Текст книги "Плохая привычка (ЛП)"
Автор книги: Чарли Роуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Черт, и наркотики она тоже не принимает, – с нажимом добавляю я.
– Хорошо, давайте отвезем ее в больницу.
Брайар кладут на носилки и спускают вниз. Мой живот настолько скрутило, что кажется, будто вот-вот стошнит. Все это напоминает мне, как я потерял маму. Неподвижность, кровь. Телефон начинает звонить, но я даже не смотрю на экран, прежде чем нажать кнопку «отвалите».
«С ней все в порядке. Она должна быть в порядке».
Как только мы выходим на улицу, врач спрашивает, кто поедет с Брай в больницу, и мы с Дэшем вместе вызываемся.
– Если ты и поедешь с ней в одной машине, то только в долбаном мешке для трупов, – угрожающе понизив голос, произносит Дэш.
Качая головой, я безмолвно начинаю пятиться к своему пикапу. Но он оказывается заблокированным двумя другими машинами.
«Чтоб тебя!»
Я всерьез подумываю о том, чтобы угнать одну из них – в этом я как-никак мастер – когда появляется автомобиль Натали, и девушка жестами зовет меня сесть к ней.
– Тебя подвезти?
Слезы ручьем стекают по ее лицу, но она пытается выдавить из себя неуверенную беззаботную улыбку. Обычно Натали для меня как заноза в заднице. Она очень громкая и дерзкая, и мне бы так хотелось, чтобы у нее существовала кнопка бесшумного режима. Я едва выношу ее, но прямо сейчас мы так похожи. Парень и девушка, которые едва ли могут справиться с тем, что самый важный человек в их жизни лежит в карете скорой помощи.
Я забираюсь в ее блестящую спортивную машину, которая, наверное, стоит больше, чем дома большей части жителей. Дрожащей рукой она дотягивается до рычага переключения передач, и в этот момент девушка слетает с катушек. Она ударяет по рулю, и с ее губ срывается разочарованное рычание. Я вижу, что она сходит с ума. В прямом, черт возьми, смысле теряет рассудок. У нас мало времени, поэтому я кладу ее руку обратно на рычаг и накрываю своей. Ее глаза устремляются на меня.
– Соберись. Мы нужны Брайар.
– Хорошо. Хорошо, – говорит она, но это звучит так, будто она сама пытается себя в этом убедить.
– Дыши.
Она делает глубокие вдохи и выдохи, как я говорю.
– А теперь поехали, бл*дь.
Не теряя времени, она поворачивает ключ зажигания и вдавливает педаль газа. Лавируя между машинами, мы пытаемся не потерять из виду красно-синие проблески на протяжении всего пути в больницу. Она следует за каретой скорой помощи до самого входа в приемный покой и высаживает меня там, прежде чем отвезти машину на стоянку.
Я бегу к скорой, из которой выгружают носилки, на которых лежит мое чертово сердце. Первое, что я замечаю, – Дэш разговаривает с ней и уверяет, что все в порядке.
«Она пришла в себя. Ради всего святого, она очнулась».
– Брайар! – кричу я, приближаясь к девушке, и ее взгляд следует в сторону звука.
– Ашер? Что случилось? Ашер, прошу тебя. – Она смущена и растеряна, и я вынуждаю себя не паниковать, если вдруг она ничего не помнит. Такое случается при травмах головы. Верно?
– Все в порядке. Все будет хорошо. Я обещаю.
Они вносят ее в больницу. Яркие флуоресцентные лампы и шум оживленной бригады скорой помощи резко контрастируют с безмолвным и спокойным ночным небом.
– Вы двое будете ожидать здесь, – бросает через плечо один из санитаров. – Кто-то из персонала вскоре подойдет к вам и сообщит последние новости.
– Ашер, пожалуйста, не оставляй меня, – произносит Брайар прежде чем ее увозят через двойные двери, проход через которые нам запрещен.
– Я буду здесь, детка. Я никуда не уйду, – кричу я вслед.
И это правда. Ничто и никто не сможет заставить меня покинуть ее. Сцепив руки за головой, я меряю шагами комнату ожидания, в то время как Дэш решает сесть. Я пытаюсь отвлечь себя тем, что начинаю считать квадратные блоки потолка и придумывать фигуры из разводов воды на них.
