Текст книги "Я больше о тебе не мечтаю (СИ)"

Автор книги: Чарли Маар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

27 глава

Когда мы с Каримом приезжаем домой, дождь уже льет не на шутку. Гроза вспышками освещает мою темную комнату, гром засталвяет вздрагивать и ежиться. Я быстро переодеваюсь в пижаму, пью витамины и забираюсь под одеяло. Включаю ночник, потому что совсем без света точно спать не смогу.

У нас с Каримом был сегодня просто потрясающий вечер, и мне даже стало казаться, что между мной и ним появилась какая-то теплота. Но стоило нам приехать домой, он тут же превратился в привычного мрачного Карима и раздраженно пошел спать в гостиную. Вот, почему он не спит со мной в спальне? Помню, когда я только приехала сюда с вещами после больницы, Карим сказал, что будет спать со мной после того, как снимут угрозу.

Угрозу сняли, ну и что его останавливает?

Одиночество и тоска вновь заполняют мою душу. Я без конца верчусь на кровати, пытаясь найти положение, в котором мне будет удобно спать, но как только ложусь поудобнее и прикрываю глаза, гром и вспышка молнии заставляют меня открыть их снова.

Чертова гроза! Ненавижу!

Помню ту страшную ночь, когда не стало моего папы. Тоже сверкала молния и громыхал гром. Я дергалась от каждой вспышки, которая освещала его бледное лицо, а гром мешал мне вслушиваться в его слабое дыхание. Потом его не стало... С тех пор любая гроза – это напоминание о самом страшном дне в моей жизни, когда я потеряла родного и любимого человека.

Переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок затуманенными от слез глазами. Не хочу быть одна сейчас. Не хочу! Но идти к Кариму... Нет, я не пойду. Уж лучше всю ночь спать не буду, а завтра высплюсь утром и днем. У меня тоже есть чувство собственного достоинства, что бы вы обо мне ни думали, я не собираюсь унижаться, просясь к нему под одеяло.

Неожиданно дверь моей комнаты с грохотом открывается, и в спальню входит Карим. Взгляд недовольный и напряженный. На нем только боксеры и больше ничего. Мужчина проходит вглубь комнаты под моим подозрительным и молчаливым взглядом, затем выключает ночник, отгибает одеяло и ложится рядом со мной.

– Ты что делаешь?

– Тебе надо поспать. Одна не уснешь.

Дыхание перехватывает, когда Карим прижимается грудью к моей спине и обхватывает мою талию, укрыв нас обоих одеялом. Он видел, как я тут верчусь и плачу по видео с камер? Он понял, что я боюсь грозу...

Спустя минут пять я наконец начинаю нормально дышать, хотя, мне все еще тяжело расслабиться. Это так непривычно – Карим рядом, просто обнимает меня и не пристает. Хотя я ощущаю его твердый член, который упирается мне в попу, и все же, мужчина не делает никаких намеков на секс.

– Расслабься уже и спи, Нимб, – ворчит мужчина, когда я слегка двигаюсь, отчего его член сильнее вжимается в меня.

– Ты... даже не будешь ко мне приставать? – спрашиваю тихо, потому что самой с трудом в это верится.

– Я пытаюсь, – снова ворчит. – Тебя тошнило утром. И ты весь вечер была на ногах. Не думаю, что сейчас стоит... Надо отдохнуть.

Невольно начинаю улыбаться. Это так необычно и странно для него – сдерживаться. Хотя, может, просто об этой черте его личности я мало знаю?

Кладу ладонь на его предплечье и начинаю медленно водить по нему пальцами, закрыв глаза. Гром и молния больше меня не пугают. Теперь меня пугает другое – в руках Карима так спокойно и хорошо... Это похоже на счастье. Хрупкое, хрустальное. Мне страшно, что подует ветер, и счастье разобьется вдребезги, рассыпавшись на миллионы осколков возле моих ног.

********

Утром я просыпаюсь первая. У меня появляется редкая возможность понаблюдать за Каримом. За тем, какое спокойное и расслабленное у него лицо, когда он спит. Рука мужчины покоится на моей талии, моя нога перекинута через его бедро. Мне тепло, хорошо и комфортно рядом с ним, и я действительно отлично выспалась.

