Текст книги "Я больше о тебе не мечтаю (СИ)"

Автор книги: Чарли Маар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

18 глава

Злой Карим утром – зрелище впечатляющее. Вчера, после моего побега из душа, он, слава богу, больше ко мне не приставал. Правда, я почти не выходила из комнаты, за исключением тех раз, когда мне нужно было запить таблетки и забрать свои вещи из ванной, где они мокрой горкой валялись в кабине. И если забрать вещи мне удалось без приключений, то с попить воды так не повезло, потому что Карим, конечно же, был в гостиной, пил чай, просматривая что-то в телефоне. Стоило мне зайти в кухню, как его взгляд тяжелой бетонной плитой лег на мои плечи. Очень недовольный и очень злой взгляд, из-за которого я разбила две чашки, стукнулась ногой о стул и лбом о дверцу шкафа.

Примерно такой же взгляд у Карим сейчас. Только сам мужчина раз в сто недовольнее, будто ночью я еще пару раз отказалась делать ему минет. Даже по телефону разговаривает в гавкающей манере, иногда с матом.

Ну, а мне надо собираться на учебу! Не ждать же мне, когда он уедет? Карим и так встал сегодня довольно поздно, что вообще на него не похоже. Спал плохо?

– Так и будешь на меня смотреть? – рыкает он неожиданно.

Я подпрыгиваю на стуле и дергаю руками так, что чашка с чаем чуть не падает со стола, прям как вчера. Алсу, которая в этот момент раскладывает завтрак по тарелкам, тоже вздрагивает и слегка шокированная поворачивается к Кариму, затем переводит взгляд на меня и в удивлении вскидывает брови. Я снисходительно улыбаюсь девушке, мол "все в порядке".

– А что, нельзя на вас смотреть, Карим Гаясович? Вам на меня можно, а мне на вас нет?

Он сильнее сжимает челюсти, и мне даже кажется, я слышу скрежет зубов.

Недоувлетворенный мужчина равно злой мужчина. Но наблюдать за злым Каримом, да еще зная, что причиной его настроения являюсь я, а точнее моя вчерашняя выходка, так весело, что я невольно улыбаюсь, и чтобы скрыть улыбку, подношу чашку с чаем к губам.

– Не спросишь, какие у меня сегодня планы? Вчера ты интересовался.

– Нет, не спрошу. Я все равно весь день буду занят.

Меня неожиданно посещает мысль, чем может быть занят Карим целый день? Понятно, что в основном работой, а потом? Я ведь вчера отказалась доводить "дело" до конца, вдруг неудовлетворенность и злость толкнет его в объятия к другой женщине? Это вполне реально. Что я чувствую по этому поводу? Мне это абсолютно не нравится. Но это не означет, что он вправе мной командовать и получать желаемое, не считаясь с моими чувствами!

Ну и пусть валит, куда хочет... Если ему плевать, кого иметь, то он со своей лживой святостью ничем не лучше Мадины. Ей плевать, кого он трахает, а ему плевать, кого трахать... Может, они действительно были идеальной парой?

Пока я варюсь в собственных нерадужных мыслях, не замечаю, как Карим поднимается из-за стола. Очухиваюсь, когда мужчина уже подходит ко мне и, наклонившись к уху, произносит.

– Сейчас чашка у тебя в руках треснет.

После чего сует телефон в карман брюк и направляется в коридор.

– А завтрак, Карим Гаясович? – кричит Алсу, пока я прихожу в себя от новой порции близости и запаха Карима.

– На работе позавтракаю, – отвечает тот сухо.

Спустя минуту хлопает входная дверь, оповестив, что он ушел.

Вот же... невыносимый тип...

Домработница ставит передо мной тарелку с завтраком. К своему удивлению я вижу кукурузню кашу с маслом и пармезаном, а на второй тарелке панкейки с черникой. Почему я удивлена? Да просто такой завтрак для меня готовил папа, когда был жив. Для меня это был лучший завтрак в мире, только лишь потому, что его делал мой папа. Он смешно напевал, не попадая в ноты, затем ставил передо мной две тарелки, прям как сейчас поставила Алсу, и лил растопленное масло на кашу сверху со словами "ангельская пища для самого красивого ангела на свете".