Спустя какое-то время я замечаю, что Дэш со скрещенными на груди руками и непроницаемым выражением лица внимательно наблюдает за каждым моим движением.
– Что? – раздраженно выпаливаю я.
– Она звала тебя.
«Брайар?»
– Когда?
– Она звала тебя, как только мы приехали, а затем попросила не оставлять ее. Не меня. Всякий раз, когда она падала и разбивала коленки, всякий раз, когда она забывала свой обед, она звала меня. Не моих родителей. Меня. Но сейчас она звала тебя.
Я не знаю, что на это ответить. И я также не понимаю, к чему он клонит. Поэтому я принимаю решение промолчать. Спустя пару минут Дэш снова прерывает молчание.
– Она любит тебя, – нехотя произносит он.
Я останавливаюсь, и даже несмотря на то, что эти слова произнесены не Брайар, мое сердце начинает биться чаще. Я понимаю, что он подразумевал не братскую или дружескую любовь, иначе он не был бы так расстроен.
– Что ж, я все испортил.
Почему я просто не смог уйти? Мои действия привели к такому результату.
Я присаживаюсь на расстоянии двух стульев от него и, опустив локти на колени, обхватываю голову руками. Мой телефон снова звонит, но я перевожу его в беззвучный режим. Спустя буквально секунду в двери приемного покоя подобно урагану врывается Натали. Она все еще в вечернем наряде, но ее туфли свисают с руки.
– Где она? С ней все в порядке? Вам уже что-то сообщили? Им нужна долбаная парковка побольше. Я десять минут искала место. В чрезвычайной ситуации это просто недопустимо, – кричит она.
«И-и-и-и, мисс Словесный понос снова с нами».
– Успокойся, турбо. Она пришла в себя, но нам еще не разрешили ее навестить, – произношу я, снова опустив голову.
– Она в сознании, – повторяет девушка, шок и облегчение одновременно сквозят в ее голосе. – Охрененно.
Натали закидывает свои туфли под стул между Дэшем и мной и плюхается в него, как мешок с картошкой.
Мой телефон снова начинает разрываться в заднем кармане, и в этот раз я готов убить того, кто окажется на том конце линии. Я смотрю на экран – номер не определен.
– Что? – рявкаю я в трубку.
– Здравствуйте, могу я поговорить с Ашером Келли? – спрашивает мужской голос.
– Очень, бл*дь, не вовремя. Что бы вы ни продавали, мне это не интересно. – Я уже почти положил трубку, но его последние слова заставили меня остановиться.
– Это касается вашего отца. Джон Келли? Это доктор ДюКейн из Баннер Норт. Мне нужно, чтобы вы приехали в больницу, – его голос спокоен и даже мягок, и где-то в глубине души я уже понимаю, что он скажет дальше.
– Я, эм, я уже здесь, – говорю я и затыкаю свободное ухо пальцем, отворачиваясь от Дэша и Нат. – С ним все в порядке?
– О, – произносит он удивленно. – Где вы? Я бы хотел поговорить с вами лично.
Жгучий страх, который успел превратиться в тлеющие угли, с каждой секундой разгорается с удвоенной силой.
– Я в приемном покое. Он умер? – прямо спрашиваю я, сразу переходя к делу. – Просто, бл*дь, скажите мне.
Я чувствую две пары уставившихся на меня глаз, но игнорирую их. Мне не нужна их долбаная жалость, и уж точно не нужно, чтобы доктор пришел подержать меня за ручку.
– Я уже направляюсь к вам, – это все, что он отвечает. Я завершаю звонок и кручу телефон в руках, не поднимая головы.
– Все хорошо, мужик? – осторожно спрашивает Дэш.
Я не отвечаю.
– Ашер? – в этот раз это взволнованный голос Натали.
– Со мной все нормально. – Мой жесткий тон прерывает дальнейшие расспросы. В течение неопределенного времени мы сидим в гнетущей тишине, прежде чем мужчина в белом зовет меня по имени.
– Ашер Келли? – он окидывает комнату взглядом. Людей не так много, что для выходного дня даже странно. Несколько мамаш со своими больными детьми, пожилая пара и мы. Я встаю, засунув руки в передние карманы джинсов.
