Текст книги "Плохая привычка (ЛП)"

Автор книги: Чарли Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Я ненавижу ее, Эш, – доносится до меня ее шепот.

– Я знаю, малышка, – говорю я, вставая позади нее и поглаживая ее бедра. – На хрен ее. К черту всех этих людей.

– Эш, – она выдыхает мое имя, когда моя левая рука обхватывает ягодицу и пробирается под тонкую ткань трусиков. Ее платье задралось над попкой, которая вплотную прижимается к моей ширинке.

– Что бы они сказали, если бы увидели тебя сейчас? Со мной? – я поглаживаю ее клитор и прикусываю мочку уха. – Они не знают тебя, Брайар. Все думают, что ты ангел во плоти, но совершенно не догадываются, что тебе нравится скрываться со мной. Что тебе нравится сама идея быть оттраханной прямо здесь, у всех на виду. Прямо у них под носом.

Ее резкий вздох лишь доказывает мою правоту. И я безмерно этому рад, черт возьми, потому что не вытерплю больше ни минуты.

– Мы не можем.

– Еще как можем. – Я расстегиваю ширинку так, чтобы было удобно достать член, и сдвигаю в сторону ее трусики. – Останови меня.

– Я не могу, – произносит она, наклоняясь и прижимаясь задницей к моему возбужденному и обнаженному достоинству.

– Потому что ты жаждешь этого так же сильно, как и я. Тебя возбуждает возможность быть пойманной в такой же мере, как и избежать наказания за это.

Я вхожу в ее скользкую киску, подарив нам обоим долгожданное наслаждение. Мы нуждаемся в этом. Брай откидывает назад голову, и я хватаю ее за шею, приподнимая подбородок.

– Нет, – шепчет она, когда я начинаю входить в нее жестче и сильнее.

– Нет? Ты уверена?

– Да.

– Скажи это. Скажи, чего же ты хочешь.

– Я хочу быть здесь с тобой. Трахать тебя. Так что возьми меня. – Грязные словечки, сорвавшиеся с ее языка, лишь сильнее заводят меня, и я стягиваю одну из лямок платья, а затем сжимаю ее сосок. Брай втягивает воздух сквозь зубы, и я чувствую, как она сжимается вокруг меня.

– Хорошая девочка. Ты не принадлежишь им. И никогда не принадлежала. Возможно, ты и родилась в таком обществе, Брайар, но ты совсем на них не похожа. Мы с тобой одинаковы. И именно поэтому ты была моей с того момента, когда тебе было всего лишь долбаных одиннадцать лет, даже если мы этого еще не понимали.

– Да, Боже, да. Не покидай меня снова. Никогда не бросай.

– Будь осторожна со своими желаниями. – Я врезаюсь в нее, и мой член становится еще тверже. Она опирается на перила и, выгнувшись, встречает каждый мой толчок. Я поворачиваю лицо девушки, удерживая ее в таком положении, и кусаю, целую и посасываю ее плечо, шею, щеки и все, до чего могу дотянуться. Другой рукой я начинаю тереть ее клитор, в то время как вхожу в нее до упора. Я слышу, насколько она мокрая, а наша кожа встречается с влажными шлепками. Приглушенные стоны Брайар становятся громче, но никто из нас не боится быть пойманными. Здесь, во тьме, мы показали всем правду.

Я резко выскальзываю из нее, чтобы стянуть трусики, игнорируя неодобрительный стон Брай. Черный шелк скользит по ее загорелым подтянутым бедрам и падает на пол. Подняв белье, я сжимаю его в кулаке и снова погружаюсь в нежное тепло. Я с силой сжимаю ее бедра, оставляя синяки и все еще сжимая в руке черный шелк, и полностью теряю контроль. Я трахаю ее так же сильно, как и ненавижу. Часть меня все еще испытывает это чувство. Я все еще до конца не осознал глубины своих чувств к Брайар, но без сомнений могу сказать, что готов убить за нее.

– Ты сейчас так красива. – Мы вспотели и задыхаемся, слившись в животном порыве страсти. – Посмотри на них, Брай. Смотри на них, когда будешь кончать на моем члене. Кто угодно может увидеть нас в любой момент. – Я кладу руки поверх ее, сжимающих перила, и кусаю за спину. – Они бы были в шоке, но, придя домой, дрочили бы, вспоминая увиденное. Уверяю тебя.