Я сижу, не шевелясь и не приступая к еде, тупо гляжу в тарелки, а горло стикивает от подступающих слез.

– С вами все в порядке? – немного тревожно интересуется Алсу, заметив мое состояние.

Сегодня женщина не смотрит на меня подозрительно и с любопытством, как в предыдущие дни. Видимо, стала привыкать к моему присутствию. Либо ей перестало быть интересно, что происходит в жизнии ее работодателя.

– Да.. да, все в порядке, – отмахиваюсь рукой и наконец берусь за вилку. – Я просто удивилась... Вы знаете, Алсу, такой завтрак для меня папа готовил. Это странное совпадение... Вы словно знали, что именно готовить.

Девушка смущенно уыбается.

– Я спрашивала у Карима Гаясовича, какие блюда вы предпочитаете. Он назвал несколько, в том числе поленту и панкейки.

********

Откуда он знает? Нет, серьезно, откуда? Я не помню, что хоть раз говорила Кариму об этом или в его присутствии...

Пребывая в легком шоке, я доедаю свой завтрак, за который коротко благодарю Алсу, после чего начинаю собираться в универ. Допустим, Кариму могла рассказать о моих предпочтениях мама, но как это было? Он сам спросил или это случайно произошло в ходе беседы? Я ему интересна или он так обо всех запоминает подробности?

Вот и снова я вернулась к размышлениям о том, есть ли у нас шанс и насколько высок риск для моего сердца... Каждый день одно и то же. Вчера Карим эгоистично повел себя в душе, сегодня я узнала, что он знает о моих предпочтениях в еде. То он рычит, то проявляет заботу. То не доверяет мне, то наоборот утверждает, что доверяет. Я так никогда не разберусь в происходящем.

До универа меня, как обычно, везет водитель. Несколько раз я порываюсь написать сообщение Кариму, откуда он знает про мой любимый завтрак, но каждый раз себя останавливаю. Не знаю, чего больше боюсь – разочароваться в ответе или обрадоваться?

Да и вообще, почему я опять о нем думаю? Мне уже надоело! Нужно найти пищу для размышлений о чем-нибудь другом.

Прошу водителя остановиться у магазинов, расположенных недалеко от универа. Чтобы отвлечься, решаю побродить по отделам с детскими вещами и игрушками. Хоть я и не знаю, кто у нас будет, мальчик или девочка, все же интересно посмотреть на вещи, может, выбрать что-то нейтральное, что подошло бы и тому, и другому. Немного времени до начала лекций у меня есть, так что, почему бы и нет.

Спустя полчаса выхожу на улицу с двумя пакетами. Сколько же всего классного делают для малышей. Я бы пол магазина скупила. Еще мамочки с крохами на руках вызывают у меня плаксивую реакцию. Новорожденные дети такие маленькие, просто крохотные. Сев в машину, достаю бежевые носочки размером с палец.

У тебя будут такие маленькие ножки, малыш?

Просто удивительно...

Смогу ли я стать для тебя хорошей мамой? Вдруг Карим прав и у меня не получится?

Водитель трогается с места, возобновив путь к универу. Я смотрю в окно на мчащиеся в одном потоке с нами машины, а пальцами продолжаю сминать мягкую ткань носочков. Нет, я буду хорошей мамой, малыш. Постараюсь такой стать, во всяком случае.

Неожиданно впереди нас замечаю авто Карима. Марку и номер я знаю, так что ошибиться не могу. Это точно Карим. Странно, он ведь намного раньше выехал на работу, а офис у него вообще далеко отсюда, что он тут делает? Хотя мало ли что, ведь Карим без конца в разъездах по городу. Может, у него встреча или сделка где-то поблизости?