– Это ваша семья? – спрашивает мужчина.
– Нет, – говорю я, в то время как Дэш отвечает «да».
Доктор выглядит растерянным, но больше вопросов не задает.
– Можете вы оба пройти со мной?
Дэш колеблется и оглядывается на Натали, но она убеждает его, что останется здесь и, если будут новости о Брайар, позвонит. Он кивает, и мы следуем за Доктором Плохие Новости в отдельную комнату.
В помещении лишь пара стульев, журнальный столик с газетами, телевизор и несколько игр для детей, но в остальном здесь пусто.
– Можете ли вы мне сказать, что знаете о состоянии вашего отца? – спрашивает он.
– У него печеночная недостаточность. – Я потираю щетину на подбородке. – Это все, что мне известно.
– Да. Его состояние становилось все хуже за последние пару недель. Вы знали об этом?
Я стискиваю челюсти. Он не говорил мне об этом. Даже не намекнул.
– Нет, – произношу я сквозь зубы.
– Сиделка нашла его, когда заступала на свою смену.
– Его сиделка? – спрашиваю я, сведя брови в непонимании. Может они его с кем-то перепутали? – У моего отца ее не было.
– Примерно неделю назад он все-таки согласился на помощь сотрудников хосписа. Он вам этого не сказал, верно?
– Нет, судя по всему.
Он подходит ближе и кладет руку мне на плечо. Я таращусь на нее, и он продолжает говорить:
– Мы сделали все, что могли. К сожалению, его церроз был слишком запущен.
Он продолжает говорить, но я уже не разбираю слов. «Мы сделали все, что могли». Все знают, что это значит.
Дэш начинает отвечать вместо меня, потому что я все еще не в состоянии участвовать в разговоре. Моя мать мертва. Мой отец мертв. Раненая Брайар лежит где-то в этой больнице. И связующее звено – это я.
– Вы хотите его увидеть? – голос доктора прорывается через мои мысли. Я трясу головой. Какой в этом смысл, верно? Он же мертв.
– Дайте мне знать, если передумаете, но это нужно сделать как можно скорее, – мягко произносит он, протягивая свою визитку. Дэш берет ее. – Мой номер на обратной стороне. Дайте знать, если вам что-то понадобится. И повторюсь, я очень сожалею о вашей утрате.
Еще одно похлопывание по плечу, и он уходит.
– Ашер… – произносит Дэш, и мое имя повисает в воздухе между нами. Это слово слишком непривычно для него. Он никогда не звал меня Ашером, он называл меня Келли. За шесть лет нашей дружбы он, наверное, ни разу не звал меня по имени. И по какой-то причине это приводит меня в чувство. Это делает все более реальным. Он бы не звал меня по имени, если бы все не было настолько хреново.
Я знал, что это неизбежно. Именно по этой причине я и вернулся. Так почему же у меня такое чувство, будто почву выбили из-под ног?
Телефон Дэша вибрирует, и парень читает высветившееся на экране сообщение.
– Медсестра сказала, что Брайар в порядке. Лишь легкое сотрясение мозга, мы сможем увидеть ее через несколько минут.
Мне полегчало, так чертовски полегчало, но в глубине души слишком тяжело. Словно над моей головой парит огромная грозовая туча, затягивающая в свой мрак всех, кто мне близок.
Дэш направляется к двери, но останавливается и оборачивается, когда понимает, что я не следую за ним.
– Ты идешь?
– Дай мне минуту.
Он опускает голову и похлопывает по дверному косяку. Он колеблется – в поисках правильных слов – но, не подобрав таковых, выходит за дверь, оставляя меня с бушующей внутри бурей эмоций.
Моя мама погибла из-за меня. Мой отец умер, потому что не смог вынести жизни без нее, и причиной этому снова стал я. Он умер в одиночестве. И это тоже моя вина. Брайар. Если бы я не заставил ее подняться на второй этаж. Если бы я прошел мимо Джексона, вместо того, чтобы позволить гневу управлять своим разумом, ее бы тут не было. Мне не нужно было возвращаться. И если я задержусь здесь еще немного, то и для нее будет слишком поздно.
