Текст книги "Я больше о тебе не мечтаю (СИ)"

Автор книги: Чарли Маар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

22 глава

Я и без его советов хотела перекраситься обратно в блондинку и дальше уже отращивать свои волосы. Но, честно говоря, слова Карима звучат неожиданно. Как-то не думала, что его сильно тревожит мой цвет волос, по крайней мере в последнее время он эту тему еще ни разу не поднимал. Когда я только покрасилась, в доме отчима от него были намеки, что мне не идет, но я о них уже и думать забыла. Теперь вот кручусь перед зеркалом, раздумывая над тем, когда сходить в салон, сегодня или завтра?

Все же принимаю решение сегодня заняться сначала готовкой, а потом уже посмотреть, как дела будут продвигаться дальше.

Готовить без помощи и советов Алсу, оказывается, очень сложно, даже несмотря на книгу рецептов, которую подарил мне Карим. Сначала я хочу попробовать приготовить одно из блюд, помеченных Марианной, как "любимое блюдо Карима", но потом во мне просыпается упрямство, и я решаю не делать этого. Лучше приготовлю любимое блюда Гаяса. Потом отточу мастерство и стану приглашать их вместе с мамой на обед. Надеюсь, когда-нибудь они остынут ко всей этой истории.

Впрочем, неважно, что я решила, потому что у меня все равно ничего не выходит. Мясо получается как резина, овощи подгарают, соли слишком много и по-моему специй тоже. С пропорциями и вкусовым чутьем у меня пока явно беда. Через два часа мучительной готовки, я, плюхаюсь на стул, закрываю кулинарную тетрадь, и лбом упираю в столешницу.

Так, Нимб, не забывай, что ты – боец. Ты можешь сейчас сдаться, но тогда ты ничему и никогда не научишься. Ничего удивительного в том, что у тебя не получается. Второй раз в жизни готовшиь, да еще и без помощи. Потом все наладится обязательно.

Зло стреляю взглядом в видеокамеры. Интересно, видел Карим мои мучения? Наверняка видел. Ну и плевать. Пусть смотрит, сколько хочет. И злорадствует...

Так как с готовкой особо не вышло, я аккуратно ставлю на полку тетрадь с рецептами, прибираюсь на кухне, после чего все же решаю сходить в салон. Уже позже я мысленно насылаю на себя проклятия за эту идею, потому что перекраситься из блондинки в брюнетку, оказывается, гораздо проще и быстрее, чем наоборот. Наверное полдня сижу в салоне, пока меня наконец не отпускают. Не сказать, что цвет такой же, каким был раньше, но похож, волосы более прямые – так их уложил стилист. В целом результат мне нравится. И вообще главное, чтобы он нравился мне, а не Кариму. И все же я ощущаю внутреннее напряжение и стыд за то, что побежала перекрашиваться, стоило ему намекнуть.

Еще хуже становится, когда вечером Карим возвращается с работы и на изменения в моей внешности не реагирует никак. Только хмуро кивает, после чего долго с кем-то переговаривается по телефону. Черствый мужлан...

На ужин я заказываю еду из ресторана. Но когда предлагаю сесть за стол, Карим отвечает, что ничего не хочет и вообще сильно устал.

Слов не хватает, как он меня бесит временами. Ем в одиночестве, затем ухожу к себе в комнату, потому что все время наблюдать за недовольным и злым Каримом не очень хочется.

Воскресенье проходит по такому же сценарию. Карим злой как черт и все время уставший. Создается впечатление, что на работе у него какие-то проблемы, но он меня в это, разумеется, не посвящает. Алсу снова не приезжает, поэтому готовка отменяется опять. Не собираюсь в очередной раз мучиться и переводить продукты.

– Завтра утром я отвезу тебя к врачу, – говорит Карим вечером, когда я в кухне запиваю таблетку водой.

– Почему утром? Мне же в обед на прием.

– Я позвонил врачу и перенес его на утро. Потому что в обед у меня нет времени.

– Я одна могу съездить...

– Это мы уже обсуждали. Поедем вместе. Хочу послушать, что скажет врач.

С грохотом ставлю стакан на стол и поворачиваюсь к Кариму, уперев руки в бока.

– А о моих планах ты не забыл поинтересоваться? Когда и что удобо мне? Почему только о себе думаешь?

Карим потирает переносицу, бросив на меня недовольный взгляд.

– Какие планы? Учебу завтра я тебе разрешаю пропустить. Что еще у тебя могут быть за планы, которые важнее моей работы и поездки к врачу?