Неторопливо начинаю поглаживать его грудь, пальцами скользить по жестким волосам, даже даю себе право поцеловать его в область ключицы. Сейчас мне кажется, что Карим принадлежит мне, у нас с ним все хорошо и дальше будет только лучше. В этот миг я оставляю все слезы прошлого позади, чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливой и довольной. Бояться о том, что этого счастья может в одно мгновение не стать, я буду после. Чуть позже...

– Выспалась? – спрашивает сонным голос Карим, распахнув глаза.

Я не теряюсь и не прекращаю его гладить. Ничего плохого я не делаю – просто ласкаю мужчину, которого так долго любила, чьего ребенка ношу под сердцем, и которого могла бы любить вечно, если бы он меня полюбил.

– Да. Выспалась.

– Как себя чувствуешь? Не тошнит?

– Нет, – качаю головой и улыбаюсь. – Самочувствие по утрам у меня обычно прекрасное. Только к обеду начинается тошнота.

– Может, стоит проконсультироваться об этом с врачом? – хмурится мужчина, отведя одну прядку волос мне за ухо.

– Я уже ей звонила. Она сказала, что в этом нет ничего необычного и страшного, если тошнота несильная. Так что, все нормально.

Карим кивает, и теперь уже молча смотрит на меня. Это наверное впервые, когда мы лежим вот так: глаза в глаза, нос к носу, и просто молчим. Мои пальцы скользят по его плечам, его рука чуть напрягается на моей талии. Тишина спальни придает моменту мистическую глубину и чувственность. Я бы могла остаться в этом мгновении вечно. Мне нравится в нем все: как утренние лучи солнца отражаются в глазах Карима, делая их светлее и ярче, как его теплое дыхание скользит по моей шее, опускается к груди и дотрагивается до самого сердца, как его шершавые пальцы сминают мою мягкую кожу. Подобными мгновениями я буду дышать, если вдруг у нас ничего не получится с ним...

Карим неожиданно переворачивается на меня. Аккуратно и очень осторожно. Ставит локти по сторонам от моей головы, затем наклояется и нежно целует. Я думала, Карим и нежность – понятия несовместимые, но вот же она. Кажется, это она?

Он долго скользит языком у меня во рту, пощипывает губы губами, ведет дорожку поцелуев от мочки уха к шее и груди. Облизывает мои соски, живот... спускает еще ниже.... Я вздрагиваю, когда Карим разводит мои ноги, и его язык касается клитора. Кружит по нему, надавливает, затем кончик опускается к половым губам, слегка проталкивается в меня. Я закрываю глаза и откидываюсь на подушки, позволяя удовольствию накрыть меня с головой. Пальцы Карима присоединяются к языку, погружаясь в мое тело с хлюпающим звуком. Теперь наслаждения в два раза больше. Оно скручивается тугим узлом в животе, сковывает машцы между ног, захлестывает и топит меня в себе.

– Я тебя всегда любила, – выдыхаю, когда конвульсии оргазма немного стихают. – Всегда хотела быть с тобой. Делала все, чтобы ты был рядом как можно чаще. Специально создавала ситуации, чтобы ты спешил ко мне, выручал, помогал. Пусть злой и недовольный, но зато рядом, а не где-то. И... я пыталась тебя забыть. Много раз. Пыталась встречаться с другими, лишь бы не думать о тебе, но ничего не вышло...

Приподнявшись, Карим застывает и смотрит на меня, вскинув брови.

– Ты говоришь, мы не подходим друг другу, что мы слишком разные, у нас разные взгляды и характеры, но... иногда нам лучше всего рядом с самыми неподходящими людьми на свете. Разве не это главное? То, как ты себя чувствуешь рядом с другим человеком? То, как дышишь рядом с ним? Как бьется твое сердце? Мне хорошо с тобой, когда ты не делаешь мне больно, мне с тобой лучше, чем с кем-либо другим в этом мире. Я хочу знать, как тебе... со мной? Есть хотя бы маленький шанс, что тебе так же?

28 глава

– Мне с тобой хорошо, – отвечает Карим спустя минуту, когда я уже успеваю испугаться, что он вообще не ответит, или скажет что-нибудь плохое, чем причинит мне боль.