Брайар вскрикивает, пульсируя на моем пенисе, но успевает прикусить меня за руку, чтобы заглушить стоны. Я трахаю ее, пока она содрогается в оргазме, еле сдерживаясь, чтобы не кончить внутрь. Наконец-то она обессиленно наклоняется вперед, и я выхожу из нее, изливаясь в тонкую ткань ее трусиков.

Еще с минуту мы безмолвно пытаемся отдышаться и прийти в себя, после чего я поправляю ее платье и застегиваю ширинку. Брайар поворачивается ко мне, ее щеки раскраснелись, а глаза выглядят сонными. Волосы взъерошены, и маленькие кудряшки появились вдоль линии роста волос.

– Что мы творим, Ашер? – спрашивает Брай, когда на нас обрушивается реальность. Мы стали невнимательны. Просто напрашиваемся, чтобы нас увидели. Я понятия не имею, что происходит, но знаю одно – я не хочу останавливаться. Поэтому я говорю ей единственное, что считаю правильным.

– Все, что угодно, черт возьми.

Глава 10

Брайар

Я все еще чувствую его между своих ног, его пальцы на моих бедрах, его укусы на моем плече. Я стискиваю бедра, сидя на переднем сидении своей машины, и бросаю взгляд на Ашера. Левой рукой он сжимает руль, твердый взгляд устремлен вперед. Он скинул пиджак на заднее сидение и остался лишь в белой рубашке с закатанными до локтей рукавами. Он посмотрел в мою сторону и заметил мои сведенные ноги, прекрасно осознавая, что на мне нет нижнего белья. Одарив меня похотливой улыбкой, он проскальзывает правой рукой меж моих бедер и сжимает внутреннюю сторону одного из них.

После того как наше дыхание успокоилось и мы наконец-то осознали всю тяжесть содеянного, мы оба приняли решение уехать куда-нибудь лишь вдвоем. Мы становимся безрассудными. Буквально умоляем, чтобы нас застукали. Ашер не сказал мне, куда он везет меня, просто взял ключи из моей руки и помчался за пределы города. Двигаясь на запад, я наконец-то поняла, куда конкретно мы направляемся.

– Мы едем на Трек? – спрашиваю я, одновременно смущенно и в замешательстве. – Интересный выбор.

– Там тихо. Никто нас не потревожит, – он пожимает плечами.

«Ага, – думаю я, – пока толпа из пятидесяти школьников не проникнутся той же идеей». Но, несмотря ни на что, Трек всегда был его тихой гаванью.

Мы подъезжаем к старому зданию. Вокруг непроглядная темнота и устрашающе тихо, единственный звук – щебетание сверчков и отдаленный шум шоссе. Ашер берет меня за руку и, не проронив ни слова, ведет меня через ворота, через дыру в ограждении, и наконец-то мы входим в здание. Изящность и утонченность встречаются с разрухой и ветхостью, когда мы заходим внутрь, все еще одетые в вечерние наряды. Я задумываюсь о том, проводились ли и здесь вечера, подобные тому, на котором мы присутствовали сегодня. Если двое несчастных влюбленных когда-то уединялись среди переполненного здания точь-в-точь как мы, мне интересно, как сложилась в итоге их судьба.

Я бесцельно слоняюсь вокруг, никто из нас не произносит ни слова, но обоим нужно произнести столь многое. Стиснув зубы, я наконец-то решаю нарушить тишину.

– Куда ты уезжал? – переходя сразу к делу, спрашиваю я. Он знает, что я подразумеваю прошедшие три года, и, прежде чем ответить, посылает мне долгий взгляд.

– Это длинная история, – начинает он. – Но важная ее часть заключается в том, что в итоге я осел в маленьком городке в Северной Калифорнии под названием Ривер-Эдж.

– И? – продолжаю я, нуждаясь в большем количестве информации, чем то, что он сказал.

– И я встретил парня по имени Дэйр, у которого была собственная кровельная компания. Он взял меня к себе, обучил тонкостям работы, а затем, когда он занялся открытием своего тату салона, я вроде как занял его место.

– Ох.