Ах, он разрешает! Что еще он мне разрешает? Ну, и конечно же очень "приятно" слышать, что у меня не может быть важных планов. Куда мне до занятого Карима! Я тут как мебель что ли?

– Да какие угодно! Это мое время, и у меня оно тоже может быть ограничено. Даже если не было никаких планов, мог бы для начала хотя бы спросить об этом!

– Послушай, Нимб, – раздраженно выплевывает Карим, устало опустившись на стул, – я за эти два дня пиздец как заебался, и если ты хочешь сейчас поругаться, то пусть у этой ссоры будет веская причина. Так я нарушил какие-либо твои планы на завтра? Есть серьезные причины, по которым на прием к врачу мы не можем съездить утром, а не в обед? Если есть, назови их, пожалуйста. А если это просто твой очередной загон насчет равенства, то давай отложим это на потом, потому что на данный момент, у меня нет никакого желания спорить с тобой по этому поводу. И прежде чем ты ответишь, спешу тебе напомнить, что когда я решал твои проблемы, которые ты периодически устраивала в универе, забирал тебя пьяную, хер знает откуда, на мои планы тебе было, грубо говоря, по*бать. А сегодня я всего-то поменял время приема у врача на завтра, чтобы это было удобно и мне тоже, и тебя уже колотит от недовольства?

********

Да я сама не знаю, чего так завелась. На самом деле, для меня нет никакой разницы, утром или в обед ехать к врачу. Просто разозлило, что он не посоветовался со мной, а просто сделал, как хотел. В этом весь Карим.

Ну и да, если смотерть на реальность незатуманенным эмоциями взглядом, то он действительно много раз выручал меня раньше, не взирая на усталость или занятость на работе. Так что я прекращаю с ним спорить и соглашаюсь на утренний прием. Карим выглядит по-настоящему уставшим и обеспокоенным, поэтому, будет свинством с моей стороны скандалить с ним сейчас.

Утром, когда мы едем в больницу, Карим все еще не в духе. Мужчина держит руль одной рукой, второй облокотился на дверь, пальцы прижал к губам. Вид задумчивый и хмурый. Хочется залезть к нему в голову и узнать, что с ним происходит, какие именно трудности возникли на работе? Возможно, это связано с Фахратовым, но если спрошу, Карим вряд ли ответит. Он вообще в свои дела мало кого посвящает. И я не исключение, к сожалению.

Саму меня колотит от волнения всю дорогу. Сегодня очень важный осмотр. Во-первых, мне скажут, все ли в порядке с малышом, и нормально ли развивается беременность. Во-вторых, должны дать добро или наоборот не дать на интимную близость. Невольно ерзаю на сидении, стоит подумать о сексе с Каримом, который сто процентов будет, если противопоказаний нет. Да и Карим наверняка первым делом об этом спросит у врача.

Екатерина Ярославовна приглашает меня в смотровую через пять минут после того, как мы с Каримом поднимаемся на нужный этаж и подходим к ее кабинету.

– Как самочувствие? – спрашивает женщина, поправив очки в форме кошачьих глаз.

– Прекрасно. Живот не болит. Слабости вроде нет. И крови, слава богу, тоже.

– Вот и прекрасно. Сейчас я тебя направлю на УЗИ и кое-какие анализы. А затем уже точно смогу дать дальнейшие рекомендации.

Все время, пока я мотаюсь по этажу, сначала сдав кровь, затем пройдя ультразвуковую диагностику, Карим ходит за мной по пятам. Он все время говорит с кем-то по телефону, злится, рычит, возмущается, но от меня ни на шаг не отходит. Разве что в кабинеты вместе со мной не заходит. Об этом я жалею, когда на УЗИ диагност включает звук сердцебиения ребенка. У меня внутри все переворачивается от нежности. Вот так бьется сердечко моего малыша, а Карим не слышит. Интересно было бы посмотреть на выражение его лица...

Результаты анлизов, которые готовятся в течение часа, Карим ждет вместе со мной, хотя очевидно, что на работе у него проблемы нехилые.

Спустя час, может, полтора, Екатерина Ярославовна сообщает нам, что все в порядке. Тонуса нет и громональный фон пришел в норму. Теперь главное – поддерживать здоровье в течение всей беременности. Выписывает мне еще кое-какие витамины и препараты, после чего отпускает нас с Каримом, шутливо подмигнув мне напоследок. Я так и не решилась задать ей вопрос, можно ли теперь заниматься сексом? При Кариме было очень некомфортно спрашивать о таком. Мне кажется, щеки и шея у меня окрасились в помидорный цвет, пока я стояла в кабинете – настолько они горели. В итоге врач сама говорит об этом, когда Карим открывает дверь, и мы уже собираемся выходить.