Нет, Карим не говорит, что ему со мной лучше, чем с кем-либо, но он все же признается, что ему со мной хорошо. От этого признания мне становится легче, потому что у меня в груди вновь расцветает надежда, что мы сумеем быть счастливыми вместе. Та надежда, что жила во мне, когда он еще был с Мадиной, а я сходила по нему с ума, мечтая, чтобы он хоть взглянул в мою сторону.

– Честно?

– Да, Нимб.

Я мягко улыбаюсь и выдыхаю. Вместе с воздухом, покидающим мои легкие, тело частично оставляет напряжение. Я призналась Кариму в своих чувствах на эмоциях. Это был рискованный порыв, и было бы очень больно и обидно, если бы он снова меня оттолкнул и сказал, что ему совсем не нравится быть со мной.

– Идем в душ, – он тянет меня за руку, затем усмехается. – Идиотский способ ты выбрала, чтобы привлечь к себе мое внимание, дурочка.

Я невольно краснею.

– Ну, он вроде как сработал...

– Можно и так сказать. Но больше так не делай, – предупреждающе произносит Карим, насупив брови.

– Больше не буду, – снова улыбаюсь, после чего мы вместе идем в душ.

С этого дня у нас с Каримом наступает мирный период, за который я хватаюсь, как утопающий за случайно проплывающее мимо бревно. Мне начнает казаться, что шторм утих и вот-вот посреди океана неизвестности покажется суша, на которой я наконец смогу почувствовать себя в полной безопасности, и даже если начнется шторм, то он уже не сможет мне навредить, ведь я буду стоять ногами на твердой земле.

Я по-прежнему хожу в универ, куда теперь меня отвозит Карим, он же забирает вечером, если рано заканчивает работу. Алсу продолжает учить меня готовить. Я даже покупаю в книжном магазине несколько кулинарных книг, чтобы разнообразить процесс готовки, но по большей части все же готовлю блюда по рецептам Марианны.

Карим чаще зовет меня на какие-либо мероприятия, а в один из дней вообще удивляет, спросив, хочу ли я куда-нибудь съездить или слетать, пока у него более-менее свободно на работе. Я предлагаю слетать в Питер. Туда, где мы были с папой в последний раз. Туда, куда я хотела сбежать, когда Карим сказал, что не хочет от меня ребенка.

Он соглашается, и уже вечером мы стоим перед заливом и смотрим на закатное небо. Хотя наверное больше смотрю я, а Карим просто пришел сюда со мной. Не думаю, что он настолько чувствительный и романтичный человек, чтобы восхищаться красотой неба.

– Знаешь, в таких местах, где мы бывали с папой, мне кажется, что он прикасается ко мне. Будто он стоит сейчас рядом и пытается меня обнять. Это странное чувство. Сложно понять, хорошо ли от этого или больно. Как думаешь, такое вообще возможно? – я поворачиваюсь к нему и смотрю на строгий профиль мужчины. Взгляд Карима устремлен вдаль.

– Я не знаю. Возможно, что тебе просто хочется так думать. А возможно, так он и есть на самом деле.

– А у тебя... никогда не возникало подобных ощущений?

– Я бы тоже хотел, чтобы мама и сестра были рядом, если ты об этом спрашиваешь, Нимб. И так же, как и тебе, мне хочется верить, что где-то для них есть другое место, если не здесь.

– Спасибо, что ответил, – почти шепчу, не отводя от него взгляда.

Он наконец смотрит на меня. Видит, что я обхватила себя руками и дрожу.

– Замерзла?

– Немного.

– Пойдем в машину. Прокатимся по городу.

Сняв пальто, Карим набрасывает его мне на плечи. Ткань тяжелая, теплая и пахнет им. Я с наслаждением зарываюсь в нее носом и вдыхаю.

– Давай посмотрим, как разводят мосты...

Он слегка приобнимает меня, пока мы идем к арендованному автомобилю. Сев в салон, я не снимаю пальто. Мне нравится вдыхать запах Карима.

– Рустам звонил. Спрашивал, поедешь ли ты в Америку к Яне? Он собирается сделать ей предложение.

Удивленно смотрю на Карима, а у самой губы расплываются в улыбке. Мы с Яной болтали пару дней назад. Она и не подозревает, что Рустам собирается позвать ее замуж, иначе сто процентов рассказала бы. Вот это здорово! Как же я за нее счастлива! И, разумеется, очень хочу увидеться с подругой.