Не знаю, что и сказать. Он всегда хотел уехать, и я прекрасно понимала почему. Но я никогда не задумывалась об этом моменте всерьез. В глубине души мне всегда казалось, что его отъезд окутан каким-то большим секретом. Что-то типа тюрьмы или частной школы. Но тот факт, что он просто… начал все заново где-то в другом месте? Это больно, хотя не должно бы быть.

– Что насчет тебя?

– Что ты имеешь в виду? – смутившись, спрашиваю я.

– Чем ты занималась, пока меня не было?

Я пожимаю плечами.

– В основном, школа. Играла роль рефери всякий раз, когда Дэш и отец сталкивались. Как обычно.

– Все еще хочешь быть медсестрой?

Шокированная, я смотрю на него. Я упоминала это лишь однажды, когда мне было где-то четырнадцать.

– Хочу… – произношу я и смолкаю.

– Но?

– Но мой отец никогда не поддержит этого. Он все еще в ярости из-за того, что Дэш не пошел в Гарвард. – Он еще не знает, что в ящике комода у меня хранится целая пачка писем с подтверждением о поступлении. Я еще не выбрала что-то конкретное, а сейчас уже слишком поздно это делать.

– На хер твоего папашу, – мрачно отвечает Эш с большей злобой, чем того подразумевал наш разговор. – Чего хочешь ты?

– Честно? Мне все равно. Абсолютно. – Проблема в том, что я хочу заниматься всем и ничем одновременно. И независимо от того, чем я занимаюсь, я боюсь взять на себя ответственность и подвести кого-либо.

– Тогда никому ничего не говори. Или возьми год передышки, чтобы понять, чем ты хочешь заниматься в дальнейшем. Жизнь слишком коротка, чтобы жить по чужим правилам.

Я киваю, понимая, что он прав, но Эш не совсем осознает всю ситуацию. Очень трудно сказать «нет» моим родителям.

– Давай сыграем в игру, – говорю я, меняя тему. Ашер подозрительно косится на меня.

– Окей… – он растягивает это слово. – Что ты задумала?

Его пальцы скользят вверх по моим бедрам под платье, поглаживая обнаженную кожу. И вот я снова хочу его.

– Не в такую игру. В игру с вопросами. Я спрашиваю тебя, а ты даешь мне честный ответ, без вранья, – уточняю я. – А затем ты задашь вопрос мне. Идет?

– Идет, – соглашается он, и мы направляемся в сторону трибун через комнату, которая когда-то была фудкортом. В здании так тихо, что я буквально слышу звук падающих на пол капель в противоположной его части.

– Получается, ты не спал с Уайтли, пока тебя не было?

Ашер резко останавливается и с убийственно серьезным выражением лица поворачивается ко мне.

– Ни разу. Я даже не видел ее, пока меня не было.

Я киваю и жду его вопрос.

– Какая-то часть тебя все еще хочет Джексона? – он не тратит времени на расспросы. Я более чем уверена, что он и сам знает ответ на этот вопрос, но решаю подтвердить его ожидания еще раз.

– Ни капли. – Я говорю это с той же честностью, с которой он ответил мне. – Он был мил, а ты уехал. – Я пожимаю плечами, как будто это все, что я хотела сказать. Да и добавить больше нечего было, честно говоря.

– Ты собираешься снова уехать? – спрашиваю я, озвучивая свой самый большой страх.

– Скорее всего, – честно отвечает он. Голова парня опущена, руки в карманах, тело склоняется к темному небу, виднеющемуся сквозь огромные окна, в то время как я медленно погибаю внутри себя.

– Почему ты помогла моему отцу?

Я втягиваю воздух. Я знала, что он спросит об этом.

– Прости, – начинаю я, но он поднимает руку и прерывает меня.

– Это не прямой ответ, Брай.

– Хорошо. – Он прав. – Эм, потому что мне было жаль его. Я чувствовала, что он по-настоящему сожалеет о том, как относился к тебе. И я знала, что он все еще был твоим отцом. Я хотела заботиться о нем ради тебя. В то же время, я так ощущала себя ближе к тебе.

Ашер не произносит ни слова. Он смотрит на силуэты пальм на фоне черного неба, и я замечаю, как напряглась его челюсть. Поэтому я решаю задать ему более простой вопрос.

– Ты скучал по мне?

– Каждый чертов день. Даже когда я презирал тебя.

– Почему ты… – начинаю было говорить я, но он шикает и указывает на меня пальцем.