Дэш и Натали ждут меня. Брайар, черт возьми, ждет меня. Мой отец ждет меня. Не хочу видеть кого-либо из них, и сильнее, чем когда-либо во мне горит желание сбежать. Я, бл*дь, не могу здесь находиться. Такое чувство, что я не могу дышать. Пульс стучит в ушах, и комната начинает вращаться перед глазами. Пошатнувшись и упершись ладонями в колени, я зажмуриваю глаза и судорожно втягиваю воздух. Моим легким этого недостаточно.
Мне нужно уйти. Из этой комнаты. Из этой больницы. Из этого города. Лишь после этого я, возможно, смогу снова вздохнуть полной грудью.
Глава 14
Брайар
«Моя голова раскалывается».
Это первая мысль, которая проскальзывает в моей голове, когда я прихожу в себя в больнице, но подождите, как я тут оказалась? Дэш объясняет мне, что произошло, и события последнего часа начинают медленно всплывать в моей памяти. Драка. Много ударов. Много откровений. Еще больше ударов. Уайтли тянет меня за волосы, а затем лишь темнота.
Как только мы входим в палату, медсестра проверяет мои жизненные показатели и помогает переодеться в больничный халат, прежде чем входит врач, чтобы осмотреть меня. Теперь, несмотря на невыносимую головную боль, я чувствую себя гораздо лучше. Мне нужно выбраться отсюда, чтобы поговорить с Ашером – наедине – обо всем, что произошло. То, что случилось сегодня вечером, просто не укладывается в голове.
Дверь медленно и со скрипом открывается, пропуская в комнату луч света, а затем следует легкий стук.
– Брай? – спрашивает мой брат.
– Входи.
В палату входят Дэш и Нат с непривычно вытянутыми лицами.
– Эй, кто-то умер? – шучу я, пытаясь разрядить обстановку, но они не смеются. Они обмениваются взглядом, от которого мое сердце камнем падает вниз.
– Ты в порядке? – спрашивает Нат, сменив тему. Она садится в изножье больничной койки и аккуратно смахивает волосы с моего лица, чтобы получше рассмотреть ссадины.
– Все хорошо, – говорю я, и мой взгляд мечется между ними. – Что-то случилось?
Натали смотрит на Дэша, ожидая его разрешения, и я сразу понимаю, что все плохо. С каких это пор она подчиняется ему? Или кому-нибудь, если уж на то пошло? Дэш качает головой.
– Скажите мне, – настаиваю я. – Что-то с Ашером? Он цел?
Ноздри Дэшиелла трепещут от раздражения, но у меня нет ни малейшего желания проникаться к нему сочувствием из-за того, что бедняга только что узнал, что его младшая сестренка и лучший друг тайно встречались за его спиной.
– С ним все в порядке, но сегодня умер его отец.
Я в ужасе подношу руку ко рту, и мои глаза наполняются слезами. Свесив ноги с края кровати, я решительно настроена найти Эша.
– Где он? – спрыгнув, спрашиваю я. – Я хочу быть рядом с ним.
– Черта с два, сестренка, – произносит Нат, усаживая меня обратно на кровать. – Прежде чем спасать кого-то другого, ты должна позаботиться о самой себе.
– Она права. Более того, он сказал, что сам придет сюда. Ему просто нужно пару минут, чтобы свыкнуться с произошедшим.
Я неохотно соглашаюсь, откидываюсь на спинку кровати и накрываю одеялом замерзшие ноги – почему в больницах всегда так холодно? Какая-то часть меня понимает, что Ашер не придет. Я чувствую это нутром.
В палату заходит доктор, останавливается у раковины и моет руки.
– Итак, у меня есть две новости – плохая и хорошая. С какой начать? – произносит он вместо приветствия.
– С хорошей, – отвечаю я, потому что не уверена, что сегодня смогу вынести еще больше негатива.
– Что ж, хорошая новость заключается в том, что с вами все будет в порядке. Легкое сотрясение мозга. Не нужно делать компьютерную томографию или что-то в этом роде, так как вы не очень долго были без сознания, и у вас нет серьезной амнезии. Прошло около двух часов с тех пор, как вы сюда приехали, так что если бы ваше состояние ухудшилось, мы бы обязательно это заметили.
Я облегченно киваю.