– Я бы поехала! А... ты со мной?

Карим отрицательно качает головой и нажимает на педаль газа. Машина трогается с места.

– Я не смогу. На выходных в галерее проходит важное мероприятие. Я обязан присутствовать. Так что, если хочешь, можешь полететь одна с Рустамом.

Я не много расстраиваюсь, что Карим не полетит, но ведь это из-за работы, а не потому, что он не хочет. Еще будет возможность слетать к ним вместе, если у нас все будет хорошо.

В Москву мы с Каримом возвращаемся через день. Выходные в Питере мне очень понравились. Я звоню маме и рассказываю, как у нас все хорошо, и как красиво в Петербурге осенью. С каждым днем они все больше и больше оттаивают с отчимом. Даже сам Гаяс звонит мне однажды и спрашивает, как дела, после чего приглашает в гости как-нибудь вечером. Мое счастье беспредельно. Я рада, что все наконец налаживается в моей жизни, и я верю, что у нас с малышом будет прекрасная семья. Любящие родители и бабушка с дедушкой. Все будет хорошо.

С Каримом мы теперь спим всегда вместе. И я понимаю, почему он до этого не спал со мной. Он все время меня хочет. Вечером, ночью, утром. Сдерживается только из-за беременности, а когда сдерживается потом бурчит весь день. Меня стало забавлять его бурчание. А еще он мне делает неожиданный и удивительный подарок. Пол ребенка по УЗИ определить пока сложно, но зато его можно определить по крови, что мы и делаем в клинике. Теперь нам известно, что у нас родится мальчик. Наш сынок. Артурчик.

********

Через несколько дней я решаю после универа съездить в гости к маме и отчиму. Они еще не знают, что у нас с Каримом будет мальчик, а я очень хочу им об этом сообщить. Сейчас я спокойно передвигаюсь по городу сама. Угрозу сняли, да и доверия между мной и Каримом стало больше, поэтому я не всегда прошу водителя меня подвозить. Честно говоря, когда за тобой без конца ходят по пятам, это начинает раздражать. Вот и сегодня после лекций я звоню Кариму и просто сообщаю, что поеду к родителям на такси, но сначала заеду в торговый центр и куплю гостинцы. Карим в свою очередь говорит, что заберет меня от них часов в девять вечера.

Сообщить маме и Гаясу о поле ребенка я решаю необычным способом. Дома я заранее вместе с Алсу испекла печенье с голубой глазурью и упаковала в коробочку, обвязав ее синей лентой.

В магазине покупаю еще голубую распашонку с надписью "лучший внук на свете" и носочки. Аккуратно все складываю в подарочный пакет. В винном отделе беру красное вино, которое любят Гаяс и мама, после чего в приложении заказываю такси и спускаюсь вниз. Ну вот, все готово, теперь можно ехать.

Но когда я выхожу на улицу, к горлу неожиданно подступает тошнота, а голова начинает кружиться. Опираюсь о стену рукой и делаю несколько глубоких вдохов. Я заметила, что с беременностью стала очень чувствительна к переменам погоды. Вчера еще лил дождь, а сегодня наоборот светит солнце. Этим утром я чувствовала недомогание, но позже оно прошло, и вот, кажется, опять вернулось. Ну, ничего, такси скоро приедет, а дома у мамы и отчима я отдохну.

– Нимб? Это ты? С тобой все в порядке? – ко мне приближается Дима. Тот самый парень, с которым меня знакомила Марисса. Его обеспокоенный взгляд мгновенно улавливает, что мне не очень хорошо.

– Привет, Дим. Да просто голова закружилась. Ждала такси, и что-то плохо стало.

– Давай помогу, – он забирает у меня пакет с сюрпризом для родителей, после чего слегка приобнимает за плечи. – Такси скоро? Если нет, то я могу подвезти. Все равно на машине. Далеко тебе ехать?

Не думаю, что это хорошая идея. Все-таки Дима малознакомый парень, да и Карим в прошлый раз видел меня с ним, но с другой стороны, что в этом такого? Я кое-как выуживаю телефон из кармана куртки. Такси еще далеко и карта показывает пробку. Да вот же черт! И головкружение усиливается. Может, доехать до больницы лучше? Вроде ничего не болит, но все же...