– Моя очередь. – «Ох. Точно».

– Ты скучала по мне?

– Настолько сильно, что это причиняло боль.

Его взгляд устремляется на меня.

– Кто мы? – спрашиваю я, и мое сердце уходит в пятки, пока я жду его ответ.

– Я не знаю, – произносит он, подходя ближе. Он убирает волосы с моего правого плеча, и его губы приближаются к моей шее. – А кем ты хочешь быть? – его дыхание касается разгоряченной кожи, и я содрогаюсь в предвкушении.

– Всем.

– Мы не можем, – шепчет он, оборачивая свою руку вокруг моего бедра, приподнимая. Я обхватываю его талию обеими ногами, и он прижимает меня к колонне позади нас. – Я не могу дать тебе этого. Не сейчас.

– Но я не хочу, чтобы это заканчивалось, – возражаю я.

– Я не могу прекратить это, – соглашается Ашер и расстегивает брюки. Каблуками туфель я стягиваю их вниз, а затем я чувствую его там. Горячего, твердого и в полной готовности.

– Поэтому мы продолжаем этим заниматься, но…

– Но мы никому об этом не расскажем, – заканчивает он.

– Тогда чего же ты ждешь, Келли? Трахни меня.

Его глаза наполняются жаром, и он входит в меня, показывая, насколько увлекательными могут быть секреты.

– Не могу сказать, что я этого не ожидал, – произносит хриплый, знакомый голос, вырывая меня из сна. Здесь темно, поэтому мне требуется несколько секунд, чтобы понять, где я нахожусь. Вчера вечером Ашер привез меня в дом своего отца, потому что ни один из нас не хотел сталкиваться с другими людьми или пытаться незаметно прокрасться. Поначалу до меня не дошло, но потом я поняла, что есть и плюсы от общения Ашера с отцом.

Эш окутал меня подобно лозе. Его нос уткнулся в мои волосы, рука обхватывает мою талию. Я тянусь и трясу его, пытаясь разбудить. Он даже не реагирует.

– Оставь меня в покое, – рычит он сексуальным сонным голосом, крепче прижимая меня к себе. Он произносит это прямо над моим ухом, и по шее и рукам разбегаются мурашки. – Это лучший сон за последние несколько лет.

Я млею от его слов, таких искренних и неосторожных, учитывая его сонное состояние, но мое лицо тут же начинает пылать, поскольку приподнятая бровь и удивленное выражение лица Джона говорят о том, что он слышал каждое слово. Ашер уже достаточно взрослый, и он не производит впечатление человека, который когда-либо следовал правилам, даже будучи ребенком. Но мне еще семнадцать, и меня только что застукали в спальне парня. Мне следовало бы извиниться или искать оправдания, но я знаю, что обычные правила не действуют. По крайней мере, не здесь.

– Я оставлю вас, – произносит Джон, прежде чем медленно развернуться и уйти обратно в коридор. Ашер наконец-то открывает глаза и осознает, что мы не одни, но даже не спешит давать никаких объяснений. Как только его отец выходит из комнаты, я утыкаюсь лицом в ладони.

– Да уж, это было совсем не странно, – невозмутимо произношу я.

– Все в порядке, – говорит Ашер, и его голос все еще хриплый после сна. – Его это не заботит. Поверь мне.

Я знаю, что Ашер в какой-то мере кобель, но осознание того, что в его доме побывала куча девушек, неприятно жжет. И должно быть мое лицо это выражает.

– Что? – спрашивает он, смутившись. Я отворачиваюсь от него, но он опрокидывает меня на спину, ухватив за предплечье, и, опершись на локоть, нависает надо мной. Его взъерошенные волосы, которые спадают на правый глаз, его точеная челюсть, покрытая однодневной щетиной, его мускулистая рука, упирающаяся в подушку рядом с моей головой. Как кто-то может не хотеть его? Он же само совершенство. Плохой парень с добрым сердцем. Я знаю, что оно здесь, даже если он слишком тщательно пытается это скрыть.

– Брайар… – уговаривает он меня, нежно убирая волосы с лица.

– Я веду себя глупо, – честно отвечаю я. Потому что я действительно веду себя глупо. То, что было между Ашером и другими девушками до меня, не имеет ни малейшего значения. Даже если бы мы технически были вместе – а мы не были – это все равно бы ничего не значило. Я не собираюсь становиться той девушкой, которая одержима каждым парнем, с которым когда-либо была.