Но сердце все равно грохочет слишком тревожно. Я инстинктивно сильнее сжимаю пальцами носочки.

И не зря я нервничаю, потому что в следующую секунду, стекло на пассажирской дверце его машины опускается, и оттуда появляется женская наманикюренная рука с тонкой сигаретой, зажатой между пальцами.

Он все-таки с другой женщиной... Все-таки с другой...

Мне пробирает такая злость и ревность, что я с трудом удерживаюсь на месте. Хочется перебраться на водительское кресло, надавить на педаль газа и поравняться с машиной Карима, чтобы показать этому козлу средний палец, а его куряке настучать по руке, чтобы знала, как с чужими мужиками крутить. Потом я думаю, что тоже, по сути, поступала так же – спала с Каримом, когда он был помолвлен с Мадиной, и мне становится совсем погано.

Нет, я так не хочу! Не собираюсь быть, как Мадина!

Это я ему отказала вчера, и он сразу к другой женщине побежал?! И так всегда что ли будет? Я, что, кукла резиновая?! Да пошел он куда подальше!

Прикусываю губу от обиды, а глаз оторвать от проклятой руки с сигаретой не могу.

Так, Нимб, успокойся немедленно, может это вообще какая-нибудь партнерша по работе или еще кто? Боже, да о чем я вообще?! Ищу ему оправдание?! С ума сошла?! Он просто придурок! Шовинист! Козел! Ненавижу!

Его машина ускользает вперед, и больше мне не видно руки с сигаретой, но злость и обида никуда не деваются, поэтому я хватаю телефон и пишу на эмоциях, которые буквально рвут меня на части.

"Смотри не задохнись от ЕЕ дыма!"

Отправить.

Вот и все. Не думай о нем больше, Нимб. Пусть трахает своих подружек. Плевать на него. Миллион раз плевать. Думай и переживай только о ребенке. А этот мудак того не стоит.

Через секунд десять звонит телефон у Дамира. Мой водитель и по-совместительству охранник берет трубку.

"Да, Карим Гаясович. Да... Верно.. Да, были за вами.. Понял".

О, мудак понял, что мы ехали за ним? Ну, разумеется! Какой сообразительный!

Еще через секунду пиликает мой телефон. Сообщение от Карима сразу высвечивается на экране.

"Я ее не трахаю. Успокойся".

19 глава

«Я тебе не верю» – отвечаю в ту же минуту.

Он действительно считает, что я ему поверю? Ну и глупость! С чего бы мне верить тому, кто сам дал понять – нет секса у нас, значит, у него будет секс с другими.

Боже, я совсем не понимаю, как мне вести себя с ним. От ревности меня колотит, но я все равно не хочу позволять собой пользоваться, только чтобы он с другими не спал. Все это какой-то кошмар.

Ответ Карима на мое сообщение долго себя ждать не заставляет.

"Это уже твои проблемы"

Ах, так это мои проблемы? То есть, он будет кататься на машине и проводить время с какими-то женщинами, а я должна в случае чего безоговорочно верить в его верность и непорочность? И если не поверю, то это мои собственные загоны, которые Карима не касаются? Просто отлично. Очень удобно для себя он все обставил.

Больше ничего ему не пишу. Пусть дальше катится со своей курякой, куда хочет! Я тоже буду позволять себе больше. Ну а Карим пусть верит, и если не поверит, то это его проблемы...

– Дамир, вы отвезите купленные вещи в квартиру, хорошо? Лекции у меня до четырех, и вы все равно пока не понадобитесь, – говорю водителю, когда мы подъезжаем к универу. – Если что, я позвоню вам.

Мужчина окидывает меня внимательным и чуть подозрительным взглядом с прищуром. Что, думает, я сбежать собираюсь? Интересно, что ему Карим обо мне наговорил, раз он так щепетильно относится к любым поездкам со мной куда-либо? Буквально под окнами универа караулит, пока я не выйду.

– Все будет хорошо, честно. Номер ваш у меня есть, а у вас есть мой. Я на связи.