– Половой жизнью жить можно, только осторожно, – усмехается женщина, отчего мое щеки опять словно лавой обливают. По ощущениям именно так.

А вот Карим вообще никак не реагирует. Будто не этого он ждал все время. Стоит двери кабинета закрыться, он снова набирает чей-то номер и начинает рявкать в трубку о какой-то сделке. Затем довозит меня до дома, и срывается с места, как только я выхожу из машины.

Бесит.

Можно... Нельзя... Вот возьму и не дам! Надоел уже...

Да, собственно, возвращаться домой Карим сегодня не больно-то и торопится. Время одиннадцать, а его все нет. Я как на иголках из-за ожидания возможной близости, а ему, видимо, плевать. Душ принимаю два раза, брею все, что можно побрить, волосы укладываю, и даже легкий макияж наношу. Но Карим не приезжает.

Только страсти нагонял, что хочет. Хотел бы, уже дома был. Что же там за проблемы такие, что его до сих пор нет?

Не дождавшись Карима, я отрубаюсь. Снова вижу дурацике сны с его участием. В моих снах Карим всегда другой. Широко улыбается, ласково со мной говорит, обнимает. Совсем не такой, как в реальности. Мне кажется, что я даже во сне умудряюсь разозлиться на этот счет, из-за чего и просыпаюсь.

В квартире тихо. Наверняка еще не вернулся мной "благоверный", а пить хочется. Накидываю на себя халат и бреду на кухню. В помещении стоит полумрак, только свет от биокамина, который я забыла погасить, бросает блики на стены.

Подойдя к кухонному шкафу, чтобы взять стакан, подпрыгиваю от страха, когда в глухой тишине неожиданно раздается хриплый голос Карима.

– Проснулась? Мне тоже воды налей.

Приложив ладонь к груди, медленно поворачиваюсь и фокусируюсь взглядом на темной фигуре мужмины. Он сидит в кресле, в дальнем углу гостиной. Тот угол не освещается, поэтому его трудно разглядеть. Карим расслабленно откинулся на спинку кресла, свесив руки с подлокотников. В одной руке я замечаю фужер. Наверняка с виски. Карим любит виски.

– Привет. Ты меня напугал. Не знала, что ты здесь... И зачем тебе вода? Ты ведь виски пьешь?

– Хочу воду, – сухо отвечает мужчина, и демонстративно подносит стакан с виски ко рту. На янтарную жидкость попадает свет от камина, и он отражается в его темных глазах.

Боже.. Ну воды так воды... Тяжело сглатываю и сначала наливаю попить себе, а после Кариму. Направляюсь к мужчине на дрожащих ногах. Не просто так он воды принести попросил. Весь день работал, а сейчас вернулся, весь такой брутальный, и наверняка рассчитывает на секс? А я вот уже не хочу. Наверное...

– Вот. Держи, – протягиваю ему стакан, и сразу разворачиваюсь, чтобы уйти. Сделаю вид, что я устала и хочу спать.

Но уйти оказывается не так-то просто.

– Далеко собралась? – Карим ставит стакан с водой на пол рядом с креслом и хватает меня за пояс халата. Тянет на себя.

Полы распахиваются, частично обнажив живот и бедра. Сердце шарахает по грудной клетке с такой силой, что, кажется, вот-вот пробьёт её.

Я ничего не могу ответить – в горле пересохло и мысли стали покидать разум. Смотрю в глаза мужчины и, будто зачарованная его тёмным взглядом, послушно делаю шаг вперёд.

– Врач сказал, что все в порядке, Нимб.. Так, куда ты уходишь?

– Спать. Я... я устала. И ничего не хочу.

– Не хочешь. Ну, конечно, – хрипло отвечает Карим, затем рывком почти опрокидывает на себя. – Я хочу. И ты захочешь.

Он сильнее распахивает халат. Затем окунает два пальца в виски, смазывает мои соски янтарной жидкостью и жадно обхватывает грудь ртом. Сначала одну, потом другую. Посасывает и покусывает, а мне остается только вцепиться в его плечи и закрыть глаза, потому что эта ласка очень заводит. Я бы соврала самой себе, если бы сказала, что мое тело никак не отзывается на эти покусывания и посасывания.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь тебя трахнуть, наконец-то... А вот это лишнее, – сипит Карим, положив ладонь на мои трусики и резко дернув. Тонкая ткань мигом рвется. Я остаюсь почти обнаженной перед горящим взглядом мужчины. Только халат, висящий на плечах, еще как-то скрывает мое тело.