– А плохая новость? – со скрещенными на груди руками спрашивает Дэш.
– Плохая новость заключается в том, что ваша рана слишком большая, – он указывает пальцами в сторону моей головы. – И придется наложить несколько швов.
– Это все? Когда я смогу вернуться домой?
– Так, если брать во внимание, что… – доктор смотрит на наручные часы. – Сейчас всего три часа утра, то, чтобы перестраховаться, я бы посоветовал вам задержаться здесь еще на несколько часов. Я отпущу вас в районе восьми, когда будет заступать новая смена. Идет?
«Нет, мне это совсем не нравится», – хочется сказать мне. Эш нуждается во мне, но я никуда не ухожу. Рану на голове зашили, и я уговариваю Натали и Дэша пойти поспать. Следующие шесть часов я только то и делаю, что пересматриваю «Сверхъестественное» и постоянно звоню Ашеру. До тех пор, пока мой телефон в конечном итоге не разряжается.
В восемь сорок шесть в палату входит доктор с документами на выписку в руках. Я ждала этого и была одета еще с семи часов.
– Ну что, мисс Брайар, – начинает он, листая бумаги. – У вас легкое сотрясение мозга. В течение последующих нескольких дней вас могут беспокоить головные боли, так что не переживайте. На вашу повседневную жизнь больше ничего не повлияет, но старайтесь пока что избегать контактных видов спорта. Здесь написаны все побочные эффекты и то, чем пока не стоит заниматься. Если что-то из перечисленного вдруг проявится, – продолжает объяснять доктор, обводя нужные пункты ручкой. – Незамедлительно приезжайте в больницу. Еще есть вопросы?
– Нет, – отвечаю я, подписывая копии документов. Он снова напутствует мне быть аккуратнее, и после этого мы наконец-то покидаем больницу.
– Мне нужно найти Ашера. Вы знаете, в какой палате его отец? – я не трачу времени на лишние вопросы. Дэш и Нат качают головами. Несмотря на их неодобрение, я бегу в сторону стойки регистрации, эти двое следуют по пятам. Упершись руками в столешницу, я судорожно пытаюсь восстановить дыхание, но все, на чем я сейчас могу сконцентрироваться, – это как можно быстрее найти Ашера.
– Здравствуйте, не подскажете, в какой палате находится Джон Келли?
Уставшая медсестра даже не отрывает взгляда от экрана компьютера.
– Вы его семья?
– Нет. Это отец моего молодого человека, – вру я, не обращая внимания на скривившееся лицо Дэша, когда я произношу слово парень. Я не знаю, кто мы друг другу, но сомневаюсь, что определение «парень, с которым мы иногда трахаемся и иногда враждуем» позволит мне получить необходимую информацию.
– Мне жаль, – произносит медсестра, наконец-то одарив меня взглядом через очки с невероятно толстыми стеклами. – Я могу давать эту информацию только членам семьи.
– Хорошо, в таком случае это мой отец, – говорю я сквозь стиснутые зубы, но Дэш за локоть оттаскивает меня в сторону, извинившись за мое поведение.
– Брайар, тебе нужно успокоиться. Он уже не в своей палате, его скорее всего перевезли в морг. Ты практически не спала и у тебя долбаное сотрясение мозга. Поехали домой, возможно, он там, – говорит Дэш, и Нат согласно кивает.
Я знаю, что он просто пытается увезти меня, но в конечном итоге соглашаюсь, потому что он может быть прав. Зная Ашера, он точно не будет сидеть возле тела Джона. Вместо этого он изо всех сил будет стараться избежать всех эмоций, которые норовят пробить его стену безразличия. Да и все его вещи находятся у нас дома, так что стоит начать поиски именно оттуда.
Не обращая внимания на пульсацию в висках, мы направляемся к выходу и забираемся в маленькую машину Натали. Я сажусь на заднее сиденье, благодарная за возможность побыть наедине со своими мыслями. Я закрываю глаза и откидываю голову на черную кожу подголовника. Слишком много мыслей требуют внимания. Мой отец прогнал Ашера и не сказал ни слова. Во всем этом замешана Уайтли. Боже, все эти годы я думала, что она просто была раздражающим фактором. Я не имела ни малейшего понятия, что она была корнем всех проблем. Страшно представить, что тогда думал обо мне Ашер. Все это время он считал, что я предала его. Это объясняет его отстраненность и ненависть в самом начале, но тогда зачем он вернулся? Джон. Он ушел, вот так просто. Трудно поверить, что мы совсем недавно навещали его, он был на ногах, ел и болтал. Забавно, как все может измениться в одно мгновение. И под «забавно» я подразумеваю полную задницу.
