Текст книги "Она его (СИ)"

Автор книги: Чарли Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Я очень тронута словами Наташи. В знак признательности, кладу голову на ее плечо. А она склоняет свою на меня. Несколько минут вот так и сидим на скамье в парке. Мне так хочется верить в то, что Марку после содеянного также плохо, как и мне. Мне хочется знать, что его раскаяние связано не с беспокойством о собственной персоне, вздумай я заявить на него, а с тем, что хоть чуть-чуть, но что-то для него значу.

Сердце хочет верить в лучшее, но мой разум упорно спускает с небес на землю, не позволяя верить в человечность Марка. Наверное я слабохарактерная дура! Еще немного и начну жалеть собственного насильника!

– Почему ты решила, что Марк как-то по-особому на меня смотрит? – этот вопрос звучит неожиданно даже для меня.

Наташа как будто ждала от меня этих слов.

– Я видела, какое впечатление ты на него произвела еще во время вашей первой встречи! Ну тогда, когда он застыл в дверях, увидав тебя! Замер, как вкопанный! – смеется Наталья и продолжает говорить дальше – Меня тогда это очень позабавило! Впрочем, ничего удивительного! Ты такая красотка! И то, что Соколовский тобой непременно заинтересуется было лишь вопросом времени! Он просто не мог бы пройти мимо такой, как ты. У него всегда были самые красивые девушки! Мне, как женщине непросто это признать – тут Наташа шутливо тычет кулаком мне в бок – Но ты превосходишь самых лучших из них. И к тому же…Не знаю, стоит ли тебе об этом говорить сейчас, когда тебе не очень…

Наташа останавливается, не решаясь продолжить. Но мое любопытство уже было задето:

– Сказала «А», говори и «Б»! – говорю с нажимом.

Подруга несколько секунд мнется. Но затем, под давлением моего сердито-настойчивого взгляда, все же продолжает.

– В агентстве, как ты знаешь, работает немало мужчин. Многим из них ты понравилась. Взять того же Дениса. Все знают, что он по тебе сохнет. И вот кто-то из этих мужчин возьми, да взболтни, что такая как ты – не их уровень. Женщины с подобной внешностью достаются только богатым и успешным. А если они к тому же обладают такой мужественной красотой, как у Марка Алексеевича, у простых парней практически нет никаких шансов заполучить настолько красивую женщину. Все эти рассуждения услышали кое-кто из наших сотрудниц. Забавы ради они, предложили поспорить на то, что такая красавица как ты с легкостью влюбишь в себя Соколовского. Сказано было в шутку, но в итоге это вылилось в самый настоящий спор со ставками.

Пораженная услышанным, сижу и не знаю, что сказать. Подумать не могла, что за моей спиной разворачиваются подобные страсти. Вообще ничего не замечала!

– Да, дорогая! Сплетни до своего объекта доходят в последнюю очередь! – деловито сообщает Наталья, видя мое изумление.

– Но как же эти женщины решились на спор, зная, что Соколовский тот еще сердцеед?

– Ну видимо не одна я заметила, как реагирует на тебя Соколовский! Многие считают, что нашла коса на камень и видят в твоем лице справедливое возмездие Марку Алексеевичу за всех брошенных им женщин.

– Невероятно! – говорю я, переваривая услышанное. С одной стороны, было приятно узнать, что мою внешность сочли заслуживающей внимания мужчин такого уровня, как Марк Соколовский. Я конечно знаю, что привлекательна, но никогда особо не заморачивалась по этому поводу. Красивая и хорошо! Но не красота делает человека счастливым и последние события в моей жизни это подтверждают.

– Глупый спор! Девушки ошиблись, поверив в меня! – с негодованием говорю я – Соколовский бесчувственный чурбан, руководствующийся исключительно собственными желаниями. Я для него значу не больше, чем другие женщины, которым она разбил сердце.

– Полностью с тобой согласна! Я о споре, если что! Что до бесчувственности нашего генерального, то у меня есть все основания думать, что это не так!

– Да, ладно! – возражаю я, чувствуя легкое раздражение от слов подруги. Наталья видит в Марке того, чего нет. Ей повезло, что не довелось узнать Соколовского с той стороны, с которой его знаю я – Только бесчувственный подонок не гнушается насилием, и все ради того, чтобы потешать свое уязвленное мужское самолюбие!