Карим опускает стакан с виски на пол тоже, затем поднимается вместе со мной на руках и несет к дивану.

Чего я там хотела? Не давать ему? Я по-прежнему не знаю, как ему сопротивляться, кроме того, мой последний секс был с ним. То есть два месяца назад. И сейчас я очень сильно ощущаю потребность в физической близости и почти нулевую способность к сопротивлению.

Осторожно положив меня спиной на диван, Карим выпрямляется и расстегивает ремень на брюках. Затем следует ширинка. За ноги он двигает меня к краю дивана, широко разводит бедра, после чего смачивает два пальцами слюнями и проталкивается ими между половых губ. Вязкая слюна смешивается с моей влагой, раздается хлюпающий звук, когда пальцы мужчины резко проникают во влагалище.

– Хорошо, – довольно тянет Карим. – А теперь будь тихой.

Лежа вот так с раздвинутыми ногами и глядя в его голодные глаза, чувствуя, как грубые пальцы скользят то в меня, то обратно, я меньше всего хочу быть тихой. Хочу стонать, хрипеть, мычать и просить еще. Но не знаю, почему, слушаюсь. Может, это воспоминания о нашей первой ночи на меня так действуют? Тогда все было потрясающе. И я хочу повторения. Хотя бы раз.

Прикусив губу, я молча наслаждаюсь ласками, не сводя глаз с Карима. Он начинает активнее двигать пальцами, большим надавливая на клитор. С каждой секундой молчать становится все труднее. Напряжение внизу живота и между ног достигает нереальных высот, и за мгновение до моего падения, Карим вынимает из меня пальцы, спускает брюки вместе с боксерами, и толкается в меня членом до упора.

Я не могу удержаться и громко кричу, потому что меня начинает бить в конвульсиях через пару мощных толчков. Он довольно наблюдает, как я кончаю, и продолжает трахать. Его пальцы, покрытые влагой, оказываются у меня во рту. Крик теперь звучит приглушенно. А Карим все двигает бедрами, приближая новую волну оргазма, которая накрывает меня одновременно с ним. Его член пульсирует, пока мои внутренние мышцы все еще сжимаются, а бедра дрожат от конвульсий.

Это настолько хорошо, что я не могу сдержать счастливую улыбку. Все тревоги уходят на второй план. Ничего не имеет значения в эту минуту эйфории и покоя.

Карим вынимает член, надевает брюки обратно и сухо кивает мне.

– Молодец. Можешь теперь идти спать.

23 глава

Всю ночь я беспокойно ворочаюсь и не могу нормально уснуть из-за злости на этого... даже слов подходящих на ум не приходит, как обозвать Карима после того, что он сказал мне после секса. Вот же козел! Мне было так хорошо, а он повел себя со мной, как с девкой легкого поведения. Сволочь! Вот вам и вся страсть! Придурок просто!

Будь я мужиком, вмазала бы ему по морде хорошенько, чтобы не зазнавался.

Мудак.

На удивление, мне не хочется плакать или хныкать от жалости к себе. Я испытываю исключительно злость и раздражение, которым необходимо найти выход, иначе голова взорвется от количества негативных эмоций.

"Молодец. Можешь теперь идти спать".

Мозг раз за разом прокручивает в голове его слова. Я пытаюсь заткнуть этот испорченный магнитофон, но не выходит. В итоге нормально уснуть мне удается уже под утро, когда сил злиться больше не остается. А во сне я опять вижу его. Как он берет меня снова и снова. Резко входит в меня, скользит членом, растягивая внутрненние мышцы, и я кончаю.

Просто издевательство...

И что вы думаете? Чуть позже я просыпаюсь не из-за того, что выспалась, или шума на кухне. Меня будит тяжесть мужского тела на мне и запах Карима, заполнивший легкие. Распахиваю веки и сразу сталкиваюсь взглядом с темными глазами мужчины. Они блестят от возбуждения и нетерпения, его руки шарят по моему телу. Ладони находят грудь, сжимают ее, затем скользят вниз, к животу и еще ниже.

Несмотря на непроизвольную ответную реакцию, все же моя злость лавиной возвращается обратно. Сон как рукой снимает. Вот, значит, как? Ночью он меня как шлюху отослал, поблагодарив за разрядку, а сейчас снова лезет? Еще хочет? Конечно, хочет. Я чувствую его желание бедром – твердый член упирается мне в ногу. Тело Карима слегка влажное – видимо, он недавно принимал душ. Запах его геля щекочет ноздри. Хочется уткнуться носом в его грудь и глубоко вдохнуть, вплести пальцы в его влажные волосы и потянуть до боли.

– Хочешь, да? – намеренно хрипло справшиваю мужчину.

– Разумеется, хочу, – отвечает он резко и нетерпеливо.

Сволочь.

– Заведи меня, – облизываю его подбородок и слегка прикусываю, после чего обхватываю пальцами запястье мужчины и направляю руку себе между ног.

Говорят, месть – это блюдо, которое подают холодным. Но я предпочитаю горячее, поэтому я ее немного подогрею.

Карим с легкостью вступает в игру, погружая свои длинные пальцы в мое тело. Это ощущается чертовски хорошо и сдерживать себя невероятно  трудно. Мне нравятся его руки, и ласкать он умеет. Карим будто бы знает мое тело, знает, что ему нужно: как гладить, где нажимать, когда медленнее и когда быстрее. Я шире развожу колени и довольно стону. Полностью отпускаю себя, чтобы экстаз не заставлял себя ждать. Мне нужно получить все прямо сейчас. По максимуму.

Карим двигает рукой активнее, ребром ладони надавливая на клитор, а двумя пальцами лаская меня изнутри. Боже, ну как он может быть таким горячим и холодным одновременно? Просто ненавижу его за это!

– Ты шумишь, – хрипло рыкает он, облизав мне шею и мочку уха.

Я ничего не отвечаю, продолжая постанывать, наслаждаясь лаской, пока наконец не взрываюсь. Мой крик заполняет комнату, тело выгибается и дрожит. Когда глаза удается открыть и посмотреть на Карима, я вижу, как он довольно за мной наблюдает, и тянется к свои трусам.

Размечтался.

Двигаться трудно, но мне очень надо, поэтому, пока Карим на миг мешкается, я успеваю выбраться из-под его тяжелого тела, отскочить от кровати и быстро накинуть на плечи халат, висящий на дверце шкафа.

– И что ты делаешь? – недовольно спрашивает мужчина, посмотрев на меня исподлобья.

– Молодец, Карим, – отвечаю как можно беззаботнее, стараясь максимально скрыть дрожь в голосе. – Можешь теперь идти на работу. Спасибо за утро. А я в душ.

Выражение его лица в этот момент бесценно. Я тороплюсь к двери, победно вскинув подбородок, но напоследок, не могу отказать себе в удовольствии более внимательно посмотреть на этого мудака. Зря я, конечно, поворачиваюсь, потому что Карим успевает подняться, во всей красоте своего обнаженного тела представ передо мной, а в его глазах отражается слишком много эмоций. И злость, и раздражание, и желание, и восхищение.

– В душе, так в душе, – ухмыляется мужчина.

Затем хватает меня на руки, не реагируя абсолютно ни на какие попытки сопротивляться, и несет меня в ванную, где трахает так долго, что я не успеваю посчитать, сколько раз кончаю на его члене.

******

Господи, теперь так каждый день будет?

Карим вот уже час, как уехал, а я все лежу на постели и смотрю в потолок, не в силах заставить себя подняться. По ощущениям мое тело будто растекается как кисель. Между ног ноет, кожу покалывает, бедра местами горят – Карим довольно сильно сжимал меня в душе пальцами. Кажется, я сегодня получила настолько большую порцию окситоцина, что ни мое тело, ни мое сердце не были готовы к подобному выбросу. Мне не хочется, чтобы это чувство абсолютной расслабленности и покоя проходило, но где-то на задворках подсознания я понимаю, что рано или поздно оно исчезнет, а вечером, возможно, у нас с Каримом вновь появится повод поругаться.

Мстить ему тяжелее, чем я думала, потому что у Карима есть какая-то непреодолимая власть надо мной, моим телом, разумом и чувствами. И ясное дело, что его личность сильнее моей. Трудно сопротивляться воле и напору такого доминирующего мужчины. Тело и сердце все время хотят сдаться, стоит ему надавить посильнее.

Слава богу, чуть позже приходит Алсу. Это заставляет меня отвлечься от собственных мыслей и ощущений, подняться с постели и заняться чем-то более важным. Например, готовкой. Я не собираюсь отступать от цели научиться готовить.

– Как нога? – спрашиваю женщину, которая с теплой улыбкой проходит из коридора в кухню.

– Почти прошла. Но перевязки и мази по-прежнему нужны.

– Я надеюсь, скоро вы окончательно поправитесь. Хорошо, что вы пришли, Алсу, я тут без вас пыталась готовить, но вышло, мягко говоря, ужасно.

Домработница добродушно смеется и взмахивает рукой.

– Это все дело опыта и практики. Если хотите, мы будем вместе готовить каждый день, когда я здесь. Тогда вы быстро научитесь.

Радостно киваю и тут же бросаюсь к шкафу, в котором оставила кулинарную тетрадь, подаренную Каримом.

– Очень хочу, Алсу. У меня есть парочка рецептов на примете. Надеюсь, вы поможете мне с ними справиться.

Дальше мы занимаемся завтраком, если можно так назвать блюдо, которое я прошу Алсу помочь мне приготовить. Это то самое любимое блюдо Гаяса, что недавно у меня не получилось сделать самой. Под руководством Алсу дело продвигается быстрее, и результат выходит гораздно лучше, чем у меня одной. А еще готовка помогает не думать о Кариме, его ласках, и о том, что на сегодняшнем дне все не закончится. Теперь он не оставит меня в покое, вот только бесит, что ведет он себя по-дурацки. Выставляет меня почти вещью. Неужели нельзя быть чуточку мягче и вежливее? Уважительное отношение в семье никто не отменял. А мы, вроде как, почти семья. И он ведь сам на этом настаивает!

Когда блюдо готово, и Алсу заканчивает свою работу по дому, я решаю не ждать Карима, как ждала в прошлый раз, когда он уехал на какое-то мероприятие. Вместо этого решаю позвонить маме и пригласить их с Гаясом в гости. Ну, не могут же они все время злиться на нас?!

– Привет. Как дела? – спрашиваю первым делом, когда мама берет трубку.

– Здравствуй, Нимб. Все хорошо. Как у тебя? – она говорит сдержанно и сухо, что немного меня обижает. Я же ее дочка. Неужели общественное мнение или мнение Гаяса все же перевесит ценность наших с ней отношений? Она же говорила, что ей интересен пол ребенка, и волнует мое здоровье. Так, почему же столь отстраненно и скупо разговаривает сейчас?

– Нормально. Вчера была у врача. Беременность развивается хорошо, если тебе важно это знать. В остальном, все по-прежнему. Ну, если не считать тот факт, что я наконец-то начала учиться готовить. Вот, сегодня хотела пригласить вас с Гаясом на обед или ужин.

Мама какое-то время молчит. Я даже нервничать начинаю. Но затем все же отвечает:

– Я поговорю с Гаясом. Возможно, мы приедем на ужин. Не знаю, правда, как у него с работой сегодня... Ты молодец, Нимб, что учишься готовить. Это похвально. И я рада, что с ребенком все хорошо.

– Мам, ну если у Гаяса не получится, то ты можешь одна ко мне приехать. Карима тоже нет. Поболтаем. Ты ведь так и не рассказала мне толком ничего про вашу поездку на острова.

– Ладно, – сдается мама, вздохнув. – Приеду. Тогда, позвоню тебе, как выезжать буду, хорошо?

– Хорошо. Давай.

Пусть мама мне чуть ли не одолжение сделала, согласившись приехать, я все равно рада, что она будет здесь. Маму никто не заменит в жизни, и мне не хочется, чтобы она отдалялась или стыдилась меня.

Немного волнуюсь, в ожидании ее звонка. Что она скажет, когда приедет? Понравится ли ей блюдо, что я приготовила? Может, даже Гаяс приедет вместе с ней. Интересно, он знает, что Карим подарил мне кулинарную тетрадь его жены?

Через час раздается неожиданный звонок в дверь.

Мама еще не звонила, но, может, она без звонка решила приехать? Это точно не Карим, потому что он бы просто вошел.

Выйдя в коридор, первым дело оглядываю себя в зеркале. Я еще не одевалась. На мне по-прежнему халат, волосы стянуты резинкой на макушке. Ну, ладно. Потом переоденусь. Открываю дверь и сразу застываю в шоке. Передо мной стоит Мадина.

Позади нее охранник вопросительно смотрит на меня. Интересно, если я его попрошу выпроводить девушку, он это сделает? Что ей надо? Зачем она пришла?

– Поговорим? – выгибает темную бровь бывшая невеста Карима.