это да! – восхищенно произношу я. – Похоже, ты уже и раньше такое проделывал.

Он небрежно пожимает плечами:

– Проживи с мое на природе, и ты тоже кое-чему научишься.

«А ведь он не шутит», – думаю я.

Теперь я начинаю понимать, кто он такой. Его выдает еще и одежда: куртка и штаны, сшитые из шкурок крота или землеройки.

– Ты ведь дикарь, да? – высказываю я свою догадку.

Большинство малявок обитает в домах или других зданиях. Держатся они маленькими семьями, чтобы их не заметили верзилы, владельцы домов. В то же время они селятся там в достаточном количестве, чтобы помогать друг другу и не испытывать одиночества. Но среди малявок всегда были и такие, кто предпочитал жить на природе, не желая сковывать себя четырьмя стенами. Их называют дикарями. Именно такой дикаркой хотела стать я сама, пока не убедилась в отсутствии навыков, необходимых для жизни в лесу.

Два или три раза в год к нам приезжали дикари и гостили по несколько дней. Они рассказывали нам новости о других малявках, делились последними сплетнями, а платой за это были домашние кушанья и наше общество. Мы с братом Тэдом восхищались дикарями. А почему бы и нет, собственно говоря? Мы были детьми, а свободная жизнь дикаря-путешественника всегда казалась нам полной романтики.

Правда, в течение целого года дикари к нам почему-то не захаживали, а этого мужчину я вообще раньше не видела.

– Мы предпочитаем, чтобы нас называли лесничими.

Я улыбаюсь.

– Понятно. А я вот хотела бы иметь рост в два метра, а не пятнадцать сантиметров, но что делать?

Он внимательно смотрит на меня, и на его лице тоже расцветает улыбка.

Ему примерно столько же лет, сколько и моему отцу, под пятьдесят, но лицо его все в морщинах, кожа выдублена ветром. Свои длинные волосы он завязал в «конский хвост».

– Я никогда раньше не видела, чтобы малявка победил кошку, – признаюсь я.

– Нам с тобой повезло. Это была домашняя кошка, ты же видела на ней ошейник, верно? У нее свои инстинкты, но охота на малявку для нее только игра. Дикая кошка сразу бы придушила тебя, ты бы и глазом моргнуть не успела.

Меня передергивает от одной только мысли об этом.

Он наклоняет голову вбок и принимается изучать меня.

– Ты, должно быть, Тетти Вуд, – говорит он. – Меня предупредили, чтобы я приглядывал за тобой.

Мне не нужно долго раздумывать, чтобы догадаться, кто именно дал ему такое задание. Мои родители, должно быть, повстречались с ним, когда подыскивали себе новое жилье.

– Не надо называть меня Тетти, – говорю я.

– Но это ведь твое имя.

– Нет, на самом деле меня зовут Элизабет.

Он понимающе кивает:

– И ты сама выбрала его для себя.

– А тебя в этом что-то не устраивает?

– Да нет. Просто… Тетти – очень хорошее имя для малявки.

– А я не хочу хорошее имя и вообще не хочу быть хорошей: следовать всем правилам без исключения, как какая-то глупая овца.

– В общем-то, овцы не такие уж и глупые.

– Ну, ты понял, что я имею в виду.

– Конечно. Именно поэтому я и ушел в лесничие, а не стал жить в доме, как это привыкли делать вы, домовитые.

Я не сдерживаюсь и хохочу от души. Я раньше думала, что название «домовитые» можно встретить только в книжке. Однако именно так следует называть мое семейство и других малявок, с которыми мне приходилось встречаться раньше. За исключением, конечно, дикарей и вот этого чудака в куртке и штанах из шкурок крота.

– А как зовут тебя? – спрашиваю я.

Он снова улыбается:

– Какое имя тебя интересует? То, которое мне дали при рождении, или то, которое я выбрал сам?

«Ну, хватит уже этих загадок и вообще всякой таинственности», – с легким раздражением думаю я.

– То, на которое ты будешь отзываться, – нахожу я нужный ответ.

– Зови меня Бакро.

Я киваю.

– Ну, и что же теперь? – интересуюсь я. – Тебе случайно не сказали, что ты должен вернуть меня родителям?

– Никто не может указывать мне, что я должен делать, – твердо произнес Бакро. – Особенно домовитые.

– Но ведь ты сам сообщил мне, что тебе велели приглядывать за мной.

Он улыбается.

– Но не сделать с тобой что-либо после того, как я тебя повстречаю. Так что же ты сама намереваешься предпринять?

– Вернуться в дом к Ти-Джей. Она будет очень волноваться за меня.