Последние слова говорю на эмоциях и не сразу замечаю, какой шок у подруги вызвало то, о чем я сказала. Не замечаю, как проговорилась. Наташа вздрагивает и не мигая смотрит на меня.

– Что ты сказала? – схватив меня за руку, быстро спросила Наташа. Она не сводит с меня глаз, а в ее глазах стоит ужас от невероятной догадки.

– Каролина, что ты. Только что. Сказала? – четко с расстановкой повторяет свой вопрос девушка – Что тебе Соколовский сделал? Он что…Он надругался над тобой? Изнасиловал?

Мне трудно об этом признаваться вслух. Но ответ на моем лице Наташа с легкостью считывает.

– О Боже, моя бедная девочка! – выдыхает она и прижимает к своей груди – Что же это гад с тобой сделал?

И тут слезы вновь покатились ручьем по моему лицу.

– Расскажи мне! Расскажи мне все! – говорит подруга, гладя рукой по спине. На этот раз меня не приходится упрашивать.

Из меня слово за словом полился рассказ о том злополучном дне и обо всем том, что ему предшествовало. Только сейчас я до конца осознала, насколько мне было необходимо выговориться, поделиться своей бедой, получить поддержку.

Я рассказала Наташе о том, что Марк дважды приглашал меня в ресторан и чем оба раза закончились. Не забыла упомянуть о встрече в фитнесс-клубе и его странном поведении там. Наконец о моем свидании с Денисом, о походе в кафе, о том, как встретились там с Марком. А после о том, как, открыв дверь, полагая, что за ней стоит вернувшийся Денис, увидела вместо него разъяренного Марка.

Рассказ о произошедшем в прихожей дался мне труднее всего по понятным причинам. На этом месте моего повествования Наташа прикрыла рот обеими руками, а в ее глазах заблестели слезы. Меня радует, что она поверила моему рассказу. В этом я нисколько не сомневаюсь.

– Теперь ты знаешь все! – заключаю я, ощущая, насколько легче на душе стало после этой исповеди.

– Мне так жаль, что это произошло с тобой!

– Спасибо, что выслушала меня! Мне действительно стало легче! – признаюсь я.

Потом мы с Наташей минут пять просто сидим, думая каждая о своем. Для меня было очевидно, что недавние события полностью изменят мою жизнь. Она уже такой как прежде не будет. Мне предстоит пережить очередной непростой жизненный период. Как и в прошлый раз, я должна с этим справиться. Моя беда не самая страшная. Есть женщины, у которых болезни и несчастные случаи отбирают детей. Вот где настоящая трагедия! Мне нужно перестать себя жалеть и жить дальше. Завтра я решу, чем буду заниматься после увольнения из «Реклам-тайм».

– Я вот о чем сейчас подумала! – прерывает мои размышления Наташа – Ты только выслушай меня сейчас спокойно и пообещай подумать над моими словами потом. Марк Алексеевич безусловно очень виноват перед тобой! То, что он сделал…Это…В общем – он гад! Это ясно, как божий день! Но…Я видела, как он пожирал тебя глазами в кафе. Так смотрят на того, кто очень нравится. К тому же тогда вместе с нами сидел Денис, активно ухаживающий за тобой. Естественно, Соколовский это тоже заметил. И ему это, мягко говоря, не понравилось. Потом ты несколько раз отвергла его несколько грубоватые попытки наладить с тобой контакт. Марк Алексеевич не очень силен в красивом ухаживании по той простой причине, что ему никогда не приходилось завоевывать женщину, добиваться ее расположения. Все девушки сами вешаются ему на шею. И тут появляешься ты, которая не проявляет к его персоне особого интереса. Но девушка ты красивая и твое невнимание поначалу как минимум задевает его. Ну а потом он постепенно увлекся тобой, причем очень-очень серьезно. Ты не заискиваешь пред ним, как другие, не пытаешься очаровать, держишь его на расстоянии и не позволяешь приблизиться. Но ты отвечала на его поцелуй и это дало ему надежду на взаимность. Потом он видит тебя в компании с другим парнем, с которым ты прекрасно проводишь время. Соколовский это видит. Он злится и сильно ревнует! Ну а потом еще хуже – ты целуешься с Денисом и у генерального сносит крышу от ревности! Да, Каролина! Думаю, он совершил свой ужасный поступок из-за ревности. Он настолько влюблен, что ревность его ослепила, лишила рассудка. Но вся проблема в том, что Марк Алексеевич до сих пор не понял, что именно чувствует к тебе!