– Скажи мне.

– Просто думаю о том, сколько еще девушек было в этой кровати.

Он ухмыляется и открывает рот, чтобы ответить, но я прикрываю его ладонью.

– Я не хочу знать! – быстро отвечаю я. Неведение в данной ситуации точно будет лучшим выбором. Ашер смеется в мою руку, а затем слегка прикусывает ладонь. Я отдергиваю руку, и он прижимает ее к подушке у меня над головой и нависает сверху.

– Я никогда и никого не приводил в эту комнату. Ни парней, ни девушек.

– Даже Уайтли?

– Даже Уайтли, – соглашается он.

Но как это возможно?

– Ну же, Брайар. Ты же знаешь, каким был мой отец. Я никого не приводил сюда. Я сам-то не хотел здесь находиться. Ты единственная.

Мне нравится ощущение того, что для Ашера я не такая как все, как бы по-детски это ни звучало. Может даже особенная. Он не говорит об этом красивыми и громкими словами или необычными публичными признаниями в любви, но это имеет для меня еще большее значение. Ашер подобен луковице: у него огромное количество слоев. И с каждым из них я нахожу в нем что-то большее.

– Ох, – тупо произношу я.

– Ох? – переспрашивает он, приподняв бровь. – Это все, что ты хотела сказать?

– В моей комнате тоже никогда не было других парней.

– Хорошо.

И затем он опускает голову, прижимая свои пухлые губы к моим, прежде чем провести ими по моей шее, ключице, изгибу груди. Я выгибаюсь под его натиском, малейшего его прикосновения достаточно, чтобы я пылала огнем. Он тянется к подолу старой футболки из средней школы, которую одолжил мне, и покрывает поцелуями мой живот. Как раз перед тем, как он полностью раздел меня, я слышу, как Джон разражается приступом кашля из другой комнаты, напоминая мне о том, что мы не одни.

– Эш, – едва слышно произношу я. – Мы не можем. Твой отец.

Он рычит и прикусывает нижнюю часть моей груди, прежде чем скатиться в сторону.

– Пожалуй пойду проверю не выплюнул ли он легкое, – ворчит Ашер, и я смеюсь, поправляя футболку.

– Не будь задницей. Я выйду через минуту.

Ашер тянется к ночнику на прикроватной тумбочке и включает его, прежде чем встать и натянуть тонкие мешковатые баскетбольные шорты. Я прикусываю губу, глядя на его поджарый торс пловца. Четко выраженные V-образные мышцы живота и рядом с резинкой шорт родинки, по которым так хочется провести языком. Я хотела бы, чтобы у нас было место, которое было бы нашим – только нашим – чтобы мы могли быть одни, и я могла бы наслаждаться Ашером часами, днями, неделями. Не думаю, что мне когда-нибудь это надоест. Я еще никогда не испытывала такой отчаянной «не могу есть – не могу спать – ты нужен мне – я умру за тебя» зависимости.

– Ты снова это делаешь, – стонет он и сжимает кулаки.

– Делаю что? – спрашиваю я, невинно хлопая глазами. Он раздраженно качает головой и выходит за дверь, оставляя меня пускать слюни при виде его обнаженной мускулистой спины.

Я задерживаюсь на секунду, чтобы взглянуть на комнату – возможность заглянуть в подростковый разум Ашера, которой у меня никогда не было. Почти все было упаковано в коробки, стоящие вдоль стены, но кое-что осталось. Парочка постеров – Brand New, Underoath, и Thrice. Ничего необычного. Окно прикрыто темной шторой в цвет постельного белья. Из шкафа выглядывает скейтборд с наклейкой Volcom, одного из колесиков не хватает. Я всегда думала, что он собирается уехать, и это только казалось мне неожиданным, но вид его комнаты, такой обжитой, заставляет меня задуматься, не было ли это спланировано.

Я встаю, не обращая внимания на боль между ног, и тянусь за платьем, брошенным на коробку ранним утром, когда мы с Ашером в очередной раз наверстывали упущенное. Я натягиваю платье через голову и не могу не заметить, как внутри коробки пылятся медали и трофеи. Я беру одну из них и поворачиваю холодный тяжелый металл в руке. Интересно, почему он больше не плавает? Плавание было его коньком. Единственное, что ему, казалось, действительно нравилось.