Все мои надежды разом испаряются, когда мы подъезжаем к дому, и пикапа Ашера нигде не видно. Пульс начинает стучать в ушах, когда я набираю код и вхожу в дом. Я чувствую легкий запах его одеколона, но не могу понять, он реален или это лишь игра воображения.
Я направляюсь прямиком в медиа зал. Его сумка исчезла. Я проверяю шкаф в коридоре, которым он иногда пользовался – внутри лишь постельное белье и чистые полотенца – и ясно осознаю, что он ушел. Только в этот раз все гораздо хуже. Он позволил мне влюбиться в него. Он позволил мне ощутить себя любимой. А потом он просто забрал все это, оставив в моей груди еще более глубокую дыру, чем ранее.
Не знаю, что именно – тяжесть произошедшего резко упала мне на плечи или просто нехватка сна – но я теряю рассудок. Только сейчас я замечаю, что слезы ручьями стекают по лицу.
– Его нет, – я рыдаю и разворачиваюсь, Натали подходит и прижимает мою голову к своей груди, утешая меня как маленького ребенка. – Почему это произошло снова? Почему я так поступаю с собой?
Я знала, что играю с огнем. Я была обречена с самого начала. Но непослушные сердца не ведают плачевных последствий. Плохие привычки так легко приобрести, но так невероятно трудно от них избавиться, и Ашер был худшей зависимостью из всех. Я позволила ему проникнуть в свою душу, и он сжег меня изнутри, не оставив ничего, кроме пепла.
– Брай, – шепотом произносит Дэш, и я чувствую его руку на своем плече. Я поворачиваюсь к нему, и он заключает меня в объятия. Его руки позволяют мне не осесть на пол. Я так устала. Устала врать и скрываться, устала, что мне причиняют боль, устала от того, что вечно пытаюсь всем угодить.
– Почему отец прогнал его? – сквозь ком в горле спрашиваю я. – Это все бессмысленно.
Дэш целует меня в лоб и сжимает плечи.
– Я понятия, бл*дь, не имею, но обещаю, что узнаю.
Он говорит это с такой убежденностью, что я не сомневаюсь в нем ни на секунду. Хоть Ашер ушел, и ничто в моем мире больше не кажется правильным, я утешаюсь тем фактом, что брат на моей стороне. Кто-то, кто любит Ашера так же сильно, как и я.
– Послушай меня, – произносит Дэш с таким чувством, которого я еще ни разу не слышала в его голосе. – Я знаю, что ты расстроена, я знаю, что все пошло через жопу, но я хочу, чтобы ты отдохнула. Я приготовлю тебе поесть, и после этого ты пойдешь спать.
Я даже не спорю, потому что знаю, что он прав. Только я не представляю, как заснуть, когда весь мой мир перевернулся с ног на голову. Натали следует за мной в комнату, и я вытаскиваю свою любимую старую футболку со въевшимися пятнами крови, прежде чем забраться в постель и свернуться калачиком. Нат устраивается позади меня. Какое-то время мы просто лежим в тишине в ожидании Дэша, пока девушка играет с моими прядями – единственными звуками были мое случайное сопение или икота. Должно быть, сейчас я являю собой жалкое зрелище, плача в футболку Ашера, пока моя лучшая подруга пытается утешить меня, но я слишком разбита, чтобы переживать из-за этого. Голова болит от пролитых слез – или от падения, а может от того и другого, – а живот урчит, напоминая мне, что я не ела со вчерашнего дня.
Я закрываю глаза, пытаясь представить, что Ашер все еще рядом. Он бы пробрался ко мне в комнату, обхватил меня руками и сказал, что все наладится. Важны лишь мы. Если напрячь воображение еще сильнее, то я даже могу почувствовать его дыхание на своей шее и легкие прикосновения пальцев к щекам. В конце концов, усталость окончательно побеждает, и я засыпаю в объятиях призрака Ашера.