Наконец мужчина кивает, после чего я выхожу из авто и направляюсь к зданию универа. На крыльце вижу Мариссу, которая машет рукой, когда тоже меня замечает. Очень хочется сейчас не учиться, а обсудить с подругой инцидент, который произошел несколько минут назад. Было бы вообще идеально позвонить Яне, но до начала пары десять минут, так что я все равно не успею нормально с ней поболтать.

– Привет, кудряш, что это у тебя с лицом? Кто-то посмел в магазине подделку продать или ты в пробку двухчасовую попала?

Я кривлю губы, которые и так уже были искривлены донельзя.

– Нет. С Каримом поцапалась.

– Что случилось?

Мы заходим в корпус и направляемся на третий этаж, где сегодня проходит первая лекция.

Бросаю взгляд на подругу, оценив искренне заинтересованное и обеспокоенное выражение ее лица. Не то чтобы я ей не доверяю, просто мы только помирились, да и раньше я ей мало что рассказывала, тем более про Карима, но ведь я решила, что отныне буду больше доверять Мариссе и ценить нашу дружбу.

– Увидела его с другой женщиной, – признаюсь на тяжелом вздохе.

– Серьезно?! Когда?

– Утром в машине. Он ехал перед нами. И я увидела ее на пассажирском сидении.

– Во дела! Ну, а ты что? Как отреагировала?

– Наехала на него, разумеется. Чувствую себя дико глупо и паршиво из-за всего этого, – раздраженно потираю лоб, когда мы заходим в аудиторию и усаживаемся на места. Достаю из сумки тетрадь, ручку и планшет. Марисса делает то же самое, не переставая при этом задавать вопросы.

– Неприятно, конечно, ну а чего ты ожидала вот так сразу? Ты ведь знала, какой Карим. Он и Мадине верность не хранил, с чего ты взяла, что тебе будет?

– Вот поэтому мне и паршиво.

Несмотря на то, что раньше я была готова терпеть что угодно, лишь бы Карим был моим, я все же надеялась в тайне, что со мной он будет другим. Это было очень глупо. Теперь я понимаю. В груди щемит от одной мысли, что сегодня утром Карим спал с другой женщиной, а мне сказал "успокойся", лишь бы я не приставала.

– Можно, конечно, ему попробовать яйца прижать, – хмыкает Марисса, заправив прядки волос за уши.

– Что ты имеешь в виду?

– То и имею. Заставь его тоже ревновать.

– Я же беременна, Марисса, и у меня стоит угроза прерывания, что ты предлагаешь? С другими мужиками шляться?

– Нет, естественно, не совсем так! – мигом вспыхивает подруга. – Не спать же тебе с ними. Я говорю лишь о флирте, общении. Почему нет? Животика у тебя пока не видно, так что парни не догадаются, а Карим позлится. Наверное. Не одному же ему заставлять тебя дергаться? К тому же, это отличный вариант проверить, ревнует он тебя или нет, как думаешь? – подруга усмехается, ткнув меня локтем в плечо.

Даже не знаю.. Может, она и права? Спать я, разумеется, ни с кем не буду. Во-первых, из-за ребенка, во-вторых – не хочу. Я уже пробовала встречаться с другими, но не вышло, а после той ночи с Каримом, и всех его ласк, я вообще не представляю, как позволю кому-то другому до себя дотронуться. Во всяком случае, пока вот так вот.

– У моего парня друг есть. Дима. Ооочень симпатичный. Могу попросить Мишу его позвать. Он все равно за мной в универ приедет сегодня. Пусть и Димку захватит. Сходим вместе в кафе, поболтаем.

Я тяжело вздыхаю, передернув плечами.

– Не получится, наверное. Со мной же водитель все время. Увидит, что я с какими-то парнями – тут же Кариму доложит.

– Так нам и надо, чтобы доложил, дурочка, – заливисто смеется Марисса. – Силой в машину этот водитель тебя не потащит же? Так что посидеть и пообщаться успеем. Нам больше и не нужно, чтобы выбесить твоего...эмм... жениха. Ну что, согласна?