Я иду к черному комоду и молю Бога, чтобы у него были какие-нибудь боксеры или шорты или что-то еще, учитывая, что он так и не вернул мне мое нижнее белье. Я открываю верхний левый ящик. Пусто, если не считать нескольких носков. Я пробую верхний правый – джекпот! Я роюсь в ящике, ища самую маленькую пару, когда вижу, что под ней что-то спрятано. Это сложенный листок бумаги. Я не должна прикасаться к нему. Ашер и так слишком скрытен, и я не хочу предавать его доверие. Даже если это всего лишь список покупок, он не захочет, чтобы я рылась в его вещах.

Но любопытство берет надо мной верх, и я беру листок. Он тяжелее и толще, чем тетрадная бумага, и похож на ту, на которой люди делают наброски. Я осторожно разворачиваю его и ахаю, когда вижу, что внутри. Это черно-белый череп с яркими, красочными суккулентами и розами, обрамляющими его, закрывающими одну половину лица. Они похожи на те, что были в мамином саду. Мрачно, грустно и прекрасно одновременно. «Ашер нарисовал это сам?»

– Что ты делаешь?

Его голос холоден и резок, и я подпрыгиваю, роняя рисунок на пол. Его руки скрещены на груди, поза настороженная, глаза подозрительные.

– Я искала шорты, – бормочу я и хватаю первые попавшиеся под руку, натягивая их на ноги. Он обращает внимание на листок, валяющийся на полу, но не говорит ни слова. Подойдя, он наклоняется и поднимает его, рассматривая рисунок.

– Это прекрасно, – честно отвечаю я. – Ты сам это нарисовал?

– Нет.

– Что он обозначает?

– Просто набросок татуировки. Дэйр нарисовал его для меня, когда я приезжал.

Я киваю, не зная, что сказать, и покачиваюсь на каблуках. Эш сминает бумагу и бросает обратно в ящик.

– Идем, – говорит он. – Я готовлю завтрак.

– Ты умеешь готовить? – удивленно спрашиваю я, радуясь, что нам удалось сменить тему.

– Я сам себе готовил еще с того момента, когда у тебя еще не начала расти грудь.

– Туше, – говорю я и закатываю глаза. Наверное, ему пришлось научиться готовить в юном возрасте. Его мать умирала, а отец был слишком занят саморазрушением, так что это было необходимостью.

Я сижу за старым дубовым столом, пока Ашер занят на кухне. Джон сидит в своем любимом кресле и смотрит по телевизору драфт НФЛ. Я не видела его с тех пор, как Ашер вернулся, и я нахожусь в этом странном месте, где я чувствую себя виноватой за то, что не пришла, но также и за то, что вообще пришла.

– Как дела? – тихо спрашиваю я, в то время как Ашер разбивает и выливает яйца на сковородку как настоящий профи.

– Развлекаюсь, как видишь, – он пожимает плечами.

– У вас все в порядке? – я знаю, что у Ашера не очень хорошие отношения с Джоном, и я знаю, что он делает вид, будто ему все равно, но в глубине души для него это не так. Он должен переживать. Ему двадцать один год, и он вот-вот лишится родителей. Это было бы тяжело для любого. Мрачная тень пробегает по его лицу, но так же внезапно исчезает, оставляя меня гадать, не померещилось ли мне.

– А почему не должно быть?

– Просто спрашиваю.

Эш кладет яйца на три тарелки – желтком вверх – а так же бекон и тосты. Я подношу одну из них Джону, чтобы он мог поесть прямо в своем кресле. Ашер ставит наши тарелки на кухонный стол. Рискуя вызвать его гнев, я выхватываю у него из-под носа тарелку и беру свою, прежде чем отнести ее на кофейный столик в гостиной. Рядом с Джоном. Эш не в восторге от этого, но он следует за мной, испепеляя меня взглядом всю дорогу.

– Я смотрю, вы двое подружились, – говорит Ашер, его подтекст предельно ясен, но если он ждет реакции от Джона, то не получит ее. Мне кажется, что каков отец, таков и сын. Келли так искусно скрывают свои эмоции. Их нелегко потревожить, по крайней мере, внешне.