Глава 15
Ашер
Неделю спустя…
– Какого хрена?! – хриплым голосом рычу я, проснувшись от брызг ледяной воды. «Где я, мать твою, и почему так ярко?» Я прикрываю глаза от слепящего солнца и оглядываюсь вокруг. Я в чьем-то саду, уткнувшись лицом в газон. И не в чьем-то – Дэйра – который стоит надо мной со шлангом в руках, направленным в мою сторону.
– Доброе утро, солнышко, – выпаливает он. У меня есть целых тридцать секунд блаженного неведения, прежде чем я вспоминаю, почему я здесь и события, которые привели к этому. Я бежал, буквально летел со всех ног целых четыре мили от больницы до дома Эдриана. Запрыгнул в свой пикап, заехал в дом Брайар и Дэша, чтобы забрать свои пожитки, а затем выехал на шоссе, направляясь прямиком в Ривер Эдж. Я возник на пороге Дэйра двенадцать часов спустя, а затем поведал ему о последних двух месяцах, напиваясь до беспамятства. «Как все могло так испортиться?»
– Вечеринка жалости к себе окончена. Время собраться и решать проблемы.
– Заткнись нахрен, Дэйр. Я сейчас не нуждаюсь в нравоучениях от старшего братца.
– Да мне плевать, что тебе там нужно. Я на собственном опыте знаю, что сейчас ты на краю омута, нырнув в который будешь всю жизнь сожалеть о содеянном. Поверь мне на слово.
Это, наверное, большее из того, что Дэйр когда-либо рассказывал о себе в одном предложении. Я знаю, что с ним что-то случилось, и у меня всегда было ощущение, словно это нечто трагичное, но я никогда не расспрашивал. Дэйр любит болтать еще меньше, чем я.
Я встаю, стряхиваю прилипшие к голому животу травинки и следую за Дэйром внутрь. Дом точно такой, каким я его помню. В стиле хижины со сводчатыми потолками, расположенный прямо на берегу озера. Он все еще скудно обставлен. Пара диванов перед огромным каменным камином. Пара комнат с кроватями наверху – одна из них моя – и больше ничего. Даже телевизора, который бы сделал эту неделю хоть немного интереснее. Дэйр делал татуировки в новом салоне, который он открыл, а я лишь напивался и спал. Блевал и пил снова.
– Неделя прошла, – говорит Дэйр, вручая мне кружку кофе, его так называемое средство от похмелья. – Тебе нужно похоронить своего отца, мужик.
Кружка обжигающе горячая, но я игнорирую это, сжимая ее так крепко, что кажется, будто она готова рассыпаться в моих руках. Я связался с похоронным бюро. Джон сделал большую часть приготовлений самостоятельно. Его похоронят рядом с моей мамой. Он стал донором органов, что я считаю довольно ироничным, так что весь процесс занял немного больше времени, чем это бывает обычно. Теперь же они просто ждут меня, но я не могу вернуться. Я не буду этого делать.
«Брайар». Даже мысль о ее имени заставляет мое сердце сжиматься в железных тисках. Я бросил ее в долбаной больничной койке. И, прежде всего, она оказалась в ней благодаря мне.
«Ашер, пожалуйста, не оставляй меня».
Ее голос преследует меня, и я зажмуриваю глаза. Я пообещал ей, что не оставлю ее, и, хотя это было сделано для ее же блага, я не могу перестать представлять, каково ей было, когда она поняла, что меня нет рядом. Когда она поняла, что я не вернусь. Я предупреждал ее, что так и будет. Именно этого я пытался всеми силами избежать. Но то, что я чувствую к Брай, выходит за привычные рамки логики, правил и социальных норм. Она так глубоко укоренилась во мне, что без нее я чужд сам себе. Моя лучшая сторона была ее худшим творением.
Впрочем, все это не имеет значения. Я не тот, кто ей нужен. Мне не место в этом городе и с этими людьми. Брайар прекрасна и чиста по своей природе, в то время как я сгнил изнутри. Достаточно лишь одной ложки дегтя, чтобы испортить весь мед.
Глава 16
Брайар
Восьмой день…
Родители возвращаются.