*******

Несмотря на то, что на план Мариссы я все-таки соглашаюсь, чувствую себя немного странно и неловко в компании парней, когда после лекций мы вместе заходим в кафе и усаживаемся за столик. Водитель, кстати, действительно не потащил меня в машину силой, но я видела, как он набирал кого-то на телефоне. Наверняка Карима.

Да не суть. В кафе мне крайне некомфортно. Миша с Димой парни вроде нормальные, и Дима на самом деле довольно привлекательный. Проблема в том, что он не Карим. И в принципе, эта проблема была всегда. Никто не Карим. А флиртовать я, видимо, совсем разучилась, потому что даже мило улыбаться парню и отвечать на его вопросы не могу. Вместо этого без конца думаю о Кариме. Где он, чем сейчас занят, он все еще с ней? Как он отреагировал на то, что я пошла после универа в кафе с парнями?

В общем, настроение в асфальт. Еще и Марисса все время глупо хихикает и фотографирует нас. То делает селфи со мной и с ней, то щелкает нас с Димой – подруга села рядом с Мишей, а Диме осталось только рядом со мной сесть.

Если бы не желание утереть нос Кариму, я бы давно ушла. И через сорок минут я все же не выдерживаю.

– Ладно, ребят, я пойду, наверное.

– Ну ты чего? – надувает губы Марисса. – Мы же совсем недолго сидим, куда торопиться? Останься еще. Даже не съела ничего ведь!

– Нет, Мариш, прости, но я пойду... Мне еще к маме надо будет заехать, – вру, конечно, потому что к маме я пока не собираюсь. Да она и не звонит. Еще не отошли вместе с отчимом, видимо.

– Ладно, – обиженно хмурится подруга, когда я поднимаюсь из-за стола. – Дим, ты хоть проводи Нимб до машины.

Не успеваю отказаться, потому что парень с готовностью вскакивает и, по всей видимости, собирается идти со мной. Да бог с ним, пусть проводит. Чмокнув подругу на прощание, я накидываю куртку, после чего мы с Димой выходим из кафе в полном молчании. Лишь когда спускаемся с крыльца парень решается со мной заговорить.

– Не хочу показаться наглым, мы ведь только познакомились, – произносит он краснея, – но, может, мы могли бы обменяться номерами телефонов? Как ты смотришь на продолжение общения?

Мне и раньше часто предлагали встречаться, дружить, но это все не помогло избавиться от чувств к Кариму, а сейчас мои попытки быть с кем-то, любя при этом другого, кажутся мне такими грязными и глупыми. По сути я использовала тех парней, а сама им при этом действительно нравилась. И Дима производит хорошее впечатление. Мне не хочется его использовать, только чтобы Карима позлить, поэтому я вежливо улыбаюсь и отрицательно качаю головой на его вопрос.

– Дим, ты прости, у нас ничего не получится. Но... ты хороший. Уверена, у тебя получится с какой-нибудь другой девушкой.

– Хорошие девушки всегда так говорят, чтобы успокоить задетое самолюбие парня, – улыбается он беззлобно. – Ну, раз нет, значит, нет. Удачи тогда.

Дима возвращается в кафе, а я печально смотрю ему вслед. Жаль я не влюбилась в такого доброго парня, вместо этого все мое существо заполнили чувства к мужчине, у которого вместа сердца глыба льда...

– Я тебя долго ждать буду?

На звук знакомого голоса поворачиваюсь не сразу. Сначала ноги прирастают к земле. Карим здесь? Приехал за мной? Так, Нимб, сделай глубокий вдох и натяни на лицо маску спокойствия и безразличия. Ты ему ничего не должна объяснять. Он первый повел себя недостойно. И стыдиться тебе нечего, потому что ничего плохого ты не сделала.