– Ага, – бормочет Джон с набитым едой ртом. – Уже обменялись ожерельями лучших друзей и всем прочим. Ты ревнуешь?

Эш невесело фыркает.

– Дом выглядит неплохо, – замечаю я. Здесь гораздо чище, чем раньше, и почти все упаковано. Грусть одолевает меня, когда думаю об этом. Я даже не могу себе представить, как готовлюсь к собственной смерти. Видеть, как вся моя жизнь сводится к нескольким коробкам. Пытаться замолить свои грехи, пока не стало слишком поздно. Мое сердце болит за них обоих.

– В основном это дело рук Ашера, – говорит Джон. – Он все разбирал, убирал, упаковывал, ну и так далее.

Меня слегка сбивает с толку этот намек комплимент, пока он не добавляет.

– Все, что угодно, лишь бы не разговаривать со своим стариком, верно? – он смеется, как всегда самоуничижительно, но я чувствую боль за его словами. Я знаю, что Ашер находится в состоянии полного противоречия. Глядя на него, этого не скажешь, но я его знаю. Его слова – его оружие, но когда дело доходит до его отца, он не всегда кусается, и это говорит о многом. Я хочу, чтобы он дал Джону еще один шанс, но это не значит, что он должен хоть на секунду почувствовать вину за то, что не смог простить его.

– Два месяца трезвости не исправят последние шесть лет, – говорю я, шокируя даже себя. Слова просто вырываются сами. – Я не хотела этого говорить, – признаюсь я, широко раскрыв глаза. – Но это не делает его слова менее правдивыми.

– Она права, – говорит Джон после некоторого молчания. – Я рад, что у тебя есть кто-то под боком. – Затем он возвращается к еде, как будто ничего не случилось.

Эш сжимает мое колено, и я облегченно выдыхаю. Этот маленький жест говорит больше, чем слова.

– Ты хочешь сходить куда-нибудь со мной? – спрашивает Ашер, застав меня врасплох.

– Сейчас?

– Прямо сейчас. Я хочу тебе кое-что показать.

Я лучезарно улыбаюсь ему.

– Пойдем.

Глава 11

Ашер

Я окидываю взглядом сонную фигуру Брайар. Она такая миниатюрная, свернулась на переднем сидении моего грузовика, положив голову мне на колени. Когда я спросил ее, хочет ли она поехать куда-нибудь, она точно не была готова к двенадцатичасовой поездке. Я проделывал этот путь так часто, что для меня это сущий пустяк. Как только мы покинули дом моего отца, мы заехали к Брай, чтобы собрать вещи и переодеться, после чего покинули город.

Побыв с ней в доме Джона, не опасаясь быть пойманными, я понял, что хочу больше этого чувства. Нам не пришлось бы тайком ходить вокруг да около, мне не пришлось бы делить ее с другими людьми, и, самое главное, я мог бы трахать ее, когда захочу.

Я послал сообщение Дэйру, что мы подъезжаем. Воздух стал свежим, дороги обдувались ветрами, а сосен стало больше, чем людей.

– Вставай, Спящая Красавица, – говорю я, заправляя прядь волос ей за ухо. Она издает сонный стон, и этот звук мигом отдается у меня в паху.

– Где мы? – спрашивает она, потирая глаза.

– Почти на месте. Не хотел, чтобы ты пропустила это, – говорю я, указывая на пейзаж вокруг, который так сильно отличается от Аризоны. Вокруг все зеленое, только горы и сосны, уходящие вдаль.

– Это прекрасно, – произносит девушка. – Теперь я понимаю, почему ты задержался тут.

– Здесь гораздо лучше, чем там.

– В Аризоне не настолько паршиво, – она смеется.

– Не в Аризоне, – я сам удивляюсь своему замечанию.

– Тогда что ты имеешь в виду? Где еще ты был?

– Сначала в Южной Калифорнии у своего дяди.

– У тебя есть дядя? – спрашивает она, поморщив нос от смущения.

– До того дня я его даже не знал.

– Тогда зачем остановился у него?

Я выдыхаю и решаю рассказать ей все. Я знаю Брайар достаточно хорошо, чтобы понимать, что рано или поздно она сама из меня это вытянет. От наркотиков и машин до воровства и драк, я рассказываю ей все, включая тот день, когда мой дядя оставил меня умирать, и как Дэйр возник из ниоткуда, не единожды спасая мне жизнь.