– Слушай, Дим, а сможешь меня до больницы подвезти? Мне очень нужно.

– Конечно! Без проблем.

Дима помогает мне сесть в свой ягуар, а через двадцать минут мы уже стоим перед зданием больницы, где работает мой врач. В дороге я успела ей позвонить. Она уже ждет меня на прием.

– Так ты беременна? – спрашивает Дима мягко.

Покраснев, я кошусь на парня, сжав руками пакет и сумку. Из моего разговора с врачом он, конечно, все понял.

– Да. У меня будет ребенок.

– Понятно. Поздравляю. Теперь ясно, почему ты тогда не захотела со мной знакомиться.

Прикусив губу, я виновато смотрю на Диму, после чего берусь за ручку дверцы.

– Извини, пожалуйста. И спасибо за то, что подвез.

– Может, тебя до больницы проводить? Уверена, что сможешь дойти сама? – спрашивает Дима, насупив брови.

– Да. Мне легче стало. Спасибо еще раз за помощь, Дим. Дальше я сама. Прости, что отвлекла.

Дима пожимает плечами и уезжает.

Мне немного неловко, но на самом деле мне нечего стыдиться. Мы с ним никто друг другу, и он встретился мне гораздо позже, чем Карим. И на тот момент я уже была окончательно и бесповоротно влюблена в своего сводного брата, от которого ждала ребенка. А идея знакомства принадлежала Мариссе, а не мне.

Через сорок минут я выхожу из больницы с анализами и рекомендациями на руках. Экспресс-анализ крови показал, что у меня понижен гемоглобин, поэтому мне прописали железо. Я не стала никому звонить и сообщать об этом сейчас, чтобы не поднимать панику. С Каримом поговорю вечером.

К маме и отчиму я попасть все еще собираюсь, поэтому сажусь в такси и хочу набрать ей, чтобы предупредить о скором приезде, но неожиданно мне в мессенджер приходит сообщение от Карима. Я открываю чат и в недоумении смотрю на фотографии, что он прислал.

"Что это, Нимб?"

На фото я и Дима. Тот момент, когда он приобнимает меня и помогает дойти до машины. Выглядит все так, словно мы парочка обжимающихся любовников. Но самое гадкое, что ниже фото из кафе, где мы сидим с Димой вместе. Те самые фото, что делала Марисса...

29 глава

Так. О подруге я подумаю позже... Сейчас главное – Карим. Что он мог обо мне подумать? Что я сегодня встречалась с тем же самым парнем, с которым он видел меня в тот раз? Ну, конечно! Фото подтверждают!

По этим фотографиям получается, что я призналась ему в любви, а сама побежала обниматься с другим мужчиной!

Мне кажется, писать в такой ситуации бессмысленно. Я должна сказать. Должна услышать его голос. Поэтому набираю номер, не придавая значения тому, что наш разговор будет слышать водитель такси.

– Карим! Это не то, что ты думаешь!

– Поэтому, Нимб, я тебе и написал. Мне хочется знать, что это? Есть повод не доверять тебе?

– Вовсе нет! Боже... откуда вообще эти фото? Ты за мной следишь? Или кто-то хочет навредить нам?! В общем, неважно. Я ходила в магазин, чтобы купить кое-что для родителей. Уже собиралась ехать к ним, но мне стало плохо. Дима... Дмитрий... тот парень на фото, оказался рядом и просто предложил помочь. Он довез меня до больницы. Только и всего!

– Что произошло? Почему тебе стало плохо? – перебивает меня Карим до того, как я успеваю объяснить все до конца. Голос его звучит тревожно в этот момент, а может быть, я себе придумываю, потому что мне хочется в это верить, и совсем не хочется думать, что Карим поверил каким-то фотографиям, а не мне.

– У меня низкий гемоглобин, поэтому голова кружится. Вот и все... Карим, честно... Даже результаты анализов на руках есть... И можешь врачу позвонить...Я бы никогда так... – дыхание прерывается и мне приходится сделать глубокий вдох. Мне так важно, чтобы он мне поверил! Важно знать, что мое слово для него важнее чего-либо остального! – ... Я бы так не поступила... Это... ведь вовсе не то, чего я хочу. Я бы не стала тебе изменять, тем более нося под сердцем нашего ребенка! Пожалуйста, поверь мне!