– Мог бы позвонить, и ждать бы не пришлось, – растягиваю губы в улыбке, когда все же поворачиваюсь к Кариму. Он стоит рядом со своим авто, опершись на него спиной и сложив руки на груди. Пока с Димой говорила, даже не заметила, что на парковке рядом с кафе нет машины Дамира, а вместо нее стоит автомобиль Карима.

Мужчина смотрит на меня недовольно, почти зло – ну, к такому взгляду я вообще привыкла, а сейчас он мне даже сердце греет. Марисса была права – его зацепило то, что я проводила время с другим парнем.

– В машину садись, – рявкает Карим, затем сам разворачивается, обходит капот и садится внутрь.

Я иду к машине, не торопясь. А куда мне торопиться? Я его что, просила приехать? Или он мне звонил и предупреждал, что будет ждать? Нет. И куда же он свою куряку дел? Надоела она ему или как?

Напряжение мужчины ощущается почти физически, когда я забираюсь в салон и также неторопливо пристегиваю ремень.

– Он меня не трахает. Успокойся, – буркаю я ту же самую фразу, что Карим мне написал сегодня утром, когда я увидела его с другой. Собираюсь кинуть сумку на заднее сидение, но не успеваю, потому что Карим перехватывает мое запястье и дергает на себя.

– Ты что, блять, себе позволяешь?!

*****

– А что я себе позволяю, Карим? Думаю, не больше, чем ты себе позволяешь. И не надо так сжимать мои запястья. Мне больно.

Стиснув зубы, мужчина все-таки разжимает мои руки, но полностью не отпускает.

– Не надо сравнивать нас. Мы с тобой уже обсуждали этот момент. Я не позволю тебе вести себя, как вздумается, и как ты привыкла вести себя раньше.

– Ревнуешь, Карим? Я всего-то посидела в кафе с подругой и ее друзьями. Ничего лишнего.

– Причем здесь ревность? – рыкает мужчина, буквально отшвырнув мои руки. – Ты можешь встречаться, лизаться, трахаться с кем угодно, когда родишь ребенка и свалишь подальше, если именно такая жизнь тебе нужна. Но если же ты собираешься воспитывать нашего ребенка и быть ему нормальной матерью, что возможно только в браке со мной, будешь выполнять мои условия. Иначе я тебе вообще никакого выбора предоставлять не стану.

Я отчаянно стараюсь подавить в себе обиду из-за того, что Кариму, в общем-то, наплевать, где я была и с кем, он лишь о своей репутации печется. Настолько, что снова готов угрожать тем, что отберет ребенка. Марисса все же ошиблась...

– Ты считаешь, что все твои условия я должна молча проглатывать? Тебе можно с какими-то девками кататься и спать, а для меня даже невинная встреча с друзьями под запретом?!

– Я сказал тебе, что не трахаю ее. Это первое. А второе – именно так: любые встречи с кем-либо под запретом, если я лично не дал на них добро. Ты можешь встречаться с Мариссой, если тебе нравится с ней дружить, это я одобряю, но не с какими-то х*ями. Ты – моя невеста. Наша ситуация сама по себе привлекает внимание общественности, а твои похождения лишь усилят резонанс.

– Да какие похождения? Что ты несешь вообще?! Я просто решила посидеть в кафе с друзьями!

– Ты просто решила отомстить мне за утро вот таким идиотским способом. Если ты искала возможность вызывать к себе недоверие и презрение, то не стоило стараться. Я и так достаточно о тебе знаю, как и то, что для тебя переспать с парнем по-пьяни или просто потому, что гормоны играют, это как раз плюнуть.