– Господи, – тихо произносит она, глаза девушки блестят от непролитых слез. – Я не знала об этом.

– Ну, – я пожимаю плечами. – Теперь знаешь.

Мы едем в тишине, пока она рассматривает окружающие нас деревья и озера, пытаясь переварить всю ту информацию, которую я только что вывалил на нее. Что мне нравится в Брайар, так это то, что она даже глазом не моргнула, когда я рассказал ей о краже машин или употреблении кокса. Она меня не осуждает. Она, наверное, единственная, кто никогда этого не делал.

Наконец я сворачиваю на улицу Дэйра. Его дом уединенный, вдали от города, а дороги настолько узкие, что приходится съезжать на обочину, чтобы встречные машины смогли проехать. Я думал, что это я избегаю людей, но по сравнению с Дэйром я похож на сраную королеву выпускного бала.

– Мы приехали, – говорю я и глушу двигатель. Глаза Брай осматривают роскошный дом, возвышающийся перед нами.

– Ты здесь жил?

– Ага.

– Так какого черта ты отсюда уехал? – удивленно вопрошает она. Сам дом не очень современный, но стоит у воды, и люди готовы платить за это миллионы. Буквально.

– В Кактус Хайтс меня ждало кое-что более красивое, – дразню я.

– Это так мило, Эш, но твой отец не настолько душка.

Я фыркаю и вылезаю из машины, обхожу ее спереди и направляюсь к пассажирской двери, чтобы помочь девушке выбраться. Вместо того чтобы просто выйти из кабины, она прыгает на меня и обхватывает руками за шею. Я сжимаю ее попку, когда губы Брай накрывают мои, а язык врывается в мой рот.

– Вы собираетесь заходить или будете трахаться на подъездной дорожке весь вечер? – спрашивает Дэйр, распахнув дверь. Брайар подпрыгивает от звука его голоса и застенчиво соскальзывает с меня.

– Брайар – это Дэйр. Дэйр – это Брайар, – говорю я, и мы входим внутрь. Брай удивляет меня, обняв парня за талию. Но Дэйр выглядит еще более потрясенным, вытянув руки в стороны, не зная, что делать.

– Она всегда такая дружелюбная? – спрашивает он, приподняв бровь и пальцем указывая на обхватившие его татуированный торс руки.

– Спасибо, что помог ему, – произносит девушка, и в тот момент, когда до Дэйра доходит, что она имеет в виду, он обнимает ее в ответ одной рукой. Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к тому, как она заботится обо мне. Это никогда не перестанет меня удивлять.

– Ке-е-елли-и-и! – издалека звучит невнятный возглас.

– Корделл или Кэмден? – спрашиваю я.

– Понятия, бл*дь, не имею, – смеется Дэйр. – Но кто-то из них. Они оба на заднем дворе.

Помните, как я говорил, что Дэйр избегает людей? Наши друзья, которые оказались братьями, похоже, не понимают этого. Или, точнее, им просто наплевать. Они полная противоположность Дэйру и мне, если уж на то пошло.

Брайар окидывает все взглядом: от высоких потолков до старых деревянных полов, а также и остальное, что находится вокруг, пока Дэйр ведет нас через дом на задний двор.

– Поверить не могу, что мы всего лишь в соседнем штате. Такое чувство, что мы на другой планете.

– Тебе стоит приехать сюда зимой. Жизнь здесь подобна нахождению в снежном шаре.

– Мне бы очень хотелось жить в подобном месте. Ну, знаешь, где есть разница во временах года.

Я киваю, потому что именно это мне и нравится здесь больше всего.

Мы следуем за шумными голосами на задний двор и обнаруживаем Кэмдена и Корделла в джакузи с тремя цыпочками. Новенькие. Туристки. Зуб даю, это так и есть.

– Смотрите-ка, долбаный Царь Горы собственной персоной, – говорю я Кэмдену. Он и Корделл – сноубордисты, как и все, кто тут живет, но Кэмден стал настоящим профессионалом, поэтому приобрел в здешних краях статус местной знаменитости.

– Как ты, засранец? Кто эта обладательница сочной попки?

– Тебе не удастся покататься на сноуборде с переломанными ногами, – предупреждаю его я, и он, смеясь, вскидывает ладони. – Это Брайар.