Я внимательно слушаю Наталью, но не спешу верить ее словам. Она описала ситуацию так, что все похоже на правду. Что, если его действительно ослепила ревность, что, если у него действительно есть ко мне какие-то чувства? Тогда я, наверное, могла бы попытаться его понять. Простить? Не знаю. Однако нужно честно признаться самой себе в том, что меня все это время неудержимо влекло к нему, вопреки всем доводам разума. Я боялась поддаться пробуждающимся чувствам, поэтому всячески старалась избегать с ним встреч.

– Но остается один маленький, но очень важный вопрос! – говорит Наталья, прерывая мои размышления – Нравится ли тебе Марк Алексеевич?

После минутного замешательства я согласно киваю.

– Он нравился мне до того как…Ну до того вечера! После стала ненавидеть. А сейчас не знаю…Ты поселила сомнения в мою душу. Но что, если ты ошибаешься на его счет? Почему он не делает попыток увидеться со мной, извиниться?

– О, здесь все просто! Если он влюблен, а я теперь в этом уверена, он боится встречи с тобой. Боится увидеть в твоих глазах ненависть к себе! Ведь это для влюбленного человека самое большое наказание! Но не забывай, что судя по всему он следит за тобой. Поэтому, не встречаясь с тобой лично, все же знает каждый твой шаг. Я убеждена в том, что рано или поздно он найдет повод с тобой повидаться.

– Не знаю! Не хочу принимать желаемое за действительное! – высказываю свои опасения. Голова идет кругом от всего этого. Я хочу, чтобы все было так, как говорит подруга. Очень хочу!

– Тебе придется рискнуть и поверить в это, дорогая. Знай одно, я не пыталась бы вселить в тебя надежду, не будь я уверена в том, что говорю. Я неплохо разбираюсь в людях, мама всегда мне говорила, что мне следовало стать психологом, а не секретарем! Но проверить Марка Соколовского все же нужно! Для того, чтобы развеять сомнения. У меня есть идея как это сделать, и если я права, то очень скоро Соколовский найдет способ с тобой повидаться и попытается с тобой поговорить! Если он это сделает, значит он что-то к тебе чувствует!

Я призадумываюсь на пару секунд, но не позволяю себе верить предположениям подруги до конца. Это было бы слишком хорошо! В жизни так не бывает. Поэтому мне, как взрослому человеку, не следует строить иллюзий. Нужно жить в реальности, а не в мире призрачных надежд.

– Нет, Наташа – качаю головой – Марк не мальчик, а взрослый мужчина. Если бы я ему была нужна, он бы нашел способ со мной повидаться. А будь он влюблен – тем более! Поэтому прошу тебя, не поднимай больше никогда эту тему. Если хочешь мне помочь, никогда больше при мне не упоминай его имени. И не вздумай ничего ему обо мне говорить. И тем более как-то намекать на возможность встречи со мной. Иначе я тебе этого не прощу!

– Ладно! Но ты все же обдумай мои слова!

Бросаю предостерегающий взгляд на Наташу! Надеюсь, она вняла моим словам. Однако меня несколько настораживает то, что согласно кивая, подруга тем не менее старательно отводит глаза. И как оказалось, лукавый блеск в ее взгляде был неспроста. Чуть позже Наташа совершает один незначительный поступок, который влечет за собой целую череду событий в моей жизни, где Марк – главное действующее лицо.

После встречи с подругой усилием воли заставляю себя вернуться к прежней жизни. Для начала, в поисках новой работы отправляю резюме в пять крупных компаний. В три из них меня приглашают на собеседования, которые состоятся на днях. Надеюсь, что хотя бы одно для меня пройдет удачно.

Помимо этого, возобновляю занятия чирлидингом в фитнесс-центре, который я, конечно же, сменила на другой. Занятия на растяжку и отработка танцевальных элементов позволяют восстановиться физически и здорово укрепляют моральный дух. Не скажу, что стала собой прежней. Это вряд ли произойдет.

Говорят, люди не меняются. Я в корне не согласна с этим утверждением. Под давлением различных жизненных событий у человека меняются взгляды на те или иные ситуации. А значит реакции и действия тоже становятся другими.