Я вздрагиваю от его напоминания прошлого, когда Карим забирал меня из дома моего парня, с которым я лишилась девственности. Мне неприятно, что Карим выставляет произошедшее в таком свете, но это, наверное, логично, учитывая, что ни о чем толком не знает. Я выпила тогда, потому что по-другому у меня смелости не хватало и желания, и любые мои отношения с парнями, были лишь жалкими попытками забыть Карима. В ту ночь, когда он меня забрал от Игоря, я до утра рыдала, и, наверное, я бы сейчас могла сказать ему, что все это было из-за него, что я с ума сходила от того, как сильно он мне нравился, но я ничего не могла сделать, чтобы привлечь его внимание, и что от этого мне было плохо, и я пыталась его вытеснить из своего сердца. Да, я могла бы признаться, но не думаю, что Карим это воспримет, как комплимент. Может, это только подрекпит его чувство собстенного превосходства, но не более. Это могло бы что-то значить, если бы он любил меня, если бы я хотя бы нравилась ему, не как сексуальный объект, а как женщина, как человек.

– Ничего ты не знаешь обо мне. И я не собираюсь идти на поводу у твоих условий. Если Мадина шла, то это не значит, что я буду. Либо мы вдвоем относимся друг к другу с равным уважением и принимаем равные условия, либо ничего хорошего из нас не выйдет.

– Мы с тобой не равны. Ты – женщина. Я – мужчина, – рявкает он.

– И что? Если я женщина, значит, должна терпеть к себе плохое отношение?

– В чем я к тебе плохо отношусь?

– Ну, хотя бы в том, что произошло сегодня. Я уж не знаю, спал ли ты на самом деле с той женщиной или нет, но суть в том, что ты был с ней, а это означает, что ты хотел. Не будешь же ты утверждать, что это какая-нибудь дама с работы?

Он хмуро молчит, подтверждая сказанное мной.

– Вот именно. Ты хотел, но, допустим, передумал. И считаешь, что я это проглотить должна. При этом мне ты предъявляешь претензии за меньшее.

– Предлагаешь мне позволять тебе творить все, что вздумается?

– Нет, – отрицательно качаю головой. – Я предлагаю тебе не делать по отношению ко мне того, чего ты бы не хотел, чтобы я делала по отношению к тебе. Вот и все. Ты бесишься, потому что хочешь меня, но я не соответствую твоим представлениям об идеальной женщине, поэтому ты пытаешься меня продавить под собственные убеждения, сделать из меня ту, которой я не являюсь. Превратить меня в Мадину, чтобы хоть как-то оправдать желание, что ты испытываешь ко мне. Только я никогда такой не стану, Карим. Я всегда буду собой. Ты угрожаешь мне, подавляешь, чтобы сломать. Ты с легкостью говоришь, что лишишь ребенка матери, а мать ребенка, если я не стану такой, какой ты хочешь, будто тебе безразлично, какую это боль причинит ему и мне. Будто тебя только твоя идеальная жизнь, расписанная по полочкам волнует. Если уж между нами нет любви, – на этой фразе я запинаюсь, потому что за свои чувства я вовсе не уверена, – то может быть хотя бы взаимное уважение. Хоть что-то. Иначе это путь в пропасть. Ты не любишь, когда другие выдвигают тебе условия, которые тебя не устраивают, почему ты не задумываешься, что другим тоже могут не нравится твои условия? Почему бы в чем-то не уступить?

Я шумно дышу, глядя на Карима и пытаясь по лицу мужчины понять, смогла ли донести до него хоть что-то, что пыталась? Он смотрит тяжело, желваки ходят на скулах, губы плотно сжаты. Я не знаю, о чем он сейчас думает. Наверное, привычные ему шовинистские идеи вступили в агрессивный конфликт с моим мнением. И я вовсе не уверена в своей победе.

– Хорошо, – неожиданно цедит он сквозь зубы, после чего заводит двигатель, и мы трогаемся с места.

Хорошо? Это типа Карим согласен? Согласился со мной?

Молча откидываюсь на спинку кресла, и тихо, медленно выдыхаю. Уголки губ сами по себе ползут вверх. Моя первая маленькая победа над этим невыносимым человеком. Может, еще рано радоваться, ведь правда не в словах, а в поступках, но в груди все равно теплеет, и глупое сердце снова отчаянно бьется в надежде, что однажды сможет достучаться до него, что однажды и оно станет ему нужным.