Им потребовалась целая неделя, чтобы прослушать голосовую почту и сообщение, в котором доктор сообщает, что их дочь госпитализирована. Но стоит отдать им должное – узнав эту новость, они вылетели домой ближайшим рейсом. Всепоглощающее отчаяние, которое я испытывала всю последнюю неделю, превращается в гнев, и моя кровь буквально вскипает при мысли о причастности моего отца к случившемуся. Папа, конечно, не самый мягкий человек в мире, но я не думала, что он способен на подобное. Особенно когда это причиняет боль его собственной дочери. Судя по всему, я ошибалась.
Я распрямляюсь из позы эмбриона, в которой провела большую часть недели, и, потянув ноги, зеваю. Я только и занималась тем, что спала и пересматривала «Легенды Дикого Запада», лежа в кровати. Я попросту не могу войти в медиа зал, не ощутив ноющей боли. Он осквернил мое любимое место.
– Урод, – бормочу я себе под нос.
Я позвонила в похоронное бюро, но там мне сообщили, что никаких церемоний для Джона организовано не было. Он не был плохим человеком. Он был мужчиной, который совершал плохие поступки. Мужчиной, который не смог справиться со своей болью, поэтому он отталкивал от себя собственного сына и окружающих, напиваясь до смерти. Больше всего в жизни я боюсь, что Ашер пойдет по такому же пути. Я надеялась, что стану его спасательным кругом, смогу принести свет в его жизнь. Потому что, несмотря на все недомолвки, ложь и прятки, он делал меня счастливой, цельной. Я пообещала себе, что не позволю ему сломать меня. Я не хотела влюбляться. Полюбить, чтобы потом ощутить боль потери, оказалось для меня слишком невыносимо.
Я слышу пронзительный и взволнованный голос матери, доносящийся из-за входной двери, ее каблуки стучат по деревянному полу. Мой отец молчит, но я знаю, что он с ней. Я делаю глубокий вдох, перекатываюсь на спину, готовясь к тому, что они ворвутся в мою дверь. Свесив ноги, я сажусь на край кровати.
– Брайар! – кричит мама, вбегая в комнату. Она наклоняется и обхватывает руками мое лицо, проверяя его на наличие ран. Внешне со мной все в порядке, не считая синяков и шва на затылке. То, что творится внутри меня, – совсем другое дело. Я не говорю, не шевелюсь. Мой взгляд устремляется на отца, пока мама меня осматривает. Его скрещенные на груди руки и строгий костюм не предвещают ничего хорошего. Он выглядит взъерошенным, обеспокоенным. Но все это притворство. Его высокая фигура занимает весь дверной проем, но он ни капельки не пугает меня. Не сейчас. Сейчас меня не испугал бы даже приставленный к голове пистолет.
– Солнышко, – произносит мама, приподняв мой подбородок и вынуждая меня взглянуть на нее. – Что происходит?
– У него спроси, – отвечаю я, выдернув подбородок из ее худых пальцев.
У моего отца даже не хватает совести, чтобы выглядеть виноватым. Он приподнимает бровь, стискивает челюсти и поправляет галстук.
– О чем она говорит? – растерянно спрашивает мать. Возможно она даже не в курсе. Может быть, он не удосужился ей рассказать.
– Хороший вопрос, Нора. Потому что я не имею ни малейшего чертова понятия.
– О, то есть это не ты прогнал Ашера?
– Ашер? – спрашивает мама. – Почему этот парень вечно во что-то вляпывается?
При словах «этот парень» я закатываю глаза, мама знает его уже много лет.
– Конечно, я сделал это, – без тени вины отвечает отец, что шокирует меня. – Я получил анонимное сообщение на работу, в котором была фотография моей четырнадцатилетней дочери, целующейся с главным отбросом этого города.
– Что, простите?! – выпаливает мать.
Я в бешенстве. Мое лицо и уши горят, а ногти впиваются в ладони, оставляя кровавые маленькие следы в форме полумесяца.
– Он был взрослым парнем, который совращал мою дочь. Наркоман. Он плохо влиял на вас с Дэшем. Я бы мог упечь его задницу за решетку. И мне действительно стоило это сделать. Так что я поступил достаточно щедро по отношению к нему.