Первый серьезный урок жизнь преподнесла мне в возрасте шестнадцати лет. У меня была подруга и по совместительству сокомандница по чирлидингу, которая влюбилась в привлекательного, но плохого парня. Виктория помешалась на Кирилле. Она забыла про учебу и спорт, этот парень стал центром Вселенной для нее. Учителя были не довольны отношением Виктории к учебе, наш тренер также была очень зла. До появления Кирилла в ее жизни, Вика была отличной спортсменкой, одной из лучших в области. Мы неоднократно танцевали с нею в дуэте, так как были примерно одинаковы по уровню подготовки. Вместе с нею мы заняли не одно призовое место и летом должны были отправиться с дуэтом по фристайлу на чемпионат Европы в Италию.

Виктория начала все чаще пропускать тренировки. Уровень ее подготовки неуклонно падал. Ни о каком выступлении в Италии теперь не могло быть и речи. Тренер бушевала, но поделать ничего не могла. И учителя, и тренер несколько раз обращались к матери девочки. Но ослепленная материнской любовью, женщина не замечала того, что дочь стремительно деградирует. Она была убеждена в том, что в школе ужасные учителя, а тренер придирается к ее дочери.

Эта неприятная ситуация затронула меня, после того, как Кирилл решил бросить Вику и переключиться на меня. На глазах у влюбленной девушки он поджидал меня после тренировки или возле школы после учебы. Бессовестно заигрывал и звал на свидания. Я видела, как от этого страдала Вика.

Пришлось в грубой форме отказать парню. По-другому он не понимал. Он отстал, но периодически делал попытки со мной заговорить, которые я, естественно, пресекала.

Несколько раз я видела Кирилла и Вику вместе. Бело неприятно видеть, как некогда красивая и веселая девушка бегает за парнем, которому она не нужна. Он позволял себе привселюдно оскорблять и унижать ее. Влюбленная Вика была согласна все стерпеть ради того, чтобы он разрешил ей просто находиться рядом. Я пыталась открыть ей глаза на Кирилла, объясняла, что он не стоит того, чтобы из-за него рушить свою жизнь. Но вместо того, чтобы прислушаться к моим словам, Вика меня возненавидела. Она считала, что я пытаюсь отбить у нее парня, что я убедила тренера не допускать ее к выступлениям, обвинила во многих других неприятных вещах.

Потом я иногда стала замечать Вику в каком-то странном, одурманенном состоянии. Как-будто она была пьяна. Но запаха алкоголя от нее я никогда не улавливала. Я была в шоке, когда поняла, что Виктория пристрастилась к наркотикам. Кроме меня, это заметил и тренер. У нее состоялся жесткий разговор с матерью Виктории, который вылился в огромный скандал и уход девушки из команды. Мать Вики по-прежнему ничего не хотела замечать. Она назвала тренера лгуньей и сплетницей. Пару раз я приходила к Виктории домой, чтобы поговорить с ее матерью, но та меня выставила вон и запретила приближаться к их дому, и к самой Виктории. А перед этим заявила, что ей прекрасно известно о том, что я оболгала ее дочь перед тренером и «верчу хвостом перед мальчиком, который нравится Вике».

Было понятно, что Виктория рассказала матери свою версию происходящего, и та ухватилась за нее, как утопающий за соломинку, потому что в это было гораздо проще поверить, чем в то, что у дочери огромные проблемы, которые решить теперь не так просто.

Больше я приходить не отважилась, но сделала несколько попыток достучаться к самой Виктории. Ничем хорошим это тоже не закончилось. Всякий раз, когда я пыталась с ней заговорить, Виктория обрушивала на меня шквал отборного мата, словно она была не молодой девушкой, а портовым грузчиком. Иногда я встречала Вику под кайфом. В эти моменты было бесполезно о чем-то с ней говорить – мысленно она находилась где-то в параллельной реальности.

Я не знала, что делать с Викой дальше. Это была не моя проблема, но мне казалось, что бросить все на самотек было бы неправильно. Вике нужна помощь, от матери она ее не дождется, остальным дела нет до погибающей девушки. Она была моей сокомандницей, вместе мы пережили множество хороших моментов, праздновали победы после соревнований. Я не могла ее бросить. Что-то внутри меня заставляло идти ей на помощь.

Я обратилась к однокласснику Мише. Его отец был наркологом, и я надеялась, что Миша сможет уговорить отца помочь Вике. Но нужно было организовать прием так, чтобы об этом никто не узнал. Если в федерации узнают о Викиных проблемах с наркотиками, можно ставить крест на ее спортивной карьере. В школе и так за спиной Вики давно все перешептывались. Но так как в последние месяцы девушка там появлялась редко, то мало кто знал о том, что Виктории пользуется психотропными препаратами.