– А Ти-Джей – это…

– Моя подруга. Кстати, она верзила.

Бакро чуточку приподнимает брови, но мое объяснение никак не комментирует. Он только спрашивает:

– А где она живет?

– Она… – начинаю я и тут же замолкаю.

Насколько же могут некоторые личности оказаться бесполезными!

– Понятия не имею, – честно признаюсь я.

Потом рассказываю ему о том, каким образом я очутилась здесь, вдали от дома, и почему чуть не стала ужином для кошки.

– А твоя Ти-Джей, – задумчиво начинает Бакро, – она живет в том самом доме, где раньше ты обитала вместе с родителями, да?

Я киваю.

– Что ж, я знаю, где это, – говорит он. – Но нам придется подождать. Когда стемнеет, можно будет отправиться в путь. – Он замолкает на несколько секунд, продумывая наш маршрут. Вскоре добавляет: – Вероятно, на это уйдет даже не одна, а две ночи.

Это кажется мне невероятным. На велосипеде Ти-Джей весь путь занял у нас не так уж много времени, но если мы с Бакро пойдем пешком, то нам потребуется много часов, чтобы одолеть это расстояние.

– А ты, по-моему, даже не удивился, когда я сказала тебе, что моя подружка – верзила, – замечаю я.

– Ты далеко не единственная.

– В самом деле?!

– А откуда, как ты полагаешь, верзилы берут истории про малявок?

– Я об этом как-то не задумывалась, – отвечаю я.

Он снова всматривается в поле, где растворилась кошка.

– Нам надо спрятаться куда-нибудь, пока солнце не село, – предлагает он. – Тебе везет. Я как раз расчищал себе норку, подготавливая место для укрытия. Я вышел на минутку подышать свежим воздухом и вовремя заметил, что ты попала в беду.

В смущении я робко произношу:

– По-моему, я даже не поблагодарила тебя, да?

Он отмахивается.

– Забудь про это.

– Да ты шутишь! Ты ведь спас мне жизнь.

– Нам повезло – только и всего. И давай не будем больше рассуждать на эту тему. Тут дело случая. Но забавно другое…

Он замолкает, а я жду, когда он продолжит. Но проходит несколько минут, а он ничего не говорит. Вдруг он подносит пальцы к губам и издает пронзительный свист. Потом еще и еще раз.

– А теперь успокойся и не нервничай, – предупреждает Бакро.

– А с чего бы мне начать нервничать?

Но вот до меня доносятся странные звуки, как будто к нам кто-то мчится по полю. Но не оттуда, куда убежала кошка, а с противоположной стороны, где высажены деревья. Что-то очень большое пробирается сквозь заросли высоких сорняков. Причем оно развило огромную скорость.

«Боже мой! – думаю я и лезу за ножом. – Сейчас что-то будет…»

И тут я вижу ее – небольшую собачонку. Небольшую – это по меркам верзил, конечно. Она даже немного меньше кошки, которая чуть не напала на меня. Все же она достаточно большая, и мне становится не по себе. Не хотелось бы встретиться один на один с такой зверюгой на открытой местности. Для малявок собаки представляют гораздо большую опасность, нежели кошки или лисы. Может быть, эта собачища съест меня не за один, а за два присеста, но когда она со мной разделается, будет уже все равно.

Я достаю нож, а Бакро осторожно берет меня за руку.

– Не волнуйся, – успокаивает он. – Рози – наш друг.

Как это – друг?!

Собака врывается на полянку, радостно повизгивая и виляя хвостом. Потом она ложится на живот и подползает к Бакро так, что ее передние лапы оказываются по разные стороны от него.

Я о собаках почти ничего не знаю, только то, что видела по телевизору. В тех домах, где нам приходилось жить, никто собак не держал. Эта зверюга похожа на помесь джек-рассел-терьера и чихуахуа, да наверняка еще и в помете оказалась самой маленькой. Но мне она все равно кажется громадной.

Бакро чешет ей шкурку возле носа:

– Ну, и где тебя носило, когда сюда явилась эта жуткая кошка, чтобы сожрать нас? – интересуется он.

– У тебя есть собака? – удивляюсь я.

Услышав мой голос, Рози поднимает голову. Кажется, она так обрадовалась встрече с Бакро, что меня даже не заметила. Она начинает рычать, пока Бакро не кладет ей указательный палец на нос, привлекая внимание.

– Нельзя, нельзя, – говорит он собаке. – Элизабет – наш друг.

Собака встает, подходит ко мне и начинает обнюхивать, а меня тут же кидает в дрожь. Никогда раньше не приходилось оказываться так близко к большому животному. Напоследок она еще и лижет меня, да так, что я чуть не теряю равновесия.