Раздается тяжелый вздох в трубку, а затем еще какой-то голос, но я на него не обращаю внимания – мало ли где Карим сейчас может быть. Скорее всего он на работе.

– Хорошо, Нимб... – отвечает слегка напряженно. – Где ты сейчас?

– Я в такси. Еду к родителям. А ты?

– Пока занят. Ладно. Позвоню тебе позже. И... если тебе сильно плохо, Нимб, не жди меня. Останься в доме отца. Если я сегодня задержусь, то заберу тебя завтра утром.

******

Мои руки дрожат. Я никак не могу прийти в себя после разговора с Каримом. Поверил ли он? Достаточно ли ему моих слов, чтобы поверить? Я не знаю... Вся ситуация какая-то нелепая и гадкая. Больше всего меня угнетает мысль о том, что Марисса принимала в этом участие. Те фото из кафе были только у нее... Как она могла? Мы же подруги... И кому она помогала? Мадине? Я все же не думаю, что это Карим за мной следил или просил мою подругу следить. Бред полный.

А кому еще может быть выгодно рассорить нас с Каримом кроме Мадины? Да больше некому... Получается, Марисса спелась с ней. Сама давала мне советы, притворялась хорошей, а на деле вон оно как...

Набираю номер Мариссы. Подруга отвечает почти сразу.

– Аллеее, кудряшка!

Лицемерка! Дрянь! Дрянь!

– За что? Почему ты... так со мной обошлась? Тебе я что плохого сделала?

Еще минуту или две я жду, что Марисса скажет "ты вообще о чем?", что найдется какое-то другое, пусть глупое и неправдоподобное, но все же объяснение. Но подруга молчит. И это молчание бьет меня по вискам сильнее, чем самый громкий грохот, который только можно представить.

– Всем из-за этого пришлось несладко... – выдыхает она наконец-то. Ее голос немного дрожит и звучит в нос, будто она плачет. – Фахратов влиятельный человек. В бизнесе все повязаны. Мой отец не имеет такой власти, зато над ним стоит большая... Ты знаешь, каково ему пришлось, когда всех, кто хоть какое-то отношение имеет к вашей семье, начали топить? Моего отца оставили в покое только потому, что я стала с Мадиной общаться... Я вовсе не хотела ей помогать. Я... тогда злилась на тебя. Фотки сделала и отправила. Потом между нами наладились отношения... Ты изменилась... И я думала, что Мадина остынет, и все будет хорошо... Но она только больше психовала... А раз ты мне сейчас звонишь, то, значит, Мадина приступила к активным действиям, да?

Я не отвечаю. Просто сил не нахожу. Слезы градом текут по щекам.

Все было ложью. Враньем...

– Прости меня, кудряшка...

Сбрасываю вызов и раздраженно бросаю телефон в сумку. Не хочу говорить с ней. Не хочу ничего больше слышать! Уже достаточно...

Марисса могла попросить меня помочь. Объяснить ситуацию с отцом. Я бы поговорила с Каримом. Не думаю, что он стал бы отказывать. Но она предпочла лгать мне. Играть в подружку, которой не была. Хорошая она актриса, оказывается. Даже лучше меня...

Подъезжая к дому отчима, я пытаюсь взять себя в руки, чтобы не пугать родителей слезами. Сделать это трудно, но у меня вроде получается. Гаяс и мама встречают меня довольно тепло. Настроение немного поднимается, когда я вручаю им подарок, и они наконец узнают, что через несколько месяцев у них будет внук. Гаяса буквально распирает от гордости. Даже моя обида на Мариссу и страх, что Карим мог мне не поверить, отступают на второй план.

Мы ужинаем и обсуждаем в основном все, что касается ребенка. Время медленно близится к вечеру. Карим больше мне не звонит. Я тоже не звоню и не пишу, чтобы не отвлекать. Он сказал, что сегодня скорее всего задержится на работе и не сможет меня забрать, но я не хочу оставаться. Я уже привыкла жить в его квартире и спать в нашей постели, да и чувствую себя лучше, чем днем, поэтому не вижу смысла оставаться. Кроме того, я считаю, что с Каримом нам нужно еще и глаза в глаза поговорить. Хочу убедиться, что он не думает про меня ничего плохого.

Вроде вот только все стало налаживаться, и опять "погода" испортилась. Я так и не успела доплыть до земли, где могла бы укрыться от шторма.

Гаяс услужливо предоставляет мне машину с водителем, который довозит меня до квартиры. Первое, что я замечаю, добравшись до дома, это автомобиль Карима, припаркованный рядом. Так он здесь? Не на работе? Почему же не позвонил и не заехал за мной?

*******

Я поднимаюсь на лифте на свой этаж с бешено колотящимся сердцем. Тревожные мысли о том, что сейчас случится что-то плохое, не оставляют меня. Безумно хочется верить, что Карим просто устал после работы и приехал домой отдохнуть, но тревога твердит свое. Когда двери лифта открываются, я выхожу не сразу. Делаю несколько глубоких вдохов и выходов, и только потом делаю шаг вперед. Двери позади медленно и почти бесшумно закрываются. Нужно идти дальше, но что-то будто удерживает меня на месте крепкими нитями. Страх, что я могу увидеть в квартире?

Нимб, перестань, ты не можешь каждый раз нервничать и бояться! У вас же все было хорошо с Каримом за последние дни. Ну, подумаешь, поссорились сегодня немного. Это даже ссорой толком нельзя назвать. Иди и убедись, что тебе не о чем беспокоиться.

Я успеваю сделать лишь несколько шагов, когда дверь квартиры Карима открывается. Еще никого не вижу, но прекрасно слышу голоса. Их два. Один принадлежит ему. Второй... Мадине.

Сердце пропускает удар, а затем усиленно начинает качать кровь так, что по вискам бьет, и жжет глаза.

– Ты можешь навсегда со мной остаться! Пожалуйста! – хнычет бывшая невеста Карима, все еще стоя за дверью.

– Ты же знаешь, что не могу.

– Да-да! Из-за ребенка. Ты мне уже говорил. Но Карим, ребенок ведь не проблема. Я же простила тебе это! И я могу быть такой, какой ты хочешь. Ты видел сегодня...

– Мадина... не нужно этого... Езжай домой... Мой водитель отвезет тебя.

– Мы можем забрать ребенка себе. Давай заберем. С твоими связями и деньгами это не проблема. Она не будет хорошей матерью, а я буду.

Мне так больно, что дышать трудно. Забрать ребенка? Моего сына?

Карим говорил, что ему со мной хорошо, а Мадине говорит, что не может остаться с ней навсегда лишь из-за нашего ребенка. Ребенок его держит. И вот она предлагает отнять моего малыша. Вычеркнуть меня из его жизни как пустое место. А он молчит... Ничего не отвечает... Боже... как же это все гадко...

И что значат ее слова "я могу быть такой, какой ты хочешь... ты видел сегодня..."? Получается, пока я была дома у родителей, они здесь... вместе...?

Тошнота волнами подступает к горлу. Становится еще хуже, когда Мадина делает несколько шагов назад, и я теперь могу ее видеть – темные волосы девушки слегка влажные и растрепанные, помада размазалась, одежда сбилась.

Мне плохо... Я не могу так... Мне надо выйти на свежий воздух... Я не хочу этого всего переживать. Слишком много на сегодня. Марисса... Карим... Что дальше?!

Уйти я не успеваю, потому что Мадина замечает меня. Ее глаза тут же темнеют, а лицо перекашивает от злости.

– Всем воздается по заслугам, – шипит она.

В тот же миг в подъезд выходит Карим, слегка отодвинув бывшую невесту в сторону. Тяжелый взгляд ложится на меня, а я будто приросла к месту – ни пошевелиться не могу, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Смотрю на него, а в сердце словно гвозди вколачивают. У него след от ее помады на щеке и губах.

– Иди, – еще раз говорит он Мадине.

На этот раз девушка слушается. Вздернув подбородок проходит мимо меня и нажимает кнопку вызова лифта. Мы с Каримом ничего не говорим, пока Мадина не скрывается в лифтовой кабине, напоследок бросив:

– Я позвоню.

Закрываю глаза и пытаюсь дистанцироваться от реальности. Улететь мыслями куда-то далеко, где мне не будет больно, но мерзкая боль тянется за мной.

– Я сегодня задержусь по работе, – произношу дрожащим голосом, – поэтому ты останься в доме отца... Завтра я тебя заберу... Мадина – это твоя работа, как я понимаю?

– Давай зайдем домой, Нимб, не стоит выяснять отношения здесь.

Судорожно качаю головой и горько усмехаюсь.

– Я туда никогда больше не зайду. Не хочу. И ты меня не заставишь.

– Я не изменял тебе, Нимб.

– Помада на твоих губах говорит об обратном.

Карим стискивает зубы и смотрит на меня в упор, затем медленно поднимает руку и вытирает остатки алой помады с щеки и губ.

– Даже если ты с ней не спал... того, что я видела и слышала, уже достаточно, Карим. Я не хочу с тобой жить. Почему-то все решили, что я самая плохая героиня пьесы. И всем дано право шпынять меня как собаку. Принимать за меня решения. Угрожать. Предавать. А я прощу, потому что тоже не всегда правильно поступала. А я прощу, проглочу и промолчу. Но этого не будет... Я так не хочу.

– Еще раз тебе говорю, давай зайдем и поговорим нормально.

– Нет, – отступаю назад, сжав руки в кулаки. – Я ухожу. И я не вернусь. Мы с тобой жить вместе не будем, Карим. Будь с ней. Если тебе с ней лучше, чем с кем-либо, будь с ней. А меня оставь. Ты же мучаешь... и меня, и себя, и ее. И дальше будет только хуже. Я не смогу так.

– Ты же знаешь, что я не могу позволить тебе уйти, – Карим делает шаг ко мне, а я опять отступаю, выставив перед собой руки.

– Да. Знаю. Из-за ребенка. Из-за нашего сына, которого Мадина предложила у меня отнять.

– Я тебе уже говорил, что такого не будет!

– Конечно, не будет. Потому что ребенка не будет. Ты ведь хотел, чтобы я сделала аборт. Я сделаю. Потому что... наш сын – все, что тебя держит. А у меня нет уверенности в твоих словах. Ты соврал мне сегодня, ты врал мне и до этого. Что помешает тебе потом мне врать? Что помешает тебе взять и сделать так, как она просит? Я не перенесу этого...

– Нимб, глупости не говори. Тебе бы успокоиться...

– Я успокоюсь, когда тебя не станет в моей жизни. Сначала будет плохо, но потом, я знаю, станет легче. Так всегда происходит со временем.

– Я тебя сейчас никуда не отпущу. В прошлый раз когда ты ушла, потом кровью истекала...

– Так теперь разве это имеет значение? Ребенка все равно не будет. Поэтому тебе не о чем волноваться. Будь счастлив, Карим. Ты свободен. И, пожалуйста, не надо меня держать... Я... не хочу больше...

Разворачиваюсь и спешу к лифту, утирая слезы. Нажимаю кнопку и жду, чувствуя на себе взгляд Карима и его напряжение. Я не знаю, о чем он думает? Хочет ли пойти за мной или нет? Он рад тому, что я сделаю аборт? Скорее всего, да. Я такая глупая. Ну на что я надеялась? Что у него появятся ко мне настоящие чувства? Карим изначально ребенка не хотел, и изначально дал понять, что со мной он только из-за него. Может, ему и хорошо, потому что я нравлюсь ему в постели, но не более того.

– Ты этого не сделаешь, – рычит Карим, когда двери лифта открываются.

Самое ужасное, что я действительно не знаю, как решусь на такой шаг. Как я смогу убить своего ребенка? Моего Артурчика. Я уже полюбила его. Но сейчас мне так плохо, что мозг, кажется, пытается найти самое простое, хоть и самое жуткое решение, как убежать от Карима. Других решений я просто не вижу...

– Прощай... – отвечаю тихо и захожу в кабину лифта, не взглянув на мужчину, о котором так мечтала раньше, и о котором больше не хочу мечтать.

*******

Я не знаю, пошел ли он за мной? Отслеживает ли по GPS? Делает ли хоть что-то и хочет ли делать? Сегодня мне плевать. Сегодня случилось то, чего я так боялась: мое сердце снова разлетелось на осколки. Сердце, которое я в очередной раз открыла для него.