Встреча с Мишей состоялась в субботу. Договариваясь о ней, я попросила встретиться там, где нас никто не услышит. Парень решил, что наилучшее место – автомобиль его отца, стоявший у подъезда их многоквартирного дома. Мы сели в машину, и я рассказала Мише о проблемах Виктории. Парень, внимательно выслушав, пообещал помочь. Я уже собиралась было поблагодарить одноклассника и попрощаться, как зазвонил телефон. К моему удивлению, звонила Виктория. Последний раз звонок от девушки поступал на мой телефон несколько месяцев назад. Поэтому, видя входящий от нее, я не на шутку испугалась.

Приняв звонок, услышала рыдания Виктории. Девушка безудержно плакала, что-то говорила о том, что Кирилл ее снова бросил, избил и запретил приближаться к нему. Она говорила, что я была во всем права, Кирилл действительно оказался козлом. Просила о помощи! Я с трудом разбирала слова Вики, прерываемые громкими всхлипываниями. Наш разговор с Викой в тишине машины был отчетливо слышен, как будто была включена громкая связь. Миша стал невольным слушателем истерики Вики.

А потом девушка начала говорить о том, что собирается снова принять лекарство, которое когда-то дал ей Кирилл. Вика что-то бормотала о том, что после его приема ей всегда становилось легче и поэтому сегодня она примет его побольше, так как Кирилл ее бросил и теперь ей плохо так, как никогда в жизни. Слушая ее рыдания, мы с Мишей переглянулись. Каждый из нас понял, что лекарство Виктории – это наркотик, и что она собирается принять повышенную дозу. Зная, чем может закончиться передозировка, я обомлела от ужаса. Миша тоже был шокирован, но его рука уже потянулась, чтобы завести мотор.

– Что ты собираешься сделать? – спросила я тогда.

– А что нам остается? На другом конце провода девушка, которая может в любой момент принять повышенную дозу запрещенного вещества! Нужно ехать к ней как можно быстрее!

– Да, но может лучше вызвать скорую? Они окажут ей квалифицированную помощь!

– Конечно лучше! Если ты точно знаешь, где она!

Михаил прав. Мы действительно не знали, где именно сейчас находится девушка. Нет никакого смысла вызывать скорую туда, не зная куда. Еще штраф за ложный вызов выхватим.

– Не знаю! – простонала я и снова начала вслушиваться в плач Вики, доносившийся из трубки. Было понятно, что Вика не в себе. Нужно было установить ее местонахождение, чтобы вызвать туда бригаду скорой помощи. Я несколько раз пыталась узнать у нее, где сейчас находится. Но та лишь протяжно завывала в трубку, очевидно не слыша моих вопросов.

– Она меня не слышит! – выговорила я – Она меня совсем не слышит! Я не могу ей помочь! Что же делать?

Затем Виктория отключилась. Я смотрела на Мишу, хлопая глазами. Я растерялась, не зная, как поступить. В ушах стояли рыдания Вики. Кровь застывала в жилах при одной только мысли о том, что это может быть последним, что я слышала от Виктории.

– Придется туда поехать самим! – сохраняя спокойствие, проговорил Миша и повернул ключ в замке зажигания – Есть идеи, где она может быть? Помимо своего дома, конечно?

– Не знаю я! – восклицаю в сердцах – Но нужно ехать к ней домой сначала! Если она там, вызовем скорую помощь! Или возможно ее мать скажет, где Вика!

Я наблюдала, как Миша уверенно выводил машину на дорогу.

– Твой отец не отругает тебя, за то, что ты взял его машину?

– Во-первых, на кону человеческая жизнь. Он как врач меня поймет – хмыкнул парень – Во-вторых, у меня уже есть права, которые вступят в силу после моего совершеннолетия! Не волнуйся, ездить я умею. Едем домой к Вике!

Приехав к дому, мы с Мишей бегом бросились к подъезду и через минуту были на этаже Виктории. Миша яростно нажимал на звонок и через несколько секунд дверь открыла мать девушки, удивленно вглядываясь в наши взволнованные лица.

– Что случилось? – спросила она, поочередно глянув на меня, затем на Мишу.

– Ольга Валерьевна, где ваша дочь? – быстро проговорила я, гадая, что будет, если я сейчас скажу этой женщине, что ее дочь наркоманка и сейчас она на волосок от гибели. Ее прошлая реакция на мои слова о Вике еще была свежа в моей памяти.

– А тебе она зачем? Разве я не ясно дала тебе понять, что тебе здесь не рады? – строгим тоном проговорила женщина, окатив меня ледяным взглядом.

– Это очень важно! Пожалуйста, скажите, где Вика? – начала упрашивать я – Ваша дочь в опасности и ей нужно успеть помочь.

– Что ты несешь? Какая опасность?

– У вашей дочери проблемы с наркотиками, как вы не понимаете! Она уже давно подсела на них и сейчас она собирается принять очередную дозу, большую чем обычно. Она думает, что это лекарство и считает, что оно ей помогает!

– О чем ты вообще! Что за ересь ты несешь? Моя дочь принимает наркотики? Да как у тебя язык повернулся такое о ней говорить? – гневно воскликнула Ольга Валерьевна, делая движение рукой, чтобы закрыть дверь – У моей дочери все в порядке, она гуляет с друзьями! Мне некогда слушать ваш бред! Убирайтесь!

Женщина захлопнула дверь прямо перед нашими носами. Я ошалело смотрела перед собой, пока Миша не тронул меня за плечо.

– Поехали! Нам здесь нечего делать!

Я послушно поплелась за парнем.

– Где Вика сейчас может находиться? – спросил Михаил, когда мы сели в машину.

– Не знаю! – пожимаю плечами задумчиво – В последнее время мы практически не общались. Но когда-то Вика рассказывала о том, что очень любит приходить на набережную и кормить чаек. В детстве она часто гуляла там со старшим братом.

– А где ее брат сейчас? Может стоит ему позвонить и узнать, где может быть его сестра?

– Тоже не знаю! Я с ним не знакома. Знаю только, что он взрослый, старше Вики лет на десять или больше. Он уехал толи на учебу, то ли на работу в другой город.

– Ну что ж! Давай тогда съездим на набережную. Вдруг нам повезет и она окажется там!

Миша гнал как сумасшедший. Мне было страшно, но еще страшнее было от мысли, что мы можем не успеть и случится непоправимое.

А потом произошла авария. Всю случилось очень быстро. Как я узнала позже, Миша не успел выполнить маневр на дороге и наш седан попал под колеса грузовика. Я помню лишь оглушающий удар по машине, треск, адскую боль во всем теле и темноту.

Очнулась я в больничной палате. Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже движения головой давались с огромными усилиями. Единственное, что я могла – это двигать глазами и моргать. Первой, кого я увидела, была мама. Бедная, она выглядела очень и очень плохо: усталые глаза, впалые щеки, бледная кожа. Казалось, что я вижу перед собой женщину лет шестидесяти, при том, что моей матери был всего сорок один год.

Спустя неделю, когда я чуть окрепла, мама рассказала о том, что врачи несколько дней боролись за мою жизнь. Они сказали, что мне повезло. Полученные мною травмы были не совместимы с жизнью. Но я каким-то чудом выкарабкалась. Врачи говорили, что возможно я не смогу ходить, но и в этом мне повезло – после травмы позвоночника на спине остался длинный, безопасный шрам, но возможности ходить я не лишилась.

Бедному Мише повезло меньше, в этой аварии он лишился левой ноги, оставшись на всю жизнь инвалидом. Я несколько дней не могла прийти в себя после этой новости, ведь это я втянула парня в историю Вики, из-за меня он не мог вести прежний активный образ жизни.

Но самое ужасное было то, что Виктория погибла. Мы не успели ее спасти. Мама рассказала, что ее тело нашли в воде, неподалеку от берега. Вскрытие показало, что перед смертью девушка употребила запрещенные вещества. Что произошло на набережной, не известно. Следов насилия на теле Вики не было обнаружено. В полиции посчитали, что под действием препаратов, девушка вошла в воду. У наркоманов отличное от здоровых людей мышление. Тот факт, что в ноябре месяце больная наркоманией девушка решила искупаться удивления у полиции не вызвал. Итог этого купания был весьма печальный – Виктория утонула.

Я ушла в депрессию на несколько месяцев. Ощущала на себе груз вины за гибель Виктории, за инвалидность Миши. Мне не хотелось ничего. Физически я, спустя несколько месяцев реабилитации, курса массажа и специальной диеты, чувствовала себя хорошо. Молодой организм восстанавливался быстро. Но психологическая травма более года давала о себе знать. Положение несколько улучшили визиты Михаила. Парень заверил, что абсолютно не держит на меня зла. По его мнению, я не виновата в том, что он, переоценив свои возможности, не справился с управлением. Миша, как и я, жалел о том, что мы не успели приехать к Виктории. Я смотрела на него, стоящего передо мной на костылях, и поняла, что в отличие от него, у меня есть возможность вернуться к полноценной жизни. Но из нас двоих именно он оказался сильнее духом. Вот, пришел утешать меня. А я раскисла.

Я собрала волю в кулак и начала работать над своим психологическим выздоровлением. Тот факт, что мне пришлось попрощаться со своей спортивной карьерой этому не очень способствовал. Мой психолог считала, что мне следует на время полностью убрать из своей жизни чирлидинг. Я не могла пойти на такой радикальный шаг, так как планировала заниматься тренерской деятельностью, для того, чтобы помочь матери выплатить долги по счетам за мою реабилитацию после аварии. Кроме того, мне было бы удобно сочетать тренерство с учебой в университете. Ольга, мой психолог, была мягко говоря, не в восторге от этой идеи. Я пообещала ей и прежде всего себе, что при первой же возможности уберу черлидинг из своей жизни.

Возможность представилась по окончании университета, когда Дмитрий Галанин взял меня в «Реклам-тайм» личным помощником и где судьба меня свела с Марком Соколовским, владельцем агентства и других процветающих бизнесов, уважаемым в деловых кругах человеком, любимцем всех женщин, в особенности тех из них, кто падок на миллионные счета в банке.

Да уж! Работая под руководством Марка, я напрочь забыла о горьких воспоминаниях, что раньше отравляли мне жизнь. За это я, пожалуй, могла бы сказать ему спасибо.

Сейчас восемь часов утра, и я совершаю утреннюю пробежку по парку. В последние две недели это стало мои привычным ритуалом. Раньше я ограничивалась тренировками в фитнесс-центре.

Идущие навстречу люди не выказывают любопытства. Они давно привыкли видеть по утрам бегунов, подобных мне.

Делаю несколько кругов по парку. Мои мысли в это время заняты размышлением о моей прошлой жизни и о будущем. Что интересно, воспоминания об аварии, несбывшихся мечтах и смерти Виктории, которую я не успела предотвратить, вызывают теперь безмерную печаль, а не острую боль, как раньше. Спасибо высшим силам, теперь можно с уверенностью сказать, что я пережила и оставила в прошлом события семилетней давности. С новой проблемой я тоже справлюсь.

Намереваясь завершить утреннюю пробежку, бегу в сторону выхода из парка. Бросаю взгляд сквозь узорчатые, металлические ворота. За ними хорошо просматривается улица. Рядом с парком припаркованы автомобили посетителей, или тех, кто решил посетить одно из кафе, которых поблизости великое множество. Из черного внедорожника выходит высокий, темноволосый мужчина. Он привлекает собой внимание проходящей мимо группки девушек, которые чуть шеи не свернули, пытаясь получше рассмотреть этот эталон мужской красоты. Но мужчина кажется не замечает ничего, и никого вокруг. Его взгляд устремлен вглубь парка. Я продолжаю бежать к воротам. С каждым движением становлюсь ближе. Ближе настолько, чтобы иметь возможность получше рассмотреть этого посетителя. Широкий разворот плеч, гордая посадка головы кажутся мне до боли знакомой. Мужчина закрывает дверь автомобиля, идет в парк, проходит ворота.

Я продолжаю бежать, постепенно замедляя свой бег. Я наконец останавливаюсь, узнав мужчину. Он тоже увидел меня. На несколько мгновений он замедляется, и я успеваю заметить мелькнувшую в его взгляде радость. Он не удивлен, увидев меня. Значит ли это, что именно я – причина его появления в парке?

Я стою на месте не двигаясь. Сердце бешено колотится в груди. Слежу глазами за приближающимся Марком. Он совсем рядом. Теперь я могу получше рассмотреть его лицо. Не могу ничего с собой поделать, но я чувствую радость от встречи с ним. А должно быть наоборот.

– Здравствуй, Каролина! – произносит Марк, остановившись в метре от меня. Я запрокидываю голову, чтобы взглянуть в его пронзительные, черные